Держа в руках круглую баночку, Патрис не отрывала от нее глаз, будто не могла понять, что там внутри. Она уже давно стояла так, глядя на баночку невидящими глазами. Наконец опрокинула, высыпав содержимое в раковину. Пустая лучше, чем полупустая.
Вышла, закрыв за собой дверь. Тихо постучала в дверь напротив.
— Мама, я выбегу на минутку. Хью опрокинул в ванну баночку с тальком. Надо купить, пока не забыла.
— Хорошо, дорогая. Да и пройтись не мешает. Да… уж коли будешь там, возьми мне флакон шампуня. У меня кончается.
Ею овладело уже знакомое чувство отвращения к себе. Так легко обманывать любящих тебя. Но кого ты обманываешь на самом деле — их или себя?
Стив сидел в машине, небрежно выставив локоть из окна. Открыл дверцу. Уступая ей место, нехотя, не оторвав зада от сиденья, передвинулся на свое место. Его ленивое безразличие, показная уверенность в том, что она никуда не денется, были куда более оскорбительными, чем откровенная грубость.
— Извини, что позвонил. Я подумал, что ты забыла о нашем разговоре. Прошло уже больше недели.
— Забыла? — сухо ответила она. — Хотелось бы.
— Вижу, ты после нашей встречи стала вкладчиком «Стандард траст».
Патрис, не ответив, пораженно посмотрела на него.
— Пять тысяч долларов, — сообщил он.
Патрис судорожно вздохнула.
— Кассиры разболтают что угодно за окурок сигары, — ухмыльнулся он. — Ну так как?
— У меня с собой нет денег. Еще не снимала со счета. Утром получу по чеку и…
— К каждому счету дается чековая книжка, не так ли? — перебил он ее. — И она, скорее всего, у тебя с собой…
Патрис в неподдельном изумлении взглянула на него.
— Авторучка у меня в кармане. Включу на минутку свет на щитке. И давай покончим с этим делом; чем быстрее, тем лучше. Напишешь вот что: Стивену Джорджсону. Не наличными, не на предъявителя. Пятьсот.
— Пятьсот?
— Элементарно.
Патрис не поняла смысла сказанного, но поначалу не остановила его.
— Все. Теперь поставишь подпись. Дату, если хочешь.
Она вдруг заупрямилась:
— Не могу.
— Извини, но придется. По-другому не пойдет. Наличными не возьму.
— Но чек пройдет через банк с упоминанием наших фамилий — моей как плательщика, твоей как получателя.
— Каждый месяц через банк проходит столько чеков, что вряд ли кто заметит. Скажем, ты оплатила долг, оставшийся от Хью.
— Почему тебе так хочется иметь чек? — неуверенно спросила Патрис.
Стив только усмехнулся уголком рта.
— Что тебе, если я не против? Ведь выгадываешь ты, понимаешь? Я сам отдаюсь тебе в руки. Пройдя через банк, чек возвращается к тебе. И у тебя в руках оказывается вещественная улика против меня. Если когда-нибудь пожелаешь обвинить меня в — как его? — шантаже и вымогательстве. Это как раз то, чего у тебя пока нет. Не забывай, что до сих пор у тебя имеются лишь словесные утверждения, которые я могу полностью отрицать. Когда же вернется чек, у тебя появится живая улика. — Стивен закончил свою речь более нетерпеливо: — Ну, покончили с этим? Ты спешишь вернуться домой. Я тоже хочу побыстрее отсюда убраться.
Патрис передала ему заполненный чек и авторучку.
Теперь он заулыбался. Подождал, когда она выйдет, и включил зажигание. Перекрывая урчание мотора, сказал:
— Ты думаешь, что все очень просто и быстро? Чек станет уликой против меня, если пройдет через банк и вернется к тебе. Но если не пройдет, если его придержать и не предъявлять к оплате, то в моих руках он станет уликой против тебя.
Машина плавно тронулась. Патрис в бессильном ужасе смотрела ей вслед.