Я-за улыбку!

Чубатый Тарас

Никого не щадил.

Я слышу

Полуночным часом

Сквозь двери:

«Андрий! Я тебя породил!» —

Доносится голос Тараса,

Прекрасная панна,

Тиха и бледна,

Распущены косы густые,

И падает наземь,

Как в бурю сосна,

Пробитое тело Андрия.

Я вижу:

Кивает смешной головой

Добчинский — старый подлиза,

А рядом с обрыва

Вниз головой

Бросается бедная Лиза…»

Полтавская полночь

Над миром встает.

Он бродит по саду свирепо,

Он против России

Неверный поход

Задумал — изменник Мазепа.

В тесной темнице

Сидит Кочубей

И мыслит всю ночь о побеге,

И в час его казни

С постели своей

Поднялся Евгений Онегин:

«Печорин! Мне страшно!

Всюду темно.

Мне кажется, старый мой друг,

Пока Достоевский

Сидит в казино,

Раскольников глушит старух».

Звезды уходят,

За темным окном

Рассвет поднялся из тумана.

Толчком паровоза,

Крутым колесом

Убита Каренина Анна…

Товарищи классики!

Бросьте чудить!

Что это вы в самом деле

Героев своих

Порешили убить

На рельсах,

В петле, На дуэли?..

Я сам собираюсь

Роман написать —

Большущий!

И с первой страницы

Героев начну ремеслу обучать

И сам помаленьку учиться.

И если, не в силах

Отбросить невроз,

Герой заскучает порою, —

Я сам лучше кинусь

Под паровоз,

Чем брошу на рельсы героя.

И если в гробу мне случится лежать,

Я знаю:

Печальной толпою

На кладбище гроб мой

Пойдут провожать

Спасенные мною герои.

Прохожий застынет

И спросит тепло:

«Кто это умер, приятель?»

Герои ответят:

«Умер Светлов.

Он был настоящий писатель!»