Вызывающий бурю

ГЛАВА 36

– Итак, начинается.

Мысли его текли так лениво, словно плыли против течения реки.

– Что ты имеешь в виду?

– Изгнанные вернулись. Скоро тебе придется возглавить армию посвященных. Предсказания начинают сбываться, и ты в самом центре событий.

– Но я никогда не стремился к этому.

– И чего ты хочешь? Разве ты можешь противиться грядущему?

– Не знаю, но я не хочу войны, которая раздробит Ланд. Если столкнутся разные предсказания, кто знает, какие беды это принесет?

– Иногда мир может наступить только благодаря войне. Ты не можешь сидеть сложа руки, когда другие стремятся завоевывать и разрушать.

– Но люди другого ожидали от Спасителя.

– Та жизнь, из которой мне не вырваться, полна предчувствий и вероятных событий. Я могу видеть твое будущее лишь частично, потому что в будущем мне суждено быть с тобой. Собираются темные тучи, силы, которые тебе неподвластны. Я видела тебя мертвым, а твое место заняло воплощение ужаса. Я видела, как ты лишился разума, стал животным и был сброшен в Темноту, а Ланд предали разорению.

– И что же я могу сделать? Заставить посвященных принести мне клятву верности, когда мы встретимся в Лледене?

– В Лледене? А кто предложил там встретиться? Лледен – слишком могущественная страна, не думаю, чтобы там обрадовались посвященным, тем более что они захотят сохранить вашу встречу в тайне. Но когда ты встретишься с ними, там будет и колдунья из Лледена. Не исключено, что она сумеет тебе помочь.

– И чем мне сможет помочь деревенская карга?

– Ланд теряет равновесие, и все это из-за сил, которые используются необдуманно, без мыслей о последствиях. Колдунья же черпает свою силу напрямую из Ланда, где во всем должно сохраняться равновесие. Мне думается, она не станет стоять в стороне и спокойно взирать на то, как все рушится. Она обязательно поймет, что равновесие требуется и тебе, и, думаю, сумеет указать тебе дорогу во тьме.

Темнота вдруг отступила. Изак снова начал ощущать свои руки и ноги, налитые усталостью, пульсирующие болью. У него заслезились глаза.

Кранн постепенно просыпался, хотя предпочел бы нырнуть обратно в безмятежное убежище сна. Но это было невозможно – реальный мир настойчиво взывал к нему. Наконец Изак понял, что лежит на кровати, застеленной слегка влажным бельем. Уши его уловили сперва невнятный гомон, потом стали различать отдельные слова, а потом он начал узнавать и знакомые голоса. Он мало-помалу возвращался в Ланд, к земным заботам.

– Ему нужно дать выспаться.

– Нет, он должен встать, чтобы его увидели люди.

– Как ему удалось выжить?

– А ты как думаешь? После того как он стал повелителем Фарлана, Нартис обязательно должен был первое время приглядывать за ним, особенно в грозу. А что касается грозы – хотел бы я знать, как он это сделал. Он не просто создал молнии с помощью магии, он вызвал грозу на себя. Королевские маги чуть ли не обделались от страха, а потом…

– А его рука?

– Вот этого я объяснить не могу. Мне кажется, нам нужен маг или священник, чтобы в этом разобраться.

Изак вдруг принялся ловить воздух ртом, словно только что вынырнув из воды, и собравшиеся у его постели отскочили.

Только что он лежал неподвижно, как мертвый, – и вот теперь, судорожно дыша, возвращался к жизни.

Открыв глаза, Изак увидел над собой богато изукрашенный потолок: значит, он в какой-то роскошной дворцовой комнате. С большим трудом ему удалось собраться с мыслями. Уж не королевские ли это апартаменты? Даже главный аудиенц-зал был меньше и не настолько ярко разукрашен.

– Как вы себя чувствуете?

Изак чуть не расхохотался, услышав вопрос Тилы. Он еще не знал, сколько у него ран, но на нем как будто места живого не было, а когда он попытался приподнять голову, боль вспыхнула в голове и все вокруг помутнело и расплылось.

Когда он вновь открыл глаза, рядом стояли Тила и Михн, не давая ему сесть на постели.

– Осторожно, – тихо предупредила Тила. – Под вами обвалился кусок стены, и вы упали во двор с большой высоты.

– Как это произошло? – спросил Изак.

– Как произошло? – повторил за ее спиной Карел.

Изак с трудом нашел его глазами. Измученное, усталое лицо Карела было все в синяках, на левой щеке все еще кровоточила небольшая рана. Рука ветерана, забинтованная грязной тряпкой, висела на перевязи.

– Неужели ты не помнишь, как наслал гнев богов на головы наемников?

– Я… Нет, я помню только вспышки. Больше ничего.

– А ничего кроме вспышек и не было! – Глаза Карела сверкнули. – Зато никогда еще в одно и то же место не било столько молний. Мы пока не знаем, сколько врагов ты прикончил, но уж никак не меньше нескольких сотен. Бунтовщики бросили всех своих людей в брешь в стене, а ты стоял над ними, держа над собой щит, притягивал на него молнии и направлял их прямо во врагов.

Левая рука Изака, в которой он обычно держал щит, пульсировала болью. Он осторожно поднял ее – и еле удержался от испуганного вопля. К его безмерному ужасу, рука разительно изменилась, обычный загар сменился неестественной яркой белизной, кожа стала идеально гладкой, без единой царапинки.

Рука выглядела так, словно из нее вытекла вся кровь. Изак испуганно поднял вторую руку, но она осталась прежней, если не считать царапин и синяков – напоминаний о недавней битве.

– Изменилась только левая, – успокаивающе сказала Тила, но выражение ее лица говорило, что она сама очень встревожена.

– И докуда?

Изак попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, но это разбудило боль, и он, сморщившись, снова уронил голову на подушку.

– Только до плеча. – Рядом с Тилой возник Михн. – Словно вы опустили руку в краску.

Михн был совершенно спокоен.

Изак вспомнил, как его вассал сражался на стене. Хотя он пользовался только дубинкой, в ловкости и скорости с ним не смогли бы сравниться даже воины братства; но, хотя он не получил ни царапины, по лицу его тогда текли горькие слезы. Когда ему не удалось пройти испытания и стать арлекином, Михн поклялся никогда больше не брать в руки меч. Но ему пришлось нарушить свою клятву, чтобы вызволить Изака из лап Белого круга, и это до сих пор угнетало его.

«"Словно вы опустили руку в краску". Очень точно подмечено», – подумал Изак.

Насколько он мог видеть, кожа его не стала прозрачной, не стала и бесцветной – она была теперь просто белой. Он вспомнил, как первая молния ласково обволокла его руку, как ее яркий белый свет сперва просто согрел предплечье, а потом словно начал просачиваться внутрь.

Приглядевшись внимательней, Изак увидел тоненькие волоски и знакомые, хотя тоже побледневшие, родинки. Его раны всегда заживали невероятно быстро, но на руке его с детства остался шрам – память о том, как он однажды свалился с дерева. Теперь этот шрам стал почти невидим. Изак изумленно разглядывал его и просвечивающие сквозь кожу вены. Нет, с рукой ничего страшного не случилось, просто ее коснулся божественный огонь.

Изак потянулся за лежавшим рядом Эолисом и коснулся лезвием левого предплечья. Даже после неистовой битвы клинок не затупился: Изак завороженно уставился на алую полоску, появившуюся на месте пореза. Контраст цвета крови с белизной кожи был разительным.

– Надеюсь, вы этим удовольствуетесь? – в отчаянии спросила Тила. – Я только что перевязала все ваши страшные раны, а вы добавляете новые. Впрочем, не стесняйтесь.

Изак поднял на нее глаза и улыбнулся, девушка нехотя ответила ему улыбкой. Ее некогда элегантное зеленое платье было порвано и запачкано кровью. Тила разрезала юбку сбоку, чтобы она не затрудняла движение, и оторвала полоски от подола для перевязывания ран.

Разглядывая наряд Тилы, Изак вдруг понял, что лежит с обнаженной грудью, и машинально потянулся к шраму.

– Ах, да, – спокойно проговорил Карел, – еще и это. Что это такое, во имя Нартиса? И почему ты не рассказал мне про эту проклятую штуку?

Слова были резкими, но тон совершенно бесстрастным.

– Король Эмин тоже видел ее, – добавил Везна, появляясь перед Изаком.

Граф был на костылях, но боль, написанная на его лице, скорее всего, не имела отношения к раненой ноге.

– Король что-нибудь сказал? – спросил кранн.

– Сказал, милорд. Надеюсь, вам его слова будут понятнее, чем мне.

Изак заметил, что голос графа звучит слегка натянуто:

– Он сказал, что удивлен, почему вы выбрали этот знак.

– И все? Везна кивнул.

Изак почувствовал, как силы покидают его, и откинулся на подушку. Он даже не смог почувствовать себя виноватым.

– Ну? – спросил Карел.

– Прошу, только не сегодня. Впереди еще столько дел… Нужно оплакать стольких погибших. – Изак откашлялся, чтобы восстановить дыхание. – Не могли бы вы на время оставить меня?

Никто не обрадовался этой просьбе, но никто и не усомнился, что то вовсе не уловка, чтобы избежать неприятного разговора.

Все молча отошли и присоединились к госпоже Даран, которая ухаживала за ранеными «духами», лежащими в том же зале. Изак откинулся на подушку и попытался определить, что именно у него болит. Теперь, когда головная боль слегка утихла, ему стало легче пустить в ход свои необычайные способности, и он убедился, что у него ничего не сломано и что Сюленты защитили его от вражеских клинков. В тех местах, где по доспехам ударил топор или меч, на теле остались синяки, но страшная слабость, которую чувствовал Изак, скорее всего, была последствием слишком щедрого использования магической энергии. Он улыбнулся, вспомнив, как ему удалось подчинить себе мощь бури, вспомнив дрожь, пронизавшую его в тот момент, когда он призвал на помощь божественные силы.

Несколько минут Изак лежал, глядя в разрисованный потолок, прислушиваясь к отдаленным голосам и чувствуя, как постепенно силы возвращаются к нему. Он осторожно приподнял голову, потом поднялся на локтях. Боль слегка утихла, теперь он чувствовал себя скорее как при обычном похмелье… Если не считать тяжести на сердце и того, что даже небольшое движение требовало значительных усилий.

Наконец ему удалось подняться. Он стоял, покачиваясь, пока Михн приносил ему стул. Изак увидел, что Тила, Карел и Везна стоят в сторонке, глядя, как Михн помогает своему господину усесться. Тила послала слугу за едой, и вскоре тот вернулся с большим блюдом и кувшином с горячим отваром. Изак обхватил кувшин руками и принялся вдыхать теплый пар.

– Где тело моего брата? – разнесся по залу рокочущий бас, заставивший Изака вздрогнуть.

В дверь ворвался могучего сложения здоровяк в чистой дорогой одежде, за которым со сцепленными на груди руками семенил невысокий человечек – судя по одеянию, чиновник – с трудом поспевающий за широким шагом богатыря.

– Милорд, сюзерен Токин, не мог бы я поговорить с вами наедине…

– Отвяжитесь! Я не буду с вами разговаривать! – огрызнулся здоровяк, бросив на него презрительный взгляд.

С пылающим от гнева лицом сюзерен оглядел зал, заметил Изака и направился прямиком к нему. За Токином кроме чиновника бежали несколько женщин, пытаясь его успокоить; за юбку одной из них цеплялся мальчик.

Аристократ уставился на белоглазого, словно ожидая упреков за внезапное вторжение. Изак вспомнил, кто перед ним: брат командира Брандта, геройски пожертвовавшего своей жизнью ради других. Разве можно было винить сюзерена Токина за его гнев?

Изак выпрямился на стуле.

– Милорд, полагаю, вы – брат командира Брандта. Простите, что приветствую вас сидя, но я тоже участвовал в битве.

Сюзерен бросил на него сердитый взгляд, но слегка смягчился, встретив такой уважительный прием.

– А вы, видимо, вдова графа Токина? – продолжил Изак, взглянув на старшую из сопровождавших сюзерена женщин.

Она сделала реверанс, не сводя с Изака заплаканных глаз.

– А вы, наверное, леди Токин, мадам, – улыбнулся он женщине помоложе.

Затем повернулся к мальчику.

– Ты, конечно, сын командира Брандта, которым он так гордился.

Женщина опустила голову и крепче прижала к себе ребенка. Ее скорбь была велика, но мальчик, видимо, еще не понял до конца, что отец никогда больше не вернется домой.

«Ему всего девять лет, – подумал Изак, – он слишком мал, чтобы до конца понять, что случилось».

– Подойдите, господин Токин, – ласково сказал кранн, обращаясь к мальчику.

Сначала мать еще сильнее обняла сына, но потом все-таки отпустила его и даже подтолкнула к Изаку. Сын Брандта безбоязненно сделал несколько шагов вперед, но, подойдя ближе, увидел, насколько огромен белоглазый: даже сидя на стуле и ссутулившись, Изак возвышался над ним, как гора.

Чтобы вконец не перепугать мальчика, Изак очень медленно указал на кольцо, висевшее на кожаном шнурке у ребенка на шее. Мальчуган был худеньким и, на взгляд Изака, больше походил на мать, чем на отца.

– Это дал тебе отец? Мальчик кивнул.

– Он сказал тебе, что кольцо мое?

Еще один кивок, рука ребенка потянулась к шее и прикоснулась к серебряной вещице.

– Вы хотите его забрать?

Конечно, мальчугану было жаль расстаться с последним подарком отца.

Изак хотел рассмеяться, но звук, который он издал, напоминал задушенный хрип, чуть было не заставивший мальчика броситься прочь.

– Нет, кольцо твое. Возможно, когда-нибудь ты передашь его своему сыну. Ты помнишь, что сказал тебе отец, когда вручал подарок?

– Он сказал, что все мы всего-навсего люди, но это не значит, что мы не должны стараться стать лучше.

Мальчик повторял слова отца, стараясь ничего не пропустить.

– Хорошо. Глядя на кольцо, ты должен всегда вспоминать своего отца и то, что он погиб, чтобы защитить других. Твой отец спас и меня тоже, а еще, возможно, короля с королевой и всех остальных в этом дворце. Всегда помни, что твой отец – герой, и не просто герой, а человек, достойный войти в легенду.

Мальчик грустно кивнул. Он начинал осознавать, что произошло, губы его задрожали, и он зажмурился, чтобы сдержать слезы.

Изак наклонился вперед и легонько подтолкнул ребенка к матери. Леди Токин опустилась на колени и расплакалась, уткнувшись лицом в волосы сына, а тот крепко вцепился в ее накидку.

Изак не в силах был больше сидеть и, поморщившись, встал.

– Не знаю, есть ли у вас свои традиции для таких случаев. Но мы можем похоронить командира в храме Нартиса – он достоин могилы героя.

Сюзерен несколько раз моргнул, прежде чем понял, что ему предлагают. Видимо, погребение в храме дозволялось в этой стране крайне редко. Кранна не волновали возможные возражения жрецов – он не мог себе представить, чтобы даже самый старый из них решился отказать новому повелителю Фарлана. Могут возникнуть споры по поводу того, является ли избранный Нартиса главой всего культа, но даже самый ярый противник подобной идеи не усомнится, что думает по этому поводу король Эмин.

– Благодарю вас, милорд, – сухо ответил сюзерен. – По законам моего ордена похороны должны состояться до захода солнца. Жрецы могут не согласиться на такое, но, если это все-таки возможно, мы будем счастливы принять ваше предложение.

– Все будет улажено сегодня днем, когда я отправлюсь в храм с королем, чтобы принести жертву. Лучше провести похоронную церемонию при свете луны, тогда будет присутствовать сам Нартис. Впрочем, мне пора привыкать к тому, что я – его представитель в Ланде. Все будет сделано, как вы пожелаете. А пока с вашего разрешения мне нужно кое-чем заняться.

– Конечно, милорд. Вы оказываете моему брату большую честь. Благодарю.

Сюзерен поклонился. Теперь, когда гнев его угас, он как будто стал меньше ростом. Поддерживая одной рукой дрожащую вдову, второй он обнял племянника и медленно двинулся прочь из зала.

– Я полагаю, тело командира нашли? – шепотом спросил Изак маленького чиновника, как только сюзерен Токин дошел до дверей.

– Я… О да, нашли, милорд, но оно сильно обгорело.

– Тогда заколотите гроб. Михн отправится с вами. Вы должны будете подготовить тело и доставить в храм. Объясните жрецам, что от них требуется, и позаботьтесь, чтобы они приготовились провести похоронную церемонию сегодня вечером. Михн или уберет с дороги всех, кто станет вам мешать, или заставит согласиться помочь. А если они не уймутся, гроб поставят на их трупы. Понятно?

Чиновник молча смотрел на кранна, дрожа всем телом, пока Михн не взял его за руку и не увел прочь.

Только к вечеру Изак и король смогли наконец выбраться из-под лавины дел, последовавшей за событиями вчерашнего дня. Тени уже удлинялись, когда от храма к городу потянулась вереница паланкинов, двигавшихся в полной тишине. По обе стороны от паланкинов ехали верховые; на их усталых растерянных лицах Изак видел свежие рубцы и ссадины.

Правление короля Эмина принесло стране больше двух десятков лет мирной жизни. Профессиональный морской флот сумел даже остановить набеги пиратов с Западных островов. Война для местных жителей превратилась в то, что могло случиться только в других странах… А теперь разговоры о Спасителе и слухи о странных событиях в Ра ланде, где часть города сгорела дотла, снова поползли по Наркангу, вселяя неуверенность в людей, которые надеялись, что подобное осталось в прошлом.

Эмин настоял на том, чтобы отправиться в храм в паланкинах, что символизировало бы возвращение города к нормальной жизни. Похоже, он оказался прав, потому что при виде процессии люди стали выходить из своих домов, хотя и боялись, что бои могут возобновиться. У дворца погибло много врагов – кто не пал у пробитой стены, тот пал от мечей защитников – но после битвы в живых оставалось еще много фистраллов, наверное несколько сотен.

Убегающие наемники пытались прятаться в переулках и канализации, но преступники Нарканга, возглавляемые братством, позаботились о них, оставив трупы врагов лежать по всему городу. Тело Херолена Джекса не было найдено среди убитых, и все-таки король Эмин надеялся, что тот погиб.

Оставалось еще много неясных вопросов. И первый из них Эмин задал, когда они с Изаком шли через заваленный трупами дворцовый сад:

– Почему все это произошло?

И впрямь – чтобы тайно собрать столько наемников, требовались хорошая организация и большая решимость. Должна была иметься очень серьезная причина для нападения на сильную страну, но причина эта так и оставалась невыясненной. Эмин пришел к заключению, что нападение потерпело поражение только по счастливой случайности, ничего другого ему в голову не приходило.

Изак не стал говорить о своих тайных мыслях. Он боялся, что фистраллы поступили так только из-за предсказания, даже хуже того – из-за неправильно истолкованного предсказания.

Впереди на дороге началась суматоха, и Изак высунулся посмотреть, что там такое.

– Навстречу едет карета, – сообщил Везна, который покинул паланкин, чтобы выяснить причину задержки.

– Не видите, кто в ней?

Изак почувствовал впереди выплеск магической энергии, который нес в себе не агрессию, а только предупреждение.

– Женщина, – ответил Везна. – Ее лицо прикрыто капюшоном.

Изак тотчас выбрался из паланкина и молча направился туда, где дорогу перегородила громоздкая черная карета. Кранн шел медленно: у него до сих пор все болело и ныло.

Сгрудившиеся вокруг экипажа воины отчаянно жестикулировали, объясняя что-то кучеру и женщине, высунувшейся из полуоткрытой дверцы. Проходя мимо короля, с которым обеспо-коенно переговаривался молодой лейтенант, кранн сказал Эмину:

– Кажется, я видел эту женщину вчера на турнирном поле.

– В самом деле? Тогда она отправится вон из города куда быстрее, чем думает.

– Боюсь, это не так-то просто сделать. Женщина эта сильнее меня. Но она не участвовала в нападении на дворец и у нее были свои причины присоединиться к Белому кругу.

Впервые король выказал свое удивление, но ни о чем не спросил и молча зашагал рядом с Изаком к карете. Гвардейцы охотно расступались, радуясь, что сложную задачу решать теперь не им.

– Остия, – обратился к женщине Изак.

Зия Вукотик ответила ему полуулыбкой, а на царственный поклон Эмина кокетливо улыбнулась из-под капюшона.

– Король Эмин, как досадно, что мы с вами не встретились раньше, – глубоким ровным голосом проговорила она. – Я глубоко восхищаюсь тем, как вы правите городом.

Речь ее звучала изысканно и чуть старомодно.

– И все же вы нас покидаете, – возразил король. – Надеюсь, вы простите меня за то, что я не именую вас прежним титулом. Боюсь, вы больше не называете себя принцессой.

Улыбка Зии стала шире.

– Подобные почести теперь не для меня. Уже давно меня называют куда менее благозвучными именами.

– Леди, то была воля богов – сделать вас такой. Сейчас я нахожусь в такой компании, что мне не пристало бросать упреки чьей-либо природе.

Изак фыркнул, услышав это, но ни король, ни Остия не обратили на него внимания.

– Вы были очень осторожны, – продолжал король, – я даже не знал, что вы в городе. И если вам нравится мое правление, я польщен. Ваша слава бежит впереди вас.

– Как и ваша. За те месяцы, что я играла в глупые игры Белого круга, я часто испытывала желание с вами познакомиться. Уже много лет мне не встречалось того, кто был бы ровней Кселиаку, никого с таким тонким пониманием стратегии. Учитывая, каким образом вы получили власть, думаю, вы могли бы меня развлечь.

– Кселиак? – переспросил Изак. Имя показалось ему смутно знакомым.

– Кселиак, или, правильней, Хартленд, – ответил Эмин, не сводя взгляда с Зии. – Имя происходит от ключевых рун: «Кселиата» означает «сердце», «Ак» означает Ланд.

Вампирша заулыбалась, в ее глазах появилось нечто похожее на вожделение.

Изак внимательно смотрел на обоих собеседников, зато они забыли о его присутствии, слишком поглощенные противостоянием интеллектов. Кранн только радовался, что на него не обращают внимания. Связь между именем «Кселиата» и словом «сердце» повергла его в изумление. Изак и не подозревал о такой связи, но логика в ней была, и он мог бы догадаться об этом раньше. Все линии его жизни пересеклись.

– В следующий раз, мадам, когда мы встретимся, мы обязательно найдем время для небольшой игры, – пообещал король.

– А если при этом будем возглавлять противоборствующие армии?

– Неужели даже в таком случае у вас не найдется свободной минутки?

Зия ласково рассмеялась.

– У нашего племени всегда есть свободное время. Прекрасно, ваше величество. Когда встретимся в следующий раз, поиграем. Надеюсь, мы никогда не сделаемся врагами.

– А разве мы можем быть кем-то еще? Вы наверняка заметили пчел на моем воротнике.

– Да, заметила. А еще обратила внимание, что вы не попытались их прикрыть, чтобы меня не смущать. Что же касается вражды, это будет зависеть не от нас. Моя семья не собирается отнимать у вас корону, но мы не можем поручиться за других.

– Каких других?

– Вы наверняка никогда о них не слышали, – мурлыкнула Зия.

Король прищурился, понимая, что она наслаждается его неведением.

Изак почти не прислушивался к их разговору, пока его внимание не привлекла очередная реплика Зии Byкотик:

– Я слышала, храм Солнца горит. Менин вернулся с востока, и повелитель Чарр поторопился развязать войну. Его армия была разбита, и у него оставалось слишком мало воинов, чтобы защитить Тотел. Город пал после первого же штурма. Четсы покорены.

Зия улыбнулась королю и кранну и захлопнула дверцу кареты.

– До встречи, ваше величество. До встречи, милорд. Она грациозно кивнула и постучала по перегородке кареты, давая сигнал двинуться в путь.