Ярость

Глава 25

Все это я узнал позже. А тогда я, все еще сжимая в руках пистолет, вдруг непонятно почему отлетел к доске, больно ударившись спиной о выступ для мела, затем упал на пол. Мне казалось, что началось светопреставление. Жуткая боль в груди перехватила мне дыхание, перед глазами поплыли разноцветные пятна.

Ирма Бейтц закричала. Она закрыла глаза, сцепила пальцы, лицо ее покрылось красными пятнами. Крик доносился как бы издалека, из туннеля, он казался мне нереальным.

Тед Джонс вскочил с места и направился к двери. Движения его выглядели неестественными, словно передо мной прокручивали кинопленку, голос его тоже показался мне странным, далеким и слишком замедленным:

— Они подстрелили сукиного сына! Они его…

— Сядь на место.

Тед не слышал меня, и не удивительно. Я сам себя не слышал. В легких было недостаточно воздуха, чтобы я мог нормально говорить. Он взялся уже за дверную ручку, когда я выстрелил. Пуля ударилась о косяк рядом с головой Теда, он остановился и медленно повернулся ко мне. На лице его одна за другой сменялись разнообразные эмоции: угасающая надежда, удивление, ненависть.

— Не может быть… Ты…

— Сядь.

На этот раз вышло лучше. Через несколько секунд я смог подняться и сесть на полу. Голова гудела.

— Перестань кричать, Ирма.

— Тебя убили, Чарли, — спокойно сообщила Грейс Стэннор.

Я выглянул в окно. Копы бежали к зданию. Я выстрелил пару раз и сделал глубокий вдох. Боль в грудной клетке, казалось, могла разорвать меня на части.

— Все назад! Или я стреляю!

Франк Филбрек остановился и посмотрел на меня безумными глазами. Он, наверное, был бы менее удивлен, услышав глас Божий. Он явно не понимал, что происходит, и я выстрелил еще раз в воздух. Спустя пару секунд Филбрек пришел в себя и заорал:

— Все назад! Назад, ради Бога!

Копы выполнили его приказ даже быстрее, чем можно было ожидать.

Тед Джонс медленно приближался ко мне. Нет, этот человек все больше напоминал мне плод больного воображения.

— Может, ты все же хочешь получить свою пулю? — поинтересовался я.

Он остановился, но лицо его было искажено все той же гримасой ненависти.

— Ты мертв, — прошипел он. — Ложись, тебя же убили, черт возьми.

— Сядь на место, Тед.

Боль в левой половине грудной клетки начинала меня всерьез пугать. Это было невозможно выносить. Такое ощущение, будто меня обработали отбойным молотком. Ребята смотрели на меня, в глазах их был ужас. Я боялся, если честно, опустить глаза на свою грудь, боялся увидеть расползающиеся пятна крови. Часы показывали десять пятьдесят пять.

— ДЕККЕР!

— Присядь, Тед.

Рот его искривился. Мне неожиданно вспомнился дохлый пес, которого я видел в детстве на улице. Это зрелище произвело на меня в то время большое впечатление. У него был похожий оскал. Тед постоял еще некоторое время, затем медленно сел.

— ДЕККЕР! МИСТЕР ДЕНВЕР СЕЙЧАС ЗАЙДЕТ В ШКОЛУ!

Голос Филбрека в громкоговорителе звучал не слишком уверенно, будто этот человек еще не пришел в себя после пережитого потрясения. Еще час назад этот факт позабавил бы меня, но сейчас я ничего не ощущал.

— ОН ХОЧЕТ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ!

Том вышел из-за одной из полицейских машин и медленно двинулся к школе через лужайку. Он шел неуверенно, как будто каждую секунду мог быть убит, и выглядел он лет на десять старше. Но и это не вызывало у меня никаких эмоций.

Некоторое время я выжидал, пока утихнет боль, затем поднялся на ноги. Я едва не упал, пришлось схватиться за край парты.

— О, Чарли… В голосе Сильвии звучало сочувствие.

Я медленно опустил пистолет на стол, дулом к ребятам, затем решился наконец осмотреть свое тело.

Я был в голубой рубашке в тот день, и вот сейчас я ожидал увидеть на ней бурые пятна крови, но ничего этого не было. Была огромная дыра в левом нагрудном кармане и вокруг нее еще несколько мелких дырочек. Я залез в карман и вытащил замок, который незадолго до этого вынул из мусорной корзины и зачем-то взял себе. Я достал замок и положил на стол. Весь класс ахнул, как будто я был фокусником в цирке и перепилил барышню пополам или же вытащил из ноздри Пэна стодолларовую бумажку. Никто не спросил, почему это я таскаю в кармане замок. Я был счастлив. Тед злобно глядел на замок, и меня начало это бесить. Не помешало бы заставить этого типа съесть старый добрый «Тайтус» на обед.

Звонок внутренней связи.

— Чарли?

— Минуточку, Том. Не мешай мне.

— Чарли, ты должен…

— Закрой свой рот.

Я расстегнул рубашку, и класс ахнул еще раз. На коже был точный отпечаток замка пурпурного цвета. Зрелище не из приятных. Меня начинало тошнить, и я застегнул рубашку.

— Том, эти ублюдки пытались пристрелить меня.

— Они хотели…

— Не надо рассказывать мне, что они хотели! — крикнул я.

Истеричность моего тона меня слегка обеспокоила.

— Уноси отсюда свою задницу и скажи этому недоумку Филбреку, что здесь будет море крови, понятно?

— Чарли…

— Помолчи, Том. Здесь я устанавливаю правила игры. Не ты, не Филбрек, не Господь Бог. Понятно?

— Чарли, дай мне объяснить.

— Тебе понятно, я спрашиваю?

— Да, но…

— Прекрасно. Тогда возвращайся и передай им мои слова, Том. Скажи, что я не хотел бы видеть ни Филбрека, ни кого-либо еще на протяжении следующего часа. Чтобы никто не заходил в это долбаное здание, и не пытался разговаривать со мной по этому долбаному радио, и не старался всадить в меня пулю. В двенадцать я буду разговаривать с Филбреком. Ты все запомнил, Том?

— Да, Чарли. Хорошо.

Он был абсолютно потерян и чувствовал себя не в своей тарелке.

— Они только просили меня передать тебе, Чарли, что произошла ошибка. Чье-то ружье случайно выстрелило и…

— Еще одна вещь, Том. Это очень важно.

— Что?

— Тебе следовало бы знать, с кем ты связываешься, Том. Я давал Филбреку возможность лично общаться со мной, но он поберег свою задницу. Он предпочел подослать тебя. Взгляни на вещи реально, Том. Кто тебя окружает.

— Чарли, ты хоть понимаешь, какую идиотскую ситуацию ты создал?

— Выходи отсюда. Том.

Связь отключилась. Мы наблюдали, как Том выходит из дверей и медленно движется к полицейским машинам. Филбрек положил ему руку на плечо, но Том ее сбросил. Многие ребята улыбнулись при виде этой сцены. Но я уже не улыбался. Единственное, чего я хотел — лежать дома в кровати. И чтобы все это мне только снилось.

Сандра сидела с отсутствующим видом, погруженная в свои мысли.

— Ты собиралась рассказать нам о своем романе с Тедом, — напомнил ей я.

— Не говори ничего, Сандра, — перебил меня Тед и бросил на меня мрачный взгляд. — Он хочет всех нас измазать своей грязью. Сделать такими же придурками, как он сам. Не позволяй себя в это втягивать.

Сандра улыбалась. Она выглядела неотразимой, когда улыбалась как ребенок. Мне стало грустно. Было ли это чувство сожаления о придуманной чистоте, я не знаю. Что-то неуловимое, что я не могу выразить словами.

— Но я хочу продолжать. Почему бы и нет?

Было одиннадцать часов. Возня за окнами прекратилась. Я знал, что Филбрек предоставит мне мой час. Боль в груди постепенно утихала. Оставалось только какое-то странное ощущение в голове, словно мозги выворачивались наизнанку. Я постепенно начинал понимать, что сегодня имею дело только с одним настоящим заложником, и это Тед Джонс.

— Да, мы сделали это.

Сандра водила ногтем по парте и внимательно рассматривала остающийся след. Она слегка наклонила голову, и я видел, что волосы у нее зачесаны на пробор. Косой пробор, как у мальчика.

— Тед пригласил меня на танцы, я согласилась.

Она взглянула на меня.

— А ты никогда не звал меня на танцы, Чарли.

Все было так странно. Мне не верилось, что десять минут назад пуля ударилась о замок в моем кармане. Мне хотелось спросить кого-нибудь, не снилось ли мне все это.

— Мы пошли на танцы, а потом в «Гавайян Хат». Тед знает хозяина этого заведения. И нам предложили там коктейли. Как взрослым.

Сложно было сказать, есть ли ирония в ее словах, или же это она серьезно.

Лицо Теда абсолютно ничего не выражало, но остальные смотрели на него с недоумением, как на диковинное насекомое. Живой человек, который знает хозяина этого заведения. Вот он сидит среди них.

— Я не думала, что мне понравится, потому что все говорят, что сперва ликеры отвратительны на вкус, но мне понравилось сразу. Джин слегка ударил мне по мозгам. А еще в стакане была соломинка, и я понятия не имела, нужно ли пить через нее или только размешивать, пока Тед не просветил меня. Все было замечательно. Тед рассказывал, как он играл в гольф, и обещал в следующий раз взять меня с собой, если я захочу. Он не был навязчив. Он поцеловал меня на прощание, совершенно не придавая этому значения. Некоторые ребята выглядят очень жалко, когда они всю дорогу думают, стоит ли поцеловать девушку на прощание или нет, и никак не могут решиться. Иногда я целую таких мальчиков первая, чтобы избавить их от этих страданий.

Я вспомнил, как мы с Сэнди однажды возвращались вместе с вечеринки.

Всю дорогу я раздумывал, удобно ли будет поцеловать ее на прощание и наверняка выглядел при этом жалким. Поцеловать ее я так и не решился.

— После этого мы еще три раза проводили время вместе. Тед был очень мил. Он всегда знал, о чем стоит говорить, всегда умел развеселить, рассказать что-нибудь интересное. Но никакой пошлости и всех этих грязных шуточек… Потом некоторое время мы не встречались и не выезжали вместе. Однажды он спросил меня, не хочу ли я отправиться с ним на роликовый каток в Левистоне.

Я часто думал о том, что стоило бы пригласить Сэнди на танцы, но не мог набраться смелости. Джо, для которого это не составляет проблемы, спросил меня однажды, почему я до сих пор Сандру никуда не пригласил. Я разозлился и посоветовал ему отстать от меня. В итоге дело закончилось тем, что я позвонил ей. Но после того, как сняли трубку, бросил телефон и побежал в ванную. Я уже упоминал о своем скверном желудке.

— Мы славно проводили время на катке, когда началась драка посреди зала. Ребята из Харлоу против ребят из Левистона или что-то в этом роде. Некоторые дрались прямо в коньках, другие сняли их. Хозяин вышел и сказал, что если они сейчас же не прекратят, он закроет каток. Но потасовка продолжалась. Люди разбивали друг другу носы, падали, снова поднимались и выкрикивали всякие гадости, не заглушаемые даже включенной на полную громкость музыкой. Кажется, «Роллинг Стоунз».

Сандра остановилась на минуту, затем продолжала:

— Мы с Тедом были в углу катка, недалеко от музыкальной установки. Мимо проезжал какой-то патлатый парнишка, он расхохотался и прокричал Теду: «Трахни ее, парень, пока я тебя не опередил!» Тед тут же догнал его и дал по физиономии. Этот тип полетел в середину площадки, в самую толпу дерущихся. Тед усмехался. Наверное, это единственный раз, когда я видела на его лице такую довольную улыбку. Он сказал мне: «Я сейчас, подожди» и через всю площадку отправился к тому парню, который только вставал на ноги. Тед сгреб его в охапку и стал бить его, придерживая за жакет, который трещал по швам, и наконец порвался окончательно. И этот парень кричал: «Ты порвал мой лучший пиджак, скотина, я убью тебя!» Тед сбил его с ног, отбросил обрывок жакета, который оставался у него в руках, подошел ко мне, и мы ушли с катка. Мы поехали в карьер, который находится по дороге в Лост Вэлей. Там все и произошло. На заднем сиденье его машины.

Она провела на парте очередную бороздку.

— Я думала, что должно быть больно. Все так говорят. Но ничего подобного не было, на самом деле это приятно.

Она говорила так, будто обсуждала вчерашний телефильм.

— Хотя Тед не использовал всех тех вещей, о которых он говорил, ничего дурного не произошло. Я не залетела, вообще ничего не случилось.

Красная краска постепенно охватывала шею и лицо Теда. Однако он сохранял безразличный вид.

— Потом он извинялся за свою неосторожность. Я была обеспокоена, хотя и не слишком. Он говорил, что женится на мне, если что. И выглядел сильно озадаченным. Я посоветовала: «Не будем об этом раньше времени, не беспокойся, Тедди». А он сказал: «Не называй меня так, что еще за детское имя». Наверное, он и сам удивлялся тому, что между нами произошло. Но я не забеременела. Даже странно… Иногда я чувствую себя какой-то нереальной. И мир вокруг нереален. Я что-то делаю, расчесываю волосы, хожу на занятия, но все это как бы не всерьез. Вы понимаете, о чем я? Все это фальшиво. Иногда мне кажется, что стены моей комнаты рухнут, словно картонные декорации, а за ними обнаружатся режиссеры и постановщики, готовящие следующую сцену. И трава, и небо — все это будто нарисованное. Фальшивое.

Она взглянула на меня:

— Ты разве никогда не ощущал этого, Чарли?

Я подумал, прежде чем ответить:

— Нет, Сандра. Это никогда не приходило мне в голову.

— А у меня это почти никогда не выходит из головы. После того случая с Тедом это еще усилилось. Я думала, что непременно должна забеременеть, потому что слышала, что это случается со всеми после первого раза. Я пыталась себе представить, как буду сообщать такую новость родителям. Отец будет в ярости и захочет узнать, кто этот сукин сын. А мама заплачет и скажет: «Я думала, мы вырастили тебя порядочной девушкой». Это было бы… Настоящее, реальное, понимаете? Но через некоторое время я уже не думала об этих вещах. Ничего не произошло. Я уже стала забывать, что это было за ощущение. Тогда я снова пошла на тот каток.

В комнате стояла гробовая тишина. Миссис Андервуд никогда, даже в мечтах, представить себе не могла такую тишину и такое внимание всей аудитории к рассказчику.

— Меня подцепил тот самый парень, с которым подрался Тед. Я специально позволила ему это сделать. Я одела свою самую короткую юбку, голубую, и тонкую блузку. Через некоторое время мы ушли с катка. И это было реальным. Это не было разукрашенной фальшивкой. Он не ломал комедии, ничего не строил из себя… Вообще, я ничего о нем не знала. Возможно, он был маньяк. Или наркоман. Может, у него был нож в кармане… Я чувствовала себя живой, понимаете, живой и настоящей.

Тед глядел на Сандру широко раскрытыми глазами. Вся сцена выглядела как отрывок кошмарного сна.

— Была суббота, громко играла музыка. На стоянке автомобилей, куда мы пришли, музыка с катка была слышна, но уже тише. С задворок роликовый каток смотрится не так заманчиво: всюду валяются пустые коробки, бутылки из-под колы, но эта картина тоже меня возбуждала. Он тяжело дышал и сжимал мою руку так, как будто боялся, что я убегу. Он…

Тед будто поперхнулся. Мне было странно, что кто-то может быть затронут до такой степени происшествием иным, чем смерть родителей. Это вызывало у меня уважение.

— У него была старая черная машина, и мне вспомнилось, как в детстве мама говорила: «Если незнакомые мужчины предлагают тебе сесть в машину, ни в коем случае не соглашайся!» И это меня тоже возбуждало. А что, если он украдет меня, думала я. Он открыл дверцу, мы влезли внутрь, и там он начал целовать меня. У него были жирные губы, он ел перед этим пиццу. Там, на катке, продавали пиццу по двадцать центов кусок. Он прижался ко мне, начал ощупывать, и я ощутила, как он размазывает остатки пиццы по моей блузке. Затем мы легли, я задрала юбку…

— Заткнись! — дико заорал Тед. Он стукнул кулаком по парте так, что многие подпрыгнули. — Ты не понимаешь, что такого не рассказывают при всем народе! Закрой свой рот или я его тебе закрою!

— Это ты заткнись, Тедди, или я выбью к чертям все твои зубы, холодно произнес Дик Кин. — Ты уже получил свое, не правда ли?

Тед недоуменно уставился на него. Они часто совершали совместные выезды в свет на машине Теда, и их можно было вдвоем видеть в клубе Харлоу. Не знаю, останутся ли они теперь близкими приятелями. Сильно сомневаюсь.

— От него не слишком приятно пахло, — продолжала Сандра, как будто ничего не произошло. — Но он был таким большим. И тяжелым. Больше Теда. И у него было… Ну, эта штука… Такая огромная, что я боялась, что он мне что-нибудь повредит, хотя уже была не девственница. Еще я думала, что на стоянке нас может заметить полиция, они ведь прохаживаются там, чтобы следить за порядком. И от этой мысли у меня захватывало дух. И тут со мной начала происходить странная вещь. Я почувствовала такое удовольствие, даже до того, как он снял мне трусы. Я никогда не ощущала себя такой… Настоящей. Что самое забавное, у него даже не получилось войти в меня. Он пробовал, я пыталась ему помочь, и все соскальзывало, и тут… Ну, вы понимаете. Он еще полежал на мне минуту и сказал: «Ты это специально подстроила, сучка». Вот и все.

Она встряхнула головой:

— Но это было реальным. Я до сих пор помню все до мельчайших подробностей: музыку, запах, звук расстегивающейся молнии, все.

Она улыбнулась задумчиво.

— А то, что происходит сейчас, может быть, даже лучше, Чарли.

Странное дело, я не мог понять, вызвал ли у меня этот рассказ неприятные эмоции или нет. Не думаю, хотя сложно сказать. Когда сворачиваешь с колеи, можно увидеть много интересного вокруг. «Интересно, как люди определяют, что они реальны», — прошептал я себе под нос.

— Что, Чарли?

— Ничего.

Я внимательно оглядел всех присутствующих. Они не были удрученными, никто из них. Я думал: «Как она могла рассказывать все это?» Но не видел подобного вопроса в глазах у кого-нибудь из ребят. Такие мысли могли быть у Филбрека. Или у старого доброго Тома. Но здесь… Пиг Пэн разглядывал свой карандаш. Сюзанн Брукс мило улыбалась. Дик Кин сидел с наполовину заинтересованным, наполовину отсутствующим выражением лица. Корки вертел головой. Грейси выглядела слегка удивленной, но не более. Ирме Бейтц, похоже, не было дела до этого всего. Наверное, она еще не отошла после того момента, как в меня выстрелили. Неужели эта жизнь взрослых настолько скучна, что рассказ Сандры произвел бы на них убийственный эффект? Или мои одноклассники такие странные и извращенные люди, что для них такое в порядке вещей? Мне не хотелось сейчас думать о вопросах морали, и я оставил эту тему.

Один Тед выглядел шокированным, но он не в счет.

— Я не знаю, что должно произойти, — обеспокоенно произнесла Кэрол Гренджер. — Я боюсь всех этих перемен. Мне нравится привычный ход событий, я не хочу, чтобы все вот так рушилось.

Что я мог на это ответить? События вышли из-под контроля. Было бессмысленно пытаться вернуть все в привычное русло. Неожиданно мне стало смешно, все это слишком смахивало на шоу.

— Мне нужно в уборную, — неожиданно произнесла Ирма.

— Потерпи, — ответил я. Сильвия засмеялась.

— Вернемся к нашей игре, — предложил я. — Я обещал рассказать вам о своей сексуальной жизни. Рассказывать особо нечего, разве что одна небольшая история, которую, возможно, вы найдете интересной.

И я начал свое повествование.