Я не твоя собственность

16 Далия Фьюри

https://www.youtube.com/watch?v=1cQh1ccqu8M

Беглый взгляд в большое зеркало над камином отображает женщину с двумя ярко-красными пятнами на щеках, припухшими губами и сверкающими глазами. Прическа определенно сместилась на бок. Ничто не может остановить меня, поправить этот беспорядок на голове. Я тяну жемчужную заколку, волосы падают, и я запускаю в них пальцы, пытаясь расчесать. Я поворачиваюсь к Зейну. Он неподвижно стоит по середине комнаты, наблюдая за мной. Я была так зла на него, что совершенно не обратила внимание на его мрачную красоту — в безупречно сшитом черном костюме с темно-синей рубашкой. На самом деле он похож на падшего ангела.

— Я говорил тебе сегодня, что ты потрясающе выглядишь? — спрашивает он.

Ух ты! Первый комплимент. Бабочки сходят с ума у меня в животе, но я сохраняю атмосферу изысканности.

— Не так явно.

— Ну, ты обычно всегда прекрасна.

— Спасибо, — более мягко говорю я. — Ты выглядишь, словно собираешься самому себе надрать задницу.

Он медленно улыбается, сексуально.

— Если ты будешь продолжать смотреть на меня такими глазами, я опять от имею тебя, перегнув на этом диване.

Словно сумасшедшая, я снова хочу его, но у меня начинает урчать живот. Я направляюсь к нему, покачивая бедрами, сосредоточив на нем свой взгляд, останавливаюсь прямо перед ним.

— Сначала покорми меня.

— Хорошая идея, — бормочет он. — Давай покормим тебя перед великим наслаждением.

Я смотрю на него сквозь ресницы.

— Ты так говоришь, как будто я сегодня присутствую в меню.

Его пальцы дразнят мой затылок.

— Ты особое блюдо в течение этого месяца, — говорит он с улыбкой хищника.

Это напоминание для меня болезненно. Причем сильно. Я делаю быстрый вдох и отвожу взгляд. Он не знает, как его слова влияют на меня.

Зейн помогает мне надеть пальто и открывает дверь. Ной ожидает нас в коридоре. Как только мы появляемся, он становится сгруппированным и настороженным, охранником, одно слово, сдержанно кивает Зейну и одновременно что-то говорит по-русски в наушник, двигаясь к входной двери. Он открывает ее и выходит первым, осматриваясь по сторонам, не смотря на свои габариты он очень быстро и легко спускается по ступенькам. Открывает заднюю дверь длинного мерседеса с тонированными стеклами и ждет, пока мы сядем внутрь.

Юрий тоже находится на улице с двумя мужчинами, которых я раньше не видела, они садятся в два автомобиля, припаркованные впереди и сзади мерседеса. Безупречная согласованность и точность их движений меня удивляет, такое я видела в фильмах.

Честно, я немного удивлена всей серьезностью выхода поужинать, я проскальзываю на заднее сиденье мерседеса, Ной закрывает дверь. Зейн обходит машину и садится с другой стороны. Я никогда не была в машине с тонированными стеклами, надо полагать, это хорошо продуманная мера безопасности, я, наверное, сейчас нахожусь в машине с пуленепробиваемыми стеклами. Странно, но внутри в дорогом салоне уютно. Я оборачиваюсь к Зейну.

— Ух ты, — театрально шепчу я.

Он смотрит на меня тлеющим взглядом.

— Что?

— Чего ты боишься? — поддразниваю я его.

— Я боюсь того, насколько сильно я хочу твою киску.

Моя улыбка угасает.

Его рука скользит мне под платье, двигаясь по внутренней стороне бедра.

— Разведи ноги, — говорит он.

— Нет, я не хочу прийти в ресторан с огромным мокрым пятном сзади на своем платье, — нетвердо протестую я со смешком.

— Разведи ноги, — жестко повторяет он.

Я прикусываю губу и немного разъединяю ноги. Его пальцы тут же опускаются на мой клитор, он наблюдает за мной.

— Я не хочу кончать здесь, — с придыханием говорю я.

— Очень жаль, — отвечает он.

Он продолжает до тех пор, пока мое тело не начинает дергаться и выгибаться, и я нахожусь уже на грани, когда он вдруг останавливается.

— Ты не собираешься закончить то, что начал? — ляпаю я.

— Мы почти приехали, — небрежно отвечает он, вытаскивая свежий белый платок и вытирая пальцы.

Я смотрю на него ошарашенно, клитор пульсирует как безумный.

— Ты мог бы закончить, поскольку мы еще окончательно не приехали, — шепчу я.

— Знаю, но мне нравится видеть, как ты злишься, — жестко говорит он.

У меня отпадает челюсть.

— Это не может нравится.

— А мне… нравится.

Я отворачиваюсь от него, пытаясь спустить пар, смотрю в темное окно. Больше я не говорю ни слова, пока мы едем до ресторана, который находится всего через несколько улиц от моей работы.

Перед ресторан «Uncle Ho» навес из бамбука и стоит много бамбуковых растений в больших круглых глиняных горшках. Повторяются те же самые движения мер безопасности, прежде чем мы выходим из машины. Ной выскакивает, открывая мою дверь, Юрий открывает дверь Зейну. Я глубже вжимаюсь в свое прекрасное пальто, ощущаю руку на спине, пока Зейн ведет меня к дверям.

Мы проходим к лифту, где один человек уже ждет нас у открытых дверей. Мы поднимаемся наверх, на самый верхний этаж. Двери лифта открываются, и вау! На крыше — гигантский сад со сводчатым потолком, через которое видно чернильное ночное небо полное звезд.

Сухопарый, седовласый мужчина в безукоризненно кремовом костюме и тонким розовым галстуком приветствует нас. У него смуглое загорелое лицо, но возможно он все-таки европеец. Своим острым взглядом он постоянно осматривает весь ресторан, пока разговаривает с нами.

— Не хотели бы вы начать с аперитива в баре? — спрашивает он с чисто французским акцентом, улыбаясь и наклонив немного голову.

— Да, — соглашается Зейн, даже меня не спрашивая.

Мне стоит разозлиться из-за того, что он решил все за меня, но я в таком восторге, просто очарована обстановкой, что даже не собираюсь акцентировать внимание на этом вопросе. Декор является тщательной и впечатляющей успешной попыткой воссоздания пышного азиатского сада, такое обилие экзотических растений и цветов. Красивые, красочные орхидеи растут в половинках кокосового ореха. Гигантские папоротники, свисающие лианы и пруд из камней, заполненный декоративными карпами.

Мы пересекаем милый деревянный мост через ручей, направляясь к бару, который полностью сделан из матового стекла в виде массивных ледяных скульптур. Все барные стулья представляют из себя высокие троны, с мягкой насыщенной яркой обивкой.

Нас провожают к столику из стекла. Играет приглушенно в фоновом режиме «How You Remind Me» by Nickelback, я опускаюсь на сказочный стул-трон… и святая корова, это самый удобный стул, на который я когда-либо опускала свой зад.

— Я бы не отказалась еще раз прийти сюда и посидеть на этом стуле, — шучу я, откинувшись на спинку и чувствуя себя королевой. Я не забыла, что он не дал мне кончить на заднем сидении автомобиля, но я выжду удобный момент и отомщу, когда представится такая возможность.

— Забери его, если хочешь, — отвечает он, пренебрежительно пожав плечами.

— Что?

— Если ты хочешь этот стул, я пришлю его тебе.

Я смотрю, уставясь на него во все глаза. Идея довольно соблазнительная, но напоминает, будто бы большой ребенок ворует конфеты у маленьких детей.

— Ты что можешь зайти в любой ресторан и взять у них мебель?

Зейн странно на меня смотрит.

— Это мой ресторан, Далия.

Мои брови взлетают вверх.

— Твой?

— М-да… что в этом такого удивительного?

— Ну. Я не ожидала от тебя азиатского ресторана под названием «Uncle Ho». Я имею в виду, ты же русский. «Русский завтрак», «Русский персонал», «Русское искусство».

Экзотическая красивая женщина в красно-белом брючном костюме приносит нам меню на еду и напитки. Я открываю меню, здесь по меньшей мере пятьдесят разных коктейлей из водки. Я пытаюсь выбрать между «Agent Orange» и «White Russian», но в итоге решаю остановиться на последнем. Зейн заказывает «Moscow Mule».

— Ну, — говорю я после того, как женщина уходит. — Что побудило тебя открыть такой ресторан?

— Это идея на самом деле вдохновлена Хо Ши Мином, — объясняет Зейн.

Я хмурюсь, поскольку слышала о нем раньше.

— Разве он не вьетнамский коммунист? — спрашиваю я.

— Я рад, что в Америке вас учат мировой истории, — с насмешкой замечает он.

— Почему? В России, что не учат мировой истории? — вставляю я.

— Учат, но, вероятно, мы изучаем разные… хм… версии.

— Как это?

— Ты знаешь его, как вьетнамского коммуниста, а я как великого революционного деятеля.

Я смотрю на Зейна с любопытством, полностью заинтригованная.

— Существует много замечательных революционных деятелей. Что в нем особенного?

Его глаза поблескивают, а губы кажутся такими красными и сексуальными.

— Я восхищаюсь его дикостью. Он разгромил французов и победил.

— Так ты восхищаешься дикостью в мужчине?

— Дикость именно то, чего ты хочешь, — его взгляд прикован ко мне. Я загипнотизирована его грубой красотой, но мы говорим о слишком важных вещах.

— Может в твоем мире, но не в моем, — тихо с отчаяньем отвечаю я.

— Ты не думаешь, что в твоем мире присутствует дикость? — спрашивает он обманчиво мягко.

Я смотрю в его ледяные, бесстрастные глаза. Да, он сильный, богатый, имеющий власть, однако я вижу в его глазах нечто такое… мимолетное. Едва уловимое, но мне вполне достаточно, словно в глубине его глаз пронесся призрак по пустынным коридорам его души, как порыв холодного ветра.

— Я знаю, что нет, — четко отвечаю я.

Он молчит, только все также бесстрастно улыбается.

Приходит официантка с нашими напитками. «White Russian» — это не совсем то, что я ожидала, молочно-кофейного цвета, к которому я привыкла. В этом коктейле два слоя, ликёр «Калуа» — богатый коричневый нижний слой, и крем с водкой — блестящий белый верхний слой, и нарисованные ликером «Калуа» прямоугольник находятся сверху. Я беру две маленькие черные соломинки и все размешиваю, смотрю как ликер «Калуа» перемешивается с белым слоем.

Он поднимает бокал и тянется ко мне.

— За дикость.

Я делаю тоже самое.

— За доброту.