Высокие ставки

Глава 7

Маркус

Я надеялся, что плавание утомит Лили, но она прыгает по ванной, пока я бреюсь и спрашиваю о детях в её лагерной группе. Как она разговаривала с кем-то, а потом познакомилась с новыми друзьями, а потом кто-то расстроился. Я не слежу за её рассказом, потому что почти не слушаю. Я всё ещё озабочен и киплю от последних комментариев Кэт.

— Папочка? — спрашивает она, и я встречаюсь с ней взглядом в зеркале.

Её глаза широко раскрыты и сосредоточены на мне, так что, думаю, я пропустил вопрос.

— Прости, дорогая, что ты сказала? — спрашиваю у неё.

— А у меня есть мама? — она спрашивает.

Я сжимаю крем для бритья в руке, выдавливая его между пальцами.

— Конечно, у тебя есть мама.

— Тогда где она? Бет сказала, что её мама живет по всему миру, но она связывается с ней по FaceTime в любое время, когда захочет.

— Ну, FaceTime с твоей мамой — это не так-то просто, дорогая.

Я наношу крем для бритья на лицо и ополаскиваю руку, прежде чем потянуться за бритвой на стойке.

— Можем ли мы поговорить об этом в другой раз?

Я смотрю на её отражение в зеркале и впервые провожу бритвой по щеке. Я наблюдаю, как опускаются её губы и как её взгляд устремляется к кафельному полу в ванной, и такое ощущение, будто кулак просто обхватил моё сердце и сжал его.

У нас с Лили всегда были открытые отношения. Я честен с ней во всем, вплоть до того, что мы даже говорили о том, что ей следует называть свою интимную зону влагалищем, а не пи-пи. Знаете ли вы, как ужасно больно слышать, как ваша милая, невинная дочь говорит, что у неё болит влагалище? Но когда дело касается её мамы, кто-то должен её защитить, и это моя работа.

Некоторое время она молчит, и чувство вины ещё глубже проникает мне под кожу. Я знаю, что так не может продолжаться вечно — я пытаюсь защитить её от правды. По правде говоря, я понимаю точку зрения Катерины, даже если на самом деле это её не касается. Она вожатая лагеря, а не детский психолог.

— Итак, угадай, что? — Я пытаюсь немного поднять настроение.

Лили не отвечает.

— Сегодня вечером придет Эшли, — говорю я, зная, что ей нравится играть с Эшли, пока та приглядывает за ней.

— Куда ты пойдешь?

Вместо ожидаемого счастья я получаю резкий вопрос с прищуренными глазами. Женщины. Даже в пять лет они все одинаковы.

— Я встречаюсь с дядей Дейном.

— На свидание? — спрашивает она, и мне интересно, откуда она вообще знает, что это такое. Лили никогда не видела меня с женщиной, и все одиночные встречи, которые у меня были на протяжении многих лет, проводились вдали от моей повседневной жизни с ней.

— Где ты выучила это слово? — спрашиваю.

Лёгкая улыбка украшает её губы.

— Тоби сказал мне, что дядя Дейн ходит на множество свиданий.

Этому пареньку не помешал бы урок-другой по сдержанности.

— Что об этом думает Тоби? — спрашиваю я, проводя бритвой по другой щеке.

Она пожимает плечами.

— Он только спросил, ходишь ли ты на свидания.

— И что ты сказала? — Я открываю кран, чтобы прополоскать бритву.

— Я спросила, что такое «свидание».

— Хорошая девочка.

Я смотрю на неё, поднося бритву к подбородку. Она смотрит на меня, ожидая ответа.

— Ох… свидание — это когда два человека идут на ужин или в кино.

— Итак, ты собираешься на свидание с дядей Дейном? — Её большие голубые глаза смотрят на меня, невинно ожидая ответа.

Я позволяю звуку включенного крана на мгновение заполнить комнату, пока обдумываю варианты.

Я киваю.

— Да, я иду на свидание с дядей Дейном.

— Могу я пойти на свидание с Тоби? — Она прыгает вверх и вниз, хлопая в ладоши. — Мы можем устроить двойное свидание, — визжит она.

— Ты знаешь, что означает двойное свидание?

Она хихикает, глядя на мои нахмуренные брови.

— Тоби говорит, что это когда идёт четыре человека. Пойдём вместе, папа.

Я посмеиваюсь.

— Обещаю, в следующий раз обязательно. — Я ерошу её светлые локоны, но её взгляд снова устремляется в пол, а нижняя губа оттопыривается.

Никто не сможет заставить тебя почувствовать себя большим неудачником, чем твои собственные дети.

Мой телефон звонит со стойки, и я вижу, как на экране появляется имя Дэйна. Мой большой палец завис над кнопкой «Принять». Лили уже задает слишком много вопросов. Я нажимаю игнорировать.

Пока я заканчиваю бриться, Лили выходит из ванной, волоча ноги, прижав подбородок к груди, драматически размахивая руками из стороны в сторону.

Закончив, я прокручиваю в голове разговор с Катериной. Возможно, мне не стоило так сильно на неё обрушиваться, но, чёрт возьми. Мать Лили — не её дело.

Мой телефон снова звонит, и я нажимаю кнопку громкой связи, поскольку Лили здесь нет.

— Ты становишься как надоедливая жена.

В трубке раздается глубокий смешок Дэйна.

— Не надевай сегодня вечером джинсы и мешковатую рубашку. Тебе нужно продемонстрировать свой арсенал, если хочешь что-то получить.

Я закатываю глаза.

— Спасибо за совет, но я могу одеться сам.

— Ну, я знаю, что прошло много времени. Думаю, тебе пригодится моя помощь.

— Не нужно.

Я уже начинаю сожалеть, что сказал «да».

— Эй, не приходи сегодня вечером в таком злобном настроении. Так ты никогда не перепихнёшься. — Я слышу звон стаканов позади себя.

Мне следует сказать ему, что у меня нет планов трахаться, но у меня такое чувство, что этот телефонный звонок сделает его только ещё назойливее.

— Дейн. Ты балансируешь на грани между занудой и засранцем. Будь осторожнее.

Он снова смеётся.

— Ладно-ладно, но приведи себя в порядок, ладно?

— Пока, Дэйн.

— Шесть тридцать в Брейкерс.

— Я вешаю трубку.

Я снова нажимаю маленькую красную кнопку, возвращая блаженную тишину.

Как только я вытер лицо полотенцем, раздаётся звонок в дверь. Шаги Лили приближаются к двери, но я выбегаю и ловлю её прежде, чем она добралась до двери.

— Папа, я могу сама открыть дверь. — Она поворачивает ручку, но я кладу руку на деревянную дверь, чтобы остановить её.

— Лили, ты никогда не будешь открывать эту дверь без меня, поняла? — Я смотрю на неё сверху вниз.

Она вздыхает и кивает.

— Хорошо.

— Я серьезно. Без меня — никогда.

Она снова кивает.

— Хорошо, папочка. — Она открывает дверь и видит Эшли с сумкой, набитой всякими вещами, чтобы занять Лили.

— Привет, мистер Кент, — говорит она, её щеки краснеют.

Именно тогда я понимаю, что я без рубашки. Класс.

— Я собираюсь закончить одеваться, Лили, — говорю я, сосредотачивая на ней своё внимание. — Слушайся Эшли, ладно?

Она не утруждает себя ответом, вместо этого хватает Эшли за руку и тащит её в гостиную.

— Я должен уйти отсюда примерно через полчаса. Я оставил на кухонном столе немного денег на пиццу, — кричу я им вслед.

— Спасибо, мистер Кент. — Девочки исчезают за углом.

Я качаю головой и направляюсь в спальню, чтобы решить, что мне надеть. Я вытаскиваю по одной несколько рубашек, решаю, что они неподходящие, и кладу их обратно. В конце концов я вспоминаю, как привлекательно выглядела Кэт в тех клочках ткани, которые она называет купальником. Несмотря на все мои усилия, я не могу выбросить этот образ из головы, и мой член дёргается в штанах.

Блин. Мне придется позаботиться об этом, если у меня ещё остался шанс не отвлекаться сегодня вечером. Я запираю дверь спальни, быстро направляюсь в ванную и включаю душ во второй раз за вечер.

Как только я оказываюсь под каскадом воды в душе, в моей голове всплывают видения Катерины, и мой кулак сжимает мой член. Я ласкаю себя, думая об этом синем бикини. То, как её грудь стала выглядеть полнее, чем в молодости, как их обтягивает тонкая ткань, умоляя о внимании.

Пока я точно представляю, что бы я с ней сделал, если бы мы были одни и она не была бы на десять лет моложе и не была бы вожатой моей дочери, я сжимаю головку своего члена и стону.

Я прижимаю её к дереву, и то, как у неё перехватывает дыхание, говорит мне, что она хочет этого так же сильно, как и я. Когда я приближаюсь к ней на несколько дюймов, её кожа покрывается мурашками, а грудь вздымается, как будто она не может вдохнуть достаточно воздуха.

— Мистер… Кент, — она пытается использовать тот самый деловой тон, который всегда говорит со мной, но вместо этого выходит хриплый и жаждущий. Мне практически хочется сделать с ней то, что я хочу, контролировать и её действия, и её реакции, а для такого человека, как я, нет ничего более возбуждающего, чем это.

Я продолжаю надрачивать свой твёрдый член, а другой рукой обхватываю яйца и сжимаю их, вызывая ещё один низкий стон из моего горла.

— Зови меня Маркусом, — говорю я ей. Я смотрю на веревку от бикини, свисающую с её шеи, и накручиваю её вокруг пальца, давая ей понять, что собираюсь дать ей именно то, что она хочет. В конце концов.

Я нахожу момент, чтобы позволить ей почувствовать свою потребность во мне. Притормаживаю, наслаждаюсь ее видом, извивающейся и сжимающей бёдра, старающаяся ослабить давление, нарастающее в её центре, с взглядом полным похоти.

Ее груди поднимаются и опускаются вместе с тяжелым дыханием, жесткие, твердые соски требуют к себе внимания.

Теперь не осталось никаких грубостей. Никакого профессионального барьера, разделяющего нас двоих.

— Ты ведь помнишь меня, не так ли? — спрашиваю я, и она прикусывает зубами пухлую нижнюю губу. Она кивает, признавая правду без слов — Ты хочешь, чтобы я потянул за эту верёвочку, Катерина? — Мой голос низкий и соблазнительный.

Она резко вдыхает.

— Да, — практически шепчет она.

Я дёргаю за веревку, и лиф немного ослабевает.

— Пожалуйста, — умоляет она.

Мой кулак сжимается вокруг моего члена, и я двигаю им как поршнем, выкручивая ладонь у головки так, как мне нравится.

— Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал, Катерина? — спрашиваю я.

Её голова опирается о дерево, а глаза закрываются. Я провожу рукой вниз по изгибу её талии, пока она не приземляется на её бедро. Мой большой палец ныряет под край её трусиков, и она делает ещё один глубокий вдох, её живот втягивается. Я хочу знать, какой у неё вкус, и заставить её умолять об освобождении под моим языком.

Моя рука упирается в кафельную стену душа, голова опадает вниз, вода льётся мне в спину, а кулак сжимается сильнее.

— Я хочу тебя, Маркус, — практически стонет она, и я облизываю её шею, когда мой палец снова дёргает за веревку. Награда за то, что она назвала меня по имени.

Ткань спадает с её груди, и она обнажается передо мной. У меня слюни бегут при мысли о том, чтобы взять в рот её соски и выяснить, что мне нужно сделать, чтобы она начала задыхаться.

— Давай зайдём в хижину.

Я просовываю руку под её задницу и поднимаю её. Она обхватывает ногами мое туловище, и, клянусь, я чувствую тепло между её ног, когда она прижимается ко мне. Оказавшись в хижине, я кладу её на первый попавшийся стол, раздвигая её ноги.

— Я заставлю тебя кончить с помощью своего языка, — говорю я. Она выгибает спину, как будто одна эта мысль заставляет её извиваться. — А потом я кончу, когда испробую твоё удовольствие.

Сжав пальцы на её ягодицах, я провожу руками вниз по её ногам, разводя их шире. Её голубые глаза встречаются с моими, когда я хватаю её за бедра и тащу её задницу к краю стола, а затем падаю на колени.

— Пожалуйста, сейчас.

Моя голова прижимается между её ногами, и я расстегиваю и стягиваю брюки, вытаскиваю и сжимаю свой член, наслаждаясь первым вкусом Катерины Санторы. Она невероятно милая. Я мог бы оставаться здесь часами, особенно если она продолжит стонать с такими охрененными звуками.

Я всасываю её клитор в рот и сжимаю свой член сильнее и быстрее. Попеременно трахая её своим языком и сосанием её клитора, прошло всего несколько минут, прежде чем она превратилась в задыхающуюся и нуждающуюся.

Она пытается сжать бедра вместе, и я понимаю, что она близко. Её отзывчивость делает мой член ещё тверже, до такой степени, что становится почти болезненно.

Я приковываю к ней взгляд и качаю головой между её ног, слегка царапая зубами её клитор. Она принимает меня так, как было задумано, и позволяет своим ногам раздвинуться шире в сторону.

Я бы убрал руку со своего члена и заставил бы её оставаться открытой для меня, но давление в моём члене достигает такой высоты, что я даже не уверен, что смогу это выдержать.

Её пальцы сжимают мои волосы, и она притягивает мою голову ближе к своей сладкой киске. Её вкус и запах опьяняют меня, и когда её ногти тянут мои волосы, а её бедра отрываются от стола, я понимаю, что никогда не смогу насытиться ею.

— Маркус, — вздыхает она, — я уже почти.

И этого было достаточно. Из моего члена вырывается горячая струя спермы.

Киска Катерины несколько раз пульсирует у моего рта, прежде чем её рука исчезает с моей головы, а её бедра падают на стол.

Горячая вода стала чуть тёплой, и я снова принимаю душ. Осознание того, что всё это было лишь воображением, оставило меня разочарованным и слегка возбуждённым.

Нет, она уже не восемнадцатилетняя девушка — она женщина. Тем не менее, Кэт — это сложности, а я стремился дать Лили безопасную, стабильную, свободную от драм жизнь, потому что в какой-то момент, когда она узнает о своей матери, ей они понадобятся чтобы стать новым фундаментом, поддерживающим её.

В любом случае, сама мысль о Кэт что-то делает со мной, даже если этого и не должно быть. Даже если я одержим желанием остановить это, мне начинает казаться, что я не имею права голоса в этом вопросе.