Выстрел рикошетом (891г. ии)

Глава 9. Перевёрнутый мир.

Маркус:

Как я и подозревал, сняла моя белобрысая себе именно даккарского горилла. Здоровенного такого детину, выше меня на голову и раза в полтора шире в плечах. Сейчас он жрал в другом конце зала, вцепившись обеими руками в кусок мяса так, будто голодал, как минимум, неделю. Темай крутилась вокруг него. Болтая с кем-то по телефону, она постоянно поглядывала на этого бугая, обещающе так улыбаясь. Что она в нём нашла? Что он ей там сделал такого в постели, что она вокруг него зайцем скачет?

Хаинь хлопнула меня по плечу:

- Не ревнуй, эта раса - её болезнь, дурная привычка, мания, так же как для меня острая и копчёная пища. Для неё этот парень не конкретный человек. Она не заметила бы разницы, если бы на его месте был другой даккарец. Воспринимай это, как дань Меве.

Да я чего? Я же не против. Пусть трутся. Пусть, хоть облизывают друг друга. Мне просто интересно, чего она ему так улыбается?!

На обратной дороге белобрысая рассказывала Хаинь, что пристроила этих даккарцев служить в какой-то южный порт. Хаинь ржала, что у хозяйки борделя теперь будет зуб на их семейку. Той ведь придётся прикармливать у себя каких-нибудь новых даккарских шлюх.

Я, молча, сидел на заднем сидении с Артурчиком, попивавшим свой уже третий йогурт. Куда в него столько лезет? Я даже слегка позавидовал ему сегодня. Совсем слегка. Утром, оторвавшись от вполне-таки занимательных даккарских драк, Хаинь взглянула на часы и поволокла меня будить это капризное недоразумение. Он дрых, свернувшись калачиком. Как ребёнок. А она ещё остановилась на пороге, любуясь всем этим делом. Потом подошла, поцеловала его в висок: "Лапка, просыпайся!". Парень, потягиваясь, открыл глаза, и Хаинь тут же выдала ему этот самый йогурт. Забавно...

Но, если откинуть сопли, важным было не это. А то, что Артурчик воспринимал всё это как должное: кутался в одеяло, жмурился, устраиваясь поудобнее на подушках, и с наслаждением поглощал содержимое цветастой бутылки. А Хаинь, улыбаясь, наблюдала за ним. Может быть, действительно, не так уж и плохо, что он бросил свой голодный край в шестнадцать лет и сдался в рабство в САП? Может, этим двоим так и надо?

Свидетелем всей этой сцены я стал, думаю, только потому, что оставить меня в зале Хаинь побоялась чисто из соображений моей безопасности. А вот это породило следующую мысль: этот мир, кажется, был в самой своей основе повёрнут с ног на голову. Извращением! Всё наоборот! Женщины здесь оберегали мужчин. Бред, но для местных это было нормой. Даже так: для кого-то это смогло стать нормой. Вряд ли в том мире, где вырос Артурчик, женщины вот так вот обхаживали любовников.

Мне это не нравилось. Мне, вообще, не нравилось тут. И дело даже не в рабстве и не в том, что я сюда попал не по своей воле, а в том, что быть мужчиной здесь автоматически означало быть слабым. Я отчётливо чувствовал эту слабость всю ночь, когда пытавшийся изнасиловать меня даккарец периодически поглядывал в мою сторону, усмехался, но не подходил, опасаясь Хаинь. Я чувствовал её в жестах официанта, который, получив от меня заказ на выпивку, всегда поворачивался к Хаинь, ожидая кивка согласия. Да даже вот, что Артурчик сам себе йогурт принести не мог? Или вот этот даккарский горилл, что он, сам не мог устроиться в этот порт? Почему для этого нужна была женщина?

Мы вернулись в САП ближе к полудню. Дома белобрысая довела меня до моей комнаты и встала на пороге. Я плюхнулся на койку:

- Снова посадишь меня на цепь?

- А я могу тебе верить, что ты не выйдешь из этой комнаты без моего разрешения? Ты сможешь мне такое гарантировать?

И смотрит на меня такая. Я ухмыльнулся:

- Ты поверишь моим гарантиям?

Она резко оказалась рядом, хапнула меня за подбородок:

- Просто ответь на вопрос. Ты сможешь гарантировать, что не выйдешь из комнаты без моего разрешения?

Психованная. Ну её! Я поднял руки показывая, что сдаюсь:

- Да без проблем. Я не выйду из этой комнаты без твоего разрешения, обещаю.

Она ухмыльнувшись чмокнула меня в губы, с видом, будто получила именно то, что хотела:

- Хорошо. Тогда в ошейнике нет необходимости. Давай попробуем так.

И лёгкой походкой отбыла за дверь.

Опять эта слабость. Проси, обещай быть смирным и опускай глаза в пол... Твари!

Телевизор снова выдал мне какой-то боевик, где крепкая белоголовая деваха спасала абсолютно тупого, если судить по поступкам, пацана из серьёзных неприятностей. Я вырубил это дерьмо через пятнадцать минут. Мне опять остались четыре белых стены. Впрочем, я не спал всю ночь, и, по крайней мере, на сегодняшний день это решало вопрос, чем заняться.

Темай вернулась ко мне вечером, когда я уже выспался и пощёлкал по телеканалам, снова не найдя ничего путного. С собой она притащила какую-то жрачку, вкатывая в комнату сервировочный столик.

- Снова кормить меня собралась? Твои домашние железяки уже сделали это пару часов назад.

Она усмехнулась, накалывая на вилку какой-то маленький свёрток, непонятно из чего:

- Я собираюсь исследовать твои вкусы в еде. А то ты в моём доме уже столько времени, а я до сих пор не знаю, что ты любишь. - Отправляя эту штуку мне в рот, она лизнула мои губы. - Ну, и просто красиво поиграть.

Меня соблазняли: кормили разными вкусными штуками, поцелуями стирали капли сока с губ, ласково оглаживали грудь, касались губами в самых неожиданных местах... Меня опять делали слабым! Разум говорил, что с белобрысой нужно договариваться. Пока я не получу достаточно свободы, чтобы хотя бы выходить на улицу, я из этого гадюшника никогда не сбегу. Но чувства кричали, что, прогнувшись, возможно, потеряю больше. Вот, что ей стоит вести себя, как нормальная женщина, хотя бы в кровати? Соблазнять мужчину, привлекая внимание, а не распуская руки по его телу. Показывать свои прелести, а не лапать мои. И это я, а не она, должен так нескрываемо льстить, стягивая с партнёра одежду:

- Чёрт, Маркус, какой же ты красавчик! За какие заслуги перед богами тебе досталось такое умопомрачительное тело? Меня уже просто распирает. Ты прямо соблазн ходячий. Особенно вот тут... - требовательно вылизывая ключицы, - И вот этот элемент тоже... - перемещаясь ниже и вбирая в рот сосок, прокатывая его на языке, потом вдруг отпуская и жадно втягивая в себя воздух, от чего кожу резко обдаёт холодом. - Преступно прятать такое тело под одеждой... - по миллиметру сдвигая резинку штанов вниз и выцеловывая каждый обнажающийся кусок тела, - Тем более вот этот несомненный подарок Мевы. - наконец, стягивая с меня последнюю одежду и воодушевлённо проводя языком по моему возбуждённому члену с самого основания. А потом, рыкнув, вбирая его в рот.

Конечно, это заводило, но ещё это заставляло чувствовать себя зависимым. Не я определял ход нашей постельной игры. Она захотела потрахаться со мной и пришла. Захотела накормить меня всей этой хренью и притащила её. Захотела целовать, трогать меня и делала это. Всё шиворот навыворот! Женщина должна выставлять напоказ грудь, попку, а не так, что я уже абсолютно гол, раздет ею собственноручно, и мой член у неё во рту, а сама она ещё только майку скинула.

Хотя, конечно, это всё занимало мою голову очень недолго. Какие к чертям правильности, когда тебе так офигительно здорово отсасывают. Я расслабился и отдался ощущениям.

Потом она опять валялась на моей кровати, раскинувшись натрахавшейся звездой, а я лопал притащенные ею закуски. Некоторые были очень даже ничего:

- Просто, ради любопытства. Есть какие-то ограничения по количеству или статусу женщин, которым ты меня собираешься подкладывать? Ну, Хаинь - жена, это я понял. Вы с ней одна семья, и всё такое. Джессика - Бизнес-партнёр, это уже шире, что-то мне подсказывает, что такой партнёр у тебя может быть не один. Есть ещё какие-то категории?

Она перевернулась на бок сыто улыбаясь:

- Мне говорили, что инопланетным мужчинам нравится иметь секс с множеством разных женщин. Ты не из таких?

- Ага, нравится, только когда сам выбираешь с кем. А так - прямо не муж, а бордельная шлюха: трахни эту, теперь эту. Скольких ещё я должен буду обслуживать?

Она усмехнулась откидываясь на подушку:

- Ну, во-первых, эдз у меня четыре. У Мил просто редко настроение на мужчин бывает, а остальных сейчас в доме нет. Мы, вообще, все много путешествуем и дома бываем недолго. Только Мил сейчас из-за сына домашняя.

Темай сделала паузу, хитро приподняв бровь и следя за моей реакцией. Пля, пять баб в доме! Надеюсь, их в доме хотя бы больше двух не бывает.

- А свои мужики у этих твоих жён есть?

- Из тех, кто годится для секса, в этом доме есть только ты, да Артурчик. А, вообще, из мужчин ещё есть Лорайн, но он ангел. И есть Замиль, но Мил его никому не даёт. Да и для сексуальных игр он малопригоден. Местные парни это дело не любят.

Чёрт, в этом доме пять баб, которых никто не трахает. Кажется, я начинаю понимать, почему пацан всё время кричит: "Не приставайте ко мне!".

Белобрысая продолжала, как ни в чём не бывало:

- А вот партнёров по бизнесу у меня всего три. К тому же, одна из них, мать Джессики, вроде как в САП появляться не собирается. А второй, Нике, я тебя не дам, даже если попросит.

- Она так страшна, или наоборот?

- Ника неолетанка, карлица, меньше нас с тобой ростом. Но дело не в этом, а в том, что та авария, которая не дала ей вырасти, ещё что-то сильно нарушила в её гормональном развитии. Она агрессивна, чем обычно не отличаются неолетанки, и абсолютно не контролирует себя в сексе. Ей на любой гулянке специально закупают тройку выносливых шлюх, и все трое потом пару суток отсыпаются от её любви. Так что, если вдруг увидишь её где-то у меня в гостях или на вечеринке в Меве, держись от неё подальше. А, вообще, не бойся, я не собираюсь одалживать тебя всем своим знакомым. Эдзы да, а остальные - только те, чья помощь мне конкретно необходима в данный момент. - Она усмехнулась. - Джессике ты понравился, она с утра так усиленно старалась на тебя не смотреть.

Ага, да она даже не поняла, что это я был. Чёрт, пять нетраханных баб!

Темай:

Поход в Меву получился отменный. Джессика, явно, слегка успокоилась по поводу трансляций и правил. Уже днём, у Ники, она была деловита и собрана, настолько, что я не понимала половину из их диалога.

А уже на следующий день моя юная подопечная вполне уверенно беседовала с кандидаткой на должность рекламщика в нашей новой фирме. А ещё через сутки, казалось, вообще, вспоминала о трансляциях, только когда ей на глаза попадались камеры. Началась активная работа по организации компании. Новый офис в деловой части столицы, дизайнер, путающийся под ногами с кучей вопросов, череда собеседований на разные должности. Никогда не знала, что, чтобы продавать салфетницы, нужна такая уйма народу. Вокруг бурлила деятельность. Джессика плавала во всём этом бурлении, как в родных водах, а вот я слегка ощущала себя пятым колесом у этой телеги. Мои консультации по традициям теперь сводились к периодическим вопросам от Джессики:

- Если я пошлю её ко всем чертям, это будет невежливо, правда? А жаль...

- Лучше пообещай ей, что позвонишь.

- Но я не собираюсь звонить.

- Она это переживёт.

Чтобы, хотя бы для себя, понимать свою полезность, я через день таскала Джессику в спортзал, взявшись за её тренировки. Девчонка смеялась:

- Вот так, поехала фирму открыть, вернусь атлеткой.

Ну, и конечно, на меня легла задача продвижения нашей компании в обществе. Новая рекламщица ежедневно давала мне задания: что, при ком и в какой трансляции рассказать о фирме. Плюс, мы постепенно знакомили Джессику с разными людьми, представляя её обществу.

Маркус, вообще, поражал своей приспособляемостью. При всей своей инопланетности и темпераментности он был на редкость бесконфликтным. Я бы даже сказала, незаметным, если не следить за ним специально. Уже через пару дней я разрешила ему спускаться в тренажёрный зал, указав на полу линии трансляций, за которые он не должен выходить. И он как-то легко вписался в эти правила, не переставая быть собой.

Джессика:

После разговора с Даниэллой, в то, что мне повезёт, и Семиньяка не найдёт мне вариант с этим замужеством, я, честно, уже не верила. Такая подстава и мимо? Не, не с моим везением на приключения.

Сенатор позвонила через четыре дня:

- Здравствуйте, Директор Джессика. - Складывалось впечатление, что в данный момент она видит меня на экране. Хотя, вполне возможно, так оно и есть. Мою гостиную подключили к трансляции без звука, а я как раз сижу тут, пытаюсь поужинать.

- Здравствуйте, Сенатор Семиньяка!

После встречи с этой дамой я была настолько, как бы это сказать, восхищена силой и авторитетом исходившим от неё, что даже слегка поддалась местной моде и поподглядывала за ней в трансляции. Не знаю, зачем на меня смотрят те, в среднем, два человека, которых показывает моя статистика, а вот за сенатором смотреть было очень даже полезно. Я всегда хотела научиться выглядеть старше, даже нет... весомей. Так, чтобы, когда входишь в комнату, бизнес партнёры видели в тебе кого-то очень важного, а не девочку, да ещё и с дворовыми замашками. Сенатор довольно часто была в полной трансляции. А с местными техническими возможностями это означало, что я могу навести фокус, как мне удобно, насколько угодно крупным планом, и наблюдать, как она разговаривает, как показывает недовольство, одобрение, заинтересованность. Я даже потом один жест перед зеркалом потренировала. Хотя у меня так, как у неё, не получается. Чего-то не хватает.

Теперь она звонила мне сама. И это означало, что она нашла в своём плотном графике время и разыскала для меня местного жениха. Придётся выражать заинтересованность и благодарность.

- Джессика, я нашла Вам очень хороший вариант. Мальчику девятнадцать лет, он учился на художника, очень талантлив. Весь его род люди искусства. Рейтинг с отца сняли за поступок взрослой дочери, так что мальчик, вообще, не при чём. Рейтинг снят чуть больше полугода назад. Мать немного идеалистка, она хочет найти сыну жену, которая всё-таки позволит ему быть частью публичного общества. Вы для неё идеальный вариант. Это выйдет не дорого и даст именно то, что вам нужно для настоящей ассимиляции в САП.

На встречу с мальчиком и его матерью я поехала с Темай.

Красивый трёхэтажный дом в богатом районе одного из крупных городов на Парде. Сад - настоящий шедевр садовников. Изящная женщина-хозяйка, встретившая нас во дворе. Каждый её жест, каждая фраза выдавали человека искусства. Она владела галереей в своём городе, была довольно известна и уважаема в определённых кругах, а её выставки славились, как самые вдохновляющие экспозиции современности.

- Здравствуйте. Генерал Темай, для меня большая честь принимать в доме такую известную персону. Директор Джесика, Сенатор Семиньяка описала мне Вас, как очень серьёзную молодую женщину. Я рада видеть вас у себя.

Мы прошли в дом. Большая гостиная была по всем стенам была увешана картинами. Это тоже местная традиция: гостиная - центральное место трансляции из дома, и поэтому её всегда украшают в духе того, чем занимаются хозяева. У меня тоже сейчас не гостиная, а выставочный центр искусства маман в миниатюре.

Как только мы расселись и обменялись традиционными вежливыми фразами, на пороге появился красивый рослый мальчик.

- Позвольте представить вам, мой сын Райсель.

Светленький, синеглазый, правильные черты лица, мальчишеская фигура, красиво очерченные губки закушены. Несмотря на то, что профиль в сети утверждал, что парню девятнадцать лет, и он вполне взрослый, назвать его иначе, чем мальчик, язык не поворачивался. Нашу разницу, в семь лет, я ощущала очень отчётливо. Да, он был выше меня почти на голову и шире в плечах, но не это делает человека взрослым. А что тогда? Взгляд? У него во взгляде была неуверенность, а ещё слегка обезоруживающая доверчивость. Светлые волосы были острижены так, что еле прикрывали уши, и было заметно, что ему такая их длина непривычна. Он то и дело, забывшись, пытался заправить сползающую на лоб прядь за ухо, и только когда она вдруг тут же выскакивала обратно, опомнившись, одёргивал руки. Да, длинные волосы означают принадлежность Цуе, для мужчины это символ положительного рейтинга. Так что, ясно: остригли его недавно.

Мальчик очень нервничал, прятал глаза в пол и отвечал, только когда к нему обращались. А ещё пытался незаметно рассмотреть меня из-под ресниц. С таким детским любопытством и какой-то надеждой что ли.

Темай старательно вела вежливый разговор с матерью. А я просто слушала их, практически не участвуя. О чём я должна её спрашивать? Вся информация о ней и о её сыне выложена в сети. Я прочитала её вчера вечером, готовясь к поездке. Суть поездки только в том, чтобы познакомиться с мальчиком лично.

Только я не знаю, как с ним знакомиться. О чём говорить? Какие у нас могут быть общие интересы? Он же ребёнок совсем! Ему на вид, с его наивным взглядом, и девятнадцать, ну никак, не дашь. А я никогда не питала слабости к юнцам. Это маман у меня любит выбирать любовников, лет на двадцать моложе себя.

Но нужно было что-то делать. От меня ожидали поступков. Этот мир, вообще, в данной ситуации, поступков и каких-то шагов навстречу ожидал исключительно от меня!

Только, что я должна делать? Хотя... мне вдруг пришло в голову перевернуть ситуацию и представить на своём месте мужчину, молодого бизнесмена, прибывшего на новую патриархальную планету. И вот, этому мужчине представляют местную девушку. Она скромна, немного наивна и в чём-то совсем дитя. Я перевела взгляд на Райселя. Он сидел на самом краешке дивана, держа спину абсолютно прямой и стараясь поддерживать лёгкую улыбку на губах. Именно стараясь, потому что, в действительности, на него никто не обращал внимания, и это не могло не подавлять. Что бы сказал на моём месте вежливый кавалер?

- Мне сказали, что ты художник. Что ты рисуешь?

В действительности, я, конечно, видела несколько его работ в сети, так же как и отзывы преподавателей и классификацию стиля, но ведь надо же о чём-то спрашивать.

Мальчик посмотрел на меня слегка испуганно, но тут же расплылся в радостной улыбке. Для привычной мне картины мира, излишне радостной и излишне открытой. У нас не принято мужчинам настолько безоружно обнажать чувства. У нас так радоваться могут только женщины.

- Меня привлекают старинные стили, директор Джессика. Я очень люблю графику, она позволяет изображать мимику людей с особой точностью. А я очень люблю рисовать людей...

Переворот получился на редкость точным. Девушка краснеет и опускает глаза, это признак её чистоты. Сообразив, насколько явно выразил радость, на мой интерес к своему творчеству, мальчишка покраснел. Взгляд он и так поднимал на меня не больше, чем на мгновение. Но тут, вообще, было ощущение, что прикрылся ресницами, как скромная птичка крыльями. Вся инициатива разговора исходила исключительно от меня. Мужчина вновь старается быть галантным, развивая разговор:

- Ты рисуешь каких-то определённых людей...

В результате кавалер из меня получился очень даже ничего. Сенатор может быть довольна: с задачей, познакомиться с мальчиком, я справилась на отлично. Райсель быстро разговорился, как-то расправился, его речь из коротких ответов на вопросы преобразилась в красивые витиеватые фразы. Сама я такими не очень умею разговаривать. Зато вот Крис такими даже пошлить может. Здесь же многословность и изящность речи были стилем, приличным для ангела. Проще говоря, для того типа мужчин, которым в этом мире, вообще, позволено говорить вслух.

Мальчик открыто и радостно улыбался мне. Рассказывал о своих картинах и учёбе в школе. Даже повёл меня в свою мастерскую показывать эти картины. Его мать одобрительно кивнула. Темай тоже всем видом выражала, что я веду отлично.

Когда мы покинули этот дом и уже выруливали к тоннелям-порталам на Фриду, она спросила:

- Ну, как он тебе?

Я пожала плечами:

- Красивый мальчик, но представить его своим мужем я как-то не могу.

- Он немного молчалив был в начале для ангела. Думаю, это из-за снятия рейтинга. Мужчине без рейтинга полагается не привлекать к себе внимания. Если ты позволишь ему публичное общество, он будет открытым и разговорчивым.

- Темай, я этого мальчика даже в своём доме представить не могу, не то, что в своей жизни. Он хорошенький, на секс с ним я бы, наверное, согласилась, но что с ним делать кроме этого, и о чём разговаривать, я не представляю.

Темай покосилась на меня:

- Джессика, он ангел, пусть и без рейтинга, это мужчина не для секса, а для публики. Для походов на всякие публичные высокоэстетические мероприятия, для высокоинтеллектуальных разговоров об искусстве, для бесконечных улыбок твоим гостям, для костюмов и высоких каблуков, на которых только он может двигаться со всем изяществом, не прерывая этих самых бесед. Ангел - это особое украшение высокого общества.

На словах я даже, наверное, понимала это. Мужчина-украшение. "Жемчужина нашего дома". На Вебеке одно время была мода на мелких розовых собачек. Дамы таскали их на все дорогие приёмы, как аксессуар. А тут аксессуар - мужчина. Но он же живой и не собачка! Его нельзя, как платье, доставать из шкафа, когда выходишь в общество! Значит, с ним придётся ещё как-то общаться, какую-то там семейную жизнь вести. Не представляю себе всего этого!

- Прости. У меня сейчас с открытием компании столько всяких дел, когда я ещё за этим ребёнком смотреть буду? Сколько там мне полагается думать?

- Недели две будет вполне вежливо.

- Ну, вот я и подумаю. Возможно, сегодня я просто чересчур уставшая, день был насыщенный. У меня было пять собеседований, да ещё и ругань с арендодателем. Эти посиделки тоже отдыха не принесли. Я высплюсь и потом, на свежую голову, хорошо подумаю.

Темай кивнула, принимая мою отговорку. Потом, немного помолчав, добавила с некоторой заботой в голосе:

- Тебе надо отдохнуть. Хочешь, пришлю к тебе Маркуса? Секс - самый эффективный вид отдыха.