Я-за улыбку!

Я стою у высоких дверей,

Я слежу за работой твоей.

Ты устал. На лице твоем пот,

Словно капелька жира, течет.

Стой! Ты рано, дружок, поднялся

Поработай еще полчаса!

К четырем в предвечернюю мглу

Магазин задремал на углу.

В ресторане пятнадцать минут

Ты блуждал по равнине меню;

Там, в широкой ее полутьме,

Протекает ручей Консоме.

Там в пещере незримо живет

Молчаливая тварь — Антрекот;

Прислонившись к его голове,

Тихо дремлет салат Оливье.

Ты раздумывал долго. Потом

Ты прицелился длинным рублем.

Я стоял у дверей недвижим,

Я следил за обедом твоим.

Этот счет за бифштекс и компот

Записал я в походный блокнот,

И швейцар, ливреей звеня,

С подозреньем взглянул на меня.

А потом, когда стало темно,

Мери Пикфорд зажгла полотно.

Ты сидел недвижимо — и вдруг

Обернулся, скрывая испуг:

Ты услышал, как рядом с тобой

Я дожевывал хлеб с ветчиной…

Две кровати легли в полумгле,

Два ликера стоят на столе.

Пьяной женщины крашеный рот

Твои мокрые губы зовет.

Ты дрожащей рукою с нее

Осторожно снимаешь белье.

Я спокойно смотрел. Все равно

Ты оплатишь мне счет за вино,

И за женщину двадцать рублей

Обозначено в книжке моей.

Этот день, этот час недалек:

Ты ответишь по счету, дружок.

Два ликера стоят на столе,

Две кровати легли в полумгле,

Молчаливо проходит луна,

Неподвижно стоит тишина.

В ней усталость ночных сторожей,

В ней бессонница наших ночей.