Выйти замуж за дона мафии

ГЛАВА 4

София.

У меня был долгий напряженный день на работе. С тех пор, как я вернулась в Нью-Йорк, происходило то одно, то другое. Я ненадолго подумывала о том, чтобы попросить отца уволить всех его капо, потому что они все идиоты, которые не могут ни с чем справиться без моего буквального указания им на это. Но если бы я сказала это, он бы просто сказал, что я грубая. Это не значит хотеть работать с людьми, которым не нужно, чтобы я объясняла каждую мелочь.

Что еще хуже, я почти не видела ни его, ни мою сестру. Они все еще усердно работают над решением своих проблем с другими мафиозными семьями. Я думаю, они пытаются накопать на них компромат, чтобы иметь какие-то рычаги воздействия на случай, если они попытаются прийти за нами. Я понимаю, вроде. Все три семьи — Д’Анджело, Де Лука и Руссо — заключили союз. В целом мы сильнее их. Вместе у нас могут возникнуть проблемы. Особенно, если начнется война. Они в стрессе, и их стресс начинает раздражать меня.

Поэтому я решила прийти в свое убежище, чтобы расслабиться и отдохнуть. На крыше отеля есть хороший бассейн, но слишком холодно, чтобы купаться, поэтому я лежала на одном из шезлонгов, нежась в прохладном ночном воздухе, когда кто-то ворвался. Я была слегка удивлена, особенно после того, как сделала сделку с менеджером, которая предоставила мне единоличный доступ к бассейну в ночное время.

Потом мужчина начал раздеваться и я решила насладиться видом. Поскольку у меня есть глаза, и объективно он может быть одним из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. Мой взгляд упал на его рельефные мышцы и рельефный пресс. Его кожа практически блестит в лунном свете, подчеркивая каждый изгиб и контур. Мое сердце пропустило удар, когда я встретилась с ним взглядом. Завораживающие карие глаза с оттенком таинственности и искрой, которая манит вас.

Он горячий и знает это. Это ясно по тому, как он прогуливался, от него исходили хладнокровная уверенность и очарование. Я изо всех сил старалась казаться незатронутой. Пока он не попросил меня отвалить и не направил пистолет мне в лицо. Что определенно нехорошо, горячий мужчина он или нет.

— Какого черта?! — бормочет он после того, как я выбиваю пистолет из его рук.

— Я не одобряю направленное мне в лицо огнестрельное оружие, — многозначительно говорю я.

— Ты просто выбила пистолет, как будто это игрушка?

— Да, — отвечаю я скучающим тоном.

Если бы он действительно хотел меня застрелить, его палец был бы на спусковом крючке, готовый выстрелить. Если бы он действительно планировал стрелять, выбивание пистолета из его рук привело бы к выстрелу. Но его цель была неудачной, а хватка ослабла. Я рискнула.

Он моргает и закрывает глаза, как будто пытается успокоиться. Когда они открываются, похоже, ему это не совсем удалось. Я замечаю дикий взгляд его глаз, напряжение в плечах и напряженность на лице. Я не туда это направляла.

— Ты в порядке? — задаю я вопрос.

Его брови приподнимаются.

— Ты спрашиваешь, в порядке ли я? После того, как я направил на тебя пистолет, а ты отправила его в бассейн?

— Все в порядке. Я не держу на тебя зла. Это не первый раз, когда кто-то направляет на меня пистолет, — заявляю я, размахивая рукой в воздухе.

Его голова склоняется набок, когда он наблюдает за мной, внезапно оценивая взгляд.

— Ты интересная женщина, блондинка.

— Спасибо, — улыбаюсь я. — Но тебя здесь быть не должно.

— Почему ты продолжаешь это говорить? — говорю я. — Тебе принадлежит отель?

— Нет, я заключил сделку. Никто, кроме меня, не должен иметь доступа на крышу. По крайней мере ночью.

— Забавно. Я заключила такую же сделку. Думаю, нас обманули, — я пожимаю плечами.

Его челюсть напрягается.

— Я убью этого чертового сукиного сына.

Нет, если я доберусь до него первой, я не произношу эти слова вслух, потому что у меня нет привычки признаваться в мыслях об убийстве незнакомцам.

— Теперь, когда все решено. Я просто вернусь к своим прежним занятиям, — говорю я ему, откидываясь на спинку шезлонга и хватая телефон. Он продолжает смотреть на меня, как будто пытается меня понять. Наконец он тихо стонет. Я поднимаю бровь.

— Морозно, иди надень рубашку, — говорю я, наблюдая, как по его коже пробегают мурашки.

Я не говорю, что смотреть на его грудь действительно отвлекает.

— Мне не холодно, — бормочет он.

— Лжец. Почему именно ты снял рубашку?

— Я собирался купаться.

Мои брови хмурятся.

— Ты собирался купаться в середине января? Морозно, особенно ночью.

Он выдыхает, проводя рукой по лицу.

— Это помогает мне думать и расслабляться. Мне нужно было что-то, чтобы заземлиться и снять напряжение.

— Знаешь, что еще помогает снять напряжение? — задаю я вопрос.

— Что?

Я улыбаюсь:

— Секс.

Он не пропускает ни секунды.

— Ты предлагаешь?

Моя улыбка становится шире. Мне нравятся мужчины, которые не боятся использовать возможности.

— Нет, — отвечаю я. — Но у меня есть другое.

Я достаю из сумки, стоящей на полу, флягу и протягиваю ему. Он колеблется.

— Ты все еще можешь прыгнуть в бассейн, если хочешь, — говорю я.

Он качает головой.

— Есть причина, по которой я хотел плавать в месте, к которому у меня был только доступ. Я ненавижу плавать среди людей. Они начинают нервничать, когда я не выхожу подышать воздухом.

— Мне было бы все равно, если бы ты этого не сделал, — уверяю я его.

Он смеется.

— Да, я верю в это.

Затем он пожимает плечами и принимает флягу. Он открывает её, делает глоток выпивки и садится на шезлонг рядом со мной.

— Так что же ты делаешь здесь? Потому что купание в январе — это такая мерзость.

— Тихо, — констатирую я, принимая флягу и отпивая, когда он ее предлагает.

Я возвращаю ему это, и он снова пьет с задумчивым выражением лица. Я наблюдаю, как напряжение медленно покидает его плечи. Однако у него все еще такое отстраненное, затравленное выражение лица.

— Хочешь сыграть в игру? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь его.

Я ненадолго задаюсь вопросом, почему меня это вообще волнует.

Он выглядит удивленным.

— Да, конечно. Что у тебя за идея?

— Две истины и вызов.

— Кажется немного незрелым.

— Конечно, — говорю я. — Но если ты не хочешь отвечать на вопрос, тебе придется снять предмет одежды.

Его карие глаза блестят, а рот кривится в ухмылке.

— Я думал, ты не хочешь заниматься сексом.

— Кто сказал что-нибудь о сексе? Это всего лишь игра. Давай, это будет весело.

— Никогда не думал, что буду играть в игру с незнакомцем по ночам, — размышляет он. — Но я в игре. Давай сделаем это.

— Хорошо, первый вопрос. Как тебя зовут?

Он улыбается:

— Тони.

Я киваю в знак согласия.

— А тебя как? — спрашивает он.

Я улыбаюсь, прежде чем встать и сбросить юбку, обнажая белые кружевные трусики. Оставив меня в только черной майке и куртке. Я могла бы снять куртку. Но что в этом интересного? Я борюсь с холодом, который тут же окутывает меня, стараясь не дрожать.

Выражение лица Тони становится жарким, и я вдруг задаюсь вопросом, хорошая ли это идея — так его дразнить.

— Моя очередь, — говорю я, пытаясь придумать подходящий вызов. — Прошу тебя сказать мне, на какой машине ты водишь.

Он слабый, но здесь не так уж много вариантов действий, поэтому я решила, что просто продолжу задавать вопросы.

Он выгибает бровь.

— Это зависит от ситуации. У меня их две, — говорит он плавно и уверенно. — Maybach и Pagani, но я не часто езжу на Pagani. Это мой ребенок.

Значит, он богат. Я уже прорисовываю его в своей голове. Вероятно, он сын какого-нибудь богатого бизнесмена. Он излучает атмосферу плейбоя, человека, который не воспринимает жизнь слишком серьезно. Хотя я могу ошибаться. Однако Pagani чрезвычайно дорог и малоизвестен. Если бы мне пришлось догадываться, Тони выглядит немного итальянцем, так что вполне логично, что он ездил бы на эксклюзивном автомобиле итальянского производителя.

— Что происходит в твоей красивой головке? — спрашивает он, с любопытством глядя на меня.

— Ничего, — качаю я головой. — Твоя очередь задавать вопросы.

— Чем ты занимаешься на работе? — спрашивает он после некоторого размышления.

Я улыбаюсь и сбрасываю куртку. Тони выпрямляется, его взгляд падает на мои руки, а затем на ноги.

— Загадочно, не так ли?

— Моя очередь задавать вопросы, — пожимаю я плечами. — Почему ты был в таком плохом настроении, когда вошел?

Выражение его лица становится напряженным.

— Хочешь, я изменю вопрос?

Я мягко спрашиваю, и он кивает.

— Хорошо. Что бы ты сделал, если бы я попросила тебя поцеловать меня прямо сейчас?

Он ухмыляется, и выражение его лица проясняется:

— Я бы тебя поцеловал. Без колебаний.

Его глаза встречаются с моими, и что-то вспыхивает в моей нижней половине. Это похоже на опасную игру. И мне не нравится, как он на меня смотрит. Как будто он хищник, а я жертва. Я не привыкла быть добычей. А Тони выглядит так, будто мог бы меня съесть, и ему бы это очень понравилось.

— Твоя очередь на вызов, — говорю я, ненавидя то, как я запыхалась.

Ему даже не нужно об этом думать.

— Я прошу тебя поцеловать меня.

Мой желудок ныряет носом, хотя я не знаю почему. Я начала эту игру. Я почти уверена, что хотела этого. Но сидя здесь и глядя в эти озорные карие глаза, я начинаю немного нервничать. Это безумие, потому что я никогда по-настоящему не нервничаю.

— Я мог бы изменить вызов, если хочешь, — говорит Тони, остро читая неуверенность на моем лице.

— Нет, — говорю я, закатывая глаза. Я поднимаюсь на ноги. — Это всего лишь поцелуй.

Он терпеливо сидит и ждет, пока я сделаю шаг вперед. Я кладу руки ему на плечи, все еще глядя на него. Тони не двигается. И становится понятно, что чтобы его поцеловать, мне придется сесть к нему на колени. Он знает это. Он издевается надо мной, чтобы увидеть, как далеко я зайду.

Я тихо сглатываю. Все в порядке, говорю я себе. Я делала гораздо более безумные вещи. Как только я наклоняюсь и он тянет меня вперед, так что я сажусь на него верхом, становится совершенно ясно, что это будет не просто поцелуй. Я тяжело дышу. Когда он отодвигается назад и меняет нашу позу так, чтобы мне было удобнее, по мне пробегает легкий холодок. Наши дыхания переплетаются, и становится так тихо, что я начинаю сомневаться в себе. Воздух вокруг нас совершенно неподвижен.

— Ты все еще можешь отступить, — шепчет Тони, его глаза темны и настолько полны похоти, что трудно дышать.

— Заткнись, — говорю я, прежде чем обнять его за шею и поцеловать.

Наши рты смыкаются. Он запутывает мою руку в волосах, притягивая меня ближе и углубляя поцелуй. Мой разум пустеет. Я не думаю, что такое когда-либо случалось раньше. Я не могу думать, все, что я могу сделать, это чувствовать, как его рот скользит по моему. Я поцеловала его, но он полностью контролирует ситуацию. Жар распространяется по мне, как жидкий огонь, сжимаясь в груди, на груди, прежде чем опуститься на каждую часть меня.

Я провожу языком по верхней губе, а затем прикусываю его нижнюю, вызывая стон. Тони хватает меня за шею и разделяет мои губы, прежде чем просунуть язык мне в рот. Меня поглощает чистая, неподдельная похоть.

Мой пульс бьется между ног, когда он сосет мой язык, переплетая свой с моим в танце, который знаком только нам. Мои бедра вращаются, ища чего-то большего, большего трения. Я чувствую его под собой, твердого и огромного. Внутри меня нарастает горячее давление, когда я прижимаюсь к его эрекции.

Совсем не так я думала, что пройдет эта ночь. Но я не против. Я просто хочу большего. Рука Тони скользит к моей голой заднице, он кладет ладони на неё и сжимает один раз, прежде чем отпустить. К моему разочарованию, он разрывает поцелуй.

— Как бы жарко это ни было. Мне нужно, чтобы ты сейчас же остановилась, блондинка, — говорит он, тяжело дыша.

Я моргаю, глядя на него.

— Почему?

— Потому что, если мы не остановимся. Я собираюсь трахнуть тебя. И я не уверен, что ты этого хочешь.

— Ой, это мило, — говорю я, играя с волосами на его затылке, накручивая их пальцами. Затем я обязательно смотрю ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Он тихо стонет в глубине горла.

— Ты уверена?

Я киваю.

— Блонди…

— Перестань говорить, Тони, — шепчу я, прежде чем снова поцеловать его.

На этот раз все не медленно и сладко. Все это рассеивается в пыли, когда он целует меня с еще большей страстью. Мое сердце колотится, когда он целует меня так сильно, что у меня синяк. Он тянется к краю моей майки, в тот же момент, когда я тянусь к пряжке его джинсов. Наши движения поспешны, интенсивны.

Как только я снимаю топ, его рот закрывается на моем соске.

— Чертовски красивые сиськи, — бормочет он, облизывая их, и это так чертовски сексуально, что я закрываю глаза.

У меня нет слов, я слишком далеко зашла, чтобы говорить. Я резко втягиваю воздух, когда он сжимает зубы на моем соске, прежде чем высасывать жало. Я раскачиваюсь на его эрекции, пытаясь снять с него штаны, чтобы почувствовать его. Я так сильно хочу почувствовать его внутри себя.

Словно услышав мои мысли, Тони отодвигает мои трусики и засовывает в меня два пальца. В этом нет ничего изящного, но это так невыносимо жарко, что я резко вдыхаю, сжимая его пальцы.

— Как это ощущается?

— Все в порядке, — бормочу я, отчаянно нуждаясь в новых трениях.

— Просто ладно? — спрашивает Тони, убирая пальцы.

Я смотрю на него, и он усмехается, прежде чем слегка обвести влажными пальцами мой клитор.

— Это здорово. Чертовски здорово, — говорю я, стону. Нужно больше.

Он добавляет еще один палец, прежде чем снова войти в меня, и меня тут же охватывает волна эйфории. Я чувствую это до самых пальцев ног, и мой рот открывается, когда я кончаю. Его пальцы продолжают тереться внутри меня, попадая в точку, благодаря которой я вижу звезды. Я хватаюсь за его плечи и крепко держу их, пока лечу на волне. Моя голова откидывается назад, а глаза закрываются. Я трясусь над ним.

Когда я наконец прихожу в какое-то подобие сознания, моя голова лежит у него на груди, и меня все еще трясет. Когда я смотрю на Тони, на его лице появляется самодовольная улыбка.

— Заткнись, — бормочу я, ненавидя то, что кончила так сильно и, без сомнения, только усилила его эго.

— Я ничего не говорил.

— Ненавижу твое лицо, — говорю я по-детски.

Он усмехается.

— Никто не мог ненавидеть это лицо.

— Ты раздражающе дерзкий.

Он склоняет голову набок:

— Ты все еще хочешь, чтобы я тебя трахнул, да?

Я киваю, а затем мой взгляд устремляется вниз, туда, где его член свободен от штанов. Он нежно поглаживает его. Он толстый и длинный, сбоку пульсирует тонкая вена. В горле сжимается, и я тихо сглатываю.

— Презерватив, — успеваю сказать я.

Он без каких-либо усилий тянется к штанам сзади, учитывая, что я все еще сижу у него на коленях. Я пользуюсь моментом, чтобы снять трусики, приподнимая каждую штанину, чтобы снять ткань. Я практически кружусь от ожидания. Когда Тони смотрит на меня, его глаза весело мерцают.

— Ты очень особенный, не так ли, блондиночка?

Я не отвечаю. Он надевает презерватив, и я, не теряя ни секунды, наклоняюсь и медленно опускаюсь на него. Тихий стон вырывается из его рта.

— Черт, — выдыхает Тони.

Я не могу сдержать хныканье, когда мои мышцы растягиваются, чтобы приспособиться к его длине. Должно быть, я двигаюсь слишком медленно, потому что он одним быстрым движением толкает меня вверх, тянув меня вниз, пока не садится по самую рукоятку. Я резко выдохнула.

— Черт, — повторяет Тони, прежде чем застонать. — Как это ощущается?

То, что он спрашивает меня об этом, странно мило. Большинство мужчин никогда не заботятся о чувствах своего партнера, когда доходят до этого момента.

Я киваю:

— Я в порядке.

Его руки сжимают мою задницу, удерживая меня на месте. Я слегка покачиваюсь, мне нужно двигаться.

— Просто подожди, — говорит он на резком выдохе. — Мне нужна минутка.

По прошествии минуты он начинает мелко качать вверх. Этот ритм сводит меня с ума.

— О боже, — задыхаюсь я. Я чувствую его повсюду.

Мои руки прижимаются к его груди, и его мышцы напрягаются. Он действительно чертовски красив. Акцент на дьявольском, потому что у меня такое ощущение, что он может погубить женщину практически без усилий. Когда я набрасываюсь на него, на его лице появляется дикий взгляд.

— Быстрее, — умоляю я, чувствуя, как мои глаза закатываются на затылок, когда он шлепает меня по заднице, прежде чем поднять меня и швырнуть вниз.

Мои руки скользят к его плечам, крепко сжимая его. Его карие глаза находят мои, и мое сердце останавливается. Смотреть в глаза человеку во время секса может быть невероятно пугающим и интимным. Я замечаю капельки пота на его лбу, тщательный контроль над выражением его лица, безумный взгляд в его глазах, и это слишком. Поэтому я отвожу взгляд, глядя вниз, туда, где его член медленно входит в меня, прежде чем отступить.

В его груди раздается стон, и он теряет контроль настолько, что я могу начать свой собственный темп, подпрыгивая на нем и принимая столько, сколько хочу. Он кладет руку мне под челюсть и притягивает мои губы к своим, целуя меня долго и глубоко.

Когда он отстраняется, он снова хватает меня за задницу и начинает тереться своим членом о мой клитор. Другая рука змеится вниз, и все эти ощущения почти сводят меня с ума.

— Хочешь кончить, блондинка? — спрашивает он.

Я стону, слишком не в силах говорить. Он хлопает меня по заднице, вырывая из меня сдавленное «да», он наклоняется вперед и прикусывает мою нижнюю губу, а затем резко поднимается и трахает меня в темпе, который меня уничтожает.

— Ох, черт, — почти кричу я, разбиваясь, с силой.

Он тоже издает гортанный стон, его глаза закрываются, когда он кончает. Я чувствую, как он дрожит подо мной. Его руки все еще вокруг меня, и мы вместе переживаем оргазмы. Когда я наконец могу дышать, я отрываю голову от его груди. Его глаза все еще закрыты, и он выглядит таким красивым, что на секунду у меня сжимается сердце. Затем его глаза распахиваются, и он выглядит встревоженным.

Я знаю почему. Это было безумие. Я тоже не могу поверить, что это произошло. Очень медленно я слезаю с него. Ненавижу, как трясутся мои ноги, но это не останавливает меня, и я натягиваю трусики, прежде чем поискать остальную одежду. Тони спокойно наблюдает, как я их ношу, и, одевшись, я наконец нахожу в себе смелость снова взглянуть на него.

— Я просто пойду, — говорю я, указывая на выход.

Он кивает, пока я одевалась, он натянул штаны. Но он все еще без рубашки. Его темные волосы в беспорядке, а грудь скользкая от пота. Я сглатываю при виде.

— По крайней мере, скажи мне свое имя, — бормочет он хриплым голосом.

— София, — говорю я ему.

И после последнего взгляда я ухожу. Я на мгновение задаюсь вопросом, увижу ли я его когда-нибудь снова. Если я вообще захочу.