Я буду любить тебя вечно

2.1.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Глеб вернулся. Галя переехала к нему жить, и вскоре они узаконили свои отношения брачными узами, несмотря на слабую попытку Глеба не устраивать торжество до истечения года со дня смерти Ольги. По обоюдному согласию, свадьбы, как таковой, удовлетворились росписью в загсе. Но в глубине души Галя затаила мечту - когда все нормализуется, обвенчаться с Глебом в церкви, пригласив широкий круг гостей.

Несмотря на то, что Глеба оправдали, и он подлежал восстановлению на прежней работе, его приняли обратно в институт, мотивируя отсутствием вакантной должности. За этими кознями стоял Иван Степанович Варава, всесильный заместитель директора по науке, фактически руководитель института. Глеб, вместо того, чтобы бороться, опустил руки и сдался.

- Не хотят восстанавливать - не надо. Найду себе другое место работы. А связываться с судами не буду, они и так у меня в печенках сидят.

Как Глебу не хотелось, но ему пришлось заехать на штрафную площадку ГАИ, где находился разбитый «БМВ». К его удивлению, авария, унесшая жизнь Ольги, не превратила автомобиль в груду металла, и в руках опытного автомеханика автомобиль обрел бы шанс на восстановление. Но Глеб ни за какие сокровища мира не согласился бы вновь сесть за руль этого «монстра», отнявшего жизнь у Ольги. Можно было автомобиль отремонтировать, а затем продать, но Глеб вынес свой приговор «убийце» - продал за бесценок на разборку. Вырученных денег после оплаты стоянки на штрафплощадке едва хватило на ржавые десятилетние «жигули», единственное достоинство которых заключалось в том, что они были «на ходу». Время от времени Глеб выезжал на заработки, «грачевал», но «жигули» были чрезвычайно прожорливые и постоянно требовали масла и ремонта, поэтому заработки были никакие и особенно не сказывались на семейном бюджете, хотя давали ему немного карманных денег. С другой стороны, «грачевание» позволило ему расширить практический опыт психолога наблюдениями за людьми, распознаванием их скрытых мотиваций. Гале не нравились эти поездки Глеба, в итоге не приносящие денег в дом, ни надежды на будущее. Ее уговоры воспользоваться его законным правом на восстановление на прежней работе через суд не помогли. Глеб «отмахивался» от ее советов, и сам не предпринимал никаких серьезных действий. Галя поняла, что ее мечта, воплотившись, в реальности имеет иной вид, чем она задумала, и Глеб оказался не тем призом, на который она рассчитывала после стольких усилий, трудов и опасностей. Но она не захотела смириться с существующим положением и записалась на прием к Вараве, всячески препятствующему восстановлению на прежней работе Глеба.

Она мужественно высидела два часа в приемной, но к всесильному заместителю директора института попала. Варава ее сразу узнал, - у него испуганно забегали глазки, но это длилось мгновение, и он вновь овладел собой.

- Что вам нужно?!

- Мы с вами встречались на похоронах Ольги Костюк. - начала Галя, но ее прервали.

- Не помню! Хотя, нет, припоминаю. Наглую инсинуацию, ложь! Если вы пришли с тем же, то попрошу оставить мой кабинет, у меня есть более важные дела, чем общаться с шантажисткой. Или, может, мне милицию вызвать? - маленький толстый человечек аж раскраснелся от справедливого негодования.

Галя посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд был холодным, ничего не выражающим.

«Он - властелин-чиновник в своем кабинете-крепости, всесильный монарх, не признающий никаких разумных доводов. Он весь состоит из своего «Я», обратно пропорционального его росту, с претензиями и амбициями самодура, - подумала Галя. - Надо вытащить его из привычного кабинета, - тогда он превратится в беззащитного моллюска без раковины, или отставить в сторону разумные доводы. Такие, как он понимают лишь доводы силы»

- Вспомните квартирку на Богдана Хмельницкого, где вы не раз бывали, - Галя пристально посмотрела на него черными глазищами, от ее взгляда Ивану Степановичу стало неуютно, даже в собственном кресле.

- Я никогда там не бывал, - запротестовал он, и почувствовал, что голос у него стал слабым и жалким.

- В той квартирке, в самом конце коридора, с левой стороны, была небольшая комнатка, - не спеша, четко выговаривая слова, продолжаила Галя, не обращая внимания на возражения толстячка, с каждым словом словно расплывающегося в кресле. - В ней, ваша любовница, проводила магические заклинания, другими словами, колдовала.

- Чушь, - сопротивлялся толстячок, потея от непонятного ужаса и от воспоминаний о том, как он случайно попал в ту комнату.

- Нет, не чушь. И, хотя Ольги уже нет на этом свете, но есть кое-что, что может вас в этом убедить. Не знаю, обратили ли вы на похоронах внимание, что во время прощания с Ольгой я что-то положила ей в ноги?

- Не припоминаю, но допустим.

- Свечу, над которой вы читали молитву, а потом отдали мне, помните?

- Возможно, что-то смутно припоминаю.

- Так вот, свечу эту я оставила себе, а в гроб к Ольге положила вашу фотографию.

- Где вы могли ее взять? - недоверчиво спросил маленький человечек, неожиданно вспотев от нахлынувшего страха.

- Я многое унаследовала от Ольги, даже ее мужа. А фотография была в той маленькой комнатке, в которой Ольга занималась магией.

- Как вы могли попасть к ней в квартиру?.

- Я навещала ее мужа, Глеба, в «зоне», и он мне передал ключи от квартиры.- Галя попыталась состроить милую улыбку, но получилась гримаса.

- Допустим, что вам в руки попала моя фотография, хотя это полный бред. Зачем вам нужно было с ней что-то делать? - завуалировано спросил Иван Степанович, еще больше холодея от страха, не в силах вымолвить слово «гроб».

- Свеча, над которой близкий человек произнес молитву в то время, как душа покойного еще не покинула этот мир, является прекрасным атрибутом для заклинаний черной магии. Ну, а фотография, над которой произведен магический обряд, подброшенная в гроб к покойнику, - это очень страшное изуроченье, от которого нет спасенья. Бывает человек начинает ни с того, ни сего сохнуть, болеть, и никакие врачи не могут помочь ему. Вроде бы и Ольга мучилась какой-то непонятной болезнью.

У маленького человечка в голове зашевелились какие-то обрывки воспоминаний, которые начинали выстраиваться в логическую схему, и на смену страху пришло подозрение.

- Накануне гибели, Ольга прошла обследование в клинике, и сдала анализы. Она готовилась лечь в туда на лечение. У Ольги были симптомы отравления промышленным ядом, - он наблюдал за странной посетительницей. С одной стороны - сопливая девчонка, а с другой - страшный немигающий взгляд черных глаз, ничего не выражающих. - как у мертвеца, - провел он аналогию, и холодный пот потек по спине.

- Где она могла подвергнуться воздействию промышленных ядов? В стенах вашего института? - насмешливо поинтересовалась Галя..

- Чего вы хотите? - охрипшим голосом спросил Варава. Вся эта магическая возня с его фотографией его сильно напугала. Вдруг это правда? Ему вспомнилось далекое детство, как боялись в селе бабу-повитуху Евдоху, называя ее за глаза ведьмой и колдуньей, всерьез считая, что она может заклинаниями навлечь на человека смерть.

- Восстановления Глеба в институте, - тут Галя почувствовала, что приступ тошноты, подступил к горлу, еще немного, и она вырвет прямо на приставной столик в кабинете этого бюрократа. Чтобы не опозориться, она резко вскочила и бросилась вон из кабинета, мечтая добежать до туалета. Токсикоз протекал очень тяжело, и такие приступы случались с ней по нескольку раз в день. В последнее время она очень сдала физически. Она и раньше не блистала красотой, а сейчас осунулась, пожелтела, да еще и эти постоянные черные круги под глазами. Галя еле успела добежать до туалета.

Приводя себя в порядок перед зеркалом, она пожалела, что не смогла довести разговор с Варавой до конца. Возвращаться обратно в кабинет ей было не с руки, чувствовала себя крайне плохо, ощущая во рту крайне неприятный запах-вкус перегнивших листьев. Галя прополоскала рот, обмыла лицо, освободившись от остатков косметики, Видение покойницы в зеркале после похорон, вызвала у нее панический страх перед всеми зеркалами, но без них женщине невозможно прожить - надо же как-то наносить косметику на лицо. С тех пор она старалась смотреть в зеркало только, когда есть кто-нибудь рядом. Или в крайнем случае используя для этого маленькое, в пудренице. Почему тогда с ней такое произошло? Она не могла найти этому объяснение, разве что это был обман, галлюцинации, возникшие вследствие истощения нервной системы.

Но сейчас с собой у нее пудреницы не было, а посмотреть на себя, перед тем как выйти на улицу, надо было. Она попробовала расчесаться вслепую, - щетка путалась в волосах, и вдруг легко пошла. Она взглянула на щетку - в ней застрял клок волос. Волосы она стала терять давно, врач объяснил, что возможно это следствие беременности, при которой организм женщины истощается, ему требуется больше витаминов. Но чтобы так сильно - это было уже ненормально. Галя не удержалась и посмотрела в зеркало, - оно было слегка запотевшим от пара поднимавшимся от горячей воды, текшей из крана. Она ясно различила себя, и у нее отлегло от сердца.

«Все хорошо у меня, очень хорошо и будет еще лучше, - она произнесла про себя эти слова, словно заклинание на успех, на улыбку судьбы. - Глеб устроится на работу, и будет зарабатывать кучу денег, я рожу малыша, окончу институт. А Ольги нет, она мертва, похоронена в Боярке, и скоро исчезнет из моей памяти, как и все, что было с ней связано, словно дурной сон. Ее нет, а я есть!»

Галя попыталась закрыть кран, но он провернулся, и струя горячей воды усилилась, расплескивая брызги на нее. Зеркало стало запотевать, скрывая ее отражение. Галя решила больше не соревноваться с краном, лишь протерла зеркало платочком, чтобы подкрасить губы. Из под ее руки с платочком, на нее хмуро, в упор смотрела Ольга. Галя уронила платочек и выскочила прочь. Она молча сбежала по лестнице вниз. Попыталась остановить такси, взмахнула рукой и, потеряв сознание, упала на мостовую. Последнее, что она услышала, - это ворвавшийся в голову шум голосов множества людей, и хорошо знакомый женский:

«Мне скучно без тебя, Галя!»