Юный техник, 2013 № 10

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ «Рейсовый астероид»

Владимир БЛАГОВ

Путешествовать по Системе на астероидах придумали лет сорок назад. Придумали правильно: любой, самый защищенный корабль не спасает людей от губительных излучений Солнца и Галактики. Первые марсианские экспедиции несли потери, порой значительные. В полете космонавты страдали от заболеваний и возвращались домой инвалидами. Если вообще возвращались.

На Луне в то время уже были построены долговременные убежища из местного реголита. Строители добились почти стопроцентной защиты от излучений. Практику лунного строительства решено было перенести на астероиды, где реголита тоже было в избытке.

Не всякий астероид годится в качестве «рейсового автобуса». Надо учесть период его обращения вокруг Солнца, наклон и плоскость орбиты, скорость, размеры. Необходимо, чтобы он находился в нужное время в нужной точке пространства. Короче, много предложений было выдвинуто и отвергнуто, прежде чем Координатор марсианского проекта озвучил следующее:

— Туда летим на Орфее, обратно — на Хуфу. Экипаж — четыре человека: Малых, Губанов, Шубин, Костецкий. Полетный комплекс включает в себя главный корабль, оранжерею, разгонный блок, три обитаемых модуля «Арго» и марсианскую станцию с ровером.

Теперь расскажу об Орфее. Этот астероид из группы «аполлонов» пересекает орбиты Земли и Марса и совершает один оборот вокруг Солнца за неполных полтора года. Плоскость его орбиты наклонена к эклиптике под небольшим углом, так что подлететь к нему несложно и даже удобно.

Размеры Орфея невелики — в длину три футбольных поля, не больше. Поэтому гравитации — никакой, и это самое неприятное. Скорость — двадцать шесть километров в секунду, попробуй-ка догони.

Из нашего разгонного блока при желании можно было выжать все сорок, так что опоздать на рандеву с Орфеем мы не боялись. Но, согласно инструкции, пропустили его вперед и начали догонять беглеца.

Сближались пять суток. Подлетели к вращающейся «картофелине» на дистанцию в полкилометра и начали искать подходящее для посадки место. Тут отличился астроном Федя Губанов: нашел в теле Орфея естественный грот, удобнее не придумаешь. Пилот Костецкий и навигатор Шубин ловко пришвартовали комплекс к астероиду и закрепили его реактивными якорями. Потом мы, все четверо, вышли на поверхность и буквально на руках внесли «Арго-1» в «пещеру Лейхтвейса», как остроумно назвал грот Федя Губанов. Все пустоты между стенами грота и корпусом обитаемого модуля заполнили воздушными «подушками безопасности» — на случай столкновения Орфея с каким-нибудь космическим камнем.

На поверхности астероида остался весь комплекс, выносная аппаратура связи и наблюдения, а еще Бим и Бом, два робота-андроида — наши помощники. Именно они забросали обломками реголита вход в грот, замуровав нас в нем на целых полгода. Как пошутил Вася Костецкий, мы стали живыми консервами. Но связь с комплексом и Землей поддерживали постоянную.

Полгода — срок немалый, доложу я вам. Но все на свете рано или поздно кончается. Истекло и время нашего добровольного заточения. Все чаще мы стали смотреть на обзорный экран и вот однажды увидели на нем маленький диск Марса.

Вася Костецкий опять пошутил: «Прибываем на станцию Марс! Стоянки не будет! Кому надо — спрыгивайте на ходу!»

Мы заторопились, ведь теперь нам с Орфеем было не по пути. Попробовали открыть люк и выйти из «Арго» наружу… Не вышло.

— Люк не открывается, — развел руками Федя Губанов. — Что-то его держит, а что — не пойму.

— Одно из двух, — сказал Вася Костецкий. — Либо солнечный ультрафиолет создал на поверхности статический заряд и этой статикой склеил частицы грунта, либо наши Бим и Бом перестарались и похоронили нас заживо под тоннами реголита.

— Давайте свяжемся с роботами. Пусть они нам помогут, — я развернул внешнюю камеру, осмотрелся, нашел наших андроидов и невольно заулыбался. — Стоят и смотрят на звезды.

— Они уже три месяца так стоят, — ответил Шубин.

— Может, с ними что-то случилось? — забеспокоился Федя Губанов. — Вдруг они нас не услышат?

Андроиды, слава богу, услышали. Но удивились.

— А вы кто? — спросили они, глядя на звезды. — И, главное, где вы?

Мы переглянулись. Федя Губанов хихикнул.

— Мы — люди. Космонавты. Ваши хозяева, — ответил им Шубин. — Помогите нам выбраться!

— Да-а-а? — не поверили роботы. — Вы — люди? А мы тогда кто?

— Вы — роботы, Бим и Бом, наши помощники.

— А-а-а! — дошло до андроидов. — Мы — ваши помощники?! А что вы делаете под землей?

— Как что делаете?! — рассердился Шубин. — Да вы же нас сами.

— Толя! Ради бога, не говори им, что они нас замуровали, — зашипел я, зажимая Шубину рот. — А то ведь нипочем не откопают.

Вася Костецкий пожал плечами:

— Может, та же статика повредила их память?

— Так надо задействовать резервную, — ответил Губанов.

— Попробуем, — сказал Костецкий и произнес в микрофон кодовое слово, которым включалась резервная память андроидов. В качестве кодовых использовались слова, практически не употреблявшиеся в обыденной речи. У нас это было слово «РАДЖА».

Услышав сигнал, Бим и Бом задвигались, стали оглядываться по сторонам и, видимо, все вспомнили, потому что безропотно принялись раскапывать нашу «пещеру Лейхтвейса».

Через четверть часа мы были уже на поверхности. Начали собираться. Проверили работоспособность всех систем комплекса. Погрузили все, что могло пригодиться на обратном пути. Обитаемый модуль «Арго-1» навсегда оставили на Орфее. Кто знает, может, через несколько лет он кому-то еще понадобится.

Отчалили… Помахали Орфею рукой.

Потом еще два месяца маневрировали, выходя в точку рандеву с Марсом. И вот, наконец, он вблизи — большой, израненный, старый. Неужели на этой планете раньше тоже текли реки, цвели сады, жили люди?

На Марс на целых полгода отправились двое — Костецкий и Шубин. Им предстояло проехать сто километров на ровере, развернуть у подножия кратера метеорологическую станцию, создать долговременное убежище «Арго-2» для будущих экспедиций, а затем, вернувшись к месту посадки, смонтировать стартовый стол и взлететь.

Мы с Федей Губановым остались на орбите. Я, как планетолог, изучал и картографировал Марс. Федя, как астроном, наблюдал и фотографировал планеты-гиганты и их спутники. Работы было много, и мы даже не заметили, как прошли эти полгода.

Костецкий и Шубин вернулись худые, как щепки: последний месяц им пришлось экономить продукты и воду. Мы с Федей выглядели не лучше, но крепились. А как же иначе? Ведь до возвращения на Землю оставалось еще десять месяцев. Надо было держаться.

С тоской и надеждой глядя на Землю, мы встретили тридцать пятый год — год Великого противостояния Марса. Земля была совсем близко, в каких-нибудь шестидесяти миллионах километров.

Полтора месяца мы шли на сближение с астероидом Хуфу, названным в честь фараона, который больше известен под именем Хеопса.

Астероид Хуфу из группы Атона — квазиспутник Земли. Период его обращения вокруг Солнца чуть меньше года. Размеры — такие же, как у Орфея. А вот скорость почти вдвое меньше.

Мы ждали появления Хуфу, и он появился, но не один, а в компании с очень похожим на него «камнем» размером с три пирамиды Хеопса. Так что Федя Губанов только руками развел:

— Который же из них — Хуфу?

Астероиды пролетели мимо нас и начали медленно удаляться друг от друга. За каким из них лететь — непонятно.

— Эх, что бы вы делали, не догадайся наш брат-радист заранее поставить на Хуфу «маяк»?! — усмехнулся Вася Костецкий.

Он настроил аппаратуру на волну радиомаяка, и мы услышали позывные с правого астероида.

— Я — Хуфу! Я — астероид Хуфу!

Я вспомнил, что пять лет назад, выполняя программу маркировки астероидов из Особого списка, пролетная станция «Маяк-3» сбросила на поверхность Хуфу радиомаяк-идентификатор. Тогда никто всерьез и не думал, что «маяки» когда-нибудь кому-нибудь пригодятся. А вот пригодились.

Мы догнали Хуфу, осмотрели его со всех сторон и решили, что спрятаться можно только в маленьком кратере в центральной части астероида. Пришвартовались, закрепили комплекс. Установили «Арго-3» в центре кратера и развернули над ним металлический «зонтик». Потом набросали сверху куски реголита — получилось долговременное убежище.

Во время работы не обошлось без происшествия. Федя Губанов забыл закрепиться на рабочем месте и, сделав первое же резкое движение, отлетел метров на пятьдесят в сторону. Слава богу, он не сгинул в мировом пространстве — страховочный трос удержал.

Минут через пять по громкой связи мы услышали его бодрый голос:

— Ребята, срочно все ко мне! Я тут тако-о-ое нашел.

Как было не полететь сломя голову к Феде, услышав такие слова. И, оказалось, звал он нас не напрасно. На теневой стороне астероида, на склоне холма мы увидели вбитую в камень металлическую скобу.

— А ведь тут не ступала нога человека, — сказал Федя.

— Значит, до нас кто-то здесь уже был, — предположил Шубин.

— Инопланетяне? — спросил Костецкий.

— Почему сразу инопланетяне? Наши братья-земляне. Они запросто могли кататься на астероидах десятки и сотни тысяч лет назад.

Спорить с Шубиным никто не стал.

Мы заняли места в обитаемом модуле, закрылись на полгода от всех излучений и думали, что все испытания уже позади. Но судьба часто щедра на приключения.

На исходе третьего месяца полета какой-то шальной камень чиркнул по теневой стороне Хуфу. Удар был несильный, но мы его ощутили: подпрыгнули до самого потолка. Потирая лбы, переглянулись: что это было? Все ли в порядке на поверхности? Решили пойти посмотреть.

Вылезли мы из «Арго» и ахнули. Все камни с нашего «зонтика» как ветром сдуло. Далеко они, правда, не улетели, но и падать не собирались. Так и висели над нами.

Комплекс, слава богу, не пострадал. Только связь с Землей была потеряна на целых две недели. Очень длинными нам показались эти четырнадцать дней. Мы боялись, что Земля может подумать о нашей участи самое худшее, и были недалеки от истины.

Астрономы, еженощно фотографирующие наш астероид, первыми забили тревогу. В самом деле, почему это Хуфу в одночасье переместился на фоне звезд на целых полградуса? Столкновение? Катастрофа? Гибель всего экипажа?

Тревога!

А тут выяснилось, что и связь с нами потеряна. Это подлило масла в огонь. Хорошо еще, нашим родным ничего сообщить не успели…

Когда, наконец, связь была восстановлена и мы вздохнули с некоторым облегчением, Земля огорошила нас новостью:

— Неприятный сюрприз. После столкновения с неустановленным объектом орбита Хуфу изменилась таким образом, что теперь ваш астероид летит прямо к Земле.

Мы удивились: действительно, сюрприз, и еще какой, но что же тут неприятного? Наоборот, это здорово, что Хуфу домчит нас прямо до дома. Не придется делать коррекцию орбиты и два месяца догонять Землю.

Земля пояснила:

— Мы еще уточняем параметры его новой орбиты, но есть предположение, что Хуфу угрожает Земле столкновением.

Мы так и сели, где стояли.

— Что же нам делать? — спросили мы Землю.

— Сматывайтесь, пока не поздно. Мы пошлем к Хуфу перехватчик с ядерным зарядом. Он подорвет астероид вдали от Земли, а вы вернетесь обычным образом. Надеемся, выкрутитесь.

Послушал я Землю и решил с отлетом не торопиться. Кто знает, какие маневры на пути к Земле предстоит совершить комплексу в такой ситуации? Сколько потребуется топлива? Ведь запас его у нас не безграничен.

— Правильно! — поддержали меня ребята. — Месяц мы тут продержимся, а дальше видно будет. Может, все еще образуется.

Они как в воду глядели. Уже через три недели Земля, пересчитав орбиту астероида, перед нами извинялась и благодарила за то, что мы ее не послушались.

Как только данные были получены и перепроверены, все успокоились. Никакого перехватчика посылать, конечно, не стали. Зачем, если точно известно, что Хуфу пролетит в двух миллионах километров от Земли? Для Земли это достаточно далеко и потому безопасно. А для нас — в самый раз, лучше не придумаешь. Ведь теперь завершающий этап нашего полета сокращался с трех месяцев до пяти дней.

Толя Шубин уверял нас, что камень, задевший Хуфу, был, как минимум, подарком судьбы. А как максимум — орудием разумной Вселенной.

Вася Костецкий по привычке хохмил:

— Встречающих на станции Земля просят пройти на Лунный перрон. Рейсовый астероид Хуфу прибывает к восьмой платформе на три месяца раньше расчетного.

Федя Губанов мечтал о новых приключениях. Он был молод, и вся жизнь была у него впереди. Для меня же, как выяснилось, этот полет оказался последним. Но я не расстроился — вышел на пенсию и начал писать мемуары.

Со временем Хуфу, действительно, стал первым рейсовым астероидом. Пусть не каждый год, а раз в шесть лет он, как по расписанию, отправляется к Марсу. Теперь на нем летают экипажи по тридцать-пятьдесят человек. В нашем кратере построили целый поселок. Наверно, изучили астероид вдоль и поперек. Но тайну найденной Федей скобы до сих пор никто не раскрыл.

В этом выпуске мы поговорим о роботе в вентиляции, пассажирском планере, управлении электричеством на расстоянии, облегчении тренировок, а также о том, где можно использовать патент «прилипалы».