Явь

Глава 4 Нападение

Глава 4. Нападение

Доброе утро – это когда оно начинается часов в двенадцать пополудни. При этом начинается не в спальном мешке, не в походной палатке, не в обнимку с приводом и даже не у костра в ночном дозоре, а в мягкой кровати в своей землянке. Желательно в обнимку с сопящей во сне девушкой. Вот это доброе утро. Кий любил и походную жизнь, но после многодневной охоты так приятно было возвратиться домой, выспаться, помыться и несколько дней просто предаваться отдыху и ничегонеделанию.

Аккуратно отстранив от себя еще спящую Мирославу, девушку, приятную во всех отношениях, Кий вылез из постели и поплелся в сторону туалета, по дороге включив чайник. Землянка у парня была однокомнатная, как и полагается холостяцкой. Когда Кий в нее въехал, покинув в день своего совершеннолетия стены отчей землянки, он снес все межкомнатные стенки, кроме, пожалуй, туалетных. И если раньше кухня была отдельно от ванной комнаты и жилой, то теперь это было единое пространство с душевой кабиной в углу. Почему не оставил стенки душевой? А зачем это молодому парню, живущему холостяцкой жизнью? Если у него в гостях нет никого из женщин, то ему стесняться некого, а если есть, отсутствие скрывающих заслонов и прозрачность душевой кабины были частью предварительной любовной игры. При посторонних мужского пола Кий душ не принимал. А если и принимал, то они сами отворачивались. Как говорится, не нравится запах в нашем монастыре – уйди за ограду или сам виноват.

Милославу Кий решил не будить. Устала девка за ночь: почитай, до первых петухов они с ней предавались плотским утехам. Сам Кий никуда сегодня не спешил. Тренировки начнутся завтра, а сегодня выходной, можно расслабиться и провести день в лености и ничегонеделании. Иногда-то можно. Он всегда рассчитывал вернуться из похода в субботу утром, чтоб в выходной спокойно отлежаться. Придешь в любой будний день и даже в субботу – назавтра утренней тренировки не избежать. Получается, всю неделю в Лесу спал понемногу и то вполглаза, пришел домой – и на следующее утро опять вставать спозаранку. Отдыхать после походов-то когда? А в субботу утром пришел – субботнюю тренировку пропустил, а в воскресенье выходной, и ты до утра понедельника свободен. Успеваешь, и отоспаться, и навалятся с девками, и массу других приятных и нужных дел переделать.

Быстро накинув на себя валяющиеся на табурете одежи, налив себе в кружку заварки и разбавив ее чуток кипятком из закипевшего несколько минут назад чайника, Кий решил выйти на улицу. А чего дома сидеть, коль на улице лето начинается? Дни становятся все теплее и теплее. Можно не кутаться в меха и кожу, выходя на улицу, а просто нацепить рубаху, натянуть портки, впрыгнуть в сапоги, и ты готов к выходу. Месяца через полтора, можно будет и сапог не надевать, босиком выходить. Да и портки с рубахой нужны не сильно будут, одних плавок будет достаточно. Благо у Кия проблем с телосложением не было, стыдиться в одних плавках ему было нечего.

Выйдя из землянки на улицу, Кий оперся на скат крыши спиной и, попивая свой крепкий красный чай, стал нежиться на утреннем солнце и любоваться родной деревней с окружающим ее лесом. А любоваться было чем. Утро было уже не раннее, так что туман и роса растаяли безвозвратно. В воздухе носились ароматы гречихи и меда. Верхушки деревьев трепетали под ласками нежного ветерка, разнося по окрестности звонкоголосый гул. Большие и маленькие разноцветные птички беседуют друг с другом, радуясь наступлению нового дня. Взлетели пробудившиеся ото сна насекомые, радуя взгляд наблюдателя разномастными нарядами. Невдалеке от ограды деревни журчит своими прозрачными алмазными струями ручей. В его холодных водах веселятся стайки мальков и головастиков. Хорошо. А когда прихлебываешь крепкий душистый чай, еще лучше.

– Здорово, Кий, – бросает ему бегущий мимо Светозар, – а ты чего на собрание не идешь?

– Какое собрание? – удивляется Кий.

– Как какое? – парень опешил и остановился. – Ты чего не в курсе совсем?

– Не, не в курсе, – мотает головой десятник.

– Ну, ты даешь, вся деревня в курсе, а он нет.

– Ты шарадами не говори, – переходит в наступление Кий, – сказал А, говори Б. Что случилось то?

– Вести с дальних деревень пришли, будто псевды поумнели, собрались в большую армию и нападают на людей. Говорят, уже пару деревень разрушили.

– Брешешь!

– Сам ты брешешь, – сплюнул, негодуя, Светозар, – старейшины по этому поводу собрание общее назначили, вот на него и бегу. Побежали вместе, там тебе неверующему-то все и объяснят.

Сход населения происходил на центральной поляне, перед землянками вождей. Когда туда прибежал Кий, ведомый Светозаром, там уже стояла половина поселения, окружив о чем-то спорящих вождей и старейшин. Народ подходил и подходил. Кий подошел к своему отряду, стоящему немного отдельно от всех.

– Доброе, – поприветствовал своих товарищей Кий, своим любимым кратким приветствием.

Добрым подразумевалось часть суток, без уточнения. Что для кого-то утро, то для другого день, а что для некоторых поздняя ночь, иным кажется еще вечером. Зачем уточнять? А тут сказал «доброе», а там всякий самостоятельно додумает и доскажет за тебя непроизнесенные слова по своему мироощущению.

Почти все подтвердили ответным «Доброе» и пожали десятнику руку, как полагалось у лесовиков за предплечье.

– И тебе не хворать, командир, – усмехнулся Ждан, – он один решил ответить длинной фразой, видать, вчера рано лег и не злоупотреблял вином и женщинами.

– Скажите мне, други, если общее собрание сейчас будет, то почему набата не было? – поинтересовался Кий.

– Не было? – удивленно спросила Рада.

– Ты во сколько лег-то, командир? – поинтересовался Ждан.

– Как не было? – удивился Яр. – Был.

– Угу, – кивнул Кнут, – не просто был, а три раза внешне звонили и по радио в дома транслировали.

– Да ладно? – удивился Кий.

– Я еще раз повторюсь, – не унимался Ждан, – ты во сколько лег-то командир?

– Рано, – буркнул смущенный десятник, – вы еще спали.

– Оно и видно, – заражали парни и Рада, – это же как нужно отдыхать всю ночь, чтоб утром набат не слышать.

– Ладно, проехали, – махнул рукой Кий, – по какому поводу сбор, кто-нибудь мне расскажет?

– Говорят, псевды начали на деревни нападать, – поделилась крохами информации Рада.

– Притом, не мелкими группками, а объединенной толпой, – принес свою лепту в информирование старшего товарища Кнут.

– Причем, разнообразной, многовидовой толпой, действующей слаженно, – встрял Яр.

– И самое главное, они, по слухам, действуют, словно их действия координируются из одного центра, – подвел итог Ждан.

– Родичи! – тем временем один из вождей, военный, Родегаст, начал обращение к народу. – Странные дела стали твориться в нашем Лесу. На данный момент никаких точных сведений нет, но из Китежа приехал посланец и привез слухи, будто псевды объединились в войско и идут на людей. Уже разорено две деревни полностью. Пленных они не берут, это в принципе и понятно. Зачем зверям пленные? Они нами питаются.

Народ стал перешептываться, некоторые бабы заохали, некоторые заголосили, заплакали дети. Малолетние дети.

– Странно, – подумал Кий, – дети-то чего заплакали? Они даже не понимают, о чем речь. Видать, настроение мамок передалось.

– Пока точно мы вам ничего сказать не можем, – тем временем продолжал Родегаст, – но будем информировать по каждой новой порции информации. А пока детям и бабам запрещается выходить за пределы деревни, мужикам же это делать разрешается в полном вооружении группами от пяти человек и с рабочей связью, чтоб могли сразу доложить об инциденте. Это понятно? Если понятно, то можете расходиться и заниматься насущными делами.

Люди начали расходиться. Опасность была пока призрачной, ощущалась отдаленной и не страшной.

– Родегаст Милославович, разрешите вопрос, – остановил проходящего мимо вождя Кий.

– Валяй, – коротко бросил военный вождь.

– Всем женщинам нельзя выходить из деревни?

– Всем, а что?

– Просто у меня снайпер в группе – женщина, точнее девушка, – стал объяснять десятник, – ей тоже нельзя? Нам в рейд без нее идти?

На несколько секунд вождь, сам в прошлом один из лучших охотников, задумался.

– Не говорите глупости, десятник, – ответил Родегаст, – если женщина или девушка умеет держать в руках привод и сражаться им, она сможет за себя постоять. И притом, ее будут охранять ее соратники. Так что не дурите и не придерживайтесь моих слов с точностью до запятой, если у вас запланирован рейд, то конечно же, следует идти полным составом.

– Понял, Родегаст Милославович, – обрадованно согласился с вождем Кий, – есть пойти в рейд завтра полным составом.

Кто другой сказал бы, что сглазил или накаркал. Но это кто другой. Вечером того же дня Кия вызвали к вождям и старейшинам и дали поручение провести на следующий день разведывательный рейд. Как и следовало ожидать, нужно было пройтись по окрестностям, посмотреть на псевдов и оценить их состояние: повышенный ум, умение общаться между собой и объединятся. Истории об уничтоженных деревнях были пугающими, но вождям, как, впрочем, и всем лесовикам, очень хотелось, чтоб это было неправдой. А если все подтвердится, хотелось бы знать объемы опасности и время для подготовки мер по недопущению. Поэтому на собрании из десятников охотников Кий был не один. Все двадцать командиров, находившиеся со своими подразделениями в деревне, тут присутствовали. Было еще пять групп, но они пока еще на промысле находились. Власть предержащие в деревне хотели охватить быстро всю окрестную территорию, и для этого разделили сектора между отрядами, послав их в поход одновременно.

Утром сто человек расходились из еще спящей деревне в разные стороны. Пятерке Кия выпало идти на север.

– Опять нас кидают туда, где похолоднее, – буркнул не проснувшийся еще до конца Яр.

– Да ладно тебе, – отмахнулась идущая за ним Рада, – подумаешь, север, я понимаю еще если глубокий рейд был бы, тогда да, а тут километров сорок туда и столько же обратно. За двадцать километров климат сильно не меняется.

– Да ладно, – встрял Кнут, – мы вот два года назад на пятьдесят зимой ходили, тебя, Радка, тогда с нами еще не было, так мы у нас в лагере без шапок ходили, а отойдя за пять десятков километров, и шапки надели, и отопление костюмное включили. Не климат-контроль, а именно отопление. А всего разницы пятьдесят километров было.

– Ты не забывай, – подал голос Ждан, – в деревне столько техники работает, что она сама по себе температуру окружающей среды поднимает и становится теплее.

– А как работающие аппараты и машины делают теплее воздух? – удивился Кнут.

– Очень просто, – буркнул Кий, ему надоело идти молча, и он решил вступить с командой в общение, – физику в школе нужно было учить, а не только физкультуру. При любой работе, будь то механическая, будь то электронная, выделяется тепло. Напряжение и сопротивление, вступая в контакт, образуют не только силу тока, но и небольшую толику тепла. При работе насосов всегда есть трущиеся части, а трение всегда происходит с повышением тепловыделения.

– А, понятно, – кивнул Кнут.

– Кнут, – постарался поддеть друга Яр, – тебе понятны слова «сопротивление» и «напряжение»? Или ты думаешь, что сила тока нужна току для жима штанги от груди?

– Я вот сейчас кому-то отожму что-нибудь от груди, и он останется в лагере, лечить это что-то долго и нудно, а может быть и отращивать заново.

– Ну вот, опять одни угрозы и никакого научного диспута, – хохотнул Яр.

– Какой ты хочешь диспут, если тебе командир нормальными словами сказал, что я в школе учил физкультуру, а не физику.

Отряд заржал во все пять глоток.

– Так, хорош парни, – осек ребят командир, – мы уже в лесу, а не пьем в деревенском баре.

Все сразу приутихли, разговоры смолкли, стволы приводов оглянулись в сторону леса, обозначая направление контроля сектора их обладателей. Но, как ни странно, на начальных километрах леса псевды им не встретились. Проскочила пару колобков, не обращающих на людей особого внимания. Они были слишком еще юны, чтоб интересоваться людьми как добычей, поэтому прокатили рядом, даже не дернувшись в сторону приготовившейся держать оборону группы. Еще им встретился единорог, но тот тоже был занят поглощением травы и не стал отвлекаться на людишек. Конечно, такому зверю отвлекаться от еды значит обречь себя на голодную смерть. Смесь коня и носорога весила чуть меньше, чем шерстистый носорог, но намного больше, чем обычный стандартный тяжеловоз. И чтоб прокормить такую махину, нужно было жевать траву постоянно. К середине дня стало понятно, что псевды из их сектора ушли. Куда ушли, неизвестно, но ушли. Это была и хорошая, и плохая мысль одновременно. Хорошая потому, что армии у их порога никакой не стояло. Плохая – все слухи, скорее всего правдивы, псевды действительно стали объединяться в армию. Другого объяснения их отсутствия на прежних местах пребывания никто предположить не мог.

– Командир, идем до упора или поворачиваем назад? Осталось километров десять до конечной точки, я думаю, они вряд ли что-то изменят, – спросил Яр.

– А если вдруг? – Кий был непреклонен. – Вдруг мы туда не пойдем, а там вся разгадка ситуации лежит и просит ее разгадать?

– Командир прав, – согласилась Рада, – идти нужно до последнего, можно даже чуток больше, не для кого-то стараемся, а для своей деревни.

– А я поддерживаю Яра, – встрял в разговор Кнут, – вряд ли мы что-то обнаружим на последнем участке пути, если до того ничего не встретили.

– Какая глубокая мысль, – проворчала Рада, – для человека, изучавшего в школе только физкультуру.

– Тихо! – поднял руку Ждан. – Замрите!

Вся группа встала как вкопанная. Колдун постоял на месте, словно вслушиваясь в тишину леса вокруг. Секунд тридцать стоял, показавшихся остальным вечностью. Это когда тебе «замри» сказали, нос чесать не хочется, чихнуть не хочется, ничего не чешется, а вот когда сказали, тогда все это хочется разом, одномоментно, неотложно.

– Есть контакт, – расслабился Ждан, – можете отмирать. Их двадцать особей, движутся в нашем направлении с северо-востока, настроены агрессивно.

– Все? – спросил Кий.

– Нет, командир, – покачал головой колдун, – еще есть чье-то присутствие, еле уловимое, но есть, словно этот объект не тут, а очень далеко отсюда, но присутствует среди них психофизически.

– Это как? – опешил десятник.

– Сам пока не понимаю, – пожал плечами Ждан.

Разговоры были прекращены сею же минуту. Бойцы сосредоточились, начали д ержать положенную дистанцию между собой, контролировать сектора. Группа превращалась в единый слаженный механизм с годами отточенными навыками взаимодействия.

Волколаки показались через пятнадцать минут. Их, как и говорилось ранее колдуном, было двадцать особей. И все как на подбор были в очень хорошей форме. Все крупные, мощные, опаленные огнем предыдущих сражений. Ветераны. И конечно же, их стая включала вожака, ведущего в бой все это войско, и шамана, прикрывающего волков от воздействия психофизических сил.

– Мне кажется, – отстранилась от окуляра оптического прицела Рада, – или с волколаками что-то не то?

– Совершенно согласен с предыдущим оратором, – ответил по внутренней связи Яр, – я бы сказал, совсем не то.

– Так они же все в броне, – пришла очередь удивляться Кнута.

– И заметьте, при оружии, – Подтвердил Кий.

Действительно, волколаки были в броне и при оружии. Все поголовно, даже их шаман. Стая волколаков бежала на людей не как обычно они это делали на всех четырех своих лапах, а, словно люди, на двух. И сразу кинулось в глаза их физическое превосходство. Они были выше и шире своих противников, людей. И да, они были вооружены и одеты в броню. Пластинчатые доспехи на плечах и руках, своеобразные кирасы на туловищах, поножи на лодыжках. Сапог и набедренников не наблюдалось, но это, видимо, от особенности строения волчьих ног, мало физиологически приспособленных к прямохождению. Украшены доспехи были своеобразно, но искусно. Сразу было видно, что это делали не в лесу под кустом на коленке, на каком-то производстве. Но больше всего впечатляли челюсти. На мордах волков не было шлемов, исключая только берсерков и вождя с шаманом. У вождя была куполоподобная каска с полуличиной. На шамане – демоническая маска с рогами, а морды берсерков были в сплошных металлических личинах без каких-либо украшений. Но всех волков, как обычных воинов, так и их руководство объединяло одно. Челюсти. Металлические челюсти, прикрепленные либо к шлемам, либо смонтированные просто на голове. И пока людям было непонятно, служат ли эти украшения чисто декоративной цели или приспособлены для усиления укуса волколака. А еще волколаки были вооружены мечами. Да-да, именно мечами. Точнее, тяжелыми длинными тесаками, очень похожими на мечи, заточенными только с одной стороны.

– Лонгсаксы, – всплыло откуда-то в голове Кия.

У воинов было по одному такому тесаку, у берсерков по две штуки, а Вождь имел щит. Шаман же вооружился небольшим стеком, украшенным навершием в виде полумесяца, которое, судя по блеску, было сделано из металла и, скорее всего, заточено. А еще его костюм изобиловал прикрепленными черепами. Благо человеческих среди них не было, только мелкие, скорее всего звериные.

– К бою! – скомандовал Кий.

Охотники разошлись и прицелились, не спеша открыть огонь. Когда стая несется на тебя, нет нужды выслеживать и делать засады, нужно только дождаться, когда противник пересечет невидимую черту предельно полезного выстрела привода. Это то расстояние, на котором разлет снарядов минимален, а все выпущенные снаряды попадают точно в цель. Как только волколаки пересекли эту черту, люди открыли огонь. Первым выстрелил Кий, как и положено командиру, а потом палить начали все. Но вот что странно: через десяток выстрелов стая должна была бы уже сократиться до половины, а волчары потеряли только одного бойца. Снаряды рикошетили от их брони, сделанной, по всей видимости, из волотана.

– Бейте по незащищенным броней местам! – дал распоряжение Кий. – В голову стреляйте!

Десять первых выстрелов – мгновение, но и этих мгновений хватило, чтоб волколаки преодолели огромное пространство, между ними и людьми, сведя людское преимущество в стрельбе к минимуму. Перед стычкой врукопашную охотники успели уничтожить еще четверых и вошли в плотный контакт с троекратным проигрышем в численности.

И тут охотники поняли, что железные челюсти – это не просто варварское украшение недавно поумневшего народа волколаков, а действенное оружие. Если раньше волколакам едва удавалось прокусывать материал доспеха, то теперь с новыми челюстями они это делали если не совсем легко, то хотя бы без лишних усилий. Кий опомниться не успел, как такая челюсть скользнула по его руке, и он ощутил на локте зубы противника. Большие ножи, коими были вооружены охотники, по сравнению с мечами волколаков казались тонкими кухонными приборами и не давали преимущества в ближнем бою. Да, люди лучше умели драться в ближнем бою, но это нивелировалось длиной и тяжестью клинков противника, и его численным преимуществом. Скоро дыры с кровавыми краями появились на всех членах людского отряда. А у некоторых их было уже не по одной. Число волколаков тоже неудержимо сокращалось, но не такими темпами, как хотелось бы Кию со товарищами.

– Слушай мою команду! – пропыхтел десятник по внутренней радиосвязи, отбиваясь от очередного волчары. – В рукопашке мы их не одолеем, так что выходим из боя.

– Как? – прохрипел уже получивший три раны Яр.

– Включайте затемнение экрана, – продиктовал план Кий, – я пальну в середку пару светошумовых гранат, и под это выйдем из боя. Потом не разбегаемся, включаем движки, и поливаем их огнем, стараясь не подпускать близко. Понятно?

– Принято.

– Принято, принято, принято, – подтвердили подчиненные.

Отпихнув очередного нападающего от себя пинком, Кий достал две светошумовые ракеты и отстрелил их по очереди под ноги первому попавшемуся волчаре. Эти волколаки, видимо, столкнулись с таким оружием впервые. Резкий свист и взрыв напугали волколаков до дрожи в клыках, и они бы кинулись врассыпную, если бы не яркий свет, ударивший в глаза и ослепивший их на время. До пуска гранат волколаки были полностью уверены в своем превосходстве. А вот когда шум прошел и свет рассеялся, псевды оказались в менее выигрышном положении. Во-первых, люди успели отстрелять немало особей во время взрыва светошумовой, во-вторых, они успели перестроиться и отойти на расстояние, дающее преимущество их оружию. Напав внезапно, волколаки сразу нивелировали это расстояние и сразу вышли на нужную им дистанцию, а вот сейчас они потеряли свое так нужное им преимущество.

– Хоровод! – крикнул в рацию Кий. – С отходом назад!

Основой тактики «Хоровод» является безостановочная стрельба нескольких человек с постоянной сменой позиции и перезарядкой. Если дети водят хоровод, обращаясь лицом вовнутрь, то тут три человека располагаются вовне, все смотрят в сторону противника. Стрельба ведется первыми тремя бойцами, пока двое остальных имеют возможность перезарядиться, сменить тип зарядов или что-то другое. Хоровод постоянно движется по кругу, давая возможность стрелять и перезаряжаться всем членам отряда. Координируемый командирским навигатором хоровод может также двигаться, кружась в любом направлении, например, назад, не давая противнику к себе приблизиться.

– Ждан, ты шамана вывел из строя? – спросил Кий.

– Никак нет, – буркнул в двух местах раненный колдун.

Тут прозвучал выстрел Рады, и шаман упал с дыркой в голове.

– Не благодарите, мальчики!

Выхваченным из земли деревом снесло вожака волкалаков, несмотря на его превосходящий размеры обычных волчар вес и щит. Дерево-то все ж потяжелее будет.

– Не буду, – весело выпалил Ждан, – в расчете.

И правда, в расчете. Вождь, как любое большое существо, тем более, вооруженный щитом, был основной целью снайпера.

– Вы еще облобызайте друг друга от радости выполненных другим задач, – выдохнул Яр, отстреливая очередную порцию зарядов и уходя за спины товарищам.

– Я-то не против, можно даже по-взрослому взасос со слюнями и переплетением языков, – хихикнул колдун, – но думаю, Рада не сильно этому обрадуется.

– Я тебя превентивно отстрелю, – ответила девушка.

– И оставишь отряд без психофизической защиты?

– Тогда отстрелю то, без чего тебе уже не захочется со слюнями и языками.

Волколаки подходили к концу, тем более после уничтожения их верхушки, и чувствовалось, что ребята расслабляются, понимая, что выжили в этой битве. Начало боя было молчаливое, все боролись за свою жизнь. Некоторым тварям удалось скрыться, но преследовать их никто не стал. В отряде были почти все ранены. В основном, легко, точнее терпимо, но был и Яр с четырьмя прокусами бронекостюма, истекающий кровью. Кровь остановили, но слишком ее до этого в бою уже много вылилось. Смотреть на Яра было страшно, он сейчас напоминал картинки из детских сказок про вампиров. Такой же бледный, с заостренными чертами лица.

– Делаем носилки и рвем домой на усилителях, – отдал приказ Кий.

– Не нужно носилок, – запротестовал Яр, – на усилителях я сам доберусь до лагеря, а вы продолжайте патрулирование.

– Угу, – кивнул десятник, – доберется он… на усилителях один…

– Да ладно, командир…

– Отставить разговоры, – отрезал Кий, – приказ начальства не обсуждается! Считаю цель рейда выполненной. Мы встретились с псевдами и можем доказать их умение мыслить в бою, а также владеть холодным оружием и создавать доспехи. Это нужно передать старейшинам и вождям. А заодно и тебя, раненый, доставить в лагерь. Дальнейшее патрулирование сектора считаю излишним, ибо мы все ранены и повторного столкновения с псевдами не переживем, а значит не доведем до руководства бесценной информации. Логика размышлений всем понятна? Если да, то делаем носилки и отправляемся домой, используя усилители.

Возражений не последовало, и отряд выдвинулся в обратный путь уже через пятнадцать минут.

На площади стояли суматоха и галдеж. Все двадцать десятников пытались донести подробности своих походов до руководства и непременно первыми, ибо вот у них был самый живописный бой с псевдами, на основе которого можно ставить заключение о их возросшем интеллекте. Кий сначала попытался сделать то же самое, но быстро понял, что его попытки тщетны, и замолчал. Через какое-то время все десятники выпустили пар, накопившийся после рейдов, и над площади восстановилась тишина. Неидеальная, с поправкой на тихие разговоры и перешептывания, но все же. Из всех этих перешептываний и разговоров, Кий понял, что его отряд отделался малой кровью, принеся в деревню потерявшего уйму крови, но живого Яра. Другие отряды понесли потери. Не все колдуны, как Ждан, успели унюхать псевдов до их нападения. В основном псевдам удавалось напасть внезапно. И это приводило к печальным последствиям. В боксе, как, впрочем, и в других единоборствах, говорят, что удар, приводящий к нокауту, не должен быть сильным и быстрым, он в первую очередь должен быть внезапным и невидимым. Когда боец видит летящий в него удар, будь он хоть сильным, хоть быстрым, он группируется, выставляет блок, старается от него уйти. А вот если удар невидим, то и боец не успевает к нему подготовиться. Все это работает не только в единоборствах, но и в военной тактике. Некоторые отряды потеряли по одному, а некоторые и по два человека. Отряд Ерьги Силыча, сотника, напоролся на поумневшую самку змея Горыныча, выжил только командир. И то чудом. В деревню пришло горе потерь, траур по умершим и осознание правдивости слухов.

– По вашим высказываниям, – подвел объединительную черту под сказанным воинами Родегаст, – псевды действительно поумнели и собираются в армии. Это прискорбно, нужно укреплять деревню.

– Разрешите! – крикнул Кий.

– Говори, десятник, если у тебя есть что сказать помимо того, что ты сказал.

– Есть, – кивнул парень и продолжил, – поумнели – это половина беды. Мы столкнулись с волколаками, которые скрывали свое присутствие до последнего, что ранее за ними не замечалось, но кроме того, волколаки и ранее периодически делали плохонькие засады, но делали, они были вооружены и имели доспехи. Задумайтесь, они были вооружены и одоспешены!

– Ну и что? Мы тоже одоспешены и вооружены, – ответил ему кто-то из командиров.

– И намного лучше, чем они.

– А то, – не стал вступать в перепалку Кий, – что еще недавно волколаки не знали ни доспехов, ни оружия, не обрабатывали металлов, а тут раз – и в несколько дней научились все это делать. Не кажется странным? У людей от появления какого-то зачатка интеллекта до обработки металлов прошло несколько тысяч лет, а тут не прошло и недели. И ладно бы они вышли супротив нас с каменными топорами в костяных доспехах, нет, они имели и оружие, и доспехи из волотана. Который. кстати говоря, наши станки обрабатывают с большим трудом. Откуда у вчерашних животных сегодня мощности обработать волотан, сделать из него оружие и доспехи и научиться всем этим владеть?

– Из твоих слов вытекает, – принял вопросы Родегаст, – что за всем этим стоит кто-то, кто наделил их разумом и научил всему этому в кратчайшие сроки?

– Скорее всего, не обучил, а дал в пользование, снабдил умом, оружием и доспехами, – проговорил Кий, – мой колдун заметил их заранее, и он почувствовал чье-то незримое присутствие на психофизическом уровне. Я думаю, точнее предполагаю, что их кто-то вел в бой, контролируя их действия.

– Великий некто, командующий псевдами? – спросил Ерьга. – Супер-пупер водяной, научившийся командовать всеми остальными псевдами? Чушь!

Командиры загоготали, выказывая свое отношение к высказанному предположению. Их мнения разделились почти поровну на две части. На тех, кто за, и тех, кто против теории Кия. Были еще воздержавшиеся, но их было мало, и их голоса никто не учитывал.

– А как ты это объяснишь? – спросил у Ерьги Кий. – Штормовая, ускоренная с тысяч лет до пары недель эволюция псевдов? Причем, заметь, не одного какого-то отдельного вида, а почти всех одновременно.

На площади для собраний повисла тишина. Все думали над сказанными словами.

– Какие твои предложения, Кий? – поднял глаза на десятника Родегаст.

– Нужно взять языка.

– Языка? Из псевдов? – удивлению Ерьги не было предела. – Ты его нам каком языке будешь спрашивать? На его? Ты волколацкий знаешь?

– Чтоб общаться между собой и строить планы на атаку между всеми участвующими видами, нужен один язык, – спокойно пояснил свои слова Кий, – а если он есть, а он есть, его можно понять. На крайний случай у нас есть колдуны, которые по его психофизическому состоянию узнают ответы.

– Я с тобой согласен, – произнес Родегаст, – это если и кажется безумством, но все равно шаг хоть куда-то, а вот сидение на попе ровно нам точно не поможет.

Он хотел сказать еще что-то, но был прерван радиосигналом, разорвавшимся на всю деревню набатом.

– Всем воинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Всем мужчинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Нас атакуют! Нас атакуют! – орал репродуктор.

Времени, чтоб метнуться к дому, надеть костюм, захватить оружие и боеприпас, нужно было немного. Через несколько минут Кий уже стоял в окопе третьей, для врага первой линии обороны деревни. То, что он увидел там, его не порадовало. Лес кишел живностью. Под каждым кустом, за каждым деревом торчала чья-нибудь морда с оскаленными клыками и скрюченными когтями.

– Всем включить общий канал и передать по отрядам, – раздалось в громкоговоритель над траншеями, – всем включить общий канал для лучшей координации действий.

Кий передал по отрядной связи данное сообщение и повернулся к соседу слева. Это был Савояр, командир отделения тяжелой пехоты, одетый в «Добрыню».

– Сколько их? Данные есть?

– Никто не считал, но говорят, уйма, – ответило из-под маски шлема, – последние разведчики пройти к нам не могут, так как упираются в их арьергард, и говорят, будто до деревни им по карте километров пять. Вот и подумай, сколько на пяти километрах вокруг деревни по кругу тварей уместиться, если даже охотники пятерками между них проскочить не могут.

– Да ладно! – присвистнул Кий.

– Вот тебе и ладно, десятник, – буркнул сотник Савояр, – стрелкового оружия, говорят, у них нет, но они нас телами закидают и в землю утрамбуют.

– А почему тогда эвакуацию не устроили?

– Я тебе не вождь и не старейшина, может быть, сейчас этим и занимаются, – пожал плечами, насколько это было возможно в тяжелом бронекостюме с ракетницами на плечах, сотник тяжей, – хотя вопрос, куда эвакуироваться то? В Китеж? Или сразу в Город?

И тут с площади взлетела пара вертолетов, потом еще пара.

– Бойцы, – раздалось по общему каналу, – ваших детей и жен с родителями мы сейчас эвакуируем в Китеж, вертолеты обратно не вернутся. Мы, вожди и старосты, остаемся с вами и будем драться до последнего. Если сможем отстоять наш дом, то потом вернем сюда всех, если не сможем…

Пауза: видимо, слова колом вставали в горле говорившего.

– …то отступайте планомерно в сторону Китежа, другого варианта не существует. Слава Свободе!

И сразу после последних слов вождя псевды, словно подслушав, пошли в атаку. Первым из-за деревьев поднялись в воздух шесть змеев. Две девочки и пять мальчиков. Всего в общем счете тридцать одна голова. Людские привода не заставили себя ждать, в принципе, как и ракетные установки, и под этим ливнем снарядов змеи начали поливать огнем из своих пастей.

В юности Кий любил фильмы про войну. Про старинные войны, происходившие еще на прродине. Там авиация летает малыми группами и постреливает из пулеметов. Или показывают, как взрываются бомбы и обрушиваются здания. В этих фильмах авиация смотрится куда как менее опасной тех же танковых армад и пехотных армий. И зря. В дешевых фэнтезийных романах, которые потом любил читать Кий, огнедышащие драконы тоже не рулили ситуацию на поле боя. А зря. Только сейчас, когда их поливало огнем с неба, десятник понял, что авиация и змеи (как олицетворение ее) очень опасны. Жаль, люди не развивали боевую авиацию, только транспортную. А зачем? Зачем на планете, где из противников несколько огнедышащих змеев, сильная авиация? Заводы по изготовлению истребителей и бомбардировщиков даже горожане не распаковывали до сих пор, не говоря уже о лесовиках. Последние их даже взять со складов во время исхода из Города не удосужились. Вышедшие из леса чуди белоглазые, мохнатые великаны, под прикрытием змеиного огня начали вырывать деревья первой полосы и кидать их в людские окопы. Деревья, мало того что обрушивались на головы защищающихся, нарушая целостность бронекостюмов, но еще и вспыхивали под пламенем змеев.

– Отходим на вторую линию! Отходим на вторую линию! – орала рация.

Кию и его отряду, как и другим выжившим в первых окопах, ничего не оставалось делать, как оставить рубеж, отдав его в лапы нападающих.

– Будь я проклят, – буркнул Кий, меняя место дислокации, – если псевды этот сценарий сами придумали.

– Тяжи! – проорал Родегаст. – Сбивайте змеев из ракетниц! Снайпера! Отстреливайте чудь!

Из наплечных ракетниц воинов в тяжелых «Добрынях» взлетели несколько десятков ракет и устремились к змеям. Не сказать, что этот залп уничтожил многих из них, но потрепал авиацию хорошенько. В это время все снайпера охотников терзали своими выстрелами тела белоглазой чуди, которая хоть была и бездоспешной, но настолько толстокожей, что выдерживала попадание не одного снаряда.

– Крупнокалиберные привода готовьте! – продолжал командовать вождь. – Чует мое сердце, сейчас попрут!

Крупнокалиберные привода имели расширенные стволы и короба, позволяющие в ускоренном темпе стрелять зарядами в два раза мощнее обычных. Несколько парней в средних «Гриднях» вытащили на бруствер пяток крупнокалиберных приводов и подсоединили короба с уложенными в них боеприпасами. И вовремя. После авиационного удара змеями и артподготовки деревьями в бой вступили полки бронированной пехоты. Или кавалерии. Волколаки шли в бой по-разному, кто-то на двух ногах, кто-то на четырех. Вот и пойми, пехота это с некоторыми опустившимися на четвереньки индивидуумами или кавалерия со вставшими на дыбы некоторыми персонами. Их было очень много. На лагерь людей обрушилась целая лавина серо-металлической масти, сметающая все на своем пути. Ударили крупнокалиберные привода, но серая масса даже не дернулась. Ее проредили во множестве мест и немало, но волчары рвались вперед, не чувствуя страха, и отказываясь отступать.

– Их точно кто-то ведет, – в какой раз подумал Кий, – иначе бы первые ряды уже тормознули перед приводами, создав давку и перепутав весь строй.

Волколаки же и не думали останавливаться перед людским огнем и падающими собратьями, они рвались вперед невзирая ни на что, прямо по телам павших сородичей. Тут все людские привода включились в отстрел, но было уже поздно. Волки прорвались к второй линии обороны и там закипел рукопашный бой. Взлетали двуручные мечи и секиры «Гридней», рассекая волколаков напополам. Желающие обойти двуручную смерть влетали в щиты «Добрынь» и погибали от их мечей. А тех, кто выживал хитростью и маневром между этими гигантами, добивали охотники своими тесаками.

– Колдуны! – прокричал вождь. – Ставьте заслоны! Отсекайте окопы от оставшихся!

Отрядные колдуны были заняты: они сражались со своими отрядами в окопах второй линии, и в бой вступили колдуны высших разрядов. Их набралось немного. Человек пять, включая того же Древослава. Быстро поделив зону атаки на сектора, они стали выстраивать непреодолимые заслоны, отгораживая дерущихся уже врукопашную нелюдей, от рвущихся к ним из чащи лесной резервов. И все бы было хорошо, если бы не вышедшие из леса лешие. Их было больше, чем колдунов. Всего лишь на одного, но больше. Медвежьи губы что-то зашептали на своем языке, горло зарычало, лапы-руки переплелись в хитроумных узлах, и в поставленный колдунами заслон полетели камни и вырванные с корнем молодые деревца, разрывая его во множестве мест одновременно. Пока колдуны чинили свои препоны в одних местах, тратя на это огромные психофизические ресурсы, те рвались в других.

– Снайпера, стреляйте в леших!

Снайпера собрались это сделать, но им помешали. С фланга, откуда уже никто не ждал удара, в бок обороняющимся ударили колобки. Они просто покатились на людей сплошным ковром поедая все до чего могли дотянуться своими вечно голодными ртами.

– Я же говорил, что кто-то планирует им атаки! – крикнул по радио не выдержав Кий.

– Отставить, десятник, – остудил его Родегаст, – потом поговорим об этом, когда бой выиграем и выживем! Не занимайте эфир мусором!

– Если выживем и выиграем, – буркнул себе под нос Кий.

Теперь люди сражались на два фронта. Они медленно, но неотвратимо отошли в последний круг защитных окоп, дальше были только их дома. Благо, что жен, стариков и детей там уже не было. Осталось время на небольшую передышку. Волколаки исследовали захваченные ими траншеи, колобков сдерживали огнеметами.

– Вождь, нужно отходить. Дома отстроим новые, а вот жизни не спасем! – подал голос Ерьга, высказав тем самым единое мнение большинства бойцов.

– Куда отходить станем? – поинтересовался Родегаст.

– Да в тот же Китеж!

– Китеж отсюда в двухстах километрах, до него еще дойти надо, а отстреливаться от этой армады двести километров разве проще, чем с ними тут бороться?

– В Город! – высказался Кий.

– Куда? – глаза Родегаста округлились, это было заметно даже под личиной его шлема.

– В Город, – повторил Кий, – чай, они там не совсем звери, чтоб не пустить нас за свои стены, когда нам грозит полное истребление, да и до Города нам не далеко, километров пятьдесят от силы.

– Сорок восемь, – поправил автоматически десятника Древослав.

– Вы все с ума посходили?

– Постой, Родегаст, – остановил вождя колдун, – а парень не так уж и не прав. Раздор между нами и Городом большой, но только вот смерть за порогом, она и помирить может. Да и ничего мы, в сущности, не теряем. Тут нам крышка. Ляжем смело и по-геройски, но ляжем, а если Город нас примет-таки, то у нас шанс появляется. И гораздо больший, чем до Китежа добраться. А вот если нас Город отвергнет, то мы в Китеж пойдем, благо по пути почти, не считая небольшого крюка.

Родегаст задумался над приведенными доводами, но долго думать ему не дали. На подмогу лесному воинству спешили новые силы, резервы. Стая птиц вылетела из леса и понеслась над полем боя.

– Птицы Рок! – заорал Кий, увидев, кто к ним приближается. – Щиты наверх, прячьтесь под любую защиту!

И правда, лагерь атаковали птицы Рок, металлические птицы. Их перья сотворены из стали и остры, словно наточенные ножи.

Пострадало три человека, три охотника в легких доспехах, которые не успели найти укрытия и были продырявлены этими самыми перьями. Родегаст рассматривал лезвие пера, вошедшее в его щит наполовину и чуть не задевшее шлем.

– Дисциплина с вами, – махнул рукой вождь, – уболтали, чертяки языкастые, рвем отсюда всем стадом до Города! Вдруг прокатит и они прислушаются к доводам разума, а нет, так до Китежа пойдем!

Отступали люди не особо умеючи, ибо ни разу не отрабатывали такого маневра, как покидание своей деревни. Но им повезло, преследовать их псевды не ринулись. Они изучали захваченную территорию. Что опять привело Кия к мысли, что ими кто-то руководит. Звери всегда настигают загнанную добычу, в этом и смысл охоты, а не бросают ее, найдя брошенную этим животным нору. Видимо, приказ был захватить деревню, другого пока приказа не поступало, вот псевды и успокоились, выполнив приказ незримого хозяина.

В Город их не пустили. Кий не попал в число делегатов, ведших переговоры с главами Города, но много узнал от того же Древослава? который там присутствовал. За приют для лесовиков были почти все в том совете. И чародеи, и старейшины, и руководство армии – почти все. Поводом служили не столько принесенные лесовиками страшные новости, сколько уже давно надоевшая всем вражда между людьми. Всем, кроме жрецов Дисциплины. Они наотрез отказались давать приют внутри стен людям, не чтущим их божества.

– Вы придете со своими богами и своим уставом? – зло смотрел епископ Онуфрий на пришлых. – Будете жить по своему уставу и смущать молодежь своими словами? Не допущу! Хотите жить по-своему, идите к себе в Лес, в Город же пущу лишь того, кто отречется от ложных богов ваших и примет ученье Дисциплины!

Таких в стане лесовиков не нашлось. Пришлось всем вместе топать в Китеж, где им тоже не особо были рады, но не настолько, чтоб выгнать взашей. В сам Китеж ни их, ни их детей с женами жить не пустили. И так своим мало места, а после уничтожения нескольких деревень лишняя койка внутри стен считалась роскошью. Им выделили землянки у самых стен китежских. Земляки Кия хотели было обидеться на китежградцев, но те им объяснили основную идею такого поселения. Землянки специальные, доработанные умельцами, могли уходить под землю при опасности набега, сберегая все, что в них хранится. Была возможность, если недолго, даже людям там пару дней отсидеться, дальше кончался запас воздуха. При угрозе племя Родегаста, должно было законсервировать свои землянки и идти за стены Китежа, дабы сражаться на равных со всеми. Деваться было некуда, и Родегаст согласился на такие условия. Не вести же своих людей обратно в пасть к псевдам.