Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть

Глава 12 Часть 2

Мы едем в плацкартном вагоне. Кроме нас с сыном, в нашем купе молодая женщина с двумя дочками четырех и восьми лет и парень лет двадцати пяти, высокий и темноволосый.

Детям в качестве попутчиков я была очень рада. Так как опасалась, что за двое суток сынок в поезде заскучает, а ловить сорванца по вагону, хорошего мало. Для того, чтобы его было чем занять, везла с собой целый арсенал в виде: раскрасок и бумаги с карандашами, небольших игрушек, книжек и даже пластилин. Для себя тоже взяла книгу, возможно будет время почитать.

Павлик быстро познакомился с соседями. Деловито раскрыл букварь и стал показывать девочкам картинки. Сын говорил еще очень плохо, многие буквы не выговаривал и оттого его комментарии были потешны и вызывали улыбку. Один только «еблуд» чего стоил. Девочки с удовольствием возились с Пашкой, а пока дети развлекались, общались и мы, взрослые. Эти разговоры здорово меня отвлекали от мыслей о предстоящей встрече и мне удавалось держать себя в руках, хотя иногда волнение все же накрывало меня с головой, так что становилось трудно дышать.

Денис, как и я, ехал до Красноярска, Светлана же с дочками направлялась в гости к родителям и должна была выйти часа на четыре раньше. Разговаривали мы о всяких пустяках, обычный дорожный треп. Парень отпускал нам со Светланой комплименты, мы в ответ улыбались. Разговор тек неспешно до тех пор, пока не зашла речь об испытаниях, посланных нам свыше, грехах и об их искуплениях.

- Ну, хорошо – горячилась я, - К примеру, я согрешила в мыслях, либо в действиях и бог мне в наказание посылает болезнь. Но, это я согрешила, я все же взрослый человек. А когда болеет младенец? Он то, когда успел согрешить? В чем его грех состоит? Пописал в пеленку? Мамку за грудь укусил?

- Ну, возможно, его болезнь, это тоже испытание для родителей, - спокойно отвечает мне парень.

- Ну, так пусть родителей и испытывает. При чем тут дитё спрашивается? Страдает то ведь оно. А родителям бывает и пофиг. Или вот к примеру, погибли родители - их бог за что-то наказал. Но ведь и дети, оставшись без родителей, тоже страдают. Их то за что наказали? За что, им-то испытания посланы?

- Пути господни неисповедимы. Возможно за будущие грехи или за грехи в прошлой жизни, - невозмутимо парирует мой оппонент.

Меня он бесит своим спокойным тоном, ни на один вопрос он не дает категоричного ответа, но я так подозреваю, что таких ответов не существует вообще. Тем не менее он убежден, что все испытания, посланные нам свыше мы в состоянии преодолеть. Что они должны нас чему-то научить, главное надо понять, а иначе господь будет посылать нам их снова и снова.

Мы спорили до поздней ночи. Но так и не пришли к единому мнению. Я согласна еще, когда это испытания для взрослого человека, но для ребенка? Чему должен научиться ребенок? Терпеть боль? Не понимаю, отказываюсь понимать.

Светлана только посмеивалась, глядя на нас и изредка вставляла реплики.

Утром мы доедали, взятые в дорогу продукты. Потом читали с детьми сказки и лепили из пластилина различные фигурки. Обедать пошли в вагон-ресторан. После обеда, уложив сына спать, взялась читать книгу. Наш попутчик наблюдавший за нами с верхней полки неожиданно спросил меня – А кто ты по национальности?

- Русская, а что?

- Не похожа. У тебя восточный разрез глаз, - заявил он. Я пожала плечами. - Двести лет татаро-монгольского ига, наверное, не прошли даром. А потом у нас на Урале рядом и башкиры, и татары, и казахи живут. Гарантии нет, что где-то среди предков не затесался кто-то из азиатов. Так, что все возможно.

Утром мы помогли Светлане с девочками выйти из вагона. И я стала потихоньку складывать наши вещи. В Красноярске наш попутчик помог мне с сыном выйти из вагона, и посадил на троллейбус, следующий до автовокзала. Откуда мы должны будем уехать в Сосновоборск.

Троллейбус был переполнен. У меня ребенок в коляске и две сумки, одна большая, вторая поменьше. Тихонько продвигаюсь к выходу.

- Девушка, вы будете выходить? Давайте, ваши сумки. Я помогу, вам, - говорит мужчина, стоящий рядом с выходом. И я с благодарностью подаю ему сумки. На остановке вываливаюсь с коляской на тротуар и понимаю, что мужчина выходить не собирается. Расталкивая входящих пассажиров, ломлюсь обратно в троллейбус, вырываю сумки из рук мужика.

- Козел, скотина - срываются с моих губ ругательства, и я рвусь к выходу в уже закрывающиеся двери, троллейбус трогается.

- Стойте – в истерике кричу на весь троллейбус,- У меня ребенок на остановке. Стойте! Откройте заднюю дверь, пожалуйста.

Троллейбус останавливается, двери вновь открываются, и я с облегчением выпадаю из него. Стою возле коляски с сыном и не могу прийти в себя. От шока трясутся и руки, и ноги, на глазах слезы.

«Вот ведь скотина» - шепчу я, переводя дыхание.

Кое- как отдышавшись и успокоившись, не спеша качу коляску к зданию автовокзала. Автобусы на Сосновоборск - каждые полчаса. Решаю вначале пообедать, а затем уже ехать. Торопиться мне не куда, Сергея в части скорее всего еще нет. Он писал мне, что объект у них в запретке, и их туда возят. В столовой заказываю себе солянку, а сыну картофельное пюре с котлетой. Паша с аппетитом кушает, а я от волнения не могу есть.

До городка доехали быстро. Узнав у прихожих, как добраться до части, иду оглядываясь по сторонам. Понимаю, отчего так назвали городок, кругом растут великолепные сосны. Сердце от волнения бьется где-то в горле. На проходной обращаюсь к дежурному, меня просят обождать. Вскоре ко мне выходит офицер. Расспрашивает к кому мы приехали, говорит, что Сергея сейчас в части нет и приедет он где-то в районе шести часов вечера. Что-то записывает в журнале и приказывает проводить нас с сыном в комнату для гостей. Нам открывают комнату, солдатик помогает мне занести вещи и коляску с Павликом, и мы остаемся одни. Я оглядываюсь, в комнате стол, четыре стула и небольшой кожаный диван. На столе графин с водой и два стакана. В углу дверь в санузел, ничего необычного, унитаз, раковина. Мою руки и вытаскиваю сынишку из коляски. Усадив его за стол, даю ему букварь. А сама подхожу к окну. Видно из него немного; ворота и небольшой участок асфальтированного двора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Еще нет и пяти часов. Господи, как долго же ждать.

Этот час тянется как резиновый, кажется, что прошло уже минут сорок, а фактически всего десять минут.

Читаю сыну сказку, голос то и дело срывается.

От волнения пересыхает в горле, и я жадно пью из бутылки воду. Паша тоже просит попить. Пою сына. Он что-то мне говорит. Но я не понимаю, не слышу, все мое внимание там на улице, на воротах. Переспрашиваю сынишку, тот просится ко мне на руки. Беру его, прижимаю к себе, вдыхаю его запах, и шепчу, «Скоро наш папочка приедет. Еще чуть-чуть подождем»

Наконец после бесконечно долгого ожидания я вижу, как дежурные по КПП открывают ворота и во двор заезжает крытая брезентом машина. Она останавливается и из кузова, как зеленые горошины из стручка, начинают выскакивать солдаты и строиться в шеренгу. Я с волнением смотрю на спины солдат и понимаю, что не могу найти среди них Сергея. Тем временем перекличка заканчивается, и солдаты строем уходят. Минут через пять во двор заезжает еще одна машина и все повторяется.

Мое сердечко оглушительно стучит, я слышу его стук всем телом и мне кажется, что оно сейчас вырвется наружу. Я ловлю себя на том, что почти не дышу, от волнения в глазах начинают мелькать мушки. Солдаты уходят, а я отхожу к столу, чтобы взять бутылку с водой и слышу дробный перестук каблуков по ступеням крыльца.

Мое сердце только что готовое выскочить из груди, внезапно проваливается куда-то в пятки и мне становится страшно. Я стою, прижав к груди бутылку с водой и со страхом, смотрю на двери. Я так жду этой встречи и боюсь её, мы не виделись с мужем больше года. А вдруг он за это время, разлюбил меня. Дверь распахивается и в комнату забегает Сергей. Я делаю ему шаг навстречу. Муж стремительно приближается и обнимает меня.

- Анечка, родная, вы приехали. Как же я рад вас видеть!

Я что-то лепечу в ответ, уткнувшись ему в грудь с наслаждением вздыхаю его запах. От мужа пахнет табаком, апельсином и сосновой смолой. Он ловит мое лицо ладонями и зацеловывает глаза, щеки, а потом берет на руки и начинает целовать сынишку.

Пашка недоволен, что-то ворчит и отпихивает от себя папку. Мы смеемся. Сергей, подбрасывая его вверх и говорит – Забыл совсем меня сынок.

Пашка заливисто хохочет. Сергей еще пару раз подбрасывает сына и снова садит его на стул.

- Посиди, пока здесь. Я с твоей мамкой еще раз поздороваюсь- и Сергей снова крепко обнимает меня. Наши губы встречаются, и я забываю, как дышать.

С неохотой разорвав поцелуй он говорит – Я сейчас сбегаю к начальнику штаба за увольнительной и направлением на заселение в гостиницу. Я мигом, не скучайте.

Он еще раз целует меня и быстро уходит. Я перевожу дыхание, счастливо улыбаюсь и прикладываю ладони к раскрасневшимся и пышущим жаром щекам. Господи, как же я рада его видеть.