Я купила своего врага

Глава 20

Чтобы осознать всё, у меня ушло не больше нескольких секунд, но за эти мгновения перед глазами пронеслись несколько лет жизни.

– Алекс? – Спросила сдавленным голосом, хотя ответ для меня был очевиден и так.

Эл кивнул.

– Алексис. В семье его всегда звали полным именем. – Он на мгновение споткнулся, а потом добавил. – Нашей семье.

Ужас и отчаяние прокатились по телу волной, колени подогнулись, и я осела на пол. Краем глаза заметила, что Эл опустился рядом, но мое сознание уже забросило далеко назад.

Алекс для меня всегда был просто Алексом. Я никогда не знала его как Алексиса Розвуда. Они начали встречаться с мамой, когда я была совсем маленькой девочкой. Красивый статный мужчина с острым взглядом и при этом доброй улыбкой. Сейчас их внешнее сходство с Элом стало для меня очевидным, не знаю почему мой мозг годами упорно отказывался это замечать.

Алекс никогда не приходил с пустыми руками и всегда проводил со мной кучу времени. Он стал для меня отцом, которого никогда не было. Будучи маленькой, я не понимала, почему Алекс куда-то постоянно уходит и почему грустит мама. Понимание, что он живет на две семьи пришло где-то лет в 12. На Таре это не то чтобы было нормой, но в принципе общественного порицания за подобное не полагалось.

Но я злилась. Злилась с тем искренним негодованием, которое присуще только переходному возрасту. Бунтующему подростку хотелось, чтобы все время Алекса принадлежало нам с мамой. Я не желала ничего знать о той, другой семье, потому что считала, что ее не должно существовать. Только мы.

В мой день рождения стояла ненастная погода. Передвижные метеостанции предупреждали о надвигающемся ливне, а наш дом находился в горах. Утром мама была какой-то особенно грустной. Похоже, с каждым днем статус второй семьи тяготил ее все больше. Я знала, что в плохую погоду Алекс иногда оставался у нас на несколько дней – преодолевать перевал в ненастье было очень опасно. Мне так хотелось, чтобы мама снова стала веселой, и я позвонила Алексу.

Эл

Асэна молчала, глядя в никуда, но я знал, что мыслями она там же где и я. В тот день отец забирал меня из танцевальной школы. Он всегда был против моих занятий, в отличие от деда. Считал, что такое несерьезное увлечение может подпортить мне репутацию, когда я займу кресло в представительном органе Союза. Дед на это махал рукой, мол, кому какое дело? На самом деле он понимал меня лучше отца и знал, что никаких дел с верхушкой Союза я иметь не хочу.

Я вышел из душа, когда услышал мягкий голос отца. Таким голосом он разговаривал только с одним человеком – девчонкой Лефевр. Я знал, что у него много лет был роман с ее матерью – Кармэллой. Мать с отцом часто ругались из-за этого, но в последнюю их ссору я слышал как он сказал: «Лирен, если бы не Асэна, я бы давно ушел от нее».

Асэна. Он часто упоминал ее в беседах с дедом, когда думал, что меня нет рядом. Асэна то, Асэна это. Я знал, что у нее высший бал по истории Союза, знал, что она стала лучшей в стрельбе из монобластера и знал, что ее особый талант раскрылся чуть ли не в младенчестве.

Я осторожно заглянул в раздевалку и через плечо отца увидел ее на экране планшета. Она всегда притягивала взгляд: с копной волос, отливающих красным, вздернутым подбородком и громким голосом. Но в тот день она говорила тихо, а все ее лицо выражало крайнюю печаль. Я прислушался, пытаясь разобрать их диалог.

– Так ты не приедешь? – Асэна подняла на отца расстроенный взгляд, а я сжал от злости зубы. Это мой папа, почему он должен ехать к тебе?

Отец взлохматил волосы и покачал головой.

– Не знаю, милая, погода портится.

– Боишься застрять с нами на пару дней? Конечно, это ведь так страшно. – Она скривилась, сложив руки на груди.

– Дело не в этом, Асэна.

– А в чем? Ты то есть, то тебя нет. Ты и в прошлом году не пришел на мой день рождения.

– Асэна…

– Ладно, пока.

Лефевр поджала губы и протянула руку, чтобы отключить связь, но отец потянулся к ней через экран.

– Стой, подожди. Милая, не обижайся. Я приеду.

С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть от досады на пол, я сделал шаг назад. Выждав несколько секунд, зашел в раздевалку.

– Пап, мы едем?

Он отвернулся от выключенного планшета, в который бездумно смотрел, и встряхнул головой.

– Эм, нет, слушай. Тебя отвезет Димитрий, а у меня появилось срочное дело.

Я хмыкнул – срочное дело, как же.

– Погода портится, – повторил его собственные слова.

Отец ударил ладонями по коленям и встал.

– Надеюсь, успею до того, как весь город накроет ливнем.

Он улыбнулся, взъерошил мои волосы и вышел из раздевалки. Это был последний раз, когда я видел отца живым. Его машина попала под сель в горах на пути к дому Лефевр.

– Первому позвонили деду, – неожиданно для себя произнес я вслух.

Асэна подняла на меня взгляд, полный слез, и я впервые подумал о том, что отец и ей был дорог.

– Ему стало плохо – что-то с сердцем. Мама рыдала. Мой брат, Феникс, потащил деда в домашнюю лечебную капсулу. А я просто стоял. Не мог поверить, что всё это происходит на самом деле.

Несколько секунд я молчал, пытаясь отделаться от ощущения, что я снова там, в нашей гостиной, стою над рыдающей мамой.

– Дед умер на следующий день в клинике, несмотря на все попытки Феникса спасти его. Хоронили мы их с отцом вместе. Мама какое-то время держалась. Думаю, за счет злости. Перед кремацией она смотрела на папу таким взглядом, знаешь, в духе «сам виноват» – по той дороге больше некуда было ехать, кроме вашего дома.

Я сделал глубокий вдох, потому что воспоминания резали все больнее. Асэна молчала, видимо, понимая, что моя история еще не закончена. Потерев лицо ладонями, я продолжил:

– Потом Феникс стал вести себя странно. Я думал, он выпивает, но все оказалось гораздо хуже – брат подсел на какой-то синтетический наркотик. Попытки образумить его ничего не дали. Сначала он говорил, что так проще справляться с потерей, а потом просто втянулся.

Я горько усмехнулся, вспоминая, как брат едва ворочал языком. Феникс с отцом были очень дружны. Он, в отличие от меня, во всем соответствовал его запросам. Иногда мне казалось, что Асэна компенсировала разочарование отца во мне. Она была той, кем Алексис Розвуд хотел видеть своего младшего сына.

Асэна

С каждым новым словом часть меня умирала, и я боялась, что к тому моменту как Эл закончит, чувство вины полностью поглотит меня. Он снова замолчал, глядя в пустоту, а потом зажмурился и резко открыл глаза.

– Феникса нашли мертвым в коридоре какого-то замшелого ночного клуба на одном из спутников Тары. Ровно через три месяца после смерти отца и деда. Когда челнок с его телом приземлился у дома, мама буквально обезумела. Она бросалась на гвардейцев, которые его доставили, пыталась привести безжизненное тело брата в чувства. Мне с трудом удалось утащить ее в дом.

– Эл… – прохрипела я, но он словно не услышал, продолжая рассказывать, как по вине эгоистичной девчонки его мир рухнул.

– Не знаю, что бы я делал, если бы с Калисты не прилетел дядя Марк.

Он поднял на меня глаза и словно оправдываясь продолжил:

– Мне было 15, понимаешь? За три месяца я лишился почти всей семьи. Мама целыми днями ревела. Она отказывалась есть, пить. Почти не спала. Я был в отчаянии, не мог потерять еще и ее. Две недели мы с Марком не вылезали из дома: силой запихивали в нее еду, периодически носили в лечебную капсулу. Но в один из дней Марк предложил поместить ее в клинику. И я согласился. У меня больше не было сил.

Он подтянул колени к животу и уронил на них голову. Слезы застилали все вокруг, но я боялась даже шмыгнуть носом. Собственные страдания мне теперь казались такими мелочными. Я знала только свою боль и никогда не думала о другой семье Алекса. Никогда не задумывалась – а как они пережили его смерть? Для меня существовала только убитая горем мама и я сама, раздираемая на части тоской и невероятным чувством вины.

Мама не знала, что я ему звонила. Никто не знал. Во мне не нашлось смелости признаться, что это из-за меня он отправился в путь в непогоду. Но теперь я была уверена, что Эл был в курсе.

– Я думала, он успеет, – проговорила, глотая соленые слезы. – Мне просто хотелось побыть с ним чуть дольше.

– Я знаю, Асэна. Я слышал ваш разговор, – раздался его глухой голос, подтверждая мою догадку.

– Почему ты никогда не говорил?

Он наконец поднял голову и посмотрел на меня.

– В начале мне казалось, что ты просто издеваешься, разыгрывая недоумение. Не понимал, как можно быть такой бездушной. Но шли месяцы и становилось очевидно, что это я был в курсе каждого твоего вздоха. Тебе обо мне не было известно ничего. Я просто не существовал.

Мысленно я вернулась в первые дни пребывания в академии. Испепеляющий взгляд красивого незнакомца. Его грубые слова. Моя обида. Я открыла рот, чтобы сказать «прости», но в этот момент сработала навигационная система корабля.

– «Вы входите в охраняемое экономическое пространство планеты Тара М-212. Приготовьте удостоверения личности».

Я вскочила на ноги:

– Мы летим на Тару?!