Ярость

Глава 8

После турнира прошло четыре шумных и странных дня. Сосредоточившись на балансе и пытаясь придумать что-нибудь с кинетической бронёй, я почти всё свободное время занимался в зале. Первый день в спокойной обстановке, так как никто не беспокоил и не отвлекал. На второй день появилась Алёна в компании Ильи. Тренировали доспех духа, болтали на тему прошедшего турнира и новостей. На третий день появилась троица иностранных студентов. Попросили разрешения просто позаниматься рядом, обещали не мешать. Нет, они как раз не мешали, а вот иностранные преподаватели, которые их искали, меня постоянно отвлекали. «Случайно» заметив меня в их компании, спешили познакомиться, спросить, как идут тренировки, любопытствовали, выспрашивали.

За столичными и мировыми новостями вместо меня следила Тая. Рассказывая о том, что пишут в газетах, она смеялась. Похоже, что они сговорились, устроив конкурс завуалированных обвинений некоего афериста Кузьмы Матчина. Открыто писать гадости и лить помои им мешал авторитет МИБИ и ректора. Он успел выступить в новостях, заявив, что турнир прошёл открыто и честно. Поздравил меня, даже назвал талантливым молодым человеком. Мировые же новостные агентства, кто не боялся ссориться с институтом или княжескими родами, высмеивали и турнир, и всех участников. Причём очень дружно и довольно однобоко. Такое ощущение, что их купил один человек, преследующий цель опорочить всех мастеров Российской Империи. Я к этому относился спокойно, так как в мире о России никогда и ничего хорошего не говорили. Живя в Японии периодически читал о страшной и жуткой стране с огромными амбициями. Меня больше интересовало то, что происходит в мире. А это можно было описать только одним словом: «кризис». Нефть продолжала дешеветь, войска крупнейших стран начинали стягиваться к берегам стран Ближнего Востока и Персидского Залива. Массовые забастовки на предприятиях Европы, беспорядки в СГА, конфликт между турками и сирийцами, перерастающий в открытую войну.

Утром четвёртого дня мы стояли у главных ворот МИБИ, ожидая автобус. Мама обещала доставить нас с комфортом в город Санкт-Петербург, где мы немного отдохнём, а затем отправимся в загородную резиденцию императора, чтобы получить обещанные награды за турнир. По идее, начаться мероприятие должно послезавтра, так что у нас будет полтора дня, чтобы погулять по городу и полюбоваться достопримечательностями. Тёмно-красный туристический автобус появился из-за поворота и показалось, что за один раз он не сможет развернуться. Огромная шестиколёсная махина, остановившаяся перед нами, внушала уважение. Двери открылись, выпуская довольного Александра.

— Привет! — спрыгнув с подножки, он хлопнул меня по плечу. — Таисия Павловна.

— Привет, привет. Ты где такую громадину урвал?

— Оцени, — он сделал широкий жест. — Купил по случаю. Пятнадцать мест, бар, туалет, кухня, душевая кабина. Вечером превращается в небольшой дом, на три комнаты! Две большие кровати и угловой диванчик, где можно разместить человек шесть с комфортом.

— Ты ещё экскурсию устрой, — голос мамы из салона. — Нам ещё минимум десять часов ехать, не тяните время.

Салон автобуса, действительно, выглядел странным. Вместо привычных кресел — два угловых дивана, установленные вокруг столика. Сразу у входа слева небольшая кухня, на которой закипал чайник и что-то готовилось в духовке. С завтраком возился Фа Чжэн, поэтому пахло вкусно. За рулём же сидел счастливый Войтек, мягкой тряпочкой протирающий что-то на приборной панели. Судя по количеству кнопок и экранов, это не автобус, а самолёт.

— Сейчас будет кофе и завтрак, — сказал Фа Чжэн. — Пять минут.

— Кузя, — войдя первым, я почти сразу угодил в объятия мамы. — Я так соскучилась по тебе за это время.

Следующей на очереди шла Тася. Мама обняла её, поцеловала в щёку и повела к диванам в дальней части салона. Там можно было спокойно развалиться небольшой компанией и посмотреть кино на большом телевизоре. У столиков же расположилась Вероника и Джим. Вот и все пассажиры. За автобусом пристроилось три больших джипа с группой поддержки. Я видел лицо грустной Мари в первом из них.

Автобус плавно покатил по дороге. Я уселся на диван рядом с Джимом, хлопнул его в плечо.

— Здравствуйте, — кивнула мастерам Алёна, усаживаясь рядом со мной.

— А где Оксана? — спросил я, оглядев ещё раз салон.

— Улетела в Японию, — сказал Саша. — Вчера. Вместе с мужем. Ох и настырный он мужик. Пусть поживут вместе какое-то время, там посмотрим. Дядя Ринат за ними присмотрит.

— А, ну тогда я спокоен. А как у вас дела? Вероника, ты как?

— В порядке, — ответила она. Я заметил, что левая рука у неё закреплена в жёсткий фиксатор. — Мастер попался неприятный. И сбежал до того, как я разошлась. Через неделю уже снимать можно, — она погладила по фиксатору.

— Ничего страшного, что мы базу оставили без присмотра? — спросил я.

— Нормально, — сказал Саша, он свободно развалился на соседнем диване недалеко от Вероники. — Там сейчас оборона такая, что любого мастера можно пару часов сдерживать. А местные свой гарнизон разместили почти под боком. Там целый мастер за старшего, так что всё в порядке. Кстати, я слышал, что вы неплохо поднялись на ставках. Кто-то букмекеров хотел за жабры взять, дескать, организовывают подставные бои, но зубы обломали.

— Неплохо, — подтвердил я. — Адвокатская контора Цигельмана хорошо сработала. В денежном плане мы не сильно разбогатели, только на сто двадцать миллионов. А вот недвижимостью кое-какой обзавелись. Девять квартир с видом на реку Москва и бывший пансионат у клязьминского водохранилища. Документы у Таси в сумке, мама её отпустит и ознакомишься.

— Неплохо, — Саша удивлённо посмотрел на меня. — Мы-то, конечно, заработали больше, но у нас и средств было… Ну ты даёшь, — он рассмеялся. — Видел бы ты лицо мамы, когда этот придурок в тебя молнии запускать начал. Им теперь только на другую планету переселятся, спасаясь от её гнева.

— Он одним хитрым приёмом меня всё же достал, — сказал я. — Пропустил молнию через удар. Хорошо, что я был серьёзен, а то поджарил бы до хрустящей корочки.

Подтянув рукав рубашки, я продемонстрировал красное пятно, спускающееся немного ниже локтя. Затем расстегнул верхние пуговицы и показал само плечо.

— Эк тебя, — покивал Саша. — Вероника, а ты через касание можешь молнией поджарить?

— Без взрыва — нет, — она покачала головой.

— Завтрак — Фа Чжэн поставил на стол первую большую тарелку. Каша с кусочками мяса и специями.

Автобус на удивление имел мягкий ход и можно было не опасаться уронить на себя чашку с кофе или перевернуть тарелку. Мы немного потеснились, когда к нам присоединились мама и Тася. Алёна пропустила их за стол, оставшись с краю. Я же, глядя на довольно улыбающуюся маму, немного занервничал. Она именно так улыбалась, когда отправила меня самосовершенствоваться в монастырь. Но в целом завтрак выдался неспешным, с пустяковыми разговорами и планами прогуляться по Санкт-Петербургу.

Автобус въехал на новенькую платную автомагистраль и помчался, легко удерживая скорость. Глядя в окно, я удивлялся, насколько же огромна моя историческая родина. Кажущиеся бесконечными леса, огромные просторы полей, небольшие посёлки и такие огромные города, как Москва. И при этом люди умудряются воевать и убивать друг друга за жалкие крохи земли. Какие-то несчастные склады, на окраине города, несколько поместий и домов.

Ближе к обеду мы попали в полосу дождя, которая закончилась так же неожиданно, как и началась. При этом меня дорога нисколько не утомляла. Мы с Тасей расположились на диванах в конце салона. Джим азартно рубился в какую-то игру на небольшом игровом устройстве с ярким и сочным экраном. Саша разбирал бумаги на недвижимость, которые ему отдала Тася. Попутно он разговаривал с Вероникой на отвлечённые темы. И как у него это получается, погружаться в работу и болтать о ерунде? Мама в это время что-то объясняла Алёне, держа её за руку. Наверное, делилась секретами укрепления тела и узнавала, насколько далеко моя ученица продвинулась.

Санкт-Петербург встречал нас пробкой в десять километров и лёгким дождиком. Плотный поток машин разбавляли автобусы, возвращающие туристов из экскурсий. Но на фоне нашего монстра, они просто терялись. Затем неспешная поездка по городу, тротуары улиц которого были заполнены прохожими. Это мне напомнило поездку в Токио, когда я оказался в центре, в час-пик. Удивило количество каналов, по которым двигались речные катера, едва не толкая друг друга. Большой мост, по которому мы проезжали и широченная Нева, от вида на которую мурашки бежали по телу. Привлекло внимание разнообразие фасадов домов. Красиво, ничего не скажешь.

Остановились мы в тихом, к моему удивлению, месте. Почти в центре города. Улица довольно узкая, чтобы смогли разъехаться два похожих автобуса. Даже простой легковушке придётся проезжать мимо нас впритирку к высокому бордюру с другой стороны улицы. Отель, рядом с которым мы остановились, назывался: «Адмирал». Высокое пятиэтажное здание тёмно-синего цвета, с лепниной на фасаде в виде колонн, завитушек, каких-то вставок между окон. Встречал швейцар в старомодном камзоле тёмно-синего цвета с золотыми пуговицами, вышитыми манжетами и воротником. На голове чёрный цилиндр. Он широко распахнул для нас двери в отель, подал знак и появилось ещё пару мужчин в костюмах, имеющих общий стиль с камзолом. Те же самые золотые пуговицы и вышивка, а ещё брюки с лампасами.

— Добро пожаловать в отель Адмирал, — приветствовал нас швейцар. — Ваши вещи будут незамедлительно доставлены в забронированные номера или подождут Вас в холле до завершения бронирования.

Мужчины тем временем выкатили большую тележку для вещей. Оставив разбираться с ними Фа Чжэна, мы прошли в просторный холл. Впечатлило. Обставлено всё в старинном царском стиле, много золотого цвета, ковровые дорожки, колонны, красные диванчики в углу. Здесь уже встречала привлекательная женщина в костюме.

— Доброго вечера, — приветствовала она. — Бронировали у нас номера?

— Мы по приглашению Константина Николаевича, — сказала мама. — Матчины.

— Одну минуту, — женщина посмотрела в записи на планшете, перелистнула страничку, увидела что-то интересное и на секунду её брови чуть сдвинулись вверх. — Матчины, конечно. Прошу к стойке приёма. Сколько номеров Вам понадобится?

— Шесть. Два двухместных, четыре одноместных.

Пока мама решала вопрос с администратором, я прошёл к широкой лестнице, ведущий сразу на третий этаж. Опёрся о мраморные перила, посмотрел вверх. Шикарный вид. Как раз в этот момент по лестнице спускалась девушка в лёгком светлом платье. Туфельки на высоком каблуке. Как они умудряются в такой обуви по лестнице ходить — загадка. У лестницы было три марша и просторная площадка перед выходом в холл. Не скажу, что я удачно стоял, но место попалось хорошее. Особенно когда девушки в лёгких юбках спускаются сверху. И что-то я так засмотрелся, что опомнился только тогда, когда рядом оказалось её сердитое лицо.

— Ты чего высматриваешь, а? — спросила она, зло прищурившись.

— Иди, не мешай мне смотреть на лестницу, — сказал я девушке, замахав на неё рукой.

— Под юбки девушкам любишь заглядывать? Извращенец! Дать бы тебе по морде, — зло сверкнула она глазами.

— Прости, — я оторвал взгляд от лестницы, посмотрел на неё. — Случайно получилось. Мир?

— Да пошёл ты! Я тебе глаза выцарапаю!

Я скосил взгляд на длинные ногти девушки. Разукрашенные простенькими рисунками и усыпанные блестящими камушками. Радость первоклассника, по-другому и не назовёшь. Меня же окатили холодным взглядом с ног до головы. Можно было услышать, как в голове девушки щёлкают ценники на каждый элемент одежды. Сзади подошла Алёна, посмотрела на девушку, не желающую так просто завершать конфликт. Ехидно улыбнулась, оценив её внешние данные. Та сразу заметила и взгляд, и контекст. Зыркнула злобно и быстрым шагом направилась обратно наверх. Пройти успела только половину пути, когда навстречу попалась группа молодёжи. Трое парней лет двадцати пяти и ещё две девушки на пару лет моложе. Шумная и весёлая компания. И одеты так, словно на вечеринку собрались.

Глазом не успел моргнуть, а на меня уже нажаловались. Ткнули пальчиком в мою сторону, сделали жалостливые глазки. Я улыбнулся, когда на меня посмотрела вся компания, помахал им ручкой. Богатая молодёжь, а это было понятно, как день, спустилась, оставшись на лестнице, чтобы нас разделяли перила.

— Ты кто такой? — спросил парень, которому жаловалась девушка.

— Мы туристы, — изобразил я сильный японский акцент, — мимопроходили и красивы здания смотрели.

— Дурака из себя не строй, — голос у парня, надо сказать серьёзный, почти волевой. Любит командовать, не любит, когда ему перечат. Что здесь, что в Японии, молодые аристократы почти одинаковые. Стоит поддеть немного и уже не остановишь. Словно грязь и смрад под давлением внутри. Уколи и забрызгает с ног до головы. — Кто тебя сюда пустил?

— Да ты не кипятись, — миролюбиво улыбнулся я. — Говорю же, мимо проходили. Совет тебе дам, баба у тебя дура, гони её. Иначе она тебя ещё не раз в дерьмо окунёт.

— Вот баран, — выдавил парень. — Челядь. Ты, вообще, знаешь с кем говоришь?

— Ваше благородие, не признал! — всплеснул я руками, затем прищурился подозрительно. — А ты, вообще, кто?

— Я-то? Князь, — негромко, но веско сказал он, посмотрел чуть повыше моего плеча.

— Братишка, — к нам шёл улыбающийся Саша, — вот что я в тебе люблю и ценю, так это умение нарываться на драку даже там, где её априори быть не может.

— Ты представь, — хохотнул я. — Нас челядью обозвали. И слово-то какое подобрал, дюже обидное. А ты чего шапку не ломаешь? Видишь, перед тобой целый князь стоит.

— Виктор! — молодой князь повернулся ко входу. Из-за двери выглянул Швейцар. — Кто разрешил пускать сюда этих маргиналов?

Брат, в отличие от меня, был одет в дорогой костюм, без галстука. Я же в джинсы и рубашку, а Алёна, с интересом наблюдавшая за словесной баталией в лёгкую юбку и блузку. Согласен, может быть вместе мы и выглядели несколько странно.

— Нет, — Саша рассмеялся, — маргиналом меня ещё не называли. Пойду маме расскажу. Вот умора. Джим! — крикнул он. — Спасай вещи!

Американец ловко перехватил носильщика с тележкой, на которой лежали наши чемоданы. Развернул его, дал подзатыльник и покатил тележку обратно к выходу. К слову, Джим выглядел более странно, чем мы, вместе взятые. Высокий, мускулистый, майка на бицепсах порезана, чтобы не мешала. Шорты, открывали вид на крупные икры и шлёпанцы.

— Виктор, вызывай охрану, — видя произвол со стороны американца, сказал молодой князь.

И словно чёрт из табакерки, из бокового прохода вынырнул крепкий мужчина в костюме. Из-под пиджака выглядывает дубинка, заметен ремень для нагрудной кобуры. Я заметил, как через весь зал к нам шла мама в компании улыбающегося брата и Вероники. Взгляд холодный, но не воинственный. Я даже выдохнул с облегчением. Значит, обойдётся без погромов и разрушений. Подойдя, она быстрым взглядом окинула группу молодёжи, остановилась на парне, который всё ещё стоял напротив меня. Думаю, он успел добраться до второй ступени эксперта и сейчас мог оценить силу, которую распространяла вокруг Вероника. Её, как и меня заинтересовало наличие оружия у охранника. Но, думаю, он умрёт быстрее, чем сможет достать пистолет из кобуры. Надеюсь, он не слишком туп, чтобы так поступить. Я бы его может и пожалел, а вот Вероника никогда.

— Не назовёт ли нам своё имя, князь? — холодно спросила мама. Мы даже стояли немного ниже, что было очень показательно.

Тот почему-то задумался и представляться не спешил. Мама повернулась к администратору, ткнув пальцем в парня.

— Господин Разумовский, Артём Константинович, — быстро сказала та.

— Господин, значит, — кивнула мама. — Я запомню. Уходим.

Развернувшись, она пошла к выходу. Охранник, оказавшийся на её пути, пошатнулся и ослабев повалился на пол.

— А я тебе говорил, — улыбнулся я молодому князю.

На лестнице появился мастер рода Разумовских. Тот самый, спешащий стать грандом. Почувствовал давление силы и спустился. Я улыбнулся ему, коснулся пальцами лба, в знак приветствия и наших мирных намерений. Подтолкнул Алёну в спину. Пока работники отеля находились в лёгком шоке, мы вышли на улицу. Чжэн вместе с Джимом заканчивали грузить вещи. Щелчком пальца я бросил швейцару положенный за услуги рубль и последним сел в автобус.

— Что случилось? — спросила Тася, беря меня за руку и усаживая на диван. — Мы тебя всего на две минуты оставили одного.

— Слишком много, — рассмеялся Александр. — В Японии, когда Матчины идут на большой приём, хозяева праздника выделяют двух сопровождающих. Одного для Кузи, другого для мамы. Потому что они на ровном месте могут затеять драку, избить охрану, гостей и приехавшую полицию. Да, да, мы знаем, что они сами к тебе полезли, — сказал он мне. — Но хамить людям, даже если ты князь, это перебор. Маргиналы. Он нас маргиналами назвал, — не смог сдержать смех Саша, повалившись на диван.

— В Асторию, — сказала мама. — Тем более здесь близко.

Ещё одна небольшая поездка, по просторной площади, мимо всадника. Можно было заметить огромный собор, недалеко от которого стояло не меньше десятка туристических автобусов. Отель располагался в необычном угловом зале. Богатый холл, учтивые работники. И шесть комнат для нас нашли быстро, и вещи подняли. На этот раз, хотя вокруг и было полно народа, обошлось без скандала. Номер из трёх комнат мне определённо понравился. Всё в современном стиле, и цвета приятные, и странные картины на стенах радуют глаз.

— Прогуляемся по вечернему городу? — спросил я у Таси.

— Можно, — она кивнула, разглядывая содержимое чемодана и решая, нужно ли переодеваться.

— Может каратеги надеть?

— Кузя, давай прогуляемся тихо, не привлекая внимания. Может, прокатимся на прогулочном катере. Только вечером будет прохладно, — она нашла лёгкую курточку, повертела её в руках, кивнула. — Поужинаем?

— Здесь?

— В Астории замечательный ресторан. Нас приглашали, когда мы приезжали на семинар.

— Минуту, — я написал короткое сообщение Алёне, чтобы она присматривала за мамой и не отходила от неё ни на шаг.

Ресторан в отеле выглядел уютно. Совсем не так, как в отеле, когда мы путешествовали по Италии. Гостей не много, все хотят казаться и выглядеть солидно. У входа в ресторан нас подрезала выскочившая из-за угла невысокая девушка в пышном платье. Я успел заметить только окрашенные в жёлтый цвет волосы, собранные на затылке в пару знакомых хвостиков.

— Простите, — она остановилась, обернулась.

— Ты! — по-моему, мы сказали это одновременно. И лица у нас были одинаково удивлённые.

Перед нами предстала Никитина Ольга, собственной персоной. Красивое платье, макияж, немного украшений. Если бы не крашеные волосы, она бы выглядела просто сногсшибательно.

— Вы что здесь делаете? — спросила она, переводя взгляд с меня на Тасю.

— Поужинать пришли. Мы только заселились полчаса назад.

— А мы здесь уже два дня, — сказала она на автомате. — Простите, глупо спрашивать. Вас же тоже пригласили к императору на праздник.

— Ты здесь с кем? — спросил я. — С Иваном Максимовичем, вашим мастером?

— Нет, с мамой и дядей.

— Оля, мы тебя ждём, — к нам вышла красивая женщина в таком же пышном платье, как у Ольги. Невысокая, волосы тёмные подстриженные в ровное каре. Она увидела нас, коротко кивнула. — Добрый вечер. Вы друзья Ольги?

— Добрый, — кивнул я. — Друзья, самые лучшие.

Оля одарила меня хмурым взглядом.

— Учимся вместе в МИБИ.

— Постойте, — женщина внимательно посмотрела на меня, немного наклонила голову. — Матчин, Кузьма Фёдорович? Точно! А я Вас сразу и не узнала, хотя много слышала. От Оли.

— Мама, — взмолилась Ольга.

— Не хотите присоединиться к нам за ужином? — спросила женщина, проигнорировав дочь. — Ой, простите, я же не представилась. Никитина Светлана Георгиевна, мама Ольги.

— Очень приятно, — кивнул я. — А это моя супруга Таисия.

— Удачно мы Вас встретили. Паша будет рад, мы только о Вас вспоминали и ещё ничего не успели заказать. Ну как?

— С удовольствием, — согласился я. Мне положительно понравилась эта женщина. Был в ней какой-то необычный заряд позитива, которым она охотно делилась с окружающими. Приятная улыбка, мягкий взгляд.

Вместе мы пошли к одному из дальних столиков, где, изучая меню, сидел крепкий мужчина лет сорока. Темноволосый, лицо располагающее. По ощущениям он поднялся на ступень мастера, но, как бы сказать, едва шагнул. Думаю, это заслуга генов и упорных занятий. Одет он в серый костюм, не слишком броский, но явно недешёвый.

— Павел Георгиевич, — сказала Светлана, — обрати на нас внимание.

— Да? — он поднял взгляд, увидел нас с Тасей и замер.

— Добрый вечер, — улыбнулся я. Мы виделись во время последнего дня турнира. Он был в компании Дашковых. И фамилию, в отличие от сестры носил созвучную роду.

— Кузьма Фёдорович, Таисия Павловна, — он встал, не погнушался протянуть мне руку и крепко пожать.

— Оказывается, они хорошие друзья Ольги, — сказала Светлана. Ольга при этом насупилась, вцепившись в меню.

— Мы только приехали и полчаса назад заселились, — сказал я.

— А как же отель Адмирал? — проявил он необычную осведомлённость. — Слышал Вас пригласил Великий князь Разумовский.

Великими князьями называли прямых родственников императора. В данном случае Константин был старшим братом, но престол занял именно Иван. А ещё у Императора был младший брат, носивший фамилию Воронцов. Хорошо, что я успел пару книжек прочитать и стал хоть что-то понимать в хитросплетениях местной элиты.

— Да, приглашал, — сказал я. — Но, когда мы появились позвали охрану и нас выставили вон.

— Как? — на лице Павла появилось удивление. Светлана покачала головой, а Ольга навострила ушки, делая вид, что изучает меню. — Выгнали?

— Именно так. Князь сказал: «Кто пустил сюда этих маргиналов? Зовите охрану», — передразнил я его голос.

— Маргиналов? — удивление на лице наследника рода Дашковых превратилось в лёгкое «офигевание» как говорит молодёжь. Он едва слышно, почти одними губами произнёс: «договорились с Орловыми?».

— Вот так, — развёл я руками. — Что посоветуете заказать?

— Смотря что Вы любите, — сказала Светлана. — Рыбу, мясо, что-нибудь полегче?

— Рыбу, — сказал я, посмотрел на Тасю, она едва заметно кивнула.

— Тогда вот на этой страничке. Первые три блюда очень недурны́. И бутылку ароматного, но не крепкого белого вина, — со знанием дела, сказала она.

— Так, — сказал Павел Георгиевич, — вы пока выбирайте, заказывайте, а мне нужно сделать важный звонок. Сегодня всё за мой счёт, поэтому ни в чём себе не отказывайте. Десерты здесь особенно вкусные.

Он встал и скорым шагом удалился. Мы же соблазнённые такой щедростью не стали стесняться и заказали довольно много приглянувшихся блюд, дорогой элитный чай и много сладостей. Официант, принимая заказ, едва успевал записывать. Но как большой профи, не переспросил ни разу и умчался в сторону кухни едва ли не бегом.

— Простите, если глупый вопрос, — начала Светлана.

— Просто Кузьма, — улыбнулся я.

— Как женщина, ничего не понимающая во всей этой «силе» и мастерстве, — Светлана кивнула на моё замечание, — мне интересно, как можно победить столько серьёзных соперников в таком возрасте? Я знаю Ваню, он внушает трепет одним видом, и как о мастере, о нём отзываются только хорошо. Но он сказал, что драться с тобой, не используя всю силу, не желает даже за все деньги мира.

— Просто я очень сильный, — скромно признался я. — Да и турнир этот больше шуточный. Дерись мы всерьёз, в живых бы осталось меньше половины.

— Сильный? — лукаво улыбнулась женщина.

— Мастер Коробов говорит, что очень, — вставила Ольга. — А в новостях и передачах выступают тупицы и подлецы.

Светлана улыбнулась, глядя на дочь. Ольга поймала этот взгляд и смутилась. Невиданное дело, первый раз видел её настолько смущённой.

— А Ваш супруг? — спросил я. — Вы его в поездку не взяли?

— Он погиб, — в глаза женщины на секунду промелькнула печаль, но она вновь улыбнулась. — Много лет назад.

— Простите.

— Ничего страшного. Пусть это не портит нам вечер. Скажите, а как вы познакомились с Таисией?

— Мы? — я посмотрел на Тасю. — Познакомились довольно обыденно. В гостях у Трубиных. Затем мы хорошенько подрались и замечательно провели время в доме отдыха.

Разговор свернул на тему нашего недолгого пребывания в доме отдыха Хованских, затем мы делились впечатлениями от поездки в город на Неве. Правда, мы здесь ничего не успели толком рассмотреть. Павел Георгиевич вернулся, когда начали подавать ужин. Выглядел он слегка задумчивым.

— Видите большого мужчину вон там, — продолжал я, — в футболке и шортах?

— В шлёпанцах? — уточнила Ольга.

— Он их называет «флип-флопы», — рассмеялся я. — А нормальную обувь недолюбливает. Может и зимой в них ходить будет, пока окончательно не замёрзнет. Его зовут Джим Рагер, он мастер, работающий на нашу фирму. Вот с ним мы познакомились довольно странно. Мы его выловили посреди океана. Он дрейфовал на доске и выглядел раза в три меньше, чем сейчас. Расспрашивали, но он так и не сказал, как очутился посреди Тихого океана, причём на пару сотен миль вокруг не было ни одного корабля. И это оказалась судьбоносная встреча. Через десять дней он нас всех спас.

Я вернулся к рыбе, съел пару кусочков, пригубил неплохое белое вино.

— А как? Как спас? — заинтересованно спросила Ольга. У неё глазки светились от любопытства, что не укрылось от улыбающейся Светланы.

— Наш сухогруз нарвался на патрульно-сторожевой корабль у острова Гуам. У них пушки, а у нас только два мастера на борту, да и те бойцы ближнего боя, — я рассмеялся. — Мы тогда с Сашкой совсем пацанами были. В школе учились. Это была первая наша далёкая морская экспедиция. Когда в нас стрелять начали, как сейчас помню, Джим вышел на палубу с ведром здоровенных заклёпок для корпуса, в кулак размером. Он их здорово запускал в патрульный корабль, утопив тот минут за пять. Мама тогда смекнула, что такой боец нам нужен и уговорила его вступить в банду… то есть, в компанию. Так что Джим — гроза морей и океанов.

— Значит, когда вы были школьниками, то бороздили просторы океанов? — спросила Светлана.

— Пару раз, — я улыбнулся, вспомнив несколько интересных моментов. — Заходили в порты разных стран, даже до Австралии доплывали. Правда, оттуда на самолёте возвращались. А вообще, морские путешествия по большей части это скука. Если не шторм или качка. Целыми днями сидишь на палубе под навесом, тренируешься и практикуешь. А ещё мама заставляла нас читать.

— Здорово, — Ольга как-то мечтательно вздохнула. — А с пиратами и бандитами вы сталкивались?

— Пиратов в тех краях исчезающе мало. Они в основном вокруг Африки и недалеко от Индии тусуются. А Филиппины, Индонезия, там тихо. Нас всего один раз с перепугу пытались взять на абордаж. Мы вдоль берега неспешно шли и очень удивились, когда пираты на борт полезли. Но им довольно быстро объяснили, что так делать нельзя и отправили вплавь добираться до берега. Я же говорю, это скучное занятие. Да и время там летит быстро. Оглянуться не успеваешь, а уже месяц прошёл. Потому что дни однообразные. То, чем мы занимались, это не круизы по туристическим городам. Жарко, душно, металл на солнце бывает так раскаляется, что на палубу подняться нельзя. А бывает непогода и долгая качка.

— У вашей фирмы много кораблей? — спросил Павел Георгиевич.

— Корабли — это дорогое удовольствие. У нас контейнеровоз, немного модернизированный. А ещё паром, который пределы Японского моря почти не покидает.

— Дорогое удовольствие, — согласился Павел Георгиевич. — У нас тоже пару кораблей есть. И танкер, который никак не выйдет из ремонта. Иногда складывается чувство, что мы его деньгами заливаем, а не нефтью.

Все оценили это как шутку и разговор снова свернул к теме достопримечательностей города. Десерт в виде всевозможных пирожных мне понравился. Женщины же попробовали немного, предпочитая фруктовые блюда. Распрощавшись с семейством рода Дашковых, мы с Тасей отправились на вечернюю прогулку. Прошлись по Невскому проспекту, постояли на мостах, полюбовались на быстро темнеющую в сумерках воду. Удивили меня уличные музыканты, толпы туристов и обилие кафе и ресторанчиков. Потом меня уговорили прокатиться на речном катере. На мой взгляд, удовольствие весьма сомнительное, но Тае очень понравилось.

Следующий день мы посвятили экскурсиям по городу, послушали рассказы гида о дворцах и знати, у которой эти самые дворцы отняли. Случилось это почти сразу после Первой мировой войны. Тогда страна оказалась в печальном, я бы даже сказал бедственном положении. Пришлось императору и боярам перестраиваться, превращать аграрную страну в индустриальную державу мирового уровня. За три десятка лет как-то выбрались из ямы, пережили голод, несколько серьёзных потрясений. Затем грянула вторая война, расколовшая мир, но это уже другая история. Так вот, дворцы и часть богатств пришлось отдать в пользу государства. Кто-то делал это добровольно, кого-то принуждали силой. Сам император пожертвовал почти всеми дворцами в черте города, оставив один, не самый большой как личную, рабочую резиденцию. А потом как-то получилось, что возвращать ничего никому не стали. Крупные рода до сих пор потихоньку выкупают то, что раньше принадлежало им или соседям. Но в том-то и дело, что потихоньку. Больше всех в Санкт-Петербурге преуспели именно Разумовские. Старший брат Ивана Шестого наложил руку на несколько домов, осторожно превращая их в личную собственность. По слухам, он умудрился выкупить дворец, принадлежащий его роду и превращённый в музей. Но пока ничего не предпринимал, позволяя посетителям поглазеть на то, как жили его предки. Может прибыль от продажи билетов была слишком велика, а может просто притаился до нужного момента. Мы с большим удовольствием по этому дворцу прогулялись. Посмотрели на дорогие картины, скульптурные композиции и тщательно восстановленное убранство комнат, в которых жили более ста лет назад.

Следующий же день начался с того, что я люблю меньше всего, с дорогих костюмов. Мама успела заказать несколько разных вариантов, в том числе и классический английский смокинг. Пришлось мерить все. Тая и мама сошлись во мнении, что итальянский чёрный костюм с жилеткой мне подходит больше всего. К нему прилагались туфли, как оказалось, довольно удобно сидевшие на ноге.

Мама для праздника выбрала светлый костюм с юбкой немного ниже колен. Украсила его драгоценной брошкой. Тася перед нами предстала в красивом светлом платье, подчёркивающим стройную фигуру. Не сошлись мы только во мнении, на чём ехать в резиденцию императора. Мы с братом решительно настаивали на нашем автобусе. И улыбались одинаково, представив, как среди верениц дорогих чёрных авто появляется наш шестиколёсный монстр. Но мама идею зарубила на корню, сказав, что правитель обещал делать подарки, и лучше будет его не злить. По крайней мере, до тех пор, пока мы эти подарки не получим. Пришлось Саше заказывать представительный лимузин. И где-то часа в два после полудня, мы отправились на приём. За Дашковыми, кстати, тоже приехала огромная чёрная машина, только отечественного производства. Или они так подгадали, или это случайность, но выехали мы одновременно.

Если требовалось организовать встречу на высоком уровне, принять глав других государств или отметить значимый праздник, использовали Александровский дворец. Я с этой достопримечательностью знаком не был и не видел прежде даже на картинках. Это было большое светлое двухэтажное здание, построенное в тихом и живописном месте. Перед зданием просторная площадка с зелёной лужайкой в центре, чтобы машины гостей могли делать круг и останавливаться напротив входа. Высокие и массивные колонны, красная ковровая дорожка, суетятся слуги. Вблизи здание производило приятное впечатление. Приехали мы не первыми и не последними, оказавшись почти в центре длинной вереницы дорогих машин. У дворца скорость движения упала почти до пешеходной. Проще было выйти и дойти до входа пешком, чем десять минут делать круг по двору.

Внутри дворец встречал нас роскошным интерьером и мозаичным паркетом. Работники дома направляли в нужную сторону вошедших, к просторному бальному залу. Коридоры, ведущие в другие помещения, были аккуратно огорожены красным плетёным шнуром. Чтобы гости ненароком не забрели в жилые помещения императорской семьи. Попадая в огромный зал, украшенный золотом, с удивительной росписью на потолке, немного теряешься. Но Саша, державший маму под руку, повёл её вдоль стены к окнам, выходящим во двор. Мы с Тасей поспешили следом. В зале уже присутствовало немало знакомых лиц, слышался приглушённый гул голосов. Акустика зала была странной, вроде вокруг все разговаривают, но, чтобы понять о чём, нужно подойти ближе. Заметил я ректора, беседующего с двумя незнакомыми мужчинами.

— Кузьма! — раздался знакомый низкий голос. Как ледокол по тонкому весеннему льду к нам шёл Кеша. За ним едва поспевая следовала Татьяна Ивашова.

За колоритной парочкой шла Марина и уже за ней плёлся второй мастер Трубиных. Вылетело из головы его имя. Вроде Кеша называл его Митька. Может Дмитрий? Взгляд у него, кстати, печальный. Думаю как раз из-за Марины.

— Привет, — я поднял руку в приветственном жесте. — Из столицы прямиком?

— Нет, в Питере остановились, в Национале, — сказал он. — А Митька здешний, у него квартира. Даже две.

— Привет, — кивнула Таня. — Поздравляем с победой.

— А я, дура, его на студенческий турнир звала, — сказала Марина. — Прости. Теперь понятно, почему ты говорил, что это не интересно.

— Дмитрий, — протянул руку второй мастер Трубиных.

— А что, у Трубиных только два «молодых» мастера?

— Нет, есть ещё один, — хохотнул Кеша, — только там одно название. Чего зря позориться. Срубили бы его с одного удара и высмеяли. Ух ты, — удивился он, кивая в сторону входа в зал, — Орловы. И Тимофей с ними? Кто ж его пустил?

— Кузьма, можно тебя на пару слов, — сказала Татьяна. — Таисия, извините, пожалуйста, но это очень важно.

— На пару слов, — я погладил Таю по руке.

Мы с Татьяной отошли к ближайшему окну. Уверен, что здесь любой уголок отлично прослушивался, но не просить же Тасю ставить защитный купол вокруг нас.

— Мой папа последние несколько дней не мог найти себе место, ходил кругами по кабинету, рычал на всех по любому поводу, — начала девушка немного сбивчиво. — Они с Фёдором Георгиевичем, главой рода, не могли решить, проблему по имени Матчины. А вчера ближе к вечеру отца отпустило. Я его таким довольным никогда не видела. Подслушала, о чём он в кабинете разговаривал. Он говорил, что мы не будем подписывать документы на землю, которая должна была отойти вам. Я не знаю, что они придумали, но что-то неправильное, в этом я уверена. И Марина про своего отца то же самое говорит.

Взгляд и голос у Тани действительно был встревоженный. Она даже губу закусила, чтобы справиться с эмоциями.

— Спасибо, что предупредила, — я ободряюще улыбнулся. — Считай, что за мной небольшой долг.

— Тогда я попрошу сразу, — быстро сказал она, а глаза её немного заблестели. — Не убивай папу, пожалуйста.

— Ну, ты… — я вдохнул, чтобы сказать что-нибудь резкое, затем выдохнул. — Хорошо. Обещаю тебе прямо сейчас. Ни твоих родителей, ни родителей Марины я убивать не стану, как бы не сложились обстоятельства. Если только они сами не придут ко мне с оружием. А если я столкнусь с ними, когда всё станет очень плохо, передам им твои слова и отпущу. Предоставлю право им решать, как распорядиться своей судьбой. Это тебя устроит?

— Да, — она быстро закивала. — Прости, что веду себя так эгоистично.

— Вот и хорошо. Пойду предупрежу маму.

Вернувшись к Тасе, я взял её под руку и повёл в сторону Саши и мамы. Они обменивались с кем-то колкими любезностями. Их оппонентов я не знал, поэтому нагло влез, даже не попросив прощения. Взял родственников под руку и отвёл немного в сторону. Пересказал слова Татьяны.

— Выходит, я был прав, — Саша посмотрел на маму.

— Не факт, — возразила она.

— Очень скоро мы это узнаем, — он едва приподнял уголки губ в улыбке.

Я знал брата очень хорошо. И это не предвещало ничего хорошего. В нашей семье я был сильным, а он умным. Так уж получилось. Нет, и я сам не дурак, но на его фоне просто наивный чукотский юноша.

— Думаете будет война? — спросила Тася.

— На это указывает четыре факта, — сказал Саша. — Факт номер один — к нам до сих пор не подошёл никто из значимых фигур, с кем мы имеем или планируем иметь дело. А ещё здесь нет журналистов и того, кто будет освещать события в СМИ. Посторонних, кроме нас, вообще, нет… Нужно больше данных…

Он сильно задумался. Действительно, мы ждали минут тридцать, пока начнётся мероприятие, но за это время к нам никто не подошёл, за исключением Хованских и Дашковых. От последних это был Иван Максимович, мастер, отдавший мне победу без боя. Поздравил с победой, сказал пару принятых в подобных случаях слов. Потом появился Император с супругой. В этот раз он был одет в военный камзол старого образца. Лента через грудь усыпана орденами, некоторые из которых могли поспорить по изыску и количеству драгоценных камней с самыми дорогими украшениями присутствующих господ.

Для Императора предусмотрели небольшое возвышение в локоть высотой, с перилами, наверное, чтобы он не упал. И речь императора была длинной. Он говорил о доблести, силе и отваге его подданных. О том, что только благодаря им границы Российской Империи крепки и нерушимы. Упомянул какие-то происки недоброжелателей и создаваемую против России коалицию. В конце речи он, наконец, решил перейти к теме, ради которой мы собрались.

— Согласно древней традиции и закону, благородному роду Российской Империи, чей представитель победил в турнире, достаётся земля в пределах столичного града Москвы, — подытожил ещё одну долгую речь Император. Я уж думал, что усну, пока слушаю. — Наши поздравления Матчину Кузьме! Прошу победителя выйти вперёд.

Иван Шестой сделал приглашающий жест. Тася немного сжала мою руку и отпустила. Пока я шёл в сторону возвышения из служебной комнаты выскочил мужчина в старомодном костюме. В руках он нёс серебряный поднос, на котором лежала свёрнутая бумага, перетянутая красивой ленточкой. Император дождался, пока я подойду, поклонюсь, как этого требовал протокол. Мне торжественно вручили бумагу, неискренне улыбнулись. Со стороны зала последовали жидкие аплодисменты. Больше всего старались Александр и Тася. И всё. Торжественного слова мне не предоставили. Слуга очень тихо попросил, чтобы я вернулся к гостям.

Пока мне вручали награду, я успел бегло осмотреть зал и не заметил Ректора. Совсем недавно видел его, но посреди речи императора он пропал. А ещё я уловил злобный взгляд, словно в меня метнули нож или что-то острое, неприятное. Невозможно понять, от кого он исходит, слишком много на мне скрестилось взглядов. Неприятно засосало под ложечкой. Что-то я разнервничался…

Едва я вернулся к своим, как тут же подскочил ещё один слуга в старомодной ливрее и попросил всех Матчиных следовать за ним. Мы прошли сквозь толпу приглашённых к боковой двери в узкий коридор, затем долго шли по нему до просторной угловой комнаты. Удивительное место. Огромная комната, в углу пианино, несколько кресел и большущий старинный глобус. Вот и вся обстановка. Пустовато как-то для дворца. Хотя, я не большой специалист в этом вопросе. Глаз радовал только паркет и большие картины на стенах. На одной, метров пять в длину, была изображена баталия. Люди в мундирах сходились друг с другом в рукопашной, отряды конницы, далёкие вспышки молний, сошедшихся в смертельной схватке мастеров. А чуть дальше морской пейзаж, портрет незнакомого императора. Экскурсия неожиданно закончилась рядом с открытой дверью в небольшой кабинет. Старинный дубовый стол, несколько стульев, выполненных в том же стиле, с резными спинками. Сидения мебели обиты бело-красной бархатной материей. Стены драпированы тканью, наверняка чтобы поглощать звуки голосов. За столом незнакомый мужчина. Одежда праздничная, на груди лента и несколько орденов.

— Прошу, — он не соизволил встать, просто сделав приглашающий жест, — проходите.

Выглядел мужчина лет на пятьдесят. Взгляд как будто усталый или даже надменный, глазки маленькие, голос противный. Первое впечатление, несмотря на ленту и ордена, не очень.

— Я Куракин, Вячеслав Михайлович. Его Императорское Величество приказал мне разобрать вопрос о земле и тех документах, которыми вы владеете, — противным голосом сказал мужчина. — Дело сложное, трудоёмкое, с юридической стороны. Вы, Кузьма Фёдорович, как я правильно предполагаю, подданный Японии. В турнире вы выступали от лица семьи Матчиных, ветви рода Бельских, имея с ними кровное родство, что не запрещается. Только есть один нюанс. Согласно моим данным род Матчиных считается прерванным в связи с гибелью всех членов. Как и род Бельских.

— Я подданная Российской Империи, — сказала мама. — Была и остаюсь. Император Японии Тайсе принял нашу семью как беженцев. И мои дети получили подданство Японии как защиту семьи.

— К сожалению, одного этого недостаточно, чтобы Российская Империя в одночасье признала семью Матчиных. Вы член открытой международной компании наёмников, приравненных к частным военным компаниям, имеете международный паспорт-сертификат. У нас подобное не запрещено законом, но участник МКН должен выйти из рода во избежание конфликта интересов мировых держав. Вы свободные наёмники и завтра можете быть использованы против Российской Империи. Получается казус. Есть Матчины, но род их прерван.

— Мы начали процедуру возрождения семьи, — сказал Александр.

— Да, ко мне поступил Ваш запрос, — кивнул Куракин. — Но род считается прерванным, когда в нём не остаётся ни одного наследника мужского пола. Поэтому Вам надо принять подданство Российской Империи, закрыть компанию наёмников или передать её нейтральной стороне, и пройти все необходимые процедуры. И пока семья Матчиных не получит прежний статус, у нас нет возможности передать Вам землю, право на которое имеет только официально признанный род. То же самое касается бумаг, подписанных императором. Получить имущество и землю по ним могут исключительно указанные наследники семьи Матчиных, Александр или Кузьма.

Он передвинул пару листов на столе, что-то нашёл, перечитал.

— Продолжить конструктивный разговор мы сможем, только когда будет закончена процедура возрождения семьи, — он посмотрел на нас спокойным взглядом. — У вас остались вопросы ко мне?

— Нет, нам всё понятно, — миролюбиво ответил Александр. — До свидания.

— До свидания, — всё тем же противным голосом сказал Куракин.

В коридоре нас ждал тот же слуга, что проводил сюда.

— Прошу простить, но сейчас Его Императорское Величество будет обсуждать с подданными важные дела. Если вы хотите получить аудиенцию, то можете подождать в приёмной. Как только он освободится, то встретится с Вами.

— Нет, аудиенция нам не нужна, — сказал Александр.

— Тогда прошу проследовать за мной.

Мы немного вернулись по коридору, прошли через узкий и длинный зал, ещё коридор и мы оказались у выхода из дворца. Александру вернули прозрачный пластиковый пакет с сотовым телефоном и электронными часами. Провожать нас не стали. На улице было тихо. Садовник или кто-то из рабочих подметал двор там, где разворачивались машины.

— Нас выгнали, да? — спросил я, посмотрев на бумагу, которую держал в руке.

— Выставили, ага, — рассмеялся Александр, набирая номер телефона. Приложил сотовый к уху. — Машину во двор.

Мы прошли немного к колоннам, затем спустились по лестнице. Я стянул ленточку с бумаги, прочитал, протянул маме.

— Мне такие грамоты в школе вручали, за отличную физическую подготовку, — смеясь, сказал я. — Я её в рамочку вставлю и в туалете повешу.

— С возрождением семьи всё сложно? — спросила мама у Александра.

— Кое-какие документы в архиве они испортили, — сказал он. — У меня была старая копия, так что восстановить можно. Со свидетельством о рождении Кузьмы меня мурыжат уже две недели. И могут посылать ещё столько же. А потом мы полгода будем бегать за очередной бумажкой, доказывать родство и, в итоге, на все наши бумажки и документы поставят жирную красную печать «Отказано». Плохо, что нахрапом взять не получилось…

Во двор проворно въехал чёрный лимузин, немного превышая положенную скорость. Остановился напротив нас. Я открыл дверь, для мамы и Таси, махнул рукой Сашке и последним забрался в салон.

— А что с союзниками? — спросила Таисия, когда мы выехали с территории дворца на узкую дорогу. — Влияние на императора есть не только у Орловых. Я бы сказала те же Разумовские на него влияют гораздо сильнее. Всё-таки старший брат…

— К демонам Разумовских! — сказала мама, хмуро глядя в окно.

— Да, с ними получилось не очень, — согласился Саша.

— Дашковы? — спросила Таисия. — Они, конечно, княжеской род, но влияния на императора почти не имеют. Промышленники и торговцы.

— Император великой Российской Империи слабовольный и слабохарактерный дурак, — зло сказала мама. — И это общеизвестный факт. Более слабого человека на троне не было лет триста, если не больше. А в России не демократия, чтобы провести народные выборы и посадить на это место вменяемого человека. Придётся народу ещё потерпеть. Пока его либо не уберут, либо он сам не отречётся от власти в пользу сына. Ставлю рубль, что бояре и князья сами придушат его в спальне. Потому что он не умеет слушать умных людей, идя на поводу у корыстных родственников.

— Весь вопрос в том, что раньше принадлежало Бельским, — сказал Саша. — Если бы это были лишь земли в столице и вокруг неё, это бы всё упростило. К примеру, горно-обогатительный комбинат, который получили Трубины. У Бельских там была доля. Большая доля. Этот улыбчивый Кеша его владелец. И приносит ГОК огромные деньги. Там чистая прибыль в пару сотен миллионов рублей в год. А порты в Крыму и Одессе? В бумагах даже небольшая верфь фигурирует и метизный завод, которые за эти двадцать лет подросли и увеличили собственную стоимость в несколько раз. Самое смешное из всего списка — это лесозаготовительная база, где-то под Брестом. Она, кстати, до сих пор работает и предлагает всем желающим построить загородный домик типового проекта из бруса или брёвен. Бельские много чем владели, а их растерзали, как стая волков тушу барана. По кусочкам, по клочкам…

— А потом появились Матчины, — продолжил он после минутного молчания. — Как черти из табакерки. С бумагами, с претензиями. Кто же нам всё это отдаст без боя.

— Вы заметили, как посреди речи императора ректора МИБИ вывели? — спросил я.

— Они совершили огромную глупость, я бы сказал непростительную, что позволили ему поучаствовать и организовать турнир, — сказал Саша. — Наумов заручился поддержкой императора, пообещав грандиозное шоу. Турнир мастеров, неслыханное дело. А получилось то, что получилось. И мировые СМИ, как я уже говорил, извергают потоки го… грязи, — быстро поправился он, посмотрев на маму. — Провели бы его тихо и незаметно на землях Орловых, и никто бы ничего не узнал. Многие бы даже никогда не услышали, что такой турнир, вообще, был. Но вмешался ректор МИБИ. Пригласил иностранцев, журналистов, телевидение. За это его сегодня щёлкнули по носу. Приближённые к Ивану Шестому люди обязательно рассказали и показали своему господину мировые новости. И царёк обиделся. Только ректор не того уровня человек, чтобы на него можно было давить. Они его и без этого от политики отлучили, по причине огромной силы. Но это не значит, что у него нет влияния и веса в обществе.

— Нам это, конечно, на руку, потому как Кузьма самый молодой мастер, а это престиж для страны и МИБИ, — продолжил он. — Есть и минус, так как они будут торопиться и действовать жёстче. Пока мы не нашли союзника. У нас козыря в виде того же ГОК и портов, с которыми придётся расстаться. Те же Дашковы очень сильно захотят их заиметь. Но у них запросы такие, что нам после сделки ничего не останется.

— Если они толкают нас на месть, — выражение лица мамы было хмурое, — то они сильно об этом пожалеют.

— У меня огромная уверенность, что подобное могло произойти только с Кузьмой, — Саша рассмеялся, чтобы чуть-чуть разрядить атмосферу. — Будь на твоём месте кто угодно, всё было бы иначе. Проще и спокойней. И если бы ты не выпендривался на турнире, ничего бы не произошло. Но мы ведь говорит про Кузьму, а он по-другому поступать не умеет. Детский сад, штаны на лямках.

— Да я ничего и сделать не успел…

Мчались мы в сторону Санкт-Петербурга довольно быстро, нарушая скоростной режим. Недавно проскочили пост полиции, но те даже не почесались, видя огромную и дорогую машину. И в этот самый момент машина резко вильнула в сторону. Я на автомате врубил кинетическую броню и словно в замедленной съёмке видел, как сила постепенно заполняет салон. Заметил краем глаза рядом с машиной морду тяжёлого грузовика. Из-за резкого манёвра Войтека удар пришёлся не в лоб, а вбок, почти в водительскую дверь. Оглушительный грохот, меня подбросило и швырнуло в стойку между дверями. Резкая перегрузка, от которой заболело под переносицей, так как я продолжал вливать силу в защиту, обволакивая салон. Мастеров такой удар не убьёт, но покалечит знатно, а вот Александру придётся тяжко. Но я заметил, как мама вцепилась в него за долю секунды до удара.

Искорёженный лимузин отбросило на обочину, выбрасывая в небольшой овраг и почти сразу в него выстрелили из гранатомёта. Фугасный заряд взорвался, врезавшись в кинетическую броню. Даже приглушённый, но взрыв оглушил. В ушах зазвенело на высокой ноте. Ещё один выстрел, на этот раз термобарический заряд для гранатомёта. Сталкивался с таким. На четыре секунды создаёт облако огня в десяток кубических метров, а внутри температура под три тысячи градусов. Называется: «Смерть всему живому». Машина лежала на крыше и вспыхнула как промасленная тряпка. Грохнул бензобак. В этот момент Таисия выбила двери, потянув меня за собой. Мама тащила Сашку.

Мы вынырнули из облака огня, падая на землю и быстро отползая от машины. Сквозь звон в ушах ударили автоматные очереди. Таисия встала первой, и я видел, как в нескольких местах взметнулось и дёрнулось подкопчённое дымом платье. Несколько пуль ударило маму в спину, растерзав светлую ткань костюма. Попало ли в меня, я не знаю, просто не чувствовал, так как на плечи многотонной горой рухнул доспех духа. Вложил в него столько сил, что не получилось сразу встать от этой тяжести. Но перестроился быстро, вскочив на ноги и увидев, как невидимый молот обрушился на чёрный джип, откуда по нам стреляли из автоматов. Машину буквально смяло, словно на неё наступил гигант. Ещё один удар раздавил на асфальте несколько человек, прятавшихся за лежащим на боку грузовиком.

— Держите оборону, — закричал я, — на мне мастера!

Я сделал рывок вдоль дороги, вставая на пути десятка молний. Попав в зону доспеха, они изогнулись и разом впились в землю, создавая вокруг меня ослепительно-яркую клетку. Секунда и они пропали. В меня на огромной скорости врезался серебристый диск в локоть размером с острыми рваными краями, переделанный из дисковой пилы. Он прошёл сквозь кинетическую броню, немного завязнув и потеряв силу, но всё же добралась до доспеха, вспорол ткань пиджака и с противным «взжж» ушёл в небо. Машина, стоявшая на обочине далеко впереди, дёрнулась от удара и слетела в овраг. Я заметил притаившегося там мастера. Сделать он ничего не успел, так как на него наступил великан, вдавливая в дорожное покрытие. Затем снова и снова, взметая вверх бетонное крошево. Ох, злая Тася — это вам не пушистый котёнок.

Масштабные техники против нас бесполезны и понимая это электрический мастер опрометчиво бросился в мою сторону. Не разобрать кто это, военный комбинезон чёрного цвета, крупное телосложение. Я думал его снесёт Тася, благо бежал он оп полую почти не таясь. Но не случилось. Зато сзади грохнуло, как от разряда молнии. Я обернулся и увидел, как в невидимый купол над Таисией бьют вертикальные иголки молний. Под ним мама, склонившаяся над Сашей, прикрывая от шальных пуль или гранат. Кстати, стрелять в нас прекратили.

«Ещё один электрический? Да сколько же вас здесь?!» — зло подумал я.

Вот только реальную угрозу представляли вовсе не они. Я почувствовал на дороге знакомую давящую силу мастера. Встречал её в тот день, когда убили отца Таси. Это был тот старик, Орлов. А молнии, значит, дело рук Тимофея?

Довольно неожиданно на меня навалилась сковывающая тяжесть. Ноги начали постепенно уходить в землю, словно кто-то с силой вдавливал. Я сделал шаг, вырывая их и вставая на ровную поверхность. Секунду и вдавливать стало не меня, а круг, примерно метр в диаметре. Ещё шаг. Объём, на который давил мастер, увеличился в несколько раз и вогнать его в землю уже не получалось. Вырос и расход сил, которые я тратил. И чувство такое, словно меня цепями сковали.

Электрический мастер, наконец, добрался до меня. На голове маска, из-под которой виднеется лишь кусочек чёрной кожи и карие глаза. В руках длинная телескопическая дубинка, которая едва не светится от скользящих по её поверхности молний. Проверяя защиту, он швырнул в меня молнию, но столкнувшиеся две силы, моя и мастера Орловых, растерзали её почти моментально. Грохнуло.

— Какие-же вы громкие, — зло сказал я. Если они думали, что такое давление меня удержит, то ошибались. Я специально стоял, не двигался, ждал, пока добежит. Не мне же за ним скакать по полю, оставив родных без защиты. Пусть уж лучше сами подходят.

Когда между нами осталось шагов десять, я бросился вперёд. Это было тяжело, но терпимо. Темнокожий явно не ожидал такой прыти, но не спасовал, встречая размашистым ударом дубины. Не попал. Я поднырнул под замах, и врезался в него, сбивая на землю. Я ведь сейчас гораздо тяжелее. Мне даже напрягаться не пришлось, лишь чуть ослабить доспех. Шарахнула молния, грохнуло, взрываясь прямо между нами. Слишком близко для подобной техники. Жест отчаяния, следом за которым я услышал хруст сминаемых костей.

Мастер Орловых силён, даже очень. Он придавил меня как мошку, при этом не держа в поле зрения. «Но хватит ли тебе выносливости, старик», — подумал я вставая. Рывком сорвал разорванные в хлам пиджак с жилеткой и рубашку. Что творилось на дороге, так просто не описать словами. Упавший грузовик и пара раздавленных машин заблокировали проезд. Оказавшиеся в эпицентре настоявшего сражения люди спешно бежали, бросая машины. Большой автобус, из которого разбегаются туристы. Чёрный густой дым, поднимающийся от лимузина. И полуголый парень, тяжело бежавший в сторону тройки чёрных машин. И снова стрельба, теперь уже в меня. Идиоты. Хотя не все. Одна из них, с визгом резины по асфальту развернулась и, раздвигая носом пару случайных машин, выскочила на встречную полосу. Вторая дала задний ход, но её накрыло сверху кинетическим ударом, превращая в груду искорёженного металла.

Давление на меня выросло в несколько раз. Я уже не бежал, а медленно шёл, оставляя глубокие следы ступней на асфальте. Несчастные туфли остались в земле, когда меня немного вдавило в землю в самом начале. Старик сдался первым, когда я добрёл до машины. Водитель, прямо сквозь лобовое стекло высадил в меня обойму пистолета, попав, по-моему, раза три. Его голова резко дёрнулась и повалилась на грудь. Старик же сидел на заднем сидении. Бледный, седой, тяжело дышавший. Рванув дверь на себя, едва не вырвал её с корнем. Потянулся, схватил старика за шею и что есть силы сжал. Наверное, в этот момент моё лицо было перекошено от злости, желваки вздулись. Отпустив мастера из рода Орловых, я пнул машину, отчего она подскочила и подалась в сторону.

— Убью! — тихо пообещал я и направился к родным.

Сашка вроде жив. Получил рассечение на голове, которое мама заматывает, оторвав от платья Таси длинную полосу ткани. Тая в порядке, волосы взъерошены, платье порвано, оголяя кожу на плечах и животе. Крови не видно, зато на открытом плече расползается здоровенный синяк. Мама в порядке. Ей даже особые пули ничего не сделают. Всё-таки мастер укрепления тела.

Переведя взгляд на догорающую машину, из которой не успел выбраться Войтек, я с силой сжал зубы. Хорошо, что я знаю, кого искать и куда бежать.

— Убью, — тише и уже не так злобно пообещал я.