Выстрел в лицо

24

ФОСВ — Финансовое общество судостроительных верфей, — занятое строительством круизных лайнеров, загружало заводы работой в три смены, и в индустриальной зоне нефтехимического комплекса постоянно сновали люди в спецовках — одни шли на работу, другие возвращались домой.

Трое полицейских в обычном автомобиле без опознавательных знаков добрались в Маргеру к девяти тридцати вечера, и охранник даже не удосужился выйти из будки: взмахнув рукой, он велел им проезжать.

— Ты дорогу помнишь? — спросил у Брунетти Вьянелло. Тот сидел на переднем пассажирском сиденье, рядом с Пучетти. Инспектор осмотрелся, высунув голову сначала в левое, а потом в правое окно.

— Тогда все по-другому выглядело, — сообщил он.

Брунетти вспомнил, как недавно охранник объяснял ему дорогу, и повторил его слова Пучетти. Спустя несколько минут они добрались до красного здания; здесь Брунетти решил оставить машину и продолжить путь пешком. Вьянелло, ни капли не смущаясь, предложил спутникам подкрепиться — оказывается, его жена настояла, чтобы он взял с собой термос горячего чаю с лимоном. Брунетти с Пучетти отказались, даже после того как Вьянелло, похлопав себя по карману куртки, сказал, что готов плеснуть в чай чуток виски.

Стояла почти полная луна, и потому фонарик Вьянелло им не понадобился — вскоре полицейский убрал его в задний карман. Путь им освещало загадочное мерцание, источник которого они затруднялись определить: то ли отбрасывал отблески газовый факел, установленный на верхушке башни, то ли через лагуну проникало сияние Венеции — города, победившего тьму.

Обернувшись, Брунетти бросил взгляд на красное здание. Ночь сделала его совершенно черным и исказила все пропорции и расстояния — с равной вероятностью они могли и проходить мимо места, где нашли тело Гуарино, и быть от него в нескольких сотнях метров. Вскоре Брунетти заметил вдалеке громадины резервуаров, которые в темноте казались плоскими, как на чертеже.

— Если там появились новые двери, как мы их откроем? — тихо поинтересовался Пучетти.

Вместо ответа Вьянелло похлопал себя по карману пиджака. Брунетти понял, что тот имеет в виду: Вьянелло прихватил свой любимый «набор взломщика». Если бы выяснилось, что он, уважаемый полицейский, пользуется такими инструментами, разгорелся бы страшный скандал. Но еще больше Брунетти поражало мастерство, с каким Вьянелло управлялся со своими отмычками.

На куртках полицейских каплями оседал туман. Неожиданно они учуяли какой-то странный запах — не резкий запах железа или кислоты, а какое-то непонятное сочетание химикатов и газа, которое тонкой пленкой ложилось на кожу. Сразу зачесался нос и заслезились глаза. Такую гадость лучше не вдыхать — да и вообще лучше держаться от нее подальше.

Не отставая друг от друга, мужчины дошли до первого резервуара. Они медленно обошли его, пока не обнаружили дверь, которую кто-то неаккуратно вырезал в баке паяльной лампой. Полицейские остановились в нескольких метрах от входа. Вьянелло, светя себе фонариком, тщательно осмотрел землю перед дверью — жирную, скользкую, прихваченную морозом. Было очевидно, что тут давно никто не ходил — как минимум пару недель с последнего дождя.

— Тут никого не было, — непонятно зачем заявил Вьянелло — это и так всем было ясно. Он выключил фонарик.

У следующего резервуара их ждала похожая картина: земля нетронутая, если не считать следов какого-то непонятного животного — то ли собаки, то ли кошки, то ли крысы. Никто из полицейских не смог опознать следы.

Вернувшись на разбитую дорогу, они направились к третьему резервуару. Он нависал над ними, огромный и зловещий, метров двадцати в высоту, подсвеченный далекими огнями порта Сан-Базилио. По обе стороны от бака виднелись тысячи огоньков — на другой стороне лагуны к причалу подошли три круизных лайнера.

Вдруг позади них послышался глухой нарастающий рокот двигателя, и мужчины в поисках укрытия бросились на обочину. Рокот становился все громче и громче, и они, подбежав к третьему резервуару, прижались к его ржавому боку. На землю рядом с ними упал луч света и с пугающей скоростью начал приближаться. Полицейские еще сильнее вжались в металлическую обшивку, стараясь стать как можно незаметнее.

В небе промчался самолет, на какое-то время оглушив их. Брунетти и Вьянелло прижали руки к ушам — в отличие от Пучетти. Как только самолет скрылся из виду, они, немного пришибленные, стали обходить бак в поисках очередной двери.

И вновь Вьянелло, встав подле двери, посветил фонариком на землю. Только на этот раз ему открылась совершенно иная картина: возле входа виднелись отпечатки ботинок и следы шин. Да и дверь заметно отличалась от первых двух — те были кое-как выпилены паяльником и затем небрежно прикрыты набитыми крест-накрест деревяшками, только чтобы отпугнуть случайных посетителей. А эта дверь, изогнутая по форме бака, с раздвижными створками, казалась солидной и сработанной на совесть. Такие двери иногда ставят на гаражи, но только не индивидуальные, а при автобусных станциях или складах.

Вьянелло подошел поближе, чтобы рассмотреть замок. Посветив фонариком, он обнаружил над первым замком еще один. Кроме того, к двери и стене бака были приварены два металлических кольца, которые соединял солидный висячий замок.

— Верхний замок мне не одолеть, — признал Вьянелло, отвернувшись.

— И что же нам теперь делать? — задумался Брунетти.

Пучетти, держась поближе к металлическому боку резервуара, двинулся влево. Сделав несколько шагов, вернулся и одолжил у Вьянелло фонарик. Вооружившись источником света, он вновь отправился на разведку. Брунетти и Вьянелло слышали шорох шагов, пока молодой полицейский обходил по кругу бак. Затем раздался какой-то странный лязг, как будто Пучетти ударил чем-то о стенку бака. Больше Брунетти с Вьянелло ничего не услышали — над ними пролетел очередной самолет, на несколько минут вновь ослепив и оглушив их.

Прошло какое-то время, прежде чем вокруг установилась относительная тишина, — правда, издалека все же доносился шум машин да гудели в ночном воздухе электропровода.

Вскоре, похрустывая замерзшей грязью под ногами, к ним вернулся Пучетти.

— Там сбоку лестница приставлена, — возбужденно сообщил юноша, не в силах сдержать радость — еще бы, прямо как будто вышел ночью с ребятами в «казаков-разбойников» поиграть! — Пойдемте, я покажу, — позвал он и скрылся за гладким боком резервуара.

Брунетти и Вьянелло последовали за ним. Пучетти стоял у бака и светил фонариком куда-то вверх. Проследив за лучом света, они увидели, что к резервуару прибиты круглые металлические скобы. Лестница начиналась примерно в двух метрах от земли и поднималась до самого верха.

— А что там наверху? — поинтересовался Вьянелло.

Пучетти отошел чуть подальше, пытаясь осветить то место, где заканчивалась лестница.

— Не знаю, — покачал головой он. — Не видно.

Два полицейских подошли к нему и тоже уставились на резервуар, но кроме последней перекладины на расстоянии ладони от верха так ничего и не увидели.

— Ну, есть только один способ это выяснить, — заявил Брунетти, гордясь в душе своей смелостью. Подойдя к баку, он потянулся к первой ступеньке.

— Подождите, синьор! — воскликнул Пучетти. Подбежав к Брунетти, он засунул в карман начальнику фонарик и, опустившись на колени, уперся руками о землю, изобразив из себя подобие табуретки. — Заберитесь сначала мне на плечо, синьор, — сказал он. — Так удобнее будет.

Еще каких-то пять лет назад гордость не позволила бы Брунетти принять это предложение. Подняв правую ногу, он почувствовал, как натянулась на груди ткань пальто. Вернув ногу на землю, он расстегнул пуговицы, взобрался на плечи Пучетти и, оттолкнувшись, схватился за вторую и третью перекладины. Он легко и изящно подтянулся и вскоре уже твердо стоял ногами на первой ступеньке. Брунетти полез наверх. Внизу что-то сказал Пучетти, затем послышался голос Вьянелло. С каждым шагом ноги Брунетти глухо ударяли о край резервуара, и этот звук подстегивал комиссара, заставляя забираться все выше и выше.

Несколько лет назад Брунетти вместе с детьми смотрел в кино первого «Человека-паука», и фильм пришелся ему по душе. Вот и теперь Брунетти все не мог отделаться от ощущения, будто он ползет по стене небоскреба и не падает только благодаря липкой паутине, которой выстреливает из рук. Одолев еще десять ступенек, Брунетти подумал было глянуть вниз, на коллег, но отказался от этой мысли и продолжил свое восхождение.

Лестница заканчивалась металлической платформой размером с дверь, к счастью окруженной перилами. Взобравшись на платформу, Брунетти отошел в дальний угол, чтобы освободить место для Вьянелло и Пучетти. Вытащив из кармана фонарик, он осветил коллегам путь. Сначала по лестнице поднялся Вьянелло, затем показался и Пучетти. Вьянелло недобро покосился на яркий луч фонаря, и Брунетти быстро перевел фонарик на Пучетти — тот был доволен, как слон. Еще бы, такое развлечение!

Брунетти посветил на стену резервуара. Он обнаружил, что прямо рядом с ним находится дверь с металлической ручкой. Брунетти надавил на ручку, и дверь сразу открылась. За ней скрывалась такая же платформа, как и снаружи. Брунетти шагнул на нее и осветил фонариком проем, чтобы коллеги видели, где он.

Комиссар щелкнул пальцами — и через мгновение послышалось эхо, которое повторилось еще пару раз, прежде чем растаять в воздухе. Затем Брунетти постучал толстым пластиковым корпусом фонарика по металлическим перилам, окружавшим платформу, и вновь спустя секунду услышал эхо.

Он перевел фонарик на лестницу, освещая ступеньки, приделанные к внутренней стороне бака и спиралью спускающиеся к самому дну. На всю лестницу света не хватило, и им удалось разглядеть только ее малую часть: и снова тьма исказила пропорции и расстояния, и было невозможно понять, какой путь им предстоит.

— Ну? — послышался голос Вьянелло.

— Спускаемся, — решил Брунетти.

Желая подтвердить смутные ощущения, вызванные этим зловещим местом, он выключил фонарь. Двое его спутников задержали дыхание: темнота была густой и плотной. Наши предки хорошо знали темноту, а вот мы… Мы лишь иногда искусственно воссоздаем ее, да и то лишь для того, чтобы пощекотать себе нервы. И сейчас полицейских обступила именно такая тьма — древняя, непроглядная, какую не спутаешь ни с чем.

Брунетти щелкнул выключателем фонарика и сразу почувствовал, с каким облегчением вздохнули его спутники.

— Вьянелло, — заговорил Брунетти, — я отдам фонарик Пучетти, а мы с тобой возьмемся за руки и спустимся вниз. — Передавая фонарь Пучетти, он добавил: — А ты будешь идти за нами и светить нам на ноги.

— Слушаюсь, синьор, — отозвался Пучетти.

Вьянелло подошел к краю платформы и взял Брунетти за руку.

— Ну, пошли, — велел Брунетти.

Вьянелло стоял с внешней стороны бака, держась одной рукой за перила. Второй рукой он крепко держал ладонь Брунетти, как будто они были парочкой немощных пенсионеров, которые собрались на вечернюю прогулку и внезапно обнаружили, что сил на такую авантюру у них гораздо меньше, чем они надеялись. Пучетти освещал ступеньки перед двумя полицейскими, осторожно шагая за ними следом. Пробираясь по лестнице, он больше руководствовался инстинктом, чем зрением.

Ступени были покрыты толстым слоем ржавчины, и Брунетти, спускаясь по узкой лестнице, не рассчитанной больше чем на одного человека, чувствовал, как с них слетают ржавые хлопья. Ему даже казалось, что он чует их запах.

Мужчины погружались в кромешную стигийскую тьму. С каждым шагом зловоние становилось все невыносимее. Смердело нефтью, ржавчиной, металлом: чем ниже спускались полицейские, тем навязчивее становились запахи. Или, может, их обоняние обострилось из-за всепоглощающей тьмы, засасывающей их все глубже и глубже?

Умом Брунетти понимал, что это невозможно, но все равно не мог отделаться от мысли, что, с тех пор как они начали спуск, стало еще темнее.

— Пучетти, я сейчас остановлюсь, — предупредил он молодого полицейского, чтобы тот, не дай бог, в него не врезался. Брунетти замер на месте, тут же его примеру последовал Вьянелло.

— Посмотри, что там внизу творится, — велел Пучетти комиссар. Юноша перегнулся через перила и направил в сгустившуюся под ними тьму луч света.

Подняв голову, Брунетти различил вдалеке неясное серое пятно — дверь, через которую они попали в резервуар; комиссар удивился, обнаружив, что они преодолели уже больше половины пути. Обернувшись, Брунетти проследил за полоской света от фонаря: до дна оставалось еще около четырех-пяти метров. В лучах света пол резервуара блестел и переливался, словно в нем был скрыт свой собственный фонарь. Поверхность дна была твердой и, как и земля снаружи, покрытой затвердевшими завитушками и волнами: из-за бегающего света фонаря казалось, будто под ними разлилось темно-красное море.

Вьянелло вздрогнул от холода, и только тогда Брунетти, державший коллегу за руку, понял, что и сам замерз.

— Что дальше, синьор? — спросил Пучетти, рыская фонариком по тьме. Он методично водил им туда-сюда, с каждым кругом увеличивая радиус. Примерно в двадцати метрах от полицейских луч фонарика наткнулся на какой-то длинный предмет, и Пучетти повел его вверх так медленно, словно помогал карабкаться на высокую крутую гору. Препятствие, впрочем, оказалось не таким уж и высоким — не больше пяти-шести метров, и представляло собой кучу разноцветных пластиковых контейнеров и бочек: желтых, серых, черных. Кто бы ни складировал их тут, он явно не был аккуратистом — бочки были свалены кое-как. Часть бочек в верхнем ряду устало привалилась к бокам соседних, а те, что стояли первыми и последними в рядах, клонились вбок, словно пингвины, сбившиеся в стаю холодной антарктической ночью.

Не дожидаясь приказаний, Пучетти принялся медленно водить фонариком по куче бочек, освещая шеренгу от края до края. Благодаря этому Брунетти с Вьянелло смогли сосчитать, сколько бочек стоит в первом ряду.

— Двадцать четыре, — тихо произнес Вьянелло, как только фонарик дополз до последней бочки.

Брунетти где-то вычитал, что такие вот бочки вмещают как минимум сто пятьдесят литров. Или все-таки меньше? В любом случае, точно больше сотни. Брунетти принялся было считать в уме, но быстро отказался от этой идеи — неясно было, какова вместимость каждой бочки, да и количество рядов на глазок определить не получалось. Одним словом, Брунетти не мог сказать, сколько всего тут содержится литров непонятно чего. Но по самым грубым прикидкам выходило, что в каждом ряду хранится примерно двенадцать тысяч литров.

Не то чтобы он придавал значение точным цифрам — особенно пока им неизвестно, что конкретно содержится в этих бочках. Только выяснив это, они смогут оценить степень опасности. Все эти мысли — о цифрах и не только — пронеслись в голове у Брунетти, пока он смотрел на луч фонарика, бегающий по бочкам.

— Давайте получше их рассмотрим, — предложил Брунетти, стараясь говорить потише. Они с Вьянелло спустились на последнюю ступеньку. — Пучетти, посвети сюда, пожалуйста.

Брунетти высвободил свою руку из объятий Вьянелло и сошел на пол резервуара. Пучетти протиснулся мимо инспектора, одолел еще одну ступеньку и встал рядом с Брунетти.

— Я с вами, синьор, — объявил юноша, не прекращая освещать кусочек земли у них под ногами.

Вьянелло уже занес ногу, когда Брунетти удержал его, схватив за плечо.

— Подожди. Сначала решим, как нам отсюда выбираться, — сказал он. Брунетти вдруг осознал, что они стараются говорить как можно тише, словно эхо могло навлечь на них беду.

Услышав комиссара, Пучетти вместо ответа показал фонариком на извивающуюся лестницу, с которой они только что спустились.

— Я имел в виду, как нам отсюда выбираться, если вдруг придется драпать, — объяснил Брунетти. Он подошел к Пучетти и, протянув руку, отобрал у того фонарик. — Ждите меня тут, — велел он и двинулся вперед, придерживаясь левой рукой за стенку резервуара. Он медленно обходил его по кругу, пока не наткнулся на дверь и не нащупал в ней две замочные скважины.

Вскоре он увидел то, на что втайне очень рассчитывал: горизонтальную ручку маленькой дверцы аварийного выхода, прорезанной прямо в обычной двери. Брунетти не заметил ни табличек или надписей, предупреждающих о сигнализации, ни проводов, которые должны были бы тянуться от двери. Надавив на ручку спасательного выхода, он с легкостью открыл дверь, петли которой были прекрасно смазаны. Свежий ветерок слегка коснулся его лица, принеся с собой разнообразные ароматы и заставив прочувствовать, какой пакостью насыщен воздух внутри резервуара. Брунетти на секунду задумался, не оставить ли дверь открытой, но потом отказался от этой мысли. Крепко затворив дверь, он вновь вернулся в вонючий холодный резервуар.

Освещая себе дорогу фонариком, Брунетти добрался до коллег. Прежде чем он успел открыть рот, к нему подскочил Пучетти и взял его за руку. Этот его жест невероятно растрогал Брунетти. Двигаясь медленно и осторожно, крепко держась за руки, троица полицейских пробиралась по прихваченному морозом земляному полу. После каждого шага они останавливались, чтобы убедиться, что обледеневшие пригорки и расщелины пола их выдержат. Из-за всех этих предосторожностей они нескоро добрались до середины первого ряда бочек.

Брунетти вновь провел по ним фонариком в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку, проливающую свет на содержимое бочек. Первые три ничем ему не помогли, хотя намалеванный на них череп со скрещенными костями ясно давал понять, что ничего хорошего там нет. С соседней бочки кто-то тщательно соскреб приклеенную к ней белую этикетку, так что из всей надписи остались различимы лишь две буквы кириллицы. У бочки, что стояла рядом, никаких опознавательных знаков не нашлось, как и у трех ее соседок. Уже ближе к концу ряда они обнаружили бочку, из-под крышки которой тянулся след какой-то жидкости ядовито-зеленого цвета. На земле возле бочки потек образовал горку сухой пыли того же оттенка.

Высвободив руку, Пучетти оставил Брунетти и зашел за последнюю бочку. Брунетти завернул к нему за угол и осветил ряды бочек.

— Восемнадцать, — спустя мгновение сказал Пучетти.

Брунетти, насчитавший девятнадцать рядов, кивнул и отошел чуть в сторону, чтобы получше рассмотреть угловую бочку; сразу под крышкой он углядел оранжевую наклейку. Брунетти не знал немецкого языка, но слово «Achtung!» все же узнал. Теперь в содержимом бочки сомневаться не приходилось. «Vorsicht Lebensgefahr»[54]. Из-под крышки этой бочки тоже сочилась какая-то жидкость, и на пол уже натекла темно-зеленая лужа.

— Думаю, мы уже увидели все, что надо, — решил Брунетти и повернулся туда, где, как он думал, стоял Вьянелло.

— Верно, комиссар, — не стал спорить Пучетти и направился к Брунетти.

Брунетти отошел в сторону, позвал Вьянелло и, когда тот откликнулся, направил фонарик в сторону его голоса. Ни Брунетти, ни Вьянелло так и не поняли, что произошло потом. Брунетти вдруг услышал, как позади него Пучетти громко ахнул — не от страха, а от удивления, — а потом раздался долгий шлепок, который Брунетти идентифицировал только позже — это нога Пучетти вдруг проехала вперед по замерзшей грязи.

Что-то врезалось Брунетти в спину, и на одну ужасную секунду он даже подумал, что на него свалилась одна из бочек. Затем раздался глухой звук удара, и настала тишина, которую спустя мгновение прервал крик Пучетти.

Брунетти медленно обернулся, осторожно переставляя ноги, и навел фонарик туда, откуда раздался вопль. Молодой полицейский стоял на коленях, громко стонал и яростно тер левой рукой свою куртку. Вдруг он зажал руку между колен и принялся тереть ее уже о брюки.

— Oddio, oddio, — стонал юноша. Брунетти поразился, увидев, что Пучетти плюнул на руку, прежде чем снова начать ее вытирать. Пучетти вскочил на ноги.

— Вьянелло, чай! — заорал Брунетти, рыская фонариком. Он уже не понимал ни где стоит Вьянелло, ни где находится дверь.

— Я тут, — послышался голос инспектора, и в это же мгновение фонарик Брунетти выхватил его фигуру. В руках Вьянелло держал термос с чаем. Брунетти подтолкнул Пучетти вперед и, схватив его за локоть, показал руку Вьянелло. Ладонь и часть запястья юноши были покрыты какой-то черной гадостью, большую часть которой он сумел-таки вытереть об одежду. Там, куда попала черная субстанция, кожа Пучетти покраснела, кое-где начала отслаиваться и кровоточить.

— Роберто, будет больно, — предупредил Вьянелло и высоко занес над рукой молодого полицейского термос. Сперва Брунетти не понял, зачем он это сделал. Но когда из термоса хлынул горячий чай, он сообразил — Вьянелло надеялся, что чай, падая с высоты поднятой руки, успеет хоть немного остыть, прежде чем прольется на обожженную ладонь Пучетти.

Брунетти без всякой необходимости еще крепче сжал локоть Пучетти. Тот все понимал и стоял, не шелохнувшись, пока на него лился горячий чай. Чтобы лучше осветить Вьянелло больную руку, Брунетти отступил чуть назад. Тем временем из термоса все лилось и лилось. Вокруг Пучетти поднялось облако пара. Казалось, этой пытке не будет конца.

— Хватит, — спустя целую вечность сказал Вьянелло и протянул Брунетти термос.

Инспектор стянул с себя куртку и, вывернув ее наизнанку, оторвал от подкладки кусок флисовой ткани. Швырнув куртку на землю, он осторожно и нежно, словно заботливая сиделка, принялся вытирать Пучетти кожу между пальцами. Вскоре он смыл большую часть черной дряни и, забрав у Брунетти термос, вновь начал медленно и аккуратно лить на Пучетти чай, стараясь не пропустить ни единого сантиметра кожи.

— Дайте мне платок, — сказал Вьянелло, бросив на пол опустевший наконец термос. Брунетти протянул ему платок, и инспектор осторожно обмотал им руку Пучетти, завязав снизу узелком. Подняв термос, Вьянелло притянул к себе молодого полицейского и обхватил его рукой.

— Повезли в больницу, — сказал он Брунетти.