Я буду любить тебя вечно

5.

- А я тебе говорю, - все во власти случая! - воскликнула Анжела по прозвищу «Косичка» и для убедительности отхлебнула пиво прямо из бутылки.

- Не-а, все случаи запланированы свыше, как все в нашей жизни. Сколько не рыпайся, а конец тебя не обойдет! - хохотнула проститутка «Соня-Червончик», вкладывая свой смысл в эту фразу. По настоящему ее звали не Соня, а Лариса, и кличка не так давно у неё была - «Скунс», омерзительное вообще прозвище. Но в прошлом году она широко отпраздновала десятилетие своей профессиональной деятельности, в результате чего за ней укрепилась новое прозвище «Червончик».

- Вот ты говоришь, умер у тебя муж - случай, приехала из глухого райцентра сюда в поисках работы - второй случай, познакомилась с ребятами, которые научили делать «бабки» глотая на шару коктейли в барах - третий случай, подставила их, и выперли тебя из бара на большую дорогу - это какой у нас по счету случай? Да ладно, не напрягайся! - Соня в свою очередь глотнуда из бутылки и расстроилась, поняв, что она пустая. - Да ни фига, это не случай! Ты блядь по призванию и это на тебе отпечатано! Была законной блядью, потом ресторанной, а сейчас плечевой! Вот и вся твоя жизнь, а случай только в том, кто тебя в данный момент трахает!

Меня тягали, кому не лень, по кустам и кладбищам с тринадцати лет, в четырнадцать я задумалась, в пятнадцать вышла на Большую окружную дорогу, а сейчас здесь - тут спокойнее, и клиентура сносная. Я своей работы не стыжусь - это лучше, чем горбатится за швейной машинкой от зари до зари, а потом месяцами выпрашивать свою кровно заработанную зарплату, от которой можно только с голоду опухнуть! - Соня перевела дух, ее переполняли эмоции, и тут ей в голову стукнула шальная мысль.

- Эй, паря! - окликнула она проходящего мимо молодого парня с дипломатом, пялищего глаза на их длинные стройные ноги, затянутые в ажурные чулки и свободные взору почти до самых ягодиц из-за сбившихся коротких юбчонок. Парень вздрогнул, вспотел и, несмотря на то, что только что нёсся с видом сверхзанятого человека, подошел к ним.

- Парень, кого ты хочешь трахнуть, меня или ее? - деловито поинтересовалась Соня.

- Тридцать - трахнуться, двадцать - минет, для студентов скидка двадцать процентов! - она с удовольствием наблюдала, как лицо вихрастого мальчишки приобретает помидорный цвет.

- Деньги есть? Нет? Тогда можно по любви, только жениться придётся, зато все удовольствия будут бесплатно! Что, не хочешь жениться, миленький?! Тогда чего стоишь, как столб!? Мотай отсюда к ядреной матери! Козел вонючий!

Парень вздрогнул и продолжил путь, но уже не так быстро, то и дело оборачиваясь на странных девушек.

Разбитные двадцатипятилетние девицы сидели на облезшей зеленой скамейке, одной из десятка подобных, на безымянном бульварчике, протянувшимся до Голосеевской площади, вдоль улицы 40-летия Октября. Анжела всего неполный месяц, как попала работать на этот участок и сразу сдружилась с Соней.

Работа «плечевой» - дорожной проститутки, по сравнению с ресторанной, чревата экстремальными ситуациями при меньших заработках. Рестораная протитутка имеет прикрытие, да и работа происходит в комфортных условиях. В случае чего, клиента не сложно вычислить. «Плечевая» же находится один на один с клиентом в уединенном месте и полностью зависит от того, что взбредет тому в голову. В начале года произошла серия убийств дорожных проституток на Большой окружной дороге и, хотя убийц поймали, никто не был уверен, что это не повторится вновь. Поэтому «плечевая» должна быть хорошим психологом - от этого зависит ее здоровье и сама жизнь.

Соня, как обладающая большим опытом и стажем, взяла на себя роль наставницы Анжелы в освоении специфики этой работы. Они часто договаривались встретиться до работы, чтобы распить пару-тройку бутылок пива и «обсосать» какую-либо тему.

- Сонька, ты это зря! Вот у меня вчера чуть не произошел этот самый - случай! - мечтательно зажмурилась Анжела. - Возвращаюсь утром с хорошего бодуна, - той ночью праздновали у Ляльки её день рождения. Ты её не знаешь - она вместе со мной протирала сиденья в баре «Флоренция». Я напилась до чертиков, и тогда мне хочется ездить, ездить и ездить. Полночи я гоняла, черт знает где, а утром оказалась возле Печерского моста без гроша в кармане. Сумочка моя у Ляльки осталась, там косметика и все прочее, а деньги дома. Я сейчас снимаю «хату» на Добром шляхе, тут неподалеку. Стою, голосую, но никакая блядь не хочет везти без денег. Объясняю им, что, как доедем, вынесу из дома без обмана, - не хотят! Жлобы этакие! Пока один дядька не остановился - лет сорока пяти, сам черный, а глаза, - Анжела отпила еще немного пива и смачно вытерла губы тыльной стороной ладони, - добрые-добрые. Все равно со мной дошел до дверей квартиры - боялся, что «кину» его. Получив деньжата, повеселел, и даже отвез к Ляльке за сумочкой. По дороге мы перетерли о жизни.

Он разводной, имеет однокомнатную квартиру, верующий - не пьет, не курит. Остановились, - я взяла себе пива, его угостила кофе. Поболтали. Так хорошо баки забивает, так с ним легко на душе - аж жуть. Сумку забрала, и поехала с ним в Музей архитектуры под открытым небом. Это он сам предложил. Первый раз побывала там за три года, что я здесь околачиваюсь.

Красиво там, аж жуть, хатки соломенные, ветряки, старушки древние смотрят, чтобы руками не трогали их экспосрацию. Мужик ко мне не приставал и телефон оставил. Пару деньков подожду, а там перезвоню. Вот тебе и случай! - она победно глянула на Соню.

- Это еще не случай. Все равно залезет под юбку, а потом выкинет вон, знаю я этих мужиков! - укол зависти кольнул сердце Сони, но она постаралась не подать вида. - Пойдем, что ли, работать, а то от этих разговоров водки хочется.

- Не рано, еще совсем светло?- засомневалась Анжела.

- Раньше начнем, обильно кончим, - без настроения кинула Сонька. - Пока дойдем, уже и стемнеет. Еще и сходить надо в клозет, мочевой пузырь лопается.

Их рабочее место находилось между мостом над железной дорогой и перенасыщенной отходами речкой-вонючкой Лыбидь, и кондитерской фабрикой. Кондитерка разбавляла запахом карамели автомобильный смог над Московской площадью. Только они заняли место и привычно приготовились к долгому ожиданию, как возле них остановился длинный зеленый «форд» семидесятых годов. «Салон хороший, большой, это не какие-то там «жигули», а тем более «москвич», - деловито прикинула Соня.

- Девчата, куда надо ехать?! - игриво крикнул в открытое окошко водитель, хмурый вид которого не вязался с веселым тоном вопроса.

- Мы уже приехали, а поедем, если есть что-то в кармане и в штанах, - взяла на себя переговоры Соня.

- Сколько? - деловито спросил весь «прикинутый» в кожу водитель, поглаживая по темному короткому «ёжику» головы.

- Сорок и тридцать, - чуть накинула для торга Соня.

- Идет, только я не местный. Где можно по-быстрому управиться в течение получаса? - впервые он поднял на Соню темные, без выражения, глаза.

«Черт, опять не посмотрела на номера машины, иногородний - держи ухо востро!» - чертыхнулась про себя она.

- Самое ближнее, это на Лысуху! - ответила без раздумий.

- Это где ведьмы водятся?! - криво усмехнулся водитель. - Кого же из вас выбрать?

Одной мало, двух много?! - раздумывал он.

- Не боись, парниша. Обслуживание по высшему классу! Забудешь все на свете! - озорно хохотнула Соня. Анжела, потупив взгляд, в сторонке играла роль скромняги, на любителя. Водитель оценивающе осмотрел их.

Обе чуть выше среднего роста, стройные. Соня - медноволосая, Анжела - обесцвеченная блондинка, обе с толстым слоем косметики на лицах, в почти одинаковых осенних ансамблях темных тонов (короткие курточки и юбочки, тесно облегающие джемпера; вещи отличались только кроем и цветом). У Анжелы - простоватое, крупное, округлое крестьянское лицо с замаскированными веснушками, короткая стрижка и замечательно большой бюст, а у Сони - чуть раскосые, очень выразительные глаза на худощавом продолговатом лице, небольшой чувственный носик и чудесные густые волосы, собранные в ракушку, а, в остальном была - не очень. Водитель усмехнулся и показал пальцем.