Явь

Глава 3 Прибытие

Глава 3. Прибытие

– Командир! Сектор тридцать семь, замечено движение космического тела, – включив тумблер связи с командным пунктом, проговорил дежурный богатырь, командир полка космического дозора.

Уже двести лет потомки первых колонистов населяли планету Явь, и никаких других колонистов больше сюда не прибывало. Но шанс есть всегда, и поэтому космический дозор существовал и все эти годы зорко всматривался в непроглядную тьму космоса. Надежда не угасала никогда.

– Траектория? – донесся из динамика голос полководца второго ранга, ответственного дежурной смены.

– Траектория прямая.

– И что вы тогда панику поднимаете? Богатырь пятого класса Додинец, вы астероида никогда в жизни не видели?

– Вряд ли это астероид, сударь полководец, – ответил Василий Додинец, – астероиды я видел и не раз.

– Траектория прямая?

– А корабль должен по кривой идти? – вспыхнул богатырь.

– Скорость?

– Пять километров в секунду.

– И что вас удивляет?

– Слишком маленькая для астероида, сударь.

– Направление движения?

– Точно в направлении нашей планеты, если не изменит направление, то столкнется с нами по расчетам ученых через десять часов.

– Фотографии есть?

– Пока нет, слишком большая дистанция до наших спутников.

– Как сможете сфотографировать, срочно фотографии пришлите и держите меня в курсе, доклад через каждый час.

– Есть сударь полководец второго ранга!

Василий Додинец весь сиял начищенным до блеска самоваром. Вот уже двадцать пять лет из своих сорока шести он ежедневно всматривался в непроглядный океан космоса и ничего, из рамок вон выходящего, там не видел. В какой-то момент он задумался о нужности своей профессии, но кризис среднего возраста прошел, и довольствие на его должности было хорошим. И Василий свыкся с мыслью не совершить подвига в этой жизни, но прожить ее хорошо и детей вырастить и в жизнь выпустить. И вот когда он свыкся с этой мыслью, судьба дает ему шанс еще и подвиг совершить. Ну как тут не сиять начищенным самоваром?

Космическое тело приближалось медленно, но неотвратимо, и остановить его было нечем. Космический дозор у горожан был, ибо аппаратуру поставили первые колонисты. Но ставили-то они ее не для противодействия космическим угрозам, а дабы встречать последующие экспедиции. Богатыри дозора могли наблюдать и фотографировать угрозу из космоса, но не предотвратить ее. Тем временем математики сделали расчеты силы удара от соприкосновения планеты с этим астероидом и пришли к неутешительному выводу. Удар если и не уничтожит планету сразу, то повлияет на ее орбиту, что приведет к вымиранию, как флоры, так и фауны. Жителям Города, о лесовиках и речи не шло, решили ничего не говорить и никого не эвакуировать. А зачем? Если произойдет развитие первого сценария, то не спасут ни защитные бункеры, ни глубокие подземелья. А если пойдет по второму пути развития событий, то лишняя паника только усугубит ситуацию. Несколько десятков глаз, посвященных в тайну происходящего, смотрели неотрывно за приближением смерти.

На астероид объект похож был, но не особо. Камень и камень, но плоский. И симметричный. Симметричность, правда, скрывалась под наростами камня, но они были наносными. Сама же форма тела была правильной, слишком правильной для природного происхождения. Астероиды – это камни, отколовшиеся от других космических тел или получившиеся в результате уничтожения планет, но они не бывают симметричны, а этот был. Но от этого людям на Яви не становилось легче. Возможно, этот обросший наростами кусок какого-нибудь космического корабля, судя по траектории, неуправляемый кусок, но он врежется в планету с такой же силой и произведет такие же разрушения, как и обычный астероид. Офицерам космического дозора оставалось смотреть на это и докладывать информацию наверх, лелея слабую надежду о изменении траектории его полета.

Вечер играл с небом в калейдоскоп, разукрашивая его багрянцем заката, и одновременно застилая серостью грозовых туч. Темное на красном, с иногда проскакивающими нотками синевы. Ветер гнал тучи, менял их очертания, отчего и создавалось впечатление калейдоскопа. Как ни посмотришь на одну и ту же тучу, она обязательно изменит внешний вид. Звезды еще не проступили на небе, и оттого глаз привлекала одна горящая на небе точка, да притом в том месте, где ее отродясь не было. И ладно бы она там повисла и висела бы, но она с каждым мгновением наливалась, увеличивалась в диаметре, росла, можно сказать, на глазах. Когда звездочка стала большой и вошла в атмосферу, она начала краснеть, пока не раскалилась до ярко-кровавого цвета. Офицеры космического дозора прилипли к своим мониторам, не в силах от них оторваться, чтоб хотя бы попрощаться с семьями, хотя это было и запрещено. Высшее руководство боялось паники. Хотя что изменит паника, если до смерти несколько часов? Но офицеры все равно не звонили женам и матерям, хотя если нельзя, но очень хочется, то можно. Слишком уж завораживающая картина – приближающаяся смерть. Лесовики, не знавшие о приближении гостя из космоса, просто завороженно смотрели на небо и приближающуюся звезду. Интуиция подсказывала им, что это к добру не приведет, но очень уж зрелище было красивое.

Метеорит в огненном шлейфе, подпаливая вечернее небо ярким горящим хвостом, приблизился к поверхности планеты недалеко от Города. В каких-то полутора тысячах километров. Что это за расстояние для целой планеты! Но для небольшого количества потомков первых колонистов это было огромное расстояние. Метеорит приближался за границей самых дальних людских поселений. Но недалеко от них, километров сто, не больше. И когда уже дозорные закрыли глаза, видя, что столкновение неизбежно, метеорит конвульсивно передернуло и снизу открылись люки, откуда в землю ударили яркие иглы тормозных двигателей. Посадка оказалась жесткой, но не настолько, чтобы потрясти планету и привести ее к гибели.

– Живы!!! – разом выдохнуло огромное количество глоток дозорных.

Раскаленный камень стоял в центре огромного выжженного круга и остывал. Вокруг расстилался обожженный еловый лес с поломанными и обгоревшими деревьями. Ничего не происходило очень долго, до следующего утра, пока прошедший на заре дождь не остудил до конца космического пришельца. А вот ближе к полудню с неимоверным скрежетом отъехала верхняя крышка, обнажая светящиеся холодными голубыми огнями внутренности и сокрытую там прозрачную силовую капсулу с человекоподобной фигурой внутри. Из клапанов капсулы шел пар, стравливая потихоньку излишнее давление. Так капсула простояла почти до самой ночи, источая из себя холодное голубое свечение. В наступивших сумерках это смотрелось фантастически, но полюбоваться зрелищем никто не мог. Падение, пожар, землетрясение, хоть все они и были несильными, но отогнали всех животных и псевдов от этого места. И некому было лицезреть, как, издав последний вздох паром, капсула раскалывается на две части, и верхняя отъезжает в сторону, освобождая путь запертой внутри фигуре. Но человекоподобное существо не спешит покидать свое ложе, хотя все признаки его жизни присутствуют.

Боль, боль заставляет открыть глаза, хотя это и трудно сделать. За многие года глаза отвыкли открываться. Года? Века? Кто знает, сколько времени прошло здесь с того момента, как его погрузили в эту камеру и отправили на вечные скитания по Вселенной. Они обещали не убивать его и сдержали слово, хотя смерть была бы более легким исходом. Смерть мгновенна, а пустота и ничто вечны. Несмотря на анабиоз, мозг все равно жил, существовал и был на грани реальности и пустоты. Даже во сне мы ощущаем себя. Иногда закроешь глаза на долю секунды – и уже увидел трехсерийный красочный сон, а бывает, спишь полдня, а нудный сон длится все это время не переставая, и там сам движешься снулой рыбой, и даже бег медленнее обычного шага. А теперь представьте сон длиною в вечность. Страшно представить? А лежащему в капсуле существу пришлось это пережить.

Глаза открывались медленно, разрывая слипшиеся за многие века веки. Их бы омыть слезами, размягчить, но слез тоже не было. Слезы высохли в глубинах космоса. Поначалу они лились обильно, широкими реками, от обиды и злости, лились неконтролируемо, навзрыд, неостановимо. Но время шло, и разум понимал, что ничего не изменить и реки мелели, превращаясь в речушки, потом в ручьи, ручейки, ключи, струйки, пока совсем не исчезли, превращая кожу щек и глаза из оазисов в лишенную жизни пустыню. Наконец-то разверзлись веки и мутные глаза увидели свет. Он был ярок, словно перед глазами в кромешной тьме кто-то зажег спичку. Видно ничего не было, только разноцветные разводы с ярчайшим световым пятном посредине.

– Солнце? – подумало существо, ибо сказать пока еще не могло.

Рот так же, как и глаза нужно было раздирать огромным усилием воли и напряжением физических сил. Свет пятна был не желтый, а белый, да и вокруг царили темнота, окрашивая мир всеми оттенками синего и фиолетового цветов.

– Луна, – успокоившись, подумало существо, – луна – это хорошо, луна – это ночь, ночью проще.

Ночью действительно было проще. По крайней мере, этому существу. Но и приходить в себя после многовекового сна было удобнее. Многие столетия, не видевшие света глаза в ночную пору, не сгорят от невыносимого света. В ночную пору шанс на восстановление куда как выше. Да и не любило существо дня. Нет, оно не боялось света, но не любило. Солнечный свет не мог убить его, не мог привести к смерти, но он был слишком ярок и плодил в душе неприятные воспоминания. Враги существа когда-то любили свет, любили день, солнце, и ему пришлось уйти в тень, в ночь, к луне, чтобы противостоять им. Чтоб в его время они не чувствовали себя в своей тарелке.

– Аааааа! – разорвались губы, и окрестности пронзил тихий ор.

Существо орало, орало во всю мощь своих легких и связок, но вот легкие еще не набрали столько воздуха, чтоб кричать на всю округу, да и связки еще не пришли в себя от длительного сна.

Зрение приходило в норму, пятна рассеивались, обретая форму и оттенки цветов.

– Луна и звезды, – прохрипело существо, глядя в ночное небо, – ночь чудесна.

Существо пришло в сознание. Существо думало, соображало, говорило и могло четко изъявлять свои желания. Глаза видели, уши слышали. Вот как раз с последними проблем не было от слова «совсем». Хотя вроде они и должны были так же, как и все органы отвыкнуть от мира, но новый поток звуков не удивил их, и они вступили в работу почти сразу же. Куда как быстрее зрения и речи. Голос присутствовал. Теперь оставалось встать с ложа и сделать первые шаги. И это оказалось не так уж просто, как думалось изначально. Разорвать веки и губы хватило небольших мимических мышц, а вот для поднятия руки нужны большие, а они, видимо, если не атрофировались, то разучились двигаться. Руку поднимать пришлось прямым приказом. Она сопротивлялась и не хотела двигаться, но в какой-то момент сдалась и ухватилась за край капсулы. Дальше было дело техники. Если получилось первый раз, получится снова и снова. И вот через полчаса усиленной работы, тело подтянуло себя к краю, и существо перевалилось через него на землю. Хорошо хоть руки не отпустило, ибо ноги при падении подогнулись, и, если бы не руки, тело упало бы мешком костей на траву. Долго стояло, прислонившись к кораблю-камере, приходя в себя, восстанавливая силы и дыхание, а потом попыталось оторвать руки. Получилось, но не с первого раза. Потом настал момент сделать первый шаг, потом десятый и вот уже существо ходит нормально, но небыстро и недалеко, через десятка три шагов ему все еще нужно остановиться и передохнуть.

– Главное – живой! – шепчут губы существа.

Существо напоминало человека. Нельзя было точно сказать, является ли оно человеком, но оно было похоже на хомо сапиенса больше, чем на других псевдоразумных и не разумных существ этого мира. И говорило, и думало оно на человеческом языке, правда, ни горожане, ни лесовики его бы не поняли, встреть сейчас они его и заговори с ним, но это был определенно человеческий язык. Древний, давно умерший, но человеческий. Язык разумных существ этой планеты.

Две ноги, две руки, туловище и голова. Все как у людей. Никаких тебе дополнительных конечностей, никаких тебе крыльев и других дополнительных опций, которых нет у человека. Но было в этом существе что-то необычное, не свойственное людям, потомкам первых колонистов, прилетевших на эту планету с Земли. Может быть, так выглядят местные люди? Но их никто не встречал тут, на Яви. Колонисты видели только псевдов, но они никак не могли быть потомками прежних людей.

Первое, что выдало бы в существе нечеловека при встрече, – это руки. Кисти рук были похожи на кости скелета, обтянутые прозрачной кожей. Да, существо пролежало в анабиозе сотни лет, мышцы его усохли, но не в кистях. Там вообще не было мышц. Это были протезы, вживленные в плоть. Но у людей таких никогда не было. Если люди и применяли замену потерянным конечностям или их частям, это были или громоздкие изделия с массой сервоприводов, отвечающих за работу каждого сустава в отдельности и работающих на аккумуляторах, или простейшие изделия, просто создающие видимость. Тут же не было и видимости каких-то сопутствующих устройств и агрегатов. Только кости – возможно, искусственные, и прозрачная, тоже, скорее всего, искусственная кожа. Пальцы оканчивались острыми металлическими лезвиями вместо ногтей. И любой лесовик голову бы дал на отсечение, что это не сталь и не другой человеческий металл, а волотан, самый твердый металл на этой планете, и был бы абсолютно прав.

– Ну, здравствуй, мир!!! – прокричало существо, оглянувшись вокруг.

Лицо существа тоже мало напоминало человеческое. Скорее уж его можно было сравнить с псевдами. Кожа лица напоминала обожженную в печи кожаную маску, которую потом еще хорошенько смяли, а потом расправили. Голова тоже была вся в бороздах и шрамах и не имела округлой человеческой формы, а скорее напоминала обтянутый кожей мозг с прорисовкой всех извилин. Уши торчали торчком и годились больше по форме для летучей мыши, чем для прямоходящего существа. Еле заметные седые в лунь волосы не уменьшали уродства, а только добавляли его, впрочем, как и жидкая борода, окаймляющая оскаленный безгубый рот, откуда торчали немаленькие клыки. И на всем этом безобразии выделялись горящие мертвенно голубым цветом взбесившейся энергии глаза. В них не было характерных для людей белков и зрачков, в них бушевала энергия, и ее было очень много.

– Вы здесь, вы видите меня?! – крикнуло существо, запрокинув голову, обращаясь к небу. – Вы слышите меня?! Или вы все померли тут?!

Небо молчало, не желая отвечать на вопросы этого существа, как, впрочем, оно никогда не отвечало на вопросы других существ.

– Я пришел, мир! Я иду к тебе!

Оторвавшись руками от стенок своего многовекового узилища, существо нажало несколько кнопок в изголовье, тем самым заставив камеру закрыться, а крышку звездолета встать обратно, восстановив целостность «метеорита».

– Береженого, – прошептало существо, – хотя.... Где вы, те, кто береглись? А я живой!

Существо прошло выжженную его падением землю и направилось в лес. Шло оно не торопясь, но и не медленно. С каждым шагом силы прибывали в тщедушное на первый взгляд покореженное тело, словно вливались из окружающей среды. Существо шло по дремучему лесу не прячась, в полный рост. И надо же, все псевды старались не наброситься на человечину, идущую к ним прямо в пасть, а наоборот, убраться с дороги. Один колобок, еще молодой, зеленый, всегда еще голодный, было бросился на странного путника, но, приблизившись метров на пять, неистово завизжал и бросился прочь в кусты, вереща от ужаса.

Существо не пользовалось ни компасом, ни какими-то другими приспособлениями. Да и откуда таковые могли взяться, если оно было облачено в одну сплошную тунику от горла до пят. Шло, видимо, по памяти. Хорошая память была, видимо, у существа, если оно помнило дорогу, включающую много десятков километров по лесу. С другой стороны, а куда память денется, если как раз последние сотни лет она не была задействована почти ничем новым, и постоянно хранила и массировала старые воспоминания. В состоянии анабиоза, но все же.

Остановилось существо перед скалой, упершись в одну из ее стен. Скала возвышалась посреди степи. Из ничего. Тут не было никакой скальной гряды, ни горной череды, ни плоскогорья, даже холмов не было. Степь, вокруг одна сплошная степь, простреливаемая во все стороны. А посреди этой степи скала. Скала в чистом поле. Высокая скала, не каждому альпинисту под силу преодолеть такую. Хотя, где на Яви альпинисты? Альпинизм, как и любой спорт, появляется в расписании людей, когда у них есть на это свободное время и желание провести его как-то необычно, не так, как все остальные. Но когда вся жизнь занята выживанием, то единственный желанный отдых у людей обычно сводится ко сну и потреблению пищи.

Существо провело по каменной стене рукой. Никакого эффекта это не дало. Потом еще и еще раз. Действия не давали никакого отклика. Ну не просто же оно столько прошло от зоны посадки, не для того же, чтоб погладить камень подножья скалы.

– Ну, давай же, – прохрипело существо и еще раз провело по камню, нажимая на него сильнее, чем в предыдущие разы.

В какой-то момент камень под рукой подался назад, и тут же что хрустнуло во внутренностях скалы. Нехотя просыпаясь от давнего сна, внутри начинали работать какие-то механизмы. Заработали насосы, послышался шум наливающейся воды, закрутились давно не смазываемые шестерни, приводящие в движение спрятанные под камнем агрегаты. Сверху на существо посыпалась пыль, – это освободился от нее динамик.

– Назовите пароль! – произнес синтетический голос в динамик.

– Вот чего не помню милай, того не помню, – буркнуло существо, – идентифицируй по голосу!

– Принято, назовите себя.

– Кощей!

– Недостаточно информации для идентификации, произнесите фразу длиннее.

– Кощей Бессмертный, так пойдет?

Во внутренностях что-то забулькало.

– Добро пожаловать, хозяин! – голос изменился, став более преданным, лебезящим, потеряв толику своей синтетичности.

Перед Кощеем открылся небольшой проход.

– Добро пожаловать домой, хозяин!

– Вот так бы сразу.

Пришедший усмехнулся и вошел внутрь, кусок скалы за его спиной встал на свое место, и через мгновение ничто не напоминало о существующем тут ходе. Даже динамик закрылся крышкой. Кощей Бессмертный, бросивший когда-то давно, многие века назад вызов всесильным богам, проигравший и сосланный в космическую ссылку, вернулся домой.

Внутренности скалы и не напоминали скалу вовсе. Изнутри даже не вспоминалось, что ты находишься в природном сооружении. Многие горожане, побывав тут, позавидовали бы устройству данного места, и было отчего. Вход, которым воспользовался Кощей, был черным, не основным, и к нему не вели самодвижущиеся дорожки, как к основным воротам. Тут все было скромно, для или тайного входа-выхода посетителей, желающих не афишировать свое присутствие, или самого хозяина. Последнему нужно было тоже иногда исчезать и появляться в своем замке незаметно для остальных, инкогнито, так сказать.

Если бы кто-нибудь из людей попал бы в этот замок, он бы сильно удивился, видя его внутреннее убранство. Например, тут не было лифтов. Высоченное многоэтажное здание, а лифтов нет. А вот лестницы были. Красивые лестницы, широкие, кованые, змеями струящиеся по всей высоте здания. И что же теперь, чтоб поднять к самой крыше, точнее пику скалы, нужно было все эти километры пешком по лестницам пройти? Можно, но не нужно. Для перехода между этажами существовали порталы. Да и лестницы оказывались движущимися, когда их касалась чья-либо нога.

Кощей подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и погладил ее перила. Он вел себя, словно бы встретил друга, которого не видел вечность. Прошелся пальцами по самим перилам, потом по красивейшей ковке, в виде терновых ветвей, шедших по всем лестницам этого замка. Замок был устроен своеобразно. Этажи были сформированы кругом по стенам скалы, а в центре зияло неохваченное пространство от первого этажа до самого пика. Кощей подошел к широкому кругу на полу, и тот, только что лежащий мертвым кольцом посреди пола, сразу же налился мертвенно-голубой энергией.

– Тринадцатый, – проговорил Кощей, заходя в центр пульсирующей в круге энергии.

И тут же оказался в точно таком же круге, но уже на тринадцатом этаже. Как только он вышел из портала, энергия, наполняющая его, поблекла и пропала.

– Энергосберегающий режим? – усмехнулся Кощей. – Понимаю, меня очень давно не было.

На тринадцатом этаже не было отдельных комнат, кладовых или каких еще помещений, отделяющихся от замка отдельными дверьми. Весь этаж занимал компьютер. Множество мониторов, индикаторов, пультов и большая центральная панель без намека на какую-нибудь клавиатуру, на ту часть, через которую обычно люди управляли своими машинами. Только мутное зеркало сбоку от основного монитора.

– Первым делом, что первым делом? – бубнил Кощей. – Первом делом я хочу помыться и поесть нормальную еду, а уже потом все остальное.

Он подошел к зеркалу и положил на его поверхность руку.

– Начать идентификацию по частичкам ДНК, – проговорил он вслух.

– Есть начать, – ответил один из динамиков и в запястье пришедшего что-то не больно, но ощутимо кольнуло.

– Здравствуйте, хозяин, – ответил динамик после нескольких мгновений, потребовавшихся, видимо для получения и анализа ДНК, – Желаете перевести замок в обычный режим из энергосберегающего?

– Желаю, – кивнул зеркалу Кощей, – а еще желаю ванну и нормальный обед.

– Будет исполнено.

Сразу же за этими словами внутри замка начались изменения. Первым вспыхнул свет везде, где только можно. Порталы ожили и налились энергией, включились механизмы фильтрации воздуха и воды. Замок оживал.

– Прошу проследовать на пятый этаж, хозяин: ванна готова, – произнес голос, – как вы любите, горячая вода с пеной и эфирными маслами хвойных деревьев.

– Отлично, – улыбнулся Кощей, обнажая свои острые зубы, ванна после длительного путешествия, если даже оно принудительное, – это бесценно.

Счастье! Счастье есть на этом свете! Нет? Это вы зря. Счастье не может быть долговечным, оно всегда моментальное, быстрое, еле уловимое, но оно есть. Разве не счастье после длительного путешествия принять ванну? Счастье. Разве не счастье после многолетнего вынужденного голода покушать вкусно? Счастье. Счастье мимолетно, но оно есть.

Ванна была огромна, белоснежна и с несколькими программами массажа, вода – прозрачна и пахла хвоей. Кощей наслаждался новоприобретенной жизнью по полной. Он полчаса отмокал в ванной, а потом проследовал в столовую. Этой столовой могли позавидовать даже не отдельные личности из горожан и лесовиков, а целые поселения. Под столовую был отдан весь десятый этаж. Когда-то Кощей закатывал тут пиры по случаю побед, торжества по каким-либо датам и вообще обедал со своими приближенными. Стол тянулся по всему этажу и закольцовывался, а с обеих его сторон стояли стулья, много стульев, очень много стульев. Если смотреть с той стороны, где на первом этаже расположены главные ворота в замок, напротив стоит трон, на котором сидя вкушал пищу и питье Кощей, прозванный в народе Бессмертным. Величественное сооружение со спинкой в виде мечей и черепов, ножками в виде львиных лап и мягкой, бархатной подушечкой, на которой было приятно сидеть.

Перво-наперво подали рульку, жаренную в специях с горчичным соусом. Далее шли жареные угри в кисло-сладком соусе, рыбная икра и ягодное суфле. Закончить все предлагалось рюмкой превосходного абсента.

– Ну вот, поели, – удовлетворенно после трапезы вздохнул Кощей, – можно и поработать.

Он снова переместился на тринадцатый этаж и, подойдя к зеркалу, запустил в него руку.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, – ритуальные слова можно было и не говорить, но после долгих лет молчания хозяину замка хотелось размять не только конечности, но и язык, – что на свете происходит, ну и где мои враги?

–– В данный момент, ни одного существа с кодом «Враг» на планете не выявлено, – ответил динамик, – насчет первой половины фразы: уточните рамки поиска.

– Понятно, – кивнул Кощей, – давай по одному вопросу. Если врагов нет, то кто правит подданными?

– Подданными никто не правит, – ответила система, – после исчезновения ваших «врагов» подданные потеряли разум и скатились до состояния животных.

– То есть, разумных существ на этой планете нет? – уточнил вопрос Кощей.

– Есть, – ответил динамик, – только к тем существам, которых вы знали ранее, они не имеют отношения.

– Это как? – опешил хозяин замка.

– Двести лет назад на планету прибыл космический корабль и высадил колонистов, потомки которых живут на этой планете до сих пор.

– Пришельцы? На моей планете? Показать их можешь?

Ответа не последовало, зато несколько экранов зажглись картинками. На экранах была съемка Города с нескольких точек и несколько видов поселений лесовиков.

– Это разумные существа? – удивился Кощей, разглядывая экраны. – Они считают себя тут главными? Хорошо, ими я займусь, но потом. А что стало с моими Врагами?

– Ваши Враги ушли.

– Как ушли? Куда?

– Они не сообщали. После вашей ссылки многие остались на вашей стороне. Поклонение Врагам было подорвано, и они, потерпев еще пару сотен лет, ушли из того мира. После этого подданные начали терять разум и превращаться в безмозглых животных.

– Понятно, – вздохнул Кощей и закрыл глаза, – жаль, очень жаль, мне будет не хватать Богов, с ними было интересно.

Хозяин замка щелкнул пальцами, и по замку разлилась красивейшая медленная музыка в исполнении симфонического оркестра. Под нее хорошо было размышлять и вспоминать, ничего другого Кощею пока не оставалось. Точнее, дела были, но не экстренные, и они могут позволить их хозяину на непродолжительный срок предаться воспоминаниям.

Это было давно, очень давно, очень-очень давно. С тех пор он успел вырасти, повзрослеть, а потом стать мужчиной, почти состариться, стать бессмертным, начать и проиграть войну планетарного масштаба, улететь в космическую ссылку и вернуться. Это было давно. Родился Кощей в обычной семье плотника и не был каким-то выдающимся. Да откуда в сыне плотника может взяться что-то выдающееся? Тем более если их дом находится на первом небе. Еще можно понять, когда выдающиеся дети вырастают на самом высшем седьмом этаже небесных чертогов, там сами Боги это велели. Ну, на пятом рождаются, но уже пореже. На третьем бывает один за тысячу лет родится может. Но на первом небе никто и не думал о рождении выдающегося младенца. Младенец оправдал ожидания и родился самым обычным мальчиком на первом небе. Так же орал, требуя мамкину сиську для прокорма, так же плакал, когда писался и пачкал пеленки. Так же рос не по дням, а по часам. Как все пошел, как все заговорил и начал бегать на улицу играть с детворой. Так длилось до двенадцати лет и вот тогда начали замечать взрослые, что он играет на с другими детьми, сверстниками, а убегает с небес на землю, дабы там повозиться с различными обитателями тварного мира.

В то время на земле жили Роды. Существа, как две капли похожие на жителей небес. Те же две руки, две ноги, одно тело и одна голова. Роды получили свое название от рождения богами.

На заре истории, когда родились Боги, земля была пуста и не было на ней никого. Боги жили – не тужили, расселялись по небесам, вели хозяйства, осваивали пространства. Со временем из всех обитателей небес выделились самые сильные боги, кои и заняли верховные небеса, а бездари и бесталанники сошли на нижние. И так бы было бы до конца дней, если бы один из мелких богов, не решил воздать хвалу высшему за помощь. Мелкому то от этого ничего не было, а вот высшему божеству от этого привалило так много энергии, что он потом два дня мог жить, не притрагиваясь к пище. И поняли боги, что можно не работать в полях и даже не охотится, если им кто-нибудь будет хвалы воздавать. Можно было бы, конечно, творить добрые дела для этого, но нет, не согласились с этим боги. Такая же работа, что и охотиться, а иногда еще и тяжелее.

И вот тут одному из богов пришло в голову родить земле, все равно же без дела пустая стоит, ему подобных, дабы они ему хвалу возносили, а он от этого стал жить припеваючи. Получилось. И тут все боги начали на этой самой земле творить свои подобия, чтоб за их счет жить на небесах. И каких только созданий не наплодили в те времена боги! И все разные. Потом посмотрели на пестроту сотворенного ими мира и решили выделить один род существ, больше всего похожих на самих богов, а у остальных отнять разум. И стали жить на земле разумные существа, называемые Родами и неразумные, называемые Иродами. Роды и ироды жили бок о бок и друг с другом не конфликтовали, еды хватало на всех. Зато конфликты стали случаться промеж богами. Ведь хвалы приносятся кому-либо не просто так, а за что-то. Можно приносить хвалы в благодарность, а можно из страха, но всегда за что-то. А за что роды должны были приносить богам хвалы? И стали боги на себя примерять разные ипостаси. Один назвался богом урожая, и его стали хвалить, моля о хорошем урожае. Второй назвался богом океана и морей, и его молили о хорошем улове. Много богов появилось тогда: и бог дома, и бог войны, и еще куча всяких-разных богов. Да только оказалось, что богов самих все равно больше, чем ипостасей. И вот тут начались войны богов за место под солнцем. Кощей, видимо, происходил из рода проигравших, так как родители его жили на нижнем небе и ипостасью никакой не владели.

Убегал Кощей на землю с умыслом. Среди своей ровни на небе он был самым щуплым и слабым, а на земле с родами мог поспорить силою с самыми сильными сверстниками, а то и средненькими мужиками. Боги создавали родов по своему образу и подобию, но подобие всегда хуже оригинала, хоть чуточку, но хуже. Да и зачем богам было создавать себе ровню? Ровню всегда трудно удержать в узде, а вот заведомо слабого – легче. Показал родам лик свой, разбил рукой камень – и все, ты велик и тебе поют хвалу. А ровня еще и кобениться, может, власть твою над ней оспаривая. Боги не любили с родами общаться, хотя и приходилось появляться средь них, поддерживая веру в себя и свои силы. Им было лучше на небесах, среди таких же, как они. И это нормально. Посмотрите на детей, младшим всегда интересно со старшими, а вот старшие или терпят младших, по каким-либо причинам или стараются не общаться. Но всегда в любом правиле есть исключение.

Так и прошло детство Кощея, в играх среди земной детворы. Началась юность, а за ней и взрослая жизнь. От предвкушения, которых, у Кощея восторга не было. Кем он станет? Так же, как отец, плотником? Или крестьянином? Работать в поле, что земном, что небесном было тяжело, да и славы это никак не доставляло. Что на небесах, что на земле всегда самый тяжелый и самый нужный труд – неблагодарный и малооплачиваемый. Но таланта у него особого не было, да если и был, то занять какую-нибудь божественную ипостась в пантеоне родов вряд ли бы ему удалось. Блата нет. Это только считается, что на небесах все правильно и идеально, родами считается. А тут все места давно расписаны по наследству на многие века вперед. И вот перед Кощеем встал вопрос: как жить дальше, как обустраиваться в этом мире?

Кощей отправился туда, где он был выносливее и сильнее всех. На землю. Но и на земле встал вопрос: кем быть? Да, он тут сильнее, выносливее всех. Его реакция во много раз превосходит родовую. Но он бог, а не род. С его врожденными особенностями он легко тут станет великим воином, но вот нужно ли ему это? Война – это, конечно, не пахота в поле, но от шального удара мечом в сече никто не застрахован. Да, возможно, он переживет этот удар и ткани регенерируют, но это одиночный удар. А если его на копья враги возьмут? Там никакая божественная регенерация не спасет. Если хочешь, чтоб тобой не командовали, тогда командуй сам. Но у родов тоже были наследственные связи, и просто так царства ему бы никто не дал. Нужна была армия. Но армию нужно или покупать, а у него на это денег не было, или чем-то увлечь, какой-нибудь идеей, и тогда она будут сражаться не за страх, а за совесть. Но какую идею он мог дать родам, какой еще не давали другие боги? И тогда Кощею пришла в голову очень интересная мысль. На земле есть не только роды, но и ироды, и никто не запрещал сделать армию из них. Тем более, когда их сотворили, они были разумны. А если были, то можно их такими сделать обратно.

– Идея! – обрадовался Кощей и поспешил. В библиотеку. Ибо только там он мог найти нужные сведения. Но, как водится от сотворения мира, нужные тебе сведения всегда секретны и обычному богу к ним не подобраться. Восемьдесят лет Кощей провел в библиотеке обычным архивным работником. Восемь десятков лет он завоевывал доверие у начальства, чтоб ему выдали пропуск в то хранилище, где хранятся документы по интересующему его вопросу. И на восемьдесят первом году службы это свершилось. Он долго искал нужные документы, нашел и изучил их от корки до корки несколько раз, выучил наизусть. И вот из библиотеки вышел уволившийся Кощей. За все эти годы, живя на скудный доход архивного работника, Кощей осунулся, исхудал, хотя, казалось бы, куда еще дальше, щеки запали, глаза вспучились, нос казался крючком, вколоченным пьяным плотником в череп. Но на его тонких губах играла улыбка победителя. Он смог, он нашел то, что так долго искал. Уже на следующий день бывший архивный работник спустился на землю. Спустился не рядом с каким-либо городом родов, нет, он спустился посреди дремучего леса, близ Калинового моста, в запретное для родов место, где, по архивным данным, скрывался источник жизни и смерти. Оказалось, что это две цистерны, наполненные разными по свойствам жидкостями. В одной хранился раствор, блокирующий разум живых существ, превращая их в безмозглого зверя, живущего только на инстинктах. А во второй цистерне – раствор, нейтрализующий действие первого. С этим богатством он мог предложить изгоям то, что для них будет намного ценнее всего золота мира.

Первыми, на ком он поставил опыт, были волколаки. Это был оправданный выбор. Большие волки были умелыми охотниками, а значит, имели все шансы стать воинами. И главное – это был самый многочисленный народ среди иродов. Заговорившие и начавшие думать волколаки потрясли Кощея. Оказалось, они не одинаковы, как казалось до этого. Среди них есть быстрые разведчики, способные выслеживать добычу и загонять ее на основные силы. Были тяжелые волколаки, двигающиеся с медлительностью, но имевшие массу и злобу победить один на один даже медведя. Также были свои вожди и шаманы. И если первые вели за собой остальных волков в бой, то вторые были психофизическими воинами и умели воевать с помощью этих сил. Волколаки быстро раскусили пользу от новых умений и подчинились тому, кто смог им это предложить. Дальше Кощей стал экспериментировать со всеми, и все больше и больше иродов вставало под его знамена. Дольше всего держались независимые змеи Горынычи, яги и лешие. Первые в силу своей звериной тупости змеи попросту не понимали, зачем им разум, им и без него жилось неплохо. Яги и Лешие, наоборот, в силу своего большого ума. Эти ироды и без чудотворной воды имели разумные черты, а с водой стали умнее и хитрее, а такие тяжело встают под чужие знамена, стараясь жить исключительно для своей пользы. Но и они сдались. Роды озлобятся на иродов, это когда-нибудь произойдет, ибо Кощей не просто так армию собирает, чтоб она в лесу спокойно жила, а для каких-то целей, которые, по идее, не должны понравиться ни родам, ни богам, лучше быть в стае своих, чем меж двух огней. Одному роду расскажешь о своей независимости от кощеевой армии, второму, а третий или четвертый слушать не будет, воткнет рогатину в ребра и дальше побежит. Лучше быть среди своих в толпе в такое время, чем одному между двух озлобленных толп.

Первоначально, пока Кощей только собирал армию, ироды жили как раньше, и никто на них не обращал внимания. Но, собрав армию, князь лесов, как он сам себя обозвал, приказал своим вассалам начинать войну супротив родов и напал на ближайшее княжество. Удар был настолько неожиданный, настолько странный, что роды не оказали почти никакого сопротивления. Все знали, как можно в лесу победить встретившегося волколака или договориться с лешим или бабой ягой. Все знали, как воевать с армией таких же родов, как и они сами. Но никто не знал, как воевать с армией иродов. Никто никогда не учился сражаться против мчащихся на тебя озверевших волколаков, одетых в броню и снабженных не только холодным оружием, но и металлическими челюстями, увеличивающими силу укуса в несколько раз. Волколаки были универсальной боевой силой на поле боя и могли сражаться как конница, а могли и в пешем порядке. Но ладно бы только одни волколаки, так их с боков прикрывали колобки, с воздуха – змеи Горынычи, а психофизическая поддержка была от леших и яг. Пока роды опомнились и научились противостоять армадам иродов, Кощей успел завоевать не одно государство и стать одним из значимых властителей на планете. И вот тут его заметили боги. Ироды не приносили хвалу обитателям седьмого неба, а если убивали родов, то уменьшали эту хвалу, что не могло ни сказаться на богах и не могло их не рассердить. Но роды богам были безразличны, если они, конечно, вовремя хвалу приносят, их жизни и смерти не трогали сердца небесных обитателей. Хвала – вот что нужно было богам. Но зачем драться, если можно договориться? Глупцы, они хотели договориться с существом, почуявшим силу и власть. Приходя просить мира у такого существа, ты признаешься в своей слабости, но никак не показываешь свою силу. А показанная слабость есть алая тряпка для быка и рождает только желание напасть и завоевать. Глупцы, придя с миром, боги получили в ответ уверенное «нет», и Кощей, который до этого еще как-то сомневался в своих силах покорить мир, понял, что это возможно. Они дали ему шанс, они вселили в него уверенность.

Но это была не главная их ошибка. Боги изначально сильнее родов, но главные боги сильнее всех остальных богов. За предлагаемый Кощею мир нужно было чем-то заплатить. Чем-то очень ценным, чтоб отказаться сил не нашлось. И посулили боги Кощею источник сил. Артефакт старый, производящий специальный раствор, прием которого наполняет существо необыкновенной мощью и делает его практически бессмертным. Конечно же, Кощей согласился. А как от такого предложения откажешься? Сделал себе инъекцию этого раствора и подписал мир. Успокоились боги, обрадовались, что смогли этот кризис без крови уладить. Но не тут-то было. Кощей, зная тайну богов и обладающий теперь их силами, взял и похитил этот источник, дабы служил бы он только для его личного пользования. И вот тут боги рассердились не на шутку, и повели родов под своим началом супротив Кощея и его иродов. Страшная была сеча, много полегло народищу всякого, и родов, и иродов, и богов. Сам Кощей получил травму не совместимую с жизнью, да вот только эликсир тот чудодейственный помог выжить ему в последнем бою великих армий. Пришлось заменить ему почти все тело искусственным, разве что кроме головы, которую невозможно было заменить, но которая сильно пострадала в пламени божьем. Армия Кощея была разбита, сам он пленен, но только вот артефакт был потерян. Много лет допрашивали Кощея боги об этом артефакте, но так и не добились правды. Убивать не стали, ибо он тогда тайну исчезновения артефакта унесет в могилу. Решили его в капсулу запихнуть и отправить на несколько лет в космосе скитаться меж звезд в одиночестве, дабы по прошествии срока перед опасностью еще одной такой ссылки выдал им сию страшную тайну. Да вот только на бога надейся, а сам не плошай и не забывай проверять свои действия. Когда проектировали капсулу для ссылки Кощея, в расчеты прокралась незаметная ошибка, из-за которой капсула улетела в ссылку на много столетий, а не на несколько лет.

Без того артефакта боги потеряли силы, стали почти равны родам, и те утратили со временем в них веру. Без веры боги начали хиреть еще быстрее, и ушли со временем со сцены этого мира. Роды же без поддержки богов тоже вымерли. А без Кощея ироды забыли разум и речь и опять стали подобны животным. Планету в таком виде и застали колонисты с земли. Планету в таком виде, но уже с колонистами застал вернувшийся из ссылки Кощей.

– Ну что, победили меня? – усмехнулся Кощей, грозя молчащим небесам. – Выиграть битву не значит выиграть войну!

– Итак, – хозяин замка встал со стула, – план такой: сначала даем опять разум иродам, ставим их под свое начало, потом пополняем энергию из артефакта, а уже после идем войной на пришлых и захватываем планету в свое единоличное пользование. Правда, великолепный план?

Но компьютер замка молчал в ожидании приказов.

– Я знал, что ты не оценишь, – усмехнулся Кощей, – где цистерны, помеченные буквами А и Б?

– Третий подземный этаж.

– Дурни эти ваши боги были, – кровожадная и устрашающая улыбка не сходила с лица хозяина замка, – прочесали все этажи вверх, а о существовании нижних, подземных не додумались. Ну и ладно, дуракам – дурацкая смерть, не жалко. Поднять на первый этаж можешь?

– Могу, – ответил компьютер.

– Тогда поднимай, – кивнул Кощей, – нас ждут великие дела! И да, чуть не забыл: нужно доставить в замок мою капсулу.

– Доставить капсулу сейчас не представляется возможным, – ответила система, – андроиды находятся в состоянии подзарядки. Задача может быть выполнена после их полной зарядки.

– Это не просьба, – вскипел Кощей, – это приказ! Эти боги, дабы я не сдох во время ссылки переработали мой организм для подзарядки от этой капсулы, и, если я не буду раз в сутки в нем лежать, я попросту умру. А я очень не хочу умирать, достигнув своей планеты и лишившись врагов. Жизнь только начинается. И да, нужно разобрать эту капсулу и переделать доспехи мои, чтоб они подзаряжали меня, а не этот «гроб». Хочу работать на аккумуляторах, а не от розетки.

– Задача в данный момент не выполнима, андроиды заряжаю… – повторила система.

– Сколько у тебя андроидов на подзарядке? – прервал компьютер Кощей.

– Шестеро.

– Сколько нужно, чтоб транспортировать в замок мое космическую капсулу?

– Двое.

– Тогда отключи четырех от сети, заряди в экстренном порядке двоих и отправь за капсулой. Срочно. Все понятно?

– Да, хозяин, будет сделано.

– Выполняй! – рявкнул Кощей. – А я пойду надену доспехи.

Он совсем не знал, где сейчас находятся основные стоянки волколаков. Старые места были заброшены давным-давно. Кощей позавидовал себе молодому. Тому юному парню, который ходил по лесам с удовольствие и энтузиазмом. Ходил много, спал на голой земле, ища волколаков, дабы принести им чуточку разума в своих растворах. Сейчас такой энергии в нем не было, но он четко понимал: эту задачу нужно решить в любом случае. Волчары потом разнесут весть по всему Лесу, но именно их нужно сперва найти в этом Лесу.

Доспехи были выполнены настоящим мастером своего дела. Изящные, черненые, с пущенным по всей дине и частям узором в виде платиновых переплетающихся лезвий. Такие доспехи можно носить вместо наряда на каком-нибудь светском мероприятии или на официальном религиозном событии, а можно в них же идти в бой. Тем более созданы они были из волотана, самого твердого из металлов, найденных на этой планете.

Для облачения в доспехи у Кощея был приспособлен отдельный механизм. Специальная автоматизированная вешалка, она же аппарат для одевания. Кощею нужно было попросту встать в центр аппарата, развести руки в сторону и сказать: «Одеть». Дальше автоматика срабатывала самостоятельно, и через пять минут хозяин замка уже стоял там же, облаченный в свой любимый черный костюм с платиновыми прожилками.

Последнее, что сделал Кощей, – это вошел в оружейную, забитую всевозможным оружием, и выбрал себе меч. Свой любимый полуторный меч из редкого черного волотана. Этот сплав был единственным способным расколоть его доспехи, потому Кощей носил его с собой. Он любил шутить, что носит при себе свою смерть.

К вечеру была доставлена в замок его капсула. Как раз к этому часу он начал уже терять силы, и она пригодилась как нельзя кстати.

– Надо немного подзарядиться, – пробормотал Кощей, ложась в капсулу прямо в доспехе, – и утром пойду искать этих дрянных волколаков.

Слово сказано – слово исполнено, никак иначе у Кощея быть не могло. Уже к вечеру следующего дня он нашел вождя одного из племени волколаков, а через еще неделю перед ним стояли вожаки всех родов иродов, уже прошедшие инициацию разумом.

В тронном зале, восседая на престоле из мечей и копий своих противников, Кощей Бессмертный принимал присягу верности иродов. Единственный, кого не было в самом замке на этом мероприятии, представитель змеев, но он реял со своими двумя ближними сыновьями вокруг самой скалы, патрулируя окрестности. Это была у змеев высшая степень уважения и раболепства перед Кощеем. Страшные огнедышащие ироды оберегали покой и гарантировали сохранность своего нового хозяина.

– Готовы ли вы служить мне верой и правдой? – спрашивал Кощей у иродов, и эхо разносило каждое его слово по всему замку.

– Готовы! – отвечал хор голосов, и в нем слышалось как бульканье жабр, так и рев звериных глоток.

– Прости, Великий, что осмелюсь спросить, – после оваций подал голос старший из леших, – но что будем делать с родами?

– С какими родами? – удивился Кощей. – Система мне сказала, что родов на этой планете нет, как и богов.

– Или твоя система врет, Великий, или я чего-то не понимаю, – прорычал леший, он был недавно инициирован, и оттого речь еще с трудом давалась его медвежьей глотке, – недалече отсюда есть огромный по территории город этих родов и несколько поселений разбросаны по лесу.

– А, – понимающе кивнул Кощей, – это не роды, к нашему миру они не имеют никакого отношения, это пришлые из других миров. Они называют себя «люди». Так говорит система.

– Я хотел бы спросить твои планы Великий насчет этих самых «люди».

– А что такое? Они тебе не по душе?

– Великий, все знают, что мы, лешие, бережем лес, и нас охраняют змеи, для старых родов закон о нашей неприкосновенности был незыблем, но не для этих «людей». Они уничтожают все вокруг себя, не чураясь убивать леших. Если они продолжат в том же духе, не останется ни одного лешего и лес умрет, зачахнет без наших психофизических сил.

– Я тебя обрадую, друг мой, – ухмыльнулся Кощей, – мое мнение почти совпадает с твоим, люди прилетели к нам из далеких миров, это наш дом, и мы не потерпим тут чужаков. Пусть или возвращаются в свой мир или примут смерть из наших рук. В этом мире жили только роды и ироды, родов теперь нет, остались ироды, мои любимые вассалы. И я не дам каким-то пришлым «люди» уничтожать своих вассалов. Мы пойдем войной на этих «люди» и уничтожим их, невзирая на возраст и пол, если они откажутся покидать сие место.

– Ура Кощею! – прорезал тронный зал хор сонма глоток.