Выстраданное счастье

11

– Мама. – Тим, увидев Клэр, потянулся к ней, и она тут же устремилась к сыну.

– Привет, солнышко. – Она взяла его на руки. Встретившись взглядом с Роджером, прочла вопрос в его глазах и слабо улыбнулась, мол, все в порядке, хотя сама совсем не была в этом уверена.

С Тимом на руках она повернулась к Тони. На лице его отразилось такое страдание, что у Клэр заныло сердце. Она вдруг поняла, что если бы даже захотела, не смогла бы ранить его сильнее. Но видит Бог, она не хотела этого!

Увидев Тони, Тим замер, вопросительно глядя на него зелеными глазами. Клэр, проглотив ком в горле, сказала:

– Тим, это Тони. Он… твой папа.

– Привет, Тим. – Голос Тони предательски дрогнул.

Тим мгновение смотрел на большого незнакомца. В два года слово «папа» не имело для него никакого значения. Он быстро отвернулся и всем телом прижался к Клэр, обняв ее маленькими ручками и спрятав лицо у нее на плече, как будто его хотели оторвать от матери.

Гримаса боли исказила лицо Тони. Клэр поглаживала спину сына, успокаивая его.

– Он немного стесняется, – объяснила она. – Тим ведь еще не знает тебя.

– Кто в этом виноват? – холодно спросил Тони.

– Думаю, это зависит от того, кто обвиняет, – сказал Роджер, по-южному растягивая слова.

Тони совсем забыл о его присутствии. Он перевел взгляд с Клэр на ее хозяина, а, возможно, и не только хозяина…

– Тони, это Роджер Смайт. Роджер, это Тони Олдус, – поспешила познакомить их Клэр.

Мужчины изучающе смотрели друг на друга. Ни тот ни другой не подал руки. Когда Клэр сказала, что снимает дом у юриста, на которого работает, и что Роджер присматривает за Тимом, Тони представил себе этакого пожилого лысеющего господина. Но Роджер Смайт оказался совсем не таким.

Ему было чуть более сорока, и он был в прекрасной форме. Тони решил, что женщины находят его привлекательным – блондин со светло-зелеными глазами. Судя по тому, как он свободно держался, здесь он был своим человеком. Может, он не только работодатель, хозяин, нянька, но и более близкий Клэр человек? Такое предположение не добавило симпатии к Роджеру.

– Полагаю, наш разговор вас не касается, – резко сказал Тони.

– Клэр – мой друг. – Роджер встал рядом с женщиной.

Защищает, раздраженно подумал Тони.

– Роджер. – Клэр мягко дотронулась до его руки и что-то тихо сказала. Тони показалось, что перед ним семья – мать, отец, ребенок – все, как должно быть. Только ребенок не Роджера Смайта, а его.

– Вас это не касается, – повторил Тони.

Роджер собрался было возразить, но Клэр перебила его.

– Ты не мог бы уложить Тима?

Он колебался, переводя взгляд с Клэр на Тони.

– Пожалуйста. – Она сжала его запястье. – Пожалуйста, Роджер!

– Конечно, пошли, герой. Пора спать.

Тим сильнее прижался к матери.

– Ну, Тим, иди же с дядей Роджером, – попросила его Клэр.

Роджер взял малыша, тот бросил недовольный взгляд в сторону Тони, словно почувствовал напряжение, царившее в комнате, и решил, что в этом виноват незнакомец.

Тони с болью в душе глядел, как чужой мужчина уносит его сына, затем повернулся к Клэр.

Глаза как зеленые ледышки, подумала Клэр. Она поежилась и ухватилась за спинку кресла – слабость после болезни давала себя знать.

– Дядя Роджер? – фыркнул Тони. – Это теперь так называется?

Женщина вспыхнула, но не отвела глаз.

– Роджер очень хорошо относится к нам обоим, – твердо сказала она.

– Не сомневаюсь, – сквозь зубы процедил Тони.

Клэр не ответила. Она не собиралась оправдываться ни перед Тони, ни перед кем-либо другим. Наверное, Роджер был прав – не стоило писать Тони. Однако после воспаления легких она чувствовала себя настолько слабой, что подумала: случись с ней что-нибудь – Тим останется один. Если бы она дождалась полного выздоровления, вряд ли написала бы Тони. Как бы тяжело ей ни было, она знала: для мальчика так будет лучше.

– Хорошо, я его забираю, – коротко бросил Тони.

– Что? – Клэр пошатнулась, будто ее ударили в грудь. – Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь для этого связалась со мной? Ты решила, что я заберу мальчика? Хорошо, забираю. Надеюсь, я вписан в его свидетельство о рождении?

Клэр рассеянно кивнула, недоумевая, в какой момент потеряла нить разговора. Тони полагал, что она хочет отдать ему Тима?

– Тогда не возникнет проблем с моим опекунством. Конечно, будет много бумажной волокиты, но…

– Никакой волокиты не будет. – В ее голосе послышались истерические нотки. – Почему ты решил, что я готова отдать его тебе?

– Потому что поняла, как нелегко быть одинокой матерью. Возможно, дядя Роджер не против быть дядей, но не рвется стать папой. – Тони равнодушно пожал плечами. – Неважно почему. Я только хочу, чтобы переезд не был болезненным для ребенка.

– Не будет никакого переезда. – Слабой рукой Клэр пригладила волосы. Она старалась говорить твердо и убедительно, но задыхалась. Проклятая слабость! – Я не дам тебе опекунства над моим сыном, – дрожащим голосом промолвила она.

– И моим тоже, – вкрадчиво напомнил Тони. – В наше время отцы могут получить права на ребенка через суд.

– Суд? – Клэр непонимающе уставилась на него. Вдруг у нее закружилась голова, пол закачался под ногами.

– Клэр? Что с тобой? – подскочил к ней Тони. Она была бела как полотно.

– Все в порядке, – еле слышно прошептала она и тут же потеряла сознание.

Тони успел подхватить ее на руки; она была легкой, как перышко. Это потрясло его. Он прижал ее к себе, всматриваясь в лицо. Глаза были закрыты, из-за этого следы недавней болезни проступали явственнее – синяки под глазами, впалые щеки. А если она умрет? От этого предположения у Тони сжалось сердце.

Он перенес ее на маленький диван, под голову положил подушку. Рука Клэр безжизненно соскользнула вниз. Тони присел на корточки у дивана и стал нежно поглаживать ее руку. Он вспомнил, как поступали в фильмах с теми, у кого случался обморок: их или гладили по руке, или брызгали водой в лицо. Он решил начать с руки.

Вглядываясь в лицо Клэр, он подумал, что, наверное, был жесток с ней. Он так разозлился, что даже не пытался смягчить свои упреки. Но у него были веские причины. Если она не собиралась отдать ему сына, то зачем написала? Вопреки бытующему представлению о силе материнской любви, не всем нужны были собственные дети. Мать оставила его и Сузи. Насколько он помнил, Клэр тоже была не нужна своей матери. Черт, похоже, это уже становилось традицией!

– Что произошло? – Обеспокоенный голос Роджера вывел Тони из задумчивости. – Что вы сделали?

– Я не ударил ее, как вы, вероятно, предполагаете. Она упала в обморок.

Тони нехотя отступил от дивана, пропуская Роджера. Тот посчитал пульс, тыльной стороной ладони коснулся щеки Клэр.

– Надеюсь, вы тут ни при чем, – язвительно произнес Роджер. Он выпрямился и неприязненно рассматривал Тони светло-зелеными глазами. – Что вы сказали ей?

– Сказал, что заберу у нее мальчика, – откровенно признался Тони, хотя и предвидел реакцию Смайта.

– Вы отменный негодяй, – медленнее, чем обычно, промолвил Роджер. – Я говорил ей, что не надо связываться с вами. Но она ничего не слушала, боялась, что что-то может случиться с Тимом.

– Что вы имеете в виду?

Роджер колебался и смотрел в сторону Клэр, словно ища у нее поддержки. Наконец он заговорил.

– Клэр сказала вам, что болела?

– Да, я в курсе, что у нее было воспаление легких, – кивнул Тони.

– Она чуть не умерла. – Слова Роджера подтвердили его худшие подозрения. – А когда стала поправляться, то испугалась за судьбу сына – что, если с ней что-то случится? Ведь тогда мальчик останется один. И решила, что для Тима будет лучше, если вы узнаете о его существовании.

Тони поморщился, припоминая свои предположения насчет Клэр. Неужели он действительно мог подумать, что она хочет избавиться от сына? Но даже теперь, зная истинные мотивы ее поступка, он не изменил своего намерения забрать ребенка.

Он не успел ничего ответить Роджеру, потому что Клэр зашевелилась. Открыв глаза, она с недоумением посмотрела на обоих мужчин, охнула и тут же попыталась подняться. Опередив Роджера, Тони поддержал ее за худенькие плечи и помог сесть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо. – Она откинула с лица волосы и виновато посмотрела на него. – Прости.

– Тебе не нужно извиняться, – вмешался Роджер, сверля глазами Тони.

– Роджер, – Клэр с трудом перевела дыхание, – нам нужно поговорить с Тони.

– Тебе необходимо прежде всего отдохнуть, – не сдавался Смайт.

– Я могу приехать завтра, – неуверенно предложил Тони. Он, конечно, не хотел поддерживать Роджера, но, похоже, Клэр была сейчас не в состоянии что-то обсуждать.

– Мне уже лучше. – Она попробовала встать, но передумала и откинулась на диване. – Уже лучше, – повторила она, словно хотела сама себя убедить в этом.

– Давай поговорим позже, – сказал Тони.

– Нет, пожалуйста, сейчас! – Увидев, что Роджер тоже не в восторге от ее желания, взглянула на него и тут же снова обратилась к Тони: – Не принесешь мне стакан воды?

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что Клэр испугало намерение Тони обратиться в суд по поводу Тима. Сам он сомневался в правомерности своей угрозы, но обещать, что не сделает этого, не мог – он еще не оправился от потрясения, узнав, что у него есть сын, и в его мыслях царил полный беспорядок.

– Кухня там, – указала Клэр.

Видимо, она хотела остаться ненадолго наедине с Роджером. Что ж, это ее право. И Тони вышел из гостиной.

Кухня, как и весь дом, была крошечной, но солнечный свет, струящийся сквозь окно, делал ее больше. В шкафу Тони нашел стаканы и открыл кран. В окно он увидел небольшую детскую площадку со множеством ярких пластмассовых сооружений. Чего там только не было: маленькие лесенки, арки, скамеечки, словом – настоящий рай для малышей! Тони догадался, что детскую площадку подарил Роджер Смайт. Это задело его, но, если разобраться, что из того, что кто-то купил Тиму игрушки и вел себя как отец?

Стакан уже давно наполнился водой, которая теперь лилась через края, а он все смотрел в окно, погруженный в свои мысли. Все казалось невероятным, хотя он сразу узнал мальчика, как только увидел его. Он был уверен – повстречайся ему Тим при других обстоятельствах, все равно он тут же понял бы, что это его сын. Их связывало нечто большее, чем физическое сходство.

Скрип входной двери вывел Тони из оцепенения. Он закрыл кран, но медлил, не имея представления, что скажет Клэр. То, что она сделала, нельзя простить. Для него навсегда потеряны первые два года жизни Тима. Она сказала «для него будет лучше». Как может быть лучше для ребенка, если его лишают отца? Так или иначе, но, находясь на кухне, он ничего не выяснит.

Клэр сидела на том же месте, но щеки ее чуть порозовели. Она взяла из рук Тони стакан с водой и жадно выпила.

– Спасибо.

– Где твой друг? – Он огляделся, словно рассчитывал найти Роджера за занавеской.

– Пошел к себе. – Клэр поставила стакан на край стола.

– Удивительно, как это он согласился оставить тебя со мной.

– Он был не в восторге. – Клэр слабо улыбнулась. – Но я заверила его, что ты не станешь заниматься рукоприкладством.

Тони вопросительно поднял бровь, но ничего на это не сказал.

– Может, присядешь? – Клэр показала на кресло. – А то у меня шея болит так смотреть на тебя.

Он сел. Молчание затягивалось. Никто не осмеливался начать – слишком многое надо было сказать им друг другу.

– Прости, Тони. У меня нет слов, чтобы…

– Что сделано – то сделано, – устало перебил он.

– Но ведь ты не обратишься в суд? – Голос Клэр дрожал, выдавая волнение.

Тони долго молчал, и она подумала, что уже не дождется ответа.

– Не знаю, – наконец вымолвил он.

– Я бы боролась с тобой, но не хочу, чтобы Тим оказался между двух огней. – Она заглянула ему в лицо, готовая, если надо, умолять. Когда речь шла о ее сыне, для гордости не оставалось места. – Он ведь совсем крошка, Тони, ему нужна мать.

– А как насчет отца? – раздраженно бросил он. – Отец не нужен? Или его заменит дядя Роджер?

– В некотором смысле Роджер, действительно, ему как отец. – Она принялась сосредоточенно рассматривать его ковбойские сапоги, лишь бы не видеть страдания и злости в зеленых глазах. Было ясно, Тони болезненно переживал присутствие Роджера в жизни Тима. – Он очень хорошо относится ко мне. – Клэр тщательно подбирала слова. – Но не так, как ты думаешь, – раздосадованно добавила она, заметив насмешливое выражение его лица. – Это тебе, конечно, не важно, но Роджер – мой друг и больше ничего.

– Спорю, не по своему желанию.

Клэр зарделась, но не стала отрицать. Смайту действительно хотелось быть больше чем другом. Но Клэр проявила твердость. Как она ни старалась, не могла изгнать из памяти воспоминания о человеке, сидевшем сейчас напротив нее.

– Роджер здорово помог мне, особенно, когда я болела. Не знаю, что бы мы с Тимом делали без него.

Ее попытки расположить Тони к Роджеру не возымели успеха. Он неожиданно вскочил и отошел к окну. Она вжалась в спинку дивана, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами. Больше всего она боялась, что он внесет сумятицу в их с Тимом жизнь.

Сжав рукой занавеску, Тони смотрел в окно: едва ли он любовался зеленым газоном.

– Не стоило обращаться за помощью к чужим, – глухо произнес он, не оборачиваясь. – Я отец Тима. Я должен заботиться о нем. Это мой долг!

Долг. Хорошо, что он не видел, как она поморщилась при этих словах. Три года назад она убежала, не в силах вынести мысли, что Тони останется с ними только из чувства долга.

Но болезнь доказала, как она была наивна. По иронии судьбы, пытаясь отвергнуть чувство ответственности Тони, она поступила безответственно по отношению к своему сыну. Оставалось только надеяться, что, исправляя ошибки, она не вовлечет себя и мальчика в беду.

– Когда я заболела, то поняла, как не права была, не сказав тебе о Тиме, – сказала она. – Я боялась за него, за его будущее…

– Смайт сказал, ты чуть не умерла. – В словах Тони слышалось искреннее волнение, и в сердце Клэр зажглась надежда. Неужели ему не безразлично, что может с ней произойти? Она чуть было не задала этот вопрос вслух.

– Я была очень больна.

– А теперь как? Только не говори, что хорошо, – предупредил он, строго глядя на нее. – Сильный ветер свалит тебя с ног.

– Ты ошибаешься, – усмехнулась она и вздохнула. – Я хорошо себя чувствую.

Он хотел было возразить, но она жестом остановила его.

– Хорошо, если учесть, что я перенесла сильное воспаление легких, – пояснила она. – Правда, я еще чувствую некоторую слабость и быстро устаю. Но обычно в обмороки не падаю.

Ей показалось, что Тони покраснел, хотя она и не собиралась укорять его.

– Что говорит врач?

– Говорит, что еще нужно какое-то время, – улыбнулась она, – чтобы окрепнуть.

– А как с работой?

– Роджер временно нанял кого-то вместо меня.

– Он платит тебе, пока ты не работаешь?

Клэр слегка смутилась и покраснела.

– Предложил, но я отказалась.

– А плата за аренду дома? Тоже предложил отложить, пока ты окончательно не поправишься?

– Да, но я и от этого отказалась, – отрезала она. – Тебя это не касается.

– Ты ошибаешься. Ты мать моего ребенка, и поэтому меня это касается. Вполне естественно, что меня интересует твое финансовое положение, от него зависит жизнь Тима.

– Тиму не грозит нищета, – разозлилась она.

– Я не говорю, что грозит. – Тони старался не обращать внимания на ее раздражение.

Он отошел от окна и снова сел в кресло, обхватив колени руками и глядя в пол. Клэр смотрела на него: все те же темные с рыжинкой волосы… Как ей захотелось коснуться их, как она делала когда-то, три года тому назад. Она сильно заблуждалась, думая, что чувства ее к этому человеку умерли. Просто они дремали в глубине ее сердца, вытесненные новыми впечатлениями жизни. Но стоило Тони появиться, и они ожили с прежней силой.

– Я хочу, чтобы вы переехали на ранчо.

Клэр, задумавшись, не сразу поняла его.

– Что?

– Прекрасное решение. – Он выпрямился и спокойно посмотрел на нее.

– Решение? – Клэр вдруг захотелось встать и заходить взад-вперед по комнате, но она боялась, что упадет, поэтому сидела, не отрываясь глядя на Тони.

– Тебе нужен покой. На ранчо ты сможешь отдохнуть. Нэнси обожает возиться с детьми.

– Я сама могу позаботиться о своем ребенке! – вспылила она, чувствуя, что ее будущее и будущее Тима уже не подвластны ей.

– И моем тоже, – невозмутимо напомнил Тони, но Клэр почудилась в его тоне угроза. – Я не говорю, что Нэнси будет воспитывать мальчика.

– Прекрасно!

– Просто она будет помогать тебе, а ты сможешь больше отдыхать. У меня нет опыта общения с малышами, но, я полагаю, они не очень-то спокойные.

Это было мягко сказано. Временами ей казалось, что она родила настоящего чертенка. Она выматывалась с ним за целый день. Сама она не застала на ранчо Нэнси Мидлтон, но Сузи говорила, что эта женщина практически вырастила ее и брата.

– Не знаю, – пробормотала она.

– Я хочу поближе узнать сына, Клэр. Ты ведь не думаешь, что теперь, зная о нем, я просто уеду?

– Нет, я знаю, ты следуешь чувству долга. – Как она ни старалась, насмешки скрыть не удалось, и, заметив, что Тони нахмурился, поспешила добавить: – Я думала, ты будешь навещать нас.

– Я не буду приходящим отцом. Я хочу узнать Тима, хочу, чтобы он узнал меня. Этого не произойдет, если мы будем жить в шести часах езды друг от друга.

– Я не хочу переезжать на ранчо насовсем! – выпалила она, испугавшись, что будет длительное время находиться под одной крышей с Тони Олдусом.

– Хорошо, не будем принимать сейчас окончательных решений, – согласился он. – Почему бы вам для начала не приехать на пару месяцев? Посмотрим, что получится. – Увидев, что она сомневается, он сухо добавил: – Клэр, это ты должна мне.

Да, она должна ему. И он может потребовать большего, если она откажется ехать. Но возвращаться на ранчо, которое она так полюбила, два месяца жить рядом с Тони было бы все равно, что бередить незаживающую рану.

Тони ждал ее решения. Он не волновался, зная, что выбора у нее нет.

– Хорошо, – задумчиво произнесла Клэр, – мы поедем на ранчо.

– Прекрасно. – Он встал. – Сколько тебе нужно времени на сборы?

– Недели две. – Она хотела оттянуть момент отъезда.

– Четыре дня, – отрезал он. – Я вернусь за вами в конце недели.

Она кивнула, подчиняясь судьбе, и встала, чтобы проводить его, но он не пошел к выходу, а, оглянувшись, с неописуемой тоской посмотрел в глубь дома.

– Если хочешь взглянуть на Тима, его комната там – вторая дверь отсюда. – Клэр сделала вид, что идея только что пришла ей в голову. – Обычно он спит крепко.

Засунув руки в карманы юбки, она рассеянно рассматривала акварель на стене и старалась ни о чем не думать, пока ждала его. У нее еще будет достаточно времени для этого. Тони быстро вернулся.

– Спасибо, – спокойно сказал он.

– Не за что.

Вдруг ей стало невыразимо грустно – он благодарил ее за то, что она позволила ему посмотреть на его спящего ребенка. Раскаяние захлестнуло ее – как она могла разлучить их! Но извиняться было глупо и поздно. Клэр дотронулась до круглой ручки двери одновременно с Тони. Его ладонь коснулась ее руки, и их сердца забились быстрее. Так было между ними всегда, с первой встречи, достаточно было простого прикосновения, чтобы между ними пробежали искры. В глазах Тони она прочла те же чувства.

Казалось, трех прошедших лет как не бывало. Он наклонился к ней или она потянулась к нему? Еще мгновение – и их губы слились бы в поцелуе…

Тони отпрянул и отдернул руку, словно обжегся. Клэр открыла дверь, и он вышел на крыльцо.

– Увидимся в субботу, – сказал он, не глядя на нее.

– В субботу, – пробормотала она, затем быстро захлопнула дверь и бессильно прислонилась к ней.

Она будет жить в одном доме с Тони, видеть его каждый день! Это безумие! Но радость бурлила внутри нее, и она ничего не могла поделать с этим.

Тони с трудом забрался в машину и не сразу завел мотор. Итак, Клэр возвращается в его жизнь. Ему хотелось верить, что его интересует только сын, но то, что он почувствовал минуту назад, прикоснувшись к ней, не имело никакого отношения к Тиму. Безумие, но он все еще хотел ее! Что же он теперь будет делать? Вот в чем вопрос.