Взять своё

16

Тяжелые дубовые двери ухнули куда-то вниз и Сульдэ обдало мерзким смрадом от человеческого пота, мочи и крови. Кого другого это может и заставило бы вздрогнуть от омерзения, но для старого лиса это были совершенно привычные и даже, пожалуй, в чем-то родные запахи.

— Осторожнее, господин, здесь маленькие ступеньки, — из темноты донесся до него сиплый голос одного из палачей или мастеров боли, как их прозвали шаморцы. — Сейчас я возьму факел.

Наконец, после какого-то шуршания в нескольких метрах от Сульде зажегся неровный огонек, осветивший скользкие от влаги и слизи каменные ступеньки. Он, касаясь стены, медленно начал спускаться в глубину.

— Он уже заговорил, господин, — глухо бубнил шедший впереди него палач. — Как я растянул его на дыбе, так он и заговорил. Жилы так трещали, что просто загляденье… Говорит, приказали ему отраву подсыпать в бочонки с вино, которые шли к вашему столу… Вот, здеся, господин.

Они остановились перед еще одной распахнутой дверью, из-за которой на них дохнуло теплом и запах жареного мяса.

— Вон он, туточки, голубчик, — бормотал палач, при свете трех или четырех факелов оказавшийся немного сгорбленным мужичком с выпирающим далеко за веревку кожаных брюк огромным животом. — Сомлел. Ха-ха-ха. Притомился немного… Сейчас, я.

Схватив деревянное ведро, он резко окатил водой массивную дыбу, на которой без сознания висел обнаженный паренек. От холодной воды он очнулся и, подняв голову, стал водить ею по сторонам словно пытался рассмотреть вошедших. Правда, вряд ли ему что-то удалось бы увидеть; ведь вместо глаз у него были запекшие черные рубцы.

— Вот и ладненько, — шептал палач, легонько похлопывая по выпирающим ребрам паренька ладонью. — Сам, милостевец к тебе пришел, наш господин. Смотри, все говори, а то еще приласкаю тебя.

Хмурый Сульд неожиданно пнул палача в сторону и подошел вплотную к висевшей жертве, которую молча рассматривал несколько минут.

— Тебе приказали отравить меня? — наконец, заговорил шаморец, вглядываясь в обезображенное лицо. — Отвечай, собака!

Паренек вновь поднял голову и стал ею водить по сторонам.

— Кто?! — едва не зарычал Сульде. — Кто это был?

— … Анд… Это ыл… Анд, — искалеченный что-то пытался сказать, но из его окровавленного рта доносились лишь какие-то обрывки. — Ко…ль…Анд.

Но шаморцы было достаточно и этого, чтобы узнать имя своего врага, которого он уже давно похоронил.

— Роланд, — зашипел полководец, трясясь от ярости. — Эта паршивая собака снова обманул меня! Эта тварь решила напасть исподтишка… Я убью его! Я вырву его сердце и скормлю свои псам! Где эта гадина?! Где он?!.. И позже, когда Сульде, покрытый чужой кровью с головы до ног, выходил из мрачного каземата, за его спиной испускал дух гвардеец короля Роланда, на искусанных губах которого едва угадывалась победная улыбка, а в голове звучали напутственные слова его короля — «ты дашь Ольстеру шанс выжить, если он поверит…».

Трактир "У Старого Марека" не смотря на поздний час и не думала затихать. Уже давно сменилась полуночная стража и между облаками повисла луна, а посетители все продолжали и продолжали прибывать.

"Благослови вас Благие Боги за эту проклятую заворошку!". Старый Марек, низенький лысый пузан с обрюзгшим лицом радостно потирал руки, мысленно подсчитывал прибыль. "Еще какой-то месячишко и я смогу наполнить полновесным серебром и второй сундучок, а там, глядишь, можно будет подумать и второй таверне".

- Хозяин, якорь тебе в задницу, где наше пиво? - громкий рев вдруг раздался среди незатихающего гула таверны, отвлекая хозяина от приятных мыслей. - Если наше пиво сейчас не окажется на столе, то клянусь морским драконов, я все эти кружки засуну тебе в...

Мгновенно скорчив на лице корявую улыбку, что, правда, больше напоминала злобную гримасы, трактирщик тут же подхватил в охапку с пять здоровенных глиняных кружек и бросился к центральному столу, за которым уже который день сидела большая компания - его главная радость и, одновременно, боль. Это были морские волки, самая шебутная часть команды капитана Халли, одного из тех вольных морских баронов, что откликнулись на призыв короля Роланда и прибыли в Ольстер для войны с Шамором. Они всегда хорошо платили за выпивку, но вместе с тем они были зачинателями стольких драк, что впору было требовать с них еще монет и за это.

- Бегу-бегу, мои господа! - кричал он, огибая очередной стол. - Мое самое лучшее пиво! Игривое, с горчинкой! От него вы позабудете про все на свете... Мое пиво бьет в голову сильнее молодых красоток!

Однако морским волкам было не до его болтовни. Едва только он поставил на стол кружки, как его тут же мощным хлопком по спине оправили за еще одной порцией.

За столом же вновь повисло молчание. Четыре моряка во главе со своим капитаном с ненавистью вперили взгляд в эти самые кружки, словно это именно из-за них они застряли в этом городе и уже целый месяц не показывали нос дальше городской черты.

- Капитан, что слышно в магистрате? - наконец, нарушил молчание высокий гиббонообразный боцман, схватив кружку обеими руками. - Сколько нам еще мариновать здесь свои задницы? Клянусь морскими богами, даже золото не стоит того, чтобы вольное братство так долго кормило вшей на суше.

Сидевший рядом с ним, одноглазый здоровяк с цветастой повязкой на башке, вдруг оторвал голову от стола и шумно втянул воздух:

- Золото, золото. К черту золото! Я уже забыл как пахнут бабы! Когда уже наша очередь, капитан? Ребята Хромого Вольта уже третий день развлекаются в веселом доме, а мы чем хуже?

От капитана не ускользнул точно такой же настрой и других моряков, который судя по заблестевшим глазам явно были не прочь тоже "отведать" женского тела. "Дьявол побери все это! Эти морские канальи уже с трудом сдерживаются... И честно говоря, я тоже уже заскучал в этой дыре. Еще несколько дней и мне будет чертовски тошно и мои ребята могут не сдержаться... Где же обещанная Роландов война?".

- Ша, соленые огрызки! Быстро позакрывали свои пасти! Вы все будете делать, что я вам говорю! Или кто-то хочет пойти против законом вольного братства? - он прошелся по лицам сидевших, но все сразу же отводили глаза прочь. - Хорошо. Завтра я пойду к королю Роланду и все выясню. А веселый дом мы посетим сегодня же и, если Хромой Вольт еще там, то мы выкинем его оттуда! Довольны?

Сидевшие тут же встретили слова своего капитана восторженным ревом, а одноглазый, не сдержавшись от нахлынувших чувств, отвесил хлопок проходившей мимо молодухе. Та, не будь дура, сразу же испуганно взвизгнула и словно крошечная собачонка повисла на плече у своего спутника, крепкого мужчины, в мундире королевского гвардейцы.

- Что?! - у гвардейца от такого оскорбления аж глаза на лоб полезли. - Ты, болотный хорек, мою жену лапать...

И без размаха, он со всей дури вмазал одноглазому, снося на пол вместе с боцманом. В ответ солдату почти сразу же прилетело откуда-то сбоку, где сидели другие моряки...

Замок, древняя резиденции королевской династии, несколько тысячелетий в годы испытаний давала приют королям Ольстера. Вот и сейчас, когда более половины страны было под пятой старого врага, Шариот вновь принял королевскую семью.

Вот уже более двух недель назад в замок прибыл его высочество наследник Ольстера, сопровождаемый канцлером и более чем двумя тысячами тяжелой кавалерии. Еще через пару несколько дней под торжественные звуки фанфар в крепость въехал и сам его величество король Роланд.

Когда отгремело празднество и утихла радость от встречи с родными, король Роланд поднялся по крутой лестнице на самую высокую башню крепости - Сторожевую, чтобы немного побыть одному. Здесь на пронизывающем северном ветре, несущим снег и холод со стороны ненавистного Шамора, он долгое время молча вглядывался в свиновую даль. Именно оттуда с севера и должен был появиться враг, которого он так ждал... Должен появиться, если Сульдю все-таки поверит в придуманную им легенду о спрятанных королевских сокровищах в древней резиденции королей Ольстера.

- Что-то ты не торопишься, старый Лис, - пробормотал мужчина, сильнее кутаясь в теплый зимний плащ. - Неужели обман не удался?

В этот момент сзади послышался шорох. Кто-то поднимался по лестнице.

- Отец, - это был наследник, тащивший в руках большую глиняную кружку, от которой вверх поднимался ароматный пар. - Кормилица тебе приготовила горячий взвар. Говорит, здесь холодно... А тут, и правда, очень холодно, - подросток поежился от пронизывающего ветра. - ...

- Иди сюда, - Роланд улыбнулся и спрятал сына под полой своего плаща. - Вместе будет теплее.

Так, отхлебывая по глотку горячий пряный напиток, отец с сыном долго стояли у самого края башни, вглядываясь вдаль.

- Слуги говорят..., - наконец, сын решился нарушить установившееся молчание. - Что мы отсюда сбежим. Это правда, отец? Мы опять все бросим?

Мгновенно помрачневший Роланд ответил не сразу. Он несколько раз тяжело вздохнул и только тогда посмотрел на притихшего мальчика.

- Ты будущий король, сын, и сплетни дворни тебе не должны беспокоить, - король взъерошил волосы мальчишка. - Посмотри вокруг... Видишь все это? - Роланд обвел рукой по сторонам. - Это все древние королевский земли. Отсюда начинался старый Ольстер. Именно отсюда, от этих каменных стен и уходили дружины первых королей, наших с тобой предков, на север... И отсюда нам с тобой нет больше дороги. Если мы уйдем отсюда, то Ольстеру настанет конец. Запомни это, сын! Обязательно запомни! А сейчас иди в свои покои, пока совсем не замерз...

Он чуть подтолкнул упирающего сына к выходу из башни и снова замер, погруженный в свои мысли. "... Если эта шаморская задница не поверит, то се может кончиться очень плохо. В крепости уже набилось столько наемников, что скоро она лопнет как перезрелая тыква. С каждым днем мира и спокойствия их все сложнее и сложнее держать в узде. Вчера эти упыри разгромили еще один трактир, потом подожгли бордель. Как это ни странно признавать, но мир мне слишком дорого обходиться".

Тут ему на глаза попалась какая-то движущуюся по дороге точка, которая петляла меж деревьев. "Странно... Кому еще вздумалось в такую погоду выйти на улицу? Кажется, всадник. Точно, всадник. И на отличном скакуне...". Через какое-то время стало ясно, что действительно всадник и, более того, гонец. Прямо над его головой развивался длинный хвост алого стяга. "Гонец! Наконец-то, хоть какая-то ясность...".

С поселившейся в груди чувство неопределенности Роланд отошел от парапета и начал спускаться по лестнице вниз. "Что у него за послание? Сульде поверил или не поверил?".

Едва он спустился, как услышал голоса стражи надвратной башни, которые перекрикивались друг с другом.

- Отворяй, болван! Вишь как нахлестывает жеребца. Значит-ца, важное что сказать хочет.

- Сам ты болван! Сказано же тебе, что не велено отворять ворота без старшего. Или плетей захотел?!

- Да, гонец эта! Смотри на флажок за крупом жеребца! Видишь алый цвет? Точно гонец это!

- И что?! А плетей кто будет получать? Он али мы?! Молчи лучше! Еремку вона я уже послал за старшим. Как придет, так и буде чесаться... А пока пусть там хоть тысячу гонцов сидеть под воротами будет.

Побледневший от таких разговоров король последний лестничный пролет перед выходов из башни буквально пролетел и тут же коршуном налетел на рассевшихся в караулке стражников.

- А ну встали! Толстозадые задницы! - влетев в строй испуганных стражников, Роланд ухватил за шкирку первого же попавшего и пинком отправил его к воротам. - Открыть ворота! Остальным приготовиться к нападению!

Пятеро оставшихся из караулки словно ветром выдуло и через какое-то мгновение все шестеро уже стояли у открытой створки ворот и с напряжением вглядывались в приближающую фигурку всадника.

- Двое встретить гонца! - Роланд махнул рукой в сторону шатающегося от усталости всадника, жеребец которого уже с трудом перебирал ноги. - И где, черт вас всех побери, старший стражи? Где эта гномья отрыжка?! Найти этого урода! Бегом, задери вас дьявол!

А гонца уже осторожно стащили с жеребца, который тут же с жалобным ржание упал на землю, и на плаще подтащили к королю.

- Вина ему дайте... Не лей столько! Косорукий! - Роланд вырвал у одного из стражников глиняный кувшин и медленно влил лежавшему мужчине в рот несколько глотков. - Живой?

Тот, открыв красные воспалившиеся глаза, прошептал:

- Ваше Величество, я Калеб из второй гвардейской сотни. Вот... там в сумке ... послание от сотника, - черной от грязи и пота рукой он потянулся к висевшей на его боку кожаной сумке. - Шаморцы выступили, Ваше Величество.

Король замер, но через мгновение уже рванул из сумки свернутый пергамент, который тут же развернул и начал читать. "Так... Ваше Величество сообщает Вам Ваш преданный слуга... Это понятно. Главное, что? Так, вот! Седьмого гендаря с самого утра шаморские бессмертные выступили из стен столицы... Седьмого, значит! Почти неделю назад. Значит, через трое - четверо суток здесь может появиться конная разведка шаморцев, а потом и пехота... Сульдэ клюнул. Теперь остается лишь ждать и молиться, что все сложиться именно так, как и задумывалось".

И в этот самый момент со стороны караулки к воротам подбежал пыхтящий и задыхающийся от отдышки колобок в форме стражника. Видимо, старшего наряда все-таки нашли.

- Почему ворота открыты? Я вам ..., - начал было он орать, но тут склонившийся у лежавшего гонца король вдруг повернулся. - Ваше... Величество... старший наряда...

Роланд молча окинул взглядом стражника, отмечая и его красную рожу, и мятую, со следами то ли пива, то ли вина форму.

- Гонцу оказать помощь, напоить, накормить... Ты и ты, - король ткнул пальцем сначала в одного стражника, потом в другого. - С этого борова сорвать бляху старшего стражника и дать ему двадцать плетей, а потом чистить нужники. Лично прослежу, - Роланд надавил взглядом на растерявшихся стражников. - Что встали? Совсем тут мух не ловите! Война на пороге! Ряхи наели что задницы! Страх потеряли!

От вида заоравшего короля присевшие стражники тут же забегали как тараканы. Одни, подхватив гонца, потащили его в караулку, другие, сорвав со старшего наряда серебряную бляху, поволокли того к деревянной лавке.

- Ворота запереть! Чтобы здесь и муха не смогла пролететь! И глядеть во все глаза! Днем и ночью! Слышите, днем и ночью! Не дай Благие Боги, кто дрыхнуть или пьянствовать на посту будет, запорю...

После этих слов обозленный Роланд развернулся и под крики вопящего от боли бывшего старшего стражника пошел в сторону своей резиденции, где его уже встречал почти весь магистрат в полном составе. Среди разряженной в меха и бархат толпы виднелись встревоженные лица королевской дворни, баронов-наемников.

- Глашатай! - из толпы тут же выбрался дородный мужчина с немалых размеров жестяной трубой - символом своей должности. - Объявить на главной площади и улицах города, что с сегодняшнего дня Шариот объявляется закрытым городом! Никто, ни пеший ни конный, не знатный ни нищий, не должен даже близко подходить к городских воротам и башням - близнецам. Любой, кто будет пойман днем или ночью у ворот крепости, будет повешен на городских стенах.

Потом криво усмехнувшись, Роланд нашел в толпе одного из вольных баронов, что стоял окруженный своими приближенными.

- А вы, морские волки, точите мечи и пики. Скоро вы опробуете их в деле, - встретившийся с ним взглядом барон, радостно оскалился. - Шаморцы уже седьмицу как выступили в нашу сторону. Всех господ вольных баронов прошу к вечеру в мою резиденцию. Будем думать, как шаморского хорька за теплое вымя подцепить.

Пиратская вольница тут же отозвалась улюлюканьем и торжествующими воплями.

- А вы, верные ольстерцы, знайте, что король ни покинет вас и будет до победы стоять рядом с вами на стенах этого слваного города. Вы слышите меня?! - в толпе празднично разодетых людей был уже и простой люд, привлеченный громкими криками глашатая. - Сегодня же любой простолюдин, что заявит о своем желании встать на защиту родного города, получит из королевского арсенала оружие. И это еще не все... Ольстерцы, я знаю, что многие из вас потеряли в этой войне близких, друзей, свои дома и пожитки. Я скорблю о всех потерях вместе с вами. И жалую каждому ополченцу двойной суверен золотом, а после осады и нашей победы выжившие получать еще один.

В толпе явно наметилось какое-то брожение. Десятки молодых и не очень горожан кучковались и что-то громко обсуждали, размахивая руками.

- И знайте..., - Роланду в этот момент вспомнилась одна из фраз того странного гнома, что волей судьбы стал его единственным союзником в этой войне. - И на нашей улице будет праздник! Победа будет за нами! Ольстер! Ольстер! Ольстер!

Сложно сказать, что в эти секунды так сильно завело толпу... Или обещанные золотые суверены, или оружие, или закончившаяся неопределенность, или еще что-то, но клич короля был тут же подхвачен.

- Ольстер! Ольстер! - закричали сначала несколько человек, потом с десяток. - Ольстер! Ольстер! - через мгновение уже ревела толпа, включая бородатых моряков с кораблей вольных баронов и не понятно как здесь затесавшихся гномов. - Ольстер! Ольстер! Ольстер!

Этот грозный нараставший гул еще долго слышался Роланду, поднимавшемуся по каменным лестницам своей резиденции, и убеждал его, что сопротивление грозному Шамору не так безнадежно, как думали многие его приближенные. "Выходит, мы еще побарахтаемся... Теперь осталось провернуть все в точности, как и было задумано. Как там сказал этот гном, что знают двое, знает и свинья. Ха-ха-ха, точно сказано! Надо это запомнить... А сейчас осталось забросить наживку для Сульдэ. Он должен быть убежден, что у меня больше ничего нет, что все мои силы находятся в городе. И главное, шаморец должен увидеть золото...".

Наметки этого плана у него сложились еще тогда, когда Роланд, закутанный в рванный плащ, по колено в снегу брел в сторону далеких горд Гордрума, где в каменной твердыне скрывался его последний союзник. Тогда, в отчаянии от недавнего поражения, он лишь пытался представить, а что было бы если бы все удалось повернуть вспять? Его воспаленное сознание, подстегиваемое дикими морозами и сводящим желудок голодом, рисовало все новые и новые варианты сражений у стен столицы, которые каждый раз оканчивались его поражением.

Позже, в конце своего пути, когда он и десятки таких же бедолаг оказались в глубинах гномьего города, Роланда вновь посетила надежда. Глава клана Черного топора, этот непонятный ему гном, так непохожий на своих собратьев и всегда поражавший его своими странными поступками, предложил ему помощь. В тот момент это королю показалось, что он ослышался... Почему? Какая помощь? Да, любому здравомыслящему правителю уже давно было понятно, что он, король Роланд, битая карта, король без королевства! Любой бы уже бежал от ольстерского короля к более сильному и удачливому! Владыка Колин же лишь хмыкал в ответ и все время повторял, что топоры не сдаются.

Тогда же Колин предложил для разгрома шаморцев один план, который Роланду показался каким-то неправильным и даже бесчестным. В нем было столько скрытого обмана и лукавств, что он скорее напоминал творение завзятого мошенника, чем главы древнего клана Подгорного народа. Однако, Роланд и тогда и сейчас прекрасно понимал, что только так, подло, с обманом и можно хоть как-то потягаться с шаморцами. В открытую же ни у кого из них не было ни шанса.

- Ваше Величество, - от воспоминаний его вдруг отвлек голос слуги. - Большой Совет собрался в вашем кабинете.

Роланд окинул взглядом склонившегося слугу в золотистой зеленой ливрее и, с тяжелым вздохом, двинулся в сторону кабинета. Предстоявший разговор должен был стать одним из тех камешков, которые в случае удачи были способны обрушить на шаморцев самую настоящую лавину и навсегда похоронить Сульдэ. "Нужно убедить их всех в своей тревоге и неуверенности. Хотя что там убеждать? Ха-ха-ха! Я и так ни в чем не уверен! Значит, все будет естественно и ни у кого не возникнет и капли сомнения, что король Роланд боится... И это должно обязательно дойти до Хромого Лиса. Пусть потешит свое самолюбие".

Уже перед дверью в кабинет король замер, собираясь с духом. "И про золото бы не забыть! Каждый предатель в этом зале и в городе должен знать, что королевская казна находиться здесь! Пусть запах и вид золота затуманят им разум, пусть они видят только его... Хорошо. А теперь вперед!". Роланд толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь.

"Интересно, кто из них побежит к Сульдэ с докладом? Кто-то из магистрата? Может вон тот жирный боров, что ведает городскими налогами? Или кто-то из двора? Здесь тоже хватает недовольных моим правление. На сторону Шамора перешло достаточно их родственников и друзей. Хм, любой из них может оказаться перевертышем...".

Небольшой зал, скупо освещенный десятком здоровенных свечей, едва вместил всех, кто имел хоть какое-то отношение к обороне города. Здесь были и гвардейские сотники, и чиновники магистрата, и вольный морские бароны, и выборные от городского ополчения. Одни, как барон Трюгве, приведший за собой самую большую дружину, уже развалился в огромном кресле за столом, вторые скромно жались у стен зала.

- Други мои, не буду перед вами лукавить, как только что на площади, - Роланд озабоченно всматривался в лица присутствующих, стараясь чтобы его слова звучали как можно более тревожно. - Шамор очень силен и сражаться с ним на равных мы не сможем. Бессмертные Сульдэ даже сейчас, после всех потерь последних месяцев, скорее всего не просто выстоят против нашей тяжелой кавалерии, но и смогут разбить нас в пух и прах. Вряд ли смогут изменить положение и грозные дружины наших гостей, почтенных вольных баронов.

Барон Трюгве при этих словах грозно зашевелил усами, словно кто-то поставил под сомнение его личную храбрость.

- Словом, в поле противостоять шаморцам у нас мало шансов. Единственное, что нам остается, дожидаться врага за стенами крепости и постараться измотать его, - король еще больше нагнетал сомнения в свои слова, надеясь что этот посыл дойдет и до каждого из присутствующих. - Когда же силы атакующих будут ослаблены, то мы внезапно нападем на лагерь Сульдэ. Через двое ворот крепости и старинный подземный ход мы сможем напасть на шаморцев с трех сторон. Главное, чтобы у врага даже мысли не возникло о том, что у нас есть силы и желание атаковать. Поэтому я прошу и приказываю, чтобы ни слова ни полслова об этом решении не была сказано на стороне.

Тут Роланд замолчал, показывая всем своим видом, что этот незамысловатый план и есть их последняя надежда.

- Ваше Величество, - среди всеобщего молчания раздался голос одного из вольных баронов, бритого на лысо бретонца в массивном грудном доспехе. - Как с нашей оплатой? Мои волки хотят знать, когда мы получим свою оплату?

Грозным стуком латных перчаток о дубовую столешницу барона поддержали и остальные пираты. Наемники всегда оставались всего лишь наемниками, для которых только золото имело значение.

- Ольстер всегда платит по своим счетам. С сегодняшнего дня казначей каждый вечер будет выплачивать вам боевую долю в золоте, - веско ответил Роланд, высокомерно окидывая взглядом пиратов. - И чтобы сомнений больше ни у кого не осталось, выборные от вас после захода солнца посетят королевскую сокровищницу и убедятся, что король держит свое слово.

Бароны, быстро переглянувшись, тут же оживились, Еще бы не каждый ныне живущий, пусть даже и самый удачливый предводитель морской дружины, может похвастаться, что был в сокровищнице целого королевства. О таком потом еще долго можно рассказывать на пирах и хвастаться перед своими товарищами.

- А сейчас, я больше никого не задерживаю. У нас осталось слишком мало времени, - Роланд постарался тяжело вздохнуть, что вышло у него исключительно натурально. - Дядя, я хотел с тобой поговорить...

И вот, едва зал опустел, внутри осталось лишь двое - сам Роланд, его новый канцлер - лорд Бартон.

- Ваше Величество, - в голосе осанистого старика, что все эти годы верой и правдой служил своему королю и ни разу не позволил себе ни слова критики, слышались нотки сомнения. - Думаю, вы очень неосмотрительно поделились со всеми вашими планами на оборону города...

- Да, дядя, вы как всегда совершенно правы, я постарался быть очень неосмотрительным и так же неуверенным в себе, - устало улыбнулся Роланд, опускаясь в свое кресло. - И думаю, мне это удалось... Дядя все это был лишь спектакль, один большой и важный спектакль, в котором было нужно кое-что показать. Думаете, я не знаю, что среди сидевших здесь были мои противники? Знаю, дядя. О ком-то я знаю совершенно определенно, в ком-то - лишь догадываюсь... Просто, так было нужно. Мои слова об обороне города должны дойти до ушей Сульдэ, чтобы он думал именно так, как нужно мне.

Канцлер медленно поглаживал свою бородку, внимательно смотря на Роланда. Старик видимо даже не догадывался о такой уловке со стороны своего племянника.

- На самом деле, дядя часть конницы уже давно находиться за городом , в северном урочище. Там, подальше от нескромных глаза, тысяча моих гвардейцев будут ждать моего сигнала, чтобы в нужный момент ударить по лагерю шаморцев. Извини, что я не рассказал тебе об этом раньше..., - Роланд виновато склонил голову. - Еще мне удалось нанять почти три сотни арбалетчиков из Барбанта. Пришлось отдать почти четыре десятка кило золота, но эти молодцы того стоят. Они также поджидают нужного момента...

Лорд Бартон, соглашаясь, качнул головой. Найм барбантских стрелков , способных в минуту выпустить в цель три, а то и четыре тяжеленные арбалетные стрелы, стоил любого количества золота.

- Снимаю перед тобой шлюпу, Роланд, - старик был явно удивлен, что такие события смогли незамеченными пройти мимо него, второго лица в королевстве. - Тебе удалось меня удивить... Твой отец и мой друг гордился тобой, - у старика затуманились глаза, но он прошло мгновение и на короля снова смотрели два жестких кристально чистых глаза. - ...

Потом же, после ухода и лорда Бартона, король печально рассмеялся:

- Эх, знал бы ты, что оказался дважды обманут. Один раз вместе со всеми, а второй - только что...

История, рассказанная лорду, также не столько правдой, сколько не полной ложью. В Северном Урочище на самом деле его ждали не тысяча кавалеристов, а всего лишь жалкие три сотни. Про барбантских арбалетчиков он тоже сказал неправду. Нанять ему удалось лишь пять десятков стрелков. Уж слишком много капитанов отказывались от найма, едва только узнавали, кто наниматель и кто противник. Как оказалось, соседи уже давно списали Ольстер со счетов и просто опасались наниматься к заведомому мертвецу.

- Извини, - пробормотал Роланд, облокотившись на спинку кресла и закрыв глаза. - Но никто не должен знать об этом.

Не знал лорд Бартон и много другого... Ему не было известно и про то, что никакой королевской казны здесь нет. Сокровища, накопленные ольстерскими королями за тысячелетия королевства, были уже давно вывезены и частями захоронены в разных частях страны. Здесь же оставалась их ничтожная часть, которой с трудом должно было хватить для сегодняшнего представления перед вольными баронами. В старинных подземельях еще двое суток назад гномы, которые пошли за Роландом по слову своего владыки Колина, мастерски изготовили почти сотню фальшивых сундуков и сундучков, содержимое которых лишь на десятую часть было наполнено золотыми монетами. Даже Роланд был впечатлен видом этой ненастоящей сокровищницы, которая в неровном свете свечей подавляла массой золота.

- Извини...

И главное, лорду Бартону было неизвестно о том, что владыка Колин обещал Роланду помощь. Казалось бы, чем ему мог помочь глава отверженного клана, которые не так давно был едва не стерт с лица земли? У него не было многочисленной дружины гномов, не было сотен килограммов золота для найма солдат удачи. Однако, у клана было нечто иное, что, как убедился сам Роланд, было гораздо страшнее... Даже сейчас, сидя в полной безопасности за многометровыми каменными стенами, он с содроганием вспоминал те, показанные ему, ужасные в своей безжалостности и холодной эффективности орудия для убийства. Эти короткие трубки - обгрызки, из которых с грохотом вылетали кусочки железа; длинные бронзовые бочки, плюющиеся целыми кусками скал; горшочки с удушающим порошком... И еще он видел странный механизм или, как назвал его Колин, самопальный танк. Это была здоровенная повозка с пятиметровыми мечами по бокам и длинной высокой трубой наверху, время от времени изрыгающая огонь и дым. Когда он увидел это чудовище первый раз, то едва не наложил в штаны. И только присутствие рядом невозмутимого гнома уберегло его от этого конфуза.

- Извини, но об этом никто не должен знать, - шевелились губы засыпающего короля. - Никто.

Никто не должен был знать, что он увидел! Пусть весь этот ужас, который явно только боги могли вложить в такие творения, явиться полной неожиданностью для шаморцев и ненавистного Сульдэ! Пусть ярость гномьего железа, ожившего в темных подземельях Гордрума, обрушиться на врага!

... Правда, уже засыпая, король подумал, а не пожалеет ли он, когда эти смертоносные механизмы вырвутся из темноты на солнечный свет? Не станет ли это началом конца для мира людей?