Я - счастливый человек

Черная душа из снежной сказки

И чего только не бывает на съемочной площадке!

Режиссер Александрович начинал снимать музыкальный фильм «Бедная Маша» и предложил мне сыграть роль мамы. Сценарий был написан по широко известной пьесе «Чужой ребенок». В свое время она обошла едва ли не все театры страны, а потом исчезла из репертуара. Но зато на нее обратили внимание в кино. Фильм обещал быть легким, сцены перемежались музыкально-танцевальными номерами прекрасного ансамбля «Юность планеты».

Вначале Александрович определил мою роль так:

— Машина мама – домашняя хозяйка. Она любит печь пироги, вкусно готовит. Ну, естественно, без ума от своей дочери. Муж у нее такой добряк. А сама она наседка – бережет хозяйство, свою семью, мужа и дочь. Вот такой характер.

Я соглашаюсь и начинаю думать о предстоящей работе.

Мама… Надо ей придать индивидуальность. Я фантазирую, как она должна выглядеть…

Вдруг звонит Александрович.

— Клара Степановна, я передумал. Мамаши-наседки в кино уже были. Пусть она будет художницей и увлекается бегом трусцой. Вместе с мужем она бегает по утрам. Сейчас это модно. Такая, знаете ли, спортивная, светская, довольно эксцентричная семья.

Мне этот поворот понравился. Я опять начинаю думать… В чем она бегает? В спортивном костюме. У меня есть вельветовые брюки, красивая, мужского покроя, кофта в красную клетку и экстравагантная шапочка с козырьком. Тут же примеряю…

Иду на пробы в этом костюме. Мой вид Александрович одобрил.

— Так, Клара Степановна. Значит, вы – художница, а ваш муж – музыкант. Он играет на виолончели. Я нашел вам партнера – Трофимов из товстоноговского театра.

Трофимов – замечательный комедийный актер. Но небольшого росточка, мне и до плеча не достает. Для комедии подходит. Я его могу обнять за шею, и он окажется у меня под мышкой. Это уже смешно.

На пробе Трофимова не было. Я одна.

Александрович вдруг говорит:

— Я вот что придумал. В картине вы будете стоять на голове. Я приглашу тренера, и он вас научит.

— А зачем меня учить, — говорю я. — Я и так могу стоять на голове.

— Вы что, серьезно?

— Да, серьезно.

Он посмотрел на меня с недоверием.

— Вы слышали? — сказал он оператору. — Клара Степановна может стоять на голове. Если это получится, начинайте с ног, а потом панорама вниз – на лицо. Она скажет свой текст. Поняли? Она стоит на голове, а муж сидит и играет на виолончели.

Вот такая у меня должна быть сцена в картине «Бедная Маша».

Принесли коврик, и я, не задумываясь, быстро встала на голову. На три точки. Как полагается.

Когда кончилась проба, я сказала режиссеру:

— Во время съемок, пожалуйста, не тяните. Учтите, не так-то просто стоять на голове. В ушах звенит. И кровь приливает…

— Конечно, — согласился Александрович. — Сцена короткая. Мы вас быстро снимем. В один момент.

Но на съемке все получилось иначе.

Я стою на голове, а Трофимов играет на виолончели. Он начинает сцену и… забывает текст.

А я стою на голове.

Начинаем сначала. И он опять забывает. Еще раз…

А я всё стою на голове.

И так – пять дублей. Чувствую, что сейчас упаду.

Мне захотелось стукнуть Трофимова по его голове. Но я этого, конечно, не сделала.

А на экране все выглядело легко и просто.

…Эльдар Шенгелая и Алексей Сахаров снимали «Снежную сказку». Это была их первая картина, по сути – дипломная работа. Художественным руководителем у них был Сергей Иосифович Юткевич. Мне предложили сыграть необычную роль Черной души.

Сюжет сказки таков. Под Новый год мальчик Митя слепил три большие снежные бабы, а потом еще одну… маленькую. И решил их оживить. Вместо сердца одной снежной бабе положили уголек, другой денежку, а третьей – бумагу с сургучной печатью. А для маленькой снежной бабы у него ничего не осталось, кроме детских игрушечных часов. Они затикали, и маленькая снежная баба превратилась в девочку Лелю. И тут же ожили Черная, Продажная и Бумажная души.

Тридцать первого декабря приехал Старый год. Он знал, что ему пора уходить, но он хотел бы задержаться. Он знал, что три ожившие снежные бабы должны отыскать игрушечные часики и остановить их. Если стрелки остановятся, то остановится и время. И на земле всегда будет тридцать первое декабря. Дети всегда будут на каникулах, будут есть сладкие пирожки, а Старый Новый год вместе со снежными бабами будет торжествовать победу.

Моя роль была не только характерной, но и эксцентричной.

Дети звали меня тетя Клепа. Я носила парик, черную шубку и детское железное ведерко на голове.

Моя Черная душа то и дело интриговала, всех обманывала и выкрала в конце концов часики, чтобы втайне от других снежных баб отвезти их Старому году. Он очень нравился Черной душе, и она с ним кокетничала. Роль Старого года играл Евгений Леонов.

В фильме была такая сцена: зима, я еду на велосипеде, за мной гонятся Продажная душа и Бумажная, хотят у меня отобрать часики, и я пытаюсь от них удрать…

Наступил день съемок. Дорога как зеркало. Мороз градусов двадцать пять, а то и больше. По такой скользкой дороге не то что на велосипеде ехать – ходить опасно.

Но режиссеры молодые, азартные. Это их первая работа.

— Клара Степановна, — говорит Эльдар Шенгелая, — мы придумали так. Вы едете на велосипеде, а вас обгоняет грузовик. С заднего борта свисает цепь. Вы хватаетесь за эту цепь одной рукой и удираете…

У меня внутри все похолодело. Но виду я не подала. Неудобно же сказать, что я боюсь. Молчу.

Шенгелая посмотрел на меня и улыбнулся:

— Я вам сейчас покажу.

Сел на велосипед, и, когда появилась грузовая машина, ловко схватился за цепь одной рукой, а другая осталась на руле велосипеда…

— Все очень просто, — сказал он.

Ему-то просто, а я на велосипеде ездила только в детстве.

Чтобы никто не видел, я незаметно подошла к шоферу машины:

— Я вас умоляю, я очень боюсь… Если можно, как только вы поравняетесь со мной, сбавьте ход. Чтобы я успела схватиться за цепь. Пожалуйста, я вас прошу…

— Понял… Я и сам вижу, что это опасно, — сказал шофер.

Начали снимать.

Я еду на велосипеде. Руль не слушается, виляет из стороны в сторону, потому что скользко. Обгоняет меня машина, а рука словно застыла, никак не отрывается от руля.

Усилием воли заставляю себя все-таки схватиться за цепь. А еще нужно обернуться, победно глянуть на тех, кто пытается меня догнать…

И когда режиссер скомандовал «Стоп!», то по инерции мой велосипед поехал под колеса машины. Я с перепугу свалилась в сугроб.

А режиссер говорит:

— Надо повторить. Очень медленно ехала машина. Надо побыстрей.

Сняли еще два дубля. И каждый раз при команде «Стоп!» я падала в снег. И это меня спасало.

Я гордилась собой и была рада, что никому ничего не сказала, не подала виду, что мне страшно.

— Ну, вот видите, — сказал режиссер. — Все очень просто…

— Конечно, — согласилась я. — Совсем и не страшно.

Хотя после съемки очень долго не могла прийти в себя.

Режиссеры все время что-нибудь придумывали. Однажды Шенгелая пришел в павильон и сказал:

— Клара Степановна, сегодня я буду сниматься вместо вас.

— Почему? — спросила я.

— Я придумал, что Черная душа должна спускаться вниз по перилам лестницы. Но вы видите, какая она крутая. Это опасно, и я не хочу за вас отвечать. Так что давайте ваш костюм.

Шенгелая надел парик, ведерко на голову и с трудом влез в мою шубку. А когда натянул шелковые прозрачные колготки, то сквозь них были видны его волосатые ноги. Это было очень смешно.

«Снежная сказка» всем понравилась. И ее решили представить в Каннах, на Международном фестивале детских фильмов. Юткевич поздравил своих воспитанников, а они были счастливы. Еще бы! Первая картина – и в Канны.

И вдруг восторги поутихли. Кто-то из начальства посмотрел фильм, увидел, что на Евгении Леонове финская шапка «пирожок», как у Хрущева, и сказал: «Смотрите, Леонов похож на Хрущева». Это была роковая фраза. Ни о какой поездке в Канны уже не могло быть и речи.

Причин не выпускать фильм на экраны не было. Тогда картину решили обсуждать и осудить.

Собрали детских писателей, редакторов педагогических журналов, учителей, а обсуждать-то оказалось нечего.

Хорошая добрая сказка, талантливые режиссеры, операторы и актеры. Правда, у картины был грустный конец: мальчик Митя оживил девочку Лелю, и она улетела в космос.

Конечно, нашлись дежурные ораторы, они рассуждали о большом значении кино в деле воспитания детей.

Председательствующий Сергей Михалков долго жевал заключение, а потом сказал, что эта Черная душа с китайской пудреницей – образ отрицательный и детям это не нужно.

И тут поднялась старая детская писательница:

— Я не верю своим ушам. Как можно так говорить о прекрасной и трогательной сказке… Я вас не понимаю…

Но ее тоже не поняли. Вернее, не послушали. Прислушались к Михалкову. Так «Снежная сказка» не получила признания, которого она, бесспорно, заслуживала. И я всегда в канун Нового года жду, что на каком-либо телевизионном канале вспомнят о картине и покажут ее детям. Да и взрослые тоже любят сказки.

Я сама очень люблю смотреть отечественные мультфильмы.

Наверное, нет ни одного взрослого, кто не любил бы Чебурашку, Крокодила Гену, Удава, Львенка, Мартышку, Попугая, Слоненка… Никто из больших актеров не считал для себя зазорным озвучивать мультфильмы. Наоборот, гордились тем, что их приглашают. А какие голоса! Рина Зеленая, Фаина Раневская, Василий Ливанов… А кот Матроскин, озвученный Олегом Табаковым? А Евгений Леонов – милый толстячок Винни-Пух. А Анатолий Папанов – Волк из «Ну, погоди!».

Признаться, я переживала, что никто, к сожалению, не догадался пригласить меня на студию «Союзмультфильм». Я представляла себя в роли лисы, Бабы-яги или других характерных персонажей, и у меня это неплохо получалось.

Я уверена, что актер, который снимается в сказках или озвучивает мультфильмы, сам становится добрее. Даже черная душа может оттаять в сказке.