Взаимоотношения И. В. Сталина и Мао Цзэдуна глазами очевидца

В истории советско-китайских отношений, в судьбах китайской революции вопрос об отношениях И. В. Сталина и Мао Цзэдуна требует дополнительного внимания специалистов, изучающих все тонкости данной проблемы кануна победы китайской народной революции 1 октября 1949 г.

Со своей стороны коснуться этой сложной темы считаю целесообразным по двум обстоятельствам. Во-первых, сейчас публикуется немало закрытых ранее документов по этим вопросам, в частности записи бесед, переговоров, взаимные телеграммы Центральных Комитетов и лидеров ВКП(б) и КПК. Позиции двух сторон в 40‑х годах менялись под воздействием международных факторов — Победы в 1945 г. на Западе и Востоке, начала и нарастания «холодной войны», крушения колониальной и полуколониальной системы, в том числе и в Китае. Всё это требует комплексного изучения обстоятельств, документов, в которых они появились. Во-вторых, так случилось, что полвека назад и в последующем мне довелось быть участником событий, которые в результате Победы на Востоке в 1945 г. резко изменили обстановку в Китае, заняли особое место в многовековой истории отношений двух соседних народов — России и Китая. К сожалению, сейчас стали меньше говорить о влиянии международных факторов на послевоенное развитие тех или иных стран, и Китая в частности.

Более 50 лет назад в моей судьбе произошёл перелом: я снял военную форму, в которой воевал и которую носил во время войны 1941—1945 гг., и перешёл на дипломатическую службу, попав в МИД СССР на китайское направление.

Трёхлетний период был связан с Маньчжурией (Северо-Восток Китая), о чём я рассказал в своей книге (псевдоним — О. Борисов) «Советский Союз и Маньчжурская революционная база»[1], а также в других работах.

События того времени подробно изложены в трудах М. И. Сладковского — первого директора и одного из основателей в 1966 г. Института Дальнего Востока. В частности, богатый материал по поводу длительной работы в Китае, в том числе в Маньчжурии в 1945—1948 гг., содержится в его книге «Знакомство с Китаем и китайцами»[2]. Во время работы в Харбине я вместе с ним участвовал во многих беседах с руководителями Северо-Восточного бюро ЦК КПК и местной администрации — Линь Бяо, Гао Ганом, Чэнь Юнем и другими.

В 50—60‑х годах, работая в посольстве СССР в Китае в качестве секретаря, советника, я оказался на острие политических событий в советско-китайских отношениях. После окончания специальной китаеведческой школы в Пекине, а также Народного университета КНР довольно часто привлекался к беседам на уровне руководства двух стран. Пришлось участвовать во встречах Н. С. Хрущёва, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, А. Н. Косыгина, А. И. Микояна, К. Е. Ворошилова, М. А. Суслова, A. A. Громыко с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Дэн Сяопином.

Обстоятельства были самые разные: от многодневных двусторонних встреч, бесед, переговоров по закрытым вопросам, например, во время событий в Венгрии (встреча Лю Шаоци и других членов руководства КПК в Москве с политбюро ЦК КПСС в октябре 1956 г.). Переводил Мао Цзэдуна и членов делегации КПК в ходе выступлений, встреч во время празднования 40‑летия Октябрьской революции в 1957 г. (тогда был открыт спорткомплекс в Лужниках, где впервые происходило торжественное собрание). В 1956—1958 гг. присутствовал на беседах советских представителей с Мао Цзэдуном, в том числе послов или поверенных в делах СССР в КНР (П. Ф. Юдина, С. В. Червоненко, П. А. Абрасимова, С. Ф. Антонова).

В ноябре 1964 г. я участвовал в официальных двусторонних переговорах советской и китайской делегации в Москве. С советской стороны — Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин, Ю. В. Андропов, с китайской — Чжоу Эньлай, Хэ Лун, Кан Шэн. Беседы проходили после смещения в октябре 1964 г. Н. С. Хрущёва.

Во время обострения советско-китайских отношений, «культурной революции» приходилось выступать с острыми публикациями, резко критиковать архитектора «культурной революции» и его сторонников. Многие политические и общественные деятели КНР, уцелевшие в ходе этой «мясорубки», китайская печать сейчас признают, что разоблачение и осуждение Москвой «культурной революции», наш голос в защиту её жертв были для них действенной поддержкой и помощью.

Конечно, в такой острой идеологической борьбе между КПСС и КПК не обходилось без тенденциозности, о чём можно только сожалеть.

Много воспоминаний сохранилось о встречах с выдающимися китайскими деятелями культуры. В 1960—1963 гг. был советником по культуре и общественным связям в посольстве СССР в КНР. О встречах и событиях тех лет я написал в книге «Из китайских блокнотов»[3].

Касаюсь всего этого не для того, чтобы хвалиться своим китаеведческим прошлым, но подтвердить определённое право на высказывание своих впечатлений по поводу некоторых важных событий в советско-китайских отношениях и позиций отдельных лидеров КПК. Тем более что живых свидетелей, знающих подлинные факты того времени, сохранились единицы. Кстати, многие беседы с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Дэн Сяопином вообще не записывались.