Я хотел получить миллион

Глава 3

Пятнадцать лет тому назад Пит Левински считался лучшим копом на побережье. Однажды Пит купил своей жене Кэрри посудомоечную машину. Агрегат сам мыл посуду, сушил и расставлял ее на полке в вертикальном положении.

Все в порту знали, что Пит обожает свою жену. Это была полная высокая шведка, любившая выпить и повеселиться. В день ее сорокалетия Пит и сделал ей этот подарок. Кэрри была отличная хозяйка, но мытье посуды страшно удручало ее, поэтому подарок мужа привел ее в восторг. Она без конца рассказывала направо и налево о своем приобретении, и все были рады за нее.

Неясно, как это случилось, но три года спустя, однажды вернувшись домой, Пит нашел Кэрри мертвой возле посудомоечной машины. Предполагали, что что-то произошло с машиной и Кэрри, будучи под хмельком, сунувшись в нее, получила смертельный удар электрическим током.

С этого момента Пит опустился. Раньше он вообще пил мало, а на работе и вовсе никогда. Но теперь он запил по-черному. Шеф полиции Террелл, который также очень любил свою жену, понимал Пита, много разговаривал с ним и убеждал бросить эту пагубную привычку, но ничего не добился.

Как-то два подростка пытались ночью ограбить один из приморских баров. Появившись в пьяном виде на месте событий, Пит застрелил обоих малолетних правонарушителей. Протрезвев и поняв весь ужас происшедшего, Пит долго рыдал и рвал на себе волосы. Капитану Терреллу пришлось отправить его на пенсию, но городские власти отказали ему в пособии.

Прокутив свои небольшие сбережения, Пит превратился в одного из оборванцев, слонявшихся по пристани, не брезговавшего случайной работой за мизерное вознаграждение.

Через Эла Барни, дружившего с Питом, я на другой день после преследования Джонса и еще двоих разыскал Пита, который сидел на перевернутом ящике и разматывал рыбацкую сеть. Пит был высокого роста, с вечно красными глазами и коротко остриженными седыми волосами. Было 9.00 утра, когда я подошел к нему.

– Хэлло, Пит, – сказал я.

Он поднял лицо и улыбнулся.

– Хэлло, Барт, – ответил он. – Что-то вы сегодня рановато?

– Я на работе. Не выпьешь ли ты со мной чашечку кофе?

– С удовольствием. Сеть подождет.

Мы направились в «Таверну Нептуна». Пит едва волочил ноги, он ковылял, как больной слон.

Сэм одарил нас улыбкой, когда мы с Питом проходили мимо него к моему любимому столику.

– Два кофе, бутылку виски и один стакан с водой, – сказал я, не глядя на Пита.

– Сейчас все будет, мистер Андерсен. – Сэм уже спешил к бару.

– Пит, у меня есть для тебя работа, – негромко произнес я. – Получишь двадцать долларов.

В этот момент появился Сэм. Когда он вернулся к стойке, Пит спросил:

– Что за работа, Барт? – Он посмотрел на бутылку скотча, как ребенок на мороженое.

– Наливай, – сказал я.

– Мне не следует так рано пить. Ну, разве что одну порцию.

Дрожащей рукой он налил себе полный стакан и выпил. Затем он вытер рот тыльной стороной ладони и глубоко вздохнул. Я помолчал минуту, а потом спросил:

– Ты что-нибудь знаешь о Джоне Джонсе?

– Джонс? Нет такого человека в районе порта, которого я не знаю. Очень неприятный негр. Он работает на мистера Хэмэла – известного писателя. Готов продать родную мать…

– Это все мне известно, я разговаривал с Элом.

Пит кивнул и снова потянулся к бутылке.

– Наливай, Пит, не стесняйся.

Он налил вторую порцию.

– Я хочу, чтобы ты последил за Джонсом. Мне нужно знать о каждом его шаге и двух других людях, которые, возможно, будут находиться в его обществе. Эти двое – мужчина и женщина. Ты сможешь это организовать?

Он отправил в рот вторую порцию виски, вздохнул, распрямил плечи и уже твердой рукой разлил по чашкам кофе.

– Нет проблем, Барт. У меня целая ватага пацанов, которые незаметно будут «пасти» и Джонса, и тех двоих.

– Надо сделать так, чтобы эти трое ни о чем не догадались. Джонса ты знаешь, незнакомый мужчина – среднего роста с черными длинными волосами и с бородой. Женщину я не особенно рассмотрел, но она вместе с бородачом.

– Договорились.

Я достал двадцать долларов и протянул Питу.

– Позже еще добавлю. – Я протянул ему визитную карточку. – Сообщи, если эта парочка надумает «рвать когти», хорошо?

Пит кивнул. Скотч вернул его к тому времени, когда он был копом, и хорошим копом.

– Можешь положиться на меня, Барт.

– Остаток виски можешь захватить с собой.

– Спасибо, Барт. Все будет в порядке.

Я простился с ним, уплатил за скотч и кофе и вышел.

Это было лучшее, что я мог сделать. Я подошел к своему «мэйзеру», сел в него и направился к Парадиз-Ларго.

Чик подкреплялся виски, когда я вошел в комнату. На деньги, которые я одолжил у Берты, купил бутылку «Катти Сарк». Когда я откупоривал бутылку, Чик спросил:

– Кто же тебя пожалел на этот раз?

– Не имей сто долларов, а имей… Ну, как у тебя дела?

Он надул щеки:

– Лучше не спрашивай. Бывает время, когда я начинаю ненавидеть нашу работу. А ты?

– Ничего нового. Потеря времени и денег.

Допив стакан, я пошел к Гленде. Она сказала, что полковник занят. Я отдал ей рапорт, который отпечатал на машинке.

– Как я уже тебе говорил… ничего нового.

– Ладно, не отчаивайся. В конце концов что-то же должно произойти.

– До скончания света – обязательно. Мне пора в отпуск.

– Пойдешь, как только закончится это дело.

Я вернулся к себе. Чик собирался уходить. Как только он ушел, я начал разбираться на своем письменном столе. И тут же решил позвонить Берте. Вынув бумажник и обследовав его содержимое, я обнаружил около ста долларов, которых мне должно было хватить дней на восемь. Я совсем уже было потянулся к трубке, но меня опередил телефонный звонок. Я снял трубку:

– У телефона Барт Андерсен.

– Это Лу Колдвэлл. Мне нужно срочно с вами увидеться. Зайти к вам или вы придете ко мне?

Я насторожился. Лу Колдвэлл был представителем ФБР в нашем городе. Здесь у него было бюро, но сам он наведывался туда очень редко. Парадиз-Сити не представлял большого интереса для этой всесильной организации. Главным местом его деятельности был Майами.

– Я занят, Лу, – ответил я. – Может быть, можно завтра?

– Ни в коем случае. Я же сказал – это срочно.

– Тогда выкладывайте, в чем дело?

– Речь идет об отпечатках пальцев на зажигалке, которую Мэдоуз направил на экспертизу в Вашингтон.

Я больше не колебался. Я знал, что, если Гленда узнает, что Колдвэлл был у нас, она обязательно захочет узнать, зачем он приходил.

– Подождите, Лу. Я буду у вас через десять минут.

Я повесил трубку. Итак, бородача опознали. По-видимому, дело было важным, раз Вашингтон проявил такую заинтересованность.

Лу Колдвэлл ожидал меня в конторе. Это был мужчина высокого роста, лет сорока, волосы прибиты сединой. Было время, когда мы вместе играли в гольф. В мои обязанности входило сотрудничество с полицией и ФБР.

Пока мы обменивались рукопожатиями, я произнес:

– У меня было назначено свидание, но дело, конечно, прежде всего.

Он предложил мне стул, а сам сел за письменный стол.

– Так где вы нашли эту зажигалку? Почему вас заинтересовали отпечатки пальцев на ней? – Он положил локти на стол, а подбородком уперся на руки.

Пока я шел к нему, я придумал версию, которой и решил придерживаться. Я, конечно, не собирался ничего говорить ему о пиратских островах и о Нэнси. Эту жилу я решил разрабатывать сам.

– А в чем дело, Лу?

– Барт, говори только правду. – Металл в его голосе дал мне понять, что он не намерен дать себя провести. – Где же вы все-таки нашли зажигалку?

– Позапрошлой ночью я гулял по набережной…

– Почему ночью?

– Это похоже на допрос?

– Почему вы гуляли ночью на набережной?

– Я закончил работу и решил прогуляться по набережной. У меня там много знакомых среди рыбаков и портового люда.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Если вас интересуют детали, спросите полковника Парнэлла. И он пошлет вас к черту.

– Барт, этим вы не отделаетесь. Все слишком серьезно. – Колдвэлл заговорил мягче: – Ладно, итак, вы были на набережной… в котором часу?

– Я пришел туда часов в десять, увидев Эла Барни, купил ему пару банок пива, а потом побрел к пристани. Немного полюбовался яхтами и затем решил еще выпить кружечку пива. В это время из темноты появился этот тип. Я вынул сигарету и попросил у него огонька, на что он вынул эту самую зажигалку.

– Не гоните, давайте помедленнее. Этот, как вы его назвали, тип… – Колдвэлл положил перед собой блокнот и взял карандаш. – Как он выглядел?

– Среднего телосложения, с большой бородой, густыми нерасчесанными волосами, в джинсах и темной рубахе.

Колдвэлл все записал, затем открыл ящик своего стола и извлек оттуда глянцевую фотографию, которую перекинул через стол на мою сторону:

– Это он?

Я пристально вглядывался в снимок. На нем был чисто выбритый мужчина лет двадцати пяти, с коротко остриженными черными волосами, худощавый, с маленькими коричневыми глазками. Глаза выдавали его. Несомненно, это был мой бородач.

– Возможно. Было темно, у него была такая длинная борода и такие длинные волосы, что я бы не поклялся, что это он. Хотя что-то общее есть.

– Хорошо, продолжайте.

– Я им заинтересовался. Я в порту знаю всех, а этого вижу в первый раз. Он спросил, не знаю ли я что-нибудь о пароходах, идущих на Багамские острова. Я сказал, что не знаю, но порекомендовал ему Эла Барни в «Нептуне», предупредив, что это будет стоить ему пару кружек пива. Он пошел к таверне, и я потерял его из виду. На земле, на том месте, где он стоял, лежала зажигалка. У него, по-видимому, были дырявые брюки. – Я криво улыбнулся Колдвэллу и продолжал: – Как человек проницательный, я подумал, что с ним что-то не в порядке. Возможно, он кубинский шпион!

Колдвэлл одобрительно кивнул.

– Я подобрал зажигалку, отнес ее Гарри и попросил отправить на экспертизу в Вашингтон на предмет обнаружения на ней отпечатков пальцев.

– Рука Гаваны… это неплохо.

Он поднял телефонную трубку, набрал номер и, с кем-то переговорив, повесил трубку.

– «Кристобель» отплыла в Нассау утром. Эта старая посудина совершает еженедельно два регулярных рейса на острова. Похоже, что он контрабандист. Отличная работа, Барт.

Он опять потянулся за трубкой.

– Он был один?

– Когда он разговаривал со мной – был один. А что, он должен был с кем-то быть?

– Предполагается, что он разъезжает с женой. Слушай, Барт. У меня сейчас будет деловой звонок, а потом я бы хотел проехать в порт.

– Я подвезу вас на своей машине. Если он не сел на пароход, то где-то еще болтается, и я тотчас узнаю его, если увижу.

Колдвэлл кивнул и начал набирать номер.

– Я подожду в машине, – сказал я и вышел. Забравшись в «мэйзер», я стал размышлять. «Разъезжает с женой». Теперь стали понятны две кровати в палатке и женские вещи.

Через пять минут пришел Колдвэлл, и мы поехали в район порта.

– Кто этот парень, Лу? И почему вокруг него столько суматохи?

– Если это тот, кого мы ищем, то его зовут Альдо Поффери – он итальянский террорист. Его разыскивают за три убийства, которые он совершил, а жену – за два убийства. Итальянская полиция сообщила, что это самые опасные террористы из «Красных бригад».

– Что же он здесь делает?

– В Италии под ним горит земля, а сюда он приехал в поисках денег для «бригад». Они с женой очистили три банка в Милане. Он здесь уже около месяца. Мы искали их повсюду, но нигде не могли обнаружить, и вдруг… эти отпечатки.

Я остановил машину, и мы оба вылезли из нее. Навстречу нам шли детективы Том Лепски и Макс Джейкоби. Колдвэлл быстро рассказал им, как я напал на след Поффери и какую проницательность проявил, отправив на экспертизу поднятую с земли зажигалку.

– Ты великий сыщик, Барт, – сказал Лепски с ухмылкой.

Я всегда преклонялся перед Томом, и его мнение для меня было особенно лестно.

Колдвэлл показал ему и Джейкоби фотографию.

– Оказывается, Барт видел его и даже разговаривал, так что вы с Максом тоже можете натолкнуться на него. Помните, он чертовски опасен.

– Гм, – хмыкнул Лепски, взглянув на меня. – А ты вооружен?

– Без оружия не хожу.

– Если начнется заварушка – прикроешь меня. Пошли.

Оставив Колдвэлла и Макса наблюдать за местом швартовки яхт, мы с Лепски пошли по набережной к коммерческим судам.

– Давай поговорим с Элом Барни: он-то уж все здесь знает.

Эл был на своем обычном месте и со своей пустой банкой.

– Хэлло, Эл! – сказал Лепски, подходя к нему.

– Добрый вечер, мистер Лепски. – Маленькие глазки Барни беспокойно забегали.

– Мы ищем одного парня. – Лепски в двух словах описал Поффери. – Может быть, видел такого?

Я понял, что Лепски взялся за дело не с того конца. Единственный способ, который мог заставить Барни выдать информацию, мне был хорошо известен. Нужно было идти в «Нептун» и поить его пивом. Но Лепски продолжал гнуть свое:

– Так ты никого не видел, вспомни?

– Что-то не припомню. Вся эта шантрапа на одно лицо.

– Он убийца, – рявкнул Лепски.

Барни сдвинул брови.

– Понятно. – Он с трудом встал с кнехта. – Хочу пить.

– А когда ты не хочешь, старый матрац? – прорычал Том.

Барни ничего не ответил и поковылял к «Нептуну».

Я посмотрел вдоль причала яхт. Там Колдвэлл и Джейкоби разговаривали с группой рыбаков. Джон Джонс был на яхте Хэмэла на своем обычном посту. В тот момент, когда Барни уходил, я увидел, как Джонс поднялся, соскочил с яхты и быстро исчез, смешавшись с толпой.

– Надо поговорить с Питом Левински, – сказал Лепски. – Он крутится где-нибудь поблизости.

Пит Левински! Сердце мое екнуло. Несмотря на беспробудное пьянство, Пит в душе оставался копом. Если бы Лепски начал задавать ему вопросы, он бы мог рассказать ему о моем интересе к Джонсу и тем двоим, которых он накануне ночью приводил к себе. У Пита было описание бородача, и он мог дать его Лепски. Случись это – и я пропал. Ведь бородач – это Альдо Поффери. Меня могли обвинить в желании скрыть информацию о преступнике и, что еще хуже, в соучастии.

– Пит вечно пьян, Том, – сказал я. – Не будем тратить на него время.

– Он хоть и пьяница, но в прошлом коп. Для меня это главное. – Он остановил одного из проходивших мимо бродяг: – Ты не видел Пита, Эдди?

– Сегодня нет, шеф. Обычно он всегда здесь.

– А где он живет, ты знаешь?

– Крэб-Ярд, двадцать шесть. Не найдется закурить, шеф?

Лепски дал ему сигарету и пошел вперед, а я поплелся за ним, чувствуя, что душа у меня уходит в пятки. Лепски уверенно шел в сторону от набережной, приближаясь к месту, где стали попадаться домишки из деревянных ящиков и железа. Это был район трущоб порта.

– И как только люди могут жить в такой дыре, – пробормотал он.

Я молча шел за ним. Во рту у меня пересохло. Я мучительно подбирал доводы, которые должен был представить Лепски, если бы Пит сказал ему, что я нанял его следить за Джонсом.

Группа мальчишек гоняла на лужайке тряпичный мяч. Когда они увидели Лепски, то перестали играть и разбежались в разные стороны.

Лепски нашел дом с номером 26 и заглянул в открытую дверь.

– Какая вонь!

Я тоже через его плечо посмотрел на тускло освещенный коридор.

– И где же он тут живет? – проворчал Лепски, доставая электрический фонарь и направляя луч света в пустоту. В дальнем конце коридора настежь была открыта дверь.

– Пошли туда, – сказал Лепски и сделал шаг, но тут же остановился. Он направил луч фонаря на пол. Из-под двери вытекала алая кровь.

Выхватив револьвер, Том выключил фонарь и шагнул к двери. В следующее мгновение он был уже в комнате и прижался к стене. Но ничего не произошло. В свою очередь, я так же быстро проник в комнату следом за ним… На полу лежал мальчик-индеец лет четырнадцати. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что он был мертв.

– Смотри, – сказал Лепски, направив луч фонаря в темный угол.

У стены, сгорбившись, сидел Пит. Лицо его было превращено в кровавое месиво, а между бровями чернело отверстие от пули.

– Быстро найди телефон и позвони в управление, – рявкнул Том.

Покидая дом, я почувствовал огромное облегчение, что бедный старый Пит Левински теперь уже никогда не произнесет ни слова.

Было 22.00, когда я открыл дверь своей квартиры, зажег свет, заперся и, подойдя к качающемуся креслу, повалился в него как подкошенный. У меня с собой были бутерброды, но аппетита не было. Я задумался. Пит говорил, что у него целая ватага ребят, которые смогут проследить за Джонсом. Я подумал, что мальчик-индеец, лежавший с простреленной головой, один из этих ребятишек. Возможно, Джонс засек паренька, последовал за ним к Питу и пристрелил их обоих. Я понял, что Колдвэлл не преувеличивал, когда говорил, что Поффери очень опасен. Но самую большую загадку представляла собой Нэнси Хэмэл. Каким образом она была связана с этим Поффери? У меня не было никаких сомнений в том, что она помогала ему.

Я все еще пытался решить этот ребус, когда раздался звонок у входной двери. Я вышел в холл, отодвинул засов и открыл дверь. Мимо меня в холл шагнул Лу Колдвэлл.

– Увидел у вас свет, Барт… Говорят ли вам что-нибудь эти убийства?

– Абсолютно ничего. Выпьете чего-нибудь?

– Можно. – Он шагнул в комнату и сел на стул, вытянув свои длинные ноги.

– Направлю завтра туда пару моих парней, пусть поковыряются.

– Я думаю, что Поффери смотался, если и был там, – произнес я, протягивая ему стакан с виски.

– Я расспрашивал о нем. Никто его не видел. Может быть, что-нибудь придет завтра из Нассау.

– Готов спорить, что он там.

Колдвэлл отпил половину стакана, вздохнул и выпил все до дна.

– И все-таки, что вы думаете об этих убийствах, Барт? Я там был. Все сделано профессионально. Два выстрела – две смерти. Никакой лишней пальбы. Почерк Поффери.

– Более вероятно, что кто-то свел счеты с Питом. В свое время он накрыл много торговцев наркотиками. Может быть, расплата?

– А при чем тут паренек?

Я пожал плечами:

– Может быть, он оказался случайно у Пита. Вот и убрали ненужного свидетеля.

Он сморщил нос и зевнул.

– Ладно, о парне пусть думает Лепски, а я буду думать о Поффери.

– Расскажите что-нибудь о жене Поффери. Может быть, еще стаканчик?

– Нет, спасибо. Нужно еще поработать. Ну, что я вам могу рассказать о его жене? Она интересует меня тоже. Я запросил Вашингтон, чтобы прислали ее фотографию. Тогда увидите.

– На нее есть досье?

– Очень маленькое. Она называла себя Лючия Ламбретт до того, как вышла замуж за Поффери. Появилась она из ниоткуда восемнадцать месяцев тому назад и стала работать на Поффери. Итальянские копы схватили ее, когда они с Поффери пытались «взять» банк. Ему удалось скрыться. Держали ее недолго. Успели лишь взять отпечатки пальцев и сделать фотографии. Вскоре она сбежала. В Италии это просто. Кто-то подбросил ей в камеру револьвер, и она убежала, убив двух охранников. – Он взглянул на часы. – Ну, мне пора. Пока. – И, раскланявшись, он ушел.

Мне ничего не оставалось, как отправиться спать. Встречаться с Бертой было уже поздно. Я опять вспомнил о Пите. Его смерть оставила тягостное впечатление у меня на душе. Я был подавлен тем, что его нет в живых. Лежа в кровати, я еще больше чувствовал свое одиночество и не возражал бы, чтобы рядом оказалась Берта. Несмотря на позднее время, можно было бы попробовать связаться с ней. Я собрался было поднять телефонную трубку, как вдруг раздался звонок у входной двери.

– Кто там? – спросил я, подходя на цыпочках, снял цепочку и приоткрыл дверь не больше чем на дюйм.

За ней стоял мальчик.

– Я от Пита, – произнес он. Мягкий акцент выдавал в нем индейца.

Я впустил его.

Передо мной стоял худой паренек лет тринадцати, с копной черных волос, в грязной белой рубашке. Он ужом проскользнул мимо меня в холл. Закрыв дверь, я подтолкнул его в комнату. Прерывистое дыхание и пот на лице говорили о том, что он бежал.

– Как тебя зовут, сынок? – ласково спросил я.

– Джой. Я работаю на Пита.

– Ты уже знаешь, что стряслось с Питом?

Он мотнул головой, всхлипнул и сжал кулаки.

– Садись.

Он некоторое время колебался, потом присел на краешек стула, при этом пристально глядя на меня.

– Зачем ты пришел, Джой?

– Мы с Томом братья.

– Том? Ах, это тот мальчик…

Он вновь всхлипнул и кивнул.

– Джой, поверь мне, что я тебе очень сочувствую.

– Теперь это не поможет, – хрипло произнес он.

– Увы, нет. Так зачем же ты пришел?

Он облизал губы кончиком языка.

– Вы ведь заплатили Питу двадцать долларов за то, чтобы он проследил за Джоном Джонсом, так? Так вот, Пит поручил мне и Тому это дело. Вы обещали заплатить еще за ценные сведения.

– Ты знаешь, кто совершил убийство?

– Один из этих трех, но точно не знаю.

– Что же тебе известно?

– Я знаю, где находятся те двое молодых. Том пошел сказать об этом Питу, там его и хлопнули.

– Ты сообщил об этом копам, Джой?

– После того, что они сделали с моим отцом, я к ним не пойду. – В его черных глазах вспыхнул гнев.

– А что произошло с твоим отцом, Джой?

– Они засадили его в тюрьму на десять лет. Ему еще осталось там сидеть пять лет.

– Ну, хорошо. Так где же те двое?

Некоторое время он пристально смотрел на меня, потом произнес:

– Сколько вы заплатите мне, мистер Андерсен?

Я вынул свой тощий бумажник и пересчитал оставшиеся деньги, стараясь это сделать незаметно от Джоя. Затем, вынув десять долларов, протянул их мальчику.

Он недовольно покачал головой:

– Ведь меня могли убить, как и Тома.

Пришлось расстаться еще с одной десяткой.

– Это все, Джой. Я – на мели.

Он немного подождал, потом протянул руку и взял обе купюры.

– Они в «Аламеда-бар».

Я выпучил глаза:

– Не может этого быть!!!

– Сегодня на рассвете, в пять часов, Джонс отвел эту парочку в «Аламеда-бар», – сказал Джой. – Мой брат Джимбо сейчас наблюдает там за входом.

– У тебя есть еще один брат?

– Да, он тоже работает, а верней, работал на Пита.

– Продолжай наблюдение. Позже я заплачу еще.

Он встал, сунул два банкнота в карман брюк и направился к двери.

– Где тебя найти, Джой?

– На Лобстер-Корт. Это возле Крэб-Корт номер два, верхний этаж. У нас там с братом комната.

– А мать у тебя есть?

– Она покончила с собой, когда взяли отца, – ответил он с деревянным лицом.

Я проводил его до входной двери, затем вернулся в комнату и сел на стул.

Итак, Поффери с женой скрывались на острове, где их посещала Нэнси, которая и доставила их обратно на материк. И вот теперь очередная загадка: почему Джонс привел их в «Аламеда-бар»? Может быть, у Джонса были какие-то дела с Диасом через Глорию Корт? Он пошел к Глории, потому что она знала его как рулевого с яхты писателя. Все это можно было легко понять, но почему такая милая женщина, как Нэнси, помогает паре опаснейших террористов? Может, она встречалась с ними в Риме? Что же мне делать? Впрочем, что мне следует делать, я знал. Я должен был сообщить полиции, где скрывается Поффери с женой, но что мне это давало? Ничего, кроме хлопот. Лепски начнет докапываться, откуда я узнал, что чета Поффери находится в «Аламеда-бар». Даже если мне удастся убедительно солгать, я все равно останусь ни с чем. И вдруг я подумал, что пришло время поговорить с Нэнси Хэмэл. Может быть, она будет готова купить мое молчание?.. Нужно все тщательно обдумать. Не хватало еще мне быть обвиненным в шантаже. За время работы у полковника мне приходилось вести дела о шантаже, и я считаю его худшей разновидностью преступления. Но при чем тут шантаж? Я всего лишь собирался доверительно поговорить с Нэнси Хэмэл. Я бы сказал ей, что знаю о ее связях с Поффери и знаю, где они спрятались. Я бы намекнул ей, что зарабатываю очень мало, и сделал бы это с обворожительной улыбкой. Пусть бы она решала сама, что делать. Разве это шантаж? Всего лишь деловая встреча. Я большой мастак дурачить людей, но… теперь я, кажется, начинаю дурачить самого себя!