Ярость

Глава 17

— И что потом? — заинтересованно спросила Сюзанн Брукс. Все это время она слушала меня затаив дыхание.

— Ничего особенного.

Теперь, рассказав все, я сам себе удивлялся. Почему это воспоминание так долго стояло у меня поперек горла?

Однажды мой приятель Херг Орвилл (мы были еще совсем детьми) проглотил дохлую мышь. Я подзуживал его, а он и правда ее съел. Прямо сырую. Это была маленькая полевая мышка, она умерла от старости, наверное, потому что на трупике не было никаких видимых повреждений. Мама Херга в это время вешала белье во дворе. Она все видела, так как смотрела на нас как раз в тот момент, когда ее сын взял мышь за хвост и опустил себе в глотку.

Она закричала. Вы представить себе не можете, как это страшно в таком возрасте — слышать, как взрослые кричат. Она бросилась к нам и сунула Хергу два пальца в рот. Херг исторг из себя сперва мышку, затем гамбургер, который он съел на ленч, затем что-то жидкое, с виду похожее на томатный суп. Он уже остановился и собирался спросить маму, что, собственно, происходит. И тут она сама начала блевать. Посреди всего содержимого их же лудков мышка выглядела далеко не худшим образом. Отсюда я сделал бы вывод, что когда вы исторгаете из себя непереваренные остатки прошлых воспоминаний, а настоящее ваше еще хуже, то некоторые из прошлых событий выглядят не так уж и скверно. Я собирался сказать это ребятам, а затем решил, что не стоит. Это просто шокирует их, как и история о манерах ирокезов.

— Отец был в немилости несколько дней. Никаких более крупных последствий. Потом все забылось.

Кэрол Гренджер собиралась что-то сказать, но тут встал Тед. Он был бледен как смерть, только на скулах проступали красные пятна. Он усмехался. Он выглядел в этот момент как призрак Джеймса Дина, готовый броситься на меня. Сердце мое сжалось.

— А сейчас я отберу у тебя эту чертову пушку, засранец, — все с той же усмешкой, обнажающей его белые ровные зубы, произнес Тед.

Мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы голос мой звучал ровно. Но кажется, я вполне преуспел в этом.

— Сядь, Тед.

Тед стоял. Он не бросился на меня, но я отчетливо видел, каких трудов ему стоило сдержаться.

— Мне дурно от твоего дерьма, ты это понимаешь? Ты пытаешься перемазать им всех окружающих, сделать их своими сообщниками.

— Разве я говорил…

— Заткнись! — повысил голос Тед. — Ты убил двух людей!

— Ты весьма наблюдателен, Тед.

Он сделал какое-то странное движение руками, и мне показалось, что если бы он мог, то схватил бы меня и сожрал живьем.

— Положи пистолет, Чарли. И попробуй одолеть меня без него.

Играй по правилам.

— Ты не скажешь, Тед, почему ты оставил футбол? — любезно поинтересовался я.

Мне было нелегко придать голосу выражение спокойной любезности, но я смог, и это сработало. Тед вдруг растерялся, он выглядел озадаченным и явно потерял почву под ногами. Казалось, он осознал в этот момент, что он один как дурак стоит посреди класса, а все остальные сидят и смотрят на него. Как если бы человек вдруг обнаружил, что у него расстегнута ширинка, и задумался бы, как оптимальным образом выйти из этого положения, чтобы окружающие ничего не заметили.

— Не стоит об этом, — наконец сказал Тед. — Положи пистолет.

Все же у него был великолепно поставленный голос. И он это знал.

— А что, ты боишься за свои яйца?

У Ирмы Бейтц отвисла челюсть. Сильвия наблюдала за происходящим с нескрываемым интересом.

— Ты… — начал Тед и вдруг сел на место. Кто-то в углу комнаты хихикнул, я не заметил, кто именно. Дик Кин? Харман Джексон?

Я смотрел на ребят. И то, что я увидел, поразило меня. Можно сказать, шокировало. Потому что на их лицах я читал нескрываемое удовольствие. Только что состоялся поединок, словесная дуэль, и я победил. Но почему это так обрадовало их? Сейчас я не мог ответить на этот вопрос. Ситуация напомнила мне идиотскую картинку в газете с подписью внизу «Почему эти люди смеются? Об этом вы узнаете на странице 41». Разница только в том, что мне не было, куда подглядывать. А ответ знать хотелось.

Я напряг все свои извилины, но так и не пришел ни к какому выводу. Возможно, дело в Теде. Такой отважный мальчик, такие красивые жесты… Может, со стороны остальных это просто зависть? Может, они хотят, чтобы все были на одном уровне, и никто не выделялся? Сними маску, Тед, и сядь на место, как все мы, обыкновенные люди.

Тед смотрел на меня, я на него. Я знал, что он только что потерпел поражение. Может, в следующий раз он не будет действовать так прямолинейно, а нападет на меня с фланга. Выберет другую тактику.

Но откуда все же эта всеобщая радость? Дух толпы? Нет, в это я не верил. Толпа всегда отвергает странного человека, урода, мутанта. Здесь на эту роль мог претендовать я, но никак не Тед. Тед — прямая противоположность понятию «изгой». Это юноша, которым вы должны гордиться, видеть которого рядом со своей дочерью будет большой честью для вас. Нет, дело было не в ребятах, а в самом Теде. Я вдруг понял это, и меня охватила странное возбуждение, сродни тому, которое испытывает охотник за бабочками при виде нового редкого экземпляра.

— Я знаю, почему Тед оставил футбол, — произнес чей-то голос.

Я оглянулся. Это был Пиг Пэн. Тед подскочил на месте. Кажется, он начинал сильно нервничать.

— Так говори же, — обратился я к Пэну.

— Если ты откроешь рот, я убью тебя.

Теперь Тед улыбался Пэну, а не мне. Пиг Пэн испуганно моргал и облизывал губы. Его раздирало на части желание выдать информацию. Возможно, первый раз в жизни его слова могли иметь колоссальный успех.

Все знали, что информация у Пэна достоверная. Миссис Дано, его мать, проводила почти все свое время в церкви, на базарах, благотворительных обедах и вечеринках, словом, везде, где можно услышать последнюю сплетню. Она была обладательницей самого длинного и любопытного носа из когда-либо существовавших на этой земле. Прежде чем вы произнесете: «А слышали ли Вы последние новости о таком-то», она вывалит гору грязного белья и продемонстрирует, что знает эту последнюю новость куда лучше и подробнее вас.

— Я… — начал Пиг Пэн, затем замолчал, косясь на Теда.

— Продолжай, не стесняйся, — неожиданно подала голос Сильвия Рэгон. — Не позволяй нашему золотому мальчику так себя запугивать.

Пиг Пэн благодарно улыбнулся ей, собрался с духом и выпалил:

— Миссис Джонс — алкоголичка. Ее возили в одно место подлечиться, и Тед должен был во всем этом принимать участие.

На мгновение воцарилась тишина, в которой раздался голос Теда:

— Я же предупреждал тебя, Пиг Пэн.

Тед встал, лицо его было бледным как мел.

— Нет, не стоит так поступать, Тед, — вмешался я. — Сядь и успокойся. Тед смотрел так, что на мгновение мне показалось, будто он бросится на меня. Если бы он это сделал, мне ничего не оставалось бы, как пристрелить его. Это явственно читалось у меня на лице. Тед, секунду поколебавшись, сел.

— Вот и прекрасно. Скелет вывалился из шкафа. Мы раскрыли маленькую тайну.

— И где же она лечилась, Тед?

— Заткнись.

— Она уже вернулась, — радостно сообщил Пиг Пэн.

— Ты пообещал убить Пэна, — задумчиво произнес я.

— И я это сделаю, — пробормотал Тед. Глядя на него, несложно было в это поверить.

— И тем подтвердишь старый тезис, что во всем виноваты родители. Яркий пример, не правда ли?

Я улыбнулся.

Тед держался за край парты, видимо, едва контролируя себя. Харман Джексон сиял. Наверное, у него с Тедом были старые счеты.

— Твой отец довел ее до этого? — участливо спросил я. — И каким же образом? Поздние возвращения? Глоточек ликера сперва, чтобы успокоиться, а потом еще и еще?

— Я прикончу тебя, — пробормотал Тед. Я не собирался останавливаться. Я хотел вытряхнуть из него все дерьмо. И никто из присутствующих не думал мне мешать. Это было невероятно. Они с интересом наблюдали за происходящим, словно уже долгое время ожидали чего-нибудь в этом роде.

— Должно быть, тяжело быть женой такого большого человека. Ты не пробовал ее понять? Все это сильно давило ей на нервы. И на тебя давила атмосфера в доме. Но ты ни в чем не виноват, не так ли?

— Заткнись! — закричал Тед.

— И все это происходило у тебя под носом, но ситуация вышла из-под контроля, так? К тому же, ты испытывал отвращение, не правда ли? А она дошла до ручки, правда, Тед? Расскажи нам. Избавься от этого. Она блевала по всему дому?

— Заткнись! Прекрати!

— И видела чертей? Или до этого не дошло? Она видела чертей? Видела?

— Да, это было отвратительно! — вдруг ответил Тед. — Почти так же отвратительно, как ты! Убийца!

— Ты писал ей? — мягко спросил я.

— Почему я должен ей писать?

— И тебе пришлось оставить футбол…

И тут Тед Джонс отчетливо произнес:

— Пьяная сука.

Кэрол Гренджер сделала большие глаза. Тед осознал, что у него вырвалось, и бросил на меня полный ненависти взгляд.

— За это ты поплатишься, Чарли, — неожиданно спокойно сообщил он.

— Возможно. Не упусти свой шанс.

Я улыбнулся.

— Неприятно, когда твоя мать — пьяная сука. Это и правда отвратительно, Тед.

Он ничего не ответил.

Мы могли переключить внимание на что-нибудь другое. По крайней мере, на время. У меня было ощущение, что с Тед ом еще не закончено.

За окном сновали люди.

Прозвенел звонок.

Долгое время все молчали. Нам было о чем подумать.