Явь

Глава 7 Штурм

Глава 7. Штурм

Город. Когда идешь по Городу, впитываешь его мощь и величие всем своим организмом. Над тобой возвышаются огромнейшие здания, уходящие высоко вверх под облака, вокруг тебя здания поменьше и пониже стоят ровными рядами, словно воины на построении перед парадом. Под ногами простираются асфальтовые дороги для транспорта и прорезиненные тротуары. В немногочисленных бульварах, скверах и садах зеленеют кустарники, деревья и другие зеленые насаждения. Все чинно, благородно расчерчено точными линиями и сложено в геометрические фигуры. В Городе не могло быть такого, чтоб за первым домом шел пятый, а рядом с ним, чуть в сторонке, стоял третий. Алексей как-то в библиотеке видел план одного из городов на далекой прародине первых колонистов, так там был сумбур и ужас. На одной улице стояли дома с одним и тем же номером, но разными буквенными обозначениями корпуса. И таких домов было одиннадцать, от «а» до «к». На другой карте улица извивалась ползущим ужом, пытаясь укусить себя за хвост, пересекая перпендикулярные дороги иногда сразу в двух местах Людям, идущим по этой улице, видимо, было очень трудно понять, где они находятся и куда дальше идти. А еще на одной карте какого-то города номера домам присваивались по мере их постройки. Вот там было весело: около пятого дома стоял тринадцатый и девятый, а седьмой соседствовал с первым. Соседняя же улица вся состояла только из четных домов. Видимо, архитекторы планировали сначала нечетную сторону, но по каким-то причинам решили ее не строить. В Городе такого быть не могло. В Городе за первым домом шел третий, за ним пятый, дальше – седьмой, если это была нечетная сторона. Улицы все были выведены, словно на плане чертили по линейке, и соприкасались друг с другом только под прямым углом. Все было понятно и точно.

Это если смотреть на Город снизу, а вот если сверху, то все эти линии виделись воочию. Алексей стоял на стене и смотрел на Город. Правда, его службой было сейчас смотреть за Город, но он нашел несколько мгновений посмотреть на творение рук человеческих, в котором он живет. Николай был убит, Алена лежала в госпитале. Рана была не очень тяжелая, стрела не задела кости, но, как уверяли медики, наконечник стрелы был или испачкан, или специально вымочен в каком-то растворе, который уменьшал свертываемость крови и задерживал заживление. Богатырь не знал, на каком уровне решался вопрос по его группе, но пока решили не давать им медика и чародея, а отправить выжившую троицу нести караул на крайней стене. Раньше такой службы не было. Все оперативное наблюдение со стен вела автоматика, но сейчас, когда Лес вокруг городских стен кишел псевдами, притом организованными и вооруженными псевдами, решили автоматику дополнить человеческими глазами. Оно и правильно. Где камера не заметит высунутую из–за дерева лапу, человеческий взгляд это может сделать, дорисовав недостающий силуэт в уме, на что автоматика попросту не способна.

Было раннее утро, но солнце уже поднялось над Городом, и уличное освещение в жилых кварталах выключили. Это делалось автоматически. Если есть халявный дневной свет, чего расходовать электричество? Через два часа пятнадцать минут выключат свет и в квартирах. А зачем он будет нужен до вечера? Через два часа все взрослые выйдут из дома на работу, детей заведут в детские сады и школы, стариков завезут в дома престарелых. Зачем в пустой квартире электричество? Холодильников, стиральных машин, которые ставятся на таймер, в квартирах не было. Первых не было по причине централизованного общественного питания. Всех кормили на работе, в саду, в школе, в свободное время можно было поесть в столовых. А стиральные машины заменялись раскиданными повсеместно по Городу пунктами химической и биологической стирки личных вещей. Потом взрослые заканчивали работу или службу и ехали домой, забирая попутно всех, кого утром завезли по дороге. К их приезду электричество в жилые районы было уже подано, а с наступлением сумерек подавалось и уличное освещение. И так день за днем, год за годом от сотворения Города. И будет продолжаться дальше, пока будет стоять Город.

И тут взор Алексея привлекло движение в ближайших к стене кустах. Оно было легкое, еле заметное глазу, даже автоматика на него не среагировала, но что-то дернулось в душе у богатыря. Парень включил увеличение, опцию «бинокль» на забрале своего шлема. Да, несомненно, это была рука. Большая, мохнатая, с когтями вместо ногтей, но рука. И обладателем этой руки мог быть только волколак. Автоматика до сих пор молчала.

– А вдруг это отдельный волчара, решивший поискать добычу возле Города? – пронеслось в голове у Алексея. – Я сейчас подниму всех по тревоге, а окажется, что причина выеденного яйца не стоит. Мне, конечно, простят, в таких условиях даже начальство понимает, что лучше лишний раз схватить привод и обрядится в бронекостюм, чем проспать нападение.

Он решил пока не включать «тревогу», а подошел к станковому тяжелому приводу, установленному на месте несения им караула. Проверил наличие боеприпасов и, прицелившись, дал очередь по тому месту, где видел руку. Алексей предполагал, что если он не ошибся и там действительно сидит волколак, то после очереди будет хоть какое-то движение. Если, конечно, он не убьет противника шальным попаданием. Но такого движения богатырь не ожидал. Лес заходил ходуном и ожил, словно разбудили спящего великана. Заходили из стороны в сторону деревья, и на открытый участок между Городом и Лесом из чащи было исторгнуто множество разнообразных существ. Тут были и многочисленные волколаки, и огромное количество колобков, чудь белоглазая, утопленницы с водяными и болотниками и еще куча псевдов, про которых Алексей даже слыхом не слыхивал. Были тут и мелкие зеленые существа, с горбатыми носами, длинными заостренными ушами и очень острыми зубами.

Тяжелые приводы заработали по всему северо-западному сектору первой стены. Именно с северо-запада рати Кощея Бессмертного начали наступление на Город. Заверещала «тревога», и на стены ринулись готовые резервные отряды караула. Они будут отражать атаку вплоть до того, как основные силы не приведут себя в боевой порядок и не подтянутся из центра к месту прорыва.

Взгляд Алексея притянули точки на небосклоне. Пока рядом с ним занимали места, согласно штатному расписанию, другие дружинники и богатыри, расставляя свое вооружение, парень смотрел на эти точки, забыв выключить «бинокль». И как только точки стали превращаться в еле различимые силуэты, бросил стрелять по псевдам внизу и поднял ствол своего тяжелого привода в направлении этих самых точек.

– Горынычи! – заорал он через усилитель. – Много Горынычей!

Их действительно было много, очень много. Точек тридцать, а то и больше. Для отряда караульных и один Горыныч был морокой знатной, а тут целых тридцать.

– Щиты! – раздался голос одного из богатырей высших классов, командующего на данном отрезке стены. – Несите огнеупорные щиты!

Щиты – это правильно. Вертолеты хоть и стоят под парами, но пока их поднимут в воздух, змеи успеют сделать минимум один заход на крепость. Да и на вертушки особой надежды нет. Люди не умеют летать изначально, вертолеты не их вторая кожа, а управляемый ими аппарат. Что может сделать аппарат супротив летающего монстра, чувствующего себя в воздухе как дома, как рыба в воде, можно сказать. Очень редко удавалось вертушкам уничтожить Горыныча, не берем в расчет совсем юных с одной головой один на один, это причислялось к подвигу.

Алексей подскочил к щиту одним из первых, с помощью других бойцов поставил его и подошел опять к своему тяжелому приводу. Кто-то должен был стрелять в приближающихся змеев в надежде хоть кого-то сбить.

Проблема была не в том, что Горынычи плюются огнем, проблема была в самом огне. Обычный огонь не мог причинить вред даже легкому бронекостюму типа «Пластун» или лесной «Невр», но это был необычный огонь. Его называли все «напалм», хотя знали разве только первые колонисты, что это такое. Огонь Горынычей был жидким. Что-то наподобие потока лавы. Горыныч извергал из пасти струю, которая воспламенялась при контакте с воздухом, а при попадании на какой-то предмет, продолжала гореть и прожигать этот самый предмет, почти независимо от материала изготовления его. Средний костюм, надетый сейчас на Алексея, лучше держал «напалм», но тоже мог быть прожжен. Тяжелые доспехи типа «Муромец» почти не страдали от огня Горынычей, но на всю армию не напасешься таких костюмов. Они были у единиц.

Горынычи приближались с огромной скоростью. Их броня позволяла не обращать внимание на выстрелы приводов и неуправляемых ракет. Первые не пробивали их шкуру, от вторых они легко уворачивались. А ракеты с тепловым наведением супротив них были бессмысленны, ибо змеи были хладнокровными и тепло выделяли только при плевке огнем. Как только расстояние между стеной и змеями сократилось до дистанции плевка, Алексей резко бросил свой привод и шмыгнул за щит. Первая атака с воздуха прошла нестрашно. Щиты спасли очень много народу. Были и те, кто стрелял до самого конца и не успел прыгнуть под защиту огнеупорного щита, были и те, кто ухитрился выглянуть из-за него невовремя. Но больших потерь не было. Правда, чуть севернее сектора Алексея Горынычи атаковали вдвоем. Один когтями уцепился за щит и сорвал его с места, а второй полыхнул пламенем по людям, ставшим беззащитными.

– Ах ты, сволочи, что делают, – увидев это, процедил рядом спасающийся за щитом богатырь.

– Боюсь, они так теперь везде сделают, – буркнул Алексей, – они теперь быстро учатся.

И правда, на следующую атаку Горынычи летели по двое. Но тут в небо из разных мест Города поднялись вертушки. Их было около сорока, что ненамного, но превосходило количество змеев. Это малочисленное превосходство давало шансы. Вертушки устремились навстречу своим противникам, пуская на лету ракеты и стреляя из крупнокалиберных приводов, но на половине пути сверху на них обрушился новый враг.

Этих существ Алексей видел впервые. Орлы. Огромные орлы, сопоставимые по размерам с Горынычами, они обрушились с недосягаемой вертушками высоты на машины и сбивали их ценой своих жизней. Видимо, кто-то, кто планировал этот кровавый спектакль, не знал о наличии у людей вертолетов и не знал, что эта техника поднимается в воздух за счет двух винтов, расположенных на крыше. Поэтому птицы использовали основное свое оружие и охотились на вертолеты точно так же, как и на своих до этого убиваемых жертв. Падали камнем с высоты. Винты в кровь разбивали орлам головы, но и сами ломались о них, заставляя людские машины падать на землю. И все же птицы, хоть ценой своих жизней, но выполнили возложенную на них задачу, проредили количество вертолетов до минимума в пятнадцать машин, и это количество уже не страшно было Горынычам. Половина из них кинулась на вертолеты уже не, как птицы, сверху, змеи периодически сталкивались с летающими машинами и знали, как с ними воевать. А другая половина продолжила атаковать защитников стены. Теперь уже по двое, вырывая огнеупорные щиты. Ими кто-то управлял, ибо твари не могли так быстро учиться. Но тут на стену доставили переносные ракетные комплексы с управляемыми ракетами. Они хранились на складах, и ими уже давно не пользовались. Производство было дорогое, требовало очень много нестандартных ресурсов. Применять такие ракеты было дорого и в данном мире неоправданно. Но сейчас, когда на кону стояли даже не жизни жителей, а существование самого Города, нужно было пользоваться всем. Первый залп из переносимых комплексов – и семь Горынычей летят вниз головами. Остальные делают еще заход на стену, но уже не так уверенно. Второй залп еще уменьшает количество огнедышащих тварей, и их отзывают ото стен. И вовремя, так как ракет хватило бы еще на один залп и все.

После оставления поля боя оставшимися змеями люди чуть расслабились и успокоились. Стена была непреодолима, и можно было спокойно смотреть, как эти твари внизу пытаются ее крушить своими примитивными орудиями.

– Интересно, а пушки у них тоже есть? – улыбаясь произнес один из дружинников, стоящий рядом с Алексеем.

– Ага, – кивнул другой, – сейчас из штанов вытащат.

– А где у них штаны? – переспросил первый. – Они только мечи с доспехами научились делать, штаны пока не сумели придумать.

– Ну, если нет штанов, то и пушек не будет, – хохотнул второй.

И тут в нескольких местах лес заколыхался, затрясся. И округу огласил тяжелый, слышный даже на стене топот. В небо снова поднялись Горынычи, но не стали сразу атаковать, держась от стен на значительном расстоянии.

– Прикрывать кого-то с воздуха будут, – понял план Алексей, – теперь только осталось понять, кого.

Его любопытство удовлетворилось через несколько мгновений. На свет божий из Леса выбежали три невероятных существа. Это были мохнатые слоны, с огромными бивнями, но они были в разы больше мамонтов, и бивни имели прямой, а не загнутый вид. Холка этих великанов доходила до второго этажа стены, при пяти возможных.

– Мастодонты, – вспомнил слово из школьной программы Алексей.

Мастодонты были оснащены броней, а на голове высилось подобие шлема с огромным металлическим рогом. Погоняли монстров великаны чуди. На фоне своих питомцев они смотрелись вполне себе обычным ребятами, хотя каждый был выше человека вдвое.

– Это еще что за стадо такое? – ухмыльнулся один из дружинников.

– Стену крушить пришли, – спокойно ответил Алексей.

Теперь он понял, кого прикрывать будут поднявшиеся в воздух Горынычи.

– Ну, пущай попробуют, – хохотнул второй дружинник.

– Боюсь, что непременном попробуют, – вздохнул Алексей: у него не было радужных мыслей по этому поводу, – и мне даже кажется, у них это получится.

Звери разбежались и ударили с разбегу в стену. Били они в трех разных местах, видимо, для того, чтоб силы защищающихся растянулись по стене. Стену сотрясло, да так, что первый дружинник, стоявший рядом с краем, от тряски потерял равновесие и упал. Его тело быстро растерзали подбежавшие волколаки. В этой беде он был не один. При первом ударе от неожиданности упало пять человек. При втором – всего один, дальше люди поняли, что нужно цепляться за любой выступ, главное – не упасть. Быстро нашлись тросы, которыми некоторые парни закрепили себя и отправились стрелять мастодонтов сверху. А вот тут оживились Горынычи. Видя, что ракетами угощать никто не будет, они рванули тройками вперед. Двое прикрывали третьего, задачей которого было плюнуть в повисшего на тросе человека. Мастодонты бились внизу о стену, пытаясь ее пробить, а в небе реяли змеи, не давая людям причинить вреда этим тварям с хоботами. И тут ворота открылись и из них выехали танки. Танков в запасе людей тоже было немного. Не на волколаков же на танках охотиться. Четыре штуки повернули стволы в направлении первого мастодонта, и того разорвало в клочья от попадания четырех снарядов разом. С неба ринулись три змея, но один получил сразу ракетой между глаз, а плевки оставшихся двоих не причинил танкам никакого вреда. Такую броню напалм не прожигал, да и активная защита делала свое дело. Предки делали танки на века, и сейчас, спустя двести лет, их боеспособность была выше всяких похвал. Первые от шока отошли чуди, они ринулись на танки, и – надо отдать им должное! – с небывалой скоростью и ловкостью. Они бежали зигзагами, не давая танкам прицелится и выстрелить. Их было особей тридцать, и половину танки успели отстрелить осколочно-фугасными снарядами, так как бронебойные использовать против пехоты, пусть даже в разы превосходящей по росту и массе людей, просто бессмысленно. А вот добежавшие великаны в долгу не остались. Они на ходу опрокинули один танк, а второму скрутили ствол руками. А что вы хотели от чудищ, способных вырвать из земли средневозрастную сосну, и не просто сосну, а корабельную! Оставшиеся танки принялись маневрировать и отстреливаться от чуди, благо скорость у них была выше, но отошли слишком далеко от стен Города, и на одного из них спикировал гигантский орел. Вряд ли бы ему удалось поднять танк в воздух, но перевернуть на бок вполне хватило сил. Оставшийся танк, видимо, получил приказ на отступление, так как, подхватив выбравшиеся экипажи из поверженных танков, рванул обратно к воротам. И тут случилось небывалое и неожиданное для защитников Города: один из мастодонтов, самый большой, смог пробить дыру в стене. Еще пара сильных ударов – и она расширилась до прохода, и в ту дыру хлынули псевды. В основном волколаки, но тут были и утопленницы, болотники, были тут даже тугары – змеи с руками и в одежде, пользующиеся кривые мечами и луками, какие-то небольшие зеленые человечки с оружием и очень острыми зубами. И весь этот сброд ринулся в пролом. Для защитников Города это стало неожиданностью, ибо они до конца верили в неприступность своих стен. А оттого внутри стен если и стояли резервные полки, то только в боевом построении для выхода за стены Города. И потому, орда псевдов не встретила сопротивления, и пролом, который можно было закрыть и сделать неприступным двумя десятками дружинников и богатырей, послужил воротами в Город для противника, которые они теперь не собирались отдавать людям. Пока обученные бою в строю дружинники Города, взращенные на дисциплине и безоговорочном подчинении командирам и уставу, разворачивались, выравнивали ряды и фланги, готовились принять бой, толпа псевдов ринулась на них и навязала рукопашную сечу. Приводы, будь они легкие или тяжелые, а также ракетные установки были хорошим оружием, но только на дальней дистанции, на ближней дистанции преимущество имели мечи и секиры с тесаками. Ими тоже были снабжены богатыри и дружинники, но ими они по своей тактике и обучению владели куда хуже, чем приводами. Мастерство псевдов тоже вызывало сомнение и ухмылку на лице мастеров фехтования, но на их стороне были еще когти, клыки и звериная ярость. Отличному бронированию доспехов псевды могли противопоставить напор и многочисленность, а еще презрение к смерти. Один богатырь в тяжелом доспехе мог своим двуручным мечом положить вокруг себя два десятка разнообразных противников, но еще два десятка наваливались на него кучей и затаптывали насмерть, попутно разбирая на запчасти его бронекостюм. Оставшиеся чародеи делали все возможное, управляя потоками психофизических сил, но что они могли поделать супротив сотен шаманов, а самое главное, супротив таких же чародеев и колдунов, перешедших на сторону Кощея. Победа потихоньку, маленькими шажками, но направлялась в сторону Кощеева лагеря, отдаляясь от людей.

– Всем отойти за вторую стену! Всем отойти за вторую стену! – раздалось в наушниках шлема у яростно отбивавшегося от волколаков двумя мечами Алексея. – Через десять минут будет взорвана первая стена и начнется бомбардировка прилегающей территории! Всем отойти за вторую стену!

– Группа…

– Рота....

– Полк, отходим! – командиры начали отступление, как полагается по уставу, по командам.

Город оставался Городом. Тут не было паники и раздрая, даже отступление было множество раз отрепетировано и оттренировано. Разрушение стены хоть и казалось абсурдным, но имело смысл, впрочем, как и бомбардировка всей сданной местности между двумя стенами. Это даже было прописано в уставе. Делалось это в стратегических целях. Оставленная защитниками стена может стать для нападающих этаким форпостом, где они могут окопаться, а значит, получить преимущество. Если противник засядет за стену, его будет очень тяжело расстрелять издалека, как-то предписывает оборонный устав Города. Стена дает возможность подтянуть резервы, во-первых, незаметно, во-вторых, безопасно для противника, ну и подготовиться к наступлению. К тому же противнику не придется развивать наступление на нескольких десятках километрах выжженной земли, а останется преодолеть всего один километр. Поэтому при сдаче одной из стен ее взрывали и бомбами ровняли все вокруг, дабы противник отошел на старые позиции и опять начинал оттуда. Но этот устав был написан людьми для войны с людьми. Никто никогда не думал воевать с псевдами и не писал устава для этого. Уничтожать их – да, но что будет именно война и псевды осадят Город, такое точно никому и в голову не приходило.

– Если Город устоит в этой войне, обязательно напишут устав войны с псевдами, – подумал Алексей, – дисциплинированные люди по-другому не могут, мы же не вольница лесная какая-нибудь.

Алексей, вспомнив про вольницу лесную, вспомнил и Кия. Этот парень два раза уже помогал ему, но сейчас рассчитывать на него было бесполезно. Богатырь вспомнил, как Кий узнавал у него, пойдут ли городские власти на переговоры, и он ответил, что пока нет. А вот после сегодняшней бойни у Алексея зарождалась мысль, что мирные переговоры по объединению между людьми могли стать реальностью. Вот только главам Города нужно сказать, что лесовики уже сами хотят объединения. Но кто же его послушает, богатыря седьмого класса? Но Алексей решил, когда штурм кончится, взять и доложить о вопросах Кия наверх, хотя бы через вышестоящее начальство.

Псевды не знали о разрушении стены и бомбардировках, поэтому для них это стало полной неожиданностью, когда за их спиной разом в нескольких местах взорвалась только что взятая ими стена и на их головы полетели бомбы. Странно было видеть отступающих псевдов, но они действительно отступали. Не бежали сломя голову от взрывов, а именно отступали. Псевды отходили слаженно, подразделениями, одной монолитной армией, хотя назвать эту разношерстную компанию монолитом осмелился только сумасшедший. Но так оно и было. Складывалось впечатление, что ими кто-то управляет, словно дирижер огромным оркестром с разнообразными инструментами.

Через час после отступления за вторую стену, стало понятно, что сегодня псевды штурм не возобновят. То ли план меняют для следующей атаки, то ли убыль бойцов подсчитывают и резервы подводят, людей это не волновало. Людей волновали похороны товарищей, подготовка укреплений к завтрашнему дню и мобилизация гражданских. Дел было выше крыши, и все носились туда-сюда, не зная отдыха. Лень сегодня могла оборотиться смертью завтра. Алексей не выдержал и решился на отчаянный шаг. Встретив в казарме старшего богатыря, он решил к нему обратиться.

– Сударь богатырь третьего класса, Финист Соколов, разрешите обратиться!

– Обращайтесь, богатырь седьмого класса, – кивнул Финист.

В такое время, когда устои мироздания рушились каждый миг, а устав не помогал с ними справиться, начальство решило слушать любую инициативу снизу. А вдруг в толще ереси найдется здравое зерно, или хотя бы намек на это зерно?

– Я недавно с группой был на патрулировании, и нам довелось сначала столкнуться с группой разведчиков лесовиков, а потом с ними же принять бой против псевдов, – начал Алексей.

– Вы столкнулись с диверсионной группой лесовиков и не уничтожили ее? – брови старшего богатыря пошли вверх от изумления.

– В том то и дело, что они не были диверсантами, – покачал головой Алексей, – я сейчас все объясню.

– Ну-ну....

– В Китеже, откуда эта группа, тоже не все хорошо, сначала псевды начали их прессинговать, сильно, и они уже доведены до той степени, что хотят найти с нами контакт и предложить мир на равных условиях. Эта группа приходила выяснить наши настроения для заключения мирного договора.

– Я надеюсь, ты сказал, что мы не станем подписывать мир с предателями?

– Так точно, примерно так и сказал, – кивнул Алексей, – но сейчас такой момент, что может быть лучше с ними объединиться для борьбы с общим врагом? Если что, мне оставили канал для связи с ними, если мы все же согласимся на мирный договор.

Финист Соколов, один из лучших офицеров городского караула задумался. В словах парня было зерно истины, но не известно, как на это зерно отреагирует руководство.

– Хорошо, парень, – кивнул богатырь третьего класса, – я донесу твои слова до верховного совета. Не обещаю, что мы воспользуемся твоим предложением, но скажи мне, пожалуйста, свое звание и имя с фамилией, чтоб я знал, как тебя найти, если что.

– Богатырь седьмого класса Алексей Попович.

– Хорошо, богатырь седьмого класса Алексей Попович, твои слова услышаны, а теперь можешь заниматься своими делами. Или у тебя мало дел?

– Никак нет, дел по горло!

– Тогда бегом марш заниматься поставленными задачами! Завтра новый день и новый бой, а до этого нужно все сделать и еще успеть выспаться. Плох тот богатырь, который засыпает, глядя в прицел привода!

Колонный зал был одним из немногих зданий в Городе, обладающим своей личной архитектурой. Такие здания можно было пересчитать по пальцам руки. Храм дисциплины, Министерство обороны, Министерство гражданских нужд и Университет. Все. Все остальные здания были типовыми. Построенными с помощью таких же типовых заводов, привезенных с прародины первыми колонистами. Дисциплина призывала людей не желать чего-то изысканного, а довольствоваться простым и надежным.

Колонный зал был грандиозен. На входе он встречал немногочисленных посетителей двенадцатью колоннами, поддерживающими коническую крышу. А внутри находился зал с двенадцатью колоннами, стоящими по кругу и поддерживающими потолок, тем самым ограничивающими переговорный зал внутри их круга. В зале располагалось двенадцать столов с креслами. В них сейчас восседали главные люди Города. Главный стол, он же самый большой, с самым роскошным креслом располагался прямо напротив дверей, до него было ближе всего идти, и принадлежал он, конечно же, мэру Города Утину. Два стола по бокам слева и справа принадлежали казначею и министру обороны, и были немного скромнее стола мэра. А дальше шли столы победнее для разнообразных министров: культуры, образования, медицины и остальных.

– Вопрос на повестке дня, господа, у нас сейчас один, – вещал мэр Города, – выживаемость! Что нам может сказать по этому поводу министр обороны?

Микрофоны в зале были не нужны. Тут была отличнейшая слышимость, да такая, что слышно было даже шепот. Поэтому министры старались не обмениваться между собой ненужной информацией. Все потом можно будет обсудить в кулуарах или по телефону.

– Что я могу сказать, – со вздохом поднялся из кресла министр обороны, – все не так хорошо, как нам бы хотелось.

– Точнее, господин Муромцов, точнее, – произнес мэр.

– Псевды отошли, но недалеко, завтра утром будет снова штурм.

– Как вы, министр обороны, допустили уничтожение первой стены?! Эту стену строили наши прадеды, первые колонисты! – пыхал злобой и яростью, но еще пока сдерживался мэр.

– Честно? – пристально спросил неожиданно для всех Министр Обороны Муромцов. – Вам честно или в общих чертах, чтоб никого не обидеть?

– Честно! – гаркнул выходящий из себя Утин.

Все знали нынешнюю обстановку, и у всех нервы были на пределе, поэтому на резкий тон, никто не обращал внимания. Да и Муромцов вряд ли бы еще пару дней назад решился на такие слова, которые он произнес несколько мгновений назад. С мэром – с Мэром! – так себя не ведут, это обычно чревато потерей должности, а то и свободы.

– Если честно, то устав оборонительных действий армии Города категорически устарел.

– Это еще почему?

– Он был написан еще первыми колонистами, а они тут только обживались и не думали о таких нападениях. Устав годится для обороны от людей, но мы-то сейчас воюем не с людьми. Там написано, как сражаться с летящей на тебя эскадрильей вертолетов, но не как с Горынычами и Птицами Рока.

– А в чем, собственно, проблема? – поинтересовался Утин. – Чем так отличаются Горынычи от вертолетов?

– Многим, очень многим! – возразил министр обороны. – Если даже представить себе змея вертолетом, снабженным огнеметом, то у вертолетов нет когтистых конечностей, которыми они хватают воинов, у них не три головы, чтоб плеваться в разные стороны, и они не чувствуют себя в воздухе в своей стихии. В уставе четко прописано: при атаке вертолета уйти в сторону и с фланга выстрелить ракетой ему в бок или пузо. Но как только дружинники это делают, одна из голов направляется в их сторону и плюет напалмом. Дружинники, оттачивающие действия по уставу годами, а то и десятилетиями, не могут перестать воевать по уставу в одно мгновение ока. На это нужны годы. Годы на то, чтоб сформировать новый устав по борьбе с изменившимися псевдами, и еще годы, чтоб его отработать с личным составом до уровня рефлексов. А у нас уже завтра штурм!

– Ваши предложения? – При словах министра о невозможности подготовиться к завтрашнему штурму Утин сник, словно незримый камень в одно мгновение улегся ему на плечи.

– А какие тут могут быть предложения? – поинтересовался Муромцов. – Тут или стоять до последнего, или отступать куда-нибудь.

– Вот только отступать некуда, – буркнул, не вставая казначей Басс, Карл Басс, – это лесовики могут отступать по всему Лесу, играя в прятки с псевдами, а мы так не умеем: нам либо Город свой защищать, либо костьми тут лечь от мала до стара. Всем.

– Но у нас же есть заводы? – встрепенулся один из министров, Лукьяненко. – Мы можем отправить детей, стариков и нужных для Города людей с заводами караваном в место, куда пока не добрались псевды!

– Через кольцо псевдов? – удивился сказанному Утин. – Они первыми этот караван и вырежут.

– А может с теми же лесовиками мир заключить? – высказался еще один министр. На этот раз министр образования – господин Зайцев. – Мир заключим и будем воевать уже на два фронта, так полегче будет.

– Как вы это себе представляете? – Утин уперся лбом вы ладони. – Сигнальными огнями передать в Китеж послание? Да и на каких они условиях нам помогать станут? Небось, потребуют лидерство в союзе и будут нам условия ставить?

– Разрешите сказать, господин мэр? – опять вступил в разговор министр обороны Муромцов.

– Валяйте, министр, – махнул рукой Утин.

– Мне сегодня передали информацию подчиненные, от младших старшему, так сказать. Только дослушайте ее до конца. Мои архаровцы недавно поймали разведгруппу лесовиков. Те объяснили свой поход тем, что их послало их правительство. По словам этих нарушителей, в Китеже дела не лучше нашего. И они готовы на союз на равных условиях, но также, как и мы сейчас, боятся неравного союза и не хотят стать нам обязанными. Для этого и отправили разведгруппу, чтоб узнать наши настроения. Мои парни группу отпустили, но оставили себе радиочастоту с ними для связи на всякий случай. Может быть, воспользоваться этой частотой и передать лесовикам предложение о мире?

– Ваши дружинники не стали арестовывать нарушителей? – удивился казначей. – А нет ли в этом нарушения устава?

– Может быть, есть, но у нас теперь есть канал связи с Китежем, – возразил министр обороны, – а это лучше, чем пять ничем не примечательных заключенных в камерах. Как минимум, полезней для дела. Что касается моих парней, то да, устав они нарушили, но, судя по сегодняшней обстановке, победителей не судят.

Министры разделились во мнениях и зашумели, высказывая свое отношение к произошедшему.

– Так, оставить гвалт, тут заседание правительства Города, а не лавочка, где бабушки последние новости обсуждают, – остановил их Утин, – проведем голосование. Кто за то, чтобы связаться с Китежем и предложить им мирный договор?

Руки поднял министр обороны и еще четыре человека. Остальные, включая казначея, сначала посмотрели на действие самого мэра, но тот руки не поднял, и они решили поступить так же.

– Хорошо, – кивнул Утин, – а теперь поднимите руку те, кто против идеи мирного договора с Китежем? Кто решил пасть костьми защищая родной Город?

Тут подняли руки оставшиеся шесть министров. Хотя и на этот раз Утин сам руки не поднял.

– Отлично, – кивнул мэр, – патриотизм у нас в крови, и он, как обычно, победил силы разума. Но сегодня будем считать, что большинство осталось за разумом. Семь против шестерых.

– Откуда семь? – возразил казначей. – Пять против шестерых.

– Я свой голос за два посчитал, – пожал плечами мэр, – в уставе прописано, если при голосовании в правительстве равенство по количеству голосов, то голос мэра считается решающим. Возражения есть? Если нет, тогда собрание считаю оконченным, все свободны, кроме министра обороны. Сударь Муромцов, ведите сюда этих ваших парней, будем связываться с Китежем, ибо помереть, защищая Город, мы всегда успеем, но лучше выжить и Город сохранить, если шанс есть.

Алексея вызвали к мэру, где он пересказал честно, без утайки всю историю своих встреч с Кием. Его попросили связаться с лесовиком и передать, что правители Города согласны на мирный договор, парень обещал передать эти слова наверх и вскоре выполнил свое обещание, связавшись ровно через пятнадцать минут. Но одного слова Алексея, сказанного по радиосвязи, было для лесовиков мало. И было решено выслать группу горожан в Китеж, где им дадут лучшего колдуна для поддержания психофизической связи при переговорах. Можно было, конечно, отвести в Китеж чародея, но решили не отрывать чародеев от обороны Города. После этого Алексей пошел собирать в рейд свою группу. Но впятером им выйти, конечно же, никто не дал. Да и не было их пятеро, оставались в строю только три человека. Он, Илья Акимычев и Федор Борисов. Заменять павшего медика и раненную чародейку не стали. Для дальнего рейда нужна слаженная команда, сбитая годами общих тренировок и выходов, а такого они себе позволить не могли. Даже дня на совместные учения у них не было. А отправлять не сработавшуюся группу на ответственное задание – смертоубийство чистой воды и провал операции. Проще было никого никуда не отправлять.

– Пойдете с группой Воронцовой Александры, – проговорил, подумав, министр обороны.

– С Несмеяной? – удивился Алексей.

– С ней самой.

– Так она же мужиков к себе в отряд не берет, у нее бзик же на эту тему, после смерти мужа.

– Вы не пойдете к ней в группу, – уточнил Муромцов, – вы пойдете пристяжным к ее группе. Шестым. Понятно?

– А нельзя какую-нибудь другую группу найти?

– Пойдете с группой Несмеяны, это не обсуждается, богатырь седьмого класса Алексей Попович, это понятно?

– Так точно, сударь богатырь высшего класса, – понуро согласился Алексей.

– Тогда вперед готовится к выходу, на это у вас есть час.

– Всего?

– Урезать до половины?

– Никак нет!

– Тогда вперед марш!

Их было пятеро, как и положено уставом. Пять дев в средних костюмах типа «Поляница».

Эти костюмы от Алексеевского «Витязя» отличались разительно. Во-первых, шлема девичьих средних доспехов были стилизованы под кокошники. Во-вторых, у всех вместо пластинчатой или кольчужной защиты торса, как у мужчин, были кирасы с выпуклостями под груди, а расширение таза сработано в виде пластинчатой юбки. Ни дать, ни взять, «Поляницы», воинственные богатырши древних времен, сказки о которых были в библиотеке первых колонистов. Отличие командирского костюма от остальных было исключительно в нарисованной на маске стекающей слезе.

– Алексей, – представился парень и тут же уточнил для субординации, – Алексей Попович, богатырь караульной службы седьмого класса.

– Александра, – в тон ему ответила Несмеяна, – Александра Воронцова, командир команды прорыва, богатырь шестого класса.

– Катерина, – по-мужски протянула ладонь одна из девушек, – Катерина Орлова.

Алексею ничего не оставалось делать, как пожать протянутую руку, признав равенство между собой, мужчиной, и девушкой.

– Ольга Ручко, – произнесла девушка с тяжелым приводом и огромным бункером боеприпасов к нему, притороченным на спине.

– Аполлинария Солдатова, – кивнула еще девушка, – медик.

– Елизавета Старова, – тоже протянула руку барышня с ракетницей.

Алексей пожал и ее руку и в душе немного устыдился своего вооружения. У него был обычный привод и два клинка. Один длинный, девяносто сантиметров, второй поменьше, семьдесят. К бронекостюму той же Несмеяны был сзади приторочен двуручный меч с широким лезвием. Да и все девчонки ее группы пользовались двуручным оружием, кто глефой, кто бердышом, кто копьем, а Елизавета – алебардой. В бронекостюмах типа «Поляница», впрочем, как и в мужских «Витязях», можно было себе это позволить. Все эти двуручные оружия разбирались на две-три запчасти и крепились компактно на специальной платформе на спине. Когда бойцу было нужно, он нажимал специальную кнопку на этом «рюкзаке», и оружие складывалось автоматически. И даже выстреливалось невысоко вверх, дабы его хозяину оставалось только руку вверх протянуть, чтоб поймать его. Алексей предпочитал два клинка и крепил их на бедрах. Автоматика всегда может заклинить, оружие может не собраться, может не выстрелить вверх, вынимать мечи из ножен механически казалось ему проще, быстрее, а главное – надежнее.

– Давай поставим все точки над «Ё» в этом походе, – сразу взяла быка за рога Несмеяна, – в отряде главная я! Моя задача доставить тебя до места, там ты будешь главный, пока делаешь свои дела. Но пока мы туда идем, главная тут я. Знаю, что ты сам еще до недавнего времени был командиром отряда, но сейчас забудь об этом и выполняй мои приказы. Это ясно?

– Так точно, госпожа Несмеяна, – вытянулся во фрунт Алексей.

– Вопросов не будет? – уточнила девушка.

– А какие тут вопросы? – удивился Алексей. – Как ты верно заметила, я сам командир отряда и понимаю, что двух командиров в бою быть не может. Ты своих дев… бойцов лучше знаешь, ты с ними уже сработалась – тебе и карты в руки. Я побегу, так сказать, пристяжным, шестым членом (на этот слове девки заулыбались) отряда и буду выполнять любые твои команды.

– Хорошо, – кивнула воительница, – хорошо, что нам попался такой понимающий богатырь. Ольга, у тебя карта загружена?

– Так точно, – кивнула девушка с тяжелым приводом.

– Хорошо, идем обычным порядком, первая Ольга, за ней Елизавета, далее Аполлинария, потом идет Алексей, потом я, а замыкает все Катерина.

– А как мы выберемся из Города? – спросил богатырь Попович. – Насколько я понимаю, мы в окружении, и выжженный на несколько километров Лес сейчас для нас является таким же непреодолимым препятствием, как когда-то для псевдов.

Они все еще стояли в самом Городе, на площади перед Министерством обороны.

– Не волнуйся, богатырь, – хохотнула Ольга, – начальство знает, что делать, пойдем по канализации.

– Где? – удивился Алексей.

– Там, куда нормальный человек носа не засунет, – ответила за подругу Елизавета, – ты фильтры в шлеме давно менял?

– Канализацию строили так, чтоб не сливать отходы вблизи Города, – пояснила Несмеяна, – канализационные трубы уходят за Город на расстояние три километра и выплескиваются в Круглое озеро. Первые колонисты предполагали, что тут будет многомиллионный Город, и трубы клали соответствующие, дабы не было ни засоров, ни заторов канализации диаметром в человеческий рост, так что мы пройдем спокойно.

– А псевды нас на выходе встречать не будут? – поинтересовался Алексей.

– Не должны, – пожала плечами Несмеяна, – они не знают про этот путь, а то давно бы не они нас встречали, а мы их тут, в Городе.

И действительно, если не считать тяжелого запаха и жижи нечистот, достающих до колена, проход по канализации не принес никаких сюрпризов. Выход в озеро также не преподнес ничего. Видимо, у псевдов и у их повелителя Кощея не было канализаций. А если и были, они не задумывались об этом как о пути проникновения в Город.

Круглое озеро находилось за спинами основной массы армии Кощея. Но не так далеко, как хотелось. Да и вряд ли Кощей собрал всех псевдов в единое войско. Скорее всего, сейчас спешили к Городу новые полки, резервные, недавно собранные. Хотя скорее всего, к Городу просто подтягивались небольшие банды псевдов, которые уже под стенами соединятся с имеющейся армией и встанут под знамена генералов Кощея.

– Надо было попросить в спутники разведчиков в «Пластунах», – подумал Алексей, вспоминая, как быстро группа Кия уходила в режим «стелс», – и самому легкий бронекостюм надеть.

Средний доспех, будь хоть мужской «Витязь», хоть женская «Поляница», был для Леса слишком громоздок. Про тяжелые «Ильи Муромцы» и говорить не приходилось, их использовали для охраны поселений, не менее. В роли эдаких ходячих артиллерийских установок со встроенным внутрь оператором. Средние же для Леса были слишком громоздки, хоть и несли куда больше тяжелого вооружения, чем легкие, но в отличие от последних шумели намного сильнее. Это в «Пластуне» и «Невре» лесовиков можно было ветки отгибать аккуратно, чтоб не выдавать своего перемещения, в среднем доспехе этого было делать нельзя. Отряд шел по Лесу, и все птицы, и звери, не говоря уже о псевдах, слышали об их приближении.

– Мне кажется, у меня или навигатор, или компас сбоит, – включилась Ольга.

– Почему ты так решила? – в голосе Несмеяны послышалось легкое напряжение.

– Навигатор показывает направление на запад, хотя по карте Китеж восточнее Города.

– Может быть, это рассчитанный вышестоящим руководством безопасный путь? Например, аналитики, просчитали, что так будет чуть дольше, но безопаснее?

– Может, – хмыкнула в микрофон Ольга, – я по этой дороге иду первый раз, поэтому ничего сказать не могу.

– Пойдем дальше по навигатору, – выдала приказ Несмеяна, – если дорога будет сильно отклоняться от заданной конечной точки, тогда будем перекладывать маршрут. Тут всего сто километров пути, сильно не отклонимся.

– Есть идти пока по намеченному маршруту, – проговорила Ольга и дальше пошла по показаниям навигатора.

Никто из людей не заметил невдалеке от их тропы, примостившегося у березы совсем юного лешего. Тот что-то нашептывал, пробуя свои еще неразвитые психофизические способности на людях. Если бы среди них был хоть какой-нибудь, пусть самый плохонький чародей, он бы почувствовал это воздействие. Но, увы, отряд, как многие группы из Города, не был укомплектован чародеем. Леший был молодой совсем, неопытный, и сил у него было немного, заклятье, сбивающее дорогу, держалось не более трех часов. Старые лешие могут людей неделями водить по Лесу, сбивая с дороги, этот так еще не мог. Всего три часа, но знаете, куда может уйти команда в средних доспехах на ускорителях за один час?

– Так, – остановилась Ольга, – что-то я не пойму.

– Что случилось? – спросила Несмеяна.

– Навигатор теперь показывает направление совсем в другую сторону, – развела руками девушка, – он утверждает, что мы шли долго на запад, а нам нужно было на северо-восток.

– Сколько километров мы крюк дали?

– Около сорока.

– То есть нам нужно вернуться назад сорок километров, чтоб потом пойти до Китежа проложенным руководителями Города путем?

– Угу, – кивнула Ольга.

Несмеяна подошла к впереди идущей девушке и попросила вывести на ее монитор схему пути. Все остальные бойцы группы сформировали вокруг них кольцо стволами в сторону Леса.

– А может, попытаться напрямки дорогу проложить? – поинтересовалась командирша отряда, – или это строго запрещено?

– Запрета на это не было, но я думаю, начальство и не принимало во внимание, что мы можем сбиться с дороги.

– Эй, богатырь Алексей, – повернула голову Несмеяна к парню, – ты бы как поступил, если бы такой выбор перед тобой с твоим отрядом стоял?

– Честно?

– Как на духу.

– Если честно, то не знаю, – признался Алексей, – у вас карты новые?

– Прошлого года, – ответила Ольга, – у одного лесовика, попавшегося у Города, скопировали и наложили снимки с наших спутников. Та дорога, по которой нам проложили путь, – это дорога лесовиков до Китежа, они ей всегда ходят, ну или раньше ходили. А если мы проложим путь от этого места, то пойдем через земли, где даже у лесовиков ничего не отмечено.

– За год могло все изменится, – пожал плечами Алексей, – а сколько мы сэкономим времени, если пойдем напрямую?

– Возвращение сорок километров и там сотка, итого сто сорок, это часов двенадцать пути.

– А если напрямки?

– То километров сто пять. За восемь или девять часов, я думаю, доберемся.

– Я бы пошел напрямую, – пожал плечами Алексей, – у Города не так много стен, а если будем возвращаться, то придем только к вечеру и выйдем обратно только завтра, если, конечно, переговоры вести будем ночью, а так и послезавтра. Можем вернуться уже к развалинам.

– Так, – проговорила Несмеяна, – я вас поняла и приняла решение. Идем напрямки, Ольга, прокладывай дорогу.

Отрезок дороги, проложенный навигатором, проходил около одиноко стоящей посреди каменного плато скалы.

Лес кончился внезапно. Относительно внезапно, конечно же. На карте было показано, что тут будет каменистое плато. Но Лес действительно для горожан кончился внезапно. Обычно Лес очень тяжело отдает свои угодья. Когда кончается Лес, начинается подлесок, потом молодая поросль, потом кустарники, и уже потом поле. Тут же Лес заканчивался четкой полосой. Вот она стена огромных деревьев, шаг вперед, и никаких деревьев, поросли или кустарников, просто каменистая земля. Словно острый нож отрезал Лес от каменистого плато. Выйдя на открытое пространство, люди почувствовали себя неуютно. С одной стороны, тут им не страшны были засады псевдов, с другой стороны, они были видны на много километров вокруг.

– Хорошо, что у псевдов нет снайперов, – проговорила Катерина.

– Вот тут я с тобой согласна, – согласилась впереди идущая Аполинария.

– Тишина в радиоэфире, – буркнула Несмеяна.

– Ты чего, Саша, кто нас тут по радиоэфиру засечет? Волколаки? – встряла в разговор Елизавета.

Алексей решил ничего не говорить. Спорить с женщинами – пустая трата времени.

– Волколаки нет, но вдруг у них есть какие-нибудь твари, которые и радиоволны могут слушать, – не убедительно отстаивала свою точку зрения Несмеяна.

– Есть у них твари такие, есть, – прозвучал женский голос в радиоэфире, – не твари, но есть. Остановитесь и опустите оружие!

Отряд Несмеяны резко занял круговую оборону, но противника не было в поле зрения. Несмеяна посмотрела на Катерину, подала ей знак осмотреться с помощью оптического прицела. Но после осмотра снайперша покрутила головой, показывая, что никого не обнаружила.

– И кто это нам угрожает? —спросила Несмеяна в радиоэфир. – Покажись, сделай милость.

– Еще раз говорю, – произнес тот же голос, – положите на землю оружие и приготовьтесь к добровольной сдаче в плен, если такого не произойдет, вы будете уничтожены. Больше повторять не буду, у вас есть минута на размышление.

– Знаешь, – степенно произнесла командир отряда людей, – меня в детстве мама научила не верить посторонним людям, так что будь добра, не угрожай не показавшись.

– Я предупреждала.

И тут Алексей вспомнил, кому принадлежит этот голос в радиоэфире. Это была не кто иная, как чародейка высшего класса Елена Премудрая, под началом которой еще недавно парень вел свою группу на разведку в Лес.

– Твою же дивизию… – выругался парень.

– Что такое? – резко спросила Несмеяна.

– Это Премудрая, чародейка высшего класса.

– Тогда какого… – начала, но не окончила фразу Александра, понимая, в чем дело.

– Хорошо, что ты узнал меня богатырь, – усмехнулся голос в наушниках, – теперь нет больше повода прятаться.

И тут у бойцов отряда Несмеяны как пелена с глаз слетела. Вместо каменистой пустоши, перед ними оказался отряд из двадцати чудов белоглазых, вооруженных щитами и дубинами под стать им: толщиной в половину человека, а длиной так с полного. Двух прирученных шерстистых носорогов, оседланных чудью, с металлическим намордником, усиливающим два рога на голове монстров и защищающим морду его спереди. Посреди этой армии стояла Елена Премудрая в своем бронекостюме, а за ее плечами высилась гора змея Горыныча с тремя головами. В общем, это сборище могло остановить целую небольшую армию людей, не то, что отряд из шести человек.

– К бою! – только и успела выкрикнуть Несмеяна.

И тут же пущенное психофизическими силами Премудрой бревно угодило в Аполлинарию. Оно ее не убило, средний костюм не дал, но придавило девушку, не давая ей встать. Сервоприводов «Поляницы» хватало чуть приподнять это бревно, но чтоб сбросить его с себя, нужна была чья-нибудь помощь. А вот с оказанием помощи были серьезные проблемы. Вся рать псевдов ринулась стремительно на людей.

На Алексея бежал носорог. Если кто-то когда-то говорил, что шерстистые носороги – медленные животные, то этот болтун никогда не встречался с ними. Несколько тонн мяса, вооруженного двумя рогами на носу, копытами и снабженного еще металлическим намордником, были жутким зрелищем. Еще жутче становилось после осознания, что это все бежит на тебя. Алексей выпустил очередь по носорогу из своего привода, но сильного эффекта это не произвело. Вы пытались когда-нибудь остановить железнодорожный состав выстрелом из рогатки? Сравнение, конечно, некорректное, но что-то в этом есть. Носорог набрал уже приличные к тому моменту скорость и инерцию, и остановить всю эту массу оказалось даже для него самого проблематично. Остановился он не добежав десяти метров до Алексея. Парень уже хотел отпрыгивать в сторону и расстреливать тварь сбоку, но не пришлось. Не задумываясь долго, он сорвал с места крепления гранату и бросил ее под ноги носорогу. Сколько бы у тебя ни было массы, если нет брони, граната сделает свое дело. Не знающие гранат и пороха псевды не додумались защитить мягкую плоть на животе у носорога, а зря.

Второго носорога, так же кинувшегося в атаку, не раздумывая сразила точным выстрелом в глаз Катерина из своего крупнокалиберного снайперского привода. Монстр умер еще на бегу, инерция не дала телу зарыться в землю сразу. Но самое страшное, что его в конце чуть повело в сторону и рухнул носорог четко на придавленную деревом Аполлинарию.

– Поля! – вскрикнула Елизавета и чуть смазала выстрел из ракетницы.

Возможно, если бы выстрел удался, то большую часть чуди если бы и не смело взрывной волной, то хотя бы откинуло назад. Да и Елена, видимо, успела своими психофизическими силами поставить барьер. Поэтому выстрелом из ракетницы накрыло все пару великанов, а остальные продолжили бег в сторону людей. Приводы Несмеяны и Алексея мало доставляли им хлопот. Их щиты отражали попадания снарядов, словно бы стены горох, ибо все их доспехи, как почти все в армии Кощея было изготовлено из волотана, местного металла, трудно поддающегося обработке на человеческих станках. Где те местные фабрики, на которых за столь короткое время было изготовлено такое громадное количество вооружения и доспехов, путь даже и примитивных, но действенных в нынешних реалиях, оставалось загадкой. Парень с девушкой палили по чуди не останавливаясь, не жалея боеприпасов, но смогли совместно ранить в ноги, не защищенные широким круглым щитом, а потом добить только двоих.

– Воздух! – заорала Катерина и вскинула ствол своей снайперки.

С неба падал, огрызаясь пламенем, и заходил на бреющий полет для развития дальнейшей атаки трехголовый змей. Три выстрела слились в один, и одна из голов Горыныча даже дернулась от этих выстрелов. Увы, Екатерина была хорошей снайпершей, но не выдающейся. Из трех выстрелов только один поразил глаз чудища, но оставалось еще пять. Это только раззадорило и разъярило монстра, и тот разинул три пасти, интуитивно прикрывая ими оставшиеся глаза, и полетел на девушку. Елизавета хотела сбить змеюку ракетой, но на линии ее выстрела оказывалась сослуживица, и она передумала стрелять. Могло случиться то же самое, что и с Аполлинарией, а терять еще одну подругу Лизе не хотелось. Она начала смещаться в сторону, дабы освободить себе прицельную прямую. Но тут стоявшая в отдалении и не принимающая, как казалось действий в бою, Елена вскинула руку и произнесла какое-то заклинание. Змей тут же изменил траекторию полета, чтоб ракетчица и снайперша были на одной линии стрельбы. Екатерина стреляла не останавливаясь, но глаза из-за раскрытых пастей она уже не могла повредить, а чешуя или была непробиваемая для снарядов ее привода, или повреждения были столь незначительны, что не причиняли зверю никакого видимого вреда. Катя уже приготовилась сгореть в напалме, как Горыныч взял чуть выше, и ухватил девушку страшными лапами с отточенными когтями. Силы его хватило порвать надвое человеческое тело, даже спрятанное в средний бронекостюм.

– Сволочь! – заорала Елизавета, видя смерть подруги, и начала выпускать по чудищу одну ракету за другой.

Ракеты поразили цель. Уже вторая оторвала змею одну из голов, пятая – вторую, но тварь успела выпустить несколько струй огня по своей цели, а потом уже почти мертвая, сверзилась с небес на горящую Елизавету. Горящий ком из чешуйчатого тела и плавящегося бронекостюма прокатился несколько метров по инерции, приданной полетом Горыныча и, затихнув, распался на отдельные части догорать.

– Девки! – заорала Несмеяна, рассекая одного из чудов своим двуручем.

– Бежим! – перекрыл ее громкостью Алексей.

Он только что вспорол горло и живот одному из великанов и весь был вымазан в его крови. Чуди оставалось чуть больше десятка, для двоих воинов это по силам. Тяжело, есть большой шанс лечь костьми в землю, но выдюжить можно. Только вот Мудрова стремительно приближалась к их схватке, видимо, решив принять в ней непосредственное участие, что здорово бы качнуло шансы в пользу псевдов.

– Девчонки! – крикнула в ответ Несмеяна.

– Им уже не поможешь! А останемся – тут с ними ляжем!

Алексей схватил девушку за руку и рванул обратно в Лес.

– Ускорители включи! – крикнул он, Александре, пребывающей в шоковом состоянии.

Хоть и неслась за ними чудь, прыгая на всю длину своего огромного шага, но ускорители сделали свое дело, и уже в Лес двое влетали, имея хороший запас времени.

– Думаете, оторвались от меня? – раздалось у обоих в шлемах. – Вы от меня не убежите, Лес наш, я отыщу вас, где угодно!

– По радиоволнам? – сам не думая, выпалили Алексей.

– Какой умный мальчик, – хохотнула Елена, – жаль, что уже почти совсем мертвый.

– Рвем когти еще десять минут, потом останавливаемся и сбрасываем костюмы, – проговорил Алексей по громкоговорителю, не используя радиосвязь.

– Мы не выживем в Лесу без костюмов!

– Мы точно не выживем в них, ибо она нас засечет по радиосигналу и натравит на нас всех обитателей Леса, а без этого у нас будет очень маленький, но шанс.

Несмеяна не верила в шанс выжить в Лесу без бронекостюмов, но она была бойцом, и готова была использовать любой маломальский шанс, сопротивляясь до последнего. Если опустить руки и свыкнуться с неизбежностью, ты сам своими руками отметаешь даже тысячную долю шанса на спасения. Если эта тысячная не выпадет, то ты умрешь и так и этак, а вот если выпадет, то есть шанс остаться живым, а это стоит того, чтобы чуточку посопротивляться.

Они сняли свои костюмы у одного из буреломов и забросали их ветками. Приводы для человека были тяжелы, но не в самих приводах дело, чтоб нормально пользоваться оружием нужен боезапас, а вот он в два, а то и в три раза тяжелее самого привода. В бронекостюме этого не замечаешь, а вот без него это становится непосильной ношей. Свой двуручный меч Александра взять не могла: он сейчас был ненамного меньше нее самой.

– На, – Алексей протянул Несмеяне свой меч.

Сейчас два меча, обычный и малый, без костюма выглядели как раз двуручным и стандартным.

– Ты умеешь с двуручем обращаться – вот и ходи с ним, а мне и такого хватит.

– А как мы пойдем-то? Навигатора-то у нас больше нет, – промолвила девушка.

– Ну почему нет, – улыбнулся Алексей и показал ей устройство, – я его вывернул из костюма, правда, он теперь без связи, но зато там загружены карта и путь, проложенный от этой точки до Китежа.

– Давай попробуем, – кивнула Несмеяна, – двум смертям не бывать, а одной не миновать, как говаривали первые колонисты.

– О, слышу слова не девочки, но бабы, – пошутил парень.

– А кулаком в ухо? – серьезно спросила девушка.

– Бить подчинённых – это явное нарушение устава.

– Пойдем, подчинённый, – вздохнула Несмеяна и добавила, – не очень-то ты и подчиняешься.

Идти по Лесу без бронекостюма со всем встроенным обеспечением было ужасно. Тем более двум горожанам. Они и в костюмах-то чувствовали себя вдали от Города не в своей тарелке, а без них и подавно.

Шли не торопясь, прислушиваясь к любому резкому звуку, стараясь самим не шуметь и не провоцировать местную фауну. А провоцировать было кого. Это когда ты вооружен приводом, все особи мельче тебя не страшны, да они и сами убираются с твоей дороги боязливо. А вот когда у тебя из оружия только меч, а на теле, кроме стандартного комбинезона из синтетической ткани, нет ничего, то тут роли меняются, и уже ты не спешишь пересечь дорогу кому бы то ни было.

– Алексей, – после долго молчания открыла рот Несмеяна, – а ты рацию случайно взять не догадался?

– Зачем? – удивился Алексей. – Она же и оставляет след, по которому нас Премудрая вычислить могла бы.

– А как мы тогда с твоим другом в Китеже свяжемся?

– Придем в Китеж и свяжемся, – пожал плечами богатырь Попович, – нам туда еще дойти нужно, километров тридцать топать по этому Лесу.

– А как свяжемся-то?

– Да просто подойдем к воротам и объясним все охране.

– Если они нас перед этим не расстреляют заблаговременно, – вздохнула Александра.

– Да вряд ли: что они, звери – по людям стрелять....

– Если бы в бронекостюмах мы были, то они бы сразу увидели, а так представь, что из Леса выходят двое гуманоидов с мечами наперевес с черных комбезах, все перемазанные грязью и хвоей, – не унималась Несмеяна.

– Я бы стрельнул, – честно признался парень, – в упреждение. Люди обычно в бронекостюмах ходят, одни псевды без них лазят.

– Вот и я тебе об этом толкую, – наставительно сказала девушка.

– Ладно, подумаем над этим, но сперва нужно еще до Китежа добраться, а там уже кумекать будем, как к нему живыми подойти. А то сейчас пока план составлять будем, нас какой-нибудь колобок сожрет, и все, планы эти грандиозные исполнять некому станет.

Переговариваясь, они зашли в очередные заросли и резко встали как вкопанные, подняв в угрожающую позицию оружие. Перед ними стоял саблезубый тигр над телом уже выпотрошенной жертвы и скалился на них.

– Так, – первым среагировал Алексей, – тихонько, не оборачиваясь отступаем спиной назад.

– Думаешь, не бросится? – критически оценив ситуацию, спросила Несмеяна.

– Он уже имеет сытный обед и ему не до охоты нас, ему бы доесть и спрятать остатки, а мы ему мешаем. Это как в том анекдоте. Ваша собачка на меня рычит – а она на всех так рычит, кто из ее миски ест.

– Смешно, – ровным тоном, ничуть не улыбнувшись, произнесла девушка.

Они медленно коротенькими шажками вышли в заросли, и решили немного ускориться. Обоим было понятно, что саблезуб не захочет добавки, и на сытый желудок их преследовать не побежит, но береженого Дисциплина бережет.

Дорога ложилась под ноги легче, чем изначально предполагалось. Всех боеспособных псевдов, видимо, забрали для атаки на Город, в лесу оставались исключительно или звери, которым дела не было до людей, если, конечно, они были или сыты, или совсем маленькие, ничем не примечательные в воинском отношении псевды. Моховики, деревянники, ягодники, листовики, грибники, травники – вся та нечисть, которая могла приносить людям неудобства, но ратной силы не имела и помочь войску не могло, только если погибнуть под ногами рвущихся в бой более сильных товарищей. Один моховик решил напасть на людей, видимо, красуясь перед остальными, но был разрублен Несмеяной одним ударом пополам. Больше дерзнувших не нашлось. Вот только тридцать километров по Лесу они за раз пройти не смогли. Оно и понятно: в бою отдали очень много сил, и бежать до Китежа уже ресурсов организмов не оставалось, да и по Лесу не особо побегаешь. Быстро идти-то трудно и опасно, а бежать можно исключительно на врага. И то – в полностью безвыходной ситуации.

– Видимо, придется ночевать в Лесу, – скривив лицо, констатировал Алексей.

– Угу, – согласилась со вздохом Несмеяна, – ты когда-нибудь ночевал в Лесу?

– Я вне Города-то никогда не ночевал, – ответил парень, – не говоря уже о Лесе.

– Я тоже, – девушка передернула плечами.

К вечеру в Лесу стало холодать, а стандартные комбинезоны, надеваемые под бронедоспех, только нормализовали температуру тела, но не грели.

– Нужно, наверное, костер развести, – посмотрел на мерзнущую девушку Алексей.

– Угу, и пригласить всех ночных тварей к нашему костру на обед, – проговорила Саша, – причем яствами на этом празднике живота мы будем сами. Или у тебя супер коварный план отстрелять какое-то количество нападающих и сварить из них суп?

Запасы еды, как и поддерживающие жидкости, пришлось бросить с доспехами. Так называемые рюкзаки не имели лямок и крепились на спину, так что нести их в руках, сняв костюмы, было, конечно, можно, но очень тяжело и неудобно. Весь день они пробирались по Лесу на голодный желудок, ибо не знали, что из окружающих их растений можно есть, и не рисковали. А охотиться с двумя мечами на двоих было горожанам несподручно.

– Суп – это хорошо, – кивнул Алексей, вздыхая, – но боюсь, мы останемся без оного. Только как спать будем? На улице, конечно, не снег идет, тепло, но к ночи похолодает.

– Будем как овечки, – пожала плечами воительница.

– Это как? – округлились глаза у парня.

– Я когда-то давно еще в школе посещала зоопарк Городской, и там рассказывали, что стадные животные, такие как овцы, в холодные ночи греются друг об друга, сбиваясь в кучу.

– А не маленькая куча из двоих получится?

– Предлагаешь позвать какого-нибудь болотника третьим?

– Нет, конечно.

– Ну, если нет других предложений, предлагаю заняться подготовкой ко сну, – Несмеяна показала на недалеко стоящее дерево, – вон тот здоровый сук нам двоим подойдет.

– А на дереве-то зачем?

– Богатырь Попович, а как вы представляете ночевку без костра в Лесу на голой земле, когда тут мимо нас, спящих, будет, скорее всего, пробегать куча всякой живности и нечисти? Съедят, даже не разбудив. А на сук не каждая тварь решится по наши души забраться.

– Можно дежурить по одному всю ночь, – нерешительно возразил Алексей.

– Нам завтра еще топать до самого Китежа, спешу вам напомнить, что наш Город в осаде, и от нашей скорости зависит, придет ли подмога или нет. А если мы будем всю ночь бодрствовать, ходоки из нас еще те будут.

– А не свалимся с сука-то?

– Жить захочешь – не свалишься, – вздохнула Несмеяна, которой стало уже лень все объяснять и очень хотелось спать, – и вообще. Я командир отряда и мое слово есть приказ. Богатырь Попович, полезайте на сук и не морочьте мне голову.

Они взобрались вдвоем на сук и расположились там. Сначала легко прижались спинами друг к другу, но холод начал усиливаться, и чтоб хоть как-то согреться, пришлось прижаться сильнее. Обоим не спалось. Тут факторов было много: и близость тела человека противоположного пола, и усталость за целый день, и взвинченные нервы от пережитого.

– А почему тебя Несмеяной кличут? – решился на вопрос Алексей.

– Давно это было, – тихо начала говорить девушка, вжавшись еще сильнее в мужское тело, то ли для большего согрева, то ли подсознательно ища защиты, – в моем детстве. Город тогда расширить решили и выслали поселенцев искать хорошее место. Поселенцы, в число которых входили мои отец и мать, место нашли и организовали что-то похожее на деревню. Перевезли туда свои семьи, вроде, хорошо начиналось, счастливо. А потом оказалось, что там место для яйцекладки змеихи одной. Она туда только один раз в десять лет прилетала и яйца откладывала. И в тот раз обнаружила вместо привычной местности человеческую деревню. Она, видимо, умная была, одна атаковать не стала, а позвала других змеев. Деревню за один налет сожгли дотла. Выжила только я, и то оттого, что меня отец в скважину питьевую бросил. Я еле выбралась, думала, что помру там, но все же выбралась. А когда выбралась, то подумала, что нужно было действительно прямо в скважине помереть. Деревня вся выжжена, мать с отцом тоже, никого нет, я одна на пепелище, а где Город, я по малолетству не знала, да и не дошла бы одна то до него. Я там на развалинах, две недели жила. Змеиха-то кладку отложила и улетела, а я там одна осталась. Жутко это ходить по костям людей и жить, кушать, спать, на пепелище, где кости белые торчат и горелым мясом пахнет. Через две недели прилетел транспорт с провизией, они-то меня обратно в Город и забрали. Доктора потом сказали, что отсутствие смеха – это психологический барьер от полученной в детстве травмы.

– Да, – выдохнул впечатленный Алексей.

– Все, спать, – повернулась к нему спиной Несмеяна, – завтра тяжелый день, а Несмеяной назвали потому, что нет у меня чувства юмора.

Девушка быстро провалилась в сон и засопела, а вот богатырь еще долго не спал. Уснешь тут, когда к тебе прижимается жаркое женское тело, а лес вокруг полон разных звуков и скрипов, и все они нисколько на умиротворенные не похожи. Он тихонько пододвинул меч поближе и стал прислушиваться к обстановке вокруг, стараясь не шевелиться, дабы не разбудить спящую Сашу. Стремление оградить и защитить свойственно нормальным мужикам, а тем более богатырям. Но в конце концов сон его все же одолел под утро. И он провалился в небытие, где его ждали чуди, умирающие раз за разом девчонки, сожженные деревни и маленькие девочки, ходящие по костровищам с выгоревшими человеческими костями.

А утро их встретило снова походом по Лесу. Ближе к Китежу зверья становилось меньше и меньше, а псевды пропали почти полностью. Лесовики не выжигали Лес вокруг своей столицы, как это делали горожане, но вели очистку окрестных земель с отстрелом враждебных элементов. Также жители Китежа и окрестных деревень вели промысловую охоту, так как предпочитали питаться натуральным мясом, а не изготовленным на стандартной фабрике из смеси химических элементов. До Китежа оставалось каких-то пять километров, когда их окликнули из кустов.

– Вы кто такие будете, путники? Люди али твари какие новые, на человека ликом похожие?

Несмеяна на рефлексах вскинула свой меч и обшарила глазами направление, откуда шел звук.

– Не дури, девка, – предупреди из кустов, – брось свой ножичек, а то я из привода шмальну, и некому опосля будет этот ножичек ручонками держать. Так люди вы или псевды какие невиданные?

– Люди мы, люди, – ответил Алексей, – горожане.

А чего было скрывать-то? Своих тут и так небось каждого в лицо знали. Можно представиться кем-нибудь из далекой деревни, но если встретишь земляка или как-то по-другому твой обман вскроется, то все, считай миссия провалена, ибо вралю уже никто верить не будет.

– Тю, а чегой-то вас, горожан, сюда то занесло, да еще и почти в чем мать родила?

– У вас в Китеже есть у меня дружок…– начал, но не закончил фразу Алексей.

Только уже произнеся слово «дружок», он подумал, что может скомпрометировать Кия. Кто знает, как к дружбе лесовика и горожанина отнесутся местные руководители? Если бы не осада Города, к его бы признанию, что имеет знакомого среди лесовиков, тоже бы отнеслись с подозрением бы.

– Ну как – дружок. Знакомец мимолетный. Но у нас к нему дело, а через него и к вашему правительству.

– А зовут его как, дружка-знакомца твоего?

– Кий, десятник Кий, отчества и фамилии не знаю.

Постойте тут немного, я свяжусь с Китежем и спрошу распоряжения насчет вас. И не думайте дурить. Мы-то тут не одни в комбинезонах с мечами наголо прохлаждаемся, если что, дырочку в голове сделаем, потом придется со сквозняком в мозге ходить, память дырявая станет.

Алексей не был никогда разведчиком и не использовал доспехи с встроенной маскировкой, оттого всегда удивлялся возможностям разведчиков выходить прямо из воздуха. Говорят, это не действовало на псевдов, но и придумано было еще на прародине для войны с людьми. И сейчас дозорный материализовался буквально в десяти метрах от них. Мечи обоих горожан опять дернулись на рефлексах, но тут же опустились, так как в их сторону смотрел ствол привода и, как оказалось через секунду, не один. По периметру в двадцать метров проявились из мимикрии еще четыре бойца. Лесовики нарушали множество заветов, оставленных первыми колонистами своим потомкам, но пять человек в группе – этот закон был незыблемым.

– Мы связались с Китежем, – проговорил ближний дозорный, – там есть Кий, но не десятник, а уже сотник, но он подтвердил, что ждет вас со дня на день. Мы вас проводим до ворот.

– Вы направление покажите и предупредите других, что мы идем, – махнул рукой Алексей, Несмеяна стояла рядом и не вмешивалась: не ее это был дружок-знакомец, не ее разговор, – а мы сами дотопаем. Зачем же участок оголять?

– Ты, горожанин, за участок не беспокойся, – степенно проговорил лесовик, – тут много глаз, поглядят, пока нас не будет, не оставят дырку в обороне. Радуйся, что мечи не отнимаем и руки не вяжем.

Горожане при этих словах напряглись. Но они бы так же поступили в этой ситуации. Если даже начальство сказало, что пришлый им друг, родственник и любимый жена, все равно ответственности с дозора или караула никто не снимает. Если что случится, это же самое начальство само с них голову снимет.

До Китежа оставалась несколько километров, и как же это было здорово идти под охраной! Не нужно оглядываться, присматриваться ко всему необычному, реагировать на любой маломальский звук, просто шагай себе в полный рост и шагай. Чем дальше они шагали, тем все реже росли деревья, тем больше света попадало на землю сквозь листву. Скоро Лес пошел почти совсем на убыль, деревья уступили место кустарнику и небольшим рощицам. И среди этого возвышался город. Не Город, конечно, но поселение было большое. А вокруг него сплошь и рядом стояли кучками землянки. На одной из землянок в каждой куче был вывешен свой флаг, с гербом.

– А зачем флаги на домах? – поинтересовался Алексей.

– Флаги? – удивился китежградец. – Стяги с гербами поселений?

– Пусть будут стяги, – пожал плечами горожанин, хотя разницы в словах большой не видел.

– Это стяги выживших из разоренных деревень, они ушли из своих мест и решили жить тут. Первых еще мы в самом Китеже селили, но там места мало: чай, не ваш Город многокилометровый, вот остальным пришлось вокруг града свои деревеньки возводить.

– А если псевды нападут? – вступила в разговор до того молчавшая Несмеяна.

– Тогда те, кто за стенами Китежа, внутрь эвакуируются.

– Но там же места мало, да и землянки как бросить-то? – не унималась девица.

– Места там для мирной жизни мало, а при осаде ужмемся, ничего, землянки же не жалко: они же типовые, если враг их разрушит, новые сотворим. Да и не обычные они чуток, доработанные, при желании владельца можно по крышу в землю их опустить и законсервировать до возвращения.

Тем временем они подошли к воротам Китежа, и тут их перехватили Кий, Варвара и верховный волхв Китежа. Узнав причину прихода Алексея и Несмеяны, срочно решили собрать собрание вождей и старейшин. Алексей предстал на совете и рассказал, зачем его послали. Слова городского посла встретили неоднозначно.

– И с чего бы я и мои люди должны проливать кровь свою за этих горожан, коль еще недавно, увидев меня у своих стен, они бы в меня всю обойму привода выпустили? – высказался один из вождей по имени Сокол.

– Согласен с тобой, брат, – поддержал коллегу князь Яромир.

– А что вы оба делали у стен Города? – спросил верховный волхв.

– Как что? – удивились вопросу вожди. – Охотились.

– А вам остального Леса мало? – прищурился волхв. – Вот зачем, скажи мне, вы к Городу ходите охотиться? Там мамонты жирнее или шерстистые носороги менее агрессивны? Там у саблезубов клыки меньше? Нет. Все знают, что горожане территорию около своего любимого Города выжигают постоянно, поэтому там зверье мелкое, не нагулянное. Так зачем же вы туда ходите? А я вам скажу, зачем. Удаль свою показать, которую я дуростью зову, своей задницей перед прицелами приводов городских покрутить, потом у костра вечернего бравировать своими подвигами. Не было бы этой вашей бравады, может, и с горожанами помирились бы уже лет сто назад.

Вожди зашушукались, хмуря брови, а старейшины закивали головами, соглашаясь со словами волхва.

– Я считаю, помочь Городу надо, – продолжал Травень Гостомыслович, – вы можете со мной не соглашаться, но это сделать надо. Какие бы мы ни были, какие бы распри меж нами ни существовали, но мы люди. А они псевды или, как сказал Кощей, ироды. Это не борьба за лучшее место под солнцем, как в прежние времена, это война на выживание. Если не мы псевдов, то они нас.

– А при чем тут помощь Городу? – спросил Сокол.

– А притом. Псевды – это даже не другая раса, это другой вид, они не будут с нами заключать союзы, а просто сотрут с лица этой планеты. Всех до одного, включая стариков и детей.

– Так до нас еще добраться нужно!

– Доберутся! – кивнул горько Травень, – Город с землей сравняют, а потом и до нас доберутся. Поймите, горячие головы, это их планета. Каким-то непостижимым для нас пока образом, они на какое-то время потеряли способность думать и объединяться. Это было на уровне рефлексов, когда на смерть лешего сразу прилетал мстить змей Горыныч. В этот промежуток времени люди смогли высадиться на эту планету, устроиться, обжиться и оставить потомство, то есть нас. Но эта планета принадлежит псевдам, и их тут много, очень много, а если Кощей их всех объединит, а мне кажется, это ему по плечу, то нам хана придет. Поодиночке мы не выстоим.

– А что нам даст объединение? – спросил Радегаст.

– Многое, – палец волхва указал на потолок, – если есть большая сила, способная победить одного, не факт, что ее хватит сразу на двоих. Ты, Радегаст, сможешь мне мизинец сломать, даже если я буду сопротивляться?

– Смогу, – пожал плечами вождь.

– А средний палец?

– Смогу.

– А большой?

– И большой смогу.

– А если я эти пальцы в кулак сожму, сможешь?

– В кулаке нет, сначала нужно будет кулак разжать, а уже потом по одному пальцы ломать.

– Вот! – обрадовался Травень. – Вот и я об этом же! По одному пальцы ломать легко, а вот сжатый из одиночек кулак уже не сломаешь. Я считаю, помогать Городу надо, и объединяться с ними надо, дабы мы сжали свой человеческий кулак и дали им этому Кощею в морду!

Голосование было единодушным: все проголосовали за помощь Городу. Времени терять было нельзя, посланцы и так шли намного дольше запланированного, и поэтому собирали войско из тех, кто был под рукой в самом Китеже, не дожидаясь отправленных в рейды групп. Для быстрейшей доставки войск в запланированный квадрат решили воспользоваться двумя «Громовыми птицами». Это были давно, на заре становления Китежа, произведенные, но никогда ранее не применяемые сверхтяжелые планетарные бомбардировщики Идея взять их принадлежала Варваре. Если лететь напрямую над Лесом, то, во-первых, их засекут еще на подлете, а это не входило в замыслы командиров лесовиков. А во-вторых, тут же будут атакованы змеями и птицами Рока. Как обшивка выдержит удары псевдов, не мог сказать никто. Планетарные бомбардировщики могли подняться в стратосферу и оттуда уже спуститься на землю, не попадаясь на глаза воздушным дозорам врага. Можно было бы послать с бомбардировщиками эскорт из истребителей, тоже пылившихся на складах, но рассказ о диких потерях в воздушном бою со стороны горожан при обороне остудили ретивые головы сторонников этой идеи.

Когда все было решено и осталось только собрать людей и погрузиться в бомбардировщики, Алексей подошел к Кию.

– Кий, у меня тут такое дело к тебе, не совсем официальное.

– Говори, – кивнул сотник.

– Ты же понимаешь, что и я, и Несмеяна пойдем с вами и не останемся в стороне в битве?

– Так вас никто держать на привязи не собирается и в бой не пускать. Это ваш Город, воюйте за него сколько хотите.

– А вот тут у нас одна заковырка получается, – вздохнул Алексей, – у нас доспехов нет. Как и оружия.

– Ха, – ухмыльнулся Кий, – тоже мне заковырка, что же мы пару бронекостюмов не найдем и пару приводов? Обижаешь. Вам средние, как у тебя был, или девушка тяжелый предпочитает?

– Несмеяна тоже средний предпочитает. Если найдет, будет очень хорошо, – улыбнулся Кий, – только у меня одна просьба будет.

– Говори, не стесняйся.

– У вас на наплечниках и нагрудных пластинах символ Китежа изображен, Красное Солнце, нам такое не подойдет. Я понимаю, что прошу, наверное, слишком многого, думаю, что эмблем Города у вас не будет, но можно нам доспехи хотя бы с чистыми наплечниками и пластинами? Без эмблем?

– Вот это трудно будет, – почесал затылок Кий, – сам понимаешь, производство поставлено давно, ради тебя и пары костюмов никто не будет перепрограммировать уже имеющиеся фабрики и тем более собирать новую. Но, с другой стороны, болгарка все сможет поправить.

– Болгарка? Что это? – удивился Алексей.

– Эх вы, горожане, – усмехнулся Кий, – совсем в своем Городе обленились, живете на всем готовеньком, руками ничего делать не умеете. Ладно, пойдем, покажу, до вылета еще два часа, успеем и брони вам справить, и поесть.

Болгарка только диском с алмазным напылением справилась с поставленной задачей, и то еле-еле. Несмеяна посмотрела на свой доспех, попросила краски и под щелью для глаз вывела с печальным вздохом черную крупную слезу.

– За девочек, – тихо произнесла она.

Алексей, глядя на это взял у нее краску, вывел на левой грудной пластине морду волколака и перечеркнул ее крест-накрест.

– За всех погибших при осаде Города.