Выстраданное счастье

12

Тони, отказавшись от помощи Клэр, сам повел знакомую малолитражку. Они мало говорили в дороге. Но ее тронуло, что Тони купил специальное детское сиденье, установил его в машине и был бесконечно терпелив с малышом.

Тим уже не с такой, как в первый раз, опаской относился к большому незнакомцу. Но когда Тони сажал малыша в машину, тот испугался, и Клэр с извиняющейся улыбкой забрала его из рук отца.

Клэр еще не предпринимала длительных поездок вместе с Тимом и потому не знала, чего ожидать. Все-таки шесть часов пути утомительно для малыша. Подумал ли Тони, предлагая им ехать на машине из Додж-Сити на ранчо, как может раскапризничаться двухлетний ребенок?

Но опасения, что Тони будет раздражаться, не подтвердились. Как только Тим начинал проявлять признаки беспокойства, Тони сворачивал с дороги и останавливался. Малыш бегал и резвился некоторое время, после чего они вновь отправлялись в путь. Поездка затянулась, но Тони не выказывал нетерпения. Похоже, ему доставляло удовольствие просто наблюдать за сыном.

Когда почти стемнело, Тим заснул, покачивая головой в такт движению машины. Клэр, глядя на дорогу, освещаемую фарами, тоже впала в дрему.

Она мечтала о такой поездке много, раз. Еще будучи беременной, часто представляла, как возвращается на ранчо и Тони раскрывает ей объятия не из чувства долга, а потому, что любит ее. После рождения Тима времени для мечтаний стало меньше, но фантазии остались, хотя она без конца напоминала себе, что любовь к Тони прошла…

– Ты все еще любишь его? – спросил Роджер, когда она сообщила ему, что проведет с Тимом несколько недель на ранчо.

– Не смеши меня!

Это был день приезда Тони. Они сидели на кухне Роджера, и он готовил ужин. Тим возился на полу с машинками, катая их вокруг сковородки, которая служила треком, гаражом или чем-то еще.

Клэр подняла глаза, встретилась взглядом с Роджером и тут же в смущении отвела их в сторону.

– Что я дурочка – все еще любить его?! – пробормотала она.

– В третьем классе я должен был написать на школьной доске сто раз, что не буду стрелять бумажными шариками в Луизу Брукс, – неожиданно сказал Роджер. – Учительница, видимо, была уверена, что написанное столько раз становится правдой. – Он усмехнулся. – Принести тебе школьную доску?

– У тебя отвратительный характер.

– Знаю, – вздохнул он. – Это мой крест.

Несмотря на душевные страдания, Клэр невольно улыбнулась – он добился того, чего хотел. Она любила Роджера, но только как друга. Смайт ясно давал понять, что не возражал бы сменить этот статус, но предпочитал не торопить события. О себе он рассказывал мало, но Клэр почему-то казалось, что в прошлом он страдал.

Не однажды она говорила себе, что поступает неразумно, не желая принять предложение такого достойного человека и начать строить новую жизнь. Но всякий раз ее останавливала мысль, что она окажет Роджеру плохую услугу.

– Я не хочу любить его. – Она понимала, что так мог сказать ее малолетний сын, но не взрослая женщина.

– …И я не хочу быть такой умной и очаровательной, – сказал Роджер, подражая ее интонациям, и добавил с сильным южным акцентом: – Как говорил мой дедушка, «надо уметь жить с тем, что тебе дал Господь, мой мальчик».

– Не верю, что у тебя есть дедушка, – засмеялась она, взяв вилку.

– У всех есть дедушки. – Роджер сел напротив нее. – Ты что, думаешь, меня нашли в капусте? Вообще-то у него была довольно процветающая юридическая контора в Канзас-Сити.

– Он действительно был таким шутником?

– Он был бы им, если бы не говорил при этом правду, – пояснил Роджер.

– Значит, ты меня все время обманывал? – Она печально покачала головой. – Ну вот, рассеялась еще одна иллюзия.

– Иллюзии – это ложь самому себе, – произнес он, и Клэр поняла, что они возвращаются к старой теме – о ее чувствах к Тони. – Ты слишком умна, чтобы питаться иллюзиями!

– Оставим меня, Роджер. Я не люблю Тони Олдуса, – упрямо повторила она, надеясь, что слова не покажутся ему пустым звуком, как казались ей.

– Думаю, тебе понадобится дополнительная коробка мела, – грустно сказал он…

Почти засыпая, Клэр вспомнила этот разговор. Если бы сбывалось то, что напишешь сто раз, вздохнув, подумала она.

Она проснулась на повороте к ранчо – шины зашуршали по дорожке, усыпанной гравием. Уже стемнело и трудно было что-либо разглядеть, но она все равно смотрела в окно и чувствовала возбуждение. За короткие месяцы, проведенные здесь, это место стало для нее родным домом. Неважно, как закончилось то лето, но это было самое счастливое время в ее жизни.

И когда Клэр наконец увидела неясные очертания дома, сердце ее от восторга забилось быстрее.

– Все так, как я помню! – невольно вырвалось у нее, но она тут же прикусила губу, пожалев, что не сдержалась.

Она почувствовала на себе взгляд Тони, но продолжала смотреть прямо перед собой.

– Здесь мало что меняется, – заметил он.

Он поставил машину перед домом. Как только мотор заглох, на них обрушилась тишина. Клэр и забыла, какой здесь покой и тишина, от которой звенит в ушах.

Они молчали, и ей показалось, что Тони собирается что-то сказать, но он открыл дверцу и вышел. Клэр со вздохом взяла ребенка на руки, и Тони открыл дверцу с ее стороны.

– Дай я возьму его, – спокойно сказал он. Секунду поколебавшись, она передала ему сына.

Тони не ожидал тех чувств, которые переполняли его. Держа на руках сына – маленького, почти невесомого, – он ощутил нежность и страх, раскаяние и любовь.

– Он не сломается, – улыбнулась Клэр, прочитав его мысли.

– Он такой крохотный. – Тони устроил Тима поудобнее.

– Вообще-то он большой для своего возраста. Врач говорит, он будет больше шести футов.

– Олдусы всегда были высокими, – похвастался Тони. Это был его сын – его плоть и кровь. Он с улыбкой смотрел на спящего ребенка – пускай он потерял два года, пускай пока они чужие друг другу. Самое главное, что они – отец и сын, их связывает родство крови, и ничто не может разлучить их.

Клэр заглянула в лицо Тони: ее охватила и радость – он казался таким счастливым, – и ревность – ведь это был ее сын, и она не привыкла делить его ни с кем. Но будь то радость или ревность, гнев или раскаяние – пути назад не было.

Нэнси Мидлтон оказалась совсем не такой, какой представляла ее себе Клэр. Она надеялась встретить маленькую, полную, веселую женщину, а миссис Мидлтон оказалась высокой, худой, с резкими чертами лица. Она холодно поздоровалась с Клэр – видимо, осуждала, что та утаивала рождение ребенка. С Тимом совсем другое дело. Увидев спящего мальчика на руках Тони, она расплылась в широченной улыбке, и ее сдержанность как ветром сдуло. Тони был прав, когда говорил, что домработница будет счастлива возиться с малышом.

– Он твоя точная копия, каким ты был в его возрасте, – заворковала она, вглядываясь в Тима. Тони улыбнулся, явно польщенный сравнением. – Не приходится сомневаться, кто его отец.

Клэр послышалось в ее голосе облегчение. Неужели Нэнси думала, что она лгала, утверждая, что Тони – отец ее ребенка? Она хотела было возмутиться, но решила, что это потребует слишком много сил, которых у нее и так немного. Клэр действительно чувствовала безумную усталость. Странно, ведь целый день она только и делала, что сидела в машине!

– Я разогрею суп, если вы голодны. – Миссис Мидлтон перевела взгляд с Тони на Клэр.

– Спасибо, но я предпочла бы лечь. – Клэр заставила себя улыбнуться, надеясь, что не обидела домработницу, отказавшись от ее предложения.

Достаточно было и одного взгляда, чтобы убедиться в правоте слов Клэр – она побледнела, на почти прозрачной коже под глазами выступили синие круги. Она буквально валилась с ног.

– Я провожу тебя в твою комнату. Я поем, когда спущусь, Нэнси, – заторопился Тони.

– Скажи мне, куда идти, я донесу Тима. – Она протянула руки, но Тони отрицательно покачал головой.

– Ты сама себя донеси, а уж о Тиме позабочусь я.

Ему не хотелось расставаться с сыном. Никогда в жизни он не держал в руках такое сокровище. Разве что мать ребенка. Тони отогнал от себя эту мысль – не время было думать об этом.

Он крепче прижал Тима к своей груди и одной рукой поддерживал Клэр, пока она поднималась. У нее не было сил спорить. Дойдя до последней ступеньки, она остановилась, с трудом переводя дыхание.

– Как глупо – поднялась на один марш и уже задыхаюсь, – пробормотала она.

– Ты больна.

– Серьезно?

Тони невольно улыбнулся: ему нравилось, что Клэр не пасует перед трудностями.

Клэр не сразу вошла в комнату, а посмотрела напротив – на дверь его спальни. Он понял, что она думает о ночах, проведенных здесь, о желании, охватывавшем их. Невольно она обратила взгляд на Тони, и он увидел, что Клэр вся во власти сладостных воспоминаний.

В коридоре тускло горел свет; на мгновение им показалось, что время повернуло вспять и они по-прежнему любовники. Ему захотелось погладить ее по голове, ощутить шелк ее волос, дотронуться до бархатистой кожи. Его захватило желание; Клэр прерывисто перевела дыхание, и он понял, что она чувствует то же самое.

Если бы он не держал на руках ребенка, то поддался бы соблазну, привлек бы ее к себе, дав волю проснувшимся чувствам. Но на его плече лежала головка спящего сына, он осторожно повернулся и открыл дверь.

– Я попросил Нэнси принести сюда старую кроватку Сузи. Я подумал, что Тиму будет лучше спать в одной комнате с тобой, во всяком случае, первое время. – Он пропустил ее вперед. – Когда он немного привыкнет, мы переведем его в соседнюю комнату.

– Что ж, хорошо. – Клэр поправила волосы, опустилась на кровать и усталым взглядом обвела комнату. За исключением детской кроватки в углу, все здесь было так, как три года назад.

– Я принесу твои вещи из машины, – сказал Тони.

– Все самое необходимое в красной сумке. – Глаза Клэр слипались, она слегка откинулась на подушки.

С невыразимой нежностью Тони положил Тима рядом с ней, и она почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза.

– Я сейчас вернусь.

Она кивнула. Как только Тони скрылся в дверях, Клэр закрыла глаза. Она отдохнет несколько минут, пока он отсутствует. Она подвинулась поближе к Тиму и обняла его. Только несколько минут…

Когда Тони вернулся, Клэр лежала поверх покрывала, одной рукой обнимая сына. Оба сладко спали.

Мать и дитя. Светлые волосы Клэр разметались по подушке рядом с темными кудрями Тима. Его щеки порозовели от сна, ротик был приоткрыт. Он, казалось, даже во сне чувствовал, что ему нечего бояться. Так и должно быть, подумал Тони.

Он коснулся кончиками пальцев нежной щечки. До сих пор ему не верилось, что это он создал такое совершенство. Клэр рядом с сыном выглядела еще более бледной и хрупкой.

Он вспомнил, как Роджер Смайт сказал, что она чуть не умерла. Тогда он был в ярости, узнав про Тима, и не придал особого значения словам о болезни Клэр. Теперь же Тони вдруг понял, что относится к ней не только как к матери своего ребенка. Его чувство к ней было неизмеримо глубже и сильнее.

Тони взял стеганое одеяло, заботливо накрыл спящих, выключил ночник и вышел из комнаты.

Клэр не раз удивлялась, как легко они с Тимом приспособились к жизни на ранчо.

Она наблюдала за сыном, который копал землю на клумбе с розами. Кент Уилс и Дик Браунуэл на следующий день после их приезда натянули проволочную сетку между садом и хозяйственным двором, чтобы любознательный малыш не пробрался во двор. Увидев ее, ковбои приподняли шляпы в знак приветствия, но заговорить с ней не пытались. Клэр терялась в догадках: то ли это врожденная сдержанность, то ли они считали, что она совершила неслыханное преступление, утаив ребенка от Тони.

Клэр со вздохом признала, что не может осуждать их. Видя, как терпелив Тони с Тимом, как его лицо озарялось любовью всякий раз, когда он видел сына, она недоумевала, почему она решила убежать от него. Почему три года скрывалась от него? Чего боялась? Клэр опять вздохнула. Может, если бы здесь была Сузи… Но Сузи, возможно, осуждает ее больше всех. Они с братом были очень близки, и вряд ли она одобрила бы поведение Клэр. Ведь та обидела ее старшего брата. Так что, пожалуй, даже хорошо, что она гостила этим летом на ранчо у друзей.

– Мамочка. – Тим вывел ее из задумчивости.

Улыбнувшись, она спустилась с крыльца, присела на корточки рядом с ним и ахнула от восторга – какую ямку он вырыл! Обрадованный ее похвалой, с еще большим усердием он стал демонстрировать свои способности. Клэр решила, что обязательно приведет в порядок кусты роз, когда малыш днем ляжет спать.

– Копаете червей? – окликнул Тони с другой стороны забора. Он сидел верхом на Франте и, улыбаясь сквозь усы, смотрел на них.

Клэр встала, отряхнув руки. Критически оглядев ее, Тони решил, что выглядит она лучше, чем две недели назад: щеки порозовели, она немного поправилась, – словом, ее здоровье шло на поправку, и он был вынужден признать, что с каждым днем она становилась все прелестнее.

Она поймала его взгляд и поняла: три года разлуки ничего не изменили в их отношениях, их по-прежнему неудержимо влекло друг к другу.

– На лошадку, хочу на лошадку! – Тим протянул ручки навстречу Тони.

– Ты еще маленький, солнышко. – Клэр наклонилась и подняла его.

– Папа, на лошадку! – Он вырывался из ее рук и тянулся к Тони.

Первые дни в «Керли-лайн» Тим опасался Тони, но быстро догадался, что, несмотря на большой рост и зычный голос, он стал таким же его рабом, как и многие взрослые в его маленьком мире. Тони не был уверен, что малыш распознавал разницу между ним и Нэнси, но каждый раз таял, когда тот называл его папой.

– Давай я посажу его перед собой, – предложил Тони.

– Но ему только два года, – заволновалась Клэр.

– Мне было меньше, когда отец взял меня с собой, – заметил Тони.

Она колебалась, беспокойно разглядывая огромного Франта. Тони ждал. Последнее слово всегда оставалось за Клэр, когда дело касалось их сына.

– С ним ничего не случится, – успокоил он ее.

– Знаю, – нерешительно проговорила Клэр. Она все еще боялась.

Тим нетерпеливо крутился у нее на руках. Для него все было ясно – он хочет покататься, как же кто-то может возражать?!

– Кататься! – снова потребовал он.

– Ну хорошо. – Клэр робко улыбнулась подняла малыша, а Тони, наклонившись в седле, принял его из рук матери, их пальцы соприкоснулись.

Как только Клэр отдала Тима, она тут же захотела вернуть его. Он ведь такой маленький. Вдруг лошадь сбросит его или понесет? И хотя Франт стоял как вкопанный, лениво отгоняя хвостом мух, она не переставала волноваться.

Закусив губу, Клэр смотрела, как Тони посадил Тима перед собой. Мальчик казался совсем крохотным на огромной спине черной лошади. Широко раскрытыми глазами он смотрел на голову Франта. Одной рукой Тони обхватил Тима поперек груди. Тот нерешительно покосился на мать, готовый передумать, но Клэр ободряюще улыбнулась ему.

– Что будем делать? – спросил Тони, наклоняясь к сыну. Низкий, ласковый голос успокоил мальчика. Он нетерпеливо заболтал ножками. Ему было известно, что лошади ездят, и вот он сейчас заставит ее поехать. Засмеявшись, Тони пришпорил Франта, и тот пошел легкой рысью.

Прижав руки к груди, Клэр стояла у забора и смотрела на двух самых дорогих ей людей; слезы навернулись на глаза. Роджер был прав: можно тысячу раз написать на классной доске любую ложь, но правда останется правдой. Она все еще любила Тони Олдуса.

Вечером, уложив Тима спать, Клэр спустилась вниз: ни читать, не смотреть телевизор не хотелось… После ужина, закончив уборку, Нэнси обычно уходила к себе; Клэр не искала ее компании. За две недели они поладили с суровой домработницей, хотя приятельницами не стали. Из-под двери кабинета Тони пробивался свет, но его компании Клэр искала еще меньше.

В темноте она вышла на крыльцо и села на свой любимый диван-качалку. На небе сияла полная луна. Клэр оперлась подбородком о согнутые колени и погрузилась в размышления.

Она потеряла счет времени, и из задумчивости ее вывел скрип покачнувшейся качалки – Тони опустился рядом с ней. Хотя он подошел неслышно, она не испугалась, будто ждала его.

– Ты очень добр с Тимом, – сказала она не поворачиваясь.

– Спасибо. Это нетрудно, он потрясающий малыш, ничего не боится, – с гордостью произнес Тони.

– Он, пожалуй, засунет голову в пасть тигра, если найдет там что-нибудь интересное, – улыбнулась она ему.

– Наверное, – Тони тоже улыбнулся, – через год-другой надо будет купить ему пони.

Клэр хотела было возразить, что мальчик еще слишком мал, но передумала – жаль было нарушать умиротворенное настроение Тони. Но он прочитал ее мысли.

– Не волнуйся, Клэр, с ним ничего не случится, – успокоил ее Тони, – он ведь и мой сын.

– Знаю. – Она вздохнула. – Просто с самого его рождения мы с ним были вдвоем.

– А Роджер Смайт?

– Я уже говорила тебе, что Роджер – друг.

– Да, ты так сказала. – Он не потрудился скрыть недоверия.

– Это я и имела в виду, – твердо сказала она. – Я одна заботилась о Тиме и отвечала за него, и поэтому мне трудно привыкнуть, что кто-то еще беспокоится о нем.

Она ожидала, что он рассердится и напомнит ей, что она скрывала от него сына, но, к ее удивлению, он задумчиво кивнул.

– Понимаю, с этим надо свыкнуться. Всем нам. Но я отец Тима, и отвечать за него – мой долг.

Одно слово – и настроение Клэр окончательно испортилось. Долг. Почему ее так раздражало это слово в его устах? Потому что ты хочешь, чтобы он испытывал к тебе не только чувство долга, услужливо подсказал внутренний голос.

– Я, пожалуй, пойду, – огорченно сказала Клэр и встала.

Тони тоже поднялся и как бы невзначай коснулся ее руки. Клэр затаила дыхание и заглянула ему в лицо.

– Спокойной ночи, – пролепетала она и ахнула от неожиданности, почувствовав, как он взял ее за руку повыше локтя.

– Может, пора покончить с этим? – хрипло пробормотал он и повернул ее к себе.

– Покончить с чем? – Клэр едва могла говорить, сердце бешено стучало, она не видела ничего, кроме его рта.

– Вот с этим. – Он коснулся губами ее губ.

Все было так, как он помнил. Одно-единственное прикосновение зажгло в них огонь. Он провел языком по ее полной нижней губе, и она со вздохом приоткрыла рот, приглашая его…

Клэр прижалась к его груди, боясь, что ноги откажут. Вот чего она хотела с тех пор, как он вошел в ее жизнь, чего не хватало ей последние три года. Только в его объятиях находила она чувство полноты жизни. Жаркая волна захлестнула ее с головы до ног, она с восторгом прильнула к нему, стремясь слиться в поцелуе.

Тони ощутил ее страсть и тихо застонал. Он знал, Клэр не возражала бы, овладей он ею прямо сейчас на полу веранды. Сознание этого распалило его еще больше. Тони сжимал ее в объятиях – никогда никого он не хотел так пламенно; целовал – и словно оказывался в раю, возвращался домой, обретал самого себя после долгих, мучительных исканий.

С хриплым стоном Тони оторвался от ее губ и зарылся лицом в ее золотистые волосы. Они замерли, только прерывистое дыхание вырывалось из их уст.

– Кончится тем, что я задеру твою юбку и ты раскинешь ноги, – горячо прошептал он.

У Клэр перехватило дыхание от подобных непристойных слов, а внизу живота усилилась сладостная боль. Еще мгновение – и неукротимое желание заменит собой и волю и рассудок.

Ты попадешься в ту же ловушку, что и три года назад, пронеслось в голове, но на этот раз будет хуже: они с Тони навсегда связаны сыном. И теперь ей не убежать.

– Я пойду, – прошептала она, отстраняясь от него.

– Так будет безопаснее. – Он отступил, пропуская ее.

Она чуть замешкалась. Безопасность – вовсе не то, чего она хотела. Но между желаемым и действительным лежала пропасть. Клэр отвернулась, вошла в дом и поспешила наверх, будто спасаясь бегством. Не поможет, с грустью подумала она, находясь уже в своей комнате, от себя не убежишь.