За кулисами тайных событий

Глава 10. Александр Григорьев. Первомайский дневник

Любые записи, сделанные по горячим следам, грешат неточностями. И это понятно. Память фиксирует то, что в тот момент казалось существенным и если уж и не главным, то ярким и запоминающимся. Со временем появляются новые, более точные детали, подтвержденные установленными фактами, документами, свидетельствами.

Все, о чем хочется рассказать, — это лишь малая часть того, что было на самом деле. Что-то будет скорректировано в процессе тщательного расследования, что-то опровергнуто другими очевидцами, а что-то подано под другим углом, в том числе исходя из политической конъюнктуры. Мне же остается заправить чистый лист бумаги в машинку и написать то, что узнал лично.

Черт его знает, может, пробыв дней десять в поле без воды, мыла и бритвы, в башмаках с пудом глины на подошвах, в грязном камуфляже, который стал второй кожей, питаясь раз в сутки, приобретается какой-то иммунитет, позволяющий спокойно реагировать на общественно-политические раздражители.

Телефон, как всегда, звонит не вовремя. — «Второй Буденновск. Вылет с Чкаловского в одиннадцать. Едем колонной».

9 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

5.30 — Отряд боевиков въехал в г. Кизляр

5.30-8.00 — Нападение на вертолетную стоянку внутренних войск МВД, обстрел РОВД, здания железнодорожного вокзала, захват моста через Терек.

5.30 — Попытка захвата местного аэропорта

7.40-9.00 — Захвачена городская больница.

10.30 —Снайперы террористов заняли позиции на высотных зданиях и ведут обстрел федеральных войск.

16.00 — Руководство Дагестана начало переговоры с террористами.

18.00 — Подразделения федеральных войск и МВД Дагестана блокировали боевиков в больнице и двух высотных домах.

На поле аэродрома знакомые лица, Буденновск породнил многих. Летят «Альфа», московский СОБР, другие спецгруппы.

Под тяжелыми башмаками скрипит и прогибается трап. Кажется, даже самолет приседает от загружаемой в него тяжести: патронные ящики, мины, гранаты, средства связи и индивидуальной защиты.

Внутри самолета пройти можно с большим трудом. «Шкафы» из «Альфы» еле умещаются в салоне, не приспособленном для такого количества здоровенных мужиков. Все поголовно спят. Принцип, усвоенный издавна. Если есть возможность вздремнуть или поесть — используй ее без раздумий. Может, потом это удастся не скоро.

Так и оказалось.

На летном поле аэропорта Махачкалы уже стояли автобусы. Погрузив скарб и с трудом распихавшись по машинам, выдвигаемся на площадь Ленина (!). Там Госсовет, МВД, правительство и наше управление Федеральной службы безопасности — вся наличная власть Дагестана.

В кабинете начальника Управления ФСБ «штабные» склонились над схемой. Ситуация сложнейшая.

Начштаба чешет затылок. У него 49 лет выслуги, Афганистан, все горячие точки, десятки боевых операций, ранения, ордена и медали. Много видел, много прочувствовал на собственной шкуре. Но Буденновск, Кизляр … Никогда ему не приходилось бывать в таких диких переделках. Сотни террористов, тысячи заложников. Не было еще и таких объектов захвата: больницы, родильные дома, детские сады. Дикая жизнь — дикие нравы.

Определяем порядок выдвижения. Идти без бронеприкрытия — безумие. Туристические автобусы — не лучший транспорт для атаки. Пограничники выделяют два БТРа. За штурвалы и орудия сядут бойца «Альфы» — признанные асы вождения таких «изделий».

А пока на журнальном столике ломаем вареную курицу и пьем скисший яблочный сок (не к добру перед дорогой). Жалеем, что по дороге на Чкаловский не купили сала. Ну та-а-кое сало!

Ночлега явно не будет. Ситуация обостряется. Выход на маршрут сдвигается на час ночи.

10 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

4.00 — Террористы обещают выпустить заложников на границе Дагестана с Чечней при условии беспрепятственного продвижения на территорию Чечни.

6.45 — Террористы (до 250 человек) со 165 заложниками выехали из Кизляра на 8 автобусах и двух КАМАЗах в направлении чеченской границы.

9.00 — У пос. Первомайский террористы под угрозой расстрела заложников требуют изменить маршрут следования через г. Хасавюрт.

16.00 — Освобождены террористами 8 заложников, в том числе министр по делам национальностей Дагестана М.Гусаев.

18.00 — Террористы занимают круговую оборону на окраине Первомайского.

18.30 — Радуев вышел на связь на частоте федеральных войск и потребовал первого заместителя МВД Дагестана В.Беева, заявив, что если не будет принято решение, которое их устраивает, то с интервалом 15–20 минут будут расстреливаться по два заложника.

20.10 — Радуев под угрозой расстрела двух заложников требует связи с Правительством России.

23.00 — Разоружен отряд Новосибирского ОМОНа, 38 бойцов объявлены заложниками.

В предрассветной темноте прибываем в Кизляр. Маленькая комнатка начальника горотдела УФСБ набита людьми с автоматами. Зам. начальника ФСБ Дагестана пытается «победить» ВЧ связь. Ему почти ничего не слышно. Его слышно за квартал. Ситуация несколько уточняется. Бандиты пытались проникнуть на местный аэропорт, но встретили сопротивление охраны. В ход пошел запасной вариант. Часть боевиков заняла местную больницу. Вторая группа стала поднимать в квартирах людей, сгонять их на площадь, забивать ими больницу. Буденновский вариант. Так же нагло и цинично. По этому же сценарию ведутся переговоры. Подается транспорт, на котором боевики с заложниками уйдут из Дагестана. Вместе с ними — ответственные лица Госсовета, депутаты, журналисты.

Каждому хочется принять участие в спектакле по сценарию премьера полугодовой давности. Массовка не предполагает, что ждет их впереди.

Не знаем этого и мы.

В шесть утра колонна из одиннадцати автобусов покидает Кизляр. Через сорок минут — время согласования действий — начинается преследование.

По всей трассе мы отстаем на двадцать километров. «Икарусы» пыхтят и отдуваются, но дорога диктует свои условия. Не разогнаться!

Утро.

Колонна стоит у блокпоста — мощного сооружения из бетонных блоков. Из бойниц, заложенных мешками, торчат стволы.

— Да мы бы их здесь… — майор милиции в сером камуфляже матерится. — Я же видел, что автобусы набиты людьми… Но это приблизительно так: два автобуса боевики, два заложники, два боевики… Бутерброд. Мы бы их на раз! Была бы команда…

Этот Т-образный перекресток запомнится нам надолго.

В утлом сарайчике слушаю рассказ щуплого небритого милиционера:

«Я командир сводного отряда милиции УВД Новосибирской области. Капитан милиции Лихачев Евгений Борисович.

Прибыли мы сюда в командировку 14 декабря 1995 года для охраны общественного порядка, досмотра транспорта и граждан, следующих через границу между Дагестаном и Чечней. Стояли на блокпосту у поселка Первомайский.

10 января 1996 года около шести часов пришла радиограмма о том, что через наш блокпост нужно пропустить колонну — восемь автобусов и два грузовика, в которых следовали боевики и заложники. Мы не должны допускать каких-либо действий, провоцирующих открытие огня. И сами не должны открывать огонь. Полковник Г., который сопровождал эту колонну, передал требование боевиков: шлагбаум на КПП должен открывать один человек без оружия. Я расставил своих людей по местам и вышел сам, не имея при себе оружия. При приближении автобусов открыл шлагбаум и пропустил всю колонну.

В небе кружили вертолеты сопровождения. Один из них дал в сторону колонны пулеметную очередь.

Позже я узнал, что пулями была повреждена автомашина ГАИ «Жигули». Никто не пострадал, но колонна остановилась.

От блокпоста до последней машины — порядка двухсот метров. До головной машины — порядка трехсот…

Примерно в полпервого я увидел, что два или три автобуса уже прошли мимо КПП… и вся колонна двигалась в обратном направлении. Напротив остановился автобус… В нем были разбиты стекла, сидели заложники. Все махали белыми платками и кричали, чтобы мы не стреляли. Из-за автобуса стали выходить вооруженные боевики. Они силой втолкнули нас на территорию контрольно-пропускного пункта. Но у бандитов остался мой заместитель — Олег Миненко. Из КПП было три выхода. Через один из них я выбежал в тыл блокпоста к бойцам, которые заняли позиции в окопах. В это время появился Олег и махнул рукой, чтобы шли к нему. Что за ситуация сложилась, я не знал. Связи не было. Все рации в нерабочем состоянии, потому что на второй день вышли из строя все аккумуляторы.

Мы подошли к блокпосту, где боевики предложили нам сдать оружие. Они окружили нас плотным кольцом, за ними стояли автобусы с заложниками, а за автобусами — жители пос. Первомайский. Кроме того, мы увидели, как вооружены боевики и какое вооружение у нас — ничего кроме автоматов. Я посчитал, что кровопролитие будет бесполезным: своих ребят положу и мирное население погибнет. Поэтому я и согласился сдать оружие. Возле кубрика, куда мы положили автоматы, я поставил своего часового. Они поставили своего. Мы с Олегом оружие не сдали. По отношению к нам боевики вели себя не совсем корректно. Но серьезных эксцессов не возникало.

В семнадцать с небольшим со стороны федеральных войск прозвучали выстрелы. Боевики запаниковали и меня с Олегом сразу разоружили… Был вскрыт кубрик, и все оружие боевики унесли на свои позиции.

Когда стемнело, один из полевых командиров предложил нам такой вариант: «Я вывожу твоих бойцов в безопасное место. А вы идите в штаб и доложите своему руководству: если требование о сопровождении нас и освобождении колонны не будет выполнено, то, начиная с девятнадцати часов, через каждые пятнадцать минут по два ваших бойца будут расстреляны.

Мы с Олегом пешком дошли до штаба и доложили требования боевиков».

Информацию своего командира полностью подтвердил заместитель — старший лейтенант милиции Олег Иванович Миненко. Из его рассказа пытаюсь понять, что произошло на блокпосту, когда командир был в окопах с бойцами.

— Ко мне подошли несколько полевых командиров и сказали, что нас не тронут. Но если наши солдаты не выйдут с огневого рубежа, то сначала расстреляют нас, потом займутся ими.

Полагая, что на моей совести будет гибель не только тех бойцов, которые уже разоружены, но и тех, которые заняли огневые позиции, я посчитал необходимым собрать весь личный состав и позвал Евгения Лихачева. Сами полевые командиры заверили, что с их стороны провокаций в отношении нас не будет.

— А куда делись вооруженные сотрудники милиции, сопровождавшие колонну?

— Им дали приказ развернуться и уйти с блокпоста. Нам же никакой команды (сгруппироваться, отойти на запасные рубежи или быть готовыми к нападению) не было! Мы остались одни. А бандитов было 160–170. Это наш сотрудник посчитал.

То, что бойцы Новосибирского ОМОНа были способны к поступку, показали последующие события. Командир и его заместитель шли в первых рядах атакующих во время штурма. На них не было бронежилетов, не было особого вооружения. Но они шли, не считаясь с опасностью, шли несмотря на то, что по определению понятно — ОМОН не приспособлен для штурма. Слава Богу, что в последний день своего пребывания в зоне боевых действий я видел этих ребят живыми и здоровыми.

11 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

9.00 — Радуев потребовал обеспечить его личную безопасность и пропустить колонну по предложенному им маршруту. Обеспечить охрану силами ВВ МВД. Подразделение «Альфа» убрать.

9.00–10.00 — Радуев требует переговоров с российским правительством, а также прибытия прессы и Красного Креста.

12.00 — Радуев грозит расстрелять заложников, если колонна бронетехники приблизится к пос. Первомайское ближе чем на сто метров.

13.00 — У автобусов выставляется живой щит из заложников.

А здесь своя особая жизнь.

Неожиданный поворот событий. Около пятидесяти автомашин с жителями Первомайского покидают поселок. Кавалькада машин следует мимо нашего поста. Фиксируем номера. Есть и московские… «джипы», «тойоты»…

Часть местных жителей выбирается из поселка пешком. Многие открыто выражают свою позицию: «Я оставил там свой дом. Разрешаю его уничтожить, но чтобы ни один бандит не ушел». Таких высказываний много. У женщин они звучат эмоционально, у мужчин… Мужчины находят соответствующие выражения, приличествующие моменту. Все чаще звучат вопросы: «Почему выпустили из Кизляра? Почему не уничтожили по дороге?»

С каждым часом обстановка накаляется. Отсутствие информации активно используется провокаторами. В толпе мелькают лица людей с «той стороны». Формируются колонны демонстрантов, звучат призывы блокировать российские войска, требовать их вывода с территории Дагестана и всего Северного Кавказа. Неподалеку от перекрестка кружатся в ритуальном танце мужчины и… женщины. Температура митинга умело держится профессиональными мастерами массовых тусовок из Грозного.

День проходит. Спецподразделения прикидывают планы своих действий.

А боевики окапываются.

12 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

9.00 — Переговоры с руководством Дагестана, представителями духовенства и старейшинами.

10.00 — Дудаев дает указание Радуеву делать все, что тот посчитает необходимым (расстреливать мирных жителей, забросать женщин гранатами…).

15.00 — Переговоры заходят в тупик. Радуев требует присутствия на переговорах Б.Громова, А.Лебедя, Е.Гайдара, Г.Явлинского.

20.21 — Боевиками убит заложник Аюбов, который, защищая женщину от домогательств боевика, застрелил его.

21.00 — Боевики минируют автобусы, в которых находятся мужчины.

21.00 — На позиции федеральных войск прибывают 8 выпущенных заложников.

Ситуация в наших рядах не меняется. Информация носит обрывочный характер. Пришло сообщение об отчаянном поступке заложника, уничтожившего боевика, но и в нем не хватает многих подробностей.

Наконец-то развернули полевую кухню…

Первый раз появилась пища в принципе и горячая в частности. Митинги в Хасавюрте становятся все более агрессивными и жесткими. Периодически дудаевцы подкатывают посмотреть, что делается на посту.

Меня чудом разыскивает начальник УФСБ по Дагестану. Поразительно! В этой грязи, одинаковом камуфляже, мы как близнецы-браться. Как патроны в автоматном рожке.

— Привезли заложников!

Рассказывает заложница Алиева Риехан, медсестра поликлиники.

— Ночью мы проснулись от стрельбы. Соседка прибежала, говорит: «Вставай быстро, ребенка одевай. Там боевики пришли». Собрались мы в одной комнате. …На улице стреляли. А потом кто-то кричит: «Пожар на первом этаже». Мы все выскочили на улицу… Нам говорят: «Идите все в больницу». Вот мы пришли в больницу. Нас там по палатам развели…

— Какое к вам было отношение со стороны боевиков?

— Нормальное отношение.

— Когда вас в больницу гнали, вас насильно взяли или вы сами добровольно пошли?

— Сами добровольно пошли. Там мужчины прятались с чужими детьми в тени. Там насильно никого не брали… За мужиков стыдно стало. Они брали чужих детей, прятались по туалетам, в тени, в темноте, в палатах. Лишь бы не пойти… Мы все соседки и пошли.

— Сколько лет дочери?

— Три годика.

— Что было в Первомайском?

— Целый день мы были в автобусе, потом, когда начало темнеть, нас вывели в село. Мы ходили от дома к дому… Мы поселка не знаем, чеченцы тоже поселка не знают… Все закрыто. Потом пошли в мечеть. Мулла разрешил нам войти в дом, который открыт.

— Вы ночевали все время в доме?

— Да.

— Дом охранялся?

— Ну конечно. И снаружи и напротив была комната с боевиками.

— Сколько женщин было в вашем автобусе?

— Двенадцать-тринадцать…

— А детей?

— Трое.

— По какому принципу освобождали заложников?

— Они пришли и сказали: «Уходите все». А тут говорят: «Мы не пойдем. Тут наши мужчины…» У девочки отец там. У некоторых брат там… Да еще темноты боялись. Мы согласились утром поехать, потому что боялись, что нас начнут обстреливать.

— Чем вас кормили?

— Мука у нас была два или три мешка. Кур зарезали, обчистили. Жарили, варили.

Второму заложнику — Андрею Гаджиеву было лет тринадцать-четырнадцать. Отец попросил отпущенных заложниц взять его с собой и вместе с четырьмя женщинами, тремя детьми он оказался в расположении федеральных сил.

Рассказывает Гаджиев Андрей.

«Когда началась перестрелка, мы не думали, что до нас дойдет. Но к нам пришли боевики и сказали, чтобы мы одевались, что нам ничего не будет. Мы оделись и пошли. Нас было три человека. Во время перестрелки мы сидели в больнице. Они нормально к нам относились, ничего нам не сделали. Они кормили. Просили, чтобы мы сами прятались…

Утром они сказали, что половину отпустят. Мы сначала обрадовались, потому что вместо нас нашлись другие люди, которые с боевиками поедут. Потом они спросили добровольцев, кто хочет пойти с ними, потому что слишком мало тех, кто пришел вместо нас, и поэтому может быть атака».

Рассказы этих и многих других заложников поражали своей наивностью. Ко всему с ними происшедшему они относились как к какой-то игре, в которой участвуют добрые разбойники и злые дяди — «федералы». Разбойники их подняли ночью, согнали в больницу — это, конечно, плохо. Но они ничего не сделали, кормили, нормально к ним относились — и это, конечно, хорошо. А злые дяди из федеральных сил обижают этих разбойников, а значит, обижают и нас. Поэтому боевики хорошие, а остальные плохие.

Наутро одна из заложниц вернулась в расположение террористов.

13 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

9.00 — Продолжается укрепление огневых позиций боевиков, минирование подходов к ним.

11.00–15.00 — Возобновились переговоры. Радуев обещает освободить всех женщин за гарантию беспрепятственного прохода на территорию Чечни.

15.00 — Террористы сорвали договоренность об освобождении заложниц-женщин и пригрозили расстрелять их родственников.

Утром во время обстрела позиций федеральных войск в расположение штаба залетела мина. К счастью, без ввернутого взрывателя.

Готовим текст ультиматума, который был бы ясен и понятен каждому бандиту. «Боевики! Вы оказались в безвыходном положении. Федеральные войска блокируют вас со всех сторон. Сил и средств для подавления вашего сопротивления достаточно. Жизнь каждого из вас в ваших собственных руках.

На земле Дагестана вами совершено преступление, которое осудили чеченцы во всем мире, правительства США и других стран.

Джохар Дудаев отрекся от вас в интервью по телевидению.

Поэтому мы требуем:

— немедленно освободить всех заложников;

— сложившим оружие гарантируется жизнь.

Фанатики, которым недорога ни своя, ни чужая жизнь, решают за вас.

Принимайте решение. Ваша жизнь и жизнь ваших родственников в ваших руках».

Оставалось перевести на чеченский и записать на магнитофон.

БТР с громкоговорителем на крыше принадлежал Министерству обороны. Командир этой команды — молоденький и очень толковый майор — сетовал:

— Вся аппаратура изношена до предела. На новую нет денег.

Действительно, мы с удивлением увидели, что основной элемент этой пропагандистской штуковины — магнитофон «Электроника» ценой 145 рублей. Сколько ему лет — на первый взгляд и сказать трудно.

Переводчик быстро и выразительно прочитал текст, удивленно поглядывая на микрофон, словно украденный из кабинета физики сельской школы.

Это чудо, но запись получилась. Вещание планировалось осуществить утром.

— Мощности при хорошем ветре хватит на два-три километра. Проквакаем и быстро сматываемся, пока не накрыли, — доложил майор.

— Так вы динамик на передовую вынесите, а вещайте из тыла.

— Так-то оно так… Но у нас нет даже двухсот метров провода, чтобы динамик вперед забросить. Нищета!

Искать провод в этих условиях — просто бессмысленно. Бригада майора отработала на совесть. Выдвинувшись на максимально допустимое и совсем небезопасное расстояние, они долбили нашим текстом по мозгам боевиков в течение часа.

Но это было завтра.

14 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

12.00 — Радуев получил указание от главного штаба дудаевцев следовать только по маршруту «Первомайское — Аксай — Хасавюрт — Чапаево — Зандак».

14.00 — Радуев отклонил предъявленный им ультиматум и заявил, что они будут сражаться до последнего патрона.

17.45 — Террористы начали обстрел федеральных войск из стрелкового оружия и гранатометов, выставили вокруг автобусов всех заложников.

18.00–20.00 — Радуев, связавшись со штабом Дудаева, настаивает на оказании помощи его группе.

21.00 — В результате переговоров между представителями правительства Дагестана и террористами им дана ночь на размышление.

Еще одно утро. Ревут движки боевых машин пехоты, БТРов, бойцы спецподразделений занимают свои места. Перекресток опустел. Колонна двинулась в сторону пос. Советское.

До Первомайского не более четырех километров.

Через длиннофокусные объективы видны крыши домов, школа, мечеть.

Недалеко развернут полевой белый флаг с красным крестом.

Противостояние длится до пятнадцати часов.

На вопрос «Что происходит?» внятно ответить не может никто.

Из Москвы вылетели Анатолий Куликов и Михаил Барсуков.

После совещания на магнитную ленту записывается ультиматум: «Безоговорочная сдача и освобождение всех заложников». А пока передышка. Руководство Дагестана просило продлить срок ультиматума на сутки.

Боевики продолжают окапываться.

15 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

9.00 — По приказу руководителя оперативного штаба после нанесения удара боевыми вертолетами по оборудованным позициям террористов, федеральные силы приступили к операции по освобождению заложников.

9.40 — Вертолет МИ–26 доставляет к месту событий очередной военный десант.

10.30 — Первый штурм захлебнулся. Действия спецподразделений и штурмовых отрядов остановлены сильным огнем террористов.

11.45 — Наносятся артиллерийские удары по огневым пунктам противника.

На КП получаем текст официального заявления.

«… Боевики категорически отказались освободить невинных людей, пытаясь нагло диктовать властям заведомо неприемлемые условия…

… 14 января в 16.45 террористы открыли огонь по федеральным войскам и начали расправы над заложниками.

… Федеральные власти вынуждены применить силу и пресечь деятельность террористов».

Журналисты слушают заявление с интересом, но без эмоций: «1234-е китайское предупреждение?» Но…

Без двадцати девять БТР спецпропагандистской службы МО РФ через свои динамики огласил последний ультиматум. Всем сдавшимся будет гарантирована жизнь. В ответ раздались выстрелы.

Ровно в 9.00 артиллерия нанесла прицельный удар. В воздухе появились вертолеты. Они вышли на ударную позицию и яркие шлейфы НУРСов прочертили пасмурное небо. Через мгновение доносились звуки разрывов.

Террористы ответили огнем из всех видов имеющегося в их распоряжении оружия. Не экономя боеприпасы, били в белый свет как в копеечку, то и дело в небо взлетали гранаты, обрушиваясь на позиции спецназа грудой осколков. Шла обычная войсковая операция.

А лежащие на передовом рубеже бойцы элитных структур ждали своего часа. Состоящие из офицеров, эти подразделения предназначены для молниеносных действий в специфических условиях. Для подготовки этих ребят требуются годы. Для их уничтожения — одна атака в чистом поле.

Но приказ есть приказ. И бойцы «Витязя», «Альфы», «Веги», СОБРов вгрызались в землю и по миллиметру продвигались вперед.

Начинается второй штурм.

15 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ДНЯ:

14.00 — Официальные сообщения по МО — 6 человек ранено, 1 БМП подбит.

15.00 — Из 9 штурмовых групп 2 прорвались в Первомайское с южного направления. У групп ФСБ 8 человек ранены. Потери Московского СОБРа — 2 убитых, 7 раненых. Потери группы «Витязь» — 2 ранены.

СОБР закрепился на южной окраине Первомайского. 22-я бригада спецназа закрепилась в центре поселка.

Бригады спецназа, «Альфа», «Витязь» закрепились на южной окраине Первомайского.

18.30 — Освобождены 8 заложников, задержаны 2 бывших военнослужащих, которые были ранее захвачены в плен в Гудермесе и якобы воевали на стороне боевиков.

«Витязь» закрепился в центре поселка.

В бинокль хорошо виден поселок. Горящий стог сена, шиферные крыши домов зияют пробоинами. По улицам стелется дым. У атакующих приказ: по объектам с заложниками огня не вести. Поэтому целы школа и мечеть, где могут быть люди. Авиация насколько возможно ведет только прицельный огонь.

Увы, большинство заложников были на передовых рубежах, где служили живым щитом для террористов. Их ставили на бруствер и заставляли махать белыми флагами.

Около семи первые освобожденные заложники доставлены на фильтрационный пункт. Предстоит установить их личность, провести первичную проверку на причастность к банде Радуева.

Четверо сразу оказываются вне подозрений.

Пережившие этот кошмар, они торопливо пытаются рассказать, что произошло. Попытка заставить их говорить медленнее лишена смысла. Каждый из них в невероятно нервном возбуждении, тараторит как из пулемета.

Один из них почти не слышит: контужен. А у другого сегодня день рождения жены. Он смущенно бормочет в телекамеру слова поздравления.

Сложнее ситуация с бывшими военнослужащими. Захвачены в Гудермесе 16 декабря — дальше все покрыто мраком.

С ними разговор будет позже.

Интерес к фильтрационному пункту у журналистов неистребим. Они рвутся туда, как рыба на нерест. Длительные уговоры результата не дают. Каждому хочется взять интервью у людей «с того света». Понимая их желание, тем не менее руководствуюсь служебными интересами. Последний аргумент, что если они не «разблокируют» фильтрационный пункт, то будут удалены совсем, действует. Не люблю я таких солдафонских угроз, но… Такие заявления не стимулируют нормальные отношения. Вижу оскорбленные и обиженные лица.

Среди лиц, находящихся на фильтрационном пункте, два корреспондента агентства всемирных новостей Шишков и Кузнецов. Они пробрались в ставку Радуева взять интервью у бандитов. Террористы их задержали. Наутро Кузнецова отпустили — как пришел, так и выйдешь. Шишкова оставили заложником. Когда начался бой, Шишков рванул из заточения вместе с двумя другими заложниками, унося с собой и видеокамеру стоимостью 45 тысяч долларов. Поступок настоящего профессионала! На передовой его, естественно, задержали и на общих основаниях отправили на фильтрационный пункт. Всю ночь он качал права, возмущаясь своим положением, объявил о начале голодовки в знак протеста. Погорячился!

Только продюссер ВТН Лика Грачева привела своего коллегу в чувство, убедив его сидеть тихо и не буянить.

К вечеру бой затихает. В неразберихе сумерек можно много натворить… Все остаются на своих позициях. Крепчает мороз. Как там сейчас на передовой? Бойцы ушли в атаку в легком камуфляже. Но, полежав на голой земле… Мало не покажется!

Наш автобус забит бойцами. С трудом находим места, чтобы хоть чуть забыться. Здоровенные амбалы в полной боевой амуниции спят в неестественных позах. Усталость последних дней дает о себе знать.

16 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

7.55 — Под белым флагом в расположение федеральных войск вышли 5 человек из числа заложников, 3 женщины и 2 сотрудника МВД. Они сообщили, что интенсивный огонь в первую очередь приводит к уничтожению заложников. Террористы же намерены сражаться до конца.

По их информации бойцы ОМОНа живы.

8.00 — Произведен огневой налет по 10 заранее выявленным целям.

8.30–12 штурмовых групп освобождают юго-восточный сектор пос. Первомайский. Погодные условия (снег) не позволяют применять авиацию огневой поддержки и для вывоза раненых. Освобождены 23 заложника.

10.00 — Поступает информация о захвате в Грозном энергетиков из Волгодонска.

11.00 — 1 сотрудник СОБРа ранен. Формируется отряд из бойцов СОБРа Дагестана.

13.00 — 6-й отряд СН «Витязь» и группа «Альфа» продвинулись на 150 метров в сторону мечети и школы. 9-я и 10-я группы СОБРа движутся с юго-западного направления, 7-я и 8-я группы продвинулись на 20 метров.

16.00 — Бой прекращен. Спецподразделения отходят на заранее подготовленные позиции. 4 человека убиты, 22 ранены.

Взволнованный омоновец, только что отпущенный боевиками, рассказывает о положении своих сослуживцев.

Самое главное, бойцы Новосибирского ОМОНа живы. Господи! Спаси и сохрани!

Другие бывшие заложники в состоянии критическом. Они рвутся назад: там их дети, братья, родственники. Садизм, присущий дудаевцам, — делать ставку на людей зависимых, наиболее ранимых. Отпустить отца, оставив в заложниках дочь. Что может быть кощунственнее!

Парни из оперативного подразделения с трудом удерживают людей, понимая, что отпустить их сейчас значит взять грех на душу.

Бой идет вяло, почти бесперспективно. Трудно решать сразу две задачи: войсковую и специальную. Нельзя забивать гвозди хрустальным молотком.

К вечеру становится ясно, что сегодня уже ничего не произойдет.

17 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

7.45 — По позициям боевиков наносится огневой удар с использованием вертолетов и артиллерии.

9.30 — Идут позиционные бои.

16.00 —По Первомайскому наносится массированный артиллерийский огонь.

17.40 — По окраинам поселка наносится огневой удар с использованием установок «Град».

На передовых позициях появились установки «Град».

— Будете бомбить? — спрашивают журналисты. Опровергать очевидное бесполезно.

Но все ясно без слов.

В автобусе видим осунувшиеся лица бойцов из краснодарской «Альфы». Грязные, немытые, но главное — живые. Они радуются, будто это мы вернулись из боя. Голодные, холодные, матерящиеся. Впервые не за глаза ругают начальство и всех, кто попадется под руку. Рассказывают, как вошли в поселок, как мерзли, как ели битый скот без соли, без хлеба. Растерянности, отчаяния нет — только усталость. Дикая отупляющая усталость.

Откуда-то взялся «Белый орел». Третий тост молча. Как положено!

Артиллерия ведет будоражащий огонь. То там, то здесь ухает гаубица. Со свистом срываются ракеты «Града» и летят в сторону Первомайского.

Разбрасывая в стороны грязь, несутся к санитарной палатке БМПешки, на броне которых раненые и тела погибших воинов. Рубят лопасти вертолета сырой воздух, унося в сторону Грозного груз «300» и, пусть земля им будет пухом, — груз «200».

В ночном бою погибли четыре сотрудника дагестанского СОБРа. Мужественные парни выполнили свой долг. Еще вчера они искренне возмущались тем, что на дагестанской земле им не дают возможности свести счеты с террористами, посягнувшими на жизнь их земляков. В бой они шли с открытыми чистыми лицами и святыми помыслами.

Тела двоих удалось вывезти только после взятия Первомайского.

Ночь. Вповалку спим в одном из ближайших домов.

В час ночи прямо под нашими окнами начинается стрельба. Занимаем позиции, оружие наизготовку.

Где-то совсем рядом ухает гранатомет.

Через десять минут под прикрытием БРДМа покидаем свой неудавшийся ночлег.

Ясно, что кто-то пытался отвлечь наши силы от главной позиции боевиков, где ночью начался прорыв.

Утром картина проясняется. Наши потери: подбитая БМП, убиты два сотрудника милиции, разворочена милицейская машина. Самым удивительным было то, что автобус, — влетев через заднее и вылетев через переднее стекло, — прошила граната из гранатомета. Не задев ни единой металлической части, она прошла по салону, не причинив вреда. Можно представить, что стало бы с автобусом, а может, со всей колонной, если бы она взорвалась в салоне, начиненном боеприпасами!

18 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

1.00 — Боевиками Радуева была совершена попытка прорыва позиций федеральных войск. Вместе с ними была группа заложников, которая использовалась для переноса боеприпасов и раненых.

2.10 — Группа боевиков в 50 человек пыталась осуществить прорыв со стороны Советского для оказания помощи Радуеву.

4.20 — Со стороны излучины р. Терек на территорию Дагестана была предпринята попытка прорыва группы в 150 человек, которая была блокирована и частично уничтожена.

15.30 — Операция по освобождению заложников в пос. Первомайское завершена. В результате операции уничтожено 153 боевика и 28 взяты в плен.

Освобождено 82 заложника.

18 работников милиции УВД Новосибирской области считаются пропавшими без вести.

Не хочется останавливаться на событиях последнего дня, тем более, что я уже на пути в Махачкалу.

Думая, что написанное по свежим следам будет уточняться. Многое со временем отстоится, приобретет иные акценты. Появятся новые, более точные детали.

На самолет, отлетающий в Москву, шла неспешная посадка. И мало кто обратил внимание на стоящий на краю поля транспортный лайнер краснодарской «Альфы»: пункт назначения не принимал из-за погодных условий.

Бойцы пили горькую, поминая товарищей, и пели:

Александр Григорьев