Явь

Глава 8 Вместе веселей

Глава 8. Вместе веселей

Если и были у богов этой планеты несколько небес для проживания когда-то, то это были точно не те небеса, кои люди зовут космосом. Поэтому два планетарных бомбардировщика взяли старт у Китежа сразу в стратосферу и уже оттуда пошли на спуск с дальнейшим приземлением невдалеке от Города, за спинами атакующих псевдов. Систем ПВО у иродов не было, поэтому замечены машины с десантом лесовиков были только при спуске, когда уже вошли в атмосферу и приблизились к земле. Два отделившихся навстречу Горыныча были встречены роем неуправляемых ракет, исключительно чтоб отвлечь внимание. Змеи слишком вертки, чтоб в них попала ракета, но, когда последних много и идут они кучно, всегда есть шанс. Но тут задумка была не столько попасть и подбить, хотя если получится, было б очень хорошо, сколько отвлечь и выбить время на приземление. Второе получилось на сто процентов, первое – на десять. Одна из ракет задела первого Горыныча, но по касательной, и откинула взрывом в сторону, не убив, но оглушив преизрядно. Когда бомбардировщики приземлились и открыли свои люки, из них посыпались люди, уже готовые вступить сходу в боевое противостояние с псевдами. Транспорт был оборудован экранами внутри, и по ним пилоты транслировали то, что сейчас происходит вокруг города. Это было сделано для того, чтоб командиры всех статей – от десятника до тысячника и выше – видели диспозицию в реальном времени и строили планы, исходя из увиденного, но не из устаревших уже к этому часу сведений разведки. По информации, полученной от разведчиков час назад, Город окружали четыре стены, а сейчас было видно, что осталось только три. За то небольшое время полета, за которое бомбардировщики преодолели расстояние от Китежа до Города, псевды успели захватить еще одну стену. Точнее захватить-то они ее захватили, да люди потом разрушили ее взрывом. Этот взрыв погубил множество псевдов, но тот, кто вел этих тварей на штурм, мало считался с потерями.

Первыми из зева раскрытого люка вынырнули две пятерки. Первая пятерка была Варвары, вторая – Кия. Первая группу взяла на себя не раненого змея, Киевой же группе выпал приходящий в себя после контузии Горыныч. Тот еще болтался в небе как отходы производства человека в проруби, но уже проявлял признаки жизни. Как парни под руководством Варвары уничтожают Горыныча, Кий не смотрел. В них он не сомневался. Ему сейчас нужно было своего змея завалить.

– Кнут, не жалей снарядов стреляй очередями слева от него. Яр и Ждан лупите справа, создаем коридор, из которого он не должен выйти! – начал командовать Кий. – Рада, ты стараешься попасть в глаза, я постараюсь сбить эту тварь из ПЗРК! Всем понятно? Пошли!

Все всё сделали на «хорошо», не сказать, что на «отлично», но на «хорошо»-то точно. Но вот одна ракета, выпущенная по Горынычу, – это как камнем по облаку кидать. Кий быстро перезарядил свой ПЗРК, пытаясь успеть, пока змей не вышел за периметр очерченного снарядами приводов коридора, и, прицелившись, выстрелил. Не надеясь, правда, на удачу. Змей дернулся от его ракеты, и тут же в него врезалась вторая, выпущенная одним из подчиненных Варвары. Оказывается, они успели разделаться со своей тварью и решили помочь соседям. И правильно: в бою боеприпасы жалеть стоит, но не до крайней степени, ибо мертвым сэкономленные снаряды не нужны. Как только они закончили разбираться с Горынычами, армия лесовиков рванулась вперед.

– Центр – тяжи! Средние обеспечивают фланги! – выдавал в эфир главный военный вождь Китежа Пересвет Святославович. – Разведчики, в режим мимикрии, открывать огонь только по моему приказу, пусть думают, что вас нет! Пошли, соколики! Темповее! Темповее! Держим строй!

Отряд Варвары состоял из парней в средних боевых костюмах, поэтому девушка, имевшая легкий снабженный мимикрией костюм, этой функцией не пользовалась. А вот отряд Кия ушел в невидимость весь, но не ушел далеко от Варвары. Точная диспозиция каждого отряда определена не была, ибо лесовики не горожане, чтоб по шаблонам каким-то драться, и Кий решил прикрывать отряд девушки. Какая разница, с какого края он будет воевать? А если поступит приказ именно их группе, то его, скорее всего, можно выполнить будет, находясь на любом крае боестолкновения. Никогда не угадаешь до боя, с какого края ты больше всего понадобишься.

Конечно же, о высадившихся за спинами псевдов лесовиках стало известно их руководителям, или кто там у них за воевод и полководцев был, заранее. Еще тогда, когда корабли вошли в атмосферу и начали снижение. Да, это уже не было неожиданностью. Каждый, даже псевдоразумный гуманоид должен понять, что прилетели сюда лесовики не просто так, на штурм поглядеть и порадоваться смерти своих недавних противников – горожан. Если китежградцы и прилетели, то исключительно чтобы поучаствовать в драке. А с учетом, что Кощей со своей оравой с ними договора не заключал, а перед этим еще и деревни их громил, то явно не на их стороне лесовики воевать будут. Но времени для передислоцирования своих войск, как и для выстраивания обороны от удара в тыл, у кощеевых тварей не было. Некоторые отряды успели развернуться в их сторону, но немногие. Горожане, видя подкрепление, решили ударить по врагу из всех возможных орудий. Успевшим обернуться к лесовикам псевдам это не сильно помогло. Между молотом и наковальней все равно, куда ты обращен лицом: больно будет везде.

Армия Китежа врезалась в псевдов на всем ходу, не выключая ускорителей. Многие воюющие на стороне Китежа были добровольцами из разоренных тварями деревень, потерявшими близких и друзей и желающими непременно отомстить, уничтожив как можно больше этих тварей. Армии псевдов пришлось полностью развернуться супротив лесовиков. И в это время открылись ворота и из Города вышла армия обороняющихся. За время похода Алексея и Несмеяны в Городе произошли огромные изменения. Горожане успели откатиться назад и отдать аж три круга обороны, пока не поняли алгоритм нападений псевдов и не выработали ему противодействие. Они зацепились за третью стену и не собирались ее сдавать. В связи с огромными потерями была произведена всеобщая мобилизация людей призывного возраста, невзирая на пол и наличие каких-либо болезней. Кто по своим возрастным либо физиологическим ограничениям не мог держать в руках привод, тот помогал инженерам запускать стандартные фабрики и производить военную технику. Весь Город работал на оборону. И как только лесовики отвлекли на себя удар, горожане не замедлили напасть всеми накопившимися силами в спину еще недавно штурмовавшей их Город армии. А сил было изрядно. Для обороны недостаточно, а вот для атаки изрядно. Горожане за этот период успели произвести десять танков, которые в обороне имели посредственное значение, а вот в атаке очень даже пригодились. Еще было создано около пяти вертолетов и несколько орудий большого калибра. И сейчас это все стреляло по врагам, включая всех жителей Города, вооруженных приводами.

Псевды дрались почти до последнего. Воля хозяина не давала им отступить или покинуть поле сражения бегством. Ретировались только чародеи с колдунами, ибо были люди, змеи Горынычи и лешие. Вторые и третьи то ли обладали большим разумом, чем все остальные, то ли Кощей их за что-то ценил. Даже птицы Рока сражались с вертолетами до последнего пера, а змеи в какой-то момент боя вышли из него и взяли курс на башню Кощея.

Танки, помня уроки столкновений с чудью, маневрировали по полю на большой скорости, не давая приблизиться врагам. Всякую шушеру они давили траками, а чудь и мамонтов расстреливали осколочно-фугасными снарядами. Бронебойные были тут излишни. Бронебойный снаряд был изобретен давно на их прародине исключительно для борьбы с такими же людьми, с такой же техникой, заточенной под борьбу с техникой. До переселения на эту планету люди занимались исключительно истреблением себе подобных, и никто не предполагал, что это вооружение в будущем станет использоваться супротив легко бронированной пехоты, вооруженной мечами, дубинами и стрелами. Приходилось на ходу, в течении сражения изменять все ранее придуманные уставы. Осколочно-фугасные снаряды уносили жизни куда большего количества воинов противника, особенно волколаков и еще меньших по размерам тварей, чем бронебойные. Бронебойными горожане стреляли по мастодонтам и шерстистым носорогам, ибо их шерсть спокойно выдерживала попадание роя мелких осколков.

В пылу боя видимым противникам псевды перестали ориентироваться на чутье и нюх. А зачем, если ты и так видишь несущегося на тебя противника? Это дало возможность лесным разведчикам и охотникам разить противника, не выходя из режима мимикрии, оставаясь незамеченными на поле боя.

Когда людские войска разорвали противодействие псевдов и сомкнули свои ряды, добив последних сопротивляющихся, братания не последовало. Войско горожан остановилось против лесовиков и замерло. Впрочем, как и войско Китежа. Они так давно смотрели друг на друга через прицелы, что поверить в дружелюбность недавних противников было трудно. Почти у каждого с обеих сторон были какие-то претензии к стоящим напротив воинам. Некоторые вспоминали убитых друзей и родственников, некоторые простреленные или порубленные руки, ноги и другие части организма. Казалось, совместное истребление псевдов, может сейчас перелиться в кровавую разборку между двумя группами вооруженных людей. Некоторые же снимали тихонько свои приводы с предохранителей, на которые поставили их еще совсем недавно.

Но тут от каждой армии отделился по одному человеку в тяжелых бронекостюмах и вышли на середину, остановившись в шаге друг от друга. Это был министр обороны Города Илья Муромцов и военный вождь Китежа Пересвет Святославович. Два великана в богато оформленных доспехах, блещущих серебром и златом, пристально посмотрели в глаза друг другу.

– Спасибо, что пришли, – кивнул Илья Муромцов, прерывая затянувшуюся паузу, и протянул открытую ладонь.

– Мы же не псевды, – улыбнулся Пересвет Святославович, – чтоб нуждающимся на выручку не прийти, сами недавно бились с этими поумневшими тварями, знаем, что нелегко это.

После рукопожатия воевод все выдохнули облегченно. Какие бы скелеты ни прятались в шкафу у каждого с обеих сторон, но драться с такими же людьми после победы над псевдами никому не хотелось. Подписание мирного договора и его обсуждение назначили на следующий день. Горожане вернулись в свой Город, лесовики встали большим лагерем под его стенами. Праздника в душе ни у кого не было. Радость от победы в битве была, но праздника – нет. Все понимали, что война только начинается и единственное сражение не ставит точку. Планета большая, и если у Кощея действительно так много сил, чтобы управлять всеми псевдами, он уже в ближайшее время соберет еще больше тварей под свое крыло и незамедлительно ударит по людям. В Городе вечер не отличался от тысячи таких же вечеров до этого. Не стоящие в карауле и не занятые на восстановительных работах люди поужинали в столовых и по команде отбой отправились спать. Лесовики же припасов с собой не взяли, но они были тут и не нужны. Убитых мамонтов, мастодонтов и шерстистых носорогов вполне хватило, чтоб накормить все прибывшее войско. Запах жареного мяса разносился ветром и будоражил чувствительные рецепторы караульных на стенах Города, никогда в жизни не евших дичь.

Утром большая часть лесовиков улетела на одном из транспортов. Помощь помощью, а свой Китеж без защиты тоже оставлять нельзя. Остались только Пересвет Святославович, Главный волхв Китежа Травень Гостомыслович и еще пара старейшин и князей, одним из которых был вождь юшковцев Родегаст Милославович. С ними остались группы охраны и прикрытия. В первую категорию попала группа Варвары, во вторую – Кия.

Ближе к полудню из ворот Города выехала грузовая машина, откуда выбрались два десятка людей и принялись устанавливать походный шатер, в коем планировалось провести собрание городских и лесных властей, дабы обсудить мирный договор и заключить военный союз. Также, видимо, на всякий случай из ворот выехал бронетранспортер, на котором располагалось группа прикрытия, состоящая из пяти воинов в средних доспехах. Главный из них был со знаками отличия богатыря шестого класса. На груди своего новенького командирского доспеха имел рисунок – перечеркнутый волколак.

– Алексей? – подошел к главному из охранников городских строителей Кий.

– Здорово, Кий! – поднял забрало шлема богатырь.

– Я смотрю, тебя в звании повысили? – ухмыльнулся лесовик, кивая на знаки отличия.

– Угу, – кивнул Алексей Попович, – внеочередное дали за выполнение опасного правительственного задания, теперь я богатырь шестого класса, по-вашему, вроде как сотник.

– Догнал, чертяка, – обрадовался Кий, – я же теперь тоже сотник. А здесь что делаешь?

– Направлен для охраны работников, а в последующем – первых лиц Города на переговорах с вашими руководителями.

– Понятно, я тоже безопасность встречи организую, только как охотник не у самого шатра, а на удалении. Ладно, я думаю, еще увидимся, мне сейчас как раз дозор менять в Лесу нужно. Ты про канал-то не забывай.

– Не забуду, я сейчас у начальства, похоже, главный связной с вами, лесовиками.

– Хорошо быть незаменимым, – усмехнулся Кий, – ладно, я побежал: негоже парней на точке менять с опозданием. Сначала ты опаздываешь, а потом они в отместку делают точно так же.

Переговоры между горожанами и лесовиками были в самом разгаре, когда полог шатра открылся и две очаровательные девушки внесли подносы с питьем. В кой другой час все присутствующие мужчины бы оценили красоту обслуживающих их девушек, проводили бы глазами стройные ноги, упругие ягодицы и груди, упакованные в облегающие комбинезоны, но только не сегодня и не сейчас. Накалу страстей, царящему в шатре для переговоров, не было эпитета. Все существующие слова и общеупотребительные выражения не могли передать всей бури эмоций, бушующей под тонким материалом шатра.

– И почему это ваши войска должны быть центральным ядром объединенной армии? – багровея от переполняющих эмоций, почти кричал Пересвет Святославович. – Чем мои соколики хуже?

– Да пойми ты, дубина стоеросовая, – уже который раз объяснял Илья Муромцев, – не хуже, но и не лучше. Тут дело в особенностях тактики и доспехов. Вот у тебя центр при атаке кто обычно заполняет?

– Тяжелая пехота.

– Вот, – резюмировал министр обороны Города, – а у нас таких парней поболее вашего будет. И как, разрешите вас спросить, ваши люди должны быть ядром, если ваших в этом самом ядре будет меньшинство? Да и притом мои люди умеют сражаться в строю, что и нужно для центрального ядра из тяжелых пехотинцев, я же не претендую на лавры ваших охотников, которым равных ни в Лесу, ни в Городе нет.

– Ладно, про численность я с вами согласен, – со скрипом соглашаясь, кивнул воевода китежский, – но доспехи то тут при чем?

– А при том, – устало выдохнул Илья Муромцев, – наши и ваши доспехи изначально спроектированы на одной основе, стандартного тяжелого бронекостюма первых переселенцев, но и вы, и мы чуток их модернизировали. Ваши костюмы менее бронированы, зато за счет этого чуть быстрее и маневренней первоосновных. Наши же наоборот. Нам не нужно рваться к противнику, он сам к нашим стенам придет. От этого наши тяжелые доспехи потеряли маневренность и скорость, взамен приобрели большее бронирование и возможность навесить более тяжелое вооружение. Объяснять нужно, почему наши парни с неповоротливыми доспехами должны быть в центре?

– Нет, спасибо, как-нибудь уж сам пойму, что центру нужно стойко выносить все атаки, а более мобильные группы должны атаковать по флангам.

– Вот именно поэтому основной центр будет за нами, ваши по флангам, далее разворачиваем в таком же порядке среднюю пехоту. Здесь так же, ибо у вас все доспехи более мобильные, а у нас лучше защищены. Ну а далее я вывожу своих парней в легкой броне отдельно поддержкой основным войска своей мобильностью. – продолжал Илья Муромцев.

– Мои охотники привычны биться под прикрытием в режиме мимикрии, и я не буду их переучивать, – вставил свое слово Пересвет Святославович.

– Хорошо, – кивнул министр обороны Города, – теперь давайте приступим к разрешению наших вечных территориальных споров и притязаний.

Тут выяснения затянулись. Территории – это вам не построение, тут за каждый маломальский кусок обычно споры идут не на жизнь, а на смерть. Уступать территорию обычно никто не намерен по своей воле. Хотя что было делить горожанам, сидящим почти всегда в своем Городе и выжигающим вокруг своего Города Лес на два километра вокруг, с лесовиками, для которых Лес был и домом, и крепостью, а эти пять километров вокруг Города особой роли для них не играли. Но горожане хотели непременно указать в договоре на полное запрещение находиться на их территории без приглашения и тем более без их ведома.

Много еще о чем спорили, за один день договориться не сумели, остановило споры одно событие. На следующий день, не то, чтобы ранним утром, но не днем еще, дежурившая группа Кия встретила в Лесу одинокого путника.

– Да, – ответил по закрытому каналу Пересвет Святославович, – слушаю.

Он хоть и был главным воеводой Китежа, и такие мелочи его не должны были лично касаться, но охрана периметра и вообще переговоров с горожанами была его ответственностью. А потому он предпочитал контролировать все сам и собирал информацию лично, чтоб ни крупицы не потерять при передаче докладов от младшего к старшему по всей цепочке.

– Сударь главный воевода Пересвет Святославович, – докладывал лично Кий, – на нас тут Древослав вышел собственной персоной, говорит, будто является посланником Кащея и у него для вас с городским воеводой есть послание.

– Кто вышел? – не понял воевода. – Леший?

– Не, не леший. Древослав, – объяснял сотник, – Он у нас в Юшковце был колдуном знатным, а потом со многими к Кащею на службу подался.

– О, как, – хмыкнул Пересвет Святославович, – ну веди его сюда, мы законы знаем, парламентеров не трогаем, даже если они от Кащея к нам приходят.

Не дожидаясь, когда сотник оборвет связь, как положено докладывающему, воевода сам выключился, но сразу открыл другой канал.

– Илья Муромцев? – без предисловий буркнул он в рацию. – Это Пересвет Святославович беспокоит, тут к нам парламентер от Кащея пожаловал. С предложением, видать. Не смог бы ты подойти к шатру переговоров, я так понимаю, послание для всех людей, ну или как минимум для двух наших сторон. Только охрану возьми с собой из хороших чародеев.

– Зачем из чародеев? – не понял министр обороны Города.

– А он один из наших колдунов, из сильнейших, – объяснил Пересвет, – перешедших на сторону Кощея, а такой может многое выкинуть. Береженого, как говорится, в тюрьме стеречь не надо.

Древослав был в своем старом боевом доспехе, напоминающем тунику до пят со шлемом в виде головы оленя. Костюм, правда, был чуть измененным, но только слегка. Из бронекостюма торчали ветки и сучья наружу, словно внутри был не человек, а какой-нибудь энт, древочеловек, который притом еще не помещался в не по росту малый костюм, и его ветви выпирали наружу, разрывая ткань туники. В руках же колдун держал посох на манер тех, с коими ходят лешие.

– Стой, Древослав, – обозначил себя Кий, голосом по громкоговорителю, не выходя тем не менее из режима невидимости, – и пожалуйста, без резких движений, не посмотрю, что еще недавно под твоим началом в рейд ходил.

– Стою, – спокойно ответил колдун, остановившись, – стою, парень, не серчай, если бы я хотел пройти через вас незамеченным, то давно был бы уже за вашими спинами.

– Во-первых, у нас свой колдун есть, – хмыкнул, но не стопроцентно уверенно командир группы охотников, – а во-вторых, твой бронекостюм все же нашей, людской работы, и не оборудован комплексами противодействия наблюдению, как доспехи разведчиков, отчего любым прибором слежения засекается на раз.

На этот раз Кий материализовался перед колдуном в пределах одного прыжка на ускорителях и показал прибор слежения, где можно было просматривать местность в шести разных режимах, включая тепловой и ультрафиолетовый.

– Захочешь в следующий раз обойти нас стороной – иди голый.

– Ох, милай, ты даже не представляешь, на что я способен сейчас, – ухмыльнулся Древослав, – когда получил силу, настоящую силу, а не те обрывки, которыми я пользовался.

– Что, даже научился останавливать снаряды привода, летящие в тебя со всех сторон?

– Можно попробовать, – пожал плечами колдун.

– Не стоит, – теперь ухмылялся Кий, – я даже не сомневаюсь теперь в твоих нынешних способностях, но у нас есть как минимум тяжелый привод и снайперка, что повышает возможность при засевании большой площади бесприцельно выпущенных снарядов, всадить тебе один точно в окуляр. А с учетом наличия не сильного, но и не слабого колдуна, эти шансы растут в геометрической прогрессии. Да, он не сможет тебе ничего противопоставить, но как минимум, сможет отвлечь, а тут опять решит дело точное попадание в окуляр твоего шлема. Пробовать будем?

– А ты все такой же дерзкий и любишь риск, десятник Кий.

– Сотник.

– Уже?

– А чего ты хотел? – удивился Кий. – Война, а на войне люди в званиях и должностях растут быстро.

– Ладно, – проговорил Древослав, останавливая ненужный спор, – доложи начальству, я пришел с ними встретиться. Передай: посланец от Кащея Бессмертного прибыл.

– Так уже, – оскалился Кий, но личину задирать не стал, – передали, и даже получили обратно приказ сопроводить тебя к Городу, чтоб по дороге ты ничего не творил.

– Зачем меня вести? Я дорогу знаю, не впервой здесь быть, еще недавно мы этот Город штурмовали и чуть не взяли. Я сам дойду, нечего ради меня границу оставлять.

– Чуть-чуть не считается, ты не нервничай, не оставим мы границу, найдется кому нас заменить, на время. У меня к тебе только один вопрос, Древослав.

– Задавай.

– Ты же вроде из наших, из лесных, не горожанин, Свобода для тебя богиней была. Скажи мне, дядька, каково оно – разменять ее на силу? Каково это – стать из сильного вольного волка еще более сильным цепным псом? Нравится ли оно тебе?

– Сам ты пес, – раздраженно выдохнул Древослав, – что ты знаешь вообще о жизни? Вы, люди, все мерите свободой, несвободой, дисциплиной, достатком и голодом. Все это чушь. Все это мизер по сравнению с силами вокруг нас, которые вы взять не можете. А вот когда берешь эти силы в свои руки и чувствуешь все это в себе, то все ваши свободы не идут ни в какое сравнение. Что касается рабства у Кощея, то ты, человек, ничего про это не знаешь, это не рабство, а отношения между учеником и учителем. Великим учителем!

– Значит, нравится, – резюмировал для себя Кий.

Древослав бы сжег этого грубияна, возомнившего себя грозой псевдов и всех связанных с Кощеем, но он был парламентером и не мог себе этого позволить. И тут же колдун остановил черед своих мыслей. Как так? Всего лишь за несколько фраз он готов сжечь своими усиленными теперь психофизическими силами парня, с которым еще недавно бился плечом к плечу? Он задавал тебе смущающие тебя же вопросы? Но это понятно. Кий видит в тебе предателя своего рода. Это для него естественно. Этот парень не знает, что знаешь ты. Не знает всей правды, не знает того могущества, которое дает Кощей.

– А с чего я должен разъяснять этому щенку все, что я знаю? – удивился опять своим мысля Кощей. – Они уже все трупы, все кто не согласится перейти на их сторону, а они не согласятся. Зачем же объяснять прописные вещи существам, которые обречены? Это не доставит радости ни им, не ему.

– Меньше слов, парень, – буркнул вслух Древослав, – твое дело маленькое: доложить о моем прибытии руководству и довести меня в назначенное ими место в целостности и сохранности.

– Так я и веду, – пожал плечами Кий.

– Вот и веди, а не спрашивай дурные вопросы. Я же могу обидеться и повернуть назад, а твои хозяева даже не услышат предложения Кощея.

– Тебе честно? – остановился сотник.

– Давай свою честность, – остановился и колдун.

– Мое начальство мне не хозяева, а боевые товарищи, ты когда-то это понимал. А вот твой Кощей тебе по твоим оговоркам явно именно хозяин, а если так, то ты его приказ выполнишь, даже если я тебя последними словами обзывать буду.

– С чего это ты так решил?

– А с того, что жив еще пока, – ответил Кий, – если ты меня тронешь, то мои вожди сочтут это проявлением вражды и не будут с тобой вести переговоры, а твой хозяин тебе оторвет все, что дал, и еще что-нибудь, чего у тебя было до перехода на его сторону. Я же прав?

Парень был действительно прав. Если он откажется от переговоров из-за оскорблений этим парнем, то Кощей не поймет, спросит, почему не убил нахала. Он не поймет отказа от переговоров на основании всего лишь оскорблений каким-то разведчиком. А если его действительно убить, воины начнут стрельбу, а на нее сбегутся все патрули и переговоров точно не будет. Но признать эту правду Древослав не мог. Слишком тяжело признавать, что ты не великий колдун с умопомрачительными психофизическими силами, а обычный посыльный, хоть и высокопоставленный.

– Веди, давай, и не шурши языком, – буркнул Колдун, и пошел чуть впереди воина, благо эту местность знал хорошо по прошлой лесной жизни.

Приказ поступил командиру разведчиков вести парламентера в шатер. Это было оптимальное решение, так как пускать в Город никто его не собирался. У себя в полевом лагере лесовики тоже не очень хотели видеть предателя, а шатер стоял между локациями, что облегчало доступ туда всех заинтересованных в переговорах сторон. Когда Древослава привели, его уже ожидали два человека в полном вооружении в тяжелых доспехах. Илья Муромцев и Пересвет Святославович. Доспехи были у воевод похожи, различались деталями, а еще на зерцале одного был изображен падающий с небес сокол, а на другом – солнце с человеческим лицом.

– Рассказывай, добрый человек, – приветствовал вошедшего министр обороны Города, – зачем пожаловал?

– Не добрые вести же о смерти вашего повелителя ты нам принес? – хмыкнул Пересвет.

– Нет, не вести о смерти Кощея Бессмертного я вам принес, а Слово его, – гордо ответствовал Древослав.

– Говори свое слово, не томи тогда, коль только за этим пришел, – кивнул Илья.

– Кощей Бессмертный, великий Бог и повелитель этой планеты, зная вашу человеческую натуру и подлость....

– Себя, я смотрю, ты от подлого человечества отделил, – перебил парламентера Пересвет.

– …рода вашего, – не отвлекаясь на подначку продолжал колдун, – не хочет лишней крови ваших жен и детишек, которые неизменно появятся, если он будет штурмовать ваши населенные пункты, и предлагает по древним обычаям решить вопрос одним большим сражением в чистом поле. Вы собираете свои войска, он – свои, и на поле боя решится, кому править на этой планете, а кому в земле лежать.

– А смысл нам на это идти? – спросил министр.

– Смысл в том, что умрут только воины, но ваши жены и дети, признав после этого власть Кощея, останутся жить.

– В рабстве? – уточнил воевода.

– Жить!

– Да разве это жизнь, в рабстве то? – спросил Илья.

– А чем она отличается от вашей жизни в Городе? Работай себе да жри то, что тебе дадут, вот и вся ваша жизнь, вы ничего не потеряете, даже где-то приобретете.

– А что не даст тому же Кощею извести потом наших беспомощных жен и детей, убив нас на поле боя?

– Слово, – не моргнув глазом сказал Древослав, – Кощей Бессмертный слов на ветер не бросает, если он сказал, что оставит жить, то так и сделает.

– А если мы на это не пойдем, то будет уничтожать всех до последнего человека на этой планете? – уточнил Пересвет.

– Да, именно так.

– А если мы его одолеем? – вдруг спросил Муромцев.

– Такого быть не может.

– И все же, – поддержал коллегу Пересвет Святославович.

– Вы даже не представляете, с какой силой связались, он может поднять против вас всех псевдов планеты, да ему и самому хватит психофизических сил одолеть ваши войска в одиночку.

– Хорошие перспективы ты нам нарисовал, – хмыкнул министр.

– Аж жить прямо захотелось, – поддержал его воевода.

– Что мне передать Кощею Бессмертному?

– Ответ твоему хозяину, – при этом слове Древослав дернулся, но тут же расслабился и продолжил слушать, – нужен прямо сейчас или у нас есть пара-тройка дней на обсудить, подумать и договориться между собой?

– Пара.

– Тройка! – возразил Пересвет.

– Хорошо, через три дня я приду снова, и вы мне дадите окончательный ответ, – колдун развернулся и направился к пологу шатра.

– Тебя проводят, – вдогонку сказал Илья.

– Сам дойду, – резко каркнул Древослав, и вышел наружу.

Но провожать его все же стали. Тот же Кий шел рядом до тех пор, пока колдун не зашел за незримую границу, охраняемую патрулями. Одно радовало: то ли подчиняясь приказу, то ли что-то услышав из шатра, командир разведчиков на обратном пути был молчалив и не проронил ни единого слова.

– И что нам дадут эти твои три дня? – обратился министр обороны Города к воеводе Китежа. – Нужно было ему сразу сказать, что мы не дадим его Кощею шанса легко с нами разделаться и будем биться до последней капли крови.

Военные люди не политики, если не карьеристы: им обычно чужды витиеватые извороты речи и этикет при разговоре друг с другом. Это при построении они могут обращаться на «вы» и стараться жонглировать словами. Один на один им проще на «ты» и безо всяких званий с регалиями, конечно же, если они ровня друг другу.

– Я отправил на разведку несколько групп, они должны вернуться завтра вечером, – объяснил Пересвет, – посмотрим, что они принесут, какие новости. Твой человек, которого ты к нам посылал, наткнулся на занятное место, где ничего нет вокруг, но его охраняли чародейка с немалой свитой.

– Ты считаешь, там есть что-то стоящее, что может нам дать шанс выжить? Алексей Попович мне докладывал о своем походе, но ничего сверхинтересного я в его рассказе не увидел.

– А что можно скрывать от людей и охранять в чистом поле, как ты думаешь? – прищурился Пересвет.

– Даже придумать не могу, – буркнул в ответ горожанин, – это к вам, лесовикам, за ответом, мы в чистом поле ничего никогда не хранили, ибо у нас для этого Город есть.

– Давай рассуждать логически, – молвил лесовик, – Кощей прибыл на нашу планету недавно, возможно, он действительно тут когда-то правил, а потом волей случая бежал. Так?

– Так-так, договаривай свою мысль до конца.

– Чтобы сбежать с планеты, впрочем, как и вернуться, нужен космический корабль, которого у нас, кстати, нет. Ни у кого.

– Ты предлагаешь захватить его и эвакуировать на нем особо ценных людей, которые впоследствии смогут освоить какую-нибудь другую планету? – заинтересовался рассуждениями коллеги Илья Муромцев

– Так далеко я не заглядываю, – честно признался Пересвет Святославович, – но найти и захватить этот корабль будет уже большим делом, а как использовать его, мы уже после разберемся. А ответить «нет» Кощею мы завсегда успеем, что сейчас, что через три дня. У нас теперь на три дня на подготовку объединенной армии больше, чем утром.

Группы вернулись к назначенному сроку. Правда, группами это назвать было нельзя. Вернулись всего три человека. В одной группе остался один человек: его посчитали мертвым и не стали добивать, и двое из другой, как и Алексей с Несмеяной, смогли скрыться от преследования, скинув свои бронекостюмы. Задание можно было бы считать проваленным, если бы тот охотник, который притворился мертвым, не услышал разговора двух колдунов между собой. Те были в полной уверенности, что их никто не слышит, и позволили себе говорить на обычном человеческом языке, открыв забрала шлемов. По их разговору парню стало понятно, что они сами не точно знают, что они тут охраняют, но слухи ходят, что тут спрятан некий предмет, который дает Кощею его огромные силы и психофизические способности. И предмет этот скрыт в башне, которая выглядит и не башней вовсе, а скалой посреди каменного плато.

– Вот тебе и три дня, – получив информацию, пробормотал Пересвет, – теперь мы знаем, куда нужно точечно разить.

В то же вечер состоялось внеочередное собрание между властями Города и Китежа. Присутствовали только высшие руководители. От лесовиков были воевода, князь Китежа и главный волхв, от горожан прибыли мэр, министр обороны и казначей.

– Что будем делать, господа? – поинтересовался мэр.

– А что предлагаете вы, судари? – в тон ему ответил князь.

– Давайте подведем все точки под и над «Ё», соберем воедино, что мы имеем, – предложил министр Илья Муромцев.

– Имеем мы следующее, – перечислил Пересвет Святославович, – нам назначили битву через три дня, мы примерно узнали место, усиленно охраняемое псевдами и колдунами, где, видимо, спрятан какой-то сильный артефакт, дающий Кощею его власть.

– И что нам это все дает? – далекий от военных действий, казначей мог позволить себе задать такой вопрос.

– Это дает нам шанс уничтожить артефакт и лишить его владельца его громадных психофизических способностей, а следовательно лишить поддержки его армию псевдов, если не подпитки их активности.

– Да, но есть одно «но», – буркнул министр обороны.

– Какое? – уточнил князь.

– Охрана сего объекта по вашим же разведданным очень сильная, и обычной разведгруппе этого не сделать, а если мы направим туда сильный боевой отряд, это будет заметно, и группу охраны, скорее всего, усилят, – ответил Илья Муромцев.

Люди в шатре задумались. Получался замкнутый круг. Уничтожить нужный объект не получится, так как нет возможности послать сильную группу. Если послать сильную группу, охрана усилится и уничтожить объект станет опять невозможно.

– А если мы согласимся на сражение, предлагаемое Кощеем? – произнес волхв.

– А смысл? – удивился мэр. – Чтоб в случае поражения оставить врагам незащищенными наших родных?

– Этот шанс есть всегда, – кивнул главный волхв Китежа, – но мне кажется, что Кощей хочет нас победить во что бы то ни стало, и он соберет все силы, для этой битвы. Он будет уверен, что мы будем действовать так же, а значит, тылы его в это время будут в безопасности.

– Ты хочешь сказать, старик, – понимая, произнес тихо министр обороны, – что он снимет почти всю охрану с того объекта и бросит ее в сражение? И проникнуть туда можно будет и одной разведгруппе?

– Я бы бросил три группы, – ухмыльнулся догадке горожанина волхв, – сильной потери в боеспособности армии не будет, я смотрел карту, это тоже поле, а значит, решать исход будут средние и тяжелые пехотинцы вкупе с техникой. Но эти полтора десятка бойцов смогут решить исход сражения. Если, конечно же, им и нам повезет.

– А если не повезет, если они не найдут артефакт?

– Мы постараемся выиграть битву своими силами, – пожал плечами старец, – другого выхода у нас нет и не будет. Если мы запремся в своих селениях, Кощей выкурит нас по одному. Да, мы заключили мирный договор и пакт о военной помощи, но он уже об этом знает, а значит, будет к этому готов. Псевдов по планете очень много, можно считать, его армия бесконечна и всегда имеет свежие резервы, чего не скажешь о нас. Если не сейчас, то он уничтожит нас годом, двумя, десятью, пятьюдесятью позже, в этом нет сомнения. Только если сейчас мы умрем, гордо расправив плечи в бою, как подобает воинам, то потом нас будут истреблять, словно помойных крыс.

– Вам-то чего тревожиться? – проговорил мэр. – Вы лесовики, для вас Лес. – дом родной чуть меньше, чем для тех же псевдов, вы в любом буреломе спрячетесь, ищи вас потом годами. Это нам, горожанам, стоять супротив противников до последней рухнувшей стены и принимать основной удар на себя.

– Обижаешь, сударь Петр Утин, – тихо и зло проговорил Пересвет Святославович, – во-первых, псевды с колдунами наше убежище в два счета найдут, во-вторых, твои стены слуги Кощея научились рушить очень неплохо, если бы не наш удар с тыла, вы давно бы уже в могилах лежали, если бы, конечно, вас стали хоронить, а не схарчили на радостях победители.

– Итак, я подведу итог, – спокойно молвил главный волхв города Китежа, – зарываться в оборону нам бессмысленно, нас выкурят из Города, селений, а в Лесу мы попросту не выживем. Выход только один: принять условия Кощея, но при этом отправить несколько разведывательно-диверсионных групп для поиска и уничтожения некоего артефакта, который дает силу их Кощею Бессмертному. Я правильно изложил ситуацию?

В шатре для переговоров воцарилось молчание. Все понимали ситуацию, но никто не хотел открывать рта первым.

– Предлагаю голосовать, – продолжил волхв Травень Гостомыслович, – кто за то, чтобы сидеть за своими стенами, продлив свою никчемную жизнь и ждать, пока нас по одному уничтожат?

Руку поднял только казначей.

– Кто за то, чтобы поставить все на кон и постараться победить в этой почти безнадежной ситуации?

– Предлагаю послать не три, а десяток разведывательных групп, – высказался мэр.

– Это сильно ослабит наши и без того немногочисленные силы в предстоящем сражении, – ответил своему начальнику министр обороны, – если без трех или пяти группа наша боеспособность почти ничего не потеряет, то большее количество групп будет заметно и ощутимо.

– Тогда пять!

Лесовики переглянулись между собой, кивая друг другу.

– Хорошо, групп будет пять, – выразил общее мнение Травень Гостомыслович, – две ваши, три наши, ибо наши знают Лес куда лучше.

– Так будет правильно, – кивнул Петр Уткин.

– Итак, кто за этот план?

Руки подняли все, даже казначей, еще несколько минут проголосовавший против.

Через два часа после окончания переговоров Кия вызвали к Пересвету Святославовичу. Кроме воеводы, в его палатке находились еще главный волхв Китежа Травень Гостомыслович, а также Варвара Силовна.

– Заходи, Кий Тархович, тебя ждем, – увидев нерешительность парня, проговорил Кудеяр.

– Сотник Кий Тархович по вашему приказанию прибыл, – отчеканил парень, зайдя в палатку.

– Не будем точить лясы и говорить о погоде, сотник, – встал со своего стула и начал ходить из угла в угол воевода, – ты считаешься, по мнению некоторых тут присутствующих особ, одним из лучших разведчиков Китежа и дружеских ему племен, и поэтому это задание мы можем доверить тебе.

– Если быть честным, – вставил Травень Гостомыслович, – то не только тебе одному: будет еще две группы от нас.

– Да, – кивнул Пересвет Святославович, – вас будет три группы, и еще две городские, но действовать вы будете по отдельности, автономно.

– Что за задание? – спросил Кий.

– Задание будет непростым, – чуть задумавшись, произнес волхв, – я бы даже сказал, смертельно опасным.

– Любое задание на войне смертельно опасное, – пожал плечами сотник, – да даже и не на войне, раньше люди из рейдов тоже не возвращались. Лес ошибок не прощает.

– Твой друг из горожан, Алексей, – начал объяснять задание Пересвет Святославович, – когда шел к нам, напоролся на одном из каменных плато на сильную группу псевдов и колдунов, которая охраняла непонятно что при отсутствии каких-либо строений вокруг. После этого мы отправили в тот район несколько разведывательных групп, из которых удалось вернуться живыми только паре человек. Но они принесли ценную информацию. В том районе хранится какой-то артефакт, дающий неимоверную силу Кощею. Задача ваших групп – найти и уничтожить этот артефакт в трехдневный срок. Не буду нагружать тебя лишними знаниями, но скажу одно: на четвертый день это может и не понадобиться. Возможно, по истечении этих трех дней, если задача будет не выполнена, вам просто будет некуда возвращаться.

– Пересвет, скажи ты ему правду, – вдруг заговорила Варвара.

– Тебе оно надо, ты и расскажи.

– Дело в том, Кий, что через три дня будет большое сражение объединённой армии людей с полчищем Кощея, и если мы не уничтожим этот артефакт, то его армия может победить, а это смерть роду человеческому.

– Если мы его не уничтожим?

– Да, если мы его не уничтожим, – кивнула девушка.

– Ты тоже возглавляешь группу разведчиков?

– Я иду с твоей группой, – спокойно ответила Варвара.

– Вместо кого? – опешил Кий.

– Не вместо, а совместно, – ухмыльнулась тысячница, – я иду шестым членом команды, пристяжным так сказать.

– Согласия твоего мы не спрашиваем, – подождал, пока перепалка между молодыми людьми закончится, волхв Травень, – ты сам сказал, сейчас война, так что относись к этому как к приказу. Выход назначен на рассвете. Вопросы есть? С вами идет Варвара Силовна, она в курсе всей операции, и если будут какие-то вопросы, спросишь ее. Если все понятно, сообщи о выходе своей группе, подготовьтесь и отдыхайте. У вас впереди очень тяжелые три дня, впрочем, как у всех нас.

Вечером, пробегая мимо охранников, Кий заметил Алексея, отдающего какие-то распоряжения подчиненным.

– Здорово! – поприветствовал сотник лесовиков сотника горожан.

– Привет, – кивнул Алексей, – смотрю, все неугомонно бегаешь из угла в угол?

– Да ты тоже на кровати не валяешься, – улыбнулся Кий.

– Да какой там, – махнул рукой горожанин, – слышал поди про готовящееся сражение через три дня? Так меня действительно над сотней поставили, да притом эта сотня сборная из ваших и наших. Даже не знаю, как завтра буду отрабатывать стандартные команды, которые прописаны в уставе с вашими бойцами. Они же небось и не знают про устав и его исполнение?

– Мы по уставу не воюем, – пожал плечами лесовик, – мы всегда действуем по ситуации.

– А у нас все расписано насчет каждой ситуации, – вздохнул Алексей, – вот я и думаю, как с вашими-то это все выучить за три дня, когда курс подготовки обычно занимает минимум два года. Год – обучение действий в летний и в зимний периоды, следующий год – закрепление пройденного.

– Ты с нашими построже, – посоветовал Кий, – наша вольница слушается только строгих командиров, иначе в твое командование будет лезть каждый второй, а оспаривать твои приказы – каждый первый.

– А тебе тоже сотню в подчинение дали?

– Не, я такой роскоши не заслужил, – ухмыльнулся лесовик, – мне выдали в подчинение, окромя своей группы, только одного человека.

– Одного? – опешил Алексей.

– Угу, зато тысячницу.

– Сотнику в подчинение тысячницу? – глаза горожанина округлились.

– Вот такие у нас законы в разведке, – улыбнулся Кий.

– А смысл в предстоящей битве пятерками воевать?

– У меня теперь шестерка.

– Да хоть семерка, смысла все равно не вижу.

– А мы воевать и не будем, я с группой утром в рейд ухожу.

– В рейд? Накануне битвы?

– Это с этой битвой и связано, – хотел поделиться информацией Кий.

– А, – кивнул Алексей, – видимо командование хочет вас забросить проверить плацдарм и сделать засаду.

– Наверное, – не стал вдаваться в подробности Кий.

Как говорили древние, меньше знаешь – никому не должен, и от этого лучше спишь.

– Тогда удачного рейда тебе, надеюсь, увидимся еще! – протянул ладонь Алексей.

– Постарайся выжить в этой мясорубке, богатырь, – Кий пожал протянутую руку.

– И ты сильно не геройствуй и возвращайся из рейда живым!

Стена Города нависала над людьми, перекрывая, с одной стороны, пейзаж начисто. Смотришь в одну сторону – поле, выжженное еще недавно снарядами и огнеметами, но живое поле, где-то далеко, на грани видимости, можно было различить далекие деревья начинающегося Леса. Поворачиваешь голову – стена. Внизу стена, на уровне глаз – стена, глаза поднимешь – все равно стена. Высокая серая стена, охранница и защитница Города. Люди около нее нервничали. Одни нервничали по привычке, ибо всегда ее присутствие у них связывалось со смертельной опасностью. Другие нервничали, осознавая себя за стеной, не внутри ее периметра, а снаружи. Последние всегда снаружи стены себя чувствовали неуютно, словно черепахи, вытащенные из своих панцирей.

Алексей стоял перед сотней бойцов, облаченных в средние доспехи, и осматривал их с плохо скрываемым разочарованием. Их было поровну, не считая отклонения в пару человек в сторону горожан, но создавалось впечатление превалирующего большинства лесовиков. Если его сородичи стояли если не по стойке «смирно», но очень на это похожей, то лесовики команду «вольно» выполняли на все двести, а то и триста процентов. Как бороться с ними, богатырь пятого класса Алексей Попович не знал. Они вроде ничего не нарушали, но действовали совершенно непривычно для него.

– Становись! – произнес Алексей зычным голосом, и усилители громкой связи разнесли его команду на много метров вокруг, не давая даже самому ушлому лесовику возможности ее не услышать. – В две шеренги становись!

Строй встал в две шеренги. И опять Алексей скривил рот, благо под опущенным забралом тактического шлема этого никто не видел. Его городские собратья теперь уже точно встали по стойке «смирно», ловя следующий приказ командира, а вот лесовики хоть и построились в нужную конфигурацию, но также стояли все вольно и расслабленно.

– Я сказал «становись»! – проговорил Алексей.

Бойцы переглянулись, некоторые пожали плечами, но ничего не изменилось.

– Господа лесовики, вам не понятна команда «становись»?

– Так мы стоим, – выдал самый храбрый из вольницы, – и даже вроде в две шеренги, как просили.

– Имя с фамилией, боец!

– Добр, – произнес смельчак, и поправился, – Добр Яроликович.

– Фамилия? – начал свирепеть Алексей.

– Так нет у нас фамилий, у нас отчества только, – удивился непониманию Добр, – это у вас в Городе фамилии дают, так как вас там много и друг друга в одном доме живущие не знают, а у нас отчествами обходятся.

– Хорошо, – отходя от внезапно нахлынувшего гнева, проговорил командир сотни, – я это упустил из виду. Звание?

– Сотник, – спокойно ответил Добр Яроликович.

– Сотник? А почему тогда не командуете сотней?

– Я никогда и не командовал, а начальство правильно решило не ставить на командную должность новичка перед решающей битвой. Командовать нужно тем, кто это умеет делать, а я умею воевать, но не командовать.

Алексей мог бы сказать этому лесовику то же самое, но он уже согласился командовать. Возможно, это было правильным. Ибо привыкшие к вольнице китежане скорее всего не стали заморачиваться насчет проведения общих маневров и отработки слаженных действий в вверенном им подразделении. Лесная вольница воевала, полагаясь на личности, на индивидуальное мастерство каждого бойца. Они не заморачивались по поводу общих маневров. А вот горожане так воевать не умели: они воевали не так. Дети Города ценили умение действовать группами и подразделениями. В боевом уставе министерства обороны Города были прописаны все возможные действия, которые каждый боец учил наизусть, чтоб от зубов отлетало даже после подъема ночью. Описанные в уставе ситуации отрабатывались на учениях постоянно, а когда группы сталкивались с этим в реальном бою, они уже знали, что делать каждому человеку. Боец мог не уметь хорошо стрелять, но если он исполнял свою работу в точности по уставу, это все равно было действенно. Алексей, дитя Города, полностью доверяющий уставу и Дисциплине, будет все эти три дня наседать на бойцов, стараясь их сплотить в единый кулак. В отличие от командира из Китежа.

– Хорошо, встаньте в строй, Добр Яроликович, – кивнул Алексей и обратился ко всем бойцам, – господа бойцы, я назначен командиром в ваше подразделение, зовут меня Алексей Попович, по званию, если кто не понимает городские знаки различия, богатырь пятого класса. Вопросы по этому поводу есть? Нет? Тогда приступим к отработки совместных действий. Сотник Добр Яроликович, вы знаете характеристики вашего доспеха?

– Что именно интересует? – не выходя из строя и не принимая стойку «смирно» спросил Добр.

– Меня интересует общее значение брони и максимальная скорость как без ускорителей, так и вместе с ними.

– Средняя толщина брони около шестидесяти миллиметров при грудной пластине в восемьдесят, – без запинки и без паузы отчеканил сотник лесовиков, – скорость без ускорителей в районе шести километров в час, с ускорителями на коротких дистанциях – до пятнадцати.

– Хорошо, спасибо, – кивнул, выслушав, Алексей, – значит, ваши костюмы более мобильны, но менее бронированы, от этого и будем танцевать. Городские остаются на месте, лесовики выйти из строя.

Парни из строя вышли моментально, видимо, стоять в строю было для них неестественно. Они расположились кучкой и ждали дальнейших указаний.

– Ваша задача, – обратился к ним богатырь, – сформировать два крыла по флангам единого кулака. Понятно? Выполняйте.

Нехотя, куда как медленнее, чем вышли из строя, лесовики начали занимать снова места в строю, но уже в другом порядке. Один из китежградцев, вставая в строй, задел плечом горожанина, за что и получил ушат словесных помоев.

– Куда прешь, деревенщина неотесанная, глаз что ли нет или габаритов совсем не чувствуешь?

– Рот закрой, урод, а то твоим поганым ливером оттуда воняет, на консервах нажранным, – молниеносно вылетел ответ.

– Бычье неотесанное, – буркнул горожанин, – мало я вас в караулах пострелял....

Договорить он не успел, кулак лесовика неожиданно вылетел и врезался в шлем. Благо все были в шлемах с закрытыми забралами и большого урона удар не принес. Но вот раздрай в рядах объединенной роты он внес моментально. Кто-то кинулся разнимать бойцов, кто-то решил вступиться за своего. Сначала в ход пошли руки и ноги, а после кто-то на нервах вытащил меч, а там и до приводов дело не далеко стало. Через несколько мгновений на поле, где еще недавно стоял единый строй бойцов, ощетинились стволами приводов и клинками холодного оружия лесовики и горожане. Благо стрелять первым пока никто не отважился.

– Стоять! – крикнул Алексей. – Вы что творите!

Стволы и клинки чуть опустились, но не убрались.

– Смирно! Кто не исполнит команду, отдам под трибунал, и он будет расстрелян!

Для лесовиков эти слова ничего не значили. Они могли легко начать стрелять даже в него, своего командира. А кто он им? Но вот горожане не привыкли оспаривать приказы командования, в каком звании и чине оно бы ни было. Поставили командиром – надо его слушаться, просто так в Городе командирами никого не ставили. Городские парни резко убрали оружие и приняли указанную позу. Лесовики еще несколько секунд стояли, целясь в замерших противников, потом медленно и с неохотой тоже убрали оружие и кое-как построились, правда, стояли как обычно по стойке «вольно».

– Парни! Вы что не понимаете, что происходит вокруг?! – орал Алексей. – Мы на пороге большой битвы! И если мы ее проиграем, а это может быть как минимум из-за неслаженности наших действий, то вопрос стоит не о нашем существовании, а о существовании ваших семей, жен, родителей, детей! О существовании всего нашего человеческого рода! Приказываю все старые распри забыть! Кто вспомнит, как он в кого-то из чего-то стрелял раньше, познакомится с моим умением стрелять! Я буду считать такие разговоры предательством накануне сражения, а по законам военного времени я имею права расстреливать предателей и дезертиров без трибунала, суда и следствия! Всем понятно?!

– Так точно! – проорали в едином порыве горожане.

– Понятно, – вразброд ответили лесовики.

– Не слышу ответа! – рявкнул Алексей, вспомнив совет Кия быть с его собратьями построже.

– Так точно! – теперь выдохнула разом вся рота.

Не без отстающих и рано начинающих, но все же в едином порыве.

– Значит так, – чуть выдохнул Алексей, переходя с крика на громкую речь, – горожан теперь буду называть «ядром», лесовики на флангах будут «крыло один» и «крыло два». Возражения есть? Вопросы есть? Если нет ни того, ни другого, тогда приступим. Противник идет на наше построение фронтальной атакой, не разбирая тактики, просто прет по кратчайшей линии, все-таки это псевды, флангового прикрытия они не имеют. Задача «ядра» – встать у них на пути и вынести основной удар, задача крыльев – обойти атакующих, а если получится, окружить противника и уничтожить, если не получится – ударить с флангов. Маневр начинай!

Маневр прошел удачно, но с поправками. Противника никто не имитировал, поэтому «ядро» противостояло одному Алексею, и его же обходили с флангов два «крыла». Горожане подошли к Алексею и стали как вкопанные, а «крылья» не напрягаясь, вразвалочку обошли его с флангов и замкнули кольцо.

– Вы в бою тоже будете так вразвалочку передвигаться?

– Так вы же один, чего вас обходить то? – раздался безликий вопрос из рядов лесовиков.

– И что? – изумился богатырь. – Это учения, тут пристало отрабатывать все действия по полной.

– Алексей Попович, так мы же не маленькие дети, что такое фланговый охват и окружение знаем, – влез в разговор Добр Яроликович, видимо, как старший по званию среди китежградцев, произнося общий их вопрос, – в бою будет приказ – мы исполним в лучших традициях.

– А как быть с тем, чтобы ваши края при фланговой атаке не отделялись от центра? Вы сейчас ушли от «ядра», оголив его фланги, и дав врагам подмять «ядро» с флангов. Пока вы их обходить будете, у вас центр уничтожат.

– Так не привыкли мы центр блюсти, – пожал плечами Добр, – мы привыкли сражаться, а не стоять на месте.

– Вот и сражайтесь, – согласился Алексей, только вместе с «ядром», а не отдельно. Мы целое подразделение, вы и мы, и никак иначе, и мы должны за эти дни научиться совмещать свои действия в единое, а не воевать «как получится». Если мы будем воевать отдельными группами, нас сожрут. Это понятно? Если да, то повторяем маневр.

Дни на подготовку пролетели падающим камнем. Алексей гонял своё подразделение с рассвета и до заката с небольшими перерывами на приемы пищи. Сначала получалось из рук вон плохо. Лесовики не хотели ходить строем и воевать в рамках четких предписаний, все больше норовили проявить ненужную инициативу, чем ломали все привычные для того же Алексея схемы. Горожане же наоборот: были чужды инициативы и интуитивному пониманию ситуации, от чего выполняли приказы на отлично, но, когда приказов не было, например по вводной командир был убит, полностью теряли инициативу и переходили в режим обороны. Алексей гонял их до седьмого пота, но вечером перед битвой, когда у них уже стало хоть что-то получаться совместно, отпустил всех спать. Завтра битва, завтра все покажет, а сейчас нужно выспаться, ибо не выспавшийся боец – это плохая реакция, плохое соображение, плохое исполнение приказов. Не выспавшаяся рота – это плохая рота. Сам Алексей уснул только в середине ночи. Нервы играли злую шутку не давая уснуть. Закрывая глаза, он постоянно задавал себе вопросы. Сможет ли он нормально руководить этой бандой? Смогут ли они завтра выстоять против псевдов? Смогут ли выжить в предстоящей кровавой круговерти? Слишком много вопросов для одной ночи, слишком мало ответов для человека, еще не так давно ставшего богатырем.