Я Человек

Глава 14

ОГ.

В субботу, ближе к обеду, мы, уже слегка отдохнувшие и перекусившие фруктами на пару с коньяком, решили погулять по лесу.

Ещё утром, наблюдая за Си Анем, который на крошечной полянке между домиков проделывал невероятные кульбиты и прыжки, решила, что займусь в этом году собой и пойду на спортивный массаж. Точно! Ближе к зиме!

Подошедший ко мне Сашка также с интересом наблюдал за зарядкой энергичного кхиметца.

— Можешь как он? — спросила я.

И с удовольствием оценила его вытянувшуюся рожу.

Спортивное тело DEX-а тут же согнулось под немыслимым углом и с места сделало кульбит с двойным переворотом. Все-таки он ещё совсем мальчишка!

— Сашка, ну я же тебя подколола! Ну, когда ты перестанешь клевать на любое идиотское предложение? А завтра тебя попросят в петлю на спор влезть, ты тоже полезешь?

— Нет! — буркнуло чудо.

— Я того, кто предложил, туда запихну и посмотрю, как он ногами дрыгает.

— Вот это и пугает, — нравоучительно закончила я разговор.

И вот, с подлеченным Лёхой, спортивной семейкой Кости и пыхтящим Арсеном, мы двинули на прогулку.

Впереди маячили зелёные домики конно-спортивного комплекса.

— В моей молодости, — вещал Арсен, прихлебывая морсик из смеси светлого горького плюс двадцать миллилитров коньячка в глоточке, (смешать в желудке, не взбалтывать).

— Так вот, на моей Родине, в детстве, я отлично управлялся со скакуном.

Я спотыкаюсь о торчащий корень и с некоторым сомнением вопрошаю:

— Ты, вроде, в Москве всю жизнь жил?

— Я родился в селе Терекли-Мехтеб, — ответствовал сын гор.

— Конечно, мой дорогой, — тихим голосом, слышным на верхушках корабельных сосен, пояснила его верная спутница.

— Ты родился недоношенным, и маму просто не успели привезти в Москву...

Арсен надувает губы и, обиженно притихнув, на три минуты, вдруг изрекает:

— А не прокатиться ли нам на лошадях!

***

Лёха.

Миша образовывал нас на весь лес зычным голосом талантливого чтеца. Мы кривили рожи и трясли больными головами.

— Известный русский поэт Владимир Высоцкий в тысяча девятьсот семидесятом году, в частности, писал:

Цыган кричал, коня менял:

«С конем живется вольно.

Не делай из меня меня,

С меня — меня довольно!

Напрасно не расстраивай,

Без пользы не радей...

Я не гожусь в хозяева

Людей и лошадей.

Не совещайся с гадиной,

Беги советов бабских...

Клянусь, что конь не краденый

И — что кровей арабских».

Костя морщился и шипел:

— Отойди подальше!

Светка сияла, поучая:

— Наш папа имеет чуткий слух. У него слух, а у нас обоняние. Запах. Не пропитайся!

Маменькин сынок хмыкал и отодвигался от отца. Вот паразит!

Наконец, показались маленькие смешные зелёные башенки, варок* (площадка для выгула лошадей), и конюшни.

На звуки, похожие на какофонию, издаваемые нашей дружной командой единомышленников, вышла заспанная девица в драных штанах и куртке, пережившей потоп и сотворение мира.

— Брачующиеся? — вопросила она, посмотрев на компанию.

— Почему? — запнувшись от неожиданности, поинтересовалась ОГ.

— Громкие, — сделала вывод молодуха и задала встречный вопрос:

— Что заказываем? Бричка — пять галактов, тройка — пятнадцать, телега гостям — три.

— Нам бы покататься, — попросил притихший стихолюб.

И мы отправились на конюшню.

***

ОГ.

Огромная чёрная коняга со свирепым выражением на губастой морде оценила ввалившуюся на её территорию толпу ударом крепкого копыта о перегородку.

Мы столпились у входа нестройной кучкой, организовав затор. Косматая девица, замешкавшись в сенях, издала какой-то хекающий звук и, утробно булькнув:

— Посторонись! — разогнала нас, как кур.

Пробив путь к скотине, она провозгласила, показав на ряды ухмыляющихся зверюг жестом фокусника:

— Выбираем, не стесняемся!

Миша, извинившись перед мамой, Жанной и, на всякий случай, мной, пролез вперёд и, показав пальцем на чёрное дьявольское отродье, спросил:

— А можно мне этого коника?

Обладательница никогда не чёсанной шевелюры, с сомнением оглядев очкастую несуразину, хмыкнула и твёрдо произнесла:

— Ну, если вывести сможешь, то всегда пожалуйста.

Слегка протрезвевший от увиденного, Арсен глубоко вздохнул и пригласил нас за парапет площадки — смотреть.

***

Света.

Все эти дурацкие выезды на природу всегда заканчиваются у нас неприятностями. За мужчинами практически невозможно уследить, да и я, измотанная на работе, дома и постоянными проверками Мишенькиных уроков, хоть иногда нуждаюсь в релаксе.

От Кости помощи ждать не приходилось, и он, как обычно, сойдясь с Алексеем, забыл про свои обязанности мужа и отца. Теперь он нуждался в детоксе, а я, опять забыв о своём здоровье, носилась с ним.

Моя мудрая мать, пережившая трёх мужей и больше не вышедшая замуж, так и не смогла внушить мне постулаты любви к себе.

И теперь, я стояла у бортика круглой площадки для выгула этих зверей и боялась.

Миша жил у нас пятый год. Красивый и очень умный мальчик, с несомненным артистическим талантом. Он страшно начал свою жизнь. Так пострадал в прошлом году. И я вновь была вынуждена бояться, стоя сейчас в этом пахнущем фекалиями месте.

Через каких-то три минуты мы увидели: на вороном коне, без седла и сбруи, мой сын, обхватив его только ногами и слегка придерживая гриву, гордо проскакал по кругу. Конь шёл под ним, как заговорённый. И я поняла: он мой сын, моя гордость и моя душа!

***

ОГ.

Мишка прокатился красавцем. Вежливо спросив разрешения прогулять ножки коника, он отбыл, прыжком через заборчик, в неизвестном направлении. Густая серая пыль свидетельствовала о намерении седока доскакать до границы с сопредельной Белоруссией, которая маячила впереди, всего в какой-то тысяче километров от нас.

У нашей начальницы конюшни, имеющей и без этого события весьма колоритный вид, волосы немного встали по стойке смирно и, слегка шевелясь на ветру, явно отдавали честь ускакавшему.

Наконец, она защёлкнула рот и, повернувшись к Арсену, вежливо спросила:

— Вы, конечно, на Олюшке захотите покататься?

— Если подо мной столько лет Жанна ходит,— прозвучал тут самодовольный Сенин голос, — то Олюшка пойдет наверняка...

Боевая подруга открыла, было, рот, но была оборвана горящим взором уникального наездника. Прошептав осуждающее: «Пупсичек…», она замкнулась в себе. Губы её сложились в прямую линию, и всем стало понятно, что Арсен не жилец.

Но заведующего родблоком, напившегося чистейшего соснового воздуха, с приправами из качественного французского коньяка и пива местного разлива, не смог бы остановить в этот момент даже киборг седьмой модели.

И она предстала перед избранником!

— Кохейлан-сиглави, — вдруг замысловато выругалась деваха. — Гибрид, — гордо продолжила она.

И, видя нашу ограниченность, пояснила:

— Арабский скакун. Посмотрите у неё гнедая привлекательность сиглави и крепкое телосложение кохейлана, при росте выше среднего, где-то на сорок-пятьдесят сантиметров.

Огромная серая зверюга мирно разминала грациозные двухметровые лапки, любовно поглядывая на избранника из-под густых ресниц. Карий глаз не двусмысленно намекал на предстоящую близость и явно интересовался, кто и под кем собирается ходить в будущем тандеме. Арсен трезвел с немыслимой, учитывая количество выпитого за сутки, скоростью.

***

Лёха.

Спасение пришло, откуда не ждали. Из леса выскочил Ад и, практически затормозив у копыт моргающего монстра, произнёс:

— Там ваш Си Ань харакири делает, и Сашка очень просит всех вернуться.

— В стойло, — почему-то добавила Жанна.

Пока мы переваривали полученную от посыльного информацию, Арсен глубоко вздохнул, заулыбался и зачем-то скомандовал:

— По коням!

Ад, недолго думая, вскочил на кобылу и, подняв на вытянутых руках ничего не подозревающего жокея, в мах усадил его перед собой! Лошадь захрапела, получила крепкими киборгскими пятками в бока и... Понесла!

Из-за поворота дороги мы услышали приглушённый скоростью вопль:

— Жанннаааааа!

Жанка разлепила губы и констатировала:

— Доскачет!