Ярость

Глава 6

Погода с утра выдалась изумительная. Солнечно и тепло, правда, немного ветрено. Холодный асфальт под босыми ступнями не успел прогреться, хотя на часах уже десять утра. По узкой дорожке к полигону движется целая процессия богато одетых мужчин и женщин. Автомобилям сюда заезжать нельзя, так что пришлось важным гостям топать ножками пару километров. Был я вчера рядом с ареной, хорошее получилось сооружение. Высокое, трибун много. Будут, как в древности взирать за смертельными поединками и бросать объедки вниз, выражая недовольство. Вон, впереди идут быстрым шагом, как две уточки, пара толстяков. Мужчина и женщина, по полтора центнера каждый. Запыхались, пот платочками утирают, а спешат. Хотят места занять получше. Да и одеты гости так, словно на вечернее представление в опере идут. Костюмы, платья, головные уборы. Если женщины в шляпках, то половина мужчин с непокрытой головой. Лет сто назад на такое смотрели бы с презрением. Может, как на меня сейчас. Я ведь топаю в общей толпе, одетый в серое каратеги, подпоясанный серым же поясом. Рукава у куртки специально оборваны, штаны подрезаны на уровне колен и обуви нет.

Я немного задержался в комнате, разговаривал с мамой по телефону. Таисия же трудилась рядом с ареной, с самого утра. Не знаю почему она слушалась ректора, выполняя всё, что он сваливал на неё. Вела себя как образцовый преподаватель, работая на благо родного МИБИ. Да, ещё звонил Лев Валентинович. Сказал, что уже на месте и готов делать ставки. Стратегию мы обговорили накануне. Делать максимальную ставку, когда коэффициенты самые высокие. Вместе с ним отправил Веронику, нашего мастера, для безопасности.

У входа в «особую» зону, прилегающую к арене, дежурила охрана из особого отдела полиции. А на всём полигоне, как я знал, работали мастера из разных ведомств. В том числе и из императорской охраны. Даже военных специалистов подтянули. Высоко в небе тихо кружил вертолёт. Гости проходили за линию, только если имели особый пропуск. Меня же пустили, когда я предъявил карточку участника. Небольшой кусок пластика с именем, фотографией и номером 47. На обратной стороне графический код. В закрытую зону участников можно было пройти, только приложив карточку к турникету. Это был огромный и высокий шатёр. Внутри есть и места отдыха, и большие экраны, транслирующие картинку с арены, и даже стойка с раздачей напитков. В дальнем углу устроили лазарет, где трудился Роман Игнатьевич Шимов, которому помогали две красивые медсестрички.

— Чего встал? — меня нагло толкнули плечом.

Мимо прошёл один из мастеров Еникеевых в защитном комбинезоне, украшенном золотым орнаментом, на голове круглая шапочка с вышивкой.

— Эй, ты бы следил за телодвижениями, — позади раздался низкий, как из бочки, голос. Мне на плечо легла огромная ладонь. — Слышь, петух золотой, тебе говорю.

Еникеев оглянулся. Зря. Стоявший рядом со мной здоровяк ехидно засмеялся.

— Так и буду тебя звать, — хохотнул он, за что заработал злобный взгляд.

Мастер отвечать не стал и направился к ещё одному из Еникеевых, выглядевшему почти в точности так же.

— Совсем страх потеряли, — пробасил мужчина. — Кеша, будем знакомы.

— Кузьма, — кивнул я.

Бугай был из рода Трубиных. Тот самый бородач, которого я видел во время регистрации. Только в тот раз взгляд у него был устрашающий, а сейчас спокойный.

— Не люблю, когда маленьких обижают.

— Я ведь обижусь, — посмотрел я на него.

— Шутка, — он улыбнулся в бороду. — Для меня все маленькие, кто весит меньше сотни кг.

Причём «кг» он сказал гыкнув: «кэ-гэ».

— А где ещё один от Трубиных? — спросил я.

— Митька? Здесь должен быть. Где бабы, там и он. О, точно, — он указал пальцем, больше напоминавшим сардельку, в сторону уголка доктора. Молодой мастер Трубиных обхаживал одну из медсестёр.

— Ты парень не дрейфь, мы тебя в обиду не дадим.

— Ага, спасибо, — хмыкнул я. — Однако, много мастеров собралось.

— Матчин! — справа раздался знакомый голос. Братья в белом. Даже сейчас выбрали белые комбинезоны. Какая-то военная модель или что-то вроде. Не режется, не рвётся. Интересно, а что так можно было? — Явился.

Братья подошли.

— Мы думали, Таська будет участвовать. Но ты молодец, смелый. Если против нас попадёшь, мы злобствовать не будем.

— Спасибо, — я сложил руки в знаке, которым меня вечно награждала Чжэнь. — Будьте со мной помягче.

— Будем, будем, — хмыкнул второй брат.

Интересно, кто из них Рома, а кто Григорий.

— Летите, птички, — сказал Кеша, — не мешайте.

— Кто бы говорил, кабан, — презрительно хмыкнул один из братьев.

— Вы тут любезничайте, — вставил я, — а я пойду водички выпью.

Не обращая на них внимания, направился к стойке, где раздавали напитки. Ага, Антонина Егоровна, секретарь ректора. Красивая молодая женщина в костюме и маленьких круглых очках. По моей оценке, ей до степени мастера рукой подать. Если бы она больше развитию посвящала время, а не работе, может и стала бы.

— А вас за что сюда? — спросил я, подходя к стойке. — Минералки без газа налейте.

— Ворчу много, — вздохнула женщина. Налила из небольшой бутылки в пластиковый стакан, протянула мне.

Вид у женщины действительно был грустный, но не обиженный. Понимала, что справедливо наказали?

— А Вы, Кузьма Фёдорович, почему босиком?

— Так ведь проще. Ботинки быстро придут в негодность. После первого удара подошва вылетит. И похоже, только меня это волнует.

Да, среди собравшихся мастеров только я выделялся простым каратеги. Остальные предпочитали обтягивающие комбинезоны разных расцветок.

— А вы пари заключить любите? — спросил я у неё.

— Не очень. Но наслышана, что Вы любите спорить на «желание».

— Не хотите попробовать? К примеру, на то, что я два матча подряд выиграю. Или даже три.

— Три? — она задумалась, осмотрела меня.

— Желания, связанные с учебным процессом, — добавил я. — Ничего такого. Даже ещё проще, какая-нибудь просьба необременительная.

— Тогда можно, — кивнула она. — Только я думаю, что три боя подряд не выиграете. Тайком подглядела жеребьёвку. Попасть в восьмёрку лучших — это настоящее достижение.

Я ещё раз огляделся. Из более чем пятидесяти собравшихся участников всего с десяток действительно сильных людей. Одни мужчины, кстати. Интересно, почему не допустили женщин? На одном из экранов пустили трансляцию с телевидения. Звука нет. Женщина что-то рассказывает, затем кадр сменился трибуной для высоких гостей. Выделили несколько людей, императора Ивана Шестого. Видел его фотографию недавно. На происходящее он взирал серьёзно, но заинтересованно. Рядом супруга, красивая женщина в скромном тёмном платье с широкополой чёрной шляпкой. Пара мужчин и молодых парней. Камера мазнула по Константину, притаившемуся позади ряда с важными гостями. Изображение ещё раз сменилось, показывая Ректора. На экране он говорил без звука, но голос его пришёл из-за шатра, со стороны арены. Говорил он о прекрасной возможности молодым мастерам проявить себя и показать силу. О том, что каждый мастер должен стремиться подняться на следующую ступень и стать опорой государства.

Изображение на экранах сменилось. Картинку показывали, снимая с вертолёта. Дальняя часть полигона, заставленная строительным мусором, кусками арматуры. Выхватили изображение мужчины. Не встречал его раньше. Военный защитный комбинезон, как на большинстве участников. Расцветка защитная, очень похожая на лесной камуфляж. Возраст сложно определить, но, на явно меньше, чем заявленный максимум в тридцать пять лет. Он поднял ладони, вокруг которых взвились нити молний. Даже в шатре я услышал громовой раскат. Интересно, как его самого не оглушило? Изображение вернулось к вертолёту, показывая, как сеть молний, круша бетонные блоки, прыжками двигается по полигону. При этом грохот стоял такой, как будто неподалёку работает расчёт крупнокалиберной артиллерии. Масштабные умения всегда самые сложные. Если ты не обложен громоотводами и не защищён особой экипировкой, выжить на участке, по которым прошёл шквал молний, маловероятно.

— Слишком шумное представление, — сказал я. — Половину гостей на арене оглушило.

— Да, — она удивлённо смотрела на экран. — Не думала, что это так громко.

Последовала небольшая пятиминутная заминка. Ректор поблагодарил наследника княжеского рода Орловых и сообщил о начале первой серии боёв. И если зрители думают, что будет так же зрелищно, как первое представление, то они глубоко заблуждаются. Мастера собрались только затем, чтобы хорошенько отделать друг друга кулаками. Может немного пошвырять по арене. Тем более самих площадок для поединков построили аж три. Слишком долго и скучно наблюдать за пятью десятками одинаковых боёв. Поэтому сегодня участники доберутся только до четвертьфинала, а послезавтра нам предстоит три боя, включая финальный поединок.

На среднем экране вспыхнули первые три группы цифр. Рядом с каждой парой номер арены. Для зрителей же участников представляли красиво. «Молодой князь рода Орловых, Тимофей Аристархович. Мастер второй ступени, познавший силу! Номер четыре! Зелёный камуфляжный костюм!». Да, одним из первых выступал тот самый мужчина, развлекавший гостей. Точнее, поиздевавшийся над их барабанными перепонками. Его соперником вышел представитель рода Еникеевых. Не тот, с кем я столкнулся утром, а его младший соратник. Мастер первой ступени. Можно было и бой не проводить, так как исход очевиден. На других экранах сходились незнакомые участники, но я сосредоточился на выступлении молодого князя.

Видя, что силы просто не равны, молодой Еникеев бросился на противника, рассчитывая повалить на землю и завязать борьбу. Задумка хорошая, но молодой князь встретил его градом жёстких ударов, добавив коленом в живот, когда противник полез в клинч. Крики зрителей были отлично слышны в шатре, не нужен был и звук с экрана. Что мне понравилось, так это боевые навыки Тимофея. Его рукопашный стиль не был привязан к какой-то конкретной школе, но большой упор делался на бокс и немного самбо. Уверен, что он и в «режиме» может драться также эффективно, просто щадит противника. Пара ударов, пропущенных в голову, отправляют Еникеева в короткий полёт и нокаут. Он полежал несколько секунд, сел, тряхнув головой и жестом показал, что продолжать не может. Вот и первый победитель, который выиграл, не напрягаясь. Но трибуны радовались.

Ещё два боя я скучал, наблюдая за почти одинаковыми сражениями. Только в одном бою, где сошлись равные по силе мастера, бой показался интересным. Всё потому, что один из участников проявил железную силу воли, не желая уступать и сдаваться. Выносили его с поля боя на носилках. А затем на экране появился номер 47 против 16 на третьей арене.

— Мой поединок, — улыбнулся я, всё ещё сидя рядом со столом с напитками. Удобно устроился на высоком стуле. С этого места открывался хороший вид на большой экран. — Будете за меня болеть?

— Обязательно, — улыбнулась Антонина Егоровна.

Заблудиться было сложно, так как из шатра вело три дорожки, на каждой из которых десятки цифр, указывающих номер арены, чтобы даже самый несообразительный участник не заблудился. Моим соперником оказался незнакомый мастер первой ступени. Мне показалось, что он застрял в развитии. Может бросил, а может просто не мог дальше продвинуться. У выхода на арену нас встретил мастер Корицкий, повторил правила. Отдельно для меня указал, что использовать нельзя, вообще, ничего, кроме кулаков.

Арена — прямоугольная площадка, обнесённая двухметровыми плитами, над которыми установлены трибуны. Чем-то напомнило футбольный стадион в миниатюре. С покрытием заморачиваться не стали, просто утрамбовав немного землю, выровняв её. Солнце светит в глаза, крики зрителей. Мастер Корицкий остался у дверей, чтобы успеть вмешаться, когда дело дойдёт до убийства. Я отметил на противнике тяжёлые военные ботинки. Наверняка стальная пластина в носке и в рубчатой подошве. Такими прилетит — мало не покажется. Для полноты картины могли бы ему кастеты выдать или кусок железной трубы. Я посмотрел на босые ноги, пошевелил пальцами.

— Ну, Лев Валентинович, не подведите, — тихо сказал я.

Дали отмашку к бою. Я же просто побежал к противнику, вращая руками как мельница. «Может покричать? Хорошая мысль».

— А-а! — завопил я, но мой голос потонул в криках с трибун.

Несколькими минутами раньше, просторное полутёмное помещение в центре Москвы

Попасть на территорию закрытого букмекерского клуба можно было, только обладая солидным состоянием, которое тщательно проверяли или по рекомендации одного из постоянных клиентов. Большой зал чем-то напоминал игорное заведение, только вместо столов для карточных игр и рулеток здесь были установлены кольца из столов, над которыми висели экраны. Одни были заполнены строчками данных и цифр, другие показывали картинку с трибун или арен. В центре каждого кольца сидели парень и девушка, принимая ставки. Расположенные вдоль стен диваны и мягкие уголки со столиками тонули в полумраке. Видно было лишь свечение экранов небольших планшетов, вырывающих из темноты то или иное лицо. Рядом с диванами и столами сновали девушки в довольно откровенных нарядах, толкая перед собой тележки с алкогольными напитками и лёгкими закусками. И свободных мест в зале практически не осталось.

В одном из тёмных углов помещения, пара немолодых мужчин почти в одинаковых коричневых костюмах, смотрели за действом, разворачивающимся на экранах планшетов. К ним подплыла очаровательная девушка, чей наряд больше напоминал купальник, совмещённый с рыбацкою сетью.

— Не желаете вина или шампанского? У нас огромный выбор напитков.

— Минеральной воды, — сказал один из мужчин. — Тёплой, без газа.

Девушка наклонилась, отчего грудь едва не выпрыгнула из купальника. Один из мужчин поднял взгляд, посмотрел скорее осуждающе и вернулся к планшету. Секундой позже на столе появилась пара стеклянных бутылок и два высоких стакана.

На экранах одного из колец в центре комнаты, высветились номера 47 и 16. Рядом появилось изображение молодого парня. Русые волосы, немного отрешённый взгляд, клетчатая рубашка. Ниже бежали строчки с информацией. С противоположной стороны высветило изображение мужчины около тридцати пяти лет. Волевой взгляд, тёмные волосы, костюм с галстуком. И снова строчки с информацией. На пустом экране рядом с черноволосым мастером появились первые ставки. Довольно скромные: «200. 000», «350. 000». Первый этап начался. Во время отборочных поединков, когда противники неизвестны до последнего момента, ставки делали и принимали в «живом» режиме. Когда же дело дойдёт до четвертьфинала, и соперники определятся, тогда уже и начнётся крупная игра. Лев Валентинович нажал пару иконок на планшете, отвечая на все ставки. Строчки с суммами быстро исчезали, что не осталось незамеченным. Появилось ещё несколько цифр с примерно той же суммой и быстро исчезли. Следующие суммы увеличились как минимум вдвое. Но выкупать их уже никто не решился, поэтому они так и повисли на экране. Причём ставили все исключительно на более взрослого соперника.

Тем временем матч начинался. Показали просторную, ничем не примечательную арену, окружённую бетонными блоками. Льву Валентиновичу подобное казалось просто странным, но своё мнение он привык никому не говорить и не показывать. Вот на арене показались участники. Молодой Матчин, одетый ещё более странно, чем выглядела арена. Короткие штаны, босые ноги и подпоясанная безрукавка. Его соперник выглядел внушительней и крупнее. Дали отмашку к началу поединка. На экране ставок появилось ещё с пяток строчек.

Молодой Матчин побежал на противника, странно размахивая руками и, похоже, что-то крича. Немного не добежав, остановился, словно испугался, закрыл лицо кулаками, как в боксе, попятился. В наушниках Льва Валентиновича зрители кричали, свистели и бесновались, недовольные таким странным и, внешне трусливым поведением. Быстро взглянув на экран, Лев Валентинович увидел то, что ожидал. Появилась новая ставка: «1/2 — 1. 000. 000». Кто-то ставил против Матчина сумму в миллион рублей против пятисот тысяч. Ставка тут же вспыхнула и исчезла, выкупленная адвокатом.

Что касается событий на арене, то противник Кузьмы решил пойти в наступление, наседая и работая руками как в боксе. Молодому парню ничего не оставалось, как пятиться, закрывая голову руками и получая увесистые удары по защите. Вот он зазевался и пропустил удар ногой в колено, опустил руки и тут же заработал пару ударов в лицо. Это заставило его отшатнуться, но он устоял на ногах, вновь спрятавшись за кулаками. Пару раз огрызнулся, но ударил лишь по воздуху. Лев Валентинович вспомнил виденный когда-то давно боксёрский поединок. Там происходило примерно то же самое, только противники не использовали подлые приёмы и не били друг друга по ногам. А Матчин, после удара тяжёлым ботинком в колено, заметно захромал.

На экране появилось несколько ставок с пометкой 1/2. Лев Валентинович немного поколебался, но обе ставки выкупил. Затем вздохнул и на стороне Кузьмы Фёдоровича ввёл строчку: «3/1 — 2. 500. 000» Строчка провисела секунд пять и исчезла. Как и следующие две такие же. Кто-то не скупился, отвечая ставкой в три раза больше, уверенный в том, что Матчин обязательно проиграет. Сумма «банка» на экране планшета, доступная для ставок Льва Валентиновича, заметно просела и за несколько минут там осталось всего триста тысяч. По договорённости эти деньги должны были достаться конторе Цигельмана в случае форс-мажорных обстоятельств или проигрыша Кузьмы Фёдоровича. Теперь оставалось только ждать, чем закончится первый этап и будет ли второй, если они всё проиграют.

«Выдыхается», — подумал я, глядя на противника. Мужчина немного сбавил темпа, атакуя уже не так яростно. Вот он допустил несколько ошибок, и я едва не срубил его прямым ударом. В последний момент удержался, подумав о Цигельмане и ставках. Ещё несколько минут я кружил по арене, получая тяжёлые удары. Всё, пора, надо заканчивать, а то догадаются. И так изображаю избиваемого уже пять минут кряду. На очередном тяжёлом ударе, который должен был прийтись мне в предплечье или ухо, если я опущу защиту, я поймал противника за запястье. Это было несложно. Слишком он медлителен для мастера. Явно изучал бокс, не брезгуя силовыми тренировками. Но даже Джим быстрее его. Схватив за запястье, немного потянул в сторону, второй рукой несколько раз ударяя в солнечное сплетение. Последний удар пришёлся в подставленный локоть, но это его не спасло. Отступив на два шага назад, я изобразил тяжёлое дыхание, уперев ладони в бёдра. Противник же рухнул на колени, сложившись едва не пополам и пытаясь вдохнуть. Правила не запрещали броситься вперёд и добить его, врезав пару раз по голове. Может кто-то так и сделал бы, но я ждал, поднимется или нет. Гости на трибунах кричали и свистели. Не поднялся. Появился мастер Корицкий с парой крепких ребят. Несчастного уложили на носилки и быстро вынесли с арены. Не забывая прихрамывать, я вышел следом.

На полпути к шатру меня перехватила Тася.

— Ну как? — спросил я у неё.

— Отлично, — она улыбнулась, коротко обняла меня, осмотрела кулаки, предплечья. — Не пострадал? Как нога?

— Всё хорошо. Я не переигрываю?

— Нет, наоборот, — она заулыбалась шире. — Видел бы ты, что творится в зале, где сидят князья. Они до сих пор не верят, что ты сумел победить. Лев Валентинович звонил. Сказал, что первоначальную сумму почти утроил. Сейчас дождётся подтверждения от банка и сообщит. Спрашивает, продолжать?

— Что за вопросы? Скажи, что следующий бой я затягивать особо не буду. Надо провести его чуть быстрее и динамичней. Пусть старается. К вечеру мы станем очень состоятельными людьми.

— Удачи, — она поцеловала меня, взъерошила волосы и умчалась обратно.

Прихрамывая, я вернулся в шатёр. Мастеров внутри заметно убавилось. А после второго тура и вовсе останется шестнадцать участников. Зайдя в угол для пострадавших, увидел там только своего соперника, над которым склонился доктор Шимов, ощупывая живот.

— Не сильно досталось? — спросил я, усаживаясь на стул рядом с кушеткой. — Красавица, принеси-ка мне подушечку со льдом.

— Охлаждающий пакет, — кивнул медсестре доктор. Та метнулась к шкафу и вручила мне ледяной пухлый пакет, который я приложил к коленке. — Нет, судя по всему, не сильно.

— Прости дружище, так получилось, — сказал я сопернику. Вот ведь, даже имя его не запомнил. Вроде Сергей.

— Два пальца сломал, — сказал он.

— Сейчас поедешь на рентген, — сказал ему доктор. — У нас в отделении есть. Грудную клетку и руку. Снимки мне. Или личному доктору.

— Советую довериться мастеру Шимову, — подсказал я. — Он переломы и прочее каждый день видит. Опыт, как у главного отделения травматологии столицы.

— Что у тебя? — спросил доктор.

— Ушиб, пустяковый. Даже не опухло, — я убрал охлаждающий пакет, показывая коленку.

Успел я посмотреть бой здоровяка Кеши. Противник ему попался какой-то не боевой. То ли не занимался ударными видами спорта, то ли не дрался никогда. Полез к тому, кто тяжелее тебя в два раза, неуклюже нанося удары. Кеша его просо подхватил, оторвал от земли и опустил обратно, приложив немного силы. На этом бой и закончился. Как выяснилось, это был самый быстрый поединок.

Ожидая второго выступления, я успел и отдохнуть, и поскучать, когда высветились цифры 47 и 52. Как раз после моего боя будет объявлен перерыв и оставшиеся шестнадцать участников проведут открытую жеребьёвку. Выходя на первую арену, я никак не ожидал увидеть там одного из братьев Орловых.

— Рома? — спросил я.

— Григорий, — сказал тот. Вздохнул. — Два никчёмных поединка. Что за день?

— Охохо, — я покачал головой. — Скольких сгубила самоуверенность, а они всё не переводятся.

— Я не выдохнусь, как тот индюк, — хмыкнул он. — Целый день могу тебя пинать, пока не сдашься.

— Тогда заранее прошу быть со мной помягче, — от уха до уха улыбаясь, я первым вошёл на арену. Сцепив руки над головой, приветствовал трибуны.

Зрители любезности с моей стороны не оценили. Они что-то кричали, но в общем гомоне разобрать было сложно. Заметил я и трибуну с императором. Она была установлена так, чтобы наблюдать за первой и второй ареной. Выходит, мой первый бой он не видел. Продолжая приветствовать зрителей и улыбаться, дошёл до своего угла. Гоша, напротив, был собран, серьёзен. Дали отмашку к началу. Закрыв голову руками, я быстро побежал вперёд, намереваясь протаранить его. Не вышло. Он легко уклонился, словно матадор и подтолкнул в спину, отправив в полёт. Следом не прыгнул, дождался, пока встану. Ещё раз, голову закрыть и бежать, чуть пригнувшись. Можно не говорить, что результат оказался тем же. Только после толчка в спину я пролетел немного дальше и даже прокатился по земле.

«Эх, на что не пойдёшь ради денег, — пришла одна мысль. Другая ей отвечала. — Это всё военная хитрость, болван!».

Третий мой забег в роли быка, закончился немного неожиданно. Захват и высокий бросок. Меня уронили с такой силой, что земля в том месте должна была просесть на пару сантиметров, оставив вмятину по форме напоминающую человека. Прямо как в детских мультфильмах. В голове опасно загудело.

«Надо быть осторожней, — меня, наконец, посетила здравая мысль. — Может хватит придуриваться? Доиграешься».

Григорий Орлов, полигон МИБИ, первая арена

Уронив Матчина, при этом добавив немного силы, Григорий хотел набросится сверху, чтобы как можно быстрее закончить этот позорный бой. Вот только Кузьма оказался проворным и вскочил как-то слишком быстро. Даже взгляд не поплыл, хотя земля ощутимо дрогнула, когда он падал. У Григория же сложилось впечатление, что он уронил чугунную статую, а не человека. Не то чтобы она была тяжёлой, просто слишком «твёрдой», если так можно выразиться. Бросившись вперёд, он провёл двойку ударов, целясь в предплечья, которыми Кузьма закрывал голову. Оба удара пришли точно в цель и кулаки заныли знакомой болью. Так бывало, когда Гошу заставляли отрабатывать удары на железобетонной стене. Инструктор был доволен только тогда, когда видел её раскрошенную от многочисленных попаданий. Он говорил, что только там можно усилить доспех духа, сделать его прочным, чтобы кости не ломались от собственной силы. И вот сейчас Григорий почувствовал именно эти ощущения. Словно лупил кулаками в стальную стену.

Ещё одна двойка ударов, попытка сократить дистанцию. Кузьма не ставит жёсткий блок, ныряет под второй удар, тоже двигаясь навстречу. «Захват?», — пришла Григорию мысль, когда он увидел раскрытую ладонь Матчина. В этом случае следовало ударить навстречу. Но неожиданно в голове что-то взорвалось и мир на долю секунды погас, словно Григорий моргнул. Небо потемнело, приобрело тёмно-серый оттенок и над мужчиной склонился доктор. В нос ударил неприятный резкий запах нашатыря.

— Лежи, — посоветовал доктор, надавив на грудь мужчине. — Сколько пальцев я показываю?

— Два, — моргнув пару раз, сказал Григорий. — В ушах звенит, голова кружится, и левый висок болит.

— Хороший пациент, — улыбнулся доктор. Достав из кармана фонарик, посветил в один глаз, который резанул болью, затем в другой. — Думаю, что это небольшое сотрясение.

— Что было? — всё-таки спросил мужчина.

— Чисто технически, тебе отвесили пощёчину. След от пальцев и ладони на пол-лица. Уже фиолетовым наливается. Отдохни полчаса, полегчает. Для мастера, познавшего силу, это даже не травма.

Доктор удалился и в поле зрения попал Рома.

— Ты как? — участливо спросил брат. Немного улыбнулся, покачал головой. — Необычный синяк, надо сфотографировать на память, — он полез в карман за телефоном. — Кстати, отец рвёт и мечет. Волосы на головах подчинённых рвёт, и мебелью в них швыряется. Многие говорят, что бой договорной был и ты его специально слил. Зря ты с Таськой утром болтал. Что она сказала, кстати?

— Чтобы я был осторожен, — отозвался Григорий, вздохнул.

— И почему ты её не послушал? — расхохотался Рома. — Тебе такую оплеуху смачную отвесили. Покажу на записи. Ты метра три пролетел и красиво так приземлился.

— Сам как?

— Мне сопляк какой-то попался. Я его одним апперкотом вынес. Вот что они на турнир полезли, если даже драться не умеют? И как только первый бой он выиграл? Может, как Матчин, соперника утомив?

— Ты, если против него в следующем бою выйдешь, выложись сразу на полную. А то меня он так утомил, что до сих пор в голове звенит.

— Само собой. На чужих ошибках учиться не так больно. Да и надо его выбить из турнира побыстрее. Чтобы он на Тимоху не нарвался. Дядя Аристарх ему чёткую задачу поставил, на несчастный случай. Тасю жалко, если так случится.

Григорий поморщился, почувствовал резкую боль в левой щеке.

После двух раундов поединков нам предоставили почти час отдыха. Те, кто прошёл в шестнадцать лучших, встречались с гостями, для которых открыли доступ в шатёр. Я же прятался в шатре, который подняли для администрации и персонала, работающего над турниром. Таисия помогла ненадолго укрыться. Выпил порцию энергетического коктейля, подумал о разном, о том как провести следующие поединки. Затем за мной пришёл лично ректор. Началась жеребьёвка на следующие и последние на сегодня матчи. Проводить её взялся лично Иван Шестой. Думал ректор что-то скажет по пути, но нет, он многозначительно молчал. Шёл впереди и молчал, действуя на нервы. Он не только невероятно сильный человек, достигшей высшей ступени, а ещё и умный. Редкие качества, совмещённые в ком-то одном. Мама бы в таком случае наставительно сказала: «Смотри и запоминай, как надо».

Шатёр для претендентов был заполнен важными гостями до отказа. Семьи тех, кто прошёл два этапа, император со свитой, его охрана, учителя.

— Мне повезло, — громко сказал я пожилой паре, мимо которой мы проходили. Они что-то говорили явно обо мне. — Просто повезло. Да, да, — ещё один кивок другим гостям, — я самый везучий мастер. Это просто удача. Повезло.

Не люблю, когда привлекаю слишком много внимания. Не люблю. Слава всем богам, мы быстро миновали группу гостей. Я остался среди участников, спрятавшись за крупногабаритным Кешей, а ректор прошёл к столу, где установили круглый стеклянный барабан с шариками. Император позволил женщине в тёмном платье вращать ручку, затем вытащить первые два шарика. Первым оказался Роман Орлов и незнакомый мне мужчина. С виду сильный, но я не следил за поединками. Император напутствовал их парой слов, затем лично покрутил барабан и достал следующие номера. Судьба, играть с ней опасно, потому что выиграть невозможно. Второй парой оказались Кеша и мастер от Еникеевых, которого он задел утром. И выглядел тот довольным, получив возможность отыграться. Следующая пара незнакомых мастеров. Потом выпал номер сорок семь. Вздохнув, пошёл к столу, поправляя пояс. Слышались смешки и весёлые голоса. Говорили о «том самом», который что-то сделал два раза и ещё…

— Спасибо, — сказал я императору. Вблизи он, действительно, не казался грозным или строгим. Мягкие черты лица, небольшая бородка и усы, аккуратно и тщательно расчёсанные. Большие залысины, если приглядеться. И взгляд добрый. Будем надеяться, что это компенсируется суровостью его министров и помощников.

Вторым вышел мастер из рода Хованских. Тот самый чудак, который щеголял в странной форме джинсового цвета. Он и сейчас выглядел почти так же. Комбинезон был именно синим и довольно жёстким на вид. Вот зачем на комбинезоне кармашки, чтобы противнику удобнее было за них цепляться?

— Матчин Кузьма, против Хованского Дмитрия.

Взгляд тёмных глаз мне не понравился. Было в нём что-то неприятное. Когда смотришь на чудаков и психов, глядя им в глаза, чувствуешь именно это.

— Матчин, — сказал Дмитрий, низко кивнул пару раз, словно болванчик. — Я помню, как папа вернулся ночью. Весь в крови, словно со скотобойни. Жаль меня не взяли, а только специалистом тогда стал, мог за себя постоять.

Мало ли о какой ночи он говорил, но мне словно под дых ударили, выбив воздух из лёгких. А затем кровь прильнула к голове, зашумело в ушах. Голоса в зале и все звуки пропали. Перед глазами потемнело, остался лишь краюшек светлого пятна, кусок стола и этот тип в синем комбинезоне. Но видел я совсем не эту картину. Яркий пожар в ночи. И воображение рисовало фигуру без лица, просто мужчину, покрытого кровью, стоявшего на обломках рухнувшей стены.

Я поднял руку, глядя, как дрожит ладонь. Сжал в кулак, но и он дрожал. Увидел себя со стороны, покачал головой. С силой стиснул зубы, прикусив язык. Даже боли не почувствовал. На плечо легла ладонь ректора. Тяжёлая, хотя он не использовал силу.

Посмотрел на него, немного улыбнулся. Дрожь в руках прошла.

— Да, — сказал я, поразился, насколько спокойно звучал голос. Посмотрел на Ивана Шестого. — Ваше Императорское Величество, видите, между Матчиными и Хованскими кровавая вражда. Они убили моих маленьких сестёр и братьев, убили отца и тётю. Бахвалятся, — долгий выдох. — Прошу Вас, разрешите украсить этот скучный праздник хорошим поединком. Без правил и ограничений. Мастер против мастера, насмерть.

Только сейчас заметил, как тихо вокруг. Кто-то шепчется, что-то шуршит и щёлкает.

— Украсить праздник? — уточнил император. Похоже, из всего, что я сказал, он уловил только это. — Хорошим и красочным поединком? Разрешаю. Геннадий Сергеевич? — взгляд на ректора.

— Как скажете, — кивнул он, немного сжал ладонь на моём плече.

— Спасибо, — я склонил голову перед императором. — Спасибо.

Развернулся и пошёл за ректором. Как мне показалось, я шёл за его спиной, а когда вернулся к реальности, оказалось, что стою на улице.

— Кузя, — послышался голос Таисии. Она подошла, положила руку на плечо, где недавно лежала ладонь ректора.

— Вот, а я думал будет скучный праздник, — улыбнулся я. — Разбавим его весельем. Устроим настоящее представление! С фейерверком и салютом.

— Это одно и то же, — сказала Таисия. Заглянула мне в глаза, поманила к себе, крепко обняла.

— Всё хорошо, — ответил я. — Просто… неожиданно…

— У тебя вид был такой, словно ты сейчас всех вокруг убивать начнёшь. Очень страшный, даже я испугалась. А я, знаешь, сколько злодеев перевидала?

— Я, по-твоему, злодей? Обижаешь. Ты лучше позвони Цигельману. Пусть всё, что насобирал в следующем бою сразу ставит на меня. Потом дураков найти будет сложно. Беги, а я пойду посижу немного в вашем шатре. Думаю, мне последним выступать. Надо собраться с мыслями.

— Хочешь с тобой посижу? — вот как у неё получается такое серьёзное и смешное лицо одновременно.

— Иди уже, — улыбнулся я.

Все оставшиеся поединки успели провести меньше чем за час. Да и зрители не были так активны, как до перерыва. Минут сорок понадобилось, чтобы убрать с полигона гостей, спешно закончить дела и удалиться самим. Остался только ректор и Таисия, которая и сообщила мне, что всё готово. Вертолёт в небе продолжал кружить. И не жалко им топливо тратить? Я неспешно шёл к арене под номером 1. Плохо, что не удосужился узнать, какой силой обладает этот Хованский и придётся ли компенсировать разрушения, которые мы учиним? Вполне может, что нам и арены хватит. Мне, по крайней мере, точно. Надеюсь, он не изучает огонь, а то пожар будет знатный. Хотя, в этом случае нас бы отправили в «печку», вон она возвышается. Высокое здание без окон со специальными отверстиями внизу, чтобы воздух поступал, как из поддувала в топку.

Тишина. Где-то громко щебечет дурная птица. Вход на арену. Дмитрий стоит в дальнем углу, спокойно ожидая моего появления. В руках протазан, или как их ещё называли «бычий язык». Это такое копьё с длинным лезвием. Опасное оружие в умелых руках. Если это такой же мастер, как однорукий скорпион, то он и тупым ножом для масла может тебя на кусочки порезать. Но копьём, да с таким длинным наконечником, это делать удобней. Остановившись у входа, посмотрел в камеру над проходом.

— Хованские, — негромко сказал я. — Вы ответите за каждую каплю пролитой крови Матчиных. За каждого убитого невинного ребёнка, — спокойно сказал, без лишних эмоций. Просто пообещал.

Я успел размяться перед боем, разогреть кровь и немного поднять пульс. Чтобы легче войти в режим, не сильно травмируя мышцы и связки. Повернувшись к ожидавшему мужчине, зашагал навстречу, ускоряя шаг. Вот я уже бежал, готовый резко ускориться. Главное, поймать момент, когда он ударит и не попасть в зону рассечения.

«Что, не нравится, когда так быстро дистанцию сокращают?» — пришла мысль.

Дмитрий взмахнул протазаном сначала горизонтально, затем сверху вниз, делая петлю. Ныряю вниз, в сторону. А бетонные плиты позади взрываются градом осколков. Что-то затрещало, начало ломаться и сыпаться. Наверное, трибуны разваливаются. Не страшно, не задел, а я уже немного ближе. Ещё один удар, от которого пришлось прыгать в сторону и быстро смещаться. Земля взорвалась, взметая вверх пыль и мелкое крошево. Чуть замедлившись, щелчком пальца метнул в его сторону маленькую монетку, подобранную по дороге. Оставив в клубах пыли завихрения, монета ударила в бетонную плиту позади Дмитрия, высвобождая энергию. Хлопнуло. Мелкие осколки брызнули во все стороны, в том числе и в него, но без особого результата. А вот я в самый последний момент заметил, как по небольшому облаку пыли несётся что-то невидимое, рассекая его. Рывок вперёд, упасть на землю, перекатиться.

После рывка и падения, я встал, оказываясь почти лицом к лицу с Дмитрием. Он ждал этого. Хладнокровно, словно загоняя именно в эту позицию. И стоило мне сделать рывок, я оказывался в зоне поражения. От копья не уклониться и даже не отпрыгнуть. Слишком быстрый и умелый замах. Подставляю плечо, активируя мерцающую защиту. Оглушительный хлопок, способный сбить с ног. Энергия удара вернулась, отбросив оружие и руку, держащую его. Я же протянул левую руку, хватая его за ворот комбинезона и вбиваю основание кулака в шею, чуть выше ключицы. Меня обдало порывом ветра и мир перестал казаться размытым, а воздух утратил вязкость желе. Я продолжал держать Дмитрия за ворот комбинезона, но он неестественно уронил голову. Удар проник за доспех духа, раздробив ему шейные позвонки.

Разжав кулак, я выпустил тело, немного поморщился, глядя на глубокий порез на левом плече. Надо было активировать защиту чуть раньше. Хотя, и так неплохо получилось. Пара швов, как небольшая плата за победу. С грохотом трибуна окончательно обрушилась. Он умудрился разрубить бетонный блок и металлический каркас, на котором держалась часть конструкции арены. Поразительно. Этак можно подойти со спины к недругу и одним росчерком разрезать его пополам маленьким перочинным ножиком. Даже серьёзный мастер не устоит.

Таисия встретила меня у выхода с территории полигона. Посмотрела на порез, который я зажимал кинетической бронёй, сказала коротко: «надо зашивать». Взяла за другую руку и потянула к медицинскому корпусу. В её взгляде я видел толику осуждения. Не удивлюсь, если обернётся и скажет: «Ну, убил ты его, что теперь? Легче тебе стало?». А я честно отвечу, что да, легче. Как представлю лица врагов, перекошенные страхом и злобой, на душе становится легче. Эти паскуды наслаждаются жизнью, радуются, смеются, а дядя Ринат до сих пор не приехал. Остался в Японии, присматривать за нашим домом. А ведь он даже на могилу детей прийти не может. Потому что мы не знаем, похоронили ли хоть кого-то после той ночи по-человечески. Или сбросили тела в яму и засыпали землей. Ничего, это я скоро узнаю. Пусть не думают, что всё забыто.

— Я не пла́чу, — ответил я на взгляд Таисии. — Это слеза ярости. Ладно, пусть две слезы. Просто много её скопилось, вот и просачивается.

— Смотри не лопни, — решила поддержать меня шуткой, улыбнулась. — Спускай иногда пар.

Несмотря на небольшой разгром, переносить дату второго этапа турнира не стали. Арены довольно быстро перестраивали, из трёх собирая одну большую площадку. Участникам выделили день передышки, рассчитывая, что никто серьёзно не пострадает. Я в этот день из комнат общежития не выходил. Настроение было паршивое и никого не хотелось видеть. Зато просмотрел на планшете все бои, которые пропустил. Семь последних поединков. Кеша, точнее, Иннокентий Шиловский, дядя Марины, бой татарину проиграл. Не хватило ловкости и подвижности. Аюкай, как звали старшего сына главы рода Еникеевых, выиграл легко. Кружил вокруг, подскакивал, чтобы нанести удар и быстро уходил от ответных атак. Много бил по ногам, чтобы связать противника и когда Кеша рухнул на колено, быстро закончил парой ударов в голову. К тому же первое впечатление о нём оказалось обманчивым, сражался он честно, пользовался преимуществом, но не более. Да и Иннокентий проиграл только потому, что быстро выдохся, тратя много сил на защиту. У Аюкая удары тяжёлые, словно пушечные, даже крики зрителей иногда заглушал. Попадись ему не такой крепкий соперник, он бы управился быстрее. Я специально уделил больше времени именно этому бою, так как следующий мой противник именно Еникеев. Было видно, что драться он не только умеет, но и любит. Из всех, прошедших в восьмёрку, он был единственным представителем не княжеского рода. Не считая меня, естественно. Глядя на другие поединки, я бы назвал его фаворитом турнира.

Из княжеских родов в четвертьфинал прошли два представителя Орловых. Роман, чьего брата я побил и Тимофей, демонстрировавший зрителям гром и молнии. От Разумовских прошли двое. Оба серьёзные мастера, один явно военный или из силового подразделения, второй странный и мутный тип. Мне показалось, что он использует какую-то особую технику, чтобы побеждать. Слишком сильные у него выходили удары. В своём последнем бою он отбросил противника на пять метров, впечатав в бетонную плиту. По одному победителю выходили из родов Воронцовых и Дашковых. Оба боя невыразительные и победа мастерам досталась только потому, что они оказались сильнее и обладали большим запасом прочности доспеха духа.

Посмотрел я и всё связанное с неприятным происшествием. Увидел себя со стороны на жеребьёвке. Действительно, лицо красными пятнами пошло, взгляд злобный, уставившийся в пустоту. Вот ректор подошёл, положил руку мне на плечо и словно умение какое-то использовал, снимающее проклятие. Цвет лица вернулся в норму, появилась лёгкая улыбка, как по мне, пугающая не меньше. Несколько раз пересмотрел эту запись, вглядываясь в лица гостей. Император оставался спокойным, может чуть-чуть взволнованным, но это едва заметно и можно списать на предвзятость. У Орловых лица поголовно злые и довольные. Глава Трубиных — угрюмый и хмурый. Плохо, что Хованских не видно. Не показал их оператор. Только затылки мелькнули в кадре.

Затем несколько раз просмотрел скоротечный бой. Вот я вхожу на арену, смотрю прямо в камеру и что-то говорю. Звук убрали специально, но по губам прочитать можно. Почти сразу бегу к противнику, который только этого и ждёт. Быстрый рассекающий удар, ещё один, снова. Я размытой тенью двигаюсь по арене, уходя от воздушных лезвий, вспарывающих клубы пыли. Он замахивается очередной раз, и я появляюсь ровнёхонько перед ним. Как он узнал, что я сделаю рывок к нему в упор? Подгадал идеально. И не уклониться. Удар приходится мне в плечо и копьё отскакивает, словно об рельс ударило. Режиссёр несколько раз повторил этот эпизод, немного замедлив время. На лице врага удивление, которое закончило бой немного быстрее. Ему следовало разорваться дистанцию, попытаться ударить еще раз, да всё, что угодно. Понадеялся закончить всё одним ударом? Я схватил его за ворот комбинезона, сминая в кулаке грубую ткань. Коротко замахиваюсь и бью кулаком, как донышком кружки в основание шеи. Обманул ли я императора, сказав, что будет зрелищно? Может быть. Режиссёр немного выправил ситуацию, показав короткий бой во всей красе.

Выключив планшет, бросил его на край кровати, а сам рухнул лицом в подушку. Даже шевелиться не хочется. Надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днём. Прийти в себя, чтобы смог улыбаться, говорить: «повезло, мне просто повезло, да разве это мастер, он же упал от одного удара», нацепить маску на лицо. И надо потерпеть. Никто не обещал, что будет легко…

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. Она успела разбежаться по мировой сети, была скачана и записана на всевозможные диски и карты. Одни смотрели из любопытства, другие с интересом, третьи нарезали коротенькое видео на десятки частей. Так всегда происходило, когда в сеть попадали редкие бои мастеров, снятые кем-то на мобильный телефон или плохенькую камеру. Но такого интереса и ажиотажа записи вызывали редко. Невозможно, чтобы молодой парень, ставший мастером в двадцать два года, смог убить другого мастера одним, не самым сильным ударом. Даже без оружия в руках. У многих серьёзных людей подобное вызывало лишь улыбку и скепсис. «Постановочный бой, придуманный русскими», «Кино и театральное представление на смехотворном турнире», «Мастера, сделанные из тофу» и прочее, прочее. Так же быстро, как запись попала в сеть, стали появляться подобные сообщения. Поднявшаяся волна критики, гнева и высмеивания захлестнула крупнейшие форумы и сетевые сообщества. Мировые СМИ приглашали крупных экспертов, рассказывающих и показывающих почему всё это ложь и провокация. Тут же появились кадры выступления молодого мастера на том же турнире. Несуразный, вызывающий только улыбку и смех внешний вид. Неумелые удары и попытки протаранить соперника. Ведущие ток-шоу смеясь показывали эти кадры и спрашивали: «Посмотрите, посмотрите вот сюда, а теперь вот сюда, разве это может быть правдой?» Полные залы людей смеялись и аплодировали. Смелые карикатуристы тут же пририсовывали молодому парню шапку ушанку и балалайку, которой он бил соперника по шее. Этот день был наполнен ураганами и тайфунами, захлестнувшими мировую сеть.

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. В тишине тёмных комнат, разбивая на десятки частей, выискивая в каждой крупицы полезной информации. С серьёзными и сосредоточенными лицами раскладывали эти знания по полочкам, подолгу обсуждая и строя гипотезы. Кричали друг на друга, хватали за вороты, затем успокаивались и вновь садились за просмотр короткого видео. Аналитики, которые умели сопоставлять факты, а также те, кто знал правду.