Взгляд Ангела

Глава пятнадцатая

— Вольф Линдер был самым подозрительным подонком, каких я только знаю — проговорил Зак.

Сидя под раскидистым кактусом, Бет Энн нахмурилась и провела ладонью по новым знакам, высеченным на окаменевшем обрубке дерева, торчавшим из кучи песка.

— О мертвых нельзя плохо говорить, — заметила она.

Зак запыхтел, высыпая песок из сапога.

— Клянусь, ты готова защищать самого Сатану, лишь бы позлить меня, но дьявол все равно не наставляет на путь истинный хитрых и старых вроде твоего отца.

— Потому что его знаки заставляют нас уже десятый раз менять маршрут?

Зак скривил рот и, зло глядя на ущелье, проговорил.

— Нет. Потому что он не мог доверять даже тому, кто плоть от плоти его, скрывая свое наследство от дочери.

Целый день плутания по горам от одного знака, сделанного Вольфом, до другого истощили Бет Энн и Зака. Бет никак не могла решить, что делать дальше: то ли дать выход своему накопившемуся гневу, то ли разрыдаться, но потом поняла, что не прибегнет ни к первому, ни ко второму средству из-за страшной жары; лучше поберечь силы.

— Что это значит? — устало спросила она, отбрасывая назад волосы со вспотевшего лба. — Я уже говорила тебе — все равно ничего мы там не найдем.

— Тогда почему Вольф так тщательно оберегал свой секрет? — Требовательно спросил Зак, надевая сапог. — К чему все эти игры?

— Может быть, он не полагался на свою память. В конце концов, это нечто вроде карты… и все.

— Или, может быть он просто хотел узнать, сколько простаков клюнут на его сумасбродную затею. Таким образом, он решил подшутить, хотя шутка довольно гнусная.

— Только я одна умею разбирать эти надписи, — решительно возразила Бет Энн.

— Ты в этом уверена? А что если у твоего отца был партнер, о котором тебе ничего не известно? Черт… он может даже оказаться убийцей Вольфа! Разве не так, а?

— Не исключено, конечно… О, не знаю! — Бет Энн села на корягу и принялась растирать затекшую шею. — Я ничего не знаю и знать не хочу!

Зак взял с седла фляжку и принялся обозревать иссушенную солнцем местность. Запоздалые осенние дожди придали ей коричневатый оттенок и кое-где можно было даже заметить серо-зеленые кусты шалфея. Чашевидные цветы лаванды рассыпались по холмам, а розоватые лепестки торчали из ядовитой сердцевины колючего кактуса, похожего на рыболовный крючок.

— Ни черта не понятно, — пробормотал Зак.

Бет Энн посмотрела на него и сказала:

— Мы отличная пара, угодившая в ловушку по своей жадности и любопытству и к тому же рискующая сломать себе шею на этом деле. Что скажешь? Где искать этот проклятый "горшок с золотом"?

Присев рядом с ней на корточки, Зак передал Бет Энн фляжку с водой, заметив:

— Никогда не знаешь, когда повезет, ангел.

— Ненавижу полагаться на везение. — Бет сделала глоток, затем вернула ему флягу. — Надеюсь, тебе повезет больше.

— Госпожа Удача в прошлом благоволила ко мне.

— Может, она и сейчас улыбнется тебе, и ты сможешь подстрелить зайца? Я умираю от голода. — Зак открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Бет Энн опередила его, и нахмурив брови, заявила:

— О нет! твое чертово вяленое мясо я больше жевать не хочу.

Зак улыбнулся и ободряюще похлопал ей по коленке.

— Меня тошнит от самого себя, детка, но, надеюсь, тебе известно, как люди относятся к нищим.

— Да. — Бет обвела глазами пустынный пейзаж, и уголки ее рта опустились. — Это была не очень хорошая идея, правда?

— Наверное, есть получше, — согласился Зак.

— А что если нам все бросить?

Зак покосился на нее.

— Ты так хочешь?

— Это разумно. Потом у нас мало осталось воды.

— Да… И, боюсь, лошадь захромала.

— Я тоже обратила на это внимание, — Бет Энн сдвинула брови. — Помимо апачей и отряда, который гонится за нами, у нас и так хватает неприятностей, согласись?

— Лучше не скажешь. — Зак принялся рисовать пальцем узоры на каменистой почве.

Дальнейшие вопросы остались висеть в воздухе, и, казалось, этому не будет конца. Наконец, Бет Энн вздохнула, смирившись со своей судьбой.

— Мы едем дальше, разве не так?

— Судя по всему, да, — подхватил Зак, поднимая голову.

— Мы оба чокнутые, — натужно усмехнулась Бет. — Должно быть, нас хватил солнечный удар. Других объяснений я не вижу.

— Не думаю… за Вольфом остался должок… объяснение. — Он вечно все от нас утаивал. В этой его жиле, по крайней мере, можно для начала поискать ответы.

Несмотря на жару, Бет Энн задрожала.

— Только о богатстве он и думал. Я… я боюсь того, что мы можем там обнаружить.

— Послушай, если ты считаешь, что я способен претендовать на участок Вольфа или что-нибудь в этом роде… — с негодованием начал Зак.

Бет отмахнулась от его протестующих слов.

— Мне наплевать на это. Я просто боюсь, что ты разочаруешься.

— Давай не разочаровываться раньше времени. Хорошо? Будем хоть слабо, но верить.

— Забавно слышать такое от тебя… проповедник.

— Эй… вышло не так уж плохо, разве не так?

— как бы оправдываясь, спросил Зак.

Ты имеешь в виду свое проповедничество. — Брови Бет удивленно взметнулись вверх.

— Проклятье! Я никогда не утверждал, что ни во что не верю… по правде говоря. Пусть по мнению некоторых, я бессовестный негодяй, но у меня есть свои принципы! — Бирюзовые глаза Зака гневно вспыхнули. — А кто тебя спас в то воскресенье, когда отец принялся тебя поносить на чем свет стоит? А моя проповедь вынудила их всех признать себя грешными.

— Ты прав, — покраснев, созналась Бет Энн. — Все же я полагаю, что жила па давно выработана. Если я не права, она вся твоя. Забирай, пожалуйста. Я не могу принять то, что столько лет, ничего кроме несчастий, мне не приносило. А после твоего прекрасного выступления в качестве преподобного Темпла, это самое меньшее, чего ты заслуживаешь. — Бет попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. — Мне не хотелось бы, чтобы твое время, проведенное в церкви оказалось потраченным совсем зря.

— Черт, тебе же прекрасно известно, что я не пойду на это, — недовольно проговорил Зак.

— После того, как мы расстанемся, ты двинешь дальше? — На миг губы Бет задрожали, но она быстро взяла себя в руки и гордо вздернула подбородок. — Я уже слышала это, так что можешь говорить спокойно.

— Так будет лучше, да? — мрачнея, спросил он.

— Для кого, Зак? — в свою очередь, тихо спросила она.

Зак вскочил на ноги, нервно приторочил фляжку к седлу и принялся внимательно осматривать копыта лошади. Глаза Бет с молчаливым укором следили за ним, и когда он повернулся спиной, то его красивые черты лица исказила отвратительная гримаса.

— Я не брошу тебя, ты знаешь. Когда мы доберемся до Калифорнии, я пристрою тебя в какое-нибудь хорошее местечко. Если жила твоего отца чего-нибудь стоит, деньги облегчат нам жизнь, вот и все. Черт, ты даже сможешь открыть свой собственный модный ресторан.

Бет Энн развела руки и широко открыла глаза. — С какой это стати я должна помогать тебе бросить меня?

— Слушай! — повышенным голосом продолжал Зак, — этим ты ничего не добьешься.

— Предположим, что ты прав, — сказала она. — Но, может быть, я пойду на что угодно, чтобы остаться с тобой… даже в твоей страсти к скитанию по этим горам до скончания века.

Светлые брови Зака сошлись в молчаливом недоумении, и еле слышно он спросил.

— Что?

— Тебе никогда не приходило в голову, что ты слишком доверчивый? Ты уверен, что я правильно расшифровала знаки, па?

Крепкая шея Зака покрылась красными пятнами. — Ты хочешь сказать… О Боже, Бет Энн, только не это!

Бет выдержала его пристальный взгляд, затем позволила себе удовлетворенно улыбнуться.

— Именно это.

— Господи! Ты, чертовка! Мне следовало бы…

— Ни за что на свете.

Быстро подойдя к ней, Зак наклонился и крепко ее поцеловал, нежно прижавшись колючей щекой к ее лицу. — Есть другие способы приструнить тебя, женщина.

— Ты не очень-то меня слушаешь, — пробормотала она, отвечая на его поцелуи. — Если ты все решил заранее, это вовсе не означает, что будет по-твоему.

Приподняв пальцем ее подбородок, Зак усмехнулся в ответ на ее вызов.

— Ты угрожаешь?

— Назови это своевременным предупреждением, поскольку многое должно измениться.

— Каким образом?

Разглядывая полуистлевшее дерево, на котором она сидела, Бет еще раз провела ладонью по грубым рисункам.

— Мы близки к цели. Насколько — я не знаю. Но здесь говориться то, чего мы ищем, находится на вершине вон того утеса.

Зак выпрямился и, заслонив глаза от солнца ладонью, принялся разглядывать крутой склон. Его лицо горело от нетерпения.

— Ты готова, ангел?

Бет Энн поднялась на ноги и поплотнее надвинула шляпу на глаза.

— Надо выяснить в чем там дело.

Потребовался целый час изматывающего восхождения, на преодоление крутого подъема. Ведя хромающую лошадь, они то теряли, то находили узкую тропинку, петлявшую среди кустов можжевельника и нагромождений камней, которые катились из-под ног при каждом шаге. Обжигающий ветер дул им в лицо, лишая Бет Энн последних сил, а когда они, наконец, поднялись на обдуваемый всеми ветрами горный хребет, у нее закружилась голова.

Пошатываясь, с помощью Зака, она преодолела последние несколько футов, вцепившись в его руку и обвела взглядом неровный склон по другую сторону этого небольшого, усеянного камнями плато. В прозрачном воздухе пустыни все предметы казались ближе, чем на самом деле, но Бет Энн поняла, что блестящая полоска за одной из горных гряд — это ручей с бесценной водой, и до него каких-нибудь пять миль.

С того места, где они стояли, открывался вид на небольшой утес, усеянный мелкими камнями Бет Энн невесело оглядела все вокруг и заметила:

— Здесь ничего!

— Посмотри туда, — сказал Зак, указывая на лабиринт из камней среди отбрасывающих длинные тени валунов. — Вон то нагромождение… Похоже оно отмечает границы участка, а вон там… хижина. Взгляни! Идем!

Оставив уставшую лошадь, Зак спрыгнул с уступа, затем повернулся, чтобы помочь Бет Энн. Теперь, когда ее глаза привыкли к унылой местности, раскинувшейся вокруг, она начала различать детали, указывающие на пребывание здесь человека. Конечно, эта грубая постройка — дом со стенами, с камином, видимым сквозь дверной проем, и с остатками ветхой крыши. Не Вольф ли сложил его? Не рядом ли это заброшенное место с жилой ее отца? Место, к которому он относился с большей любовью, чем к родной жене и дочери?

Бет Энн обернулась, с восхищением и одновременно с ужасом обозревая окрестности, и прошептала.

— Зак!

Он повернул голову туда, куда смотрела Бет. Вход высотой в рост человека зиял у огромной глыбы горной породы перед самым основанием скалы. Этот проем невозможно было заметить сверху.

— Это она, — произнес Зак.

— Она? — неуверенно спросила Бет Энн, не зная, что и думать. Неужели эта дыра в земле и есть золотоносная жила отца, из-за которой им пришлось столько перенести? Зак злорадно засмеялся над ее неуверенностью.

— Посмотрим. — Он подвел Бет к отверстию в земле и принялся осторожно осматривать мрачный темный вход. — Здесь должна быть… ага! Вот она.

Чиркнула спичка, и затем загорелась лампа. Зак поднял ее, и их взору предстал туннель, старательно вырубленный в толще горной породы.

Крепь, подпиравшая свод, была очень старой, а на наклонном полу валялись ржавые инструменты, ведра и другое непонятное оборудование, загромождающее спуск вниз.

— Оставайся здесь, — предупредил Зак, осторожно ступая в тоннель. Струйка песка посыпалась ему на голову, и Бет Энн невольно отшатнулась назад.

— Зак, будь осторожен!

— Не трусь, ангел, — улыбаясь, через плечо бросил Зак. — Можно подумать, что я тебе не безразличен. Я быстро осмотрю что там и вернусь.

— Хорошо… — Бет раздраженно поджала губы, — смотри, чтобы тебя там не угробило!

— Я постараюсь.

Наклонившись над входом в пещеру, Бет Энн тяжело вздохнула, когда Зак скрылся в темноте тоннеля, затем подскочила на месте, услыхав через минуту его крик. Она бросилась вниз по коридору, но он уже шел ей навстречу с деревянным бочонком на плечах.

— Разве я не говорил тебе, оставаться на месте? — грубо сказал он, хватая ее за локоть и подталкивая к выходу.

— Я подумала, что ты попал в беду, — принялась оправдываться Бет Энн и, чтобы заглушить страх, спросила:

— Почему ты кричал? Ты уже нашел золото?

— Нечто получше, — ответил он, кладя бочонок на землю у входа и вскрывая перочинным ножом воск сургуча на крышке. — Да простит Бог черную душу Вольфа, старый негодяй оказал нам большую услугу.

Внутри что-то забулькало, когда Зак удалил крышку.

— Вода! — воскликнула Бет Энн, окуная пальцы в содержимое бочонка.

— Ее там, внизу, полно. Она может отдавать лошадиной мочой, но хоть какое-то облегчение.

— Да. — Бет зачерпнула воду ладонями и попробовала на вкус темноватую, с маслянистым привкусом жидкость, оказавшуюся пригодной для питья. — Пойду, напою коня. Он, бедняжка, нуждается в воде больше, чем мы.

— Справишься? — Зак уже протянул руку к фонарю. — Я хотел бы…

— Отправляйся. Я чем-нибудь займусь вместо того, чтобы торчать тут и переживать за тебя.

Зак улыбнулся и потрепал ее по щеке.

— Молодец, моя девочка.

«Хотелось бы верить», — подумала Бет Энн, и ее горло сжалось, когда он снова исчез.

Крайнее рвение Зака прозвучало похоронным маршем ее надеждам. В конце концов, разве он сам не признался, что приехал в «Отдых путника», чтобы попытаться наложить руки на золотоносную жилу Вольфа Линдера? И вот теперь, если ли в ней золото, или нет он достиг своей цели. Пройдет совсем немного времени, и сладкое пение сирен вновь позовет его в дорогу… к новым приключениям… подальше от нее.

С тех пор, как Бет так близко узнала Зака, ничто: ни обвинения, выдвинутые против нее, ни их мучения в этой пустыне, ни даже установление личности убийцы Вольфа — не беспокоило Бет Энн больше, чем их с Заком будущее. Будь у нее побольше здравого смысла, она побыстрее постаралась бы скрыться с его глаз, когда они спустятся с этой горы, и каждый пойдет своим путем. Однако любовь к Заку Медисону лишала ее силы воли.

С другой стороны, горько укоряла себя Бет, разве глупому сердцу прикажешь отказаться от надежды. Оставаясь как можно дольше с Заком, ей, возможно, и удастся доказать ему, что их совместная жизнь не так уж невозможна. Вполне вероятно, что они могли бы отправиться в Калифорнию. Все те испытания, через которые ей довелось пройти, закалили ее. Может быть, она сумеет как-то приспособиться в той жизни, которую он ведет. А, может быть, она по-настоящему ощутит, что такое горькое разочарование.

Страх еще сильнее сжал горло Бет Энн. Она знала, что несмотря на все его ошибки и слабости, Зак Медисон в глубине души добрый и сердечный человек. Такого она его любила всей душой. Понимая, что она балансирует по краю пропасти, Бет Энн не могла позволить себе, чтобы боязнь… общественного презрения и даже предательство Зака… заставили бы ее отступить. Он может слыть картежником или мошенником, но когда на карту поставлено твое счастье, ничего другого не остается, как пойти на риск. Бет решительно подняла маленький бочонок и пошла поить животное.

Отыскав узкую тропу, приведя уставшее животное в старый загон, сложенный из камней, и напоив его, Бет почувствовала, что снова взяла себя в руки. Но чем дольше она ждала появления Зака, тем все более и более усиливалось ее беспокойство. Таинственные глухие удары гулким эхом раздавались в стволе шахты, в то время как вечерние тени становились длиннее, а воздух прохладнее. Не в силах больше стоять у входа и терпеть, Бет рискнула войти в тоннель.

— Зак! Ей ответило приглушенное эхо. Закусив губу, Бет ощупала песчаную стену и осторожно шагнула туда, где было темно, хоть глаз выколи. У нее невольно вырвался из груди вздох облегчения, когда вскоре в золотистом сиянии фонаря возникла фигура возвращающегося Зака.

— Тебя так долго не было, — сказала она. — С тобой ничего не случилось?

— Все отлично. Тоннель местами ненадежен, — ответил он рассеянно с хмурым видом. С ним была кирка и образцы кварцевой породы черносерого цвета. Передав фонарь Бет Энн, Зак повел ее из тоннеля. — Выбираемся на свет.

Озадаченная его молчанием, Бет подкрутила до отказа фитиль и последовала за ним.

— Ты что-нибудь нашел? Тебе попалось хоть сколько-нибудь золота?

Зак положил добычу на ровный валун у входа в пещеру. — Там было много блестящей породы.

— Было?

— Судя по всему, там проходил кварцевый столб. Твой отец владел такой богатой жилой золота, что она могла бы сделать его первым богачом в мире. Представляешь, она истощилась только на глубине восьмидесяти футов.

Плечи Бет Энн безвольно опустились. Несмотря на все свои опасения, она была разочарована. Приманки в виде золота больше не существовала, и ей нечем удержать Зака.

— Значит, там ничего не осталось?

— Насколько я могу судить — с золотом покончено. Судя по твоим словам, Вольф выработал ее раньше. Остались, правда другие минералы… галенит, полно меди… и в нижних слоях кто-то ковырялся. Там я обнаружил вот это.

Зак провал пальцем по собранным полупрозрачным серым камням, и на его лице появилось выражение странного напряжения, которое сбило с толку Энн.

— Что это? — спросила она.

Вместо ответа Зак взял у Бет фонарь, затем выбрал один из камней и провел им несколько царапин по стеклу. Черты его лица при этом разгладились, он положил камень на ладонь и протянул ее Бет Энн.

— Алмазы.

От волнения у Бет Энн сперло дыхание.

— Что? — задыхаясь, спросила она. — Ал… алмазы. Ты уверен?

— Абсолютно.

У Бет закружилась голова под впечатлением от такой находки.

— Не удивительно, что па и словом не обмолвился об этом. Просто не верится!

В глазах Зака сверкнул циничный огонек.

— И правильно делал, дорогая, поскольку они фальшивые.

Мысли в голове Бет перестали вдруг путаться, и она недоверчиво произнесла:

— Я не понимаю.

Зак сжал пальцами ладонь Бет с необработанным полудрагоценным камнем и невесело улыбнулся.

— Не зря говорят: век живи, век учись, и, я думаю, правильно говорят. По-моему, здесь попахивает крупным надувательством.

— Перестань говорить загадками! — Смущение Бет Энн перешло в раздражение и достигло высшей точки. — Что ты имеешь в виду? Настоящие эти алмазы или ненастоящие?

— О, они в достаточной степени настоящие, но я не удивлюсь, если они окажутся второразрядными камнями. Впрочем, для приманки вполне годятся.

Бет недоверчиво раскрыла рот. — Ты хочешь сказать, что кто-то умышленно подбросил сюда?

— Твой богобоязненный папаша решил «подсолить» свою собственную скважину, ангел.

— Но зачем? — Бет сжала кончиками пальцев виски, пытаясь унять боль в голове. — Это же не имеет смысла.

— Еще как имеет, для того, кто решил продать свой участок ничего не подозревающему инвестору. Каждый старатель знает, что в золотоносных жилах порой встречаются алмазы, а горные месторождения на этой территории, в основном, не исследованы. Такой расклад устроит любого азартного дельца, а что собой представляет инвестор, как не человека, желающего рискнуть своими деньгами ради крупного барыша? Боже мой… с помощью хорошего подставного лица дельце можно провернуть наилучшим образом, уверяю тебя.

— Это так… неправдоподобно, просто не верится, — чуть слышно сказала Бет Энн.

— Я вынужден воздать должное старому Вольфу, — не без восхищения проговорил Зак. — Это надувательство — настоящий шедевр. Очень жаль, что оно убило его.

— Ты думаешь, что здесь имеется какая-то связь? Но кто бы это мог быть? Как это случилось?

Зак вынул из кармана рубашки небольшую полоску измятой бумаги золотистого цвета. — Это не ответ на твой вопрос?

Ничего не понимая, Бет разгладила клочок бумаги и затем оцепенела, узнав фирменный знак дорогих сигар.

— О, мой Бог… мистер Барлингс!

— Совершенно верно, ангел, — криво усмехнувшись, подтвердил Зак. — Ни в какой Таксон банкир с твоим отцом не ездили. Они прямиком отправились сюда, чтобы подбросить эти камушки. На это «нечто крупное» и намекал Вольф, но, видимо, партнеры не на шутку разругались между собой.

— И мистер Барлингс убил па и потом свалил всю вику на меня, — горько заключила Бет Энн. Развенчанной оказалось еще одна иллюзия, за которой скрывалось только предательство. — И я ему сама помогала в этом.

— Не только ты. Готов поспорить на любые деньги, что в сейфе сберегательного банка «Дестини» хранится какой-то документ, удостоверяющий, что Барлингсу причитается половина прибыли с любого дохода Вольфа, если ты вдруг не окажешься наследницей. Придумано просто идеально… повесят ли тебя или ты отправишься в тюрьму за смерть Вольфа, или же сбежишь, и тебя никто больше никогда не увидит… Барлингсу достается «Отдых путника», скважина и все остальное.

Бет Энн уставилась на кучку обломков камней и минералов, сложенную на ровной поверхности валуна, впитывая в себя слова Зака вместе с последними золотисто-красными лучами заходящего солнца. Детали головоломки совпадали идеально. Все то, во что она верила и о чем мечтала, ради чего работала и на что надеялась, лежало в руинах, и жизнь, казалось, уже не имела смысла. Но в следующую минуту ее губы дернулись, и из горла вырвался приглушенный смех.

Горячие пальцы Зака крепко сжали ей руки.

— Дорогая?

— О, значит, дело в богатстве, не так ли, Зак? — В ее серебристых глазах застыли слезы, слишком горькие, чтобы их пролить. — Я хотела вписаться в твою жизнь, и теперь я знаю, что могу… в качестве самой последней дуры, которую ты когда-либо встречал в своей жизни!

Зак смыл водой следы пены с лица, вылил воду из чашки и вздрогнул от порыва прохладного воздуха, ударившего в его обнаженную и мокрую грудь. Вода, припасенная Вольфом, позволяла побриться и умыться, и слава Богу, что она есть, и можно освободиться от грязи, в которой он вывалялся, собирая в шахте подброшенные алмазы. Убрав туалетные принадлежности в мешок, Зак задумчиво взглянул на звезды, мерцающие на черном небе… эти яркие точки света, которые ярче любых алмазов.

Потом недоверчиво тряхнул головой. Ему до сих пор не верилось, что Вольф Линдер оказался способен на такую махинацию. Конечно, ее обмозговывал Роберт Барлингс. И только в конце он понял, что не может больше доверять партнеру и прибег к страшному деянию — свалил, как трус, вину на ни в чем неповинную женщину. Зак в бессильной ярости заскрежетал зубами и у него зачесались руки от желания ответить ударом на удар… лучше всего врезать по физиономии этому напыщенному ничтожеству Роберту Барлингсу.

Подавив в себе кровожадные инстинкты, Зак собрал пожитки и зашагал в сторону сложенной из камней хижины, где его ждала Бет. Нырнув под притолоку низкого дверного проема, он вдруг резко остановился. Хотя сквозь дырявую крышу виднелось небо, внутри было прибрано, одеяло аккуратно расстелено, а фонарь висел на крючке. Зак изумился при виде Бет Энн в теплом желтоватом свете лампы.

Воспользовавшись большими запасами воды, она умылась и тщательно промыла свои вьющиеся черные волосы. Надев рубашку, отделанную кружевами, и юбку, она сидела в задумчивой позе у огня, горевшего в грубом очаге, обхватив колени руками, и сушила волосы. Время от времени она мешала на сковороде что-то, ароматно шипящее на раскаленных углях, и при каждом движении тонкая ткань плотно обтягивала ее грудь. От жаркого очага ее золотистая кожа приобрела красный цвет, и этот запах — свежий, женский, теплый — напоминал духи, которые возбуждают, и в то же время веют какой-то экзотикой.

Зак немедленно захотел ее, однако грустная складка в уголках ее соблазнительных губ заставила его вовремя одуматься. Несмотря на приступ вожделения, он понимал, что она больше нуждается в утешении. У Зака даже засосало под ложечкой, так жалко ему стало бедную Бет Энн. Сколько испытаний выпало на ее долю как эмоциональных, так и физических. Вне всякого сомнения ей сразу трудно было разобраться во всем том, что свалилось на ее голову. Вольф Линдер, несомненно, получил по заслугам за то, что натворил… если он убил мать Бет Энн. Но разве может дочь радоваться смерти собственного отца? Что же касается манипуляций Барлингса с Вольфом и сегодняшними делами, будет ли Бет довольна тем, что творится вокруг ее имени?

Нет, ей нужно время, чтобы тщательно все взвесить и залечить свои раны. Как ему ни хотелось, но Зак поборол в себе плотское желание, боясь причинить ей новые страдания. Эта женщина не заслуживает похотливого негодяя, который воспользовался ситуацией, когда ей было плохо. Кроме того, как только они доберутся до Калифорнии, и он подыщет ей приличное место, и ему придется привыкать жить без нее. Лучше всего, если процесс расставания начнется здесь и немедленно.

С перекошенным лицом Зак пошел внутрь хижины и бросил свои вещи в угол…

— Вкусно пахнет — проговорил он.

Бет Энн испуганно вскочила и быстро обернулась, глядя широко открытыми глазами на его голую грудь и чисто выбритые щеки.

— А… это всего лишь бобы и вяленое мясо, — вспыхнув, проговорила она, принимаясь энергично помешивать блюдо. — Па оставил небольшие запасы… потом я нашла блинной муки, но лепешки из нее получаются не очень…

— Пища, достойная короля. — Смущенный впервые с тех пор, как мальчишкой побывал на сеновале со своей первой женщиной, Зак натянул грязную пропахшую потом рубаху, но не стал застегивать ее. — Слушай, Бет Энн, ты свыклась с тяжелой жизнью старателя как настоящий профессионал.

— По крайней мере, я для чего-то гожусь. Ну, вот, готово. Почему ты не ешь? — Бет зачерпнула жестяной тарелкой из котла еду и положила на нее лепешку, приготовленную на сковороде, которую она соорудила из сломанной лопаты.

Зак присел напротив нее на корточки и взял тарелку, нервно вздрогнув, когда ее пальцы коснулись его руки.

— О, спасибо.

Еда оказалась на удивление вкусной, и он принялся поглощать ее с радостью изголодавшегося человека, пока не заметил, что Бет едва притронулась к своей лепешке.

— Ты что не ешь?

Вздрогнув, Бет с удивлением посмотрела на лепешку, которую рассеянно крошила пальцами.

— Я не очень голодна.

— Может быть, это улучшит твой аппетит. — Зак вытащил из кармана брюк небольшой мешочек, завязанный тесемками, и бросил ей. — Ваши драгоценности, миледи.

— Алмазы? — презрительно спросила она.

— Все, что я смог найти. Вольф постарался сделать так, чтобы все выглядело натурально. Могут найтись и другие, если еще поискать. Легковерный быстро отыщет их и убедится, что скважина в самом деле стоящая.

Бет Энн раскрыла мешочек и высыпала несколько прозрачных, ничем не примечательных камней на ладонь.

— Они вряд ли стоят человеческой жизни, да?

— На королевский выкуп они не тянут, — сказал Зак, отставляя тарелку в сторону, — но аванс под них тебе могут выдать весьма приличный.

— Мне не нужны они, — с содроганием в голосе проговорила Бет. — Это как деньги… обагренные кровью.

— Нельзя быть такой привередливой, милая.

— Ты даешь мне понять, что я должна походить на тебя? — огрызнулась Бет, вскакивая на ноги. — Ради того, что мне хочется, пренебрегать всеми нормами морали? Если меня это устраивает, то лгать, обманывать и красть без зазрения совести? — она надменно взглянула на Зака и бросила ему на колени мешочек. — Я не приму их!

Сердито на нее глядя, Зак тоже поднялся.

— Будь практична, Бет Энн!

— Практична? — рассмеялась она. — Ты так это называешь? Как удобно Заку Медисону всегда менять правила.

— Это называется выживанием, моя дорогая, — медленно произнес Зак, раздраженный тем, что ее резкие слова задели его совесть, хотя ему давно казалось, что он похоронил в себе такое понятие. — И это может оказаться всем, что стоит между тобой и погибелью.

— Возможно, но как жизнь без достоинства или духовных ценностей может иметь хоть какой-то смысл?

— И когда же любой из твоих прекрасных идеалов приносил тебе хоть какую-нибудь пользу? — парировал он. — Выйди из своей башни и посмотри, каков реальный мир. Тебе позарез потребуются эти проклятые алмазы.

— Я лучше умру с голода! — В бешенстве воскликнула Бет! — Я скорее начну торговать своим телом на улице! Я привыкла думать, что люди принимают меня за такую женщину. Какая в самом деле разница, когда я столько выслушала грязных слов и намеков?

— Перестань, ангел! — повысил тон Зак. — Не наговаривай на себя!

Ее гнев внезапно прошел, и она закрыла лицо руками.

— Нет! — Бет глубоко, дрожа всем телом, вздохнула и открыла лицо, на котором Зак прочел угрызения совести. — Нет! Извини, Зак. Ты был таким добрым. Я не должна была вымещать свое плохое настроение на тебе.

Добрым? Это слово заставило его поморщиться от сознания своей вины. Зак положил руку на ее плечо и примирительно произнес.

— Забудем об этом. Был тяжелый день. Ты взвинчена и устала. Ложись лучше спать.

Бет прикусила губу и кивнула.

— Хорошо.

Рука Зака, прикоснувшаяся к ее бархатной коже, пылала. Он резко отдернул ее и направился к выходу, взяв одеяло. — Я буду спать на воздухе.

Из ее горла вызвался странный звук: нечто среднее между вздохом и хныканием от боли. Зак обернулся, и вся его решительность растаяла при взгляде на это пораженное горем лицо.

С темными волосами, рассыпанными по плечам, и широко открытыми глазами на бледном лице она походила на потерявшуюся маленькую девочку. Когда же из-под закопченных век скатилась одна единственная слеза, Зак совсем растерялся.

— Не надо, милая, — пробормотал он, влекомый к ней словно магнитом.

Бет взглянула ему в лицо и, дрожа от обиды, спросила:

— Я тебя уже потеряла? Что я тут наговорила… Я не хотела…

— Ш-ш-ш… — прошептал Зак, смахивая слезу с ее щеки, но на ее месте тут же появилась новая. — Не в этом дело.

— Ты… ты больше меня не хочешь?

Зак застонал, и кровь забурлила в его жилах. Он стиснул зубы и, сохраняя самообладание, ответил:

— Ты только все усложняешь, ангел. Впервые в своей ужасной жизни я пытаюсь по-человечески относиться к тебе.

Бет слизнула с верхней губы слезу, и этот невольный и провокационный жест привел Зака в еще большее возбуждение.

— Я понимаю, я поступил неправильно, сделав тебя любовницей и зная, что это не продлится долго.

Бет сильно покраснела, и хриплым шепотом ответила.

— Я тоже хотела этого.

Зак с сожалением покачал головой.

— У тебя не было опыта, чтобы дать отпор беспринципному негодяю, охваченному похотью. Но теперь я попытаюсь исправить положение. То, что было между нами в кровати, это прекрасно, но женщина, вроде тебя, нуждается в большем, чем я могу дать.

— Ошибаешься, Зак, — все тем же тихим, хрипловатым голосом продолжала Бет. — Я ничего не прошу, кроме одного — быть с тобой.

— Нет. Ты потом будешь горько сожалеть. Поверь, так будет лучше, хотя, конечно, это самое последнее дело бросать тебя… плачущую. Я никогда так не поступал.

Бет прикоснулась к его груди, водя пальцем по вьющимся волосам:

— Ну и не поступай.

От этого легкого прикосновения ток прошел по телу Зака. Криво улыбнувшись, он проговорил:

— Ты все мои добрые намерения сводишь на нет.

Бет уперлась рукой в его грудь, внимательно глядя ему в лицо.

— Хорошо.

— Нет. — Зак схватил ее ладони. — Послушай. Ты была права. В прошлом у меня не было четкого понимания, что правильно, а что неправильно. Узнав тебя, я теперь стыжусь всех тех гнусностей, которые натворил. Ты хотела бы сделать из меня честного человека… лучше чем я есть на самом деле. И поможет мне Бог, это я и пытаюсь сделать.

Ее губы удивленно приоткрылись.

— Зачем, Зак?

— Ну, — поморщился он, — чтобы ты лучше думала обо мне… может быть даже гордилась… я так считаю.

— Почему?

Зак, все более раздражаясь, ответил:

— Потому что ты мне не безразлична. Вот почему я сейчас хочу уйти. Я не хочу, чтобы ты страдала. Я не хочу причинять тебе боль.

Бет оттолкнула его и требовательно спросила.

— Почему Зак? Скажи мне, почему?

— Потому что я люблю тебя, черт возьми! — заорал он, сам удивившись тому, что за многие годы впервые сказал настоящую правду.

И это, действительно, было так. Сердце его ныло от неведомого прежде чувства. Все его желания и помыслы сосредоточились на этой стройной, храброй женщине, которая дала ему так много… свои смех, страсть, свое щедрое сердце. Впрочем, это не имело значения, скорее только требовало от него, чтобы раз в жизни он не был бы эгоистом и отказался от нее, избавив от несчастий, с которыми она неизбежно столкнется в обществе, такого, как он, беспутного бродяги.

Шумно вздохнув от избытка переполнявших его чувств, Зак привлек Бет Энн к себе и крепко поцеловал. Когда он поднял голову, то увидел, что она, обессилев, прислонилась к его груди и сквозь слезы улыбается.

— На этот раз ты веришь мне? — прошептал Зак ей на ухо.

— Это так важно? — пробормотала она, притягивая его голову к своей.

Еще как важно!

Для Зака это значило невероятно много. Бет Энн должна знать, как много она для него значит. В момент ослепляющего озарения он увидел, как любовь к этой женщине изменила все вокруг и его самого. Его Вселенная накренилась, затем принялась вращаться в новом, гораздо более многообещающем ритме, сконцентрировавшись в мягких серебристых глазах женщины, которая любила его… его со всеми пороками и недостатками. Это новое чувство пьянило и призывало к смирению. Но окажется ли у него достаточно умения и мужества, чтобы завоевать им место под солнцем? Каким образом доказать свою преданность той, которая сделалась для него центром мироздания?

— Боже помоги мне, — взмолился Зак, припадая к губам Бет Энн.

И в сошедшем на него прозрении Зак знал, что ему предстоит сделать.