Я [ненавижу] аристо

Глава 8 Не тупи, а то замерзнешь

— Пфэ! — Выплюнув кусок чёрной материи, Таисья отбросила верёвку с «кокосами» и вытерла со рта чужую кровь. — А я уже думала, что ты сбежал, Шубский…

Мысленно махнув рукой на пустое ворчание девчонки, я указал ей под окно:

— И что это было?

— Не «что», а кто!

— И кто?

— Сатоши Танто!

Оглянувшись на юную волчицу, которая в это время приводила свои лохмы в относительный порядок, я увидел, что она, вроде, не шутит. И это не просто дурацкая рифма.

А она, в свою очередь, заметила, что это имя мало что мне говорит:

— Да ты в каком лесу роди… А, ну да. — Её окровавленная ухмылка выглядела ещё более жутковато. — Про Джиппон там у вас на Арале вообще слышали?

— Конечно…

— Ну вот! Танто — это клан Джиппонских наместников. Уже лет триста островами правят. С благословения его Императорского Величества, конечно…

— И… Это был их наследник?

— Нет. Любимый племянник Незаходящего Солнца.

Кажется, девчонка всё ещё говорила серьёзно. Поднявшись на ноги, она ничуть не стесняясь принялась вылизывать мелкие порезы на плечах и руках, оставшиеся от пролетавших мимо неё острых звёзд. Заметив мой озадаченный взгляд, она лукаво улыбнулась. И продолжила свои оздоровительные процедуры уже чуть медленнее.

— Он тоже тут учится?

— А где ж ещё?

— Ну… В Джиппоне…

— Ага! «В Джиппоне»… Чтобы там через пару лет опять восстание подняли? Не знаю, где твои тогда были, а у меня вот во время прошлого — три прадеда полегли! — Кажется, девчонка этим тоже невероятно гордилась.

— То есть… — Я присмотрелся к оторванной конечности в чёрном матерчатом сапожке. — Это мы, получается, только что завалили племянника Джиппонского наместника?

— Да если бы!

— В смысле? — Я ещё раз оглядел пол под окном. Тут только чистая кровь из ноги. Ни следа дерьма из кишечника — там, где вскрылся этот ниндзя. — Это какая-то иллюзия была что ли?

— Ну ты чего, ослеп что ли со страху? Он же сам себя зарезал!

— А это что-то меняет? — Я слегка пнул оторванную ногу. Да, определённо настоящая. Не иллюзия.

— Ох, Шубский, Шубский… И чем вы там в своей тайге вообще занимаетесь целыми днями?

— Выживаем. — Я ничуть не врал. Правда, имел в виду, конечно, не тайгу и не род Шубских.

— Это же сила их клана. Все Танто могут умереть только от чужой руки.

— Э-э-э… Какая-то не очень оригинальная сила.

— Шубский, не тупи! Когда человек из клана Танто выбирает добровольную смерть — то почти сразу воскресает вновь! Зависит, конечно… Но свой игровой оберег Сатоши при этом не потерял!

Кое-какими историческими познаниями я, конечно, обладал — иногда мама приносила из библиотеки и старые энциклопедии. Хоть и никогда не мог запомнить всех этих восточных имён и названий, но из статей про завоевание Джиппона в начале прошлого века кое-что в памяти было. Например, жутковатые военные истории про то, что островитяне славились своими бесстрашными воинами-самоубийцами. Которые бросались, обвязавшись взрывчаткой, на укрепления, падали на них в самолётах или топили корабли, управляя одноразовыми торпедами. И вопреки мрачной пословице о том, что чем больше самоубийц — тем меньше самоубийц, эти камикадзе почему-то никак не кончались, как бы их не стачивала об себя доблестная Имперская Гвардия. И, несмотря на то, что Император всё-таки вынудил Джиппон подписать капитуляцию и стать протекторатом, та война ещё долго оставалась самой кровопролитной в отечественной истории.

Закончив приводить себя в относительный порядок, Таисья тоже шагнула ближе к окну:

— Ну, зато теперь не надо в обход идти. — Она дотянулась до небольшой «кошки», впившейся своими крюками в подоконник. И подёргала спускавшийся вниз шнур. — Полезли быстрее, пока он не вернулся.

— Думаешь он тут один был? — На снегу, там где кончалась верёвка, действительно виднеласьтолько одна цепочка следов. У них был такой же раздвоенный носок, как у оставшегося сапожка.

— Сатоши всегда один. — Девчонка почему-то недовольно поморщилась.

— Но ведь… — Я покосился на дверь медицинского кабинета, припомнив слова Ульяны про пары. — Ведь победителей должно быть двое? Разве нет?

— Ну да.

— Так почему он всегда один?

— Да он тут вообще никого за ровню не считает. Хоть прямо и не говорит. — Запрыгнув на окно, Таисья ухватилась за верёвку и примерилась к высоте. — В принципе… Он вообще ничего не говорит. Немой, наверное.

— Что-то мне это напоминает… — Глядя на то, как девчонка не очень уверенно переступает босыми ногами по скользкому сайдингу, я припомнил нашу первую встречу.

— Чего говоришь? — Золотистые глаза глянули на меня снизу вверх

— Я говорю — ведь ему так никогда и не выиграть, да? — Я высунулся следом и тоже приготовился спускаться, предварительно сбросив вниз тесак. Вроде ничего сложного. Яблоки в пригородных коттеджах веселее таскать. Там не только звезда в задницу прилететь может.

— А он и не собирается выигрывать… Оп-па! — Спустившись до второго этажа, остаток пути девчонка проделала отпустив верёвку. И, быстренько принюхавшись к ветерку со стороны парка, продолжила болтать, пока я карабкался следом вниз. — Ему главное остальным тут подгадить, наверное. У Танто нет цели. У Танто есть только путь.

— Другими словами… — Я тоже спрыгнул, добравшись до приемлемой высоты. — Главное не победа, а участие?

— Можно и так сказать. Чего он вообще хочет — точно никто не знает. Говорю же — молчит всё время. — Девчонка погрузила пальцы ног в мокрый снег как в песок на пляже. — Побежали?

— Погоди…

— Ну что ещё⁈

— Может, всё-таки расскажешь, какой у тебя план «Б»?

Таисья прищурилась и как-то недовольно подёргала носиком:

— Ну ладно… Раз уж ты всё-таки не сбежал, даже когда мог… — Заметив, что из одного пореза опять пошла кровь, она снова изящно лизнула плечо длинным язычком. Продолжив при этом разговаривать. — У меня… Мням… В парке… Мням… Рядом с… Мням… — Наконец-то процедура была закончена. — Рядом с библиотекой тайник есть! Я как узнала, что Тигон на выходные уедет — так и припрятала там кое-чего…

— И что именно — ты мне, конечно, опять просто так не скажешь?

— Ну почему же… — Девчонка опять покосилась на влажную рану, а потом на меня. Почему-то с очень кокетливой улыбочкой. — Кровь там моя.

— Э-э-э… Не поверишь, что щас послышалось…

— Хы-ха! — Хохотнув, юная волчица снова быстренько лизнула порез. — Ну не дам же я тебе… — Ещё одно облизывание было гораздо медленнее предыдущего. При этом Таисья не сводила с меня лукавый взгляд. — С себя её слизывать…

Однако, тут, на вечернем холоде, бомжи могли пока продолжить свой перерыв между подачами…

— А зачем это мне?

Кажется, это вопрос её немного оскорбил. Но, лишь коротко фыркнув, она, наконец-то, перестала вылизываться:

— Как зачем? — В золотистых глазах быстро снова заиграл озорной огонёк. — Чтобы порвать там всех! — И к огоньку присоединилась ехидная улыбка. — Сам-то ты, княже, на богатыря не особо похож! Уж извини!

Кажется, я, наконец, стал привыкать к их фокусам. И сложить два и два было уже не сложно:

— Я тогда… — Задавая вопрос, я уже заранее знал ответ. И моя версия пока мне не нравилась. — Я тогда тоже смогу… Смогу как ты? Превращаться?

— Ну да! Недолго, конечно… — Её язычок вновь на секунду оказался зажат между острых зубов. — Но нам этого хватит!

Однако я сильно сомневался, что такой фокус сработает. Ведь все эти трюки наверняка действуют только на настоящих аристо… Или, всё-таки, нет? Может, глотнув княжеской крови, даже я смогу получить немного их родовой силы? Никогда о таком не слышал… Хотя я омногом не слышал до сего дня… Чёрт, и ведь прямо не спросишь…

Хотя погодите…

— А если я ещё не… Ещё не совсем хорошо владею силой рода?

— А причём тут твоя сила? — Нижняя губа девчонки презрительно выпятилась. — Очень она нам прямо нужна!

— Ну… Вдруг и твоя тогда тоже толком не подействует?

— Да поде-е-е-ействует! — Таисья расслабленно хлопнула меня по плечу. — Ты ж тут не один такой недоразвитый, Шубский! Мы с Тигом уже проверяли!

— А на ком?

— Да какая разница! — Девчонка недоумённо захлопала ресницами. Но болтушка и не думала ничего скрывать. — На соседке моей!

— А она… Из какого рода?

— Из Длинноруковых. А что?

Значит, проверяли на таком же аристо, как и они с братом…

— Да просто… А она сейчас не играет?

— Не, Сонька трусиха та ещё… — В золотистых глазах блеснул огонёк кокетливого любопытства. — А чего это она тебе так вдруг далась-то?

— Да… — Я небрежно отмахнулся. — Может, я её тоже знаю…

Отмазка вышла откровенно неловкой. Но азарт, который уже вовсю горел в глазах моей напарницы, не дал ей это заметить. И я постарался дополнительно немного увести тему в сторону:

— А это же, получается? Там наверху в кабинете сейчас целый склад из твоей…

— Да если б всё было так просто — Империей давно бы банки крови командовали! — Девчонка сразу сообразила, к чему я клоню. — Хорош тупить, Шубский, а то замёрзнешь! Побежали!

После захода солнца холод и правда стал всё сильнее кусать меня под одеяльными нарядами. И я не без удовольствия поспешил следом за своей напарницей, стремясь согреться на бегу. Хотя от взгляда на её босые ноги, шортики и порезанную футболку, всё ещё местами мокрую от крови, становилось только холоднее. И я постарался сосредоточиться на парковом пейзаже.

Густые ряды стройных ёлок начали перемежаться невысокими, но толстыми дубками. Кроме них попадались ещё какие-то деревья, которые я не узнавал ни по рыжим листьям, ни по давно осыпавшимся серёжкам. Узкие ровные дорожки между ними, лишь слегка припорошенные тающим снегом, были покрыты красноватым гравием.

Уже вскоре тёмная громадина корпуса ликеума за нашей спиной почти скрылась из вида. И над верхушками был заметен только третий этаж и тёмная покатая крыша. Снаружи знаменитейшее в Империи учебное заведение тоже не вызывало особых восторгов. И всё также напоминало мне какой-то дешёвый офисный курятник на окраине — рядом с нашими кварталами. Только вывесок контор-арендаторов не хватает.

В правой стороне, за углом здания, был заметен слабый отсвет лишь от одного окошка — того самого, за которым сейчас притаилась Ульяна. Все остальные были либо темны, либо там иногда вспыхивали подыхающие люминесцентные лампы.

Однако вокруг, не смотря на наступившую темень, было достаточно рассеянного света. Близкие центральные кварталы давали достаточно светового шума, чтобы он отражался к нам от низких ротенбургских облаков. Шорох и гул городских улиц тоже долетал до наших ушей вместе с шумом оставшихся здесь крон. Но общий звуковой фон был гораздо тише привычного моему слуху. Иногда я даже мог услышать, как поскрипывают стволы деревьев, плавно качаясь при особенно сильном порыве ветра.

Таисья, которая вприпрыжку передвигалась впереди меня, тоже постоянно крутила головой по сторонам — явно что-то вынюхивая. Но я всё-таки рискнул её отвлечь и проверить слова Ромула:

— А ликеум же не всегда такой мрачный?

— Да он даже на Хеловин не всегда такой. — Отмахнулась девчонка. Чуть притормозив, она принюхалась к небольшому свободному пространству на пересечении двух дорожек. И снова поскакала вперёд. — В прошлом году была крутая тема — дом с привидениями! А в этом — какая-то заброшка из нищебродских кварталов… Экономят, что ли…

— А ты вообще давно здесь?

— Третий год уже! — Таисья снова ответила не без гордости. И тут вдруг резко остановилась и присела, опустив в снег голую коленку. — Тихо!

— Чуешь кого?

— Тихо, говорю!

Я прикусил язык, вспомнив, что лес мне, по идее, дом родной. Можно было, конечно, в случае чего отмазаться тем, что искусственный парк — это вам не тайга. Но я всё-таки присел позади девчонки и начал с умным видом присматриваться к снегу вокруг деревьев.

Сразу опять стало холодно. То ли с заходом солнца температура быстро падала, то ли это тоже былсвоеобразный элемент праздничного «декора» для всех этих студентиков. Чтобы как следует прочувствовали, какого быть в такую погоду бездомным. Для вас это и вправду должен быть просто потусторонний ужас…

И ещё мне всё не давала покоя мысль о том, что содержимое тайника моей напарницы может на меня не подействовать. Представлять, что произойдёт, когда наш с опричником подлог вдруг раскроется, было ещё более неприятно, чем дрожать от залезающего под пончо холода.

Да и мысль о том, что специально подготовленная кровь аристо действительно может сделать из меня волкодлака, тоже не успокаивала. Это, конечно, любопытный опыт… Но мало ли, что я начну творить в таком состоянии… Вдруг из меня попрёт моё истинное отношение к таким, как Таисья и её однокашники? И вместо союзника она получит на свою шерстяную шею ещё одну зубастую и когтистую проблему…

Поэтому в паузе я срочно продумывал варианты, при которых у меня всё-таки получится отказаться от этого эксперимента. В конце концов, может конкуренты за приз уже перебили друг друга где-нибудь в других частях ликеумного кампуса? И моё превращение в одного из Волковых просто не понадобится?

— Чё-то холодно… — Чуть слышно прошептала Таисья, продолжая принюхиваться к слабому ветерку. — Не нравится мне эт… Бррр!

Она заметно вздрогнула. И тут же резко обернулась:

— Бежим!!!

Схватив меня за руку, девчонка немедленно стартанула с места спринтерским галопом. И потянула меня следом с такой силой, что я еле успевал подпрыгивать за ней, хлопоча одеялом как раненая куропатка.

А встречный поток холодного воздуха всё сильнее студил голую кожу под развевающимся пончо. Бёдра я уже не чувствовал — словно вокруг уже был не конец октября, а самая натуральная январская стужа. Туловище, всё ещё замотанное в тонкий пододеяльник, тоже покрылось мурашками. Лицо защипало. И прикрыв его рукой, свободной от хватки девчонки, я тут же почувствовал, как немеют покрасневшие пальцы. И в ботинках тоже… Какой-то внезапный арктический шторм налетел, что ли? А почему тогда ветер такой слабый?

Только запястье, которое сжимала Таисья, оставалось тёплым под её сильными пальцами.

О-ох! Да меня уже просто колотит!

— Подожди… Н-не могу т-так б-быстро… — Я уже не справлялся с крупной дрожью по всему телу. Мышцы не слушались. И сохранять прежний темп бега стало просто невозможно. Зубы тоже начали выбивать барабанную дробь.

Резко затормозив, девчонка оглянулась. В её глазах ясно читалась неподдельная тревога. Хотя на самой юной волчице, кажется, не было даже мурашек. Лишь симпатично порозовел кончик носа да раскраснелись щёки — не то от мороза, не то от быстрого бега.

— Ч-чёрт… — Голос девчонки, однако, тоже почему-то дрожал. — Я с-сейчас! З-з… Закутайся!

Тут же отпрыгнув куда-то под соседнюю ёлку, она стряхнула с неё остатки снега и скрылась из вида за игольчатыми лапами.

Запахнувшись одеялом поплотнее, я присел на корточки и постарался принять наиболее экономную с точки зрения сохранения энергии форму — форму шара. И вдруг понял, что больше не слышу ни далёкого шёпота города, ни шелеста крон, ни скрипа стволов. Лишь чуть слышный звон посреди ледяной тишины. И, кажется, где-то рядом кто-то сухо усмехнулся… Или наоборот — далеко? Или это меня уже глючит от сводящего с ума холода…

Дрожи уже не было. Руки, ноги, лицо и уши — их всех я уже не чувствовал. Несмотря на то, что втянулся внутрь пончо целиком — как черепаха под панцирь.

— Хе-хе-хе-хе-е-е… — Сухой смех снова раздался где-то на грани моего сознания. И я вдруг обнаружил, что уже не сижу на корточках, а лежу на боку, поджав онемевшие ноги. Пончо задеревенело. И это ледяное покрывало уже наоборот — не грело, а всё быстрее высасывало из меня последние калории. Хотя холода я уже почти и не чувствовал. Только что-то спать захотелось… Ох, щас как зевну…

— Хэ! Хэ! Хэ! — В лицо вдруг пахнуло приятным влажным теплом. Кто-то большой, тёплый и мягкий часто дышал прямо на меня. — Хэ! Хэ!Хэ!

С трудом расклеив заиндевевшие ресницы, я увидел прямо перед собой розовую пасть и жемчужные клыки, между которыми была зажата маленькая пластиковая бутылочка из-под молока. Но её содержимое было тёмного, почти чёрного цвета.

И когда острые зубы аккуратно сжали бутылочку, пролив тёмную субстанцию в мой застывший зевок, я успел почувствовать ещё и слабый запах бутерброда с докторской колбасой…