Потом в конце концов появился он.
Он был так фотографически реален, так осязаем, что ей, как ни парадоксально, не верилось, что это он. Словно в увеличительном стекле, словно специально для нее, бросался в глаза рисунок в елочку на ткани его пиджака. Усталое лицо. Щетина видна так отчетливо, будто он рядом с ней. Может, из-за томительного ожидания или сильного напряжения. Может, увидела его так неестественно четко, потому что долго глядела вдаль.
Во всяком случае, он вернулся и направлялся к дому. И прежде чем, приблизившись к дому, исчезнуть из поля зрения, поднял глаза к окну и увидел ее.
— Билл, — неслышно позвала она сквозь стекло, опершись поднятыми вверх руками о раму окна, будто благословляя этот немой призыв.
— Патрис, — так же неслышно ответил он. И хотя она не слышала, что он говорит, даже не видела его губ, все поняла. Всего лишь ее имя. Так мало и так много.
Патрис сорвалась с места и выскочила из комнаты. Занавеска упала на место, широко распахнутая дверь с громким стуком захлопнулась, а она уже была далеко. Малыш удивленно повернул голову, но мамы и след простыл.
Не добежав донизу, так же внезапно остановилась. Не в силах двинуться с места, стала ждать его.
Билл, будто ничего не случилось, спокойно снял шляпу и поднялся к ней. Патрис уронила голову ему на плечо.
Так они и остались стоять. Молчали, прижавшись друг к другу. Да и что говорить? Ведь они снова вместе.
— Видишь, вернулся, — наконец произнес он.
Она, вздрогнув, прижалась еще крепче:
— Билл, что они?..
— Ничего. Все закончено. По крайней мере, что касается меня. Они брали меня для опознания. Надо было съездить с ними и посмотреть на него, только и всего.
— Билл, я открыла это. Она пишет…
Патрис дала ему прочесть.
— Показывала еще кому-нибудь? — спросил Билл.
Патрис отрицательно покачала головой.
— И не надо.
Билл порвал письмо пополам и сунул в карман.
— А вдруг?..
— Ничего не нужно, — повторил он. — Его карточные дружки, должно быть, уже дают показания. Мне сказали, что против них имеются некоторые улики. Тем вечером там по-крупному играли в карты.
— Я ничего такого не видела, — растерянно проговорила Патрис.
Билл выразительно посмотрел на нее:
— Они нашли, когда прибыли туда.
Патрис удивленно подняла глаза.
— Они хотят, чтобы было так. Поэтому давай оставим все как есть, Патрис. — Билл тяжело вздохнул. — Я вконец выдохся. Словно целую неделю на ногах. Думается, проспал бы вечность.
— Только не вечность, Билл, не вечность. Потому что я буду ждать, а вечность — это очень долго…
Нащупав губами ее лицо, он в немом восхищении поцеловал ее в щеку.
— Проводи меня до комнаты, Патрис. По пути хочу взглянуть на малыша. — Устало обнял ее за талию. И тихо добавил: — Отныне он наш малыш.