Взгляд Ангела

Глава седьмая

От изумления глаза Бет Энн засияли. Какой бы прекрасной ни представлялась Заку такая возможность, действительность оказалась еще прекраснее.

Бег была в его руках почти обнаженная, тело ее после купания было прохладным и шелковистым, сквозь полупрозрачную рубашку просвечивали полные груди. Оторвавшись от ее губ, он покрывал горячими поцелуями ее лоб, шею.

— Зак! — Бет сладостно вздохнула.

— Что?

— Пожалуйста.

— Все что угодно, ангел. Как ты захочешь, — Зак постанывал.

— Я не понимаю, — трепетно выдохнула она.

— Почему ты тогда убежала? Ты была расстроена. Но разве ты не знала, что и я стану страдать?

— Нет. Почему?

— После сегодняшнего утра ты знаешь, почему, — проворчал Зак, не желая отрываться от Бет.

— Я не хотела обидеть тебя! — вскричала Бет волнуясь. — Ты напугал меня. Я приняла тебя за индейца.

— Опять? Твоя пугливость просто изумительна. Разве я такой свирепый?

— О, господи, да перестань! Как ты можешь быть так жесток? Ты просто снова наказываешь меня, — заключила Бет, готовясь заплакать.

Сначала Зак хотел дать урок предосторожности маленькой баловнице, но сейчас, видя как она разыгрывает русалку под ивами, впал в такое неистовство, что почти забыл, зачем пришел в это уединенное место. Тонкая рубашка облегающая тело Бет, делала его более соблазнительным. Зак был почти за пределами благоразумия.

Полузагипнотизированный своей страстью, он понимал лишь то, что не должен выпускать ее из своих объятий. Зак отчего-то был уверен, что должен быть вознагражден за свою смелость и решительность.

Он теребил пальцами черные как смоль волосы Бет, зажав ее лицо между ладонями и приблизив свои губы к ее губам.

— Разве это похоже на наказание? — резко спросил он.

— Не пойму, чего ты от меня хочешь.

— В самом деле?

Ее глаза округлились.

— Нет, ты не можешь. Ты же священник.

Зак опустил веки и застонал.

— Не напоминай.

— Но…

— Я такой же мужчина как и прочие. И меня можно соблазнить, — руки Зака сжались, он покрыл поцелуями темные ресницы Бет, ее нос, соблазнительно изогнутую верхнюю губу. — Да, дорогая, я не могу сдерживать себя.

Бет, с усилием вздохнув, скорчилась на песке, се пальцы впились с безумной силой в его предплечье.

— Зак, не надо этого… Мы не должны…

— Грех? Я не уверен, что здесь есть хоть капля греха. Я знаю только то, что хочу ощутить тебя всю. Я хочу войти в тебя так глубоко, чтобы почувствовать биение твоего сердца. Я хочу, чтобы ты обвилась вокруг меня своими красивыми ногами и дала мне насладиться твоей близостью. А потом я хочу погрузиться в твою любовь до конца света, пока время не остановится. Вот как сильно ты меня соблазняешь.

Во время этой чувственной речи дыхание Бет Энн прервалось и замерло, а потом вырвалось в нетвердом вздохе, выражавшем отчасти отрицание, отчасти желание.

— Ты ведь тоже хочешь меня, правда, родная? — прошептал Зак. Его резкое дыхание жгло ее волосы, мочку уха.

Руки Бет, которые только что отталкивали его, теперь влекли его к себе. Зак ощутил в теле Бет страстное напряжение.

— Все ложь, — пробормотала девушка, задыхаясь и тая. — Это все была ложь.

Ощущение тревоги пронеслось в мозгу Зака, он похолодел. Неужели он разоблачен? И осторожно спросил:

— О чем это ты, родная?

— То, что я говорила себе, — изумленная вспышкой страсти, Бет нежно гладила его оцарапанную щеку, словно извиняясь, затем коснулась жестких русых кудрей на его затылке и осыпала его поцелуями. — Поэтому мне пришлось уйти. Я… я тоже испытывала искушение, но подумала — это потому, что я долго была одна. Но дело не в этом, Зак. Ты единственный, кто внушил мне такое чувство, такое необыкновенное и долгожданное. Ты знаешь, кто я, и все же добр ко мне.

Зак содрогнулся, откуда-то изнутри поднялась одурманивающая волна желания.

Дьявольщина, да, он знал ее и знал, насколько уязвима и нежна ее натура. Разве он не видел, как храбро она держалась сегодня под градом насмешек всего города? Зак рос сиротой, и его собственное детство изобиловало подобными инцидентами, он хорошо знал, что это такое. Разве не возникало у него желания послать их всех к черту ради нее? Уложить в постель Бет Линдер казалось ему замечательной идеей, когда она ничего не значила для него. Но теперь, когда он увидел ее отвагу и смелость, обнаружил ее боль и одиночество, что она показывала очень немногим, как теперь он смог бы воспользоваться ею, чтобы просто утолить свою похоть. Бет была словно колючка кактуса, которая вонзилась ему под кожу и попала прямо в сердце.

Сердце? Зак с трудом задержал бешеный бег своих мыслей. Стоп! Ни одна женщина не сумеет завладеть сердцем Зака Медисона.

Это был вопрос чести. Может быть Бет Энн не так уж невинна, но безусловно, она необыкновенная женщина. Выработанный им стиль поведения никогда не позволял ему воспользоваться своими преимуществами в отношении тех, кто не имел никаких шансов переиграть его в его же интригах.

Черт, ведь Бет Энн уже проиграла — а она об этом даже не знает! Но какое ему до этого дело? Так уже запоздало обретя совесть, Зак чувствовал себя идиотом. Все его существо ныло от этой мысли, но он ничего не мог поделать.

Ни для Бет Энн, ни для себя.

— Бет, милая, — пробормотал он, освобождаясь от ее рук, обвивших его шею.

— Поцелуй меня еще раз, Зак, — прошептала Бет мечтательно, мягко и нежно. — Мне нравится, как ты это делаешь.

От ее невинного признания огонь пробежал по его телу. И Зак заскрежетал зубами, испустив полный страдания стон. Надо это прекратить, и притом как можно скорее, или будет слишком поздно для них обоих.

— Тебя когда-нибудь крестили, ангел? — Схватив ее за плечи, Зак стоял, прижав ее к своей груди.

Черты Бет смягчились, она прищурилась, не понимая.

— А-хха.

— Учитывая твое состояние, не лишне повторить, — промычав это, Зак с натугой бросил ее в пруд.

Бет шлепнулась в воду, молотя руками и ногами, выскочила, ругаясь и рассыпая брызги, черные волосы залепили ей глаза. Неожиданное купание смыло все следы страсти. Униженная, она вся горела яростью в своем прозрачном неглиже.

— Ты низкий выродок. Блевотина, пожиратель ящериц! Пес желтобрюхий!

Стоя на берегу, уперев руки в бока, Зак запрокинул назад голову и расхохотался.

— Следи за своими выражениями, ангел, или я снова окуну тебя, чтобы научить хорошим манерам.

Этот смех и его презрение разъярили Бет сверх всякой меры, она завопила и обрушила на него бешеный поток ругательств.

— Не останусь перед тобой в долгу, пожиратель навоза, лицемерный негодяй!

— Остынь. Я сделал это для твоей же пользы, милая.

— Для моей! Я этого не просила! Ты так спешил расстегнуть свои штаны! Ты посягнул на мою тайну и грубо обошелся со мной, а после этого ты еще говоришь, что это моя ошибка? — Бет пронзительно кричала и ощупывала дно пруда в поисках камня, и найдя его, швырнула. — Уйди с моих глаз, проклятый!

— Тебе следует научиться сдерживать себя. И в следующий раз не улетай, словно ведьма из ада, не взвесив наперед того, что может с тобой случиться, маленькая озорница!

Взвыв от ярости, Бет нащупала другой камень, поскользнулась и села, взметнув большой фонтан воды. Затем она неистово зарыдала.

— Ты не ушиблась?

— Почему ты не оставишь меня одну? — всхлипывала она. — Уходи! Я тебя ненавижу!

Ее слова вызвали в его груди особую боль, но он смотрел на нее стоически и зловеще.

— Обещаю тебе, что ты сохранишь это чувство. Так будет безопаснее для нас обоих.

Бет гневно посмотрела на него сквозь слезы.

— Почему бы тебе просто не уехать?

У Зака отвисла челюсть. Он не мог уехать с их постоялого двора и похоже, уже истощил у хозяйки запас всякого гостеприимства.

— Да, кажется уже пора, — Зак бросил на нее долгий взгляд, потом повернулся и начал взбираться по склону. — Не задерживайся особо, а то я буду вынужден вернуться снова, чтобы присмотреть за тобой.

— Пошел к черту!

Зак скорчил гримасу.

— Я делаю что могу.

Он вскарабкался среди зарослей кипрея на вершине обрыва, прошел немного вперед, затем повернул назад, присел на корточки в кустах и прислушался к рыданиям Бет Энн. Через некоторое время, показавшееся ему необыкновенно долгим, когда обозначились пурпурные краски надвигающихся сумерек, Бет перестала плакать. Зак слышал, как она выходит из воды и собирает разбросанную одежду. Лишь когда он убедился, что она благополучно направилась к «Отдыху путника», сам пошел той же дорогой, и решение его созрело.

Несмотря на мошенничество, совершенное им в Прескотте, Зак твердо решил, что утром уедет. Единственное, что оставалось сделать — сообщить об этом Вольфу, а это было не так-то просто.

— Уезжаешь? — произнес Вольф вечером за ужином. — Но преподобный, а как насчет моего предложения? Вы могли бы оказать мне действенную помощь, если бы остались.

Зак бросил быстрый взгляд на Бет Энн, которая сидела за столом напротив него со склоненной головой, вкусная жареная телятина почти нетронутой остывала на ее тарелке. Она, когда вернулась с пруда, совершенно спокойно приняла громкий выговор от Вольфа и выслушала его угрозы запереть ее в лишенной окон кухне. Перенесла, не моргнув глазом, и крики о любезничанье и послушании, и, не произнесла ни слова в свою защиту. Ее покорность несколько охладила Вольфа, так что он был удовлетворен хорошей словесной поркой. Но Зак понимал, что происшедшее на пруду как-то сковало Бет Энн.

С другой стороны, существенным пороком Зака была алчность. И для ее удовлетворения вполне подошел бы Вольф. В конце концов можно было бы разыграть именно эту карту.

— Может быть, вам лучше открыть мне, что у вас на уме, мистер Линдер, — произнес Зак, уже мечтая, как будет навьючивать мулов и обрабатывать небольшой клочок земли, и как он мог бы, убедив Вольфа, что заслуживает оказанного ему доверия, узнать, где находятся его изумительные залежи.

— Что же, это можно, преподобный, — Вольф энергично перегнулся через стол, его длинная густая борода попала в подливку, в его черных круглых глазах загорелся повелительный огонь. — Я решил позволить себе небольшую поездку.

— О! — Зак кивнул, словно понял, что за этим должно последовать. — Вам нужен надежный человек, способный сопровождать вас в путешествии. Ну, разумеется. Вы были так услужливы здесь, как Руфь в древности, и я готов оказать вам посильную помощь…

— Нет, нет, нет, — Вольф замахал руками. — Мы с Робертом Барлингсом отправляемся в Таксон поговорить с инвесторами, заинтересованными в развитии территории вокруг Дестини. Такое пустяковое путешествие я могу проделать и один.

Зак почесал в затылке и недоуменно улыбнулся Вольфу.

— Так в чем же дело?

— Дело в Бет.

Она стремительно подняла голову, на ее лице появилось настороженное и одновременно агрессивное выражение.

— Как это во мне, па?

Вольф не обратил на нее внимания.

— Вы видите, в чем дело, Закхей. Меня не будет четыре, может, пять дней, и мне не хочется оставлять девочку одну под присмотром только старого Бака, если вы понимаете, что я имею в виду.

Бет Энн раздраженно фыркнула.

— Я уже достаточно взрослая.

— Заткнись, девчонка! — Вольф милостиво ухмыльнулся Заку сквозь зубы. — То, что мне нужно, так это дуэнья, чтобы удержать ее в узде. После ее сегодняшнего фортеля, вы сами можете судить, зачем. Так что скажете? Я понимаю, что это обуза, но мне бы хотелось, чтобы вы остались в «Отдыхе путника» до моего возвращения.

Зак встретился глазами с Бет Энн. Один взгляд на эти сверкающие серебряные глаза сказал ему, что она все еще злилась. Все еще была чрезвычайно желанна.

Про себя он тяжело вздохнул. Черт возьми, он уже совершил сегодня одно священное жертвоприношение! Сколько же можно?

Он, конечно, не в состоянии гарантировать воздержания, если их оставят здесь одних. Однако все следует принять во внимание. И если Вольфа не будет дома, то возможно Зак сумеет покопаться в некоторых бумагах старика и выудить оттуда то, что нужно не прибегая впоследствии к низкопоклонству перед чернобородым стариком. Перебирая и взвешивая возможности, Зак снова взглянул на Бет Энн и увидел в ее взгляде откровенный вызов. Улыбаясь, Зак обернулся к Вольфу.

— Вот что я вам скажу, мистер Линдер, — вы сами выбрали себе дуэнью.

Следующие пять дней были самыми невыносимыми в жизни Бет Энн. В течение их она радостно обдумывала возможности применить яд, дубину, кинжал или удушение, перечисляя вслух, как молитву перед сном, достоинства каждого способа. Хотя Бет делала исключения для некоторых из слуг Господних, но, в основном, она верила в существование Всемогущего и в возможность вечного проклятия, и, несмотря на это, она с легким сердцем изрешетила бы преподобного Зака, никчемного служителя церкви, таким количеством пуль, что он стал бы похож на капустный лист после града. Господи, как она ненавидела этого человека.

Бет Энн комкала сырое тесто, которое она месила на кухонном столе, стискивала его обеими руками, словно это была шея Зака Темпла. Со злобной радостью она сделала два глаза в тесте, а затем била кулаком прямо между ними. Испытывая огромное удовлетворение, Бет повторяла все снова и снова била кулаком и опять неистово месила.

Изобретение козней в какой-то мере давало выход растущему гневу и чувству унижения, которые снедали ее в последние несколько дней, но не давали облегчения ни попранной гордости, ни уязвленному чувству самолюбия. То, что она так легко поддалась на ухаживания Зака, вызывало в ней стыд. Но его отказ был еще чем-то более худшим. Он сыграл на ее слабости только для того, чтобы доказать ее порочность. И это было для нее оскорбительно. Кроме того, она никак не могла понять, почему мужчина, явно испытывавший возбуждение, как было с Заком, отказал себе в окончательном удовлетворении — даже если бы Бет Энн была ему благодарна, что он не воспользовался ей. Может быть, ему это нравится. А может быть, он просто чокнутый?

Если бы никогда больше не видеть отвратительного отца преподобного. Единственная радость, что хоть отца нет в городе, и она избавилась от воскресной муки, решительно отказавшись от посещения церковной службы. Бет была изрядно удивлена, что священник не настаивал на этом, и сам там не присутствовал, заявив, что предпочитает размышлять о величии Божьем в одиночестве на восходе солнца. Бет с отвращением подумала, что он просто чересчур серьезно воспринимает свои обязанности сторожевого пса.

Все эти дни она сторонилась Зака, проводя время или на кухне, заставляя и Бака обслуживать посетителей, или в своей комнате за ткацким станком. Так как Бет спала мало, то даже закончила одеяло с изображением Божьего ока и начала следующее. Когда не удавалось избежать встречи с Заком, Бет держалась холодно. Зак также не проявлял к ней интереса, за что она была ему глубоко признательна. Ее досада была так велика, что Бет невозможно было заставить отвечать за свои поступки, если бы Зак вздумал произнести хоть слово.

Разделав тесто, Бет положила его на две сковороды и поставила их в печь, чтобы оно поднялось. Готовясь к встрече погонщиков волов, она уже испекла четыре хлеба, в глубине печи уже кипел котел тушеной оленины с зеленой фасолью и был готов напиток из сушеных персиков. Бет вышла на порог кухни, чтобы глотнуть свежего воздуха, хмурясь при звуке шагов, которые слышались наверху на веранде.

Этот чертов священник! Он сам вовсе не так чист и незапятнан, будь он проклят. Лицемер! Остается только надеяться, что все последние ночи он боролся со своими демонами. И может быть победил их.

Мысленно нарисовав картину, как Зак Темпл жарится на сатанинских углях за свои грехи вожделения и жестокости, Бет улыбнулась. Если бы она хоть чуточку больше была уверена в успехе, то она могла бы подавить отвращение и гнев достаточно надолго, чтобы предложить священнику новое «искушение» в виде собственной персоны, чтобы доставить себе удовольствие заставить его погубить свою Душу, а после разоблачить его публично. Хотя в глубине души Бет понимала, что слишком труслива для осуществления подобных хладнокровных действий, она убеждала себя, что избегнет риска и опасной мести, потому что в конце концов, слава Богу, ее освобождение близко.

Виски Джин нашла покупателя для жеребенка.

Вытерев руки о передник, Бет Энн нащупала в кармане письмо, которое пришло рано утром. Один фермер около Юмы выразил желание взять Нелли и ее жеребенка за хорошую цену, и Бет Энн в сопровождении Джин должна была пойти к нему. Оттуда она может дилижансом добраться до Калифорнии. Благодаря трудолюбию и по возможности везению, Бет сумеет изучить кулинарное искусство у настоящего мастера, обеспечив таким образом свою независимость и свое будущее. Это были пока мечты, одновременно пугающие и прекрасные.

— Подходит дилижанс, мисс Бет Энн, — произнес Бак, который топтался в углу кухни. — И хотя глаза у меня совсем косые, мне кажется, за ним следует коляска.

Бет Энн испустила сдавленный вздох. Возможно, теперь Зак покинет их дом. Возможно, после этого у нее будет несколько дней покоя, чтобы собраться и приготовиться к неопределенному, но желанному будущему. Но сейчас ей предстояло увидеть не только отца, но и полный дилижанс голодных пассажиров. Следующие несколько минут прошли в полной неразберихе — пассажиры выгружались, лошади были выпряжены, Вольф рычал на Бака, потом он протопал вверх на веранду, чтобы поприветствовать священника. Бет Энн сновала вверх и вниз по кухонной лестнице, нагруженная подносами, уставленными горшками с едой, и была так занята, подавая тарелки и разливая кофе, что могла бросить ему только мимолетное «хелло», когда отец, наконец, вышел поесть.

— Она вела себя хорошо? — спросил у Зака Вольф, набив рот олениной.

— Не было никаких проблем.

Усевшись на подоконник, Зак спокойно посматривал на Бет Энн. О Бет говорили в присутствии всех приехавших: при мистере Притчарде и самодовольном Пэте Таккере и других любопытных. Бет негодовала, но сохраняла внешнее спокойствие. Она успела принести наверх персиковый напиток и свежий вязкий крем. А Вольф тем временем делал подробный отчет перед присутствующими о своей поездке в Таксон — относительно состояния дорог, скудной пище и сообщениях о набегах индейцев с Севера.

«Отдых путника» никогда не подвергался наглым грабежам бродячих банд индейцев, но за последние полтора года они нагнали страху на многие области Аризоны, похищая людей, убивая их и подвергая пыткам. Теперь Вольф рассказывал, что только десять дней назад группа горожан негодовала по поводу того, что армия не оказала отпора нападению индейцев, которые устроили резню в Гранте. Некоторые скучающие поселенцы приветствовали преступников как героев, но власти потребовали расследования этого постыдного эпизода, чтобы отомстить индейцам и прекратить их нападения в будущем. И индейцы теперь больше, чем когда-либо, побуждали своих головорезов выступать против белых врагов.

— Так что если ты думаешь направиться на Север, Притчард, — закончил Вольф, — я советую тебе особенно позаботиться о том, чтобы сохранить свой скальп.

— Поэтому я и взял с собой Пэта, — отозвался мистер Притчард. — Ведь ты меткий стрелок, не так ли, Пэт?

— Обычно я попадаю в ту цель, которую выбрал, — произнес Пэт, растягивая слова и не спуская глаз с Бет Энн.

Она в ответ тут же уставилась на него, не давая Пэту возможности заметить, насколько неприятны ей его распутные масляные глаза. Наконец, Пэт отложил салфетку, пробормотал что-то о том, что ему надо отлучиться, и вышел. Громкие речи Вольфа, в конце концов, привлекли пассажиров на веранду, где они курили и беседовали друг с другом, пока Притчард проверял экипаж и делал последние приготовления к отъезду.

Вольф описывал Заку, как они с Робертом Барлингсом поразили группу влиятельных банкиров и рудных инвесторов. Бет начала убирать посуду и, случайно глянув в окно, увидела хорошо знакомую гнедую кобылу. Нахмурившись, Бет стала всматриваться сквозь оконное стекло, неловко глядя поверх головы Зака и раздражаясь от его близости. Бак с несчастным видом проскакал мимо дома на мерине с отвислым задом, ведя за собой на веревочном поводу Нелли. Несколько жеребят трусили сзади.

— Куда это Бак направляется с Нелли? — спросила Бет Энн. — И жеребенок с ней! Вот полоумный коровий пастух! — скинув передник, она бросилась к двери. — Да я с него шкуру…

— Оставь, девочка! — загремел Вольф. — Я велел ему доставить их в город.

Бет Энн замерла на пороге, ее ладони увлажнились от мрачного предчувствия.

— Зачем?

Вольф беззаботно вытер рот тыльной стороной волосатой руки.

— Я продал кобылу Роберту.

Земля поплыла под ногами Бет Энн.

— Нет! Она моя!

— Бобби захотел ее, — сказал Вольф, как будто это все объясняло.

Бет Энн стало ясно, что все ее тщательно обдуманные планы рушатся и надежды на будущее исчезают.

— Ты не можешь так поступить со мной!

Вольф пожал плечами.

— Мальчик захотел жеребенка, а отец сделал мне такое хорошее предложение, что я продал ему и кобылу.

— Не-е-ет! — Бет Энн с бешеным криком смела со стола кучу грязной посуды. Остатки еды разлетелись, а чашки вдребезги разбились о каменный пол у ног Зака. — И ты тоже будь проклят!

— Прекрати немедленно, непослушная девчонка!

— Милая, не расстраивайся. Это же только лошадь.

В смятении Зак поймал руку Бет Энн. Она отпрянула от него.

— Не имеешь права! Обезумев от горя, Бет шагнула к двери. — Я должна остановить Бака! Нелли — это подарок моей матери.

Вольф внезапно ударил Бет.

— Сию минуту перестань! Ты, истеричка, — холодно произнес он.

Из горла Зака вырвался неопределенный звук, но злоба, мелькнувшая в глазах Бет Энн, охладила его. Она посмотрела на двух мужчин, стоявших перед ней, с одинаковой ненавистью и презрением. Затем, держась за щеку, Бет стремительно выскочила из комнаты.

— Эй! Сейчас же вернись и убери эту гадость! — Вслед ей заорал Вольф.

Слезы жгли глаза Бет, она задыхалась от гнева, у нее была отнята последняя надежда. Бет прибежала в свою комнату, в мозгу ее крутились безумные мысли. Что теперь делать? Стоит ли отправиться вслед за Нелли? Но разве Роберт Барлингс отдаст ей обратно кобылу, которую он купил? Теряя рассудок, Бет понимала, что не может оставаться здесь ни на минуту. Надо уходить, но как? Очевидный ответ озарил ее, как вспышка откровения.

Она открыла выдвижной ящик туалетного столика, выгребла одежду и засунула ее в наволочку. К этому она добавила маленькую жестяную расписную коробочку, которая содержала все ее сокровища: обломки дешевых драгоценностей, которые она собирала, несколько монет, чаевые за хорошо приготовленную еду, о которых Вольф ничего не знал, — это было не много, но могло пригодиться.

Выглянув наружу, чтобы убедиться, что никого поблизости нет, Бет вышла из комнаты, спеша через задний двор к амбару, где стоял готовый к отправлению дилижанс, в который были запряжены свежие лошади. Притчард развернул дилижанс и посадил в него всех пассажиров. Слава Богу, она не опоздала. Бет вошла внутрь повозки.

— Мистер Притчард?

Воздух был тяжелый — пахло старым навозом и сухим сеном, сложенным наверху. Сквозь щели в крыше проникали золотые лучи солнца. Справа кто-то зашевелился и Бет облегченно вздохнула, когда к ней приблизился мужчина в небрежно надетой шляпе.

— Мистер Притчард, сегодня я должна отправиться с вашим дилижансом. У меня мало денег, чтобы заплатить за проезд, но я буду делать все, что угодно.

— Это очень интересно, Бет Энн, — проговорил Пэт Таккер, выйдя на свет. — Все, ты говоришь?

Бет замерла, лишившись присутствия духа, увидев глаза, горевшие похотью.

— Где мистер Притчард? — спросила Бет.

— Он тебе не понадобится. — Пэт схватил Бет Энн за запястье, грубо навалившись на нее своим объемистым, вонючим телом. — Потолкуй со мной, милашка, и я услужу тебе.

— Отстань от меня, свинья! — зашипела Бет.

— Ну же, конфетка, ты в моей власти и знаешь это.

— Мне нужно только проехать одну остановку, настаивала Бет, в голосе ее звучал неподдельный ужас. — Не успеете. Скоро придет мистер Притчард.

— То, что мне нужно, не займет много времени, и твоя практика тому порукой.

Пэт сгреб ее за грудь и потерся своим нечистым ртом об ее щеку. В панике Бет Энн отбросила его руку и ударила коленом ему в пах. Зарычав как зверь, Пэт навалился на нее всем телом и разорвал ее блузку. Пуговицы разлетелись в разные стороны, он грубо впился губами в ее рот. Задыхаясь, испытывая отвращение, Бет Энн яростно сопротивлялась — и вдруг все кончилось.

Перед Бет возник Зак и оттащил Пэта за воротник. Проворчав что-то, священник обрушил сокрушительный удар кулаком в лицо Таккеру и тот неуклюже плюхнулся на землю. Потом, завыв, Пэт вскочил на ноги, из носа его текла кровь, но он заколебался, увидев, кто так внезапно прервал его развлечение, затем сплюнул в пыль.

— Ну, хорошо, преподобный отец, посмотрим, как ты сам этим воспользуешься.

Для первого удара Зак размахнулся очень сильно, а теперь он немного отступил в сторону и наградил Пэта, когда тот проходил мимо, заурядным пинком. Пэт же сильно ударил Зака по лицу. В ужасе, Бет Энн вжалась в стену. Она никогда не представляла, что Зак Темпл, человек, посвятивший себя служению Богу, мог быть таким безжалостным. И это ужасало ее даже больше, чем нападение Пэта. Впрочем, Пэта это тоже испугало.

Очередной удар Зака бросил на колени его более крупного противника. Тяжело дыша, сжав кулаки, готовый продолжить схватку, Зак стоял над поверженным Пэтом.

— Если ты еще раз тронешь эту леди, я убью тебя, — сквозь зубы выдавил Зак. — Понял, ты, шлюхино отродье?

Пэт кивнул.

— Да.

— Тогда убирайся к дьяволу!

С трудом поднявшись, Пэт побежал. Зак повернулся к Бет Энн, и взгляд его словно приморозил ее к стене. Он оглядел ее сверху донизу, и она, молча следуя его взгляду, в ужасе увидела, что блузка ее разорвана, груди обнажены. Раздавалось позвякивание упряжи, и знакомые звуки удалявшейся от «Отдыха путника» почтовой кареты разрывали горячий послеполуденный воздух и надежды Бет Энн на будущее.

Зак тихо спросил.

— Он не поранил тебя?

Закрыв глаза и склонив голову, Бет сделала отрицательный жест.

Зак нерешительно шагнул к двери.

— Я позову твоего отца.

— Нет! — сказала Бет утомленно. — Он не поверит. Все же знают, что я за женщина.

Лицо Зака стало более напряженным, вдруг он заметил в пыли маленький узел в наволочке.

— Ты хотела сбежать? Господи, и все из-за лошади! Ты что, сумасшедшая? Ты хоть представляешь, что может случиться в этой стране с одинокой женщиной?

— Хуже, чем здесь, уже не будет, — ее рука слабо ощупывала порванный корсаж, голос прерывался. — Однако, у меня ничего не вышло…

Тут что-то надломилось у Бет Энн внутри, и она беззвучно скользнула вниз вдоль стены и сраженная своей неудачей, потеряла сознание. Зак осторожно опустился на колени рядом. Он подхватил Бет на руки, прижав к своему плечу ее щеку и стал укачивать ее, словно ребенка.

— Негодяй, — пробормотал Зак. — Все равно мы его победили, верно?

Бет не могла отвечать. Ничего не осталось. С этого момента жизнь с отцом потребует от нее больше усилий, чем она могла выдержать, и она лишь бессильно и безнадежно прижималась к Заку, который обнимал ее и держал у своего бьющегося сердца.

— Не плачь, ангел, — прошептал он. — Я позабочусь о тебе.

И тут Бет разрыдалась, потому что, это было так прекрасно, так замечательно — и так недосягаемо…