Глава 3

Решив не откладывать дел в долгий ящик, я прямо из летника набрал Толика.

- Здорово, брат. Слушай, ты не в курсе, как проще бомжу доки восстановить?

- Чего? А на хера тебе? А, кредит на него хочешь взять?

- Да, типа того.

- Че, ЦОН не вариант?

- Да там проблемный бомж, не местный, деревенский. Туда еще пошлют, в ихний сельсовет, или как там они сейчас у них называются, для опознания. Не уверен, что его после двадцати лет бухалова даже родная мама узнает. Ты, может, в курсе, кому там можно денежку занести, чтобы попроще было, да и быстрее надо.

- Лады, покумекаю. Бомж-то хоть не с края? А то Куаныш будет шкнить, что ты его рабов юзаешь.

- Вообще-то, с края. Но Куанышу знать-то не обязательно.

- А, все-все, я услышал. Ладно, наберу, если найду кого по теме. Лавэ ты заряжен уже, на старте?

- Да нет, там по ходу решим. Мне пока просто сумму узнать.

- А, ясно, ладно, я позвоню завтра.

Не удовольствовавшись этим заброшенным крючком, я пошел к Айболу. Тот с родителями сидел и смотрел передачу с Галкиным и Меньшовой, куда ходят актеры, певцы, комики, телеведущие и прочий цвет нации, чтобы по принципу «кукушка-петух» объяснить нам, телезрителям, какие они там все талантливые да остроумные. Оторвав соседа от созерцания этого диковинного акта группового взаимоотсоса, я утащил его пошептаться в его комнату.

- Ты не курсе, бомжу надо документы восстановить, как лучше сделать?

- Это этому, что ли, который у тебя живет? Ты что, опять в религию ударился?

- Да нет. Там долгая история, короче, Айгулины происки. Конкретно надо.

- Так, дай подумать. А, есть у меня тетя, работает, - полезность Айбола в моей жизни на пятьдесят процентов состоит в том, что у него уйма теток, и все они где-то работают, - грантосоской.

- Что? Кем? Что это за хрень?

- Это я сам так по-приколу назвал. У нее НПО благотворительная, она гранты выигрывает от разных фондов зарубежных. Специализируется на реабилитации бездомных. Восстанавливает документы, самых толковых здесь, в городе, куда-нибудь трудоустраивает для отчетности, а остальную шоблу отправляет в Абайский район, там у нашего дальнего родственника хозяйство свое, скот разводит. Формально они трудоустроены. Там главное все сфотографировать и задокументировать правильно, чтобы ревизоры от фондов не прикопались. Приедут в Абай, а там бывшие бомжи с документами и верхом на коне, с плеточкой в руках, сытые-обутые. Потом, правда, родственник наш документы у них отбирает и заставляет бесплатно пахать. Кто оказывается в состоянии от огромных алабаев убежать, в город возвращается. На следующий год тетка других набирает. Тем и живет, плюс родственник абайский ей за каждого привезенного бомжа приплачивает.

- А если не дают грант?

- Значит, неурожайный год. Тогда идет работать. Но такого давно не было, у нее рейтинг хороший среди грантодателей, как раз за счет того, что документы всем восстанавливает, это же легко подтвердить. У нее подвязок много в госорганах, так что тут все на мази. Так-то она сучка та еще, но со связями.

- Ясно, круто. Это мне как раз и надо. Сделать вид, что вернули к жизни бомжа, а по-минимуму, хотя бы доки ему восстановить.

- Я думаю, тетя только рада будет. Ей новые участники для ее благотворительных программ нужны. Годы идут, бомжи в городе кончаются. Одних и тех же по второму разу реабилитировать палевно.

- Вот и отлично. Повезло же мне с соседом. Пойдем ко мне, Айбол-джан, куранешь на сон грядущий.

Ермек, поганая пьяная свинья, не открывал минут пять, и я открыл своим дубликатом. Бомж внаглую спал на моем диване, пуская блаженные пузыри в мою же подушку. Рядом с диваном валялась опорожненная бутылка самой дешевой «Новой» водки. Парой пинков отправив пьянчугу на выделенный от хозяйских щедрот коврик, я замочил подушку в ванной и накурил Айбола, вкратце рассказав о новом повороте наших с Айгулей отношений. Он сочувственно поцокал, пообещал назавтра позвонить тетке и договориться о встрече.

- Слушай, - спросил я его, - а твой этот родственник абайский, он документы бомжовские сохраняет? Может, найдется кто с похожей рожей для моего чепуша? Ему-то какая разница, с какой фамилией жить.

- Нет, это же палево конкретное, подсудное дело. Если найдут, вздернут сразу. Он все документы сжигает. Да тетка быстро бомжу твоему удостоверение сделает, там, говорю, у нее все схвачено.

- Ну, ладно, хорошо.

Пока все шло вроде бы неплохо, но я, памятуя о прошлом печальном опыте, держался настороже.

На следующий день с утра позвонил Толик:

- Слушай, братик, я все пробил, есть варик. Сто пятьдесят тонн будет стоить.

- От души, Толян, рахмет, но у меня тут другой вариант натянулся, подешевле. Если там что не срастется, я тебя наберу, лады?

- Ну, сам знай. Цену я тебе сказал, если что, на связи.

К десяти часам очухался Ермек. Нужно было еще подготовить его к мысли о новой, счастливой жизни. Я, скучая без телевизора, сидел на диване и смотрел, как он шебуршится на коврике, ворочаясь с боку на бок. Похож на большого драного кота, кого охота пристрелить, чтобы не мучился.

- Что, мастер стакана, опыт подводит? Пузырь в одного скушал, а на опохмел не оставил?

- Да нет, я же не дурак, - Ермек покопался в недрах изодранного пиджака и извлек на свет чекушку. Любовно посмотрел на нее, открыл и влил в себя ровно половину.

- Будешь? - спросил он меня, показывая, что еще не окончательно оскотинился и соблюдает одну из основных заповедей калдыря, призывающую делиться с ближним своим, чтобы и тот, когда придет время, поделился и спас от мук похмелья.

- Нет, после запоя смотреть на водку не могу, блевать тянет. Мог бы и пива взять или травы. У тебя бизнес, я смотрю, в гору идет. Куанышу два косаря отдаешь, мне два, еще и на царь-напиток остается.

- Ну, к лету всегда больше подают. Люди от солнышка добреют.

- Ясно. Слушай, а ты никогда не думал снова нормальной жизнью зажить? Документы восстановить, на работу устроиться? Там, может, бабу найдешь.

- Да баба-то у меня есть, Жанарка, на дачах бомжует. А насчет нормальной жизни: конечно, думал. Тысячу раз. Да теперь и документов не восстановишь, знаешь, сколько гемора? Я как-то в ЦОН зашел, так меня оттуда выгнали. Ну, поддатый был, ну и что теперь? Бюрократы сраные засели там. Что, если бомж, теперь не человек, что ли?

- Тоска, печаль, максимгорьковщина. А если я тебе помогу?

- А тебе это зачем? Вторую почку я не отдам.

- Что? Да ты, блин, не человек, а шкатулка с сюрпризами. У тебя что, почку кто-то отжал?

- Да, так же на уши упали. Документы, мол, восстановим, домик купим, на работу устроишься.

- И что? Кинули?

- Да нет, по правде говоря, все сделали.

- И где домик?

- Пропил.

- А документы.

- В залог в магазе оставил за пузырь. Расстроился, что дом пропил, выпить хотел. Так и ушли.

- А ты крепкий орешек, Ермек.

- И не говори. С одной почей не каждый так бухать сможет. Хотя болит, падла.

- Да нет, это я так, о своем. Получается, что ты, если пропустить промежуточные этапы, собственную почку пропил?

- Ладно, не подкалывай. Я сам сто раз уже себя проклял. Но теперь решил - если еще один шанс будет, я все по красоте сделаю. Заебался уже бомжевать.

- Это правильно. Слушай, - меня озарила мысль, - а ты этот магазин помнишь? Ну, куда удостоверение сдал?

- Помню. В Казкрае, на Хаджи-Мукана, магазинчик есть «Наиля». Туда сдал.

- Тээкс. Ладно, я, как уже сказал, берусь за ваше дело. Мы же братаны теперь, хотя, если честно, я не помню, что такой разговор был.

- Я же говорю, вы, молодые, бухать не умеете.

- Не смею возражать человеку, пробухавшему почку. Ты - гуру бухарбайства, как ни травматично для моего эго это признавать. Ладно, план такой. Я схожу в тот магазин, попробую твою ксиву забрать. А кстати, почему ты сам ее позже не выкупил?

- Да там долг большой.

- Блин, ты же только что сказал, за пузырь заложил.

- Да не, это так, образно. Тысяч двадцать там долгу.

- Ох, твою ж мать. Да, легко с тобой точно не будет. Ладно, схожу, узнаю. А ты сегодня часов до четырех поработай, деньги нам на ход ноги нужны, потом иди домой, оденься приличнее, я тебе кое-каких шмоток приготовлю, побрейся, умойся. Часам к пяти в одну конторку сходим, там тебе помогут.

- Хорошо, как скажешь. Спасибо тебе.

- Ладно, ладно. В завещании не забудь вторую почку в мою пользу отказать, ха-ха-ха. Давай, скушай бутерброд и на работу собирайся. Лень - мать всех пороков. А я пока начну твою жизнь устраивать.

Вскоре я созвонился с Айболом и договорился, что его тетка будет ждать нас с Ермеком к пяти. Пока же следовало съездить в Казкрай и узнать, осталось ли удостоверение моего однопочечного друга у хозяев магазинчика, и нельзя ли как-нибудь выкружить его подешевле.

Глава 4

Добравшись в соответствии с указаниями Ермека до магазина «Наиля», я обнаружил за прилавком симпатичную девушку лет двадцати пяти.

- Добрый день, могу я хозяев магазина увидеть?

- Здравствуйте. Я хозяйка.

- Правда? Надо же, в такие молодые годы, и уже свой магазин. Просто невероятно. Вы, наверное, в список самых перспективных бизнесвумен города входите?

- Да нет, что вы, - девушка смутилась, - это мама открывала. А теперь я тут хозяйничаю. А что вы хотели?

- Скажите, вам знаком некто Аюпов Ермек?

Лицо девушки изобразило такую ненависть, будто я попытался разменять у нее десятитысячную купюру, склеенную посередине скотчем.

- Этот козел? Он не сдох еще от пьянства?

- Эмм, нет. Я как понимаю, он вам денег должен?

- Да не в деньгах дело. А вы кто?

- Я? Я в благотворительной организации работаю, называется «Стоп-бомж». Мы сейчас пытаемся Ермека реабилитировать, вернуть, так сказать, к нормальной жизни. Он рассказал, что заложил тут документы, мы подумали, может, вы захотите поспособствовать доброму начинанию и отдадите их. О человеке речь идет, все-таки.

- Он? Человек? Говно он, а не человек. Ничего вы ему не поможете. Он конченый.

- Ну, у нас опыт, зарубежные методики. Кодируем от бомжевания посредством эриксоновского гипноза и новейших достижений эн-эл-пи. Помогите, пожалуйста, вам зачтется.

- Пускай вначале придет, извинится, он знает, за что, а там посмотрим.

Я обрадовался. Может, хоть с документами удастся оперативно решить. Сколько там Айболова тетка их восстанавливать будет, неизвестно. А так, если срастется, уже сегодня вечером замочу Ермека в ванной с кипятком, потом при помощи щетки со стальной щетиной, стирального порошка против сильных загрязнений и хлорки приведу его в божеский вид да отправлю в Абай баранов пасти. Бухать там ему не дадут. Айгулю привезу, покажу, что все сделал, как она хотела, и заживу себе с ней да с ребенком. Красота.

- Хорошо, мы если, скажем, к шести часам подойдем, нормально?

- Ну, подходите, - без особого энтузиазма ответила девица.

- Тогда до шести, - я неторопливо пошел домой, с удовольствием разглядывая по пути наслаждающихся предлетним теплом и потому одетых как на порно-кастинг молодых девушек.

К четырем заявился Ермек, заметно поддатый. Я, унюхав перегар, собрался было ему втащить, но в последний миг одумался: вдруг еще обидится и уйдет насовсем. Не на цепи же его держать. Этого ему и в Абае хватит.

- Что ты за урод такой, Ерема? Зачем набухался опять?

- В смысле?

- В хренысле. Ты специально дауном притворяешься, да? Чтобы меньше огребать в жизни? О чем мы утром говорили?

- Ты сказал, чтобы я к четырем пришел. Я пришел. Про не бухать базара не было.

- А башку подключить и подумать, что мы сейчас в приличное место пойдем, где, между прочим, твоя жизнь будет решаться, никак? Сам же утром плакался про второй шанс.

- Да не, я в норме. Масла подсолнечного щас накачу, как новый буду.

- Смотри, не обосрись потом. Ладно, синебот, вали бриться, умываться, я тебе свою старую одежду поищу. Рукава и штанины подколешь булавками, и пойдет. Денег сколько принес?

- Вот, полторы тысячи сегодня, - Ермек выгреб из карманов кучку монеток и положил на тумбочку. Явно и себе заначил, но не шмонать же его.

За полчаса Ермек привел себя в более-менее приличный вид, во всяком случае, перестал напоминать упыря, только что выкопавшегося из могилы по той причине, что другие мертвецы попросту не согласились терпеть такое соседство.

- Как выгляжу? - спросил он, облачившись в мои старые шмотки и подогнав их под свой невеликий рост.

- Как молодой жених.

- Да, я еще в форме, - Ермек с удовольствием рассматривал себя в зеркало. Что хорошего он мог там увидеть? Голова его цветом и конфигурацией напоминала несколько раз ударенную шипастым молотком для отбивания мяса крупную вареную свеклу, а на тщедушном тельце мои вещи болтались, как ненадутые паруса. Тем не менее, Ермек был весьма удовлетворен отражением и светился от счастья.

- Вот бы Жанарка моя меня сейчас увидела. Не узнала бы, наверное, сказала бы, что за деловой дядя.

Я вздохнул.

- Идем уже, бомжуан.

- Может, на автобусе поедем? - спросил он, когда мы вышли на улицу. - Года два не ездил.

- Да тут недалеко, одна остановка. Деньги зря тратить, и так на подсосе ходим.

- Давай поедем, а? Хоть человеком себя почувствую.

- Да хрен с тобой, поехали. Как ребенок себя ведешь.

- Да ладно, просто прокатиться охота. В том году пьяный в автобус сел, так меня сразу кондукторша, сука, выгнала.

- Трампу в твиттер напиши о такой дискриминации.

- Что? Я, по правде говоря, только слово «напиши» понял.

- Так. Ладно, хрен с ним, с твиттером, но кто такой Трамп ты тоже не в курсе? А скажи, Ермек, так, для примера, кто, по-твоему, сейчас президент Америки?

- Ну, ладно, я же не совсем мамбич. Этот, как его, черненький.

- Гарри Трумэн?

- Да-да, точно. Эти негритянские имена хрен запомнишь.

- Мм-да, в интересном информационном пространстве ты живешь. Если честно, я даже завидую. Я и сам, может, не хотел бы знать, кто такой Трамп, но кто меня спросит в этом мире победившей демократии? О, вон пятьдесят шестой едет.

В автобусе Ермек успел отпустить пару сальных шуточек в адрес кондукторши и пожилой пассажирки. На нас уже косились, но, слава богу, вот и остановка.

Мы шли к офису Айболовой тетки, и Ермек довольно громко обсуждал сиськи всех встречаемых женщин независимо от возраста, пока я не стукнул его кулаком в бочину.

- Хватит меня позорить. Что с тобой сегодня? Сатир вселился?

- Кто? Никто не вселялся, просто нормальную одежду одел, побрился, прямо другим человеком себя почувствовал.

- На тебе мои старые джинсы, порванные на коленке и зашитые ниткой другого цвета, и древняя китайская олимпийка.

- Да, спасибо, брат. Говорю же, прямо человеком себя почувствовал.

Мы уже подошли к офису, как припаркованная неподалеку машина разразилась гудками, привлекая наше внимание, а потом из нее вышел Толик.

- О, салем, братик. Это че, тот бомж, за которого ты двигаешься?

- Салем, Толик. Да, он. Ермек, поздоровайся с человеком. А ты чего тут трешься?

- Да барыгу ждем с чувачком одним. Вот-вот должен подойти, стакан берем. Будешь шобить? Отъедем в тихое место куда-нибудь.

- Гм. Вообще, можно. Сейчас я Ермека отведу там в одну контору, и спущусь сразу. Без меня не уезжайте.

- Лады.

В офисе Гульмиры Болатовны, тети Айбола, на всех стенах были развешаны стенды с фотографиями: по краям бомжи в естественной среде обитания, а в центре большое групповое фото: те же бомжи, но уже более-менее прилично одетые и улыбающиеся улыбкой Гарольда из интернет-мемов, а среди них - сама Гульмира Болатовна, обнимающая ближайших подопечных и тоже улыбающаяся, но настоящей, искренней улыбкой человека, понимающего, что за каждую бомжиную голову ей заплатят живыми деньгами. Стенды были обозначены годами, начиная с 2007 года по сию пору.

- Здравствуйте, Гульмира Болатовна. Айбол вам звонил насчет нас.

- А, да проходите.

Тетя моего соседа, на удивление, оказалась на вид вполне приличной, а главное, чрезвычайно вдувабельной. Что он против нее так настроен? Зарабатывает как может, дай бог каждому. Вообще-то ему пожилые женщины нравятся, в комнате до сих пор висят старые постеры с Шэрон Стоун. По мнению Айболовой мамы, в значительной степени из-за них ее сын до сих пор не женился.

Я быстро объяснил ситуацию, переживая, что Толик уедет накуриваться без меня.

- Я отлучусь на пятнадцать минут, Ермек вам сам расскажет, что да как. Смотри, Ермек, не влюбись тут в Гульмиру Болатовну, а то нас станет таких двое. Ладно, скоро вернусь.

Я бегом помчался вниз.

Через пятнадцать минут я с легким сердцем возвращался в офис. На душе было спокойно и хорошо, потому что тогда я еще как следует не знал Ермека. Нет, я уже заподозрил, что в плане ума он не составляет конкуренции А. Вассерману, но мне лишь предстояло выяснить, какой это наглухо, беспросветно, мрачно отбитый дебилозавр с аурой, на сто процентов состоящей из энергетического аналога говна, человек-жопа, стремящийся засрать все, до чего дотянется.

В общем, поднимаясь по лестнице к кабинету Гульмиры Болатовны, я услышал какой-то шум. Только я подошел к двери, как она распахнулась, и Ермек вылетел спиной вперед, ударился о противоположную стену и сполз на пол. На щеке его горел отпечаток пятерни.

- Забирай этого козла и валите оба, - гаркнула Гульмира Болатовна, появившись на пороге. Дверь захлопнулась.

- Что случилось, придурок? - ошеломленно спросил я. Только я поймал приход, только расслабился, так на тебе!

- Да ниче.

- Как ниче? За что она тебе выкинула? Говори, гад, а то ногой ударю!

- Да за жопу ее замацал.

- Что? На хрена?

- Да она сама намекала, глазки строила.

Дверь снова распахнулась. Замацанная за жопу Айболова тетя выбежала в коридор и несколько раз пнула обидчика носком туфли под ребра.

- Сама намекала? Ах ты, тварь, бомж сраный! Наклонилась, блин, бумажку поднять. Пошли отсюда оба, пока людей не позвала.

Вздохнув, я поместил стонущего Ермека под мышку и выволок на улицу. Посадил его на лавку и сел рядом, закрыв лицо руками.

- Реально говорю, сама глазками стре…

- Заткнись. Ермек. Завали пасть, не беси. Дай мне в себя прийти.

Через пять минут злобная дрожь в руках унялась, и я встал.

- Ладно, гений нетривиального флирта, поехали в Казкрай. Может, хоть удостоверение твое заберем.

Глава 5

- Что ты там натворил-то, в Казкрае? - спрашивал я по пути.- Хозяйка какая-то молодая говорит, мол, не в деньгах дело, пусть извиниться придет.

- А, Карлыгашка. Я ее мать пехал, Наилю. Та мне всегда в долг давала. Даже жениться хотели.

- И почему не поженились?

- Я че-то забухал, поругался с нею. А тут один шакал с края - давно вокруг моей хаты кружился, караулил - застал момент, когда я совсем невменяшка был, и говорит, давай, мол, я за два миллиона твой домик куплю. А там нормальный домик был, в районе Пристани, трехкомнатный, баня, все дела. Я че-то с психу и продал, думал, долги отдам, сниму благоустройку и работать пойду. И закуролесил, короче, три месяца квасил, думал, умру, почка откажет. Нет, выжил. Ну, очнулся, ни денег, ни дома, ни хера, короче. А удостоверение уже в залоге было, до этого еще у Наильки грузился. Так там и осталось, только у Катьки-продавщицы потом пузырь кое-как выпросил.

- А Наиля к себе не позвала жить?

- Да там… такое дело… да короче, кому я на хрен такой нужен?

- Ясно. А почему, как дом продал, долг в магазин сразу не отдал?

- Да там как было. Хотел, конечно, но думаю, возьму только одну чекушку, чтобы похмелиться, и пойду с Наилей мириться. Да че-то одна чекушка, потом вторая, потом уже помню только, как у Куаныша во времянке очнулся без денег. Так и не отдал.

Я вдруг вспомнил, как пару лет назад, тоже забухав, подумывал о том, чтобы заложить квартиру в ломбарде и кутнуть. Почему-то по спине пробежала дрожь. Хорошо, что не заложил.

- Эта Наиля твоя, как я понял, умерла. Дочка-то ее за что хочет, чтобы ты перед ней извинился?

- Ну, это… Да, неважно. Не хочу про это говорить.

- Ой, цаца какая. Ладно, мне эти ваши эти семейно-порнографические тайны на хрен не упали. Смотри, только там не налажай, извинись по-человечески. Может, бесплатно удоставу твою зацепим. В твоих же интересах.

- Да, конечно, конечно, - поспешно согласился Ермек, и от этой оптимистической поспешности как-то помрачнело на сердце. Чувак был явно из той породы, у кого, вопреки заветам «Газпрома», мечты никогда не сбываются. Кого-то он мне смутно напоминал, но я, ей-богу, никак не мог сообразить, кого.

Через пять минут неторопливой ходьбы мы пришли к «Наиле». Поглядев на нас исподлобья, Карлыгаш отпустила трех бывших в магазине покупателей, закрыла за ними дверь и перевернула табличку «открыто-закрыто».

- Слушаю, - буркнула она, скрестив руки на груди и глядя на Ермека с невыразимым презрением.

- Ну, Карла, привет, доча. Я вот извиниться пришел.

- Бутылка водки тебе доча. Ну, извиняйся.

- Прости меня.

- За что?

- Ну… за все.

- Не-не, ты говори конкретно. Прошу прощения за то, что…

- Извини меня за то, что на похороны к Наиле не пришел. Да мы же поссорились, я как раз забухал…

- Ты, скот, хоть знаешь, как она плакала, себя винила, что вы поругались, что ты дом за бесценок продал? Искали тебя всей семьей по всем блатхатам. А ты, тварь, даже на похороны не пришел.

- Да я не знал, говорю же, - Ермек, похоже, решил воспользоваться своими актерскими навыками и, как в тот раз, когда я его выгонял из квартиры, пустил здоровенную слезу, сразу растекшуюся по его многочисленным морщинам. - Сам когда узнал, вешаться хотел. Я же любил ее. Прости, пожалуйста.

- Да пошел ты в жопу, понял! Вешаться он хотел. А че не повешался? Двадцать тысяч еще уже два года должен. Еще совести хватило после похорон приходить и пузырь у продавщиц выклянчивать.

- Ну, сама понимаешь, денег нет. Я отдам, как заработаю.

- Что ты там заработаешь? Хоть бы день проработал в жизни! Даже траву у себя в огороде не мог выполоть. Знаешь, хрен тебе, а не удостоверение. Иди отсюда, чтобы я тебя больше не видела.

- Погодите, - вмешался я, - вы же сами сказали, что если Ермек извинится, вы пойдете навстречу. Извинился же. Давайте поможем человеку, это хорошее, светлое дело.

Карлыгаш надулась и несколько секунд что-то обдумывала.

- Ладно, черт с ним. Хотела давно сжечь, но, думаю, пусть лежит, может, придет за ним. Хоть в глаза его бесстыжие посмотреть. Сейчас принесу, но с этого момента этого козла чтобы духу тут не было. Тварь бессовестная. Сейчас схожу домой. Имейте в виду - тут видеонаблюдение.

Я перевел дух. Вроде бы все прошло удачно. Насчет работы там что-нибудь придумаем, делов-то. Не знает еще Айгуля, с кем связалась. И заживем. Как там она говорила, сеть закусочных? Нормально, директор-то им нужен будет. Надо будет с этим братцем ее, Дауреном, поближе сойтись. Интересно, он шалу курит? Если да, вообще все прекрасно.

Вернувшаяся Карлыгаш отвлекла меня от этих сладких и ставших уже такими близкими к исполнению мечтаний.

- Держи, скотина, и всегда мне благодарен будь, - она вынула из кармана синего рабочего фартука потрепанное удостоверение личности и протянула Ермеку. Тот взял его и, являя улыбку, которую я могу определить только как «беззубо-бомжиная», ответил:

- О, спасибо, доча. А кстати, этот твой Дима или как его до сих пор за тобой ухаживает?

- Что? Какое твое поганое дело?

- Просто подумал, если ты свободна, я как-нибудь зайду вечерком. Я теперь новый человек, пить бросаю, работать буду.

Вот что в голове у этого дятла? На протяжении всего нашего с Ермеком знакомства мне пришлось задать себе этот вопрос очень много раз, и до сих пор я не знаю ответа. Вообще, конечно, Ермек во многих отношениях представлял собой медицинский феномен, и относиться к нему как к нормальному человеку попросту нечестно. Но когда из-за такого вот показательного дебила вся твоя жизнь катится в тартарары, хочется взять топор и решить вопрос принципиально.

Услышав непристойное предложение, Карлыгаш округлила глаза, будто не веря происходящему (и я ее понимаю), потом в единый миг выхватила из того же фартучного кармана ножницы, вырвала из рук Ермека удостоверение и разрезала на двенадцать-пятнадцать частей. У меня вырвался горестный стон. Видимо, Господь ударился в ностальгию, решил потешиться, назначив кого-нибудь на роль нового Иова, только страдания на этот раз сделать поинтенсивнее, и ткнул наугад пальцем в меня. Иных объяснений такого обилия происходящей в моей жизни бессмысленно-злой херни я не нахожу.

Бросив последний оставшийся в пальцах кусочек на пол, Карлыгаш закатила несостоятельному ухажеру несколько звонких оплеух.

- Рекомендую еще по яйцам пнуть, - поддержал я ее старания.

- Что? - удивилась Карлыгаш. - Вы же вроде их реабилитируете, должны за них заступаться.

- Просто я понял, что вы утром были правы. Это говно, а не человек. По яйцам и посильнее. Эй, придурок, я тебя жду на улице. Когда сможешь встать, выходи.

Закрывая дверь, я услышал глухой удар и жалобный стон.

Я сидел возле магазинчика и смотрел на голубенькое небо, по которому изредка пробегали майские облака, нежные, как простокваша, и на проходящих мимо людей. К вечеру немного похолодало, девки вместо мини-юбок и шорт натянули на сочные и не очень ляхи тугие джинсы, но и так выглядели очень сексапильно. К сожалению, окружающее природное и бабье благолепие никак не резонировало с душевным настроем. Горько было от осознания того, над какой гениальной бестолочью мне выпало шефствовать. Теперь надо искать где-то сто пятьдесят тысяч, чтобы сделать ему удостоверение личности. Где их брать? Вот же тварь бродячая. Надеюсь, эта Карлыгаш как следует там попрыгает по его болевым рецепторам.

Через пять минут наружу выполз Ермек, скуля и держась одной рукой за промежность, а другой - за разбитый нос. Он присел рядом и прогундосил:

- Щас я отдышусь и пойдем. Ну, сука! Больная баба, лечиться ей надо. Марамойка беспонтовая, все яйки отбила. А ты еще масла в огонь подливаешь, как не мужик.

Я даже без особого чувства, просто для восстановления мировой гармонии, выдал ему несильный подзатыльник. Ермек вжал голову в плечи и заткнулся.

Итак, дела были не ахти. Долг по кредиту копился, еще нужна была куча денег на тупого бомжа. Короче, были нужны бабки. А их не было.

И тогда я применил старый добрый метод. В свое время я посмотрел фильм «Секрет» и прочел потом несколько книжек по визуализации и исполнению желаний. На самом деле, дело простое, я вас мигом научу. Если хочется, например, денег, то нужны всего две вещи. Первое, это постоянно представлять, как ты купаешься в деньгах, подкуриваешь от крупных купюр и, не моргнув глазом, отслюнявливаешь Волочковой сто пятьдесят долларов за десять минут минета. Это называется визуализация. Но одна она не работает, только в паре с внутренним состоянием. Нужно, грубо говоря, чтобы тебя все время перло, распирало оптимизмом. Тогда дружественная вселенная среагирует на запрос и материализует визуализацию. Если совсем просто, нужно целыми днями лежать на диване накуренным, пить пиво и мечтать о ништяках. Ей-богу, лучшая философия, что я встречал. Молодцы америкосы.

Двух тысяч, приносимых Ермеком, более-менее хватало на отправление необходимых процедур, и следующую неделю я визуализировал вовсю.

И, разумеется, деньги сами постучали в дверь.

Загрузка...