Глава 17

Хелен поднималась по лестнице, когда услышала, что у нее зазвонил телефон. Она прибавила шагу и поспешила к двери своей квартиры. Ей пришлось задержаться у бассейна гораздо дольше, чем она планировала изначально.

Внезапный уход Колли не остался незамеченным не только занудами-училками, но и всеми остальными отдыхающими. Так что, подавив гнев и проглотив обиду, Хелен поплавала еще немного, а затем выбралась из воды, чтобы присоединиться к стремительно растущей компании молодых людей, собирающихся вокруг бассейна для вечернего отдыха. Она благосклонно позволила угостить себя пивом адвокату из квартиры 107, и так весело хохотала и активно поддерживала завязавшуюся беседу, что уже очень скоро вокруг них начали собираться очарованные ею поклонники. Даже посте того, как учительницы удалились к себе, Хелен осталась у бассейна, с видимым удовольствием попивая пиво, болтая на самые разные темы и глядя на то, как над землей постепенно сгущаются сумерки.

Когда же на площадке вокруг бассейна зажглись фонари, она взглянула на часы на руке адвоката.

— Мне пора пойти переодеться, — сказала она, — и ехать на студию.

— Зачем переодеваться? — игриво спросил адвокат. — В таком виде ты произведешь настоящий фурор! — Но Хелен встала с шезлонга, смеясь, бросила пустую банку из-под пива ему на колени и, обойдя бассейн, направилась к лестнице.

Поднявшись на второй балкон, она услышала приглушенный телефонный звонок и прибавила шаг. Дверь в квартиру была незаперта, так что домой она попала без задержки. Однако едва она коснулась трубки, как звонки прекратились.

— Похоже, в последнее время это уже становится традицией, — вслух сказала Хелен самой себе. — Ладно, кому нужно перезвонят еще раз. А может быть, это была Эльза, и мне просто повезло, что я не успела поднять трубку.

— А ты что, никогда не запираешь дверь? — раздался голос у нее за спиной.

Вздрогнув и похолодев от неожиданности, Хелен развернулась и в следующий момент вздохнула с облегчением, узнав человека, сидевшего в кресле, и ее боевой пол пошел на убыль.

— А… Колли! Ты меня до смерти напугал. Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя. — Он уже успел переодеться, и теперь на нем были брюки и спортивная рубашка. Все еще мокрые волосы были зачесаны на лоб. — Что-то ты задержалась. Я уже начал волноваться, не случилось ли чего с тобой.

— Я просто отдыхала и, кстати, довольно неплохо провела время, — сдержанно сказала Хелен. Она прошла через гостиную и включила светильник рядом с диваном. — А ты вроде бы собирался сегодня на свидание. Что, уже передумал?

— У меня еще уйма времени, — ответил Колли. — Свидание в восемь. Вот я и подумал, что, может быть, лучше сперва объяснить тебе, что я тут делаю.

— В этом нет необходимости, — ответила Хелен. — Нас с тобой ничего не связывает, так что ты имеешь полное право ходить на свидание к кому захочешь.

— Верно, — согласился Колли. Он встал и развернул кресло так, что теперь оно отрезало путь к двери. — Присядь, Хелен. Вот здесь, на диване. А теперь что касается моего свидания…

— Я же уже сказала тебе, — перебила его Хелен, — меня это не интересует.

— Не перебивай. Я слышал, что ты сказала мне. Просто дело в том, что я собираюсь проделать со своей девушкой на этом свидании одну очень интересную вещь. Я собираюсь убить ее.

— Ты… ты… что собираешься сделать? — Она была уверена, что ослышалась, хотя, с другой стороны, его слова прозвучали довольно отчетливо. Она тупо уставилась на него. — Если тебе вздумалось пошутить, то это совсем не смешно.

— Конечно не смешно. — На лице Колли застыло выражение полного безразличия. — В убийстве нет ничего смешного, вне зависимости от того, как убивать человека, пулей, бомбой, гранатой или голыми руками. Если твоя машина сбила кого-то, например, маленького мальчика, возвращавшегося домой на велосипеде, то это тоже совсем не смешно, во всяком случае, для самого малыша. И его семьи.

— Но… но откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? — слова застряли у нее в горле, и она почувствовала, что начинает задыхаться.

— Никто мне не говорил. Мне самому пришлось провести большое расследование, чтобы узнать правду. Я даже не сразу узнал о том, что Дэви погиб. Просто некуда было сообщать. Я был во Вьетнаме, дожидался возвращения обратно, в госпиталь. И к тому времени, когда я получил это известие, то все уже было кончено — и похороны — все.

— Кто ты? — прошептала Хелен. — Кто, черт возьми, ты такой?

— Ты знаешь, кто я. Коллингсворт Уилсон. Моя мать вышла замуж за человека по имени Майкл Грегг. Дэвид Грегг — мой брат по матери.

— Твой брат! — дрогнувшим голосом повторила Джулия. — Боже мой!

Колли же словно не слышал ее. Его взгляд был обращен в прошлое, он предавался воспоминаниям.

— Все, что я смог узнать, так это то, что рассказали мне мои родители. Они сказали, что это был наезд, что машина скрылась с места преступления, и что, судя по голосу, звонивший в полицию и сообщивший об этом происшествии был подростком. Он сказал: «Мы сбили его», так что, скорее всего, в машине находилось несколько человек. Отчим сказал, что на похороны собралось много людей. Он показал мне все открытки и письма с выражением соболезнования. И еще сказал, что кто-то прислал целую корзину роскошных желтых роз, но ни карточки, ни записки в цветах не оказалось. Их доставили из цветочного магазина.

Я отправился в магазин и побеседовал с продавщицей. Она хорошо помнила те розы. Она сказала, что они врезались в ее память, потому что ей показалось довольно странно, что молоденькая девочка приходит в цветочный магазин, тратить столько денег на цветы, а потом отказывается надписать свое имя на карточке. У той девушки были рыжие волосы и у нее на шее висел на цепочке мегафон, какие носят девчонки из команд поддержки.

— Джулия, — пробормотала Хелен. Она понимала, что нужно что-то делать, бежать, кричать, звать на помощь, но она не могла сдвинуться с места. Она онемела от ужаса. И беззвучно, лишь одними губами повторила имя: — Джулия.

— Еще какое-то время ушли на ее поиски. Сначала я просто ходил по школам во время баскетбольных матчей, но рыжих девчонок в их командах поддержи не было. Затем начал осторожно наводить справки про тех, кто участвовал в этих командах в прошлом году. И как-то раз в перерыве разговорился с ребятами на трибуне, и один из них упомянул эту симпатичную девчонку, которая больше не выступала в команде. Видимо, ей просто надоело — она углубилась в учебу и забросила все остальное. Даже не встречалась ни с кем.

— Но это еще ничего не значит, — пролепетала Хелен. — Ты не мог быть уверен.

— А я сначала и не был уверен, но это навело меня на одну мысль. Я решил послать ей по почте записку, нечто такое, что могло бы потрясти ее, если она была именно той, за кого я ее принимал, и показаться полнейшей бессмыслицей, если я ошибался. И она среагировала. В тот же день она примчалась сюда, а следом за ней последовал и твой приятель, Барри. Вот так я узнал про тебя, а потом, когда Барри вышел от тебя, то просто поехал. Я видел, как он вошел в общежитие, и таким образом выяснил, где он живет.

— А потом поселился в «Фор-Сизонс»? — Хелен понемногу приходила в себя после пережитого потрясения. Ее взгляд украдкой скользнул в сторону, оценивая расстояние между диваном и дверью. Кресло Колли стояло как раз у нее на пути. Окно было закрыто. Вот если бы она могла добраться до него, распахнуть и закричать…

— Ничего не выйдет, — покачал головой Колли, словно читая ее мысли. — Я ближе, чем ты, и ты не успеешь даже раскрыть его. Разве тебе не хочется услышать остальное?

— Нет, — отрезала Хелен, содрогаясь от ужаса. — Не хочется.

— А ведь все равно придется, так что лучше расслабься и дослушай историю до конца. Да, я снял квартиру здесь, в «Фор-Сизонс», после чего познакомился с тобой и узнал от тебя много интересного о Барри. Ты сказала, что вы с ним встречались уже целый год, и таким образом, я узнал, что это он был с тобой тем вечером. Я и ему устроил испытание. Позвонил ему в общежитие и заявил, будто бы у меня есть фотографии той аварии. И он согласился встретиться со мной на спортплощадке, чтобы взглянуть на них.

— Так значит, это ты стрелял в него? Ты?

— Совершенно верно.

— Но почему? — в ужасе спросила Хелен. — Зачем тебе это понадобилось? Конечно, я понимаю, как расстроила тебя смерть брата, и ты хотел наказать нас. Но почему ты просто не пошел в полицию?

— А что и как я стал бы там доказывать? — задал встречный вопрос Колли.

— Тебе не пришлось бы ничего доказывать. Одного обвинения уже было бы достаточно. Мы бы во всем признались.

— И что потом? Ну, может быть, вас и оштрафовали бы. У того, кто был за рулем, отобрали бы права. Возможно, он даже и угодил бы на какое-то время в тюрьму, из которой его все равно освободили бы досрочно за хорошее поведение. Наше законодательство очень лояльно относится к малолетним преступникам. Так что какое бы наказание вам ни присудили бы, этого все равно было бы недостаточно. А ты попробуй взглянуть на случившееся другими глазами. Например, моими.

Я не хочу ни на что смотреть его глазами, в ужасе подумала Хелен. Я даже сами эти глаза видеть не могу. Они стали еще темнее! Все то время, пока он говорил, они наливались кровью. И как я только могла считать, что у него красивые глаза?

— Слушай, Хелен, — продолжал Колли своим бархатным, невозмутимым голосом, и это было гораздо страшнее, чем если бы он гневно кричал на нее. — Я прошел через Вьетнам; кажется, я говорил тебе об этом? Не только я один, но и много других парней. Когда каждый день у тебя на глазах людей разрывает в клочья, это, мягко говоря, действует на нервы. И вот представь себе — я возвращаюсь домой из Вьетнама, и что же я там вижу? Мой младший брат мертв. Моя мать находится в психушке в Лас-Лунас. Мой отчим отправился туда же, чтобы постоянно быть с ней. Моя сестра Мег живет совсем одна в доме в горах и сходит с ума от беспокойства за всех нас. Нашей некогда дружной и счастливой семьи больше нет, а что же с вами, с непосредственными виновниками этого? Одна из вас получила непыльную работу на телевидении. Еще один стал звездой футбола местного колледжа. Еще один отправился греться на Калифорнийские пляжи, а его подружка только что поступила в престижный колледж Смита. Все вы живете себе припеваючи и ни о чем не тужите.

— И тогда ты решил убить нас. — Хелен произнесла эту фразу, будучи сама не в силах поверить в то, что говорит.

Это же Колли, думала она. Парень, который живет через две двери от меня, и который немножечко в меня влюблен. Это же тот милый молодой человек, который примчался за мной в студию в тот вечер, когда стреляли в Барри. Он отвез меня в больницу и оставался там со мной, пока не появились новости о состоянии Барри. Так зачем же он делал это? Почему был так добр ко мне?

— Я отвез тебя в больницу, — продолжал Колли, отвечая на невысказанный вопрос, — потому что для меня это был единственный способ узнать, как обстояли дела на самом деле. На спортплощадке было темно, и когда зажегся фонарь, он отскочил в сторону. Так что я не был до конца уверен, попал ли в него. Я собирался прикончить его одним выстрелом, но, видать, малость не рассчитал, хотя, наверное, так оно и лучше. Для такого пижона как Барри, перспектива провести остаток жизни прикованным к инвалидному креслу, может оказаться даже гораздо страшнее самой смерти.

Пронзительно зазвонил телефон.

Его трель подобно игле пронзила напряженную атмосферу комнаты, заставив Колли вздрогнуть от неожиданности и на мгновение невольно оторвать взгляд от лица Хелен.

И в тот же самый момент она сорвалась с места. Путы страха, прежде сковывавшие ее руки и ноги теперь исчезли словно сами собой, и она сделала стремительный рывок через всю комнату. Она не стала пытаться добежать до двери или до окна, а развернувшись, бросилась совсем в другую сторону, выскакивая в спальню и оттуда в ванную комнату.

Захлопнув за собой дверь, она успела задвинуть задвижку лишь секундой раньше, чем раздался на нее с разбегу налетел Колли.

Ручка двери гневно задребезжала. Хелен в отчаянии огляделась по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия для самообороны. Но напрасно: со всех сторон ее окружали хлипкие дамские безделушки — баночка с тальком, пластмассовая расческа, ворох пушистых полотенец, картонная коробка с шариками душистого масла для ванны.

Окошко ванной с неизменным матовым стеклом было маленьким и располагалось довольно высоко.

Дребезжание ручки резко прекратилось. Единственным звуком были настойчивые телефонные звонки, доносившиеся из гостиной, но скоро и они смолкли.

— Колли? — нервно окликнула Хелен.

В ответ лишь тягостная тишина.

Меньше чем всего два часа назад Рей сообщил ей, что нападение на Барри было всего лишь обыкновенным ограблением. И как он только мог ей так нагло лгать, вызывая в ее душе иллюзию безопасности? Но его ли это вина? Он ли лгал на самом деле?

— Рей не мог этого сделать, — сказала Джулия в тот день — неужели это было всего лишь неделю назад — когда она приехала к ней с запиской, которую ей послал Колли. — Я знаю Рея лучше любого из вас, и он просто не способен на такое.

— И я тоже так считаю, — согласилась тогда Хелен.

И теперь, в этих новых обстоятельствах, она была вынуждена мысленно согласиться с этим утверждением, стоя перед запертой дверью, напряженно вслушиваясь в гнетущую тишину и дрожа от страха. Рей не стал бы так подводить ее. Рей не стал бы ей врать.

Рей пересказал лишь то, что сам узнал от Барри.

— Значит, это Барри, — прошептала она. — Это Барри сказал неправду.

В тот же момент ее захлестнула волна воспоминаний — как Барри говорил ей о любви, его надменная усмешка, взрывной темперамент и божественные поцелуи. Барри, который собирался на ней жениться — а собирался ли? — был от нее без ума — или все-таки нет? — и даже не глядевший в сторону других девушек — ой ли? — с того самого дня, как он притормозил у тротуара и, сидя в красной спортивной машине, спросил: «Хочешь прокатиться?»

Он соврал, подумала Хелен. Это он сказал неправду Рею!

Зачем ему это понадобилось, она не могла объяснить, да теперь это было уже и не важно. Может быть, вспомнил какую-нибудь обиду, или обозлился на весь белый свет из-за того, что такое несчастье случилось именно с ним, или испугался, что Рей может нарушить клятву и отправится в полицию, чтобы рассказать про то происшествие на дороге — но так или иначе, Барри солгал, доказав тем самым, что ему было решительно наплевать на всех них — и на Рея, и на Джулию, и на Хелен.

— Он любил меня, — прошептала Хелен, но даже для нее самой слова эти прозвучали как-то фальшиво и неубедительно. И это тоже была ложь.

— Колли? — громко окликнула она. — Колли, ты все еще там?

В ответ — тишина.

Интересно, что он там делает, спрашивала она у себя. Стоит, выжидает? Или снова вернулся в гостиную, сел в кресло и затаился, надеясь, что она, решив, что он ушел, откроет дверь и осторожно выйдет из своего убежища? Неужели он и в самом деле считает ее такой дурой?

Если он хочет добраться до меня, размышляла Хелен, то почему просто не попытается выломать дверь? Ведь физически он довольно силен. Разумеется, это наделало бы много шуму, от которого, наверное, содрогнулся бы весь дом. И тогда соседи наверняка прибежали бы сюда, чтобы посмотреть, что происходит.

Кричать бесполезно. В «Фор-Сизонс апартментс» звукоизоляция была вполне надежная. Так что стереоустановки могли грохотать всю ночь напролет, телевизоры работать допоздна, а веселые компании веселиться до самого утра, не нарушая мирный сон соседей. Однако грохот выбиваемой двери — наверняка такой шум разнеся бы по всему дому, привлекая всеобщее внимание.

Из-за двери раздалось позвякивание. Приглушенный звук металла царапающего металл.

Хелен насторожилась. Что бы, черт возьми, это могло бы…

Звук повторился снова. Тихий. Настойчивый.

Хелен подняла глаза, бросая взгляд на дверь, и у нее перехватило дыхание. Металлическая пластинка шевелилась.

— Боже мой, — охнула она, — он выкручивает петли!

Я не могу просто стоять здесь, дожидаясь своей участи, подумала она. Надо что-то делать… хоть что-нибудь…

В отчаянии она распахнула дверцу шкафчика над раковиной и увидела тяжелую стеклянную бутыль с полосканием. Схватив ее с полки, она встала ногами на опущенную крышку унитаза, а затем и на крышку сливного бачка.

Размахнувшись, она изо всех сил ударила бутылкой по стеклу окна. Она била снова и снова, сбивая с рамы острые осколки.

Она не чувствовала боли, не думала о последствиях своего поступка, просовывая голову и плечи через узкий проем в стене.

— Помогите! — изо всех сил закричала она. — Помогите! Хоть кто-нибудь!

Со стороны бассейна доносились голоса и смех. Где-то перебирали струны гитары. Лужайка под окнами была пуста. Между мерцающими фонарями залегли проплешины темноты.

— Помогите! — из последних сил закричала Хелен.

И затем, зная, что другого выхода у нее нет, она подалась вперед, перегибаясь через оконную раму, и полетела вниз.

Загрузка...