Я вам что, Пушкин? Том 1

Глава 5

Снова выйти из дома оказалось весьма приятно. Не могу сказать, что я жить без прогулок не мог, совсем даже наоборот. Некоторым знакомым в кайф бродить по лесам в Карелии, сплавляться на плотах, ночевать в палатках и питаться дошираком с тушенкой. Но не мне — активный отдых совершенно не мое. Несколько раз, конечно, поддавшись на Милкины уговоры, выезжал с большой компашкой в область на озеро, шашлыков пожрать и искупаться.

И очень быстро понял, что самой приятной частью этого трипа была дорога туда и обратно. Конечно, близость к природе и все такое, но тем не менее — сложно отрешиться от мирского и войти в гармонию со вселенной, когда тебя заживо жрут оводы со слепнями, а в глаза херачит дым от костра. Да еще ко всему этому примешивается незабываемый аромат биотуалета. Словом, чувствовал я себя абсолютно несчастным. Милка этого искренне не понимала, и таким образом мы заколотили еще один гвоздик в гроб наших отношений. Маленький, но острый.

Но здесь совсем другое дело. Тусоваться рядом с компом, который выкидывает разные шизанутые фокусы, мне не нравилось. Вообще, если подумать, это вполне себе тянет на второсортную крипипасту с Мракопедии. Про смертельные файлы. Barelybreathing, потерянный мульт про Микки Мауса и прочие Мереаны Убийцы Глаз.

Славный был сайт. В свои позднешкольные годы я немало там времени провел до того, как портал утонул в водянистых «фестивальных» пастах с претензиями на высокий стиль. Скурвился, короче.

(Юри же вроде хорроры любит… что если предложить ей почитать кулстори про Вайомингский инцидент или бухту Кэндл? Так-то я неплохо их помню, мог бы заработать в ее глазах пару баллов)

Опять не о том думаешь, Гарик. Я потряс головой и зашагал по дороге в сторону школы. Можно было бы пойти к соседям через дорогу — там дом явно жилой. На окнах гардины висят, на открытой веранде есть кресло-качалка, а у крыльца газонокосилка стоит. Но этот вариант я отмел. Из осторожности. Вдруг после того, как я с жильцами побазарю, кто-нибудь из них потом у Саёри поинтересуется — чего это, мол, твой дружок тут ошивается, вопросы всякие задает. Тогда у Сайки самой возникнут вопросы, и я очень сомневаюсь, что она умеет держать язык за зубами. Эта болтушка за десять сигарет весь отряд заложит. А Монике только того и надо. Поэтому поступлю умнее. Только проверю сейчас кое-что для начала — мысль есть одна.

Я похлопал себя по карманам и вновь приуныл. Мобильник, похоже, остался дома, так что придется проверку геолокации отложить. А жаль, хотелось бы для начала узнать, в каком я, черт возьми, городе нахожусь. Да и есть ли у него вообще название.

Когда проходил ДДЛК в первый раз, меня не покидало ощущение, что вся игра втиснута в декорации. Никаких тебе персонажей второстепенных, ни разных мест действия, ничего. Даже папашу Нацуки не показали, ограничились упоминанием. Хоть это и не помешало фандому сделать из него сущего монстра, которого надлежит вздернуть за яйца на ближайшей сосне. Но суть в другом. Если задуматься, в самой игре все создает вокруг тебя ощущение искусственности, ненастоящести и рушит погружение. Как раз для того, чтоб к концу второго акта ты уже перестал во все происходящее верить и не очень расстроился из-за поступков Моники.

Но сейчас город вокруг меня не был пластиковым. Парочка студентов болтала на скамейке возле хозяйственной лавки о всякой ерунде. Мимо прогуливались собачники со своими коржиками, той-терьерами и таксами на поводках. Постовой в светоотражащем жилете стоял на перекрестке. Не знаю, зачем, если честно, я машин тут пока еще не видел толком, но на работе он явно не скучал. Солнце уже прошло свой пик и собиралось клониться к закату, хоть еще и не скоро. После загазованной Москвы дышалось тут так здорово, что голова шла кругом. Я еще раз вдохнул полной грудью и остановился. Слух уловил гитарные аккорды.

Очень знакомые. Я потер переносицу и направился в сторону источника звука. Нашелся он почти сразу. Смуглый мужик с длинными седыми патлами сидел у продуктового магазина. Дряхлая семиструнка в его руках и издавала те самые мелодичные переливы. Рядом валялся кофр, в который, по идее, прохожие должны были кидать монеты. Но сегодня деду не суждено было побаловать себя местным аналогом портвешка «три семерки» — подогрели его только двумя жалкими купюрами.

Мимоходом кивнув музыканту, я прошел в магазин. Яйца, про которые наплел Монике, покупать не стал, хотя жрачкой следовало бы затариться. Взял холодный чай в банке и какую-то хрень, с виду напоминавшую буррито. Чуток подкрепиться не помешает — вдруг местная железная дорога расположена в дичайших пердях, куда придется топать три часа. Кассир — парень по виду не сильно старше Гару, терпеливо ожидал оплаты, и тут я понял, что еще ни разу не пользовался здесь деньгами. Во всяком случае, бумажника при себе не имелось. Снова стало неловко, как тогда в «Красном и Белом».

Я пошарил по карманам брюк и, к счастью, обнаружил в одном из них карту. С пин-кодом повезло — подошел вариант «1234». Кассир кивнул, после чего протянул мне буррито в фольге и чай. Бинго, хоть что-то получилось нормально, без подстав. Обрадованный, я откусил махом половину и двинулся на улицу.

Может, так погодка повлияла или блинчик поднял мораль, но мне захотелось подойти к старому музыканту. Он как раз закончил песню и отхлебывал что-то из походной фляги. Надо бы поддержать подающего надежды артиста, что ли. Но только как?

Опять подфартило — пара монет отыскалась в пиджаке. Гару их со школьных обедов отложил, что ли?

— На вот, отец, — сказал я, протягивая гитаристу деньги, — тут, конечно, копейки, но уж что есть. Хорошо играешь.

Дед поднял глаза и уставился на меня. Почему-то я думал, что щас он окажется слепым, как всякие волшебные помощники в фантастических книжках, и начнет фонтанировать пророческой мудростью во все стороны. Но ошибся.

— Спасибо, — ответил он прокуренным голосом, — знаешь, у меня найдется штучка специально для тебя, малец.

И заиграл что-то латинское, с игривым таким мотивом. Смутно, надо сказать, знакомым. Его хрипатое карканье поразительным образом подходило к аккомпанементу, и я даже начал машинально притопывать ногой. Умеет создать настроение, старый черт. Блин, но откуда я знаю эту песню?

Когда гитарист подобрался к припеву, все стало понятно.

A little bit of Monika in my life

A little bit of Monika by my side

A little bit of Monika’s all I need

A little bit of Monika’s what I see…

Я отшатнулся и едва не навернулся на тротуар рядом со стариком. Одной строфы хватило за глаза. Подскочив словно ужаленный, я сжал кулаки и понесся прочь. Чуть не налетел на мужика с котом на поводке. Он недовольно на меня покосился и, кажется, даже крикнул что-то вслед, но я ничего не слышал. Как говаривал мизантропичный жиртрест Эрик Картман «Пацаны, идите в жопу, а я — домой».

…

Бежал я долго. Остановиться пришлось только тогда, когда в боку засаднило, а перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Тяжело дыша, я оперся на удачно подвернувшийся на пути забор и выматерился сквозь зубы. Кажется, Моника решила особо со мной не церемониться и сразу подключила свои пугалки. Иначе как это объяснить? Я и дня в клубе не пробыл, еще даже книжку от Юри не получил…

(хотя должен был)

…а госпожа президент уже намекает, где в этом мире мое место. Хотя… если главный герой действительно такой баран, каким мне показался, мог бы всего этого и не заметить. Что ж, если тебе так хочется меня спугнуть, Моника, на здоровье. Заглянув за забор, я увидел знакомый пруд и обрадовался. Кажется, спонтанный побег привел меня куда нужно. Тетка, что живет в этом доме, знает Гару, поэтому меня не выставит. Да и живет достаточно далеко, чтоб не беседовать по душам с Саёри. Отлично.

Калитка оказалась незапертой, и я спокойно пошел по гравийной дорожке к двухэтажному кирпичному дому. Забавно. Живем мы вроде как в Японии или в ее подобии, но все виденные пока что здания на европейский или на американский манер. Чувствуется, что новеллу не азиаты клепали.

Поднявшись на крыльцо, я постучал в дверь. Никто не отозвался. Даже занавески на окнах не шелохнулись. Я постучал снова.

Опять тишина.

Ну, прекрасно. Вдруг эта Хикари-сан, или как ее там, на работе, в гости ушла или вовсе сегодня не заспавнилась, кто ее знает. Весь мир с ног на голову. Но мне повезло. Аккурат перед тем, как я собрался постучать в третий раз, дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина лет сорока пяти в расшитом сиреневом халате. Выглядела она сонной и помятой — кажется, заявился я не вовремя.

— Надо же, Гару-сан! Не ожидала тебя увидеть. Что-то случилось? — спросила она озадаченно.

Мне захотелось заорать, что еще как случилось, целый день творится всякая дичь! Но вместо этого я покачал головой и произнес:

— Здрасте, Хикари-сан. Нет, ничего особенного, я на минутку. Хотел у вас кое-что узнать.

Ее лицо разгладилось, тревога от моего неожиданного появления с него сошла.

— Хорошо, проходи в гостиную.

Я так и поступил, после чего примостился с краешку дивана. Чертовски мягкого и наверняка недешевого. В этой семье явно никогда не пробовали бутерброды с заменителем икры по цене тридцать шесть рублей баночка.

— Чай будешь? — донесся до меня голос Хикари-сан. Судя по вкусным запахам, она хлопотала на кухне.

— Спасибо, я не голоден, — отозвался я.

Это мой небольшой пунктик. Не люблю есть в гостях. Все время неудобно как-то делается, будто у хозяина последнее отнимаешь. Даже если холодильник от жратвы ломится. Все опять из-за воспитания — родители учили никогда на угощения не налегать, а то еще подумают, что ты обжора. Что в этом плохого, я так и не понял, но установка в голове засела крепко.

Чай Хикари-сан все-таки сделала — через пару минут принесла поднос с двумя чашками. Не такими фешенебельными, как сервиз Юри, но тоже миленькими. Я аккуратно взял свою и отхлебнул. Блин, ну трава травой, никакого вкуса.

— О чем ты хотел поговорить, Гару? — наконец спросила Хикари-сан.

Я открыл рот и замялся. Черт, надо было как-то подготовиться, что ли. Речь продумать.

— Эм, Хикари-сан, только не подумайте, что это странно…

Женщина нахмурилась. Отличное начало, Гарик, теперь она непременно подумает, что это странно. Исправляйся!

— … но как мне выехать из города?

— Выехать из города? — нахмурилась Хикари-сан, — а зачем?

Ненавижу, когда взрослые так говорят. За хлебом, блядь, и пряниками. Тульскими. Если собираюсь ехать, значит, есть зачем!

(взрослые? эй, брат, ты уж сильно-то в роль школоты не вживайся, а то тут и до походов на концерты Инстасамки недолго)

— Да я тут посылку для друга собрал. Вернее, для подруги… — начал я, — вот и хочу ее отправить.

— Так пошли по почте, — предложила Хикари-сан, — только упакуй получше…

Ага, на деревню дедушке.

— Нельзя по почте, — гнул свою линию я, — подарок в посылке дорогой, хрупкий, еще расколется в дороге, а то и украсть могут…

— Правда? — удивилась моя собеседница, — и что же такое ты даришь, если не секрет?

В моей голове с бешеной скоростью закрутился барабан гребаного капитал-шоу «Поле чудес». И остановиться он собирался в секторе «полная херня». Ненавижу допросы с пристрастием. Думай, Гарик, думай…

(о чем думает гарик?)

(моя бабушка курит…)

— Трубку! — гаркнул я, — антикварную трубку, вот!

Лицо Хикари-сан вновь сделалось озадаченным, будто она пыталась в уме решить парочку квадратных уравнений.

— Твоя подруга курит?

— Дымит как сраный паровоз, простите за мой французский, мда, — не сразу я взял себя в руки, — а еще она косплеерша, Шерлоком Холмсом наряжается время от времени. Я подумал, что скрипку сам не подберу, а кокаин достать нынче непросто, вот и остановился на трубке.

Бедняга не была к такому готова, поэтому пропустила все, что я наплел, мимо ушей и перешла к сути.

— Гм, что ж. Ты же знаешь, что городок у нас маленький, так?

Я кивнул.

— Ближайшая железнодорожная станция примерно в двадцати милях, поэтому сегодня ты уже туда не успеешь.

Почему-то так я и думал. Рано радоваться начал. Хикари-сан, видя, что я скривился, поспешила добавить:

— Сходи на автовокзал. Оттуда утром и вечером отправляются рейсовые автобусы. Плюс у них есть небольшой парк, можешь взять машину напрокат и доехать. Только в том случае, если, конечно, умеешь водить, — посмотрела она на меня с сомнением.

Вполне обоснованным. Я вообще считал и считаю, что по жизни этот Гару умеет только дышать.

— Пойдет, — согласился я, — спасибо вам огроменное, Хикари-сан. Черканите только, пожалуйста, адресок этого автовокзала, а то я могу не сразу найти.

Она посмотрела на меня с какой-то потаенной жалостью, как на ребенка, которого даже из класса коррекции отчислили. Но адрес все же написала.

— Удачи тебе и твоей, кхм, подруге, — неловко улыбнулась Хикари-сан на прощание.

— Спасибо, — ответил я, выходя за дверь, — она нам точно не помешает.

…

Уж не знаю, что стало тому причиной, может, вселенная от меня отвернулась или Моника доделала домашку и снова стала копаться в коде… Но только удача по пути к автовокзалу резко иссякла. Сначала какой-то шкет на трехколесном велике окатил меня из лужи (откуда она там взялась БЕЗ ДОЖДЯ? загадка дыры, не иначе), потом я умудрился зацепиться ногой за поребрик и хряпнуться посреди дороги в пыль. В довершение всего пришлось свернуть в не столь… цветущий квартал, и когда я проходил под окнами пятиэтажки, то в голову мне прилетел черный пакет. Набит он оказался битком и щедро поделился со мной своим содержимым. Отплевавшись и отряхнувшись, я начал смотреть в окна, но гребаный шутник, конечно, уже скрылся.

В итоге до автовокзала я добрался мокрый, вонючий и злющий как собака. Бурлящая внутри ненависть только ждала возможности на кого-нибудь выплеснуться.

И такой случай тут же представился. Влетев с ноги в здание автовокзала, я устремился к стойке рецепшн. За ней стояла миловидная девица лет двадцати пяти с такой же розовой копной, как и у Нацуки, только чуть длиннее. Надо же, не помню, чтоб у коротышки была сестра. Хотя могла и быть — сейчас это меня мало заботило. Девица мило ворковала по здоровенному красному телефону. Дисковому. Если бы не первобытная ярость, то я наверняка изумился бы. Вот это раритет, любой поклонник совка за такое душу продаст. Вместе с личностью и политической позицией в придачу.

— … ну все, давай, Эль, до вечера. Пока-пока!

Положив трубку на рычаг, она наконец обратила внимание на меня. Улыбнулась, захлопала длинными белесыми ресницами.

— Доброго вечера, господин. Могу ли я быть вам чем-то полезна?

— Можешь, — процедил я.

— Что мне для вас сделать?

Улыбочка стала шире. И приторнее. Как безе в сахарном сиропе. Как. Же. Она. Меня. Бесила.

— Будь добра, начни с того, что ухмылку эту со своей розовощекой морды засунь себе в жопу.

Девица опешила. Приторная улыбочка исчезла — как ластиком стерли.

— А теперь, пожалуйста, дай мне машину. Любую — Хёндай, Форд Фокус, Пежо, Хуежо, Ладу Ларгус с прицепом, Москвич или «девятку», сука, вишневую, ЛЮ-БУ-Ю, чтоб там были четыре колеса, блядь, руль и сиденья!

Девица не проронила ни слова, только моргать стала так часто, что я перед ней мелькал, наверное, как картинка в калейдоскопе.

— Вы можете хамить как хотите, мне плевать, — наконец сказала она, — но…

— А мне на тебя плевать, — перебил я, — Я застрял, блядь, в этом ебаном Никогде, нет ни дома, ни друзей, ни понимания, что тут вообще происходит! Я сюда через весь город на своих двоих херачил и обратно, клянусь всеми богами, уеду в тепле, блядь, сухости и комфорте. Я МАШИНУ ТРЕБУЮ, СУКА, СЕЙЧАС ЖЕ.

В качестве жирной точки я грохнул кулаком по столу. Получилось не очень внушительно, потому что кулачки у Гару как у гномика недокормленного, но все же основную мысль донес. Девица закусила губу.

— Аренда производится только через безналичный расчет, — сказала она бесцветным тоном, — у вас карта с собой? Кредитная.

Ну конечно, все у меня с собой, и карта кредитная, и карта Таро, и карта, блядь, сокровищ…

Но в карманах обнаружилась лишь пустота. Что в брючных, что в пиджачных. Я затрясся мелкой дрожью и стал вспоминать, где мог прозевать карту. Под пальцами захрустело.

Фольга. От буррито.

Вот я расплатился в магазине за несчастный блинчик и банку с чаем. А карту обратно в карман сунул? Нихрена. Если повезет, конечно, она до сих пор там, на прилавке. Но надеяться на это особо не стоит — в Москве ее бы прикарманили сразу после того, как я за дверь вышел.

— Нету у меня ничего, — обозлился я, — дома оставил.

Девица улыбнулась снова, но на сей раз злорадно. Плотоядным таким оскалом.

— Ну и гуляй тогда на хуй отсюда, — пожелала мне она, — да поживее. Или сейчас охрану позову.

И кивнула двум молодчикам в белых рубашках. Поняв, что дело дрянь, я поспешил свалить. Даже в родном мире по морде получать ой как неприятно, а уж это тело и вовсе харчком перешибить можно. Думаю, Моника бы легко в рукопашной меня положила, да и Юри тоже.

Выскочил я с автовокзала так же резко, как и заявился туда. Закольцевал, в некотором роде, свой визит. Пошнырял чуть-чуть вокруг, осмотрелся. Машины напрокат действительно обнаружились — на парковке стояло с пяток вполне приличных иномарок. Правда, охранял их здоровущий мордоворот, брат-близнец охранников на входе. Конечно, можно было бы улучить момент и прошмыгнуть мимо него, но в стелсе я исторически плох — даже в Хитмана играть не умел никогда. Да и в салон не попасть, замок я своими кривыми ручонками не вскрою, а если стекло пробью, то тут же сдохну от кровопотери.

Кругом облом. Я горестно застонал и пнул с досады подвернувшуюся на пути мусорку. Она угрожающе покачнулась и… думаю, исходя из всего предыдущего, уже понятно, что произошло далее. Ничего хорошего.

Домой вернулся за полночь. Скинул изгвазданную форму, запихнул ее в мешок, после чего рысью поскакал в душ. Там пришлось задержаться — мусорный смрад никак не оттирался, и мне пришлось вылить на себя кучу шампуней, гелей и лосьонов. Наконец закончив с мытьем, направился в спальню и наконец растянулся на кровати во весь рост. Мысли роились в голове.

Какой же ты, Гарик, дебил. Если бы не твоя тупость и забывчивость, может, сейчас уже ехал бы прочь отсюда по шоссе. Под какой-нибудь стильный ретровейв. Глядишь, вдруг и вывела бы дорога куда-нибудь в окрестности МКАДа.

А если нет? Вдруг вся та херня, что творилась по дороге к автовокзалу — это тебе такой жирный намек не рыпаться? Помоями облить — это полбеды. Вероятность по-всякому повышать-понижать можно, особенно, если ты знаешь, за какие рычаги в этом мире дергать. Моника точно знает, тут и гадать не надо.

Несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, я поежился. Утренняя шутка про внезапный бензовоз из ниоткуда перестала казаться такой уж смешной.

Глаза стали слипаться, будто в каждый по ведру песка насыпали. Я вяло потер их кулаком и схватил мобильный. Слава богам, приложение-будильник обнаружилось на привычном месте. А вот настольной лампы у Гару не было, поэтому пришлось вставать, чтобы погасить свет.

Как же я устал. Даже если бы сейчас в окне показалась поехавшая Юри с арсеналом ножей, не шевельнулся бы. Силы тупо кончились.

Пока засыпал, все время не покидало ощущение, что я что-то забыл. Нечто очень важное. Практически безотлагательное.

Ну да ничего. Завтра вспомню.