Я - богиня ни свет, ни твоя

Глава четвертая. Грудью на амбразуру

Стоило мне снова улечься спать, накрыться одеялом, имитируя привычный, выключенный свет, как в темноте сна вспыхнули два глаза, глядя на меня в упор. Они светились, а я орала, пытаясь отползти подальше, а заодно накостылять невидимому противнику, вздумавшему строить мне глазки из темноты. А потом сон стал таким красивым. Яркое солнце осветило тьму, розовые деревья осыпались лепестками, вокруг порхали пестрые бабочки, и почему-то пахло озоном, как после грозы. Росинки на траве сверкали бриллиантами, где-то слышались птичьи переливы и трели, а посреди этой красоты стояло огромное зеркало в белоснежной раме.

Я подошла к нему, наслаждаясь красотой мира, положила руку на переплетение белоснежных роз, сверкающих каплями росы, как вдруг в зеркальной глади, в которой отражалась я в роскошном платье с красивой прической, сверкающей дорогими заколками.

- Мой маленький светлячок, - прошептал голос на ухо, а я слышала дуновение его дыхания. – Моя сверкающая звездочка, которую я готов обожать каждое мгновенье… Маленький лучик света в непроглядной тьме моего сердца…

Я чувствовала, как нежный ветерок дыхания тревожит мою щеку, словно кто-то вот–вот прикоснется к ней губами. Белоснежные бутоны расцветали душистыми и пьянящими розами, а я чувствовала черную руку на своей талии и то, как целуют каждую прядь моих волос. В зеркале была только я, растерянная и взволнованная.

- Не оглядывайся, мой светлячок, - страстно и нежно шептали мне, пока я смотрела на свое отражение. – Я подарю тебе весь мир, я заставлю его встать перед тобой на колени и молить о прощении… Ты же этого хочешь?

- Нет, - отозвалась я, чувствуя, как дыхание – поцелуи прикасаются к моему обнаженному плечу. – Зачем мне мир? Что мне с ним делать? Поставить в рамочке на столе? Повесить перед кроватью?

- Ты хочешь повесить весь мир перед своей кроватью? – послышался нежный смех, а я затаив дыхание чувствовала, как мою шею гладит черная рука с длинными когтями. – Мой кровожадный светлячок, я могу повесить весь мир перед твоей кроватью…

- Спасибо, не надо, - выдохнула я, чувствуя едва ощутимое прикосновение губ к своему затылку. В зеркале отражалась лишь я, стоящая белоснежной статуей в красивой картинке мира. – Они вонять будут…

- Да, согласен, - снова в шепоте угадывалась улыбка. – Они будут вонять. Никто не хочет умирать, моя звездочка… Так что ты хочешь… Неужели в твоем сердце нет сокровенной тайны, хранимой ото всех…

- Нет. Может, когда-то я о чем-то мечтала, но уже не помню, - нервно вздохнула я, когда по моей щеке скользнула огромная черная рука с когтями. Я не могла пошевелиться. От головокружительного запаха белых роз, мне становилось как-то не по себе.

- Значит, она стерла тебе память, - прошептал голос, а мне на лоб легла прохладная черная рука. – Все, что ты любила, все, что ты помнила о себе, даже имя…

- Значит, это было не так важно, если я об этом забыла, - сглотнула я, слыша соблазнительный голос возле своего уха. От дуновения ветерка его дыхания у меня замирало сердце.

- Какая предусмотрительная богиня, - выдохнул голос, а я увидела, как в зеркале отражалась целая, сверкающая драгоценностями сокровищница. Рукоять меча, воткнутого в груду золота, сверкнула алым камнем, роскошная чаша, усыпанная самоцветами, переливалась в лучах, падающих откуда-то с потолка. Золота было столько, что оно сливалось в глазах, напоминая песочные барханы.

- Представь на мгновенье, что это все твое, - прошептал голос, а черная лапа легла мне на грудь. – Я слышу, как бьется твое сердце… Ритм сердца ускоряется… Твое сердце мечтает обладать всеми сокровищами мира…

- Нет, - отмахнулась я, осторожно опустив глаза вниз. На бриллиантах платья черная рука, подернутая дымкой тьмы, казалась еще страшней. – Меня просто когти смущают…

- Ах, дело в этом, значит, - усмехнулся голос, а меня поцеловали в висок так, что мои внутренности устроили соревнование, кто быстрее подкатится к горлу. – Ты не хочешь все золото мира? Людям будет плевать, кто ты, если у тебя есть золото… Нет другого бога для их алчных сердец, чем деньги…

- И храмы, где поклоняются деньгам, называют банки, - внезапно вспомнилось мне, а я уцепилась за воспоминание, подернутое туманом.

- Иногда подушками, матрасами, погребами, сундуками, - послышался нежный смех. – Везде, где есть деньги, им поклоняются, мой маленький наивный светлячок… За деньги можно купить все, моя звездочка… И все деньги мира принадлежат мне…

- Но ты сидишь в маленькой кладовочке, - отозвалась я, глядя, как сокровища сверкают и рассыпаются золотыми водопадами. – Я не видела, чтобы хоть одна монетка закатилась в дверную щель с попыткой тебя освободить…

- Ты могла бы купить веру в себя, - торговался сладкий голос. – ты сыпала бы золотом направо и налево, а они бы тебя боготворили… Представляешь, а потом они снова несут его тебе… И так до бесконечности!

- Круговорот золота в природе, - вздохнула я, а золото померкло. Отражение плыло, розы дурманяще благоухали, не давая мне вздохнуть. Сверкающее платье стало еще прекрасней, мое лицо стало идеальным. Фарфоровая кожа, ни единой морщинки, а волосы, которые не сильно блистали пушистостью и лохматостью упали светлым водопадом. Алые, словно бархатистые лепестки роз губы приоткрыли от изумления, а пушистые норковые ресницы сделали обольстительный взмах, обнажая глаза, сверкающие мириадами звезд.

- Я могу дать тебе красоту, которая затмит мир, - прошептал голос, а я дернулась, чувствуя, как от негодования рука пошевелилась и дала под дых «обольстителю».

- То есть, ты хочешь сказать, что я – страшная? – прищурилась я.

- Нет, я предложил стать тебе еще красивей, - миролюбиво усмехнулся шепот, а мои плечи растирали черный руки с когтями. – Настолько красивой, что перед тобой склонятся короли, принцы, правители, вожди… Люди будут терять дар речи, видя свою богиню…

- Спасибо, по-твоему, я – нищая? И красотою обделенная? – обиделась я, а все тут же померкло. Я стояла напротив зеркала, положив на него руки.

- Прости меня, моя звездочка, - прошептал голос, а меня обняли так, что сердце чуть не задохнулось. – Прости меня, если обидел… Ты – прекрасна и чиста…

- Но ты меня ни разу не видел, - уклончиво произнесла я, чувствуя, что могу шевелиться. Моя рука легла поверх черной руки и попыталась убрать ее с моей талии. Мои пальцы нежно гладили, а я слышала его смех, злясь от своего бессилия.

- Вдруг я настолько страшная, что стоит тебе открыть дверь, как тут же закроешь ее и забьешься в уголок, поскуливая и придерживая дверь изнутри, - усмехнулась я, не сводя глаз со своей пойманной руки. – Я буду постоянно напоминать тебе, что если будешь плохо себя вести, выломаю дверь, и ты снова увидишь меня.

- Не верю… Мой светлячок – самый прекрасный… Но даже в ее светлой душе есть что-то, что притягивает меня… Что ты хочешь, моя звездочка? Только скажи! – упрашивал меня голос, пока я пыталась нащупать границу сна и яви. – Просто скажи… Не стесняйся меня, мой светлячок… Я знаю все тайны мира…

- Да, ты прав, - прошептала я, вспоминая и удивляясь, как могла забыть такое. Перед глазами была самая сокровенная мечта, а мне казалось, что кроме нее в мире не существовало больше ничего. – У меня есть сокровенное желание… Только мне как-то неловко о нем говорить…

- Говори, мой сладкий светлячок, - задохнулся от счастья голос, а руки скользнули вверх и вниз по моим обнаженным плечам. – Что это? Самый красивый мужчина мира? Дворец из чистого золота? Уничтожить всех врагов? Поставить мир на колени? Осуществить твои тайные фантазии…

Дыхание опаляло мою шею, пока я вспоминала, как называется то, что я хочу.

- Я могу осуществить любую темную мечту, - шептал голос, словно уже начиная их осуществлять. – Любое сладкое желание… Так, как захочешь ты… Доставить такое удовольствие, от которого ты будешь умирать на моих руках раз за разом, умоляя не прекращать…

- Я хочу… фрикасе, - выдохнула я, вспомнив через силу название. – Безумно хочу фрикасе…

- Эм… фрикасе? – поинтересовался голос, пока я вспоминала фрикасе из кролика.

- Да! Фрикасе! – гордо ответила я, чувствуя замешательство со стороны соблазнителя. – Хочу фри-ка-се! Или ты не знаешь что это такое? Ты тут мне про тайные и сокровенные желания рассказываешь, а сам не знаешь, что такое «фрикасе»? Да какой ты после этого соблазнитель?

- Хорошо, а чем делается фрикасе? – осторожно спросили у меня. – Может быть, я что-то пропустил за сто лет плена… Немудрено, там уже «фрикасе» придумали… Новое – это хорошо забытое старое, так что напомни мне, чем его делают?

- С тобой неинтересно, - усмехнулась я, понимая, что не зря вспоминала слово. – Плохой из тебя обольститель. Даже про элементарное «фрикасе» не знаешь! Фу таким быть…

Я очнулась, глядя на то, как мои руки лежат на черной двери. Вместо зеркала из сна была дверь, заставившая меня вздрогнуть и зябко поежиться. На одной моей руке был браслет наручника с цепочкой, одеяло валялось на стерильном в своей белоснежности полу, а зеркало истерично орало, пытаясь меня разбудить.

- Ты хоть понимаешь, что если в твоей душе появится темное желание, то он подчинит тебя себе! – верещало зеркало, а я мысленно искала кирпич, чтобы успокоить его дешево и сердито. – Он только этого и ждет! Он будет соблазнять тебя, а ты не должна даже думать об этом! Как только в твоей душе появится тайна или порочное желание, ты пропала!

Зеркальная гладь всколыхнулась, а мне показали белоснежный храм. Жрица в белоснежных одеждах стояла перед статуей, простирая к ней руки. Другие жрицы пали ниц на ступенях. Их тонкие одежды разметались по полу, а они внимательно слушали старую жрицу.

- Тайна – это порождение тьмы. Секрет – это порождение тьмы, - поучала монотонным голосом жрица, прикладывая палец к губам, а на нее падал искрящийся белый свет. – Когда мы что-то скрываем – это тьма. Только тьма может скрыть. Свет никогда ничего не скрывает. Он все делает видимым. Если мы начинаем что-то скрывать, значит, это что-то нехорошее, недостойное. Тайные помыслы порождают пороки, пороки порождают преступления, а преступления порождают тьму.

- Да осветит свет наши души, - монотонно бубнили жрицы. – Да не будет в наших душах места для тайн!

- Великая богиня света однажды узрела наш мир и ужаснулась! – голос жрицы стал пугающе громким. Она потрясала простертыми вверх руками.

Согласна, до сих пор отхожу!

- Она увидела, как тайные людские желания порождают преступления, и решила искоренить их раз и навсегда! – выкрикнула жрица, пока остальные бубнили свою мантру. – Она сделала мир безопасным! В мире нет больше места тайнам! Все тайное освещается светом и становится явным!

Мое воображение разыгралось не на шутку, вдохновляясь проповедью. Перед глазами стоял мужик, который радостно с порога заявил, что сегодня подумал изменить жене, прельстившись проходящей мимо красавицей! А жена тем временем так же радостно заявила, что только что разлюбила его!

- … поэтому во всех домах крыши сделаны из стекла, чтобы богиня могла видеть то, что происходит! – гордо произнесла жрица, словно это была ее заслуга. – Никакого порока, никаких потаенных мыслей! Муж должен познавать жену только в одной позе, и так, чтобы его видела богиня!

Я подавилась комментариями, чувствуя, как нехорошие слова застряли в горле и не хотят выплевываться.

- Дорогой мой соблазнитель, - сдавленным голосом обратилась я к двери. – Тебе точно есть восемнадцать?

- А ты как думаешь? - усмехнулся озадаченный голос. – Фри-кас-се… Хм…

- Жаль, - вздохнула я, качая головой. – А то проповедь длинная. Мало ли, что тут вырваться может из меня в процессе…

Немудрено, что народ слегка ее возненавидел. Я бы тоже как-то не спешила бы поднимать рождаемость, зная, что где-то на меня смотрит любопытный божественный глаз.

- Так, все, достаточно! – отмахнулась я, требуя у зеркала показать, что происходит в мире.

Сначала я не поняла, что это, а через мгновенье тихонько опустилась на стульчик, глядя на супружескую спальню, в которой столпилось целое стадо родственников.

- Это что за порно-канал? – возмутилась я, видя, что из приличного была только картинка на стене. – Ладно, они там занимаются изготовлением новых верующих, но бабушка там явно лишняя!

Вокруг обнаженной пары стояли родственники. Старенькая бабушка с подозрением смотрела на жениха, прищурившись и сопя.

- Во времена моей молодости, - прошамкала бабка, что-то разглядывая. – Побольше были! Вы бы видели, какие были во времена моей молодости! Обмельчал народ, ой, обмельчал!

- Если бы у отца был такой же, тебя бы доченька на свете не было, - вздохнула мать, глядя на такой набожной непосредственностью, что я занервничала. – Говорила я тебе, чтобы ты за Йавена выходила замуж. Теперь всю жизнь с кинжальчиком проживешь, а могла бы с мечом!

- Зато по столу ему нечем стучать будет, - согласилась бабка, пока отец молчал.

- Жаль тебя, сынок. Тебя и так богиня обделила, - сокрушался отец, пока жених стоял ко мне спиной.

- Я молился богине света! – произнес он, а я подавилась очень нехорошим словом, пытаясь с каких пор лучик света помогает в таком щепетильном вопросе. «Ты почаще поливай, и молиться не забывай!», - обрадовал внутренний голос, пока я вдыхала, понимая, что чем-то придется выдыхать.

- Плохо молился, значит! – поучала бабка, пока я тихо сползала по креслу, прикрывая глаза руками. – Мало! Он хоть попал? А то она стонет как-то ненатурально!

- А вы можете хоть на минутку отвернуться? – взмолился новобрачный, глядя на новоявленную родню.

- Что?!! – тут же заорала семья, размахивая руками. – Ты что? В тайне хотел этим заняться? Ты что? Порочный? Фу!!!

- И что же там такое интересное происходит? – осведомился приятный голос за дверью, но тут же сладко и насмешливо добавил. – Помни, милая, тайна – прямой путь в мои нежные объятия. А что случится с тобой в моих объятиях – это маленькая тайна…

- Тебе восемнадцать есть? – спросила я, скептически поднимая брови при виде разочарованных процессом родственников.

- Мне семнадцать тысячелетий, - усмехнулся голос за дверью.

- Маленький еще, - вздохнула я, поглядывая на черную дверь.

- Семнадцать тысячелетий по-твоему мало? – снова терпко поинтересовался голос за дверью.

- Не знаю, но про фрикасе ты ни разу не слышал. Я уже не говорю про жюльен! – съехидничала я, пытаясь понять, как вообще до такого можно было докатиться!

Я смотрела на весь ужас, который мне показывало зеркало. Мелькали лица, сцены из жизни людей, слышались голоса: «Богиня умеет воскрешать из мертвых! Я же говорил, что она великая!».

- Неужели предыдущая богиня была извращенкой? – скривилась я, глядя на то, как еще один семейный консилиум контролирует процесс изготовления внуков.

- А ты сама попробуй, - сладко и вкрадчиво предложила тьма. – Ты же богиня, так почему бы тебе не приказать смертным думать иначе? Расскажи жрицам, поясни, и они донесут это до смертных… Так делают все боги…

- То есть, я – бессмертная? – заинтересовалась я, а зеркало паниковала, показывая мне какие-то картинки, которые мелькали со скоростью звука.

- Так, надоело! – не выдержала я этой психоделики. Мои руки легли на раму. – Свет мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи! Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?

- Что?!! – икнуло зеркало, останавливая неконтролируемый поток информации. – Эм… Я попробую…

- Так, пока зеркало проверяет эту очень важную информацию, я хочу уточнить, - усмехнулась я, глядя, как стекло задумчиво туманиться. – Я действительно бессмертная?

- В какой-то мере да, - рассмеялась тьма, а я мысленно отметила, что иногда от нее куда больше пользы, чем от стекляшки-истерички. – Ты бессмертна, пока в тебя верят. Чем больше людей верит в тебя, тем больше твоя сила, богиня…

- Я нашло! Тут глаза красивее! – обрадовала зеркало, показывая огромные глазища.- Больше и красивее!

- И какого цвета у тебя глаза, - сладко прошептала тьма. – В чем я буду тонуть, когда ты меня выпустишь из моего заточения?

- Да как бы тебе сказать, - заметила я, понимая, что кто-то по уши в коричневых глазах с зелеными прожилками. – Ну не в море, это точно! А если в меня перестанут верить? Что тогда?

- Тогда ты потеряешь всю силу. В тот момент, когда в тебя перестанут верить абсолютно все, ты погибнешь, мой маленький светлячок, - кротко прошептала тьма, а я уже топила его, как котенка в своих глазах.

- Я нашел грудь в несколько раз больше! – радостно возвестило зеркало, показывая мне почетную грудь, от которой у меня перехватило дыхание. Да, повезло какой-то девушке. Зеркало поползло вверх, показывая бородатого толстяка – счастливого обладателя такой роскоши. Он заливался чем-то разглагольствуя о том, что нет порока в своем отечестве, а что естественно не должно быть без оргазма.

- А какая у тебя грудь? – сладко прошептала тьма. Послышался мечтательный вздох.

- А что? Ты уже присмотрел для нее амбразуру? – осведомилась я, скосив глаза на обычный размер. – Даже не думай!

- Не переживай, мой светлячок, - сладко успокоили меня, пытаясь убаюкать мою совесть. Совесть сладко зевнула, отправляясь на бочок. – Однажды я сам ее увижу… Мне же нужно о чем-то мечтать!

- Понимаю, что я первая женщина, которую ты увидишь после стольких лет заточения, - вздохнула я, украдкой бросив взгляд на черную дверь. – Поэтому не обольщаюсь!

- А как же искусство любви? Я могу сделать так, что ты никогда меня не забудешь, - убеждали меня, а я улыбалась двери, кивала и поджимала губы.

- Я тоже могу сделать так, что ты меня не забудешь никогда! Ты еще раздеться не успеешь, а уже не забудешь! – рассмеялась я, стирая пыль с вензелей белой рамы.

- Ты про позы? – осведомилась тьма, пока я смотрела на дверь, за которой сидит самый наивный на свете человек.

- Милый, жизнь последнее время ставит меня в такие позы, - усмехнулась я, мысленно отмечая, что от двери нужно держаться по возможности подальше. – Что тебе и не снились. А еще я чувствую, что еще немного, и я смогу выспаться в любых позах! Стоя, лежа, сидя, сверху, снизу… Так что не обольщай и не обольщайся. Я тебя все равно не выпущу.

Итак, я решилась! Богиня я, или тварь дрожащая? Сейчас, когда мятежи улеглись, можно попытаться все исправить.

- Нашло! – обрадовалось зеркало, тыкая в меня еще одним тучным мужиком. – Вот! Я все проверило!

Где-то во мне зашевелились комплексы. Кислым взглядом я смотрела на мужика, который спокойно храпел в роскошной белой кровати.

- Точно-точно? – вяло уточнила я, втайне надеясь, что зеркало просто путает пол.

- Да! – обрадовалось зеркало. – Яль найден! Все пересмотрело!

- Какой «яль»? – не поняла я, слыша, как мужик выводит такие рулады, от которых соседи уже должны собирать деньги на его похороны.

- Ты сама сказала! Яль на свете всех милее? Вот я и нашло тебе Яля! – радовалось зеркало, а я взяла на заметку способ его призаткнуть.

- Итак, я, богиня, хочу поговорить со смертными! – горделиво произнесла я, ощущая себя настоящей богиней, вершительницей судеб.

Зеркало помутнело, показывая десяток храмов. В некоторых из них сохранились следы погрома и пожара, но люди кротко плелись в них, неся скромные дары. «Она воскресила жриц! Слышали?», - шептались люди, выкладывая на ступени дары и глядя на уцелевшие статуи.

- Уже можно? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Люди притихли, опасливо глядя на статую. – Скажи, когда нужно говорить! Все? Можно? Кхе-кхе! Товарищи верующие! Это я, ваша богиня!

- Она говорит с нами! – по толпе пробежал рокот, а люди не верили своим ушам. Жрицы с триумфом стояли рядом со статуями, всем видом показывая, что кого угодно на такие должности не принимают!

- Я тут подумала, и решила, - произнесла я, а верующие ловили каждое мое слово. Я вспомнила консилиумы, понимая, что в каждой уважающей себя семье – Вы можете заниматься любовью в одиночестве…

Из-за черной двери послышалось покашливание и смех: «Берите все в свои руки, друзья мои!».

- Я имею в виду без свидетелей! – исправилась я, поясняя затаившим дыхание верующим принципы уединения. – Вы с любимым человеком можете смело уединяться! Не нужно приглашать родственников! Даже любимых!

По залу послышался расстроенный рокот. Некоторые верующие только что лишились последнего развлечения.

- Богиня! А как же вы говорили про тайны! – закричал женский голос, а все уставились на меня с надеждой. – Тайная любовь порождает преступления! Убийства! Ревность! Обман!

- Эм… Ну вы там не одни. Я имею в виду отношения между любящими мужем и женой, парнем и девушкой, - терпеливо ответила я, глядя с надеждой в глаза, которые меня, кажется, начали понимать. – Если что, я тут как бы наблюдаю за всеми, так что никакой тайны не будет!

Ага, размечтались, чтобы я еще сидела и мониторила столь интимные моменты жизни верующих. Делать мне больше нечего!

- Это – никакая не тайна, если я слежу за вами! Наслаждайтесь в свое удовольствие, - благословила я, решив не разворачивать масштабную пропаганду роз, слез и поз.

Верующие закивали, а я присела на стул, как на трон, понимая, что немного послаблений людям не повредит. Я посмотрела, как жрицы толкуют мои слова особо непонятливым. А потом повторяют толкование тем непонятливым, которые с первого раза не поняли. Вроде бы все правильно! Ничего! Скоро мы решим все вопросы с верой!

Я посмотрела на себя в зеркало, глядя на то, как струиться белое платье, как ниспадает на пол красивыми волнами, а сквозь разрезы видны аккуратные ножки и коленочки. Пора привыкнуть к тому, что я действительно богиня, а самое страшное позади!

Преспокойненько я направилась в ванную, входя в теплую воду с драгоценными маслами. Богиня имеет право на отдых! Брезгливо посмотрев на наручник, я отбросила его в сторону, отмокая и строя божественные планы.

И тут я почувствовала, как невидимая сила вытаскивает меня из воды, а я попыталась ухватиться за простыню, но ноги скользили по полу. Зеркало орало, что оно здесь не при чем, а мне тут усердно молятся! Кончиками пальцев мне удалось дотянуться до простыни, а меня уже волокло по полу к зеркалу.

- Дорогая богиня, милостивая мать! Богиня света, добра и справедливости! – слышался мужской голос. – Да не угаснет свет твой ни в мире, ни в душах людей…

- Эй! – возмутилась я, хватаясь за стул. Обхватив его руками и ногами, мне удалось выдохнуть.

- Молю, - продолжал мужчина, смиренно опустив голову. Он стоял обнаженный, а рядом стояла обнаженная девушка, склонив голову. – Снизойди к нам!

- А сами вы никак? – удивленно спросила я, глядя на влюбленных. Я едва не разжала руки, чувствуя, как меня тянет в зеркало. Первое правило богини света. Слушая верующих, руки разжимать вовсе необязательно!

- Никак, - горестно воскликнул мужчина, а девушка рядом кротко кивнула, не поднимая глаз. – Вы сами сегодня сказали, что только с вами!

- Молодой человек, - фыркнула я. – Две девушки для вас – слишком жирно! У вас половая подъемность максимум одна!

- Вы можете не участвовать, - горячо заверили меня, продолжая усиленно молиться. – Просто постойте рядом! Чтобы не было тайны!

- Свечку подержать? – мои брови полезли наверх, пока я вспоминала свое недавнее выступление против прежних правил. Одна моя рука отцепилась, а мне удалось оседлать стул и зацепиться за него ногами. Гул других молитв нарастал. В моей руке вспыхнул маленький огонек, а я удивленно рассматривала его, боясь вздохнуть.

- Матерь всего сущего, свет наших душ, - бубнили голоса, а тысячи пар просили меня присоединиться, пока я твердо решила не отпускать спинку и держать ее двумя руками. Мой храм наполнял зловещий смех, от которого я искренне пожелала, чтобы на момент возможной, но не гарантированной амнистии, у кого-то заклинило замок!

- Приди к нам! – взывали голоса, а дьявольский смех сотрясал стены. Я чувствовала, как стул начинает ползти по полу в сторону зеркала…

- Побудь рядом с нами! – твердили голоса. Моя простыня улетела в зеркало, всосавшись в него, а я отчаянно упиралась ногами, не желая принимать участие ни активное, ни пассивное в столь важном ритуале!

- Могу проинструктировать! – орала я, упираясь. – Входит и выходит! Замечательно выходит! Там ничего сложного! Вы болт когда-нибудь забывали!

Внезапно в зеркале появился мой храм, покрытый нервной рябью.

- Богиня решила испытать нас! – нервно говорила молодая жрица, а другие стояли перед ней, внимая каждому ее слову. – Это было испытание! Она испытывала нашу веру!

- А лучше бы оргазм, - послышался сладкий бархатный голос из темноты. – Ты, оказывается, веру испытываешь… Ну-ну…

- Да тише ты! – отмахнулась я. У меня что-то сжалось. И это было не сердце!

- Она сама давала нам завет – не хранить секреты и тайны! – восклицала молодая жрица, пока все внимательно ее слушали. – А тут сама поделилась секретом! Она просто испытывала нашу веру на прочность! Я прошла испытание! Я рассказала людям про ее секрет, как она и хотела!

Жаль, что я богиня не умеющая раздавать мозги!!! Зеркало задергалось, а я услышала монотонную молитву. Двое обнаженных сидели на кровати, требуя меня со свечкой!

- Да отстаньте вы! У вас там секс, а у меня тут… - огрызнулась я, сжимая стул четырьмя конечностями и холодеющим органом. Так, стоп! Там что? Два мужика сидели? Ну-ка, верни!

Но зеркало тут же пошло знакомой рябью, переключая канал вещания из очень горячей точки, где страсти накалялись с каждой секундой!

- Я все рассказала людям, о, богиня! – экзальтированно произнесла жрица. – Я прошла испытание верности и веры! Зло никогда не коснется меня!

Зло, может быть, и не коснется, а вот стулом вполне схлопотать можешь за такое!

- Уничтожить богиню – обманщицу! – орала толпа, собираясь на площади. – Богиня – обманщица!

Теперь точно можно за стул не держаться руками и ногами! За него прекрасно держится попа, сжавшись от таких новостей!