Янтарное сердце Амити (СИ)

Глава 10

В Большой зал мы прибыли почти самыми последними, а всё из-за белок. Эти чёрные бестии чем-то разозлили Гибривиуса, и тот молотил ветками по полу, отрезав нам путь и пытаясь прихлопнуть резвящихся грызунов. А они, непонятно, визжали то ли от ужаса, то ли от восторга… И каждый раз, как Гибривиус поднимал свои ветви, подёргивая хвостами, возвращались на место удара, чтобы потом вновь разбежаться и собраться. Так себе развлечение, если честно… Присоединяться к нему мы не решились, поэтому вместе с другими учениками из жилой Красной башни, воспользовались обходным путём. Но даже с подробной картой, отмечающей наше местоположение, мы чуть было не опоздали.

— Он просто огромный, — выдохнула Несс, когда мы оказались внутри зала, а Мэй добавила:

— И красивый…

Я подняла взор и затаила дыхание, дивясь тому, какие высокие в зале потолки. Казалось, будто наш с Лив двухэтажный дом здесь с лёгкостью поместится и крышей не чиркнет… И где-то там, наверху, между декоративными деревянными балками, порхали светящиеся эфирные мотыльки, похожие на полупрозрачных бабочек. А вниз свисали на толстых цепях четыре огромные люстры, и помимо них на изящно изогнутых деревянных балках у стен чуть покачивались кованые железные фонари без стёкол, без дна и без свечей. Внутри них подрагивали висящие в воздухе блуждающие огоньки, которые наверняка сдерживала магия, чтобы они куда-нибудь не упорхнули.

Света в зале было предостаточно, хоть солнце за широкими арочными окнами почти погасло, и в небе догорали последние «угли» заката, а вот с местами оказалось туго. Ученикам предоставлялось целых четыре длинных стола и за всеми ними уже сидели люди, да так, что втроём нам бы вряд ли удалось уместиться.

— Мэ-э-эй… — услышали мы немного вялый, но позитивный женский голос, и все дружно оглянулись, хотя звали только Мэй.

За ближайшим столом сидела Церара в компании других некромантов, которые тоже на нас оглянулись. Одновременно. А у меня от такого внимания пробежал холодок по спине. Церара улыбнулась и указала на свободное место рядом с собой:

— Тебя долго не было, и я заняла тебе место.

— А это… — в замешательстве прошептала Несс, а я так же тихо пояснила:

— Её соседка.

И, видя нерешительность Мэй, подумала: «Выбирать всё равно не приходится», — поэтому незаметно пихнула Мэй локтем и поторопила:

— Иди, а то ещё расстроится. Помнишь? Некроманта нельзя обижать. Особенно если он спит на соседней кровати…

— Д-да, — выдавила кривую улыбку Мэй.

Она с надеждой на нас посмотрела, будто мы могли ей чем-то помочь, а, осознав, что выбора у нее нет, выдохнула и произнесла:

— Я… Я, пожалуй, пойду…

Церара блаженно улыбнулась, когда рядом с ней села Мэй, а я и Несс продолжили идти дальше в поиске мест. Однако прежде, чем мы миновали «островок» некромантов, до нас донёсся короткий разговор:

— Знакомьтесь, это Мэй.

— Неужели к тебе кого-то подселили?

— Да.

— Везёт…

— Похоже, в этом году пришло больше учеников, чем в прошлом, — заметила Несс.

Я перестала высматривать места и оглянулась на неё:

— Почему так думаешь?

Она пожала плечами:

— Слышала, что к некромантам редко кого-то подселяют. Только если они научились стойкому контролю и других мест нет.

— Так значит, Церара освоила стойкий контроль?

— Похоже на то…

— Ванессия!

Глаза Несс широко распахнулись, и она резко обернулась. Я тоже выглянула из-за её плеча и увидела высокого черноволосого парня, с коротко выстриженными волосами с одной стороны и длинными с другой. Одет он был в форму факультета Поддержки (в такую же, как у Мэй, только вместо юбки, естественно, были брюки), стоял по другую сторону длинного стола слева от нас и напряжённо смотрел в нашу сторону.

Несс тоже замерла словно вкопанная и не сводила взора с того парня, который указал на скамью рядом с собой. Однако стоило мне позвать Несс по имени, как она встрепенулась и, смущённо почёсывая затылок, произнесла:

— Тут такое дело… Наверное, мне придётся отлучиться… — и снова оглянулась на того парня.

Её улыбка дрогнула, а я ещё раз окинула его взглядом. Он был немного… странным, но враждебным не показался. Скорее напряжённым.

— Конечно, иди, — успокоила я Несс, а когда её взгляд заметался между мной и тем незнакомцем, указала на единственное свободное место за правым столом, которое заприметила чуть раньше: — И не волнуйся, я уже нашла куда пристроиться.

Несс облегчённо выдохнула:

— Спасибо, Лав, — с извинением улыбнулась она. — И… И после ужина увидимся.

— Конечно, — кивнула я, а Несс, стиснув кулаки, поспешила к незнакомцу.

Я недолго смотрела ей вслед, но вскоре одёрнула себя, потому что нехорошо подглядывать за личными делами других людей, пусть и очень хочется. Если Несс будет нужно — она сама мне всё расскажет. А ещё надо бы поторопиться и занять место, а то почти все ученики уже давно расселись, как и учителя за полукруглым, похожим на месяц, столом во главе большого зала. Я пошагала к свободному месту, где ещё ко мне спиной сидел парень и, опершись локтем о стол, разговаривал с девушкой, как вдруг:

— Э-э-эй! Чемоданчик!

Я вздрогнула и нашла взглядом впереди за столом слева машущего рукой парня с хвостиком — друга Лекса. Конечно, кто же еще мог так меня назвать?

— Иди к нам, Чемоданчик!

Он с широкой улыбкой указал на свободное место рядом с собой, а у меня в голове мигом пронеслось: «Ну, уж нет», — и в душе стойкое желание провалиться сквозь землю от стыда. Злая, как тысяча ифритов, я пошагала именно к тому месту, куда вознамерилась сесть чуть ранее, и где… белладонна его побери, оказывается, сидел Дамиан! Какого… он вообще тут делает, а не пирует со своими друзьями?

Похоже, услышав призыв парня с хвостиком: «Чемоданчик!» — он перестал уделять внимание своей пунцовой от смущения собеседнице, оглянулся и, обнаружив меня, вскинул чёрную бровь. На его губах мигом расцвела самодовольная ухмылка, и он даже подвинулся чуть-чуть, освободив мне больше места и потеснив свою «подругу», которая, белладонной клянусь, точно затаила дыхание от его близости. Я же чуть не выругалась вслух, увидев на его форме красный цвет и герб Боевого факультета. В очередной раз подумала: «Ну, уж нет!» — и с гордо поднятой головой прошла мимо Дамиана. Если уж выбирать между «Чемоданчиком» и Сердцеедом, то лучше побуду «Чемоданчиком».

Проходя мимо Дамиана, я затылком почувствовала его сверлящий взор и ощутила еле заметный аромат утреннего ветра с тонким цветочным отголоском, однако оглядываться не стала, хоть и очень захотела.

— Давай, Чемоданчик, быстрее, — поторопил меня парень с хвостиком. — Скоро всё начнётся.

— Вообще-то, у меня имя есть, — недовольно проворчала я, усаживаясь на скамейку между ним и черноволосым парнем немного болезненного вида и тоже в форме Боевого факультета.

— И какое?

Облокотившись локтем о стол, парень с хвостиком подался вперёд. Я даже немного отпрянула, не ожидав так близко его увидеть, а он внимательно изучил моё лицо и произнёс:

— Ты так быстро убежала, что не назвала его.

— Лаветта, — выдавила я, чувствуя, как напряглась каждая мышца в теле.

— Лаветта… — повторил он и, улыбнувшись, наконец-то отстранился. — А я Николас, — вдруг он подмигнул, а его голос понизился: — но ты можешь меня звать просто Ник.

— Опять с первокурсницами заигрываешь, — услышала я за его спиной недовольный упрёк.

— Не заигрываю, а знакомлюсь, — оглянулся Ник, и я увидела, сидящего рядом с ним Лекса. — Не каждый год появляется ведьм на Боевом?

В ответ Лекс только фыркнул, а уже из-за него выглянула знакомая мне кучерявая и круглолицая голова.

— Ведьма на Боевом? — чуть слышно выдохнул тот самый владелец взбесившегося чемодана, а Ник со щелчком пальцев указал на него:

— Именно! — и наигранно тихо добавил. — Поэтому очень важно с ней познакомиться. Сечёшь?

Кучерявый, окинув взором мою форму, округлил миндального цвета глаза:

— Так что, Лаветта, позволь мне представить своих друзей.

Ник обнял Лекса одной рукой за шею и притянул ко мне ближе, отчего тот недовольно крякнул.

— Это Лекс — староста нашего Красного корпуса…

— Придушишь меня, и больше некому будет спасать твою задницу… — выдавил Лекс, но Ник проигнорировал и продолжил:

— Если что-нибудь потребуется, смело к нему обращайся!

Он наконец-то его выпустил, а тот выдохнул, пригладил взъерошенные светлые волосы и, быстро поправив галстук с пиджаком, проворчал что-то невнятное, но явно недовольное. Ник кивком указал на кучерявого:

— А это Хост — пчёлка с кафедры исследователей.

Тот робко улыбнулся и оттянул пиджак с белой окантовкой и гербом пчелы на груди.

— Но ты, наверное, и так его помнишь.

Конечно, я его помню. Уж кого, а этих двоих сложно забыть.

— П-п-простите, — услышала тихий и робкий голос справа, а как обернулась, парень болезненного вида вздрогнул и принялся смущённо перебирать пальцами.

— Я… Я услышал, что в-в-вы тоже с Боевого, — заикаясь, пролепетал он. — Вот я и… Я… Вот… Тоже первый курс.

Он ещё раз робко на меня глянул, после чего опять упулился в стол, а на его бледных щеках появился еле заметный румянец, который меня отчасти даже умилил. Я уже подумала, что дальнейшее знакомство придётся взять в свои руки, но парень вдруг набрался смелости — протянул мне руку и быстро выпалил, словно боялся передумать:

— С… Сенжи! Меня зовут Сенжи.

— Лаветта, но можешь меня звать просто Лав, — с улыбкой пожала его сухую и чуть прохладную ладонь. — Значит, будем учиться вместе.

— Да! — обрадовался тот и тоже одарил меня смущённой улыбкой, после чего опять опустил взгляд на стол.

— А мне она не разрешила так её называть, — проворчал слева от меня Ник.

— Всё потому что ты надоедливый болван, — усмехнулся Лекс.

— Да ладно! Мы только познакомились, когда я мог ей надоесть?

— А то, что ты болван тебя совсем не волнует?

— Лекс, ну ты и…

— Ник, — окликнула я его в тот самым момент, когда он опять обхватил сопротивляющегося друга рукой за шею и попытался взлохматить его аккуратно приглаженные волосы.

Парни в тот же миг замерли и обратили на меня взоры. А я оглянулась на стол преподавателей, позади которого на стене висели шесть флагов с гербами факультетов и самым большим по центру. Символом Академии — шестицветным кругом на чёрном фоне с янтарной сердцевиной. Почти все учителя уже собрались, кроме одного. Того, кто должен был сидеть перед флагом Боевого факультета. Только его деревянный стул с высокой резной спинкой пустовал.

— Ты сказал: «Скоро всё начнётся», — поинтересовалась я. — Что именно?

— А, это… — улыбнулся Ник, и в тот же миг за преподавательским столом поднялся со стула, похожего на трон, высокий мужчина с короткими белыми, словно снег, волосами, поразительно чёрными бровями.

Это было очень странно, потому что мужчина не был старым. Я бы не дала ему больше сорока. И пусть он выглядел даже бледнее моего робкого соседа Сенжи и худощавым, особенно в свободной чёрной мантии с белой вышивкой, но не слабым или хрупким. Напротив, казалось, будто в его власти разрушить весь мир лишь одним взмахом руки. И, белладонна меня побери, не удивлюсь, если это так…

Ученики в зале смолкли и затаили дыхание, а в полной тишине слышалось лишь потрескивание огня от факелов, скрип лавочки, когда Ник придвинулся ближе и прошептал:

— Сейчас начнётся шоу.

Глава 11

— Добрый вечер, дорогие ученики, — плавно развёл руки в стороны седовласый мужчина, точно собрался всех нас обнять.

Его длинные, свободные рукава чёрной мантии всколыхнулись, а голос пусть и прозвучал негромко, но всё равно достиг высокого потолка, отразился от каменных стен и завибрировал у меня где-то в груди.

— И добро пожаловать в Крепость Амити, которая две сотни лет назад надёжно укрывала и защищала магов, а ныне их воспитывает и выпускает. Я — Хранитель шести очагов Крепости и директор Академии магии и тайных искусств Рамэрус Грей — поздравляю каждого из вас с началом нового учебного года. Старшекурсникам желаю стать сильнее, умнее и ловчее, чем в прошлом году, а кому-то ещё и послушнее, — с улыбкой погрозил он пальцем, отчего со стороны Лекса послышался тихий смешок. — Помните, на шалости у вас всего лишь три попытки, если, конечно, кто-то из преподавателей не захочет вас выручить. Но вы и сами прекрасно знаете об этом. А первокурсникам, кто только-только присоединился к нашей большой семье, я желаю найти своё призвание и обрести очаг стихии, который займёт не только ваши умы, но и сердца, души, а взамен он позволит вам повелевать одним или может быть двумя, — выделил директор, — элементами из шести существующих.

Вдруг он вскинул руку и громогласно произнёс:

— Землёй!

Подле него мигом поднялась одетая во всё зеленое профессор Чарлин, за чьей спиной висел синий флаг Поддержки. Она раскинула светящиеся зелёным пламенем ладони, и пол под нашими ногами задрожал, задвигался, а в зале послышались взволнованные голоса.

— Стихией, способной двигать камни, горы! — продолжал директор под тряску и стон каменного пола зала. — Способной создать нечто удивительно и прекрасное!

Всё первокурсника ахнули, а старшекурсники заулыбались, когда сквозь трещины вырвались шипастые ростки и устремились почти к самому потолку. Вскоре на их узловатых ветвях распустились сочные, красные бутоны, гораздо крупнее моего кулака, и просыпали на столы золотистую пыльцу.

— Или подчинить воле мага свою самую упрямую часть — металл, — почти выдохнул директор, а профессор Чарлин непринуждённо взмахнула рукой, и вся пыльца на столе слилась в лужицы, забурлила и приняла очертания столовых приборов: тарелок, вилок, ложек и кубков.

Но не успели мы вновь удивиться, как раздался гул, и с пронзительным воем, похожим на пение тысячи волков, через незакрытые двери зала ворвался ветер. Он пронёсся вдоль стен и столов, чуть не лишив всех ведьмочек шляпок! С хлопком погасил настенные факелы, погрузив всех нас в полумрак, а лепестки потревоженных роз подхватил и раскидал по залу, точно брызги крови.

— Воздухом! — громко воскликнул директор, проводив взглядом вихрь из лепестков, который устремился в сторону белого флага Мастеров и закружился ураганом вокруг пожилого мага в серой мантии.

Ветер чуть приподнял над полом худосочную и хрупкую фигуру профессора, а его длинную седую бороду обернул вокруг него в два оборота, точно длинный «кучерявый» шарф. Преподаватели поблизости поспешили поймать и поставить обратно на стол сбитые ураганом золотые кубки.

— Укротившему дерзкую, гибкую и могучую стихию, будет под силу разогнать тучи в небе и явить людям солнце! Уничтожить дома, раздуть паруса кораблей, стать чьим-то щитом, лишить кого-то дыхания или, наоборот, — гул ветра стих, и директор тоже заговорил тише, немногим громче шороха опадающих вниз лепестков, — подарить спасительный вдох даже под толщей воды. Помните дети, воздух столь же могущественный, как земля, и столь же опасен, как своенравный и обжигающий огонь, коим жаждут завладеть все волшебники.

Он поднял перед собой тонкую с длинными пальцами пустую ладонь, на которой зажглась и замерцала белая искра.

— Потому что во власти огня, — таинственно произнёс директор, — не только пламя земли, но и небес!

Раздался грохот. Треск. И от маленькой искры разлетелись молнии, которые стрелами промелькнули над нашими головами, ударили в погасшие на стенах факелы и вновь их разожгли. Все испуганно воскликнули и пригнулись, а директор с довольной улыбкой поднял указательный палец и продолжил:

— И не менее могущественная стихия воды, в чьей власти, без преувеличения, вся жизнь. Профессор Октавия, — вскинув чёрную бровь, директор обернулся к пухлой, розовощёкой ведьме на фоне чёрного флага факультета Колдовства, в броском черно-красном наряде и шляпке, — чем сегодня нас удивите?

— О, Рамэрус, дорогой, — изогнула она ярко-алые губы, а другие преподаватели зашевелились и о чём-то тихо, но оживлённо начали переговариваться. — Сегодня выдры нашептали мне, что завтра в буфете ожидаются вишнёвые пирожные. Я намерена выиграть парочку.

— Шальная капля? — тепло улыбнулся директор.

— Шальная капля, — подмигнула ему профессор. — Мадам Сладос опять забыла затянуть кран покрепче. Ну, так что? Играем?

— Конечно, играет, — вдруг шепнул Ник, отчего я чуть не подпрыгнула, потому что совсем о нём позабыла, а директор в тот же миг произнёс:

— Конечно, играем.

Я удивлённо обернулась, а Ник, облокотившись локтем о стол, приподнял бровь и пояснил:

— Из года в год она заключает с ним пари и выигрывает.

— Тогда почему он соглашается? — удивилась я.

— Да кто его знает, — небрежно пожал плечом Ник. — И кстати…

Он придвинулся ближе, а я почувствовала исходящий от него еле уловимый запах ириса и пепла. Еле удержалась, чтобы не выдать своего удивления: Ник — маг огня?

— Никогда не зови Октавию по фамилии, — глядя мне в глаза и без намёка на улыбку, предупредил он.

Впервые Ник мне показался настолько серьёзным, даже мурашки по спине побежали. И я, было, открыла рот, чтобы поинтересоваться: «Почему» — но тут же его захлопнула, когда раздался радостный голос профессора Октавии:

— Тогда заключим письменное пари! — достала она из-под стола заранее заготовленный листок и с коварной улыбкой хлопнула в ладоши, от которых разлетелись голубые искры.

Вдруг из воздуха появились три сотканных из пара бабочки. Две из них захлопали туманными крыльями над пергаментом Октавии, а одна из-за спины подкралась к профессору Чарлин и вытащила у неё из шляпы перо. Глаза Чарлин округлились, когда она поняла, что произошло. Профессор попыталась отобрать перо, но бабочка ловко увернулась и отнесла его к Октавии, а Чарлин ничего не оставалось, кроме как смириться с такой наглостью и вернуться на своё место подле директора. Она плотно сомкнула и так тонкие губы, её глаза возмущённо сверкнули, а спина стала прямее обычного.

После того как Октавия что-то быстро нацарапала на пергаменте, бабочки подхватили его и вместе с пером отнесли к директору. Тот задумчиво окинул взглядом наши столы и как только сделал свою ставку, вернул перо профессору Чарлин, а пергамент бабочкам. Но не успели они поднести его к Октавии, как порыв ветра разбил их туманные крылья, а пергамент улетел в руки длиннобородому старику — заклинателю воздуха. Тот довольно ловко для своего возраста его поймал, а, заглянув в записи, вскинул седые брови и присвистнул. Быстро обмазговав всё «за» и «против», он громко выкрикнул:

— Ставлю пять! Нет. Десять!

И опять выдернул из шляпы Чарлин перо, которое она только-только туда убрала. На этот раз профессор уже не стала пытаться его вернуть, а только элегантным движением коснулась пальцами лба, пряча глаза за ладонью, и еле заметно покачала головой. А заклинатель воздуха с недобрым хихиканьем что-то нацарапал на пергаменте и скрипучим, словно ствол старого дуба на ветру, голосом пожелал от всей души:

— Может, ты наконец-то лопнешь, Октавия.

— О-о-о, Джулиус, — ядовито та улыбнулась и кокетливо захлопала ресницами, ловя пергамент, который Джулиус швырнул ей обратно ветром. — Иногда ты мне кажешься таким очаровашкой.

— А мне иногда кажется, что ты похудела, — довольно улыбаясь, точно мартовский кот и поглаживая длинную бороду, ответил он на «любезность» «любезностью».

Со стороны Ника послышался тихий свист, а ученики, кто был одет в форму Мастеров, со всех сторон вдруг сокрушённо простонали.

— Опять что-нибудь ему подсыплет, — донёсся до меня разочарованный выдох Хоста, а Ник усмехнулся и пояснил:

— В прошлом году Джулиус тоже пошутил над её фигурой и два первых учебных дня провёл в туалете. Только начнёт вести предмет и…

Покружив ладонями возле живота, он изобразил звук урчания и в который раз не удержался от смешка, за что чуть не отхватил подзатыльник от Лекса.

— Тихо ты! — шикнул тот. — Сейчас начнётся.

А профессор Октавия, почти одновременно с ним, объявила: «Использовать магию запрещено, всё остальное можно! А теперь… Да начнётся гонка!» — и, щёлкнув пальцами, опять выбила сноп голубых искр. В глубокой и напряжённой тишине, которую даже не посмели нарушить щелчки факелов, раздался хор дельфинов.

Всё в зале мигом повскакивали со своих мест и устремили взоры в дальние концы столов. Я в том числе и увидела, как из крайних кубков за нашим столом выскочили два миниатюрных дельфина. Да так высоко! Что пришлось запрокинуть голову, чтобы не потерять их из виду. А в зале тот же миг поднялся шум, гам, и буквально отовсюду раздались выкрики: «Ставлю два!», «Три!», «Четыре!». Кто-то тоже выбирал вишнёвые пирожные, кто-то лимонные, а кто-то даже деньги. Ник и Лекс тоже не остались в стороне.

— Ставлю два пирожных. Победит второй! — ударил кулаком по столу Ник и указал пальцем на противоположный конец стола, где как раз выпрыгнул дельфин, чтобы перескочить в другой кубок.

— Одно пирожное и щелбан по твоей наглой башке! Ставлю на первого, — с хищным оскалом и в предвкушении потирая руки, назвал свою ставку Лекс.

И они оба посмотрели на Хоста, который, переводя взгляд с одного на другого, робко выдавил:

— Я… Я тоже з-за второго!

— Кто бы сомневался, — закатил глаза Лекс, а Ник вдруг пихнул меня локтем и с плотоядной улыбкой поинтересовался:

— Твоя ставка?

На миг я растерялась, не зная, что и сказать, но тут в голове проскочила мысль:

— За первого. И если победит он, ты никогда… Слышишь? — я приблизилась к нему и грозно нахмурилась. — Больше никогда не будешь звать меня «Чемоданчиком».

— По рукам! — обрадовался моему участию Ник и стал ещё ближе, отчего у меня появилось едкое желание отпрянуть, но я сдержалась. — А если выиграю я: будешь всем говорить, что Николас Тьёрс твой самый лучший друг.

Скользнув взглядом по моему изумлённому лицу, он ещё раз усмехнулся и полностью погрузился в гонку, а наша ставка вдруг перестала мне казаться шуткой и я начала сильно переживать за дельфина, которого мы с Лексом выбрали.

«Вот подлец! — промелькнуло в голове. — Знает, что я ведьма на боевом, и хочет выпендриться!»

Подстёгнутая возмущением, я мгновенно втянулась в трясину азарта, но надо признать, и сама борьба вышла впечатляющей. Сначала пара дельфинов за нашим столом шли почти «ноздря в ноздрю», но потом ученики начали им всячески мешать. Двигали кубки, чтобы дельфины не могли в них попасть (тогда они с брызгами разбивались о стол, но быстро собирались, крутили мордами, чтобы прийти в себя, и ныряли в пропущенный кубок, что давало фору противнику). Или накрывали кубки ладонями, тарелками, а дельфины превращались в пар, поднимались облаком и, сформировавшись, вновь ныряли в свои кубки.

Ник тоже не остался в долгу и подло подвинул свой кубок, когда дельфин в него устремился.

— Эй! — недовольно воскликнула я, укрываясь от брызг прохладной воды, которые разлетелись, когда дельфин разбился о стол. — Так нечестно!

— Э, не-не-не! — погрозил пальцем Ник почти возле моего носа и самодовольно улыбнулся. — Помнишь? Октавия разрешила использовать любые уловки, кроме магии.

— Ах, так! — разозлившись, выдохнула я и, схватив ложку со стола, швырнула её в кубок напротив, куда вот-вот должен был нырнуть второй дельфин.

Даже сама поразилась, насколько метко это у меня вышло, ведь я так злилась на Ника, что толком не прицелилась. А ложка в точности угодила в кубок и сбила его на колени девушки в зеленой форме алхимиков. Лицо Ника вытянулось, а Лекс восторженно воскликнул:

— Отличный бросок, Лаветта!

Пока девушка с факультета Алхимии и её соседи в шесть рук ловили кубок и пытались поставить его на место, наш дельфин вырвался вперёд и вскоре достиг «финиша».

Сначала восторженные крики раздались за соседним столом, позади нас — чей-то дельфин пришёл самым первым. А потом наш нырнул в последний кубок, и из него вырвался столб густого пара с голубыми искрами.

— Мы победили! Победили! — не удержалась я и воскликнула вместе с остальными учениками.

Лекс протянул мне руку, и я радостно отбила ему ладонь, еле удержавшись, чтобы не показать язык Нику, который, сокрушённо рухнув на стул, ударил кулаками по столу и прислонился к нему лбом, чем тут же воспользовался Лекс:

— Давай сюда свою башку, неудачник, — радостно воскликнул тот и отвесил ему смачный щелбан. — И ты, подлиза! Будешь знать, как водиться с такими неудачниками.

Коварно хихикая, как совсем не подобает старосте (по всей логике), Лекс влепил щелбан и по кучерявой голове Хоста, правда, не такой сильный, как Нику. Но тот всё равно поморщился.

— И не забудьте о пирожном, — напомнил Лекс, обводя победным взором своих друзей. — С каждого по одному.

А я склонилась к Нику и почти по слогам прошептала:

— И больше. Никаких. Чемоданчиков. Понял?

— Угу, — простонал Ник, так и не подняв головы от стола.

Директор, напротив, без следа печали произнёс:

— И снова я проиграл.

— О-о-о, Рамэрус, дорогой, — фамильярно обратилась к директору Октавия, с довольным видом скатывая пергамент со ставками. Джулиус на это дело смотрел с кривой ухмылкой, проглядывающей сквозь пушистые седые усы, и постукивал узловатыми пальцами по столу. — Не расстраивайтесь. В следующий раз вам и другим ученикам непременно повезёт.

— Ага, конечно… — горько усмехнулся Ник, не поднимая головы от стола, и едко добавил: — Повезёт.

— Что это с ним? — почти одними губами поинтересовалась я у Лекса, а тот так же тихо ответил:

— Уже второй год подряд мне проигрывает.

— А-а-а, — с пониманием выдохнула я, а директор тем временем вновь обвёл нас взором и продолжил говорить:

— Не сомневаюсь, профессор Октавия. Ведь поражения не бывает без победы, великого краха без великой удачи, а чёрного без белого. Так не бывает и тьмы без света, которые навеки связаны, друг друга дополняют и всегда стремятся уничтожить. И когда королева тлена, спутница вечности и правая рука самой Смерти, — директор приподнял ладони и медленно их опустил, — Тьма…

У меня холод скользнул по спине, стоило слову «тьма» слететь с его уст. Казалось, будто голос директора прозвучал отовсюду и одновременно, был густым и вязким, а, утихая, затягивал меня в глубины самой чёрной бездны из всех существующих бездн. Я словно зависла над пастью бессмертного и вечно голодного существа, и моё сердце затрепетало от древнего и необузданного страха.

Выращенные профессором Чарлин златорозы начали чернеть и осыпаться. Уцелевшие после порыва ветра, алые бутоны клонили свои головы, обрывались, распадались и, перед тем как коснуться стола, превращались в прах, который мгновенно растворялся в воздухе. От этого вида сердце защемило. Я поймала один из бутонов и сжала его в похолодевшей ладони, надеясь спрятать от подступившей тьмы и сохранить ему жизнь, и только сейчас заметила, как в зале потемнело и стало тихо. Смолкли все, даже учителя. А факелы и блуждающие огни в фонарях хоть и продолжали гореть, как обычно, но их свет словно померк, и тени в зале сгустились.

Сенжи — болезненного вида сосед справа от меня — стал ещё бледнее, сцепил под столом ладони и что-то быстро и беззвучно забормотал себе под нос. Ник перестал убиваться из-за проигрыша и, стиснув челюсти, напряжённо смотрел на директора. И только некроманты продолжали взирать на него стойко, уверенно и с долей восхищения.

— И когда Тьма, — повторил директор, после недолгого и в то же время бесконечного молчания, — заблудится в нашем мире, испугается и потеряет над собой контроль, ей на помощь придёт…

Справа от Октавии на фоне желтого флага Целительства поднялся молодой златокудрый преподаватель и весь засветился мягким жёлтым светом. Его глаза полыхали так, что наверняка нельзя было разглядеть зрачков, а тело и ладони испускали лучи, которые становились с каждым ударом сердца всё ярче и ярче. И когда директор произнёс:

— Свет.

Все факелы и блуждающие огни в зачарованных фонарях вспыхнули, заискрились, в зале послышались испуганные вскрики, а я зажмурилась и закрылась ладонями, прячась от ослепительно яркого света. — Он всегда успокоит ранимую Тьму и придёт ей на помощь. Потому что без неё он не может существовать.

Только когда голос директора стих, я осмелилась убрать руки от лица, а как открыла глаза, недоумённо уставилась на стол, который ломился от разных блюд. Воздух мигом наполнился ароматом кукурузного супа, жареных рёбрышек, картошки и… Святая белладонна! Малинового пудинга, сливового, шоколадного. У Лив бы слюнки потекли от такого количества вкусностей! Тут даже был её любимый салат из чернослива, в который Ник мигом опустил ложку. Мда, похоже, завидев еду, он перестал печалиться о своём проигрыше.

— Чемод… Кхем, Лав…

— Лаветта, — бессознательно поправила я его, всё ещё пребывая в шоке от представления, от которого, между прочим, в зале не осталось и следа.

Блуждающие огоньки спокойно трепыхались в фонарях, факелы на стенах горели, а бабочки… Вот эфирные мотыльки и светящиеся бабочки спустились и начали парить над головами учеников.

— Лав, — будто не слышал меня Ник. — Будешь рёбрышки? А картошку… А салат? С черносливом! Обалденная штука, я тебя уверяю, — начал он накладывать мне в тарелку всё перечисленное, я даже возразить не успела. — Пальчики оближешь!

Смиренно наблюдая, как передо мной растёт гора из еды, которую я даже в голодный год не осилю, я вдруг заметила, что Сенжи — мой сосед справа — сидит поникший, смотрит на сцепленные под столом руки и ничего себе не накладывает.

— Эй, ты в порядке? — склонилась к нему и поинтересовалась.

Он вздрогнул. Поднял на меня тёмные, словно бездна глаза (даже чернее, чем у Серцееда-Дамиана), и робко улыбнулся.

— Да…

Сенжи погладил затылок заметно подрагивающей рукой.

— Просто представление было очень… Впечатляющим, — нервно рассмеялся он. — Особенно когда директор тьмы нагнал. Бррр… Аж до костей пробрало.

Я смерила его внимательным взглядом. Чему меня научила работа с людьми, так это тому, что они всегда врут или что-то скрывают, и это всегда видно. Вот и Сенжи явно о чём-то недоговаривал: больно улыбка натянутая, взгляд бегает, сам он весь дёрганный. Готова поспорить, если коснусь его ладони — она будет ледяной и мокрой, точно горсть подтаявшего снега.

— Это ещё что, — вдруг Ник ответил вместо меня. — Видел бы ты, как в прошлом году профессор Искрад шаровыми молниями жонглировал, вот это точно впечатляет. Жаль, что он заболел и не будет преподавать в этом году. А то у директора вся магия, кроме Тьмы, немного…

Он хмыкнул и погладил шершавый от щетины подбородок.

— Топорная, что ли. Никакой красоты.

— Вся магия, — повторила я и разжала ладонь, которую до сих пор держала стиснутой.

Вместо бутона розы, который я поймала, когда директор использовал магию тьмы, в руке осталась горстка чёрного пепла, которая начала исчезать, стоило ей оказаться на свету.

— Тлен, — произнёс Ник, наблюдая, как пепел растворяется, точно сахар в воде. — Его все боятся, даже некроманты. Эх… Не завидую я им. Да ты не волнуйся! — заметил он, как ещё сильнее побледнел Сенжи, даже слабый румянец смущения исчез с его щёк. — Магический кристалл определил тебя на Боевой, а некромант на боевом — выстрел один на сотню. Если не больше.

И принялся уже в его тарелку накладывать еды.

— Лучше, вот, поешь, а то рёбрышки в меду остынут и ты не распробуешь…

Пока он активно «ухаживал» за Сенжи, накладывая ему гору еды не меньше моей (может и не такой уж Ник хитрый жук и, действительно, умеет заботиться), я поинтересовалась:

— Ты сказал «Вся магия». Это не слух? Директор и правда владеет всеми стихиями?

— А? — отвлёкся он, когда вываливал в тарелку отнекивающегося Сенжи чуть ли не половину чашки салата с черносливом, которую отобрал у Лекса, за что чуть не получил ложкой по голове (вовремя уклонился, не глядя). — Да! Владеет. Только редко это показывает. Директор больше любит некромантию. Её он и преподаёт — больше никому не позволяет. Слышал, все некроманты от него в восторге, чуть ли не поклоняются.

«Не удивительно, что он может напугать тьмой до чёртиков», — подумала я. И всё же…

— Странный выбор, — нахмурилась я и принялась размышлять вслух: — Не каждый добровольно идёт в некроманты.

Ник пожал плечами.

— Учитывая особенности некромантии, в общем-то я не удивлён. Возможно, ему приходится ей заниматься. Хотя прошлый директор, по слухам, отдал своё предпочтение воде.

— Может, ему просто жаль некромантов? — вдруг еле слышно отозвался Сенжи.

— Может, — согласился Ник. — Наша Академия выпускает гораздо больше некромантов, освоивших «Абсолютный контроль» и способных жить с другими людьми. Им не приходится быть изгоями.

Я сразу вспомнила Церару — соседку Мэй, и подумала, что это благородно со стороны директора полностью отдаться некромантии, чтобы его ученики могли чувствовать себя комфортно и ничего не бояться.

Остаток ужина прошёл спокойно, особенно когда Ник набил рот салатом и болтал гораздо меньше. Он лишь иногда прерывался от трапезы, чтобы рассказать мне про других преподавателей. Например, когда я поинтересовалась о нашем новом декане, которого не было даже в списке с обратной стороны карты. Как выяснилось, никто не знал, кто будет заменять профессора Искрада. Всё, что знали Ник и Лекс — это то, что выбрали самого лучшего.

— По мне, Эдгар Флэмвель Дариставский идеальный претендент на место Искрада, — предположил Ник.

— Тот аристократишка? — усмехнулся Лекс.

— Сейчас — да, но раньше он был капитаном Мечей и довольно успешным. Уже лет как десять в отставке, — он отпил из золотого кубка немного яблочного компота и громко его поставил на стол. — А жаль. Он талантлив, силён, находчив, опыт за плечами не малый. Эдгар бы мог ещё долго послужить Мечам, но по семейным обстоятельствам покинул пост, а потом уехал из Велфира.

Он посмотрел на Лекса:

— Помнишь, именно Эдгар курировал дело о «Чёрном Олеандре», который пятнадцать лет терроризировал всё магическое сообщество?

— Это тот торговец жизнью и свободой? — припомнила я.

— Именно, — кивнул Ник. — Только благодаря Эдгару Олеандр перестал зверствовать, — он с серьёзным видом заглянул в свой кубок. — И поделом ему.

— Ты так говоришь, будто у тебя с Олеандром личные счёты, — заметил Лекс, на что Ник усмехнулся и отшутился:

— Да будь у меня с ним личные счёты, я б его быстрее Эдгара поймал! А если серьёзно, нет в мире человека, кто бы ни знал об Олеандре и его деяниях. Всё его боялись, и все спокойно выдохнули, когда Эдгар собственноручно сжёг его в пламени, а дождь смыл пепел в сточную канаву. Так что — да, для меня Эдгар — лучший кандидат.

Тут Ник был прав. Мало кто не знал о Чёрном Олеандре. Даже я была о нём наслышана, а ведь он и его прихвостни сотрясали наш мир, когда мне было не больше шести или семи лет. Но даже сейчас я отчётливо помнила, как люди его боялись. И как бабушка каждый день провожала Лив до школы и забирала домой, потому что Олеандр не только торговал запрещёнными травами и препаратами, обманывал, крал, убивал, но и занимался работорговлей. Продавал он в основном женщин. Любую девушку от тринадцати лет могли выкрасть, а потом сбыть какому-нибудь преступнику или извращенцу. Но к счастью, Мечи нашли этого негодяя и уничтожили. Однако его фраза: «Кто меня видит — восхищается, кто меня съест — умирает» — вошла в историю и долгое время каждый, кто её слышал, замирал в ужасе.

Лекс тоже согласился, что было бы неплохо, если к нам в наставники придёт Эдгар, но слабо на это надеялся.

— Таким птицам нет дела до нашего курятника, — так сказал Лекс.

После разговора о декане Боевого факультета ребята рассказали кое-что интересное и о других преподавателях Академии. Например, помимо того, что профессор Чарлин очень строгая и её занятия лучше не прогуливать, она сильнейший маг Земли из всех нынешних преподавателей в Академии. Однако почему-то Чарлин отказалась вести занятия по своей стихии и вместо неё выбрала зачарование, где тоже неплохо преуспела. А на место преподавателя по растениеводству и контролю магии Земли поставили профессора Майроуз — женщину с каменным лицом, в оранжево-коричневом наряде и широкополой шляпке сидевшую почти в самом конце правой части стола и буравящей взглядом профессора Чарлин.

— Майроуз и вполовину не сильна так, как Чарлин, — пояснил Ник. — Поэтому они всегда по разную сторону баррикад. Хотя…

Он задумчиво погладил подбородок.

— Скорее Майроуз завидует Чарлин, поэтому её немного недолюбливает, а Чарлин на Майроуз глубоко плевать.

Так он охарактеризовал необычные отношения преподавателей.

Профессор Октавия оказалась истинной ведьмой. Собрала все стереотипы и заблуждения, которые только могут быть среди других магов и простых людей. Поговаривают, что в прошлом, до того как она стала преподавателем, её мать и сама она состояли в ковене Опиумных ведьм. Так что ей лучше «палец в рот не класть». И этому правилу придерживались все, кроме, пожалуй, профессора Джулиуса Эйрена. Вот у кого уж точно нездоровые отношения. В отличие от других преподавателей, Джулиус не давал спуску Октавии и не терпел её, за что не раз поплатился.

— Джулиус на десять лет старше Искрада, а выглядит моложе, потому что Октавия не даёт ему спуску, — смеялся Лекс. — У них постоянно случаются перепалки. Настоящая война! Она то слабительным его напоит, то сонным дымом одурманит или ещё какой дрянью, и тот в лучшем случае прохрапит почти всё занятие. А он то и дело подшучивает над ней! Сколько раз Октавия летала вместе с кроватью — не счесть.

«Светящимся» профессором оказался Гэбриел Люмус.

— Все девки от него тащатся, — фыркнул Ник и писклявым голосом произнёс: — Благородный, рассудительный, а лёгкая строгость только придаёт ему шарма.

Он усмехнулся и продолжил уже своим голосом:

— По мне, очередной заносчивый тип. Был когда-то аристократом, но его отец промотал все деньги, а сам он решил спрятаться от бедности в Академии.

— Да ладно тебе, Ник, — осадил его Лекс. — Гэбриел талантливый маг. Мало кто в его возрасте смог бы заслужить место среди деканов. Ты же знаешь, его занимают только сильнейшие.

— А сколько ему лет? — поинтересовалась я, попутно ещё раз окинув взглядом профессора Люмуса.

Да, мужчина недурен собой: золотые кудри длиной до плеч отливали золотом, черты лица немного резкие, но приятные взору, да и физически он был явно не слаб. Вот только взгляд, как у сокола. Ему бы быть деканом Боевых магов, а не Целителей.

— И тридцати нет, — ответил Лекс. — Он, конечно, скрывает свой настоящий возраст, чтобы лишних вопросов не возникало, но как-то Гэбриэл упомянул, что прекрасно помнит День великого пожара, потому что в тот раз всех учителей, владеющих магией воды, вызвали его гасить. Мол, катастрофа была настолько огромной, что заклинание потребовалось небывалой мощи. Поэтому у них сорвался контрольный тест по магическим элементам, а его, насколько помню, проводят на седьмом году обучения. Значит, Гэбриелу было около тринадцати лет, а сейчас ему…

— Двадцать семь, — договорила я вместо Лекса.

— Точно, — щёлкнул пальцами и прищурил один глаз он.

— Да ты целое расследование провёл по нашему «Блондинчику», — не удержался от подколки Ник. — Неужели тоже при виде него сердечко екает.

— Ещё как! — криво улыбнулся Лекс. — Особенно, когда он ко мне подходит и говорит, что мистер Тьёрс выкинул очередной фокус на его уроке. Вот скажи мне, Ник, какого хрена ты его так донимаешь?

— Да что б жизнь мёдом не казалась, — недовольно пробурчал Ник. — А то на всех его занятиях девчонки краснеют да вздыхают: «Профессор Люмус, у меня не получается то…», «Профессор Люмус, покажите, как надо…», — передразнил он писклявым голоском. — Никакой учёбы. О чём думают — непонятно.

— Какой же ты заботливый, аж мерзко на душе становится, — фыркнул Лекс, а я подумала, что с появлением Дамиана у профессора Люмуса появился конкурент по вздохам.

Вспомнив о Сердцееде, я невольно покосилась в его сторону и заметила, как он на меня смотрит. Я быстро отвернулась и, откашлявшись в кулак, поинтересовалась:

— А кто… Кто декан Алхимиков? — и кивком головы указала на щуплого мужчину по левую сторону от Джулиуса.

Он больше напоминал тень, нежели человека. Хрупкий, высокомерный, с длинными чёрными волосами, собранными в тонкий хвост, он сидел прямо, а его чёрные глаза на фоне бледного и даже отчасти зеленоватого лица (будто его уже тошнит от всей Академии: преподавательского состава, директора и особенно от учеников), казались необыкновенно чёрными и холодными, а взгляд ощущался колючим. Он пил чай из кубка, держа его тремя пальцами, а мизинчик (с длинным ногтем, заметным даже издалека) оттопырил, будто был не за столом в Академии, а во дворце короле на званом ужине.

— А-а-а, — с кривой улыбкой протянул Ник. — Это профессор Яд.

— П-профессор Яд?! — заикаясь, переспросила я.

— Тише ты, тише… Это всего лишь его прозвище, а настоящее имя Явис Див, — пояснил Лекс. — Но все мы зовём его просто профессор Яд.

— И дело здесь не только в инициалах, — продолжил Ник. — Звёзды так сложились, что Явис без ума от ядовитых растений и всех типов ядов, которые только существуют в мире. Видела бы ты, как загораются его глаза, когда наступает очередь темы о чём-нибудь ядовитом. Ух!

— Ага, — с кривой ухмылкой фыркнул Лекс: — Зато другие темы он рассказывает так скучно, хоть к некромантам на опыты иди. Но если речь заходит о ядах…

Он придвинулся ближе, бегло окинул взглядом меня и Сенжи, который тоже с интересом слушал. И кажется, к нему вернулся его «здоровый» цвет лица — бледный с лёгким румянцем.

— Ни в коем случае не отвлекайтесь и не засыпайте, — продолжил шёпотом Лекс. — Яды для него — святое. Увидит, что вам скучно — потом на зачётах замучает.

— Угу, — поддакнул Ник. — Явис вообще… — он покрутил пальцем у виска, — повёрнутый на этом деле. Рвёт и мечет.

— Ага, ещё как повёрнутый! — вдруг из-за Лекса, который перегнулся через Ника, чтобы поговорить со мной и Сенжи, появилась кучерявая голова Хоста.

Втиснувшись между парнями, он округлил глаза и так же тихо произнёс:

— Профессор Яд любит проверять на себе всякую отраву, а потом подбирать противоядие. Мол, так ему лучше думается.

Я побледнела, а среди ребят повисла напряжённая пауза, после которой Ник и Лекс шипяще рассмеялись, а Хост залился краской.

— Ник! Что смешного? Ты же сам мне об это рассказывал! — возмутился он, отчего ребята совсем схватились за животы.

— Ты ему больше верь, Хост, — смахивая слезу, выдавил Лекс. — Надо же… Пробует на себе яд!

— А т-ты говорил, ч-то он не к-купится, — заикаясь, вымолвил Ник и поднял ладонь, которую Лекс тут же ему отбил. — Фу-ух, Хост, ты просто огонь!

— Да что б тебя, Ник! — вернулся на своё место и обиженно насупился Хост. — Засранцы вы. Оба.

— Не засранцы, — откашлявшись в кулак, поправил его Ник и серьёзно заявил. — А твои мэтры по воспитанию критического мышления. Ты же у нас душа доверчивая, — потрепал он Хоста за щеку, а тот раздосадовано отмахнулся и пробурчал:

— Да идите вы… со своим критическим мышлением, — он запустил пятерню во взъерошенные волосы. — Чёрт, Ник! Я же… Я же Касису об этом рассказал, а он то ещё трепло.

Ребята опять взорвались хохотом, а мне стало жаль Хоста.

— Доверие — это дар, которым не разбрасываются, — покачала я головой: — Сейчас он поверил в вашу мелкую ложь, а завтра не поверит в большую правду. Или не выручит кто-нибудь из вас, когда вы допустите ошибку, допустим, перед профессором Чарлин, — глядя в лицо Нику, я вскользь припомнила ему озверевший чемодан.

Я была почти уверенна, что «плотоядность» тот приобрёл благодаря ошибке Ника, пальцы которого дрогнули на моей руке, когда Чарлин спросила: «Кто это сделал?» И, похоже, он понял мой посыл: Ник мигом притих — перестал хохотать и пронзил меня взглядом синих глаз. Лекс тоже замолчал и недоумённо на нас уставился.

— Как ты… — начал, было, Ник, но тут посуда на столе заискрилась.

Вскоре её окутала бледно-жёлтая мерцающая дымка, которая с каждым мгновением становилась гуще и гуще, пока золотая посуда совсем не стала видна.

— Световая телепортация! — разобрала я еле слышный, но очень восторженный выдох Сенжи.

Вся посуда, кроме той, что все ще касались ученики, исчезла со стола вместе с яркой вспышкой, разлетевшись на десятки огоньков, в том числе и моя тарелка, наполненная до краёв едой (я и за два дня бы не съела эту гору картошки, салата и мяса). У меня в руке осталась только вилка, которая тут же растворилась в воздухе, стоило мне отложить её на стол. Поднялся шум. Заскрежетали ножки стульев, голоса стали громче, и под этот общий шум ученики с преподавателями начали постепенно стекаться к выходу.

— Была рада познакомиться, — сухо бросила я Нику и поднялась из-за стола.

— Лав… Лаветта! Подожди! — попытался поймать меня за руку Ник, но не успел.

Стоило мне завидеть Дамиана, который уже собрался подняться из-за стола, но был задержан своей «пассией» рядом. Воспользовавшись моментом, я поторопилась проскользнуть мимо него, чтобы он меня не заметил. Но он заметил. Даже не знаю, когда успел — вот между нами промелькнула пара ребят в форме мастеров и вот Дамиан стоит напротив и самодовольно ухмыляется. А у меня голова закружилась от его близости, аромата, одновременно тепла и холода, которые так же одновременно и очаровывали, и раздражали.

— С парнем поругалась? — указал он мне взглядом за спину.

— Не твоего ума дела, — грубо бросила я и просто двинулась вперёд. — Посторонись.

Дамиан явно не ожидал такого ответа, напора и, пожалуй, толчка в плечо, когда он не успел исчезнуть с моего пути. Как вытянулось его лицо в изумлении! Ух… Бальзам на душу. И поделом этому Сердцееду. Непонятно, вообще, что ему от меня нужно. Видит впервые — мы никогда не были знакомы и в наш с Лив магазинчик он не заходил. Красавицей меня не назвать — вполне заурядная внешность для ведьмы. Из необычного, наверное, только мои глаза да бледность, которой я уступала, пожалуй, только Сенжи и некромантам. А ещё характер у меня совсем не подарок.

— Простите… Простите… — непонятно почему, продолжая дуться на Дамиана, я растолкала девчонок с парнями перед собой и поискала взглядом Мэй или Несс.

Мэй я быстро нашла, она всё ещё сидела за столом и о чём-то оживлённо (если это можно было так назвать) общалась с Церарой. Завидев меня, Мэй махнула рукой давая понять, чтобы я её подождала. А вот Несс я нашла не сразу. Мой соседки по комнате не было на том месте, где я в последний раз её видела. Но вдруг я услышала её громкий и грозный глосс:

— Оставь меня в покое! — и обернулась.

Несс стояла в толпе с тем самым парнем «Прическа-на-один-бок» с факультета Поддержки. Он держал её за руку, но она резко освободилась и бросилась бежать.

— Ванессия, постой! — ринулся за ней её знакомый, но сделав шаг, остановился. Наверное, потерял в потоке учеников, идущих к выходу.

Крепко стиснув кулаки и сомкнув губы, он продолжал смотреть ей вслед, пока к нему не подошёл друг с факультета Колдовства. Он сжал его плечо и зашептал что-то на ухо, уводя в сторону, а потом… Я потеряла их из виду. Меня настигла Мэй:

— Ух, Лав! Вот это представление устроили преподаватели! Вот это стихии! Видишь! Я же говорила, что неважно огонь или не огонь нам достанется. Они все такие мощные и полезные! — с горящим от восторга взглядом залопотала она, но замолчала, когда заметила, что я одна. — Кстати, а где Несс? Вы разве не вместе?

Я улыбнулась:

— Несс встретила знакомого и попросила её не ждать.

Вряд ли бы Несс хотела, чтобы я рассказывала Мэй об этом инциденте, да и вообще припоминала о нём при ком-либо ещё.

— А, тогда ладно, — чуть разочаровалась она.

Видимо, хотела после представления ещё раз ей напомнить, что все стихии по-своему сильны, но… не срослось. А чтобы избежать новых вопросов о своей соседке, я поинтересовалась:

— Ну и как тебе некроманты?

Глава 12

— Лаветта… Лаветта? Ты меня слышишь?

— Мама?

— Лаветта?

Я бежала со всех ног на её голос, как когда-то в детстве, и чувствовала в нём страх, панику и долю отчаяния, будто за мной гнался монстр, и моё единственное спасение — её объятия. Если не успею — его пасть захлопнется, и мы с мамой больше никогда не увидимся.

— Лаветта? Ты меня слышишь? Ты же меня слышишь?

— Мама! — я свернула в узкий, тёмный переулок со старыми каменными домами и наконец-то её увидела. Спустя столько лет…

— Мама?

Она стояла ко мне спиной и казалась единственным лучиком света среди всей этой тьмы. Я потянула к ней руку, и… вдруг она вспыхнула ярким пламенем. Зажглась, точно горстка серы — Быстро и безжалостно, и уже через миг на мои ладони упал черный пепел, а в ушах вновь зазвенел голос полный отчаяния:

— Лаветта!

Я резко проснулась. Вся в холодном поту, будто мне это всё не снилось. Даже поначалу начала отряхивать руки и пижаму от несуществующего пепла, пока не опомнилась и не потянулась к столу. Глотая слёзы и кусая губы, я нащупала в темноте кулон с песочными часами и быстро надела его на шею, откинулась на подушки и почти сразу почувствовала на своей груди приятную тяжесть:

— Мур-р-р?

Котя словно бы поинтересовался, всё ли со мной хорошо, а я, глядя в чёрный потолок, погладила его по мягкой шерсти всё ещё зудящей от ненастоящего жара ладонью и тихо произнесла:

— Не волнуйся, Коть. Это сон… Просто сон.

Я уже несколько лет не видела этого кошмара, похожего на вязкое болото из размытых лиц, силуэтов, неясных вспышек и кривых тёмных улиц, среди которых я ощущала себя не просто маленьким, потерянным ребёнком, а крупицей — песчинкой, провалившейся в мир исполинов, у чьих ног царила вечная мгла и густая тень. И уже много лет не слышала голоса матери, который, казалось бы, уже позабыла.

Раньше мне снилась оба родителя мама и папа. И они всегда… Всегда сгорали. Но когда бабушка подарила мне кулон, эти кошмары стали появляться реже, а потом и вовсе пропали. Связано это с кулоном или нет — не знаю, но с тех пор я старалась всегда держать его рядом и лишь с тринадцати лет начала пренебрегать этой привычкой. Однако всё равно его надевала, когда волновалась, например: перед сдачей экзамена или другим важным событием. Так что если раньше он был моим оберегом, то теперь стал талисманом, и я бы в жизни не подумала, что когда-нибудь опять его надену на ночь. Мне казалось, я уже давно поборола детские страхи. И почему в этот раз мама приснилась одна?

Все еще лежа на мне, Котя тяжело вздохнул. Ещё бы! Он уже минут десять не уходил и стойко терпел мои ласки, пока я пыталась подумать о чём-нибудь хорошем. И, кстати, кое о чём хорошем подумать было. Оказывается, какая-никакая, а карма есть. Сёстры по разуму Аника и Силика наконец-то получили своё.

После ужина, когда я и Мэй возвращались в свои комнаты, мы заметили кое-что интересное. А именно, как Аника и Силика спорили с профессором Чарлин. В основном, конечно, спорила с профессором Силика, Аника лишь иногда вставляла слово, которое почему-то казалось даже громче голоса Силики и весомей фраз уже порядком раздражённой Чарлин (похоже, она раз десять уже пожалела о том, что предложила ученикам Боевого факультета обращаться к ней, пока не появится наш декан). Когда мы подошли ближе, стало понятно, что весь сыр-бор начался из-за волшебного сундука, который распределил Анику и Силику в разные комнаты, чему они оказались крайне недовольны. Соседка Силики была слишком дружелюбной, и этим ей сильно досаждала. А соседка любящей тишину и покой Аники была одним из редких магов — заклинателем нот, то есть творила колдовство с помощью музыки, а именно игры на скрипке. Иными словами, им достались их противоположности.

— Если Хранитель Ключей решил распределить вас именно так — значит, считает, что эти соседи вам подходят лучше, чем если бы вы делили комнату друг с другом, — строго отрезала профессор Чарлин. — В Академии учатся не только магии, но и умению понимать и принимать людей. Это особенно важно ученикам Боевого факультета, потому что в будущем вам придётся общаться и налаживать контакт с разными людьми. Но если вы не согласны! — в голосе Чарлин прозвенела сталь, когда Силика опять попыталась что-то сказать. — То дождитесь своего декана и поговорите с ним по вопросу переселения. А сейчас позвольте мне заняться более важными делами.

Громко топая каблуками зелёных сапог, профессор ушла, а Силика, когда Чарлин оказалась на почтительном расстоянии и больше не могла её услышать, с перекошенным от гнева лицом обронила:

— Вот мегера.

Она хотела сказать что-то ещё, но тут Аника заметила меня с Мэй и, пихнув Силику локтем, кивнула в нашу сторону. Та, в свою очередь, мигом смолкла и оглянулась. Стрельнула в меня рассерженным взглядом, но её гнев быстро сменился удивлением, а потом задумчивостью, стоило ей заметить на мне форму Боевого факультета. Она даже бессознательно ответила на приветствие Мэй коротким: «Ага, привет» — и, судя по моему свербящему затылку, долго смотрела нам вслед. Так что да… Наверное, Мэй была права, когда сказала, что сёстры ещё захотят со мной подружиться. Хорошо это или плохо — не знаю, знаю лишь то, что мне было приятно вспоминать об отказе Чарлин уступить сёстрам и помочь им переселиться. Однако этого было мало, чтобы забыть плохой сон, который я всё возвращалась и возвращалась, после каждого принудительного вытягивания себя из кошмарной трясины.

Белладонна… Почему? Почему этот сон вернулся? Почему именно сейчас?

— Ты в порядке?

Я вздрогнула и резко обернулась и в тусклом лунном свете заметила, что Несс, приподнявшись в постели, на меня смотрит.

— А то ты так в кота вцепилась, будто боишься, что его украдут.

— Ой… — только сейчас заметила я, что правда крепко держусь за плотную шерсть кота. — Коть, прости…

Я разжала ладонь, а Котя с недовольным «мяу» спрыгнул с меня и, недовольно пофыркивая, направился к мискам. Послышалось громкое чавканье. Похоже, переволновался, вот теперь заедает…

— А ты чего не спишь? — чуть осипшим голосом поинтересовалась я и откашлялась.

Когда мы с Мэй вернулась после ужина, Несс уже спала или делала вид, что спит, а сама всего лишь лежала, отвернувшись к стене да укрывшись одеялом. Всё равно стараясь быть как можно тише, я вернула Мэй её чемодан. И чтобы дать Несс ещё немного времени побыть одной, помогла Мэй отнести чемодан к ней в комнату, которая была на третьем этаже чуть ли не над нами и практически ничем не отличалась от нашей, кроме как, отсутствием когтеточки и мисок для еды (между прочим, трёх штук, полных мяса, овощей и воды! Они появились во время ужина и объяснили причину, почему Котя решил остаться в комнате). Даже место Церары, которая ещё не вернулась, тоже ничем не выделялось и не подсказывало, что она некромант.

— Будешь тут спать, под такие аплодисменты, — невесело усмехнулась Несс и, закинув руки за голову, от меня отвернулась. — Кошмар приснился?

— Угу, — не стала отнекиваться я и беспокойно затеребила цепочку с кулоном.

— Расскажешь?

— Если ты расскажешь о случившемся на ужине.

— Вот как значит… Баш на баш, — хмыкнула Несс.

Она замолчала, а я вдруг почувствовала себя виноватой. Несс просто учтиво поинтересовалась о моём кошмаре, чтобы меня поддержать. А я мало того что разбудила её глубокой ночью, так ещё в личную жизнь нос сунула, хотя мы даже и два дня с ней незнакомы.

«Да уж, Лаветта… — мысленно упрекнула себя. — Отличный способ завести друзей, вот поэтому в школе с тобой особо и не дружили».

И только я собралась извиниться, чтобы хоть как-то загладить свою грубость, как Несс вдруг произнесла:

— Жан неплохой человек. В приюте мы с ним дружили.

— В приюте? — не удержалась я и поинтересовалась, о чём мигом пожалела, но запихнула это скверное чувство подальше.

Тем более Несс и не была против ответить на этот вопрос:

— Да, мы из приюта Твердь. Ты же слышала о нём?

— Да, слышала, — кивнула я. — Равинна Тьер — одна из боевых ведьм построила его для одарённых детей, чтобы все брошенные половиныши, — я поморщилась, — или пострелки могли найти себе дом.

— Именно.

К сожалению, не все семьи радовались детям с магическим даром. Ярые противники магии или участники движения «За чистую кровь», часто отказывались от детей-магов, если таковым случалось у них родиться. Вот был у кого-то в семье, допустим, пра-пра-пра… белладонна-его-знает-сколько… прадедушка маг, но никто даже ни слухом, ни духом. А потом в семье любесов появлялся пострелок. В лучшем случае родители мирились с этой мыслью, а потом меняли своё мнение и начинали думать, что магия — это не так ужи плохо. В худшем случае они превращали жизнь своего ребёнка в лютый кошмар: морально давили, притесняли, издевались и считали за уродца. Порой даже вынуждали не использовать магию, что потом приносило кучу бед, ведь магию нельзя сдержать, если не знаешь, как это сделать. Вот дети в порыве гнева или другой сильной эмоции творили чудеса. Увы, не всегда добрые. И часто после таких «чудес» оставались сиротами. А всё потому что им строго запрещали не только спрашивать о магии или ей учиться, но даже думать о ней и упоминать. Откуда у таких детей появятся знания, как управлять своей силой? Поэтому приют Твердь не такое уж и плохое место и многие дети, чьи родители отказывались принимать их дар, в него сбегали. Также там находили дом неугодные миру половиныши, бастарды, отпрыски продажных девиц или просто осиротевшие дети магов. И если бы не бабушка, я и Лив тоже бы в нём оказались.

— Я уже говорила, но повторюсь: мы с Жаном дружили, — продолжила Несс. — Когда я осиротела и попала в приют, Жан сразу же взял меня под своё крыло. Защищал от других мальчишек, а иногда девчонок, пока я сама не научилась давать отпор. В праздники мы делились друг с другом сладостями…

В её голосе послышалась улыбка.

— Едой, когда кого-то наказывали и оставляли без ужина, секретами, а потом и…

Несс резко замолчала и тяжело вздохнула.

— Раньше мы всегда мечтали, что один из нас поступит в отряд поддержки, а второй — в боевой. Мы станем напарниками и будем всегда вместе. Ну, ты же знаешь, что Мечи часто берут себе в напарники кого-то из поддержки, а если ещё их силы дополняют друг друга, то они становятся практически непобедимыми. Вот и мы мечтали стать непобедимыми. Жан всегда грезил Боевым факультетом, а я даже не сомневалась, что он туда поступит, потому что Жан всегда рвался в бой, всегда был первым и впереди всех. Я же была позади и очень сильно удивилась, когда его определили не на Боевой, а на Поддержку. Жан был так расстроен, что я пообещала ему поступить на Боевой. А теперь, когда поступила… — её голос надломился. — Он сказал, что мне здесь не место.

Она замолчала, и в этой тягучей тишине я не знала, что ей ответить. «Мне жаль?» — это прозвучит глупо, потому что мы почти незнакомы и Несс вряд ли поверит в искренность моих слов, а я не хотела быть с ней неискренней. Но к счастью. До того, как тишина стала неловкой, Несс резко повернулась ко мне, подложила ладонь под щеку и поинтересовалась:

— Теперь ты. Что тебе приснилось?

Я почувствовала, как уголки губ дрогнули в улыбке.

— Как моя мама сгорает в огне.

Несс на миг затаила дыхание, а я вздохнула и стиснула в кулак кулон.

— Мои родители тоже погибли, и с тех пор я каждую ночь видела один и тот же сон. Я бегу по тёмным улицам, а потом нахожу её и папу, а как только хочу их коснуться — они сгорают.

Не знаю почему, но стоило проговорить этот сон вслух, как на душе стало чуточку легче, хотя раньше, я кроме бабушки и Лив никому не доверяла этой тайны.

— Сочувствую, Лав, — вдруг произнесла Несс.

И пусть в темноте я не смогла разглядеть выражение ее лица, но то, как она произнесла: «Сочувствую», — не показалось мне обычной фразой, которой нас с Лив часто «кормили» после гибели родителей. Было в её голосе что-то действительно доброе и понимающее, хоть мы и только-только познакомились.

— И я тоже, — улыбнулась я в темноте. — Сочувствую.

— Что ж, давай спать, — Несс утащила подушку пониже и, взбив её руками, с тихим шелестом на неё опустилась. — А то скоро первый день занятий. Мне вот интересно, нас познакомят с новым деканом? Может, им окажется какой-нибудь молодой красавчик? Ух! Было бы здорово! Как думаешь, Лав?

Меня так и подмывало ответить: «И не надейся», — но вспомнила звезду среди всех деканов профессора Люмуса с факультета Целительсва и произнесла совсем другое:

— Уверена, они выберут самого лучшего. Может, даже Эдгара Дариставского… — вспомнила я безумное предположение Ника, на что Несс сокрушённо простонала:

— Шутишь? Этого аристакратишку семейки Флэмвель? Лучше сразу меня отчислите…

— Почему? — искренне удивилась я, потому что Флэмвель хоть и был бессовестно богат, но никогда не был замечен в плохом отношении к людям ниже его сословия.

— Да потому что у него есть огромный недостаток для декана, который мне бы понравился.

Она приподнялась, чтобы меня видеть, и серьёзным голосом добавила:

— Флэмвель годится мне в отцы.

Секунда молчания и мы обе прыснули. Белладонна, было такое чувство, что я уже давно так не смеялась: легко и заливисто. Да и Несс тоже особо не сдерживалась, что я начала переживать, как бы соседей не разбудить. Но за всё время, что мы пребывали в нашей комнате, я ещё ни разу не уловила ни малейшего звука от других учеников. Даже из общего зала, где всегда было шумно, поэтому сделала вывод, что на стены наложена какая-то магия, заглушающая любой шум, и перестала волноваться. Жаль только когтеточка и домик Коти не обладали таким свойством, потому что от нашего громкого смеха, кот недовольно заворчал и с остервенением влез на своё законное место. А когда мы с Несс наконец-то успокоились, утерев слёзы, пожелали друг другу спокойной ночи — наступила тишина. Я удобнее закуталась в одеяло и на удивление быстро уснула. С улыбкой на губах.

Глава 13

Утром нас разбудил всё тот же звон, как и вчера перед ужином. Да так внезапно громыхнул, что мы чуть с кроватей не попадали! А после, в страхе пропустить что-нибудь важное, начали впопыхах собираться и приводить себя в порядок.

От волнения перед первым учебным днём всё из рук валилось. Так ещё возле уборной мы сильно задержались, преимущественно из-за первокурсников, потому что все старшие либо до сих пор спали, либо предусмотрительно встали пораньше и теперь некоторые из них сидели в общей гостиной перед камином, где, кстати, мы нашли и Мэй вместе с Церарой. С ними были ещё две девушки некроманта, в одной из которых я признала подругу Церары, бледные и с задумчивым видом они о чём-то тихо переговаривались. А Мэй хоть и выглядела слегка невыспавшейся, но очень нам обрадовалась. Похоже, ей жуть как не хотелось вновь оказаться за одним столом с некромантами, поэтому она пообещала нас дождаться нас, чтобы пойти на завтрак вместе.

— Выглядишь замученной, — заметила Несс, когда причёсанные, умытые и переодетые в форму факультета — в общем, все красивые — мы покинули башню и держали прямой путь в Зал отдыха с Гибривиусом.

В этот раз я даже не забыла прихватить свою шляпку, без которой вчера чувствовала себя неуютно. А вот Котя снова отказался идти со мной. Посмотрел на миски возле когтеточки, которые на утро блестели чистотой, да повернулся ко мне задом. И спрашивается, зачем он так стремился за мной в Академию? Только ради казенных харчей?

— Я почти всю ночь не могла уснуть, — посетовала усталым голосом Мэй. — Я впервые сплю не дома, не на своём месте, так ещё первый учебный день и…

Она осеклась, когда невысокий черноволосый парень с факультета Алхимии выскочил из прохода Зала отдыха и чуть не сбил нас с ног. Его новенькая форма была перепачкана красными, фиолетовыми, жёлтыми пятнами, будто на него вывалили корзинку ягод. Ругаясь на чём свет стоит, он бросился бегом в противоположную от Большого зала, где все ученики сейчас собирались на завтрак, а у меня заскреблось беспокойное предчувствие. Оно стало сильнее, когда следом за парнем мимо нас промчались столь же недовольные девушки, выкрикивая что-то вроде: «Да чтоб их… Ифрит сожрал!» — да вытряхивали из густых шевелюр сплющенную ежевику, смородину, малину… кто что. А уже возле арки, ведущей в Зал отдыха, я заметила несколько учеников, прижимающихся к стене и из-за нее выглядывающих. Среди них я узнала рыжую шевелюру Джесси — сестры Джоджи.

«Может, Гибривиус опять разбушевался?» — промелькнуло у меня в голове, пока Несс и сонная Мэй шли чуть позади и продолжали «оживленно» беседовать о том, как им было непривычно на новом месте. Однако тут же опровергла свое предположение: «Да ну, вряд ли. Мы бы сразу услышали, как он лупит ветками по полу…»

Как вдруг:

— Стойте!

Раздался высокий, немного похожий на детский, голос Джесси. И я остановилась, правда, уже за порогом Зала отдыха и подивилась тому, как здесь грязно. На полу валялись раздавленные вишни, сливы, орехи, малина и другие всевозможные плоды, а откуда-то сверху донесся пронзительный и воинственный писк:

— Пи-и-и!

Сидящие на ветках чёрные белки, штук так тридцать, если не больше, среди которых я без труда распознала предводителя (он стоял на ветке во главе всех белок и лапкой указывал прямо на меня) обрушили град из ежевики, черники, вишни, орехов… Всего, что им попадалось под лапу из заранее подготовленных увесистых горок на широких листах Гибривиуса. А так как я была первой среди нашей троицы, все это добро обещало оказаться моим. И когда уже я смирилась с мыслью, что мне тоже придется бежать переодеваться и побыстрее, потому что до завтрака осталось мало времени, как вдруг меня схватили за локоть и отдёрнули назад, из-за чего я чуть шляпку не потеряла!

Она упала мне на глаза, полностью закрыв обзор, а возле уха раздался ехидный голос:

— Похоже, я вовремя.

Я затаила дыхание, ощутив знакомый аромат и жар, а когда подняла шляпку — взглядом встретилась с ухмыляющимся Дамианом. Он был непростительно близко и внимательно разглядывал моё лицо, отчего в моей голове сразу возникло три идеи: «Убежать, пнуть, послать?» — и последовательность здесь не так важна. Главное — результат: чтобы он исчез из моего личного пространства и желательно побыстрее, потому что задерживать дыхание надолго я не умела. А этот его аромат… Я нахмурилась.

— Спасибо, Дами, — разрядила обстановку Мэй, которую, оказывается, Дамиан тоже прижимал к себе.

— Не за что, Одуванчик. Ты же знаешь, я всегда приду на помощь. Ты только попроси, — наконец-то он отвлёкся от меня и игриво подмигнул Мэй, на что та одарила его такой тёплой и лучезарной улыбкой, а я окончательно дар речи потеряла.

— Знаю-знаю, Дами.

Почему-то мне казалось, что все из шайки «сестёр» будут с неприязнью относиться к Мэй, но по Дамиану я бы не сказала, что он её презирает или считает недостойной своей персоны. Напротив, он смотрел на неё с некоторой нежностью и заботой. Как на сестрёнку. А ещё интуиция подсказывала: Мэй из беличьего эпицентра он вытянул первой. Джесси, к счастью, успела перехватить перепуганную Несс, и теперь с широко распахнутыми глазами держалась за неё, точно утопающий за ветку.

— Видели, имя декана Боевого факультета ещё не появилось в списке…

Мимо нашей напряженной картины, которую я бы назвала «Застыли», прошли три старшекурсницы с факультета Колдовства. Держась под руки, они завернули в наш коридор, а когда Джесси попыталась их остановить и предупредить о белках, они просто не обратили на неё никакого внимания. Только, пожалуй, одна блондинка в невероятно огромной шляпе на голове, из-под чьих широких полов выглядывала толстая коса длиной до поясницы, смерила взглядом Дамиана и подарила ему многообещающую улыбку, отчего тот пробудил своего внутреннего хищника и самодовольно ухмыльнулся.

— Может, никого не нашли и теперь директор будет его вести?

— Да ну, директор не бросит своих некромантов.

— Тогда почему его до сих пор нет?

— Лекс сказал, что с пропускными чарами возникла проблема, — поведала глубоким голосом девушка, прямо вылитая профессор Октавия только помоложе, но такая же полненькая, черноволосая и… хм… эффектная. — Профессор Искрад заболел почти перед самым началом года, а там целая проблема перенастроить заклинание на другого мага. Вот он и задерживается.

— Эх… А я думала, интригу держат, — вздохнула блондинка, покачивая бедрами, точно маятник, наверное, специально, развлекая Дамиана.

— Может, он будет на завтраке? — вздохнула рыжеволосая подруга.

— Ага. А ещё он обязательно будет молодым.

— Или красивым?

— Или богатым? — начали они чередоваться.

— А вам не всё равно? — с пренебрежением фыркнула «вторая Октавия», когда они уже шагнули в гостиную.

Раздался знакомый мне писк и чуть слышное ворчание блондинки: «Ух, какой бардак!» Она взмахнула рукой, и тут поднялся еле слышный гул, а все орехи и ягоды принялись отскакивать от невидимого щита. Некоторые даже отлетели к нашим ногам.

— Это тебе только декан с Целительства во снах снится, — тем временем возмутилась рыжая. — А нам что? Разорвать его теперь? Я требую свежую кровь!

— Да помоложе, — согласилась блондинка.

— Да покрасивее, — тут же заметила рыжая.

— И побогаче! — произнесли они хором и расхохотались.

А я даже внимания на них особого не обращалась — отчаянно пыталась не дышать.

— Милая… подвеска, — вдруг шепнул Дамиан, и я ощутила легкое дуновение его дыхания у себя на… Да ладно!

Мы с Несс так торопились одеться и отправиться на завтрак, что я плохо застегнула две верхние пуговицы рубахи, и теперь они выскочили из петель, явив взору Дамиана не только мою цепочку с кулоном, но и кое-что поинтереснее. Залившись краской, я резко втянула носом воздух, о чем тут же пожалела, потому что легкие быстро наполнились чарующим ароматом, а коленки предательски задрожали. Но я все-таки нашла в себе силы выдернуть свою руку из цепких пальцев Дамиана, и, бросая на него косые и гневные взгляды, принялась быстро застегиваться.

— Эй… Эй! А ну пошли прочь!

Все мы вздрогнули от громкого голоса и оглянулись на арку, ведущую в Зал отдыха, где вспыхнул яркий свет и послышался возмущенный писк.

— Я сказал: пошли прочь! Бестии треклятые. Прочь! Сколько я еще буду вас гонять? Бестии треклятые…

«Лекс?» — удивилась я, когда в проходе появился немного запыхавшийся и взъерошенный староста нашей жилой башни.

— Давайте, быстрее… Быстрее проходите. Завтрак скоро начнется, — подгонял столпившихся возле прохода учеников, а когда я его окликнула, вскинулся: — О, Лав! Привет! В шляпке-то тебя сразу и не узнал.

Он махнул мне рукой, на которой виднелся фиолетовый след от черники, и широко улыбнулся. Мы тоже к нему поспешили.

— Из года в год… Каждый раз… Самого утра никакого покоя! — цокнул он языком. — Только и занимаюсь, что гоняю этих зверобелок, а они… Ух!

Лекс погрозил кулаком выглянувшей из-за листа Гибривиуса белке, и та мгновенно спряталась.

— Зараза…

— Чуют, что первокурсники без очага стихии, вот и устраивают им «теплый прием», — заметил Дамиан.

— Ох, говорил мне братишка, что лучше идти в обход, а я не послушалась, — еле слышно вздохнула Джесси, а я поинтересовалась:

— Так ты знал?

— Конечно, знал, — усмехнулся Дамиан, при этом всем своим видом говоря: «Не конкретно за тобой же я бежал». — Поэтому и пошел за вами. Одуванчик-то у нас без приключений не может.

Он ласково потрепал Мэй по кудрявой голове, а она скорчила недовольную рожицу, чем вызвала его смех, и, прищурив один глаз принялась разглаживать, локоны:

— Дами, ты такой заботливый…

Ну да. Конечно, заботливый. Вот только почему-то он не спешил спасать Мэй от голодного чемодана, только стоял и смотрел. Перед «сестрами» постеснялся?

— Ладно, ребята, потом поболтаете. Сейчас бегом на завтрак, на него никак нельзя опаздывать, — поторопил нас Лекс.

И только последний первокурсник пробежал мимо засады (одному из них всё-таки прилетел в макушку орех, за что Лекс опять принялся браниться и наколдовал вспышку света, белки повыскакивали из-за листов Гибривиуса и бросились врассыпную), как следом помчались мы.

— Похоже, мы опять из последних, — посетовала Мэй, стоило нам войти в заполненный учениками Большой зал.

Шум стоял невообразимый. Кто-то обсуждал декана Боевого факультета, которого, как ожидаемо не было — его стул пустовал рядом с директором. Кто-то знакомился и делился впечатлениями о первой ночи в Академии. Кто-то предвкушал новый учебный день, а кто-то… возмущался по поводу выходки белок и пытался плотнее запахнуть пиджак, чтобы не было видно пятен от ягод на белой рубахе.

— Не переживай, ты не один здесь чумазый, — успокаивал сидящий за первым столом черноволосый парень с Алхимии своего упитанного друга с факультета Мастеров, в чьих жидких волосах, похожих на паутинку, можно было найти остатки как минимум трёх разных ягод, а на его рубахе почти не было живого места от пятен.

— Говорил же: бегать — это не моё, пойдём в обход, — проворчал тот. — А ты всё6 прорвёмся да прорвёмся… — он тяжело вздохнул.

К счастью или нет, но беличья засада помогла нам «выиграть» парочку свободных мест, правда, раскиданных почти по всему залу.

— Джоджи… Где же ты, Джоджи, — сложив ладони у рта, позвала брата Джесси.

Несколько учеников оглянулись на её громкий голос, а потом за вторым столом поднялся Джоджи и махнул ей рукой. Джесси расплылась в лучезарной улыбке и собралась, было, уйти, но вдруг передумала, развернулась и обратилась к Мэй:

— А пойдём вместе? — она ткнула большим пальцем в голубую нашивку на своей груди. — Мы же с одного факультета, и будет здорово, если мы познакомимся. Ты ещё кого-нибудь знаешь из Поддержки среди первокурсников?

— Нет, — немного растерянно покачала головой Мэй, а глаза Джесси загорелись детским восторгом:

— И я тоже не знаю, поэтому буду рада с тобой познакомиться. Пойдём, а?

Мэй явно опешила от такой детской непосредственности и перевела взор с Джесси на нас, но всё-таки согласилась, и бросив нам: «Скоро увидимся» — отправилась за второй стол к Джоджи.

— Меня Джесси зовут! — донёсся до нас весёлый и почти потерянный в общем гуле голос Джесси.

— А меня Мэй…

«Ну вот, опять Мэй увели, — подумала я и про себя усмехнулась. — Но хотя бы не за стол некромантов».

Похоже, сегодня ей везёт, а вот нам… Как знать. Для начала стоило бы найти места и желательно подальше от Дамиана, чьё присутствие плохо влияло на Несс. Она так притихла с его появлением, что я всю дорогу оглядывалась с мыслями: а не потерялась ли она? Да ещё и заметно покраснела.

— Хост должен был придержать парочку свободных мест, пока я не вернусь, — вдруг заметил Лекс и замялся. — Если ты не против, приглашаю к нам присоединиться.

Похоже, мой вчерашний упрёк не прошёл даром. Лекс немного волновался — провёл ладонью по затылку, а между светлых бровей появилась хмурая морщинка. Белладонной клянусь, он чувствовал себя виноватым за неудачную шутку над Хостом, небось даже стыдился за неё и не мог уснуть. Вон, чуть заметные синяки виднелись под глазами, хотя причиной его недосыпа еще могли быть белки и первый учебный день.

— С радостью, — улыбнулась я, не желая томить Лекса молчанием.

— Тогда идём! — обрадовался тот и, махнул нам рукой, поспешил к третьему столу, на то же самое место, где мы сидели в прошлый раз.

И к моей досаде, помимо меня и Несс, за Лексом последовал ещё и Дамиан.

— А ты куда? — тихо поинтересовалась я, при этом стараясь слишком не вдыхать рядом с этим… Сердцеедом, и нахмурилась.

А Дамиан вскинул чёрную бровь и со скрытой издёвкой в голосе произнёс:

— С вами. Мы ведь тоже с одного факультета, и нам стоит познакомиться… поближе. Верно? — обратился тот к Несс, которая перестала озираться по сторонам и чуть не подпрыгнула, когда он с ней заговорил.

— Да-да, конечно, — быстро ответила она и зарделась, а у меня сложилось впечатление, что Несс даже не слышала, о чём спросил её Дамиан — взгляд Несс то и дело скользил по залу.

Дамиан развёл руками и самодовольно усмехнулся, а я скрипнула зубами от досады, но возникать не стала. Нечего лишнее внимание привлекать. Просто сяду от него подальше, если получится.

Как Лекс и говорил, возле Хоста нашлось четыре свободных места.

— О! Лекс! Наконец-то ты вернулся, — встрепенулся Хост, когда рядом с ним сел Лекс, а потом уже заметил нас. — П-привет.

— Здравствуй, Хост, — улыбнулась я, готовая занять место между Несс и Лексом, а потом заметила, что закадычная троица не в полном сборе и для одного из них места не останется. — А где Ник?

— Опаздывает, — ответил Лекс. — В очередной раз, хотя…

Он медленно перевел взгляд на Хоста и приподнял светлые брови.

— На первый завтрак он всегда приходил.

— Понятия не имею, — пожал плечами Хост, а во взгляде промелькнули недобрые искры. — Когда я проснулся, его уже не было. И я не нянька ему, чтобы обо всём напоминать.

— Тоже верно, — заметил Лекс и добавил, указав мне на единственное свободное место после себя: — Да ты садись-садись, и не переживай за Ника. Он и без нас найдёт куда приткнуться.

Я послушно опустилась на скамью и оглядела зал. Столы, как и вчера, опять пустовали, но что-то мне подсказывало, никакого шоу в этот раз не будет.

— Раз мы за одним столом, — раздался чарующий голос справа, а, обернувшись, я увидела, как, опершись локтем о стол, на нас смотрел Дамиан, — может быть, представимся? Я, например, Дамиан.

Он улыбнулся одними уголками губ и на миг встретился со мной взглядом, в котором читалась победа. А я вдруг ощутила безысходность. Дамиан уже пытался узнать моё имя, но у него ничего не получилось. И осознание того, что я его знаю, а он меня — нет, грело душу и сохраняло между нами некое расстояние. И пусть я понимала: рано или поздно он таки узнает моё имя, например, на одном из первых уроков, но одно дело его озвучит преподаватель, а другое — имя назову я сама. Наверное, это бред, однако мне всегда казалось, когда представляешься сам, то с собеседником строится куда более тесная связь, нежели о тебе узнаю через кого-то, и видит белладонна (если она вообще может видеть), этой связи я совсем не хотела.

— Отличная идея!

А вот Несс, судя по всему, была совсем не против подобной связи. Широко улыбаясь, она протянула ему руку и бодро произнесла:

— Я Ванессия, для друзей просто Несс. Так что ты… Это… тоже можешь звать меня просто Несс.

— Очень приятно, Несс, — словно довольный кот, улыбнулся Дамиан и осторожно пожал ее хрупкую ладонь.

Несс при этом зарделась пуще прежнего.

— Почему бы и нет, я Лекс, староста Красного жилого корпуса, так что если нужна будет помощь — обращайся, — он на миг призадумался и добавил: — Почти в любое время.

— А я Хост.

Он тоже пожал руку Дамиану и засмущался:

— Просто Хост.

— Очень приятно, просто Хост, — все таким же мягким тоном ответил ему Дамиан и с ожиданием посмотрел на меня.

А я… Скрепя сердце и натянув на глаза шляпку, после недолгой, но подозрительно паузы и с большой неохотой пробурчала:

— Лаветта.

— Лаветта, — бархатным голосом повторил Дамиан и хмыкнул. — Красивое имя, Лаветта. Или просто Лав?

Я вздрогнула и вскинула на него взгляд, а ухмылка Дамиана подозрительно дрогнула. Дело в том, что скольких людей я бы ни встречала, все сокращали моё имя до Ветты, но никогда не звали Лав. Так делали только родные, близкие мне люди или те, кто бывал в нашем магазинчике и видел вывеску «Лив и Лав». Но вот Дамиана в нашем фармагическом магазине точно не было, я бы его запомнила. Это значит, о нём он никак не мог знать. Но, может, подслушал где-нибудь в Академии?

С полуулыбкой на устах он продолжал всё смотреть мне в глаза, будто что-то ждал, а я тоже не отворачивалась, потому что чувствовала подвох, который мне никак не удавалось разгадать. В воздухе витало такое напряжение, что даже Несс начала с подозрением поглядывать то на меня, то на Дамиана. Но прежде чем кто-то решился задать вопрос: «В чём дело?» — из оцепенения нас вывел голос директора.

Одетый в чёрную мантию он поднялся из-за стола и громко произнёс:

— Дорогие ученики. Прежде чем я пожелаю вам приятного аппетита, хочу сделать объявление. У каждого из вас на карте сейчас появится расписание занятий, таймер и отметка, куда вам следует пройти после завтрака. Прошу первокурсников не опаздывать, потому что им предстоит знакомство с деканами своего факультета. В том числе и Боевого.

Он многозначительно приподнял чёрные брови, а в зале мигом поднялся гул. Все ученики, в том числе и я, принялись крутить и вертеть пергамент с картой. Как и сказал директор, с её обратной стороны появилось расписание на день, и первым в списке стояла предмет «теория боевой магии». Вот только в списке преподавателей на другой половинке карты всё ещё не появилось имя декана.

— А теперь всем приятного аппетита, — громко объявил директор и на столе ода за одной со вспышкой начала появляться посуда с едой.

Я даже вздрогнула от неожиданности, когда тарелка, вилка, ложка, нож и кубок объявили о своём появлении тихим «звяк», а уже потом до носа дотянулся аппетитный аромат молочной каши с кусочками фруктов, жареной яичницы, копчёной колбасы, грибов, румяного хлеба, тёплых кексов с кусочками шоколада и бодрящего травяного чая. В животе тут же заурчало, а рот наполнился слюной. И позабыв о карте, я принялась наполнять свою тарелку едой.

— Ох, — выдохнула рядом со мной Несс, которая не спешила завтракать и продолжала изучать карту. — Декана Боевого всё ещё не указали… Безумно интересно, кто он.

— Может, сюрприз готовят? — предположил Хост и всё на него оглянулись. — А что, — пожал он плечами. — Вдруг им окажется кто-нибудь могущественный?

— Например, Эдгар Дариставский? — усмехнулся Лекс.

— Нет, это не Эдгар, — вдруг уверенно заявил Дамиан, чем привлёк наше внимание к себе.

— Так говоришь, будто точно знаешь, кто теперь декан Боевого, — презрительно прищурившись, заметила я.

Элегантным движением наполняя свою тарелку кашей с фруктами, Дамиан на меня покосился и с ухмылкой произнёс:

— А что если знаю?

Он вернул маленький половник в золотую кастрюлю с кашей, сложил руки на столе и, уже глядя мне в глаза, поинтересовался:

— Спросишь, кто он?

Я так и застыла с кубком чая у рта. Это что за вызов такой?

— Неинтересно, — громко поставила на стол кубок я и макнула ломоть поджаристого хлеба в желток яичницы. — Лишь бы учить умел.

— А мне вот интересно! — оживилась Несс. — Если знаешь, скажи, кто он?

Не желая продолжать этот сомнительный разговор, я тяжело вздохнула, сбрасывая напряжение, и полностью отдалась завтраку, тем более он был таким вкусным, что грех было от него отвлекаться. А о чём беседовали Лекс с Хостом и Несс с Дамианом, я если и слушала, то лишь вполуха. Сейчас меня волновало две вещи.

Во-первых, что странно, отсутствие Ника. Сколько бы я ни озиралась, стараясь делать это незаметно, нигде его не заметила. И пусть мысль, что мой вчерашний упрёк вряд ли мог оказать причиной, почему Ник решил пропустить завтрак, из головы она всё равно не выходила.

Во-вторых — первое занятие. Пусть я и сказала, что мне всё равно, кто будет нашим деканом, на самом деле он меня интересовал. Слишком много таинственности на его личность напустили. Тут волей неволей заинтересуешься. Так ещё Дамиан подлил масло в огонь. Что-то мне упорно подсказывало, если бы я поддалась его игре и спросила: кто же будет нашим деканом? Ответ мне вряд ли бы понравился.

Я размышляла и потягивала чай из кубка, когда он вдруг с яркой вспышкой исчез. Вся посуда на столе и в руках учеников тоже растворилась в воздухе, даже не позволив некоторым завершить трапезу. Не как вчера за ужином. Наверное, чтобы никто не опоздал на первое занятие.

Все ученики взволнованно зашумели и стали неспешно подниматься из-за столов, а вот преподавателей в зале уже не было.

— Нам на третий этаж, — заглянула в карту Несс.

Я тоже развернула свою и в списке наверху коснулась пальцем надписи «III этаж», которая тут же вспыхнула красным. Карта мигом сменилась, и взглядом я нашла кабинет, чьи очертания вместо обычного чёрного стали зелёными. Даже его надпись «Кабинет боевой магии» тоже позеленела, а прямо под ней сменялись цифры таймера. У нас оставалось чуть меньше тридцати минут, чтобы добраться до нужного кабинета, поэтому мы не спешили. Решили дождаться, когда ученики ближних столов покинут зал, чтобы с ними не толкаться. А заодно я ещё раз поискала взглядом Ника. Его нигде не было.

Лекс и Хост ушли чуть раньше нас. Хост всё боялся опоздать, а Лекс переживал за первокурсников, которым предстояло идти через главную гостиную, чтобы добраться до своих кабинетов. А вот нам, к счастью, не нужно было проходить через засаду белок. И пока основной косяк учеников с кислыми минами направлялись прямо по коридору в арку главной гостиной с Гибривиусом, мы свернули на зигзагообразную лестницу вдоль стены, ведущей на второй этаж, а уже оттуда на третий.

— Всё ещё не хочешь спросить? — тихо поинтересовался Дамиан, когда мы неторопливо поднимались по лестнице.

Я напряглась, ощутив колебание воздуха от того, как Дамиан приблизился, чтобы его слова были слышны только мне, и почуяла чертовски притягательный аромат.

— Нет.

Мой ответ вышел довольно резким, но я ни капли об этом не пожалела. А Дамиан ухмыльнулся и так же тихо добавил:

— Тогда будет для тебя сюрпризом.

Я не удержалась и всё-таки обернулась, надеясь, хотя бы по выражению лица Дамиана или его взгляду понять, что же такое он замыслил. Но Дамиан уже отвернулся к Несс и любезным голосом отвечал на её очередной вопрос: «Какую стихию ты хочешь получить?».

— Конечно, огонь, — с улыбкой произнёс он. — Это даже не обсуждается.

— Вот слышишь, Лав? Дамиан тоже хочет огонь, а ты… — отмахнулась она.

— А что хочет Лав? — поинтересовался он с такой… издевательской полуулыбкой и на меня покосился. — Какую-то другую стихию?

— Говорит, ей всё равно, — пожала она плечами. — Но согласись, если уж собираешься в отряд Мечей, то стихия огня для этого лучше всего!

Мне захотелось на миг прихлопнуть Несс за излишнюю болтливость, но я сдержалась, потому что понимала: рядом с Дамианам, многим женщинам, трудно оставаться в себе… А вот Дамиана удивлённо округлил глаза, и его чёрные брови взметнулись вверх:

— Лав хочет к Мечам?

— Конечно! Все хотят к мечам, и я тоже, — гордо расправила плечи Несс.

— Ну, тогда нам всем стоит надеяться, что мы получим огонь. Да, Лав?

— Без разницы, — процедила я сквозь зубы и прибавила шаг, желая оказаться подальше от этого разговора, а заодно и Дамиана.

Чтоб его… белладонна побрала. Теперь из-за слов этого Сердцееда у меня душа не на месте. А всё потому что я очень… Очень не люблю сюрпризы.

Глава 14

Как только мы добрались до кабинета, Дамиан извинился и наконец-то удалился, сев между своим другом Шкафом и Аникой. Последняя с недовольным лицом обменялась с ним парой фраз, после чего встретилась со мной взглядом. Кстати, не только она обратила на меня внимание, но и все в аудитории резко притихли, а я, натянув шляпку пониже на глаза, поспешила подняться по лестнице и занять свободное место за каким-нибудь из столов.

Только вот за каким? Почти весь первый ряд заняли «сёстры» и их свита, что, впрочем, не удивительно. Второй — тоже весь забит, в основном парнями. Мимо третьего я тоже прошла, хотя парочка свободных мест там и были. Но это шушуканье, которое подняли сидящие за ним девушки, отбило всё желание останавливаться, даже больше — мне захотелось найти какой-нибудь тёмный, укромный уголок, забиться в него и не отсвечивать, потому я не привыкла, когда кто-то на меня так пялится либо неотрывно, либо украдкой.

— Л-Лав! — услышала знакомый голос, когда чуть ли не врезалась в Сенжи, который при виде меня вскочил с места. — П-привет.

Всё такой же неизменно бледный и болезненный, он сидел на третьем ряду с краю и почему-то один. Остальные ученики, чьи лица и имена мне теперь предстояло запомнить, словно бы его немного сторонились, хотя может это и не так, ведь Сенжи был не единственный такой — одинокий. Понурая девушка с волосами песчаного цвета, собранными в конский хвост, тоже одиноко сидела чуть дальше от него, а после нее через два пустых места за голову держался парень с взлохмаченной копной густых каштановых волос. Да и ученики на рядах выше казались разрозненными.

— Здравствуй. Сенжи, — поприветствовала я, отчего румянец на его щеках стал… хм, менее бледным.

Он смущённо посторонился, пропуская меня и Несс на места рядом, и пока я протискивалась, поймала на себе взгляд светловолосой девушки, сидящей по соседству. И вот что удивительно, в нём не читалось любопытство, как у многих других сокурсников, а недовольство. Интересно, чем я его заслужила, однако лучше уж так, чем назойливый сосед, который сразу же бросится знакомиться с ведьмой на Боевом факультете. Отчего-то сразу вспомнился Ник…

— Может, тебе стоило оставить шляпку в комнате? — шепнула Несс, когда мы устроились на скамейке. — Не так бы привлекала внимание.

— Они бы всё равно поняли, кто я, — заметила я, немного спустившись на стол и прячась за полами шляпки.

И это так. Ведьмы сразу выделяются из толпы. Мы просто… Другие. Есть создания близкие к простакам, а есть далёкие от них. Например, маги ближе всех к простым людям, так как считается, будто их вид появился от простаков, живущих в древности возле мощного магического очага. Так зародились первые маги огня, земли, воды, воздуха и так далее.

Самые дальние от людей — это оборотни, потому что они скорее звери в человеческой шкуре, нежели наоборот. За это их ещё недолюбливают, а людей, магов и ведьм, связавших свою жизнь с чистокровными оборотнями, вовсе считают извращенцами. Что же касается оборотней-половинышей — они для многих в магическом обществе изгои, хотя и бывают довольно сильными и полезными союзниками. Но к счастью или нет, в последнее время люди к ним стали терпимее. Даже отдельные школы для них сделали и существует Академия, которая с радостью принимает на обучение всех необычных половинышей. Будь то полуоборотен или даже полуэльф. Кстати, почему-то так повелось, что связь оборотня с эльфом не считалась зазорной. Наверное, потому что эльфы самые древнейшие и хм… универсальные магические существа. Они и не люди, и не звери. Они просто эльфы — дети природы, собственно как и ведьмы тоже просто ведьмы.

Никто точно не знает, как мы зародились. Кто-то считает, что ведьмы всегда существовали рядом с людьми, именно поэтому в стародавние времена бывали такие «должности» у женщин, как жрицы огня, воды, гор и так далее. Некоторые даже верят, будто только благодаря нам и появились маги, когда наша кровь смешалась с простаками. Правда, сами маги предпочитают это отрицать и придерживаются версии с проживанием людей возле магических очагов. А ещё есть предание, будто первая ведьма родилась от бесплодной женщины, испившей отвар из всех трав мира. Мол, сама природа оценила её «подвиг» и подарила долгожданного младенца — девочку. Ну и совсем бредовая на мой взгляд история, что некий мужчина настолько сильно влюбился в нашу матушку природу, что пролил семя, а она его впитал и породила первую ведьму. Мда… такая сказка больше подходит к каким-нибудь дриадам, но уж точно не ведьмам. Но некоторые чудики в нее верят.

Однако сложно отрицать то, что мы тоже дети природы, хоть и поближе к простым людям, нежели эльфы. А кто мы — это все магические существа узнают интуитивно. Однажды моя бабушка ответила, когда я спросила, почему все магические существа так легко узнают ведьм: «Они чувствуют в нас силу природы». Мы двигаемся иначе, думаем иначе, смотрим на мир иначе и выглядим. У нас всегда идеальная кожа и густые волосы, крепкие и белоснежные зубы (привет инквизиторам, которые не упускали случая заглянуть красивой женщине в рот, дабы определить: ведьма она или нет), отменное здоровье, почему ни одна зараза не пристаёт, а ещё мы долго живём и сохраняем молодость. И пусть наша сила иная, почему очаги стихий поддаются нам с трудом, но если уж поддавались, то такие ведьмы становились очень могущественными. А так мы для магов второсортные создания или вовсе вредители (вспомнить, например, опиумных ведьм), но всё равно многие нас побаиваются. Вдруг ведьма обидится и какое-нибудь проклятие мерзкое нашлёт, это же потом только к другой ведьме идти, чтобы его снять. Маг не всегда в силах помочь, а могущественные и всесторонние эльфы гордые, сразу лесом пошлют. Поэтому с нами всё-таки считаются.

— Эй, привет, — услышала я голос над головой и обернулась.

Перекинувшись через стол, на меня сверху вниз смотрел парень с коротко стриженными волосами, плохой кожей (мда, пубертатный период никого не щадит) и ясно-голубыми глазами, которыми он внимательно изучил моё лицо:

— И, правда, ведьма, — присвистнул парень, обращаясь к друзьям — ещё двоим ребятам, которые тоже за мной наблюдали.

Он улыбнулся. Криво. Наверное, потому что на его губе был грубый шрам до самого носа и не от «волчьей пасти», а кто-то в один «прекрасный» момент ему хорошенько звезданул по лицу.

— Вот же диво дивное, — хмыкнул его друг слева — обычного вида парень с тёмными волосами, серыми глазами и чуть пухлым, блёклым лицом. В общем, ничего выдающегося.

— Раст, похоже, нам достался серьёзный конкурент за звание «лучшего».

Усмехнулся второй дружок такой же темноволосый и блёклый, как первый (я б даже на миг подумала, что они братья), и пихнул в бок Раста.

— Или же распределительный кристалл ошибся, — заметил Раст, продолжая детально меня разглядывать, отчего мне стало не по себе.

Было что-то в его глазах… Безумное и дикое. Может, кто-то из его предков был оборотнем? Не удивлюсь этому. Хоть в Академию Амити чистокровные и половиныши двуликие редко приходят, но иногда появляются те, кто желают сыскать силы и славы. А еще могут прийти дальние сородичи оборотней, кто не может изменять свой вид, но имеют не дюжую силу, так полезную для боевого мага. Как правило, такие маги стараются скрыть свою родословную, но всё равно порой их можно вычислить за буйный нрав.

— Вот урод, — еле слышно выдохнула Несс, собралась сказать что-то еще, но тут подала голос девушка слева от меня:

— Кристалл никогда не ошибается, — произнесла она, не отрывая взора от раскрытой книги, в которой я мельком прочла название главы: «От пламени до льда».

— Если он зачислил её на Боевой — значит, здесь ей место.

Вот вроде она и вступилась за меня, однако радушия в её голосе я не услышала. Он скорее был хладнокровным и вкрадчивым, а у меня закралось подозрение, что Аника, Силика и их сподручные (в том числе и Дамиан) — не самая моя большая проблема. Они хотя бы не воспринимали меня как конкурента, на первый взгляд, а там посмотрим.

— А ты, небось, самая умная, — так же холодно заметил Раст, кивнув на её книгу.

Девушка медленно на него оглянулась и после короткой, но многозначительной паузы, произнесла:

— Поживем — увидим.

Вдруг дверь открылась и в кабинет черной тучей «вплыл» (иначе просто не скажешь) директор Академии.

— Ещё раз доброго утра, дорогие первокурсники.

Его звучный голос разлетелся по аудитории, разбив напряжённую атмосферу, а все ученики мигом смолкли.

— Я не отниму у вас много времени. Сперва хочу сказать, как я рад видеть, что в этом году так много учеников на Боевом факультете, и уверен: каждый из вас станет выдающимся магом. Вы наверняка уже слышали, что верный своему делу профессор Искрад некоторое время не сможет курировать Боевой факультет и преподавать уроки, однако мы нашли ему даже более чем достойную временную замену.

Директор на мгновение замолчал, отчего Несс нетерпеливо заёрзала, а я приподняла шляпку, чтобы лучше видеть директора.

— Вместе с новым деканом факультета, мы также решили внести некоторые изменения в программу обучения, и, надеюсь, они вам понравятся, но не буду раскрывать всех карт и предоставлю возможность рассказать все подробности вашему новому декану.

Он вскинул руку, приглашая в аудиторию нашего нового декана.

— Профессор Флэмвель, прошу вас к нам присоединиться.

— Флэмвель? — пропищала на выдохе Несс. — Неужели это всё-таки тот самый Эдгар Флэмвель Дариставкий? Быть не может!

Все ученики в аудитории зароптали и обратили взоры на входную дверь. Я тоже выпрямилась, чтобы лучше видеть, и тяжело сглотнула, чувствуя, учащённый бой сердца где-то в горле. Ник же сказал, что это точно не Эдгар, тогда кто же? Или он он солгал? Вот только зачем? Неужели ради самоутверждения.

Я не удержалась и нашла Дамиана, сидящем в первом ряду, где ещё собралась вся свита «сестёр», и заметила, что он, в отличие от других учеников, сидел спокойно, опершись локтем о стол и подперев голову кулаком, вполуоборот, будто намеренно, чтобы я заметила его насмешливую ухмылку. При этом сам он даже не косился в мою сторону, а спокойно смотрел на дверь, откуда послышались уверенные шаги. И стоило мне поднять взор, чтобы посмотреть на вошедшего в аудиторию нового декана, как с моих губ чуть не сорвалось отражающее всю гамму моих чувств ругательство.

«Нет…» — была моя первая мысль после несостоявшегося ругательства, стоило увидеть знакомую рыжую шевелюру.

«Нет!» — была моя вторая мысль, когда декан повернулся к нам лицом, и я разглядела знакомый шрам лице.

«Нет, нет и ещё раз нет!» — начала я повторять, когда хмурый взгляд янтарных глаз обвёл учеников, и чтобы от него спрятаться, я опять частично сползла под стол и пониже натянула шляпку.

За что? Белладонна! За что? Почему именно он стал нашим деканом? И почему все так радуются его приходу? Вон, чуть не рукоплещут, а улыбки у всех до ушей! Они что, не понимают? Это же катастрофа! Самая настоящая катастрофа.

Белладонна… А щеки-то так горят? Мои, конечно… Мне казалось, что давно пережила стыд за случай в магазинчике. Подумаешь, оказия случилась. С кем не бывает? Да и стыдиться мне, впрочем, не за что. Это же не я бросилась на лейтенанта, а он на меня! Вот ему и должно быть стыдно. Особенно за торт, в который Лив вложила всю свою душу (и деньги), это по его вине он испорчен.

Еле дыша, как затравленный зверь на раскалённой сковороде преисподней, я медленно сползла под стол, чувствуя, как вот-вот либо сгорю от воспоминаний, которые вдруг нахлынули, либо брошусь наутёк из кабинета. Но, может быть, лейтенант-декан меня не узнает? Или вовсе забыл?

— Это же он! Флэмвель Младший! Я думала, он в отряде Мечей служит… — со всех сторон доносился до меня шёпот.

— Слышал, что его недавно повысили до лейтенанта…

— А я слыша, что он вундеркинд и в двадцать лет закончил Академию Амити.

— Невероятно, это Флэмвель Младший!

— Вот уж точно кого не ждали, — покачала головой Несс и обратила внимание на меня. — Эй, ты чего?

— Ничего, — быстро буркнула я и ещё ниже натянула шляпку.

Как бы мне так провалиться сквозь землю, чтобы еще новоиспеченный декан ничего не заметил?

— Вижу, вы заинтригованы и наверняка знаете профессора Флэмвеля по его незаурядным достижениям. Он был выдающимся учеником нашей Академии и стал не менее выдающимся магом из отряда Мечей, — с гордостью произнёс директор. — За четыре года службы профессор Флэмвел успел поймать и обезвредить множество опасных преступников, за что в прошлом месяце он вполне заслуженно получил звание лейтенанта…

«В прошлом месяце? — я напряглась. — Ни тогда ли, когда мы… Ну, он… я… В общем, не тогда ли всё случилось?»

И напряглась еще сильнее, когда меня посетила мысль: а не из-за толго ли случая лейтенант Мечей вдруг оказался в Академии?

— Это абсолютный рекорд за всё время существования отряда Мечей, и для нас большая честь приветствовать столь выдающуюся и талантливую личность в Академии. Пусть и временно. Поэтому прошу вас серьезно отнестись ко всем урокам профессора Флэмвеля, потому что в будущем они могут определить не только вашу судьбу, но и всего Боевого факультета. На этом у меня все. О новой программе обучения, подготовленной вместе с отрядом Мечей, вам расскажет уже сам профессор Флэмвель.

Все ученики в зале опять радостно зароптали, и я бы тоже на их месте обрадовалась, если только не одно рыжее «но».

— Профессор Флэмвель, — обратился директор к лейтенанту… Тьфу! Декану, который стоял с военной выправкой, серьезным лицом и смотрел так, будто уже выбирал, кто из нас вступит в его личный отряд. — Не смею больше мешать и передаю слово вам.

— Благодарю, директор Рамэрус, — ответил Флэмвель Младший голосом, от которого у меня мурашки по телу побежали, а сердце пропустило удар.

«Ох, белладонна, мне конец!» — подумала я, провожая взглядом директора. Склонив голову в лёгком прощальном поклоне, он напоследок пожелал нам удачного первого учебного дня и был таков — черной тенью выпорхнул из кабинета.

— Что ж, — после недолгого молчания произнёс декан, и в аудитории разом все смолкли. — Начнём со знакомства. Меня зовут…

Его тяжёлые шаги пронзили тишину аудитории, когда он подошёл к доске за своей спиной, а после лейтенант заскрипел мелом о чёрную матовую поверхность.

— Реджес Флэмвель-Валентайн Эдгар Второй из рода Дариставских.

Я чуть не присвистнула, услышав его полное имя. Аристократ… Что с него взять? А вот то, что у него двойная фамилия — это довольно необычно.

Закончив писать, Флэмвель Младший отступил, а надпись на доске вспыхнула оранжевым пламенем, отсоединилась от черной матовой поверхности и, увеличившись, чтобы её каждый мог видеть, зависла в воздухе.

— Ничего себе… — пораженно выдохнула Несс.

— Однако я понимаю, что это слишком сложно для вас, поэтому я разрешаю вам звать меня: профессор Реджес.

Часть огненной надписи с тихим шипением погасла, оставив после себя дым и единственное имя декана: Реджес, которое тоже исчезло, стоило тому сесть за преподавательский стол и развернуть перед собой пергамент, появившийся перед ним со вспышкой света. Как посуда в столовой.

«Только не перекличка-только не перекличка-только не перекличка!» — мысленно взмолилась я.

— А теперь проведём перекличку.

«Твою белладонну!»

— Айвари Мирай.

— Здесь, — мгновенно откликнулась моя соседка, а меня захлестнула паника.

— Джури Раст.

— Здесь, — вальяжно отозвался задира на заднем ряду и хмыкнул.

Наверняка отметил тот факт, что в списке рядом с Мирай, которая посмела ему перечить. Я же была на грани того, чтобы сойти с ума. А если декан узнаёт меня по имени?

— Дийстра Силика.

— Здесь.

А может и не узнаёт. Мало что ли Флоренсов в нашем городе? Тем более на вывеске магазинчика было написано «Лив и Лав», а не «Лив и Лаветта».

— Жусьен Торбальт…

Белладонна… А если все равно что-нибудь да поймет? Как же хорошо, что моя фамилия на букву «Ф» и я в конце списка. Есть время подумать.

— Здесь!

Вот только я понятия не имею, что такого придумать!

— Истан Кай.

— Здесь, — раздался приятный и немного вальяжный голос.

На миг позабыв о своих переживаниях, я нашла взглядом говорящего, которым оказался тот самый Принц из свиты сестёр. Так вот как его зовут: Кай.

— Колин Грег… Констант Нейл… — продолжал перечислять декан, неспешно подбираясь к концу списка, и я чуть не вздрогнула, только он огласил: — Мальвин Ванессия.

И Несс громко ответила:

— Здесь!

Слишком громко, отчего у меня в груди всё сжалось, когда Флэмвель медленно (на самом деле обычно, но от страха мне чудилось обратное) начал поднимать взор, чтобы глянуть на Несс, хотя до этого на других учеников даже не взглянул (чтоб тебя, Несс!). Я молниеносно дёрнула за край шляпки, спустив её так низко, что сама перестала видеть и аудиторию, и декана, только небольшой кусок стола. В голове поднялся вихрь, а сердце пропустило несколько ударов, прежде чем декан вновь продолжил говорить. Только мне показалось, или после недолгого молчания он начал перечислять имена быстрее.

— Миреваль Сенжи…

— Лав, ты видела? Он на меня посмотрел! — пришла в восторг Ванессия, а, услышав имя Сенжи, обратилась уже к нему. — Ух ты, а мы в списке соседи!

— Да, — услышала я смущенный голос Сенжи, пока декан почти без остановки продолжал:

— Найтон Рич, Нэдин Аника, Ольвальт Зан…

И вдруг повисло молчание. Если раньше без конца звучало «здесь», то сейчас в аудитории воцарилась тишина — тот, кого назвали Ольвальт Зан так и не откликнулся. Неужели не пришел? От любопытства я даже осмелилась край шляпки приподнять, чтобы осмотреться, и заметила, как Шкаф в первом ряду слева от Аники поднял руку вверх.

— Хорошо, Ольвальт Зан, — усмехнулся Флэмвель, второй раз за всю перекличку оторвав взгляд от свитка с именами, и безжалостно продолжил: — Райс Эдиль.

— Здесь! — прогремел бодрый голос одного из дружков Раста позади меня.

— Рейтен Мэрил…

— Здесь.

Мэрилом оказался третий из свиты сестёр, тот скользкий тип, которому бы я имя своё не доверила. У него даже голос звучал как-то… Подхалимски. А ещё он мерзко растянул букву «е» в слове: «Зде-е-есь». Фу… Брр…

— Риман Рюджи, Ровен Айзек, — продолжал читать имена учеников декан, но я их почти не слушала.

Они звучали где-то в стороне от моего сознания, пока в его самом эпицентре творился самый настоящий барак. Успокаивало только одно, что Флэмвель Младший не поднимал взгляда от свитка, пока называл имена. Теплилась надежда, что он давно забыл имя (как страшный сон) и тоже пропустит меня, как и остальных ребят. Так что нужно быть естественнее… Ну, естественнее.

— Флавлер Брэм, — вдруг произнёс декан, отчего я чуть не подпрыгнула.

Меня захлестнуло такое напряжение, что казалось, я вот-вот взорвусь.

— Здесь! — ответил позади меня правый сосед забияки-Раста.

А я в панике принялась себя уговаривать: «Будь естественнее… Естественнее, Лав!» — и даже почти смогла расслабиться, как вдруг меня пронзила мысль, от которой волосы зашевелились на загривке: «А что если он узнает мой голос?»

— Флоренс…

Ах-ты-ж-ёлочный-сироп!

— Лаветта, — произнёс декан, к чему я оказалась совсем не готова. Не решила, что делать!

А его рыжие брови опасно нахмурились, пока он разглядывал моё имя на пергаменте. И мне показалось, или между «Флоренс» и «Лаветта» он сделал паузу? Белладонна! Даже думать не хочу, будто он мог что-то заподозрить. И что мне теперь делать? Вдруг он, правда, если не узнал меня по имени, то узнает по голосу?

Может, поступить как Шкаф… Э-э-э, Зан и просто поднять руку? Нет, не пойдёт. Так я только больше привлеку к себе внимания. Поэтому возвращаемся к плану о смене голоса и говори, Лаветта! Говори! Желательно естественнее.

Решившись, я набрала в легкие побольше воздуха и…

— Здесь, — от волнения неестественно пробасила я и захотела хлопнуть себя по лицу.

Со всех сторон послышались скрип скамеек и шуршание одежды, когда ученики начали на меня оборачиваться. Твою же белладонну…

— Флоренс! — прогремел точно гром среди ясного неба голос декана, а я поспешила спрятаться за шляпкой. — Встаньте.

И встала. Что ещё мне оставалось делать?

— Снимите шляпку.

«Ах-ты-ж-зараза! — мысленно выругалась я. — Хочет увидеть моё лицо!»

И вдруг меня захлестнула такая сильная злость от несправедливости, которую подкинула мне судьба. Я же столько времени старалась, училась, чтобы наконец-то поступить в Академию Амити, а потом присоединиться к Мечам (или на крайний случай к Теням) и найти убийцу моих родителей, а тут опять этот лейтенант. Нет уж, я так просто не сдамся!

Бросив шляпку на стол, я гордо вскинула голову и посмотрела на Флэмвеля Младшего, у которого при виде меня лицо на мгновение вытянулось. Ага! Вспомнил. И что теперь? Разозлится? Отругает? Сделает какую-нибудь пакость?

— Флоренс, я прошу вас и впредь снимать шляпку на моих уроках. Садитесь.

Теперь пришла очередь моему лицу вытянуться. И это всё?

— Флостис Рей.

Да, похоже, что всё. Декан продолжил перекличку, к тому же еще с таким бесстрастным выражением лица, будто в первый раз меня увидел!

— Здесь!

Я медленно села, пребывая в растерянных чувствах: и вроде хорошо, и вроде обидно. Мне-то казалось, всё выйдет… немного иначе. А он меня просто проигнорировал. Представляете? Проигнорировал после всего, что между нами было! Это как «пшик» без «бум» — настораживает.

— Флэмвель, — произнес декан, и я встрепенулась.

Неужели еще один Флэмвель?

— Дамиан.

Да ладно! Быть не может! Я тут же опустила взгляд на первый ряд, где сидел Сердцеед, как раз в тот момент, как он надменно и с чуть заметной издевкой откликнулся:

— Здесь, профессор Реджес.

А в аудитории поднялся тихий ропот: «Ого, ещё один Флэмвель!», «Ничего себе!», «Вот это да!».

— Мы завтракали за одном столом с Флэмвелем! Лав, представляешь? С Флэмвелем! — пришла в восторг Несс, а вот мы с деканом не разделили ее радости по поводу еще одного Флэмвеля в академии.

И пока я скрипела зубами от злости, потому что Дамиан все знал! Все знал и откровенно надо мной потешался сегодня за завтраком. Декан рявкнул:

— А ну тихо!

И столько силы и власти было в его голосе, что все ученики мигом смолкли, а я невольно его зауважала. Может быть, звание лейтенанта он получил и не за красивые глазки, однако исключать того, что родство с Флэмвелями все равно сыграло свою роль, я не стала.

— Перекличка еще не закончена, — грозно сверкая глазами, уже тише заметил декан. — Уважайте своих товарищей. Хавлер Эдриан…

И пока он продолжал перекличку, которая стремительно подходила к концу, я все продолжала хмуриться да сверлить взглядом затылок Дамиана. Как бы он не стал для меня серьезной проблемой. Декан-то ясен пень не станет всем подряд рассказывать о том, что случилось между нами, а вот Дамиан… Как бы мне хотелось хотя бы на минуту научиться читать его мысли и выяснить: что именно ему известно, что он задумал и как он понял, что это я та самая Лав из магазинчика.

Глава 15

Сколько бы я ни сверлила затылок Дамиана взглядом, он ни разу не оглянулся. Только иногда чуть поворачивал голову, а потом опять устремлял взор на декана, будто издевался. Поэтому от постоянного ожидания я немного перегорела — успокоилась, а после вовсе отвлеклась на лекцию. Декан, белладонна его побери, оказывается, умеет интересно рассказывать.

— Как директор и сказал, ваш первый курс будет экспериментальным. Если раньше профессор Искрад делал больший упор на теорию, и все ученики получали необходимую практику уже после выпуска в отряде Мечей, Теней или среди других полицмагов, то мы уделим основное внимание вашей физической подготовке, взаимодействию с противником и умению быстро и с пользой применять магические навыки. То есть вас ждет практика, практика и еще раз практика. Поэтому заранее предупреждаю: слушайте теорию с удвоенным вниманием.

Он обвел нас взглядом сокола:

— Дважды повторять основы не буду, — зачем-то остановил взор на мне. — На это у нас нет времени.

И отвернулся, а Несс с придыханием шепнула:

— Какой он суровый.

Я утвердительно промычала и нахмурилась — это был такой намек от декана, мол, забыли о прошлом — двигаемся в будущее, или что?

— Но это не все изменения, которые коснутся вашего курса, — продолжил он объяснять. — Раньше учеников со стихиями света и тьмы отсеивали с Боевого факультета и переводили на другие, более подходящие, но в этом году отсева не будет. Даже некроманты останутся продолжать обучение на Боевом.

Декану пришлось повысить голос, потому что по аудитории прошелся шепот взволнованных учеников. Я тоже удивилась. Как декан и сказал, раньше на Боевом, если кто-то из учеников получал силу света или тьмы, их переводили на курс поддержки, целительства, колдовства или некромантии, потому что считалось, что в бою их силы малоэффективны, но там они, наоборот, приобретали огромный успех. Дело в том, что отборочный кристалл, который и отсевает учеников на подходящие им факультеты, улавливает не то, какая стихия достанется будущему ученику, а какой магический потенциал в нем прячется: уровень силы и контроля. Если достаточно высокий, то кристалл определяет будущего мага в Боевой. Если слабее, то в поддержку или целительство (тут ученик может даже выбрать) и так далее. Поэтому иногда случается, что могущественный целитель или колдун изначально оказывается на Боевом факультете, потому что заранее узнать, кто и какую стихию получит — невозможно. Не считая, конечно, пострелков, которые вольны выбрать сами. И если со светом и колдовством понятно, почему они не подходят (в первом случае — свет наиболее эффективен для целительства, а во втором — у колдунов возникают трудности с наложением проклятий в бою), то с некромантами дело гораздо сложнее.

Некромантия — самая сильная магия из всех существующих, при этом самая опасная из-за своей нестабильности. Боевой некромант — это все равно, что ходить по туго натянутому волоску над пропастью и под шквалом ураганного ветра. Боевой некромант должен обладать очень сильной волей, чтобы держать себя в узде, когда идет сражение, иначе не поздоровится всем: и друзьям, и врагам. Поэтому раньше некромантов всегда старались держать подальше от опасных и трагических событий. Однако так было не всегда.

Изначально некроманты не были столь… изолированными. Ещё до Пришествия они считались самыми могущественными магами, даже могущественнее магов огня! Они участвовали в битвах, защищали других магов, отпугивали и ограничивали простых людей, поднимая умертвий и создавая страшные легенды. Правда, они существовали лишь до первого прихода инквизиторов. Эти кровожадные проныры быстро вычислили, что сами мертвецы просто так из могил не поднимаются, вот и объявили охоту на «ведьм». Из-за этого и многого другого повсеместно стали появляться личи, а их, как известно, искоренить очень тяжело.

Они уничтожали деревни, собирали армии мёртвых и творили такие кошмарные вещи, от которых у самих некромантов шевелились волосы на загривке. И вот в один «прекрасный» момент, когда наступил кризис, угрожающий миру уничтожением, пришёл день Тёмного Торжества, как его прозвали среди магов, или день Смерти, как прозвали простые люди. Кому как больше нравится. Именно тогда некроманты приняли решение уйти, скажем так, в тень, пока мир не очистится от «смерти», и они не научатся лучше контролировать свою силу. А другие маги, приняв некромантов под свою опеку, начали период истребления. Вот только непонятно, кто кого истреблял: то ли маги личей, чтобы они не уничтожили всё живое, то ли обезумевшие инквизиторы, которые в панике истребляли всех подряд, пока шло истребление этих личей.

Белладонна… Творился такой бардак, какой самый хитрый и злобный ифрит в жизни не придумает, чтобы извратить желание хозяина. Собственно, именно это событие и сократило магическое население настолько сильно, что ему вскоре стало грозить вымирание. Поэтому некоторых приспешников «Чистой крови» я даже понимаю. Такое мракобесие не могло пройти бесследно, пусть и прошло уже много веков, а сама история об истреблении тьмы превратилась в жуткую историческую сказку у костра. Точнее, во множество разных историй. Так что и люди, и маги до сих пор побаиваются личей. И поэтому я так сильно заинтересовалась словами декана о том, что некромантов теперь допустят до обучения на Боевом факультете. Похоже, здесь сыграла немалую роль репутация Академии и директора, под чьим началом выпускались самые лучшие и «надёжные» некроманты. Вот Мечи и решили попробовать спустя столько лет вернуть силу некромантии в строй. Дать им второй шанс. Ох, белладонна… Не знаю, к лучшему это или к худшему и появится ли вообще в нашей группе учеников некромант. Не такие они уж и частые.

— Это всё, что вам нужно знать по новому обучению, — обвёл нас взором декан. — Вопросы?

И тут «публика» взорвалась. Ученики наперебой выкрикивали:

— А правда, что на вас покушались приспешники Возрождения Чёрного Олеандра?

— …что вы в одиночку выследили и сразили многоликого оборотня?

— …взорвали логово леканов-разбойников размером с целую деревню?

— …раскрыли заговор и спасли от покушения дочь короля Варамира, и теперь она хочет выйти за вас замуж?

Но громче и увереннее всех прозвучал вопрос:

— А это правда, что на первом году службы, вы сражались с личом? — и все разом смолкли.

Ну, конечно. Там, где некроманты — всегда должны быть и личи.

— Нет, неправда, — всё-таки снизошёл до ответа декан. — Это была мумия. Несколько любесов, ненавистников магии, нашли захоронение с редкими магическими записями и решили их уничтожить — сжечь. Однако им помешала мумия.

Декан поднялся из-за стола, а все ученики словно затаили дыхание. Так стало тихо.

— Давным-давно, — принялся он рассказывать, медленно постукивая подошвами блестящих ботинок по каменному полу при каждом шаге, — ещё до Пришествия жил тёмный маг, который вёл исследования в тёмном, затхлом подвале. Все свои записи он зашифровал, записав на шести древних языках, один из которых совсем забыт, а три других почти забыты. Но этого ему показалось мало, и для надёжности он сам себя проклял, чтобы защитить драгоценные свитки от непрошенных гостей. Спустя годы его труп иссох, но проклятие не исчезло. А когда любесы пробрались в усыпальницу мага и покусились на его сокровища — проклятие сработало. Так он перебил почти всех этих… грабителей.

Декан остановился в центре аудитории и убрал руки за спину, а мне показалось, будто он хотел назвать грабителей иначе — недоумками, например.

— Кто-нибудь скажет мне, чем опасны мумии?

Сидящая рядом со мной девушка подняла руку.

— Мумии могут использовать магию, — коротко отчеканила она, когда декан ей позволил.

— Верно, — согласился он. — Мумии хранят в себе остатки очага, которыми пользовались ещё при жизни, поэтому они так опасны, и поэтому некоторые путают их с личами. Особенно если в мумию превратился тёмный маг. Тогда они не только используют магию одного типа, но даже внешне становятся похожими. Но мумии темных магов от личей всё-таки отличаются. Как думаете, Риман, — обратился он к темноволосому парню во втором ряду, который и задал вопрос про лича, — чем?

— М-хм… — замялся тот. — Бинтами?

В аудитории раздался смех. Я тоже невольно улыбнулась, хоть и не была удивлена его комичному ответу. Однако чему я точно удивилась, так это тому, что декан запомнил, как зовут ученика, поинтересовавшегося о личе, хотя даже взгляда на него не поднимал во время переклички. Тут я могла поклясться.

— Вы думаете, это смешно? — тихо и со зловещей усмешкой произнёс декан, и хохот учеников мигом смолк. — Поверьте, когда вы столкнётесь с ожившим трупом и не сможете определить его тип, вам будет уже не до смеха. Поэтому я поинтересуюсь ещё раз: чем отличается мумия от лича?

Моя учительница в ведьмовской школе сейчас бы закатила глаза и с иронией сказала: «Лес рук!» — потому что никто из учеников не пожелал ответить на вопрос декана. Оно и понятно почему, ведь в соглашении для заключения мира между любесами и магами было условие, что в магических школах никогда не будут учить чему-либо связанному с битвами — только контролю силы, бытовой магии и низкоуровневым заклинаниям. Так простаки надеялись хоть немного уравнять силы между сторонами и создать хрупкий баланс. Отчасти им это удалось. И вот поэтому в школах никогда не расскажут, как отличить мумию от лича, только дадут рекомендацию — бежать и от того и от другого. А лучше вовсе не соваться в места, где может появиться опасная нечисть.

Однако это странно, что Дамиан хранит молчание. В отличие от других учеников, у него семья тесно связана с Мечами, и не удивлюсь, если Флэмвель старший натаскивал своих сыновей похлеще, чем директор некромантов. Мне же по чистой случайности досталось несколько книг, сохранившихся после кончины родителей, одна из которых оказалась энциклопедией о разных магических существах, где, собственно, и упоминалось о личах. Естественно, я не поленилась проштудировать от корки до корки её и другие книги ещё до того, как начала готовиться к вступительным экзаменам в Академию. И не думала, что эти знания пригодятся мне так скоро. Может, декан таким образом нас проверяет? Прощупывает почву?

Вдруг Флэмвель резко вскинул взор на наш ряд и громко произнес:

— Да, Миреваль?

Я вздрогнула, чуть не схватившись за сердце, и удивлённо оглянулась на Сенжи, чья поднятая рука взволнованно подрагивала, и он не хуже меня, весь съёжился, побелел и, заикаясь, произнёс:

— Г-глаза.

Декан удовлетворенно хмыкнул и кивнул:

— Правильно. «В глазах отражение души человека, зверя, нечисти и иного создания. И пока душа не покинула тела, она будет смотреть его глазами», — процитировал декан строчку из той самой энциклопедии, которую мне довелось прочитать, и продолжил: — В отличие от мумий и многой другой нечисти у лича сохраняются глаза, потому что он не лишён души, а зачастую в нём заперто даже несколько душ. А вот у мумий глазницы пустые, как и положено иссохшему трупу. Однако это не значит, что рядом с ней стоит расслабляться. Та мумия, о которой мы с вами говорили, была довольно могущественной и перебила почти всех любесов покусившихся на ее сокровища. Сбежал только один. Чудом. И то ненадолго, потому что всякая мумия, прежде чем убить, проклинает своих жертв, а потом их преследует. И теперь я хочу задать новый вопрос: как уничтожить мумию? И почему именно таким способом, а не любым другим?

— Светом? — предположила девушка из первого ряда.

— Нет, — коротко ответил декан и указал ладонью на мою соседку, которая тоже подняла руку.

— Огнем?

— Верно, — согласился он. — Огнем, а почему только им?

И тут в моей голове опять прозвучала фраза менторским тоном моей учительницы: «Лес рук».

Я нетерпеливо поёрзала, желая ответить на этот вопрос. С одной стороны, привлекать внимание мне совсем не хотелось, с другой… не буду же я вечность бегать от декана. Тем более он лейтенант Мечей и в будущем одним словом может повлиять на то, что попаду я к Мечам или нет. Поэтому стоит дать ему понять, что я здесь не из желания его преследовать после нашей маленькой оказии, а хочу учиться!

Чувствуя покалывание и холод в ладонях, я всё-таки решилась на воистину безумный поступок и подняла руку.

— Да, Флоренс, — обратил ко мне янтарный взор декан.

Он явно постарался спрятать какую-то эмоцию в своём голосе. Какую именно, увы, не разобрала, но от попытки её распробовать у меня осталось послевкусие удивления, замешательства и настороженности. Зато я отчётливо почувствовала на себе внимание других учеников и то, как у меня в груди всё перевернулось. Тяжело сглотнув, я опустила уже онемевшую руку и чуть осипшим голосом произнесла:

— Печать проклятья начертана на коже мумии, поэтому ее нельзя уничтожить светом, а только сжечь.

Рыжая бровь декана дрогнула. Он перестал придерживать пальцами свой подбородок в ожидании моего ответа и, уже не скрывая удивления, произнёс:

— Верно, Флоренс, — сверкнул он глазами, отчего у меня душа в пятки уползла, но я всё-таки заставила себя приосаниться и не отвернуться. — Молодец.

И когда Флэмвель Младший испытывать меня взглядом, я наконец-то смогла выдохнуть остатки воздуха и расслабиться, как вдруг поймала на себе взор ухмыляющегося Дамиана. Он смотрел на меня недолго и почти сразу отвернулся.

— Слышала, он тебя похвалил, — шепнула мне Несс, на что я выдавила некоторое подобие улыбки.

— Как сказала Флоренс, мумию можно уничтожить только огнём, при этом магом огня быть необязательно. Достаточно знать, где метка проклятия на теле мумии, и её выжечь.

Он подошёл к доске и начал чертить символ: обведённый в круг треугольник, где были руны на каждом его углу и ещё одна в центре.

— Запомните её. Сейчас эта магия считается запрещённой, но это не значит, что никто и никогда не будет ей пользоваться. Смерть, страж, плоть и вечность, — отступил декан и указал по очереди, сначала на внешние руны, а потом на большую внутреннюю. — Символ смерти появляется сам после кончины носителя проклятия. Но бывают и другие символы, которые вписываются внутрь круга по граням треугольника и обозначают «задание» для этой мумии, её миссию, или заменяются внешние на близкие по смыслу, например, «плоть» могут заменить на «тело», однако их всё объединяет центральный.

Он обвёл пальцем руну «вечность».

— При жизни от метки можно избавиться, удалив вместе с ней часть кожи, а после смерти не надейтесь, будто мумия даст вам время ее даже поискать. Также не надейтесь, что мумия — достаточно высушенный труп, который легко сгорит от малейшей искры. Да, зачастую воспламеняются мумии быстро, собственно, из-за чего они так сильно боятся огня, но за то время, пока сгорит метка, она успеет вас уничтожить. К тому же вы не знаете, какой именно магией мумия владеет, а она в прошлом вполне могла быть магом воды, и погасит огонь до того, как он доберётся до её уязвимости. И ещё вам крупно повезёт, если метка окажется на видном месте, а если нет — лучше сразу передать это дело магу огня. Необязательно сильному, вполне хватит среднеуровнего или того, кто способен поджечь всю мумию разом и поддерживать достаточный жар.

Положив мел возле доски, декан отряхнул руки, а начертанный на доске символ вспыхнул огнём и исчез вместе с дымом.

— Выжившему любесу повезло. Дважды. В первый раз, что он смог сбежать, пока мумия расправлялась с его товарищами. Второй раз, что первый патрульный отряд на стыке магической и немагической части города оказался моим. Заклинатели воды, ветра, земли и тьмы ничего бы не сделали этой мумии, а если бы маг света попытался снять проклятье слежения, которое мумия наложила на любеса, то она бы начала убивать всех подряд наугад. И не остановилась бы, даже добравшись до нужного ей человека. Так что, Риман, — обратился он к ученику, который и поднял этот вопрос. — Помимо личей в мире существуют и другие опасные создания, о которых мы ещё не раз поговорим. А к следующему занятию я хочу, чтобы вы освежили память и мне, и себе одну старую школьную тему из истории. Напишите доклад: когда, где, кем и как был уничтожен последний лич. С удовольствием почитаю.

Декан коварно улыбнулся, а со второго ряда послышался сокрушённый стон. Не завидую Риману, первое занятие и сразу доклад. Однако Флемвель Младший оказался не промах. Смог из простого вопроса он на ходу прочитал нам целую лекцию о мумиях, да ещё так кратко, понятно и самое главное — интересно.

— Ещё вопросы? — поинтересовался декан всё с той же коварной улыбкой, что сразу стало понятно: ему не нравятся расспросы о его «достижениях», и Риман может оказаться не единственным, кому на первом занятии достанется доклад. — Нет? Тогда мы…

Договорить он не успел. Из всех учеников в воздух поднялась лишь одна рука — Дамиана.

— Да… Флэмвель, — медленно произнёс декан, при этом не спуская пристального взгляда с младшего брата.

А тот с улыбкой в голосе поинтересовался:

— Почему к нам прислали преподавать уроки недавно назначенного лейтенанта? Мечи могли выбрать кого-нибудь менее… важного.

И опустив руку, добавил:

— Вам не кажется это расточительством кадров?

В аудитории повисла мёртвая тишина, в которой я словно бы услышала удар молотка о последний гвоздь крышки нашего общего с деканом гроба и побледнела. Вот это выпад. Он прямо-таки кричал о том, что братья Флэмвели не в ладах, и это противостояние ничего хорошего мне не сулило. Меня здесь и так не особо рады видеть, судя по «тёплой» встрече, оказанной соседями «по парте», а если узнают наш с деканом секрет. Всё! Пиши пропало. Затравят, высмеют, выгоню-ю-ют…

Я метнула испуганный взор на декана, которого, казалось, сей вопрос вообще не всколыхнул. Он стоял с каменным лицом и спокойно смотрел на Дамиана, а у меня в голове сверкнула мысль: может тут дело вовсе не в… нас, а в чём-то другом?

— Приказы начальства не обсуждаются, — коротко и холодно ответил декан. — Запомните это, Флэмвель. В будущем вам может пригодиться, если, конечно, попадёте в отряд мечей.

Ого, как он деликатно извернулся: и вроде ответил, и вроде нет. Да ещё и пригрозил, завуалировано, конечно, мол, смотри Дамиан — будешь хорохориться и даже папочка не поможет тебе попасть к Мечам пока я там лейтенант. Талант! Вот только чуйка мне подсказывала, что так просто Дамиан это не оставит.

Напряжение трещало в воздухе. Молчание Флэмвелей затянулось. И когда все губы искусала от волнения, декан произнёс:

— Если на этом всё, то мы…

Договорить он не успел, в аудитории раздалось три гулких удара колокола: «Донг», «Донг», «Донг». Я даже вздрогнула от неожиданности, а декан громко объявил:

— Перерыв двадцать минут. Этого более чем достаточно, чтобы к следующему занятию взять из библиотеки книгу «Магическая спираль», том первый: «Воля и потенциал». Библиотека находится в подземелье под Большим залом, остальные подробности узнаете из карты. И не опаздывайте!

Я выдохнула с заветной мыслью «пронесло» (даже не знаю, по какому поводу именно: что наша встреча с деканом прошла гладко или язвительный вопрос Дамиана пролетел мимо), а все ученики зашумели громче, зашевелились и направились к выходу. Но быстрее всех кабинет боевой магии покинул Дамиан, который задержался лишь на мгновение, проходя мимо брата, чтобы перекинуться с ним парой слов. И судя по тому, как шевельнулись желваки на скулах декана, разговор вышел не ахти какой хороший.

Декан вернулся за преподавательский стол, а я, снедаемая желанием вытряси из Дамиана всю подноготную до того, как направлюсь в библиотеку, схватила со стола шляпку, нахлобучила ее, и, не желая задерживаться в одном кабинете с Флэмвелем Младшим хоть на одну секунду, тоже рванула к выходу. Это был отличный шанс, пока Несс о чём-то мило беседовала с застенчивым Сенжи, остаться одной и заполучить заветный тет-а-тет с Дамианом. Но не успела я даже приблизиться к выходу, как декан произнёс:

— Вас, Флоренс, я прошу задержаться.

Я тихо выругалась. Нет, походу, не пронесло.

Глава 16

— Жду тебя снаружи, — шепнула мне Несс, проходя мимо вместе с Сенжи, который кинул обеспокоенный взгляд сначала на меня, потом на декана.

Я кивнула и осталась ждать, когда остальные ученики тоже покинут кабинет. Айвари Мирай — моя соседка за столом слева — не удостоила меня даже взглядом, а задира с заднего ряда, которого звали Раст, не упустил шанса подарить мне гаденькую ухмылку, когда прошествовал со своими дружками в коридор. Вот зараза…

Чувствуя, что с каждым уходящим учеником нервничаю всё больше и больше, я убрала руки за спину, чтобы декан не видел, как они подрагивают, и крепко переплела пальцы. А когда дверь кабинета захлопнулась, отрезав шум коридора, я еле удержалась, чтобы не вздрогнуть под пристальным взором янтарных глаз, и на миг почудилось, что вместе с хлопком двери перестало биться и моё сердце.

Декан резко поднялся из-за стола и решительным шагом направился ко мне. Я напряглась и быстро огляделась, прикидывая, в какую сторону бежать, чтобы укрыться от его гнева, как вдруг он резко остановился и, нахмурившись, приказал.

— Покажите руки, Флоренс.

Да таким голосом, что разумная часть меня предпочла не раздумывать над странностью просьбы и подчиниться — показать ему одну руку. А вот другая часть меня — бунтарская — задумалась и что-либо показывать ему отказалась.

— Левую тоже, — потребовал декан.

Вскинув брови, я с удивлением и непониманием (да что уж лукавить: как «на идиота») на него посмотрела, а потом, сообразив в чём дело, раздражённо закатила глаза и показала вторую руку. Ой, ну всё, обезвредил…

Даже покрутила ладонями, показывая, что в них ничего нет: ни цветков, ни чего-либо еще. И судя по тому, как плечи декана расслабились, а тревожная морщинка на лбу разгладилась — он заметно успокоился и только после этого подошёл ещё ближе. Однако все равно сохранил между нами безопасное расстояние, окинул меня взглядом и упадническим тоном заявил:

— Ведьма.

— Это констатация факта или сомнительный «комплимент»? — не удержалась я и съязвила, однако быстро прикусила язык, стоило встретиться с янтарным взглядом Флэмвеля.

— Зависит от вашего поведения, Флоренс, — сузил он глаза и почти прошипел мою фамилию.

— О, я обещаю, — оскалилась я, точнее, улыбнулась, чувствуя, как начинаю потихоньку закипать. — Моё поведение вас не разочарует.

Декан повёл рыжей бровью.

— Это угроза?

— А это уже зависит от вашего поведения, — не осталась я в долгу и тоже вскинула бровь.

Флэмвель ухмыльнулся и, убрав руки за спину, начал медленно меня обходить:

— Вы — ведьмы, — произнёс он вкрадчивым тоном, грозно топая до блеска начищенными туфлями, — создания нестабильные и непредсказуемые, легко поддаётесь эмоциям, любите спонтанности, а ваша находчивость зачастую граничит с абсурдностью.

Ничего себе он мне характеристику дал. Сразу бы назвал катастрофой и не мучился.

— Директор меня предупредил, что на Боевом появилась ведьма, но увидеть здесь вас — вот это сюрприз.

Он остановился за моей спиной, и я почувствовала, как шевельнулись волоски на затылке.

— А я чертовски не люблю сюрпризы.

Ну, хоть в чём-то мы с ним солидарны.

— И с недавних пор не сказать, что люблю ведьм.

Ну, хоть честно признался…

— Поэтому без фокусов, Флоренс. Мне все равно, что вы первая за последние двадцать лет ведьма на Боевом факультете, и жалеть я вас не стану. Вы меня поняли?

Ну… А вот это уже самая настоящая угроза! Нет, так дело не пойдёт. И на какую-то там жалось или привилегию я точно не рассчитывала. Да за кого он вообще меня принимает?

Я резко развернулась и оказалась лицом к лицу с деканом. Тот явно не ожидал подобной дерзости. Его глаза на миг расширились, и он дёрнулся, наверное, хотел отшатнуться, однако переборол себя и остался стоять на месте, а я, напротив, сделала шаг ему навстречу и грозно посмотрела… снизу верх. Чуть шляпку не потеряла из-за этой заразы высокой, так сильно пришлось запрокинуть голову. Надо же… еле-еле ему до плеча доставала.

— Поняла, профессор Реджес, — прошипела я в ответ. — И не знаю, что вы там себе надумали, но уверяю: я здесь только ради того, чтобы учиться.

— В таком случае учитесь, Флоренс, учитесь, — ответил декан после недолгого молчания. — Но сначала…

Его взгляд скользнул по моему лицу ниже:

— Приведите себя в порядок и смените рубашку, на ней черничное пятно.

Я тоже опустила взор и… надо же, какой декан глазастый! Заметил маленькое пятнышко от ягоды на внутренней стороне рубахи чуть ниже воротника, как раз в том месте, где находилась злополучная пуговка, которая расстегнулась, когда Дамиан выдернул меня из-под обстрела белок. Я так торопилась вздеть ее в петельку, что толком застегнула и она опять выскочила, открыв взору декана не только мой кулон, но и кое-что поинтереснее. Даже галстук не спасал ситуацию.

Резко втянув носом воздух, я стиснула на груди рубаху и сверкнула грозным взглядом на декана, который с беспристрастным видом пошагал обратно к столу:

— И советую вам поторопиться, Флоренс. На то, чтобы переодеться у вас осталось не больше пятнадцати минут, а я не люблю, когда опаздывают на мои уроки. Особенно ведьмы.

Глава 17

Я выскочила из кабинета, как тысяча… Нет! Две тысячи злых ифритов. А в коридоре меня уже поджидала Ванессия, которая следом за мной бросилась к лестнице.

— Лав, что случилось? — затараторила она, как только со мной поравнялась. — Что хотел от тебя Флэмвель Младший?

— Попросил, чтобы я переодела рубашку, — процедила я сквозь зубы, всё ещё сражаясь с кипящей внутри злостью, а Несс с удивлением поинтересовалась:

— Да ладно. Так долго?

— Пятнышко искал.

Я отодвинула галстук, чтобы показать ей еле заметное пятно от черники. Несс тихо присвистнула:

— А я думала, он заинтересовался тем, что ты… Ну…

— Первая ведьма на Боевом за последние двадцать лет? — повторила я недавние слова декана и тут же ответила на свой же вопрос: — Нет. Его это не волнует, о чём он постарался дать мне понять.

— Надо же, какой строгий, — покачала головой Несс. — Тогда, конечно же, беги, а я пойду в библиотеку и возьму нам книги.

— Спасибо тебе, Несс, — от всей души поблагодарила и прибавила шагу.

Этот… чтоб его… декан был прав, времени у меня не так уж много, а еще нужно как-то успеть добраться до жилой башни, переодеться и вернуться в кабинет. Чистой. И если бы не эти белки, я бы наверняка управилась, а так мне предстояло идти в обход через улицу. Как минимум на обратной дороге.

Взвесив всё за и против, я решила прорываться к жилой башне через осаду белок. Всё-таки у меня есть второй комплект формы, и если пиджак с юбкой испачкаются — их тоже можно переодеть, жаль только больше времени займёт. А у меня всего пятнадцать… нет, даже меньше пятнадцати минут.

Собрав всю решимость в кулак, я спрыгнула с последней ступеньки лестницы, оставив Несс далеко позади, и вбежала в арку прохода, ведущего к Гибривиусу. Так как все первокурсники уже знали о засаде, кроме старшекурсников здесь никого не было, а на них белки даже не думали нападать, но стоило в радиусе их внимания оказаться мне, как раскидистых веток дерева послышался воинственный писк. Я на всякий случай натянула шляпку пониже, чтобы не схлопотать шальным орехом по лбу, как вдруг слева от меня послышался тихий свист, и все ягоды с прочими снарядами принялись отскакивать от невидимого барьера. Приподняв край шляпки, я заметила впереди улыбающегося незнакомого парня с факультета Поддержки. Явно старшекурсник, который на мое счастье проходил мимо.

— Спасибо! — пробегая мимо него, крикнула я, а он все с той же улыбкой махнул рукой мне в ответ.

После всех событий на первом уроке настроение значительно повысилось, а то мне уже начинало казаться, будто уже и статуи не рады видеть меня в Академии.

Я даже по карте не сверялась, верный ли путь выбрала, потому что уже запомнила каждый коридор и поворот, и вскоре оказалась в пустующей гостиной с камином, взбежала по лестнице, открыла ключом дверь нашей с Несс комнаты и поспешила к шкафу. Уже надевая другую рубашку, я заметила, что здесь было слишком тихо.

— Котя? — оглядела я каждый уголок комнаты, но нигде кота не нашла. — Коть, ты здесь?

Даже в домике от двухъярусной когтеточки его не было и под кроватями. А ещё в шкафу, который я снова приоткрыла, чтобы проверить, не заперла ли там кота. Нет, Инокотия в комнате точно не было. Лоток чистый. Миска с едой до блеска вылизанная, а с водой — до краёв полная. Создавалось впечатление, будто кота и в помине здесь не было.

В груди заскреблось мерзкое чувство беспокойства, и в голову полезли тревожные мысли, например: вдруг хранители Академии всё-таки просекли, что Котя не мой фамильяр и просто вышвырнули его на улицу? Успокаивало лишь одно: будь оно так, то меня быстро бы известили о нарушении правил Академии. А если мне до сих пор не прилетело штрафное очко — значит, насильно Котю никто не выгонял, и вероятнее всего он сам куда-то ушёл. Вот только куда и как, если комната была закрыта?

Увы, времени раздумывать у меня не было. Застегнув последнюю пуговицу, я поспешила к выходу, надеясь, что по обходному пути успею добраться до Боевого кабинета до очередного гонга, а заодно и Котю поищу. Однако уже снаружи, перед тем, как закрыть дверь и запереть её на ключ, я на всякий случай ещё раз оглядела комнату. Ничего не изменилось. И куда этот кот запропастился?

— Бу!

Я вздрогнула, испуганно пискнув и чуть не выронив из пальцев ключ, и обернулась. Передо мной вверх ногами висел улыбающийся Ник, точнее, только его половина. Вторая половина «пряталась» на третьем этаже.

— Ты что… Ты как… Ты зачем… — залопотала я, прижимаясь спиной к двери, но потом взяла себя в руки и, указав пальцем вниз, потребовала: — А ну, спускайся, а то упадёшь!

— Ладно-ладно, не паникуй.

Он на миг скрылся, а потом свесился на руках, качнулся, и спрыгнул прямо передо мной.

— Привет, — опять улыбнулся Ник своей хулиганской улыбочкой, а я, напрочь позабыв об элементарной вежливости, поинтересовалась:

— Ты как там оказался? — и выглянула, но никакой перекладины или чего-то ещё не заметила.

Он что? Просто зацепился ногами за край балкона и так висел?

— Не всё же лестницей пользоваться, — заметил Ник. — А так спускаться быстрее, особенно с четвёртого этажа. Кстати, хочешь, покажу нашу с Хостом комнату?

Я посмотрела на него так, будто передо мной только что сплясал тролль в венке из ромашек посреди поля с бабочками, и, удручённо покачав головой, вернулась к двери, чтобы ее запереть.

— Ну, прости-прости, — запричитал Ник под щелчки замка, а когда я заспешила к лестнице, последовал за мной. — Я это без задних и передних мыслей. И за вчерашнее тоже прости. Ты была права, плохая шутка вышла.

— Это ты перед Хостом извиняйся, а не передо мной.

— И здесь ты тоже права, — хмыкнул он и на миг отстал, но на лестнице опять меня догнал. — Слушай, Лав… Лаветта…

Он загородил мне путь.

— Что мне сделать, чтобы ты перестала на меня злиться?

— Я не злюсь, — попыталась его обойти, но он опять мне помешал.

— Тогда почему убегаешь?

— Слушай, Ник, — устало выдохнула я. — Вот мне сейчас совсем не до тебя. Мне нужно успеть на занятие и желательно чистой, а эти белки…

Недоговорив, я с досадой рыкнула и, отпихнув Ника, опять побежала по лестнице.

— Ты же понимаешь, что в обход не успеешь? — опять он меня нагнал.

— Ты бы лучше о себе побеспокоился. Первый учебный день, а ты… Кстати, где ты был утром? Хост и Лекс тебя ждали, но ты не появился.

Ждали — это громко сказано. Скорее думали: придёт — хорошо, не придёт — его проблемы. Но Нику об этом знать не стоило.

— Гулял, — повёл тот плечом. — Скажем так: размышлял над своим поведением, а потом сразу пошёл на первое занятие. Честно! — заметил он мой недоверчивый взгляд.

А я только сейчас заметила, что у него, как и у Лекса утром, тоже были синяки под глазами, правда, чуть светлее.

— Тц… Надо же было додуматься поставить первой парой профессора Яда, — ворчал тем временем Ник. — Думал, помру от его нудятины. Вот вам первокурсникам повезло: первая пара и сразу нового декана увидели. Кстати, кто он?

И только я открыла рот, чтобы ответить, как Ник замахал руками:

— Нет, нет, нет и ещё раз нет! Не говори. Сам увижу!

«Ну, сам, так сам», — подумала я и собралась свернуть в коридор, который вёл к обходному пути, как вдруг Ник схватил меня за руку и повёл туда, где рос Гибривиус.

— Ник! — запаниковала я. — Ты что делаешь?

— Как что? Помогаю тебе успеть ко второму уроку. Он вот-вот начнётся, и вряд ли кто-то из ребят тебе поможет.

— Ну а ты? Ты тоже опоздаешь!

— А за меня не переживай, — подарил он мне хулиганскую улыбку, которая не предвещала ничего хорошего. — Ты же знаешь: когда тема не касается ядов, профессору Яду глубоко плевать, успеют на его урок, опоздают или вовсе не придут. Только это…

Ник опять оглянулся:

— Ты никому не говори, что это мы.

— Мы что? — только и успела с тревогой поинтересоваться я, как Ник сильнее стиснул мою руку и прибавил шаг.

Глава 18

«Только это… ты никому не говори, что это мы», — слова Ника пробудили во мне самую настоящую бурю. И пока мы неумолимо приближались к арке, ведущей к Гибривиусу, я ожидала от него всё что угодно. Всё что угодно! Но только не такого звездеца, который ждал нас впереди.

Рука Ника была горячей и крепко сжимала мою ладонь, не давая шанса вырваться. Однако я даже не пыталась освободиться, боялась потерять равновесие, запнуться и прочертить носом по полу, потому что мы бежали с такой скоростью, на которую, как мне раньше казалось, я не была способна. Ник словно превратился в ветер, и только стук его ботинок извещал о том, что он продолжал касаться ими каменного пола. Мне же оставалось только не отставать, не запутаться в собственных ногах и… не потерять шляпку, за которую я держалась, точно утопающий за соломинку. И вскоре этот «ветер» принёс меня в самый эпицентр беличьего неистовства.

Поднялся знакомый писк, и я мысленно уже попрощалась с новой чистой рубашкой, как вдруг справа от нас выросла стена огня. Не сказать, что она была мощной — даже не испепелила орех, который пролетел у меня над головой, чуть задев шляпку, но это хватило, чтобы напугать… Гибривиус.

Почуяв, что запахло жареным, во всех смыслах, белки побросали снаряды и громким писком бросились врассыпную. Бабочки уровнем выше взмыли в воздух и тоже скрылись, ещё выше упорхнули птицы, а Гибривиус пронзительно застонал, затрещал и взметнул жгуты-ветки, будто паук поднял лапы, чтобы оказаться подальше от огня. После вконец ошалел и принялся лупить где ни попадя.

«Ну всё, — подумала я, когда толстый жгут из веток, теряя листву, ударил в опасной близости от меня, да так, что пол задрожал. — Меня убьёт дерево».

Эдакая карма от Гибривиуса за всех его растительных собратьев, которых я заспиртовала, перетерла или отжала ради сока.

— Не тормози! — прикрикнул на меня Ник, пока я захлёбывалась воздухом и ужасом. — Гиби — дерево и до ужаса боится огня. Одна искра и…

Он замолчал, когда нам на головы посыпалась труха вместе с листвой. Я подняла взор и увидела, как очередной жгут готовый вот-вот рухнуть нам на головы. Убежать мы не успевали, но тут Ник что-то шепнул, опять взмахнул рукой и поднялся сноп искр. Гибривиус опять застонал, отдёрнул ветвь и протестующее замахал ей вместе с другими в воздухе, точно гигантскими щупальцами.

— Одна искра, — с лучезарной улыбкой обернулся Ник, — и он совсем теряет голову.

Я, конечно, задумалась, откуда у растения голова, которую он может потерять, правда, ненадолго. Гибривиус или Гиби, как назвал его Ник, начал хлестать ветками с удвоенной силой, и мне стало совсем не до раздумий. Тут и там раздавался грохот, пол сотрясался, и, казалось, будто на нас вот-вот обвалятся не только стены, но и потолок.

Ник неумолимо продолжал тащить меня вперёд, не позволяя ни остановиться, ни оглянуться. Только иногда я успевала поднять голову, чтобы заметить, как сверху мелькали ветви и грохотали где-то позади, буквально «наступая мне на пятки». Вдруг Ник отпрянул назад, уклоняясь от увесистого щупальца Гибривиуса, обрушившегося впереди, а я, этого не ожидая, не успела остановиться. Наше столкновение вышло таким сильным, что я потеряла равновесие и начала падать, попутно лицезря, как ещё одна ветка зависла надо мной. Что ж, похоже, настигла меня карма от Гибривиуса за всех его зелёных собратьев, которых я заспиртовала, сварила, измельчила или выжала ради сока. Но не успела я толком попрощаться с жизнью, как Ник дёрнул меня за руку, буквально выуживая из-под другой ветки, в ту же секунду рухнувшей за моей спиной. И потом дёрнул ещё раз, когда понял, что переусердствовал, и ещё одна ветка промелькнула перед моим носом.

— Какая ты неуклюжая, Лав, — хмыкнул Ник, поймав меня в свои объятия и наблюдая, как я цепляюсь свободной рукой за шляпку и не могу надышаться из-за охватившего меня ужаса. — Из-за тебя нас поймают.

— Ты… Ты… Ты… — начала я заикаться и выкрикнула: — Сумасшедший! — когда Ник подхватил меня на руки.

Всё ещё пребывая в ужасе, я мёртвой хваткой вцепилась в его пиджак, чувствуя, как по шляпке опять забарабанили кусочки коры. От страха хотелось зажмуриться, в то же время я боялась закрыть глаза и пропустить какую-нибудь опасность, поэтому упрямо наблюдала за тем, как Ник… Белладонна его побери! Он запрыгнул вместе со мной на ветвь Гибривиуса, которая совсем недавно упала перед нами, а теперь тяжело отрывалась от пола и начала подниматься вверх! После Ник спрыгнул на другую, и так, будто по лестнице, мы добрались почти к самому выходу из зала. Уже возле него Ник опустил меня на землю и, опять схватив за руку, о чем я уже даже не возражала, скомандовал бежать.

Мы сломя голову бросились прочь, пока нас не поймали. Уж не знаю, кого Ник имел в виду: Гибривиуса или преподавателей. Но что-то мне подсказывало, Гибривиуса он боялся меньше всего. И честно признаться, я тоже, ведь если нас застукают — мы точно получим не по одному, а по два или все три штрафных очка. Вот декан обрадуется моему отчислению.

Глава 19

Когда мы с Ником поднялись на третий этаж и свернули в нужный коридор, Несс о чём-то мило общалась с Дамианом, прислонившимся к дверному косяку и улыбавшегося ей заигрывающей улыбкой. Но услышав топот наших ног, они оба обернулись.

— Эй, Лав! — радостно воскликнула Несс, когда я остановилась перед ней. — Я… — и почему-то осеклась.

Я не сразу сообразила, в чём дело. Всё пыталась отдышаться, упёршись одной рукой в колено, и успокоить бой сердца, которое грозилось выпрыгнуть из груди. Но потом увидела, как с лица Дамиана сползла игривая улыбка, а его взгляд замер на наших с Ником сцепленных руках. Я мигом освободила свою ладонь, которая, казалось, приросла к ладони Ника, а Дамиан криво ухмыльнулся и, оттолкнувшись от дверного косяка, молча скрылся в кабинете. Ник будто не заметил мимолётного напряжения и со словами: «Так-так-так! Кто же теперь у нас декан?» — пошагал к входу.

— Фух, — смахнула я пот со лба и принялась поправлять рубашку. — Вроде успела.

И тут обратила внимание на книгу в тёмно-коричневом переплёте, которую Несс к себе прижимала.

— Ты взяла книгу?

— А… Да… — перестала разглядывать Ника Несс и тряхнула головой, отчего светлые локоны разметались по плечам. — Точнее нет. Прости, Лав, — погрустнела она и отняла от себя книгу, показывая мне вдавленную позолоченную надпись «Магическая спираль, том первый: Воля и потенциал», — но библиотекарь сказала, что в одни руки можно взять только один экземпляр.

— Твою белладонну, — шикнула я. — Но, может, ещё успею…

Зазвенел извещающий о начале занятий колокол.

— Ага. Понятно, не успею, — закатила я глаза и процедила: — Будем надеяться, что этот напыщенный индюк не придерётся ко мне из-за какой-то там книги.

Глаза Несс расширились, и она что-то хотела сказать, но её перебил Ник:

— Зараза! — громко выругался он, всё ещё заглядывая в кабинет из-за дверного косяка. — Его здесь нет!

— Кого здесь нет? — раздался ледяной голос за моей спиной.

Упс.

Я обернулась и встретилась взглядом с деканом, чьё суровое лицо не предвещало ничего хорошего, но и плохого тоже. Наверное. Честно признаться, мне вообще не было понятно, о чём он думал, что чувствовал и услышал ли, как я назвала его индюком. Эдакая мраморная статуя с копной стянутых на затылке рыжих волос, в тёмно-синем, строгом костюме, до тошноты аристократической рожей и убийственно опасной аурой.

— Да чтоб меня ифрит сожрал, — выдохнул ошарашенный Ник при виде Флэмвеля, — переварил и в..

— Флоренс! — вкрадчиво произнёс декан, тем самым заглушив последнее слово Ника, и окинул меня внимательным взглядом, будто надеялся найти ещё одно пятнышко, к которому можно придраться.

«Игнорируй, игнорируй, игнорируй… Что бы он ни сказал, игнорируй», — предчувствуя неладное, начала я сама себя уговаривать.

— Кажется, я сказал вам не опаздывать на мои уроки, но звонок прозвенел, а вы до сих пор не в кабинете.

— Как и вы, профессор Реджес, — всё-таки не удержалась я и вежливо оскалилась. — А насколько я знаю, урок считается начатым, когда преподаватель находится в кабинете. Поэтому смею предположить, что моё опоздание не считается.

На миг рыжие брови декана взметнулись вверх. Он перестал вглядываться в мою чистую рубашку и вновь встретился со мной взглядом.

— Тогда советую вам поспешить, Флоренс, — после недолгого, но выразительного молчания тихо заметил он. — Не стоит ждать, когда я окажусь в кабинете быстрее вас.

А голос был таким, что сразу и не поймёшь: то ли Флэмвель действительно давал дельный совет, то ли издевался, то ли просто угрожал.

— Лав, идём, — дёрнула меня за руку Несс, когда я не сдвинулась с места.

Я просто не могла пошевелиться и прервать наш с деканом зрительный бой (контактом это было сложно назвать). Казалось, что, отведя свой взор, я дам слабину и проиграю. Но голос Несс немного меня остепенил. Я отвернулась и сделала шаг в сторону кабинета, чувствуя себя так, будто повернулась спиной к угрозе мирового масштаба или похотливому негодяю, умеющему лапать одним лишь взглядом. Как же хотелось оглянуться и увериться, что он больше на меня не смотрит.

— А вы… — обратился тем временем декан к Нику, с которым я почти поравнялась.

Я беспокойно на него покосилась, мысленно желая удачи, а тот…

— Николас Тьёрс, профессор! — выдал.

Мне так и захотелось хлопнуть себя по лицу, а Ника обозвать идиотом. Ну, зачем… Вот зачем он назвал своё имя? Всё равно, что прыгнуть хищнику в рот! Предчувствуя недоброе, у входа в кабинет я пропустила Несс вперёд, а сама задержалась и оглянулась. Как раз в тот момент, когда декан приблизился к Нику и, сверкнув янтарными глазами, произнёс:

— Николас Тьёрс, вы тоже поспешите на занятия и желательно…

Он склонился к уху Ника, так близко, чтобы никто другой не мог услышать его слов, и что-то тихо шепнул. Ник заметно напрягся и стиснул кулаки, а после наши с деканом взгляды вновь пересеклись, и моё сердце пропустило удар. Я чуть ли не вбежала в кабинет и, уже не оглядываясь (даже на Дамиана), опустилась на крайнее место рядом с Несс, потеснившей Сенжи. И в тот же миг в аудиторию вошёл Флэмвель.

— Почему декан тебя так невзлюбил? — прошептала Несс, провожая его взглядом, пока он уверенным шагом топал к столу.

Гадая, что же декан такого сказал Нику, я повела плечами и поторопилась снять шляпку, о которой тот предупредил меня еще на прошлом уроке. Лучше лишний раз не привлекать внимание Флэмвеля внимания, а то он не хуже Гибривиуса — при виде меня совсем «теряет голову».

— Тема сегодняшнего занятия: магические круги, — тем временем начал свою лекцию декан и медленно оглядел аудиторию, а я уставилась в стол, не желая с ним даже взглядом пересекаться. — Наверняка каждый из вас думает, будто ему все известно о кругах, однако могу вас уверить — ваши знания о них ничтожны и даже больше — бесполезны. Кто-нибудь догадывается почему?

— Кругов нет, есть спирали… — еле слышно шепнула я, продолжая смотреть в стол.

И почти в тот же миг декан произнёс:

— Айвари Мирай.

— Магических кругов не существует, есть только магические спирали.

— Верно. Рад, что хоть кто-то догадался прочесть первую страницу книги до начала урока.

— Откуда ты знаешь? — с удивлением шепнула мне Несс.

— Почитала в книге.

Дабы не прослыть безумной, она посмотрела на стол передо мной, дабы увериться, что там никакой книги нет, а я пояснила:

— Дома.

— Магические круги были придуманы для школ, чтобы ограничить возможности магов, — тем временем продолжил декан, на которого я упорно не желала смотреть. — Всего их восемь и первый из них — базовый, в него входят три умения: «укрощение», «управление» и «контроль». Зачастую укрощение и контроль осваивают дети самостоятельно, почти с самого рождения, чтобы их магические силы не вредили окружающим. Однако случаются и проблемы. Например, у особенных магов, которых в простонародье прозвали пострелками — их силы могут проявиться внезапно, поэтому им может потребоваться помощь наставника. Или у потомков любесов, испытывающих неприязнь к магическому обществу. Таких детей можно считать особенно опасными.

А вот «управление», то есть способность управлять своими силами: повторить элементарное заклинание, подсмотренное у взрослых, или напитать какой-либо предмет магической энергией, чтобы он проявил свои волшебные свойства — дети могут выучить самостоятельно, в школах или с наставниками. Только после освоения этих трёх аспектов, дети переходят к изучению второго круга, — декан на мгновение замолчал и опять принялся куда-то шагать. — Чары, готовка зелий и лекарств, астрология, медитация, гадания, элементарная магия и прочие магические умения, не требующие сил стихий — всё это второй круг. А третий круг включает в себя простейшие заклинания стихий: создать шар света вместо факела, наполнить бокал водой, поджечь свечу, прогнать духа, заговорить землю, чтобы быстрее росли растения, или создать лёгкий ветерок в жару — всё это доступно магам и без получения очага стихий. Четвёртый круг в школах уже не преподают, потому что он гораздо сложнее и для него требуется очаг стихии. Случается, что некоторые талантливые маги могут выучить что-то из четвёртого круга и без очага, но, как правило, такая магия их плохо слушается, и на её контроль уходят все силы. А если маг теряет все силы, что с ним происходит?

— Он погибает, — сказал кто-то из аудитории.

— Совершенно верно, — согласился декан. — Истощённый маг рискует погибнуть, поэтому очень важно рассчитывать свои силы перед боем. Бывает, конечно, когда слабый маг побеждает сильного благодаря ловкости, уму и находчивости, но это скорее исключение из правил, чем одно из правил. Поэтому, если противник вас заметно превосходит в силе: попросите о помощи, оставьте его более сильному союзнику, в крайнем случае — бегите, но никогда не сражайтесь с ним один на один. Вы либо не сможете ему противостоять, либо он вас истощит, и вы сами погибнете.

С заднего ряда, где сидел задира Раст, послышалось надменное фырканье. Вот кого точно слова декана не убедили.

— Однако сколько бы выдуманная теория кругов ни была удобна и безопасна для школ, она лишена одной важной особенности. Кто знает какой?

Я заметила, как Несс на меня посмотрела, и тихо ей шепнула:

— Магической связи.

— Будешь отвечать? — поинтересовалась она и подняла руку, когда я отрицательно качнула головой.

— Мальвин? — проскользнули нотки удивления в голосе декана.

— Они лишены магической связи, — встала и произнесла Несс.

— Верно, — согласился он после недолгой заминки. — В отличие от спирали, круги не имеют магической связи или как это называется по-другому — магического нексума. Но зачем он нужен, что нам даёт магический нексум? Мальвин? — поинтересовался декан, когда Несс собралась сесть.

— А… Эм… — замялась она и беспокойно на меня глянула, а я напряглась, чувствуя неладное и только собралась ей подсказать, как…

— Флоренс.

Да чтоб этого декана.

— Ответьте уже наконец-то сами.

— Магический нексум или связь позволяют воспользоваться магической интеграцией, — ответила я… наконец-то и прямо посмотрела на декана, который, скрестив ноги и руки, сидел на краю стола с видом аки повелитель всея Академии.

— Что такое магическая интеграция?

— Это слияние нескольких магических умений в одно.

— Слияние умений разных стихий или одной?

— Разных.

— Сколько умений можно объединить за один раз?

Это уже начало напоминать самый настоящий допрос, под пристальным взором десятков глаз. Даже Силика — смуглая девушка из «сестер» — оглянулась, а вместе с ней Дамиан, скользкий тип, чье имя я забыла, а Принц удостоил косым взглядом из-за плеча. Только Шкаф и Аника, пожалуй, продолжили сидеть прямо.

— От двух и больше, — чуть помолчав, ответила я. — Зависит от магической силы заклинателя, понимания комбинаций и контроля слияния.

— Самое масштабное слияние?

Декан опустил руки и перестал облокачиваться на стол.

— Со слов Вильена Эскера хранителя очагов Крепости Амити и первого директора Академии, он скомбинировал шесть магических умений из разных стихий, — ответила я. — Но заклинание приобрело неожиданную разрушительную силу, почему он отказался о нём рассказывать и даже упоминать, какие именно умения он объединил. Ещё вопросы, профессор Реджес, или мы продолжим урок? — потеряла я терпение.

Коснувшись пальцем губ, декан улыбнулся:

— Последний вопрос, Флоренс.

Я чуть было не закатила глаза, опомнилась в самый последний момент. Да он издевается!

— Какие магические умения нужно объединить, допустим… — Флэмвель Младший задумчиво махнул рукой, — чтобы пошёл снег?

Моё лицо против воли вытянулось.

— Не знаю, — честно ответила я, а декан хмыкнул, дёрнул бровью и, опустив голову, отчего несколько прядей упало ему на лицо, медленно пошагал, вдоль длинного стола первого ряда, за которым сидели сёстры со своей свитой.

Проведя по нему пальцами, он вскоре остановился напротив Дамиана.

— Это хорошо, — прожёг меня янтарным взором декан. — А то я забеспокоился, что первый курс вам покажется скучным, и учить вас ничему не придётся.

Я возмущённо скрипнула зубами, уловив некоторый скрытый намёк.

— Садитесь, Флоренс, — всё тем же притворно заботливым голосом произнёс декан, а с заднего ряда до меня донеслась усмешка и издевательское: «всезнайка-зазнайка».

Сгорая от жгучего желания залепить чем-нибудь тяжёлым сначала одному умнику, а потом второму, без разницы в какой последовательности, я чудом себя уговорила и медленно села.

— Молодец! — тут же похвалила меня Несс. — Вот это ты его уделала! А как он удивился, когда ты на всё ответила? Ну… Почти на всё.

Я сдержанно улыбнулась ей и Сенжи, который показал мне большой палец, а после заметила, что на меня смотрела Мирай, однако стоило нам встретиться взглядами, как она резко отвернулась. Собственно, как и другие ученики, чей взор я успела на себе поймать. Кроме, пожалуй, сестёр и их свиты на первом ряду. Дамиан сидел вполоборота и весело ухмылялся. Принц отвернулся сразу, как только декан сказал мне сесть. Скользкий тип хмурился. Шкаф и Аника с самого начала не удостоили меня взгляда. А вот Силика… Хм, Силика еле заметно и одобрительно кивнула, как раз в тот момент, как декан произнёс:

— Флэмвель, тогда, может, вы ответите на мой вопрос?

Я облегчённо выдохнула, когда всё внимание переметнулось на Дамиана, который даже не обернулся на брата и, продолжая мне улыбаться, произнёс:

— Вы поверите, если я тоже скажу, что не знаю?

— Нет, — коротко и резко ответил декан, и только тогда Дамиан соизволил на него посмотреть:

— В таком случае для создания снега нужно заклинание дождя шестого уровня спирали воды и… — он задумался, явно издеваясь. — Заклинание «стужа» из восьмого уровня спирали ветра.

— Правильно, — отступил от него декан. — «Стужа» — это уникальное заклинание из спирали ветра, позволяющее совершить метаморфозу — превратить магию воды в ледяную магию. Не многие могут его применить и не многие могут его поддерживать достаточно долго, чтобы колдовать в полную мощь. Помимо колоссального запаса магической энергии, для стужи требуется магический очаг воды, иначе без него вы сможете создавать лишь кубики льда для напитков. Собственно, именно по этой причине многие маги ветра предпочитают выучить «полет», который так же сложно поддерживать, как и «стужу».

Метаморфоза огня — это молния, — декан подошел к столу, взял книгу, после чего направился в сторону лестницы, по которой мы с Несс поднимались, чтобы сесть на третий ряд. — Земли — металл.

Он начал медленно подниматься.

— Воды — водные клоны живых существ. Свет — мгновенное перемещение или телепортация. А тьмы…

Остановившись возле меня, Флэмвель замолчал. Я затаила дыхание, чувствуя его пристальный взгляд, после чего он слегка коснулся моих волос и на стол, прямо передо мной, с тихим стуком упал кусочек коры Гибривиуса. Сердце в груди ухнуло, а руки и ноги стали ватными. Неужели он знает?

Я тяжело сглотнула, продолжая смотреть на этот треклятый кусочек коры, точно на смертельный приговор. Боялась пошевелиться. Боялась поднять голову. И ждала, когда на меня обрушат поток брани или холодным тоном провозгласят: «Поздравляю. Ваше первое штрафное очко, Флоренс», — за то, что мы с Ником посмели обидеть «малютку» Гибривиуса. Но тут доказательство того, что я замешана в буйстве Гибривиуса, накрыла книга с золотистой надписью: «Магическая спираль, том первый: Воля и потенциал».

Я вскинула удивленный взор на декана, но тот уже на меня не смотрел. Он продолжил подниматься дальше, проверяя, у всех ли есть учебники, и говорить:

— У тьмы в отличие от других элементов есть две спирали. Первую положено именовать колдовством и ее метаморфоза — тень, которую вы сможете превратить в тайное оружие или собственное укрытие. А вторая спираль — некромантия, и ее метаморфоза…

Он опять остановился, после чего в полной тишине произнес:

— Лич.