За все в ответе

МИХАИЛ ПЕТРОВ — психолог, 30 лет.

ОЛЬГА БУРЦЕВА — инженер социолог, 33 года.

ТАТЬЯНА — работница, 25 лет.

ОЛИМПИАДА — работница, 50 лет.

КОНСТАНТИНОВ — секретарь парткома, 35 лет.

БАСОВ — директор завода, 60 лет.

ФЕДОР УВАРОВ — рабочий, 28 лет.

ПРОКОПЕНКО — начальник цеха, 30 лет.

САМСОНОВ — начальник участка, 60 лет.

ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА — инспектор отдела кадров, 30—35 лет.

КАШКИН — заместитель начальника цеха, 45 лет.

ФИЛЯШИН — председатель завкома.

ВИКА — секретарь дирекции.

ЧЕРНОВ }

БАЙКОВ }

САМОХИН ВИКТОР }

БОДРЕНКОВА }

ЛУКАШИНА }

ТИМАКОВА }

ШУВАЛОВ }

ПРОХОРОВ }

ПОТАПОВА }

ВИШНЯКОВА }

МУЖЧИНА } — рабочие завода.

Работницы, рабочие, командированные — все эти действующие лица появляются время от времени в различных сценах. Действие происходит в цехе завода, в кабинетах, квартирах. Учитывая, что все кабинеты похожи один на другой, кабинет может быть один, с незначительными изменениями интерьера, то же самое — с квартирами. Но это мнение автора, режиссер, без сомнения, может найти и другое решение.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Кабинет директора завода. Здесь Б а с о в, К о н с т а н т и н о в и Ф и л я ш и н. Входят П е т р о в и О л ь г а, поздоровались.

Б а с о в. Директор завода Басов.

К о н с т а н т и н о в. Секретарь парткома Константинов.

Ф и л я ш и н. Председатель завкома Филяшин.

О л ь г а. Руководитель группы инженер-социолог Бурцева.

П е т р о в. Петров, психолог.

Б а с о в (по селектору). Вика, пока я с товарищами, не соединяйте меня ни с кем.

Все рассаживаются за столом заседаний.

Ф и л я ш и н (радушно улыбаясь). Я думаю, вам понравится у нас. Наш завод имеет богатые трудовые традиции. Коллектив, сложившийся в грозные годы войны…

П е т р о в. Нам не заказали пропуска. Мы потеряли сорок минут рабочего времени, а учитывая, что нас двое, — час двадцать минут. В денежном исчислении заводу это обошлось в двадцать четыре рубля.

Б а с о в. Мы это учтем на будущее… Моя машина — в вашем распоряжении. Устраивайтесь, знакомьтесь с городом. А завтра начнете.

П е т р о в. Мы, собственно, уже начали. А для продолжения нам нужна следующая документация…

Затемнение.

О л ь г а и П е т р о в работают в отведенном для них кабинете.

П е т р о в. Все сходится на подготовительном.

О л ь г а. У меня тоже…

В дверь кто-то постучал.

П е т р о в. Входите.

Входит К о н с т а н т и н о в.

К о н с т а н т и н о в. Моя помощь еще в чем-нибудь требуется?

П е т р о в. Спасибо, пока не требуется.

К о н с т а н т и н о в (улыбнувшись Ольге). Ну, тогда пока.

П е т р о в. Пока. (Когда Константинов вышел.) Кажется, он на тебя глаз положил.

О л ь г а. Неужели ты замечаешь, когда на меня обращают внимание?

П е т р о в. Учти! Так и до аморалки недалеко. А он наверняка человек семейный и положительный. Да, кстати, раз уж ты так быстро и напрямую установила контакт с парторганизацией, посмотри протоколы партийных собраний подготовительного. Они обычно хоть и эмпирически, но нащупывают самые горячие точки.

О л ь г а. Предложение дельное… Ты это и сделаешь… Сегодня же. А начнем с подготовительного… Я — в инструментальную, а ты — на сборку.

П е т р о в наблюдает за работой с б о р щ и ц. А сборщицы, не отрываясь от работы, поглядывают на Петрова. Среди них и Т а т ь я н а. Петров отметил ее еще у проходной. И вдруг Татьяна встает и идет в сторону Петрова. Он не мог еще раз не отметить ее стройную фигуру, но сейчас Татьяна шла как-то по-особенному, покачивая бедрами, как ходят модницы, уверенные, что на них обязательно обратят внимание. На Татьяне очень коротенький халат, такой короткий, что больше напоминает курточку, отчего ее длинные ноги кажутся еще длиннее. Она останавливается невдалеке от Петрова, принимает картинную «мечтательную» позу. Сборщицы поглядывают в их сторону, ожидая — что же предпримет Петров. А Петров подошел к пожилой сборщице Б о д р е н к о в о й и присел рядом с ней.

П е т р о в. К ней все подходят?

Б о д р е н к о в а. Все… Мужик, он нынче какой? Помани его — и за любой юбкой побежит.

П е т р о в. А потом вы над ним всем цехом смеетесь?

Б о д р е н к о в а. А что, надо посмеяться иногда. А то совсем отупеешь на этой сборке. А как ты догадался?

П е т р о в. У меня такая профессия.

Б о д р е н к о в а. И про меня можешь угадать?

П е т р о в. Могу… Вам сорок… пять лет. Начали вы трудиться сразу после войны, но потом был значительный перерыв, пожалуй, около двадцати лет. Пока правильно?

Б о д р е н к о в а (ошеломленно). Да.

П е т р о в. Мастер вами не очень доволен, вы не всегда выполняете норму. У вас собственный дом, большой огород, сад… у вашего мужа язва желудка…

О л ь г а беседует с Ф и л я ш и н ы м.

О л ь г а. Меня интересует только участок штамповки.

Ф и л я ш и н. За три месяца на участке было выдано сто сорок больничных листов.

О л ь г а. Значит, практически каждая работница за эти месяцы переболела дважды. Скажите, на этот участок специально набирают болезненных женщин?

Ф и л я ш и н. Вы хотите сделать вывод, что на участке существуют постоянные условия, которые располагают к систематической заболеваемости?

О л ь г а. Я только собираю данные. Выводы будут делать другие. Если вы не возражаете, я и впредь буду обращаться к вам за необходимой информацией.

Ф и л я ш и н (без энтузиазма). Конечно, заходите, буду рад…

О л ь г а подходит к р а б о ч и м и задает им вопросы.

О л ь г а. Сколько времени у вас уходит на получение инструмента?

Б а й к о в. Когда Олимпиада в смене, то мало. Минуты три. Очень хороший работник.

Ш у в а л о в. Когда Олимпиада в смене, еще ничего. Но когда Верка, не приведи господи. Очень стервозная баба… Извините, женщина.

А в кабинете отдела кадров в это время идет прием на работу. Л ю д м и л а И в а н о в н а просматривает трудовую книжку П р о х о р о в а.

Входит П е т р о в.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Подождите в коридоре.

П е т р о в. Я подожду здесь.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. А почему вы должны ждать здесь?

П е т р о в. В коридоре нет стульев.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Вы сюда пришли устраиваться на работу или сидеть на стуле?

П е т р о в. Я бы хотел совместить и то и другое.

Л ю д м и л а И в а н о в н а (многозначительно). Ладно… (И снова обращается к Прохорову.) А что это вы, Прохоров, скачете с места на место. Пятое место, между прочим, меняете. У нас коллектив стабильный. Вчера мы двум товарищам значки ветеранов вручали. Двадцать лет в одном цехе проработали.

П р о х о р о в. Чего только не бывает.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Что значит «не бывает»? Это должно быть нормой. Наладчиком пойдете?

П р о х о р о в. Я по специальности хочу.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Подумайте.

П р о х о р о в. Я уже подумал.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Я же вам добра желаю.

П р о х о р о в. А мне не надо чужого добра. Оформляйте фрезеровщиком или давайте книжку обратно.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Ладно… Идите. Оформим.

П р о х о р о в уходит.

(Петрову.) Ну что же, молодой человек, давайте документы, посмотрим, так сказать, на ваш жизненный путь…

В кабинете начальника цеха.

П р о к о п е н к о нажимает на клавишу селектора. И зазвучал его голос, усиленный громкоговорителями.

П р о к о п е н к о. Триста двадцать второй не поступает на сборку. Какие приняты меры?

Г о л о с и з с е л е к т о р а. Все, какие можно. Ремня только не применял. Нет тары. Я им говорю…

П р о к о п е н к о. Меня не интересует, что вы им говорите, я вас предупреждаю в последний раз. Если через пятнадцать минут детали не поступят, подавайте заявление об уходе. Как поняли?

Г о л о с и з с е л е к т о р а. Понял хорошо… Ну, я сейчас тебе козу заделаю!.. Извините, это я не вам…

В кабинете инспектора отдела кадров.

П е т р о в и Л ю д м и л а И в а н о в н а просматривают бумаги.

П е т р о в. Людмила Ивановна, в чем вы видите свою главную задачу?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Помочь человеку найти свое место в жизни.

П е т р о в. Нет. Главная ваша задача — помочь заводу найти наладчиков, потому что завод задыхается без наладчиков, а пока завод в лице гражданина Прохорова лишился именно наладчика.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Он же отказался.

П е т р о в. Он не понял еще, от какого блага отказался. Смотрите. В свое время он окончил техническое училище. Радиомонтажник. А станки с программным управлением — та же электроника, с которой он знаком. За время переквалификации ему будут платить среднюю. Радиомонтажник, возможно, его юношеская мечта, что-то у него не получилось, он переучился на фрезеровщика. А мы его вернули бы к его мечте. Каждый человек хочет вернуться к своей мечте. И еще. Его необходимо направить не в пятый цех, а в подготовительный.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Это почему же? В пятом тоже не хватает.

П е т р о в. А в подготовительном больше половины — женщины. А он не женат. Мужчина в его возрасте должен и, главное, хочет быть женатым.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Я что, и о его женитьбе должна думать?

П е т р о в. Обязательно. Что есть женщина? Женщина есть стабилизирующий фактор. А нам нужны стабильные работники. К тому же давно замечено: женатые мужчины работают лучше, чем неженатые. Отсюда вывод: при приеме на работу особое внимание уделять женатым, а для тех, которые не женаты, надо создать благоприятные условия, чтобы они в конце концов женились.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Ну, не знаю! Наверное, я не гожусь для этой работы.

П е т р о в. Я так не думаю. Во-первых, вы — женщина неглупая.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Ну спасибо…

П е т р о в. А чего вы обижаетесь? Очень много есть глупых женщин. А во-вторых, вы — человек неравнодушный, а это уже много. Некоторое время мы с вами поработаем вместе и должны будем разрешить следующую задачу: судя по сводкам, из подготовительного слишком часто увольняются рабочие.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. К сожалению, это так…

П е т р о в. Так вот, нам и надо выяснить — почему?

Инструментальная.

О л ь г а и О л и м п и а д а.

О л ь г а. Скажите, пожалуйста, производство щитов в этом году увеличилось?

О л и м п и а д а. Увеличилось.

О л ь г а. А почему же это не отражено в заявках на инструмент?

О л и м п и а д а. Заявку не я составляла, а начальник.

О л ь г а. Но у вас должна быть нехватка инструментов, как же вы обходитесь?

О л и м п и а д а. Как все. Выкручиваемся.

О л ь г а. А зачем? Не лучше ли заказать инструмент, чтобы его хватало.

О л и м п и а д а. Вы думаете, все так просто?

О л ь г а. Думаю, что да. А что здесь сложного?

П е т р о в идет мимо участка сборки щитов. С б о р щ и ц ы провожают его взглядами. Как и в первый раз, со своего места встает Т а т ь я н а, на этот раз она подходит к Петрову.

Т а т ь я н а. Извините меня за тот розыгрыш.

П е т р о в. А я тебя заметил еще у проходной. Ты шла с такой рыжей интересной женщиной.

Т а т ь я н а. Это моя мама.

П е т р о в. Теперь я знаю, какой ты будешь через тридцать лет.

Т а т ь я н а. Какой?

П е т р о в. Очень привлекательной.

Т а т ь я н а (смутясь). Спасибо.

П е т р о в. А почему бы нам не встретиться после работы?

Т а т ь я н а. Зачем?

П е т р о в. А ты мне нравишься. На танцах будешь?

Т а т ь я н а. Буду.

П е т р о в. И я буду. Значит, до встречи…

О л ь г а и П р о к о п е н к о.

О л ь г а. Скажите, пожалуйста, как получилось, что в цехе создался дефицит с инструментом?

П р о к о п е н к о. Очень просто. Человек, который должен был составить заявку на инструмент, не сделал этого вовремя, а потом просто переписал с прошлогодней, хотя программа и увеличилась. Сейчас положение выправляется.

О л ь г а. А почему ни заведующий инструментальной, ни, в конце концов, сами инструментальщицы не сигнализировали об этом?

П р о к о п е н к о. Тоже просто. Привыкли. Всегда чего-то не хватает. И люди перестают на это обращать внимание. Вчера жена послала меня купить яйца. Я обошел почти все магазины города. Яиц не было. Позавчера они были. Вы думаете, произошла катастрофа на птицефабрике? Ничего подобного. Какой-нибудь головотяп забыл оформить заявку. Завтра спохватится, послезавтра яйца будут снова. Ничего страшного. Я позвонил в горторг. Я думал, что это будет тысячная жалоба. Ничего подобного. Я был первый. У нас ведь часто так. На нет — и суда нет. Народ в России терпеливый. Мы ведь как мерим: что было, и что есть. А в прошлые годы в общем-то было несладко, трудно жили, сейчас ведь живем хорошо… Кстати, у себя в цехе мы это ломаем. Человек, по вине которого возник дефицит с инструментом, мною наказан и понижен в должности.

В провинции еще сохранился обычай выходить на главную улицу погулять — на других посмотреть и себя показать. Прогуливаются и наши герои. Среди них — П е т р о в и О л ь г а, У в а р о в с Т а т ь я н о й. Петров не удержался и оглянулся на Татьяну.

О л ь г а. Послушай, Петров! Ты начинаешь смотреть на женщин явно озабоченно. Тебе пора жениться.

П е т р о в. На ком?

О л ь г а. На мне, например.

П е т р о в. А любовь?

О л ь г а. Ты ведь всегда говоришь: народ мудр. А народ говорит: стерпится — слюбится.

П е т р о в. Ты же знаешь, я нетерпеливый. А ты что, серьезно?

О л ь г а. Да нет, конечно.

Появляются К о н с т а н т и н о в и П р о к о п е н к о.

(Увидя их.) Вот они-то нам и помогут.

К о н с т а н т и н о в. Добрый вечер.

П р о к о п е н к о. Добрый вечер.

О л ь г а. Добрый. Вы — хозяева, мы — гости. Сможете нас впихнуть в ресторан? Я плачу. Я женщина обеспеченная, только голодная, а буфет в гостинице уже закрыт.

К о н с т а н т и н о в. С этим делом у нас туго. Два ресторана — и все! После шести попасть туда практически невозможно. Строительство ресторанов не поспевает за возросшим благосостоянием. Знаете что, поужинаем у меня?

О л ь г а. Ну, не думаю, что ваша жена обрадуется, увидев у себя в доме такую наглую бабу, как я.

К о н с т а н т и н о в. У меня нет жены.

О л ь г а. Как же это вам удалось?

К о н с т а н т и н о в. Я вдовец. Жена умерла три года назад. Живу с мамой, а еще у меня две дочери, сейчас они в лагере.

О л ь г а. Простите.

К о н с т а н т и н о в. Вот так… А вы?

О л ь г а. У меня все нормально. Была замужем. Два раза. Один раз бросили меня, один раз бросила я. А может, все-таки попытаемся прорваться?

К о н с т а н т и н о в. Давайте попытаемся.

П р о к о п е н к о. Я считаю, что надо прорываться из принципа. Кто не играет, тот ведь и не выигрывает.

У в а р о в провожал Т а т ь я н у.

Т а т ь я н а. Может, зайдешь?

У в а р о в. Неудобно. Поздно уже.

Т а т ь я н а. Ну, как знаешь.

У в а р о в. Значит, до завтра.

Т а т ь я н а. До завтра. (Входит в свою квартиру.)

У в а р о в удаляется.

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а. Ну, что он?

Т а т ь я н а. Ничего.

О л и м п и а д а. Намекает или нет?

Т а т ь я н а. О чем ты?

О л и м п и а д а. Все о том же. Хоть разговоры-то заводит о женитьбе?

Т а т ь я н а. Заводит, заводит.

О л и м п и а д а. Не ешь так много хлеба, растолстеешь. Ну а ты ему что?

Т а т ь я н а. Тоска меня с ним берет.

О л и м п и а д а. А ты знаешь, сколько он зарабатывает?

Т а т ь я н а. Больше начальника цеха.

О л и м п и а д а. Это, между прочим, немаловажно в нашей жизни. А потом, он из Уваровых. Этой династии в Красногородске более трехсот лет.

Т а т ь я н а. Мама, я ведь не принцесса английская, мне муж из династии совсем не обязателен… Мне выть коровой хочется от тоски, когда он рядом.

О л и м п и а д а. Ну и повоешь, невелика беда. А ты думаешь, если муж, так все в комплекте у него должно быть? И веселый, и кучерявый, и с гармошкой, и деньги зарабатывает, и не пьет, и почет и уважение имеет… Такого не бывает. Из комплекта два, от силы три качества могут быть — и то радоваться надо.

Т а т ь я н а. Он и двух не имеет.

О л и м п и а д а. Он пять имеет. Зарабатывает хорошо — раз, не пьет — два, уважение имеет — три, высокий — четыре…

Т а т ь я н а. Не ворует.

О л и м п и а д а. А что, есть еще которые и воруют. Ты мне мозги не заговаривай. Упустишь Федора — вовек не прощу.

В кабинете директора завода.

Б а с о в (в селектор). У селектора Басов. Первый цех?

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Порядок.

Б а с о в. Второй цех?

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Без изменений. В графике.

Б а с о в. Третий цех?

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Все нормально. Правда, со скрипом.

Б а с о в. Ну так смазывайтесь, чтоб не скрипеть. Подготовительный! На завтра задел есть?

Г о л о с С а м с о н о в а. Есть, Иван Степанович! Только вы лучше у Прокопенко спросите, теперь он сам все рассчитывает. Да вы не беспокойтесь, в случае чего он шороху наведет. Теперь у нас все крутятся-вертятся. Он порядок навел.

Ресторан, открытая веранда.

О л ь г а, П е т р о в, К о н с т а н т и н о в и П р о к о п е н к о сидят за столиком. Тут же пожилой, мрачноватый м у ж ч и н а. Собственно, за его столик они и подсели.

Под радиолу танцует молодежь.

К о н с т а н т и н о в. Скажите, а вы сами-то верите, что сможете нам помочь?

О л ь г а. А вы что, не верите? Зачем же тогда нас вызываете, платите деньги, и, замечу, довольно большие.

К о н с т а н т и н о в. За моду, наверное. Сейчас ведь модны всякие исследования, опросы общественного мнения, используем и их методы тоже. (Махнул рукой в сторону.)

П е т р о в. Если вы имеете в виду Запад, то он — там. (Махнул рукой в противоположную сторону.) А вы считаете, что мы можем обойтись без исследований?

К о н с т а н т и н о в. Там, может быть, и не могут обойтись, а у нас зайдите на любое партийное собрание — все мнения сразу узнаете. Вы ведь не случайно начали с чтения протоколов партийных собраний.

П е т р о в. Не случайно.

К о н с т а н т и н о в. В следующем году мы перейдем на выпуск новой продукции. Не все еще, конечно, пока благополучно, но вот отыскали его (кивнул на Прокопенко), бросили, так сказать, на прорыв, на самый ответственный участок. Кстати, присмотритесь к нему — очень перспективный руководитель.

О л ь г а. Если перспективный, я обязательно присмотрюсь. Очень люблю перспективных.

К о н с т а н т и н о в. Завод у нас…

П р о к о п е н к о. …великолепный. Коллектив…

К о н с т а н т и н о в. …сложившийся.

П р о к о п е н к о. Вот только директор. Отстает он уже от времени. Вот если ваш анализ поможет нам это доказать, мы будем рады вашей помощи.

П е т р о в. А вот этого вам обещать не сможем. Будем исходить все-таки из объективных данных. Кстати, именно Басов вызвал нашу бригаду, следовательно, для него главное — интересы дела. А это не так уж и плохо.

П р о к о п е н к о. Интересы дела? Не думаю. Скорее, перестраховка. Он ведь из показушников. Старая школа. Всю жизнь крутился. Подхватывал на лету и шумел больше зачинателей. У него всегда были первые стахановцы, гагановцы… Теперь вот — социологические исследования. Потом отрапортует по начальству и в газетах. Он уже сейчас готовит себе защиту от возможных неприятностей в будущем.

П е т р о в. А что в этом плохого?

П р о к о п е н к о. Как — что?

П е т р о в. Это же естественно — защищать себя. Когда у вас насморк, вы же идете в поликлинику. Мы ведь думаем не только об интересах производства, но и о своих собственных. А если происходит совмещение, то это заслуживает только благодарности и даже денежной премии. Если я не прав — возражайте.

М у ж ч и н а (до того молчавший, встрепенулся). Ну что вы все за дела да за политику.

П е т р о в. Уже скоро начнем говорить о женщинах.

М у ж ч и н а (одобрительно). Ну! Вот у меня такой случай…

О л ь г а. О женщинах мне неинтересно. Константинов, идемте танцевать.

О л ь г а и К о н с т а н т и н о в уходят.

М у ж ч и н а. Ты вот все объясняешь. Так объясни и мне. У меня трехкомнатная квартира. Спальный гарнитур, кухонный. А она от меня ушла к оборванцу. Как это понять?

П е т р о в. Это понять почти невозможно. Но все-таки попробуем разобрать вашу ситуацию. Во-первых, кто она?

М у ж ч и н а. Как — кто?! Баба!

П е т р о в. Вот! Уже что-то проясняется.

П е т р о в идет по цеху и записывает номера неработающих станков. За ним хмуро наблюдают рабочие.

Б а й к о в. Зачем номера, вы лучше фамилии запишите. Я, например, Байков, токарь высшей квалификации. Сижу, лясы точу. А почему?

П е т р о в. И действительно, почему? (Присел рядом с ним.)

Подготовительный цех.

П р о к о п е н к о у селектора. П е т р о в сидит рядом с ним.

П р о к о п е н к о. Шестьсот сорок четвертый перенести на третью линию, тысячу сто двадцатый — на вторую, пятьсот двадцать седьмой поручается лично товарищу Самсонову. Предупреждаю, если через час не дадим шестьсот сорок четвертый на сборку, остановится конвейер. У меня все. Никаких отговорок и оправданий не принимаю. (Отключив селектор, повернулся к Петрову.) Теперь я готов выслушать ваши вопросы.

П е т р о в. Рабочий день в цехе начался в восемь?

П р о к о п е н к о. Разумеется.

П е т р о в. Протокол дефицита поступил к вам в восемь тридцать?

П р о к о п е н к о. Да. Но, надеюсь, вы понимаете, что это не наша вина?

П е т р о в. Разумеется. Но между восемью тридцатью и девятью пятнадцатью еще не работало двадцать два станка. Итак, потеряно двадцать семь часов тридцать минут, из них по вине руководства цеха — шестнадцать часов тридцать минут. Так?

П р о к о п е н к о. Так. Моя вина. Был на директорском совещании. Когда я на месте, я сразу задаю соответствующий ритм.

П е т р о в. А выход ли это?

П р о к о п е н к о. А у меня нет пока другого выхода. Здесь привыкли раскачиваться. Я применил жесткие меры, даже уволил несколько самых отпетых разгильдяев. Ну и что? Они перешли на нефтехимический — сейчас всюду не хватает людей. Мы можем выправить дело в одном месте, но эти же люди завалят дело в другом месте. (По селектору.) Виктор Степанович, когда вы будете переналаживаться? (Петрову.) И еще психология провинции — обижаться. Не понравилось — уйду в другой цех. И его берут: на одной улице выросли, в одну школу ходили. Здесь все поддерживают друг друга. С этим вы еще познакомитесь. Есть у меня начальник участка Самсонов. Человек с принципами. Так он не берет к себе на участок парней, у которых волосы чуть длиннее, чем его полубокс. Он работает только со стариками.

П е т р о в. А что же вы?

П р о к о п е н к о. А что я? У него один из лучших участков. Убери его — в цехе будет еще одной дырой больше, а у меня их и так хватает. Но я все-таки выведу цех из прорыва. Костьми лягу, но выведу.

П е т р о в. Ну, если костьми ложиться, то у нас вместо новых заводов надо сразу кладбище организовывать.

П р о к о п е н к о. А мне не смешно. Для меня это цель и смысл. Я хочу и дальше жить и двигаться вперед. Цех — для меня это не предел. И в этом нет ничего зазорного. И это не карьеризм. Это — желание принести больше пользы, использовать свои возможности. Знаете, мне вчера понравилась ваша мысль, чего тут скрывать: человек думает не только о производстве, но и о себе тоже. Главное, чтобы эти интересы совместились… А для меня сейчас очень важно наладить работу в цехе. Мне впервые доверили такой большой участок работы. Если я выиграю, я пойду дальше, если проиграю — это меня отбросит сразу на несколько лет назад. У нас ведь долго помнят неудачи, а в провинции об этом помнят всю жизнь. И, честно говоря, я очень рассчитываю на вашу помощь…

Кабинет директора завода.

Б а с о в и П е т р о в.

Б а с о в. Ну, каковы ваши первые впечатления?

П е т р о в. Их еще надо систематизировать… Иван Степанович, а с какой целью нас пригласили на завод? Мы всюду слышим: завод прекрасный, коллектив, традиции… Правда, сейчас модно проводить исследования…

Б а с о в. Понятно. С Константиновым говорили?

П е т р о в. И с Константиновым тоже.

Б а с о в. Между прочим, его точку зрения многие разделяют. Вы об этом еще услышите. Главное что? Работать надо! И все придет. Кое-что, конечно, устарело… Я, например. Хорошо бы заменить более молодым. В эпоху научно-технической революции надо быть молодым и спортивным. (Провел рукой по своему довольно большому животу.) А что такое — устарел? Возраст? Так я знаю людей, которым сегодня нет еще тридцати, а они уже устарели.

П е т р о в. В чем?

Б а с о в. Не знаю… По-видимому, потому что слишком современны… Недавно мы выдвинули на должность начальника цеха молодого инженера. Все при нем: эрудиция, деловитость, знание технологии и проблем управления, а дела с каждым днем идут все хуже. Ведь все данные у него есть, и решения его правильные, а дело не идет.

П е т р о в. Попробуем разобраться…

Б а с о в. Ну а если по существу, то на заводе положение только в общем благополучное. У нас старый завод. Мы жили много лет слишком спокойно. Конкуренции никакой. Единственное крупное предприятие — в Красногородске. У нас весь город кормился. А сейчас вошел в строй нефтехимический, и у нас катастрофически увеличилась текучесть!

П е т р о в. Естественно. У людей появилась возможность сравнивать: где хуже, где лучше.

Б а с о в. А я вот и хочу знать, где у них лучше, а у нас хуже. Я ведь не гений, я организатор. Главная задача — не упустить то, что можно использовать для пользы дела… Сейчас много говорят о научно-технической революции. А революция — это прекрасно! Революция выявляет истинную ценность человека. Раньше на то, чтобы доказать, что дурак есть дурак, требовались годы. А если это был осторожный дурак, на это не хватало и жизни. Сегодня ошибка увеличивается сразу десятикратно, сегодня дураки раскрываются быстрее!

П е т р о в. Это же великолепно!..

Б а с о в. Да. Но только на место одного может прийти другой, и снова государству влетает это в копеечку. Раньше было проще. Главным были анкетные данные, лучше, если было рабоче-крестьянское происхождение, потом добавилось образование. Теперь мы давно все советские, независимо от происхождения, и все с образованием. По каким признакам теперь будем оценивать работника?

П е т р о в. По делу, я думаю.

Б а с о в. Да, все вроде идет к тому…

Отдел кадров.

Л ю д м и л а И в а н о в н а и П е т р о в ведут прием.

Перед ними сидит рабочий, В и к т о р С а м о х и н.

П е т р о в. Виктор, вы уже подыскали себе другую работу?

В и к т о р. Да.

П е т р о в. Мне очень жаль, что вы приняли такое решение.

В и к т о р (с вызовом). А мне нет. Мне всю жизнь внушали, что надо быть честным.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Да какая это у тебя-то жизнь!

В и к т о р. Какая ни есть, она моя. Но, оказывается, неважно, как работаешь, важно, какие у тебя отношения с начальством. У кого хорошие, тому — выгодная работа, а нам — самую трудную. В школе нам говорили: приходите на завод, вас тут ждут. Никто никого не ждет. Да и Самсонову не нужны молодые. Им нужны асы, которые дают план. И за это им — почет, премии, награды. А мы ведь еще не все умеем и тянем участок назад. Чего с нами возиться? Может, это и справедливо с их точки зрения. Простите, но это мое твердое решение. Я ухожу.

П е т р о в. А куда? Если не секрет.

В и к т о р. На нефтехимический. Там уже много наших.

П е т р о в. Счастливо. Но мы будем рады, если вы передумаете и вернетесь.

В и к т о р. Я не вернусь. (Уходит.)

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Надо было его еще поагитировать.

П е т р о в. Этого мы упустили.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Да они сами не знают, чего хотят.

П е т р о в. Они, может быть, и не знают, но нам бы знать не помешало…

В конторке цеха.

С а м с о н о в (кричит в телефонную трубку). Да, требую, да, жалуюсь. (Кладет трубку.)

П е т р о в (входя). На что жалуетесь, Петр Самсонович?

С а м с о н о в. Я лично всем доволен.

П е т р о в. Плохо. Для нашего общества более важна здоровая критика, чем безудержный оптимизм.

С а м с о н о в. Это почему же?

П е т р о в. Если человек всем доволен, он сам не двигается вперед и не помогает двигаться обществу. У нас еще много работы, много недостатков, у нас нет причин быть довольными. Вы со мной не согласны?

С а м с о н о в. Еще не знаю.

П е т р о в. Петр Самсонович, я к вам, собственно, за советом. Сегодня подал заявление об увольнении Виктор Самохин. Мне в сводке надо указать причину, а я из его объяснений не все понял.

С а м с о н о в. А чего понимать? Трудностей испугался.

П е т р о в. А вы ему специально трудности устраивали?

С а м с о н о в. Почему — специально?

П е т р о в. Я просмотрел наряды. Зарабатывал он меньше всех. Работу ему давали какую потруднее.

С а м с о н о в. Конечно, я регулирую. У меня есть рабочие многодетные. Ветераны. Им надо дать заработать. На них и план держится. Надо — они и после работы останутся, чтобы завод выручить, а Самохина никаким рублем не заманишь лишние два часа поработать. Для него, видите ли, личное свободное время дороже денег. Никакого патриотизма, никакого уважения к традициям и нуждам завода.

Входит Ч е р н о в. Он в хорошо сшитом комбинезоне и в берете, из-под которого виднеются длинные волосы. Достает журнал, делает в нем какие-то пометки.

Ты чего?

Ч е р н о в. Мы останавливаем прессы третьей линии.

С а м с о н о в. Ты что! Да начальник никогда согласия не даст. План и так заваливаем.

Ч е р н о в. На этих прессах работать опасно. Инженера по технике безопасности я предупредил. До свидания. (Уходит.)

С а м с о н о в. Вот так. Все знают, обо всем могут судить. Вы обратили внимание на его волосы?

П е т р о в. Очередное колебание моды.

С а м с о н о в. Какое тут колебание! Все перепуталось. Раньте такого волосатого встретишь на улице, и ясно: фарцовщик, стиляга. А сейчас требуется осторожность. Я одного такого приложил на улице, а он следователем из милиции оказался! Вы думаете, почему я так спокойно с ним разговаривал? Не оборвал ни разу. Никаких нотаций. А ведь я мог и просто приказать.

П е т р о в. Я думаю, вы с ним хорошо разговаривали.

С а м с о н о в. Правильно! Хорошо! А вы знаете, что он член парткома завода и депутат горсовета? Как это понимать? Член парткома — и волосья, из-за которых даже шеи не видно. Куда же мы идем? И это не только ослабление этики и элементарного порядочного поведения, здесь мы уступаем идеологически.

П е т р о в. А как вы относитесь к лысым?

С а м с о н о в. Как — к лысым?

П е т р о в. Ну, у которых совсем нет волос на голове. Это же тоже ненормально. У всех есть, а у них нет. Может быть, запретить им в таком виде появляться в обществе?

С а м с о н о в. Иронизируете?

П е т р о в. Почему же? Я вполне серьезно. И готов обсудить этот вопрос…

П е т р о в и Б о р и с Ч е р н о в у пресса, который Борис ремонтирует.

Ч е р н о в. Все верно. А что с ним сделаешь? У него лучший участок в цехе. А про молодежь и что она наше будущее — все это лирика. Он сегодняшним днем живет. Он план делает.

П е т р о в. Ну хорошо. Ты вот студент третьего курса. Почти инженер. Будущий, так сказать, командир производства. Возникает такая ситуация. Самсонов уходит на пенсию. Тебя ставят начальником участка. Ты видишь, что молодых зажимают. Что ты предпринимаешь?

Ч е р н о в. Ну, во-первых… Я бы платил, конечно, за индивидуальную выработку, но премии давал, если бы план выполнил не только участок, но каждый рабочий. Тогда бы и мастера, да и сами рабочие зашевелились бы, сразу стали бы заинтересованными, чтобы все получали выгодную работу. Во-вторых…

П е т р о в. Не надо — во-вторых. Что, это разве трудно? Ты этого не можешь добиться?

Ч е р н о в. Могу… Но…

Но П е т р о в уже стремительно зашагал из цеха.

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а наблюдает за д о ч е р ь ю, которая собирается на танцы. Примерила одно платье, поколебалась, решила надеть другое.

О л и м п и а д а. А тебе он нравится?

Т а т ь я н а. Не знаю еще. Малость странный он.

О л и м п и а д а. Это не он, а ты должна быть для него странной. Если хочешь знать, мужик скроен очень примитивно, он всех женщин разделяет на два разряда — которые сразу и которые не сразу. А ты ему выдаешь третий вариант — непонятный. Его надо удивлять. И поддерживать к себе интерес. А то он начнет сравнивать. Ага, ты, скажем, похожа на Лариску, а это уже неинтересно. Ты должна быть ни на кого не похожа. Чтобы он помучался, разгадывая твой кроссворд.

Т а т ь я н а. А если он в меня влюбился и я в него влюбилась? Зачем тогда эти игры?

О л и м п и а д а. Ну, если любовь, то это счастье большое…

Т а т ь я н а. Может, лучше и подождать этого счастья?

О л и м п и а д а. Так можно всю жизнь прождать. Ничто, милочка, само не приходит. Иногда приходится свое счастье и за шиворот брать.

Т а т ь я н а. Я тебя, мать, чего-то не пойму. Кого будем за шиворот брать — Федора или этого психа?

О л и м п и а д а. Пока держи в напряжении обоих. В нашей женской доле никогда нельзя знать, где найдешь, где потеряешь. Танька, да у нас ведь интересная жизнь начинается. Но было ни одного, а теперь два кавалера, есть из чего выбирать.

В гостинице.

Собирается на танцы и П е т р о в. Тут же О л ь г а.

О л ь г а. Я тебя видела в галстуке только один раз. Сегодня — во второй. Что случилось?

П е т р о в. Иду на танцы.

О л ь г а. Я бы, пожалуй, тоже не отказалась от этого мероприятия. Лет десять на танцах не была.

П е т р о в. Пойдем. Только сегодня я не смогу уделить тебе должного внимания. У меня свидание.

О л ь г а. Ну тогда я лучше останусь.

П е т р о в. Извини, но лучше оставайся.

На летней танцплощадке.

Оркестр все убыстряет темп, и т а н ц у ю щ и е уже понеслись вскачь. Современная мода завоевала и Красногородск: здесь и традиционные костюмы с обязательными галстуками, и яркие рубашки с джинсами, и длинные юбки «бананы», и уже консервативно-привычные «мини».

П е т р о в танцует с Т а т ь я н о й, что-то ей говорит, Татьяна смеется. Затем она танцует с У в а р о в ы м, а Петров стоит в стороне.

Петров в одиночестве возвращается с танцев, за ним медленно двигается группка п а р н е й во главе с Уваровым. Петров остановился, остановились и парни.

К Петрову подходит Б о р и с Ч е р н о в.

Ч е р н о в. Михаил Петрович, вас, кажется, бить собираются.

П е т р о в. Кажется, да.

Ч е р н о в. Я вас провожу.

И они пошли вместе, а за ними двинулись парни.

Михаил Петрович, мы тут толковали с ребятами. Нехорошо получается. Вы исследуете, а мы вроде подопытных кроликов. Ничего не знаем. Может, рассказали бы, что и зачем? Я говорил в парткоме. Там такое мероприятие поддерживают.

П е т р о в. Давай. Расскажу.

Ч е р н о в. Тогда после работы в красном уголке.

П е т р о в. В уголке жарко. Давайте у речки. Наберем пива.

Ч е р н о в. А это будет считаться мероприятием?

П е т р о в. Конечно. Суть ведь останется. А если к пиву вяленой рыбки и соленых сухариков, очень даже совместится приятное с полезным.

Ч е р н о в (неуверенно). Давайте попробуем…

П е т р о в (оглядываясь). По-видимому, начнут на пустыре, у сквера. С одной стороны — стена, с другой — пруд.

Ч е р н о в. Конечно, это нехорошо. Но нам надо начинать первыми. Иначе накостыляют. А так у нас будет хоть внезапность.

П е т р о в. Пожалуй, драться придется. Но только я и он, один на один. Так будет справедливо.

Приближается У в а р о в.

Ч е р н о в (глядя на него). Опасно. Он вас потяжелее килограммов на двадцать. Если зацепит — рассыпетесь.

П е т р о в. Ну, это еще надо зацепить. (Уварову.) Федор! Ты меня, наверное, очень боишься, если собрал столько помощников. Давай один на один.

Уваров выходит вперед, расстегнул ворот рубашки, отпустил галстук. Петров снял пиджак, и они пошли навстречу друг другу.

Отдел кадров.

П е т р о в и Л ю д м и л а И в а н о в н а ведут прием. Под глазом у Петрова налеплен пластырь.

П е т р о в. Начнем, что ли?

Л ю д м и л а И в а н о в н а (распахивая дверь). Пожалуйста.

Входит У в а р о в.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Федор, а тебе чего у нас надо?

Уваров молчит.

П е т р о в. Людмила Ивановна, нам с Федором наедине поговорить надо.

Л ю д м и л а И в а н о в н а уходит.

У в а р о в. Что будем делать дальше?

П е т р о в. Ничего. Вчера было пятеро на двоих. Завтра будет десять на десять… Послезавтра город разделится пополам. Потом все это перекинется на область, потом мы будем драться в масштабах Российской Федерации, потом…

У в а р о в. Я серьезно. Государства договариваются, неужели мы не можем договориться?

П е т р о в. Государства могут, а мы — нет. Федор, только она сама может решить.

У в а р о в. Решать буду я… Не прощаюсь.

П е т р о в. Я тоже…

П е т р о в и Т а т ь я н а в кинотеатре. На них поглядывают.

Т а т ь я н а. Ну, уже пошло… Теперь разговоров не оберешься.

П е т р о в. Каких разговоров?

Т а т ь я н а. Что Таньку Елкину приезжий подцепил.

П е т р о в. А может, она — приезжего? Тань, а ты на танцах плохо поступила.

Т а т ь я н а. А я никак не поступила. Я просто ушла.

П е т р о в. Не так просто. Ты ведь как рассчитала: с Уваровым пойдешь — я могу обидеться, со мною — Уваров тарарам устроит. Лучше сбегу одна пораньше. А сколько ни бегай, выбор придется сделать. Ты ведь знала, что меня бить будут?

Т а т ь я н а. Точно не знала, но предполагала.

П е т р о в. А в беде бросать нехорошо… Знаешь, человек, который думает только о себе, счастливым не бывает!

Т а т ь я н а. Если хочешь знать, я специально ушла. Если бы ты сбежал, когда тебя били, я бы с тобой и разговаривать не стала. Какой это мужик, если он трус.

П е т р о в. Понятно… Значит, это была заранее запланированная акция. А что ты теперь планируешь?

Т а т ь я н а. Ничего не планирую. Будь как будет…

П е т р о в. А если меня снова бить будут?

Т а т ь я н а. Рядом с тобой встану, конечно… Если ударить не смогу, царапаться буду… Не провожай меня.

П е т р о в. Почему?

Т а т ь я н а. Я не хочу, чтобы нас увидела мама… У нее на меня другие планы…

Отдел кадров.

П е т р о в и Л ю д м и л а И в а н о в н а беседуют с работницей П о т а п о в о й.

П о т а п о в а. Стал он ездить, а потом сделал мне предложение. Продала я, значит, дом в деревне, перебралась из колхоза в город. Квартира у него от завода хорошая. Надо, значит, устраиваться. Куда? Он говорит — на наш завод. Будем вместе. Мне понравилось в цеху. Освоила пресс. И заработок хороший. А тут начали меня бросать по разным станкам. Хоть и разницы особой нет, а все надо приноравливаться. Устаю, значит, нервничаю. Прихожу домой совсем замотанная. И хозяйство домашнее начала запускать, да и не женщина я к вечеру для мужа от такой усталости. Дерганая стала. Нет, думаю, надо кончать. Кончать надо… Насмотрелась я уж на такие семьи. Он на нее: «Ты того-то не сделала…» А она на него: «А ты — этого…» А оба работают. И некому успокоить. Глядишь — развод. Молодые еще могут снова семью создать, а мне рисковать нельзя. Я и так вдовою двадцать лет ходила. Так что надо мне уходить с завода.

П е т р о в. Не надо уходить. Вы будете работать только на одном прессе. Не будут вас перебрасывать с места на место.

П о т а п о в а. Меня не будут, другую заместо меня будут — на чужом несчастье своего счастья не наживешь.

П е т р о в. Сегодня, пожалуйста, работайте, а к концу смены мы ваш вопрос решим.

П о т а п о в а. Ты у нас человек новый… У нас быстро ничего не решается… (Уходит.)

П е т р о в. Этот вопрос надо срочно решать с Прокопенко.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Михаил Петрович, я к Прокопенко не пойду. Он со мной разговаривать не станет.

Кабинет начальника цеха.

П е т р о в и П р о к о п е н к о.

П е т р о в. Поймите, она всю жизнь работала в колхозе. Привыкла к простым и примитивным операциям. Перестраиваться ей трудно.

П р о к о п е н к о. А надо перестраиваться. Интересы производства требуют взаимозаменяемости. И это не так уж и сложно.

П е т р о в. Не сложно в двадцать лет и даже интересно, но не в сорок пять.

П р о к о п е н к о. У меня нет другого выхода.

П е т р о в. Сколько в цехе не хватает рабочих на сегодня?

П р о к о п е н к о. Двадцать шесть человек. А что?

П е т р о в. А теперь будет не хватать двадцать семь. Чего вы добились?

В парткоме.

П е т р о в и К о н с т а н т и н о в.

П е т р о в. Ну а я не знаю, как ему доказывать.

К о н с т а н т и н о в (нажав на кнопку селектора). Передайте Прокопенко, чтобы он срочно зашел в партком.

П е т р о в. Мне, пожалуй, лучше уйти. При мне он не изменит своего решения. Чисто психологически его можно понять.

К о н с т а н т и н о в. Не надо уходить.

Входит П р о к о п е н к о, увидя Петрова, усмехнулся.

Догадался, о чем пойдет речь? Так вот, с завтрашнего дня ты ее не будешь перебрасывать с места на место. Причины, по которым это надо сделать, тебе объяснил психолог, а я с его доводами согласен.

П р о к о п е н к о. А я не согласен.

К о н с т а н т и н о в. Что же будем делать?

П р о к о п е н к о. А это смотря что тебя интересует. Дело или благотворительность?

К о н с т а н т и н о в. Заботу о человеке ты называешь благотворительностью?

П р о к о п е н к о. А это уже демагогия! Ты отлично знаешь, в каком состоянии находится цех. Если он не будет работать, как хорошо отлаженный механизм, это скажется на всей работе завода.

К о н с т а н т и н о в. Уже сказывается.

П р о к о п е н к о. Вот именно. А я за это отвечаю в первую очередь и поэтому прошу мне не мешать. А все эти исследования только будоражат и отвлекают людей. Сейчас они не работают, а ждут. Вот приехал барин — барин разберется. Мол, скоро все пойдет по-другому. А по-другому ничего не пойдет, если они сами не будут работать по-другому.

К о н с т а н т и н о в. Ну, это мы еще обсудим, а пока меня интересует конкретная работница.

П р о к о п е н к о. Мои действия она может обжаловать в завкоме. Я придерживаюсь прежней точки зрения.

К о н с т а н т и н о в. Ладно, тогда я завтра по этому поводу соберу партком.

П р о к о п е н к о. Я думаю, только по этому поводу собирать партком не стоит… Она будет работать на одном месте… Но повод для заседания парткома, по-видимому, найдется, и в очень скором времени. Ко мне есть еще вопросы?

К о н с т а н т и н о в. Нет вопросов.

П р о к о п е н к о уходит.

П е т р о в. И вся психология.

К о н с т а н т и н о в. А иногда без психологии результативнее. Вот когда поумнеет, тогда и будем воздействовать психологией…

П е т р о в. Ну, это тоже психология, и, к сожалению, довольно распространенная в наше время. Главное — добиться, неважно как… В данном случае и ты и Прокопенко действовали одними и теми же методами. Не очень-то вы отличаетесь друг от друга.

К о н с т а н т и н о в. А почему я от него должен отличаться? Я такой же, как и он. Еще год назад я был таким же начальником цеха. Ты что думаешь, я родился секретарем парткома? Но я бы хотел, чтобы ты понял тоже: ему трудно сейчас, ему труднее, чем нам, его надо поддерживать, и мы его будем поддерживать и помогать независимо даже от тех выводов, к каким вы придете.

П е т р о в. Тогда зачем же мы огород городим, если вам и так все ясно?

К о н с т а н т и н о в. Не цепляйся к словам. Если бы ты знал, какой начальник до него был! На оперативках засыпал.

П е т р о в. Ну тогда ты мне ответь на следующий вопрос. До Прокопенко был плохой начальник цеха, вы его заменили, а теперь вдруг выясняется, что при нем работа была намного лучше, чем при Прокопенко. И это действительно так, мы подняли всю документацию.

К о н с т а н т и н о в. К сожалению, это так…

П е т р о в. Но почему же — к сожалению… Прежний был ленивый, необязательный, плохой инженер и к тому же засыпал на оперативках, а дела шли очень даже неплохо. Прокопенко энергичный, знающий, не боящийся брать на себя ответственность, а работа заваливается. Логично?

К о н с т а н т и н о в. Да, логично. Трудности роста это называется.

П е т р о в. Ну, это еще называется: кто ничего не делает, тот не ошибается. Попробовал бы сам…

К о н с т а н т и н о в. Ну а твои выводы?

П е т р о в. Пока никаких… пока только вопросы…

В инструментальной.

О л ь г а беседует с О л и м п и а д о й.

О л ь г а. А почему вы раскладываете инструменты не так, как указано в инструкции?

О л и м п и а д а. А вы всегда поступаете по инструкции?

О л ь г а. И все-таки…

О л и м п и а д а. Так мне удобнее… Рабочие ведь на меня не жалуются?

Входит П е т р о в.

П е т р о в. Здравствуйте, Олимпиада Васильевна.

О л и м п и а д а. Здравствуйте, Михаил Петрович.

П е т р о в. Олимпиада Васильевна, а почему бы вам не пригласить меня в гости?

О л и м п и а д а. Как — в гости?

П е т р о в. Если вы против, то, конечно, не надо…

О л и м п и а д а. Ну почему же… Я не против.

П е т р о в. Тогда в воскресенье. Часика в три.

О л и м п и а д а. Ну пожалуйста…

П е т р о в. А какой ваш адрес?

О л и м п и а д а. Вторая Нагорная, восемь.

П е т р о в. Значит, до воскресенья. Ольга Петровна, я вас жду. (Уходит.)

Обе женщины молча смотрят ему вслед.

В парткоме.

К о н с т а н т и н о в один. Входит Ф е д о р У в а р о в.

К о н с т а н т и н о в. Садись, Федор! Что случилось?

У в а р о в. Вы знаете, что на заводе работают эти проверяющие? Петров и эта, с ногами…

К о н с т а н т и н о в. Ну, все женщины с ногами.

У в а р о в. Вы знаете, что у меня дружба с Татьяной Елкиной?

К о н с т а н т и н о в. Татьяну знаю. Хорошая девушка.

У в а р о в. Так вот. Петров пудрит ей мозги.

К о н с т а н т и н о в. А при чем здесь партком?

У в а р о в. Очень даже при чем. Я с вами откровенно говорю. Его предупредили. Он не понял. Тогда его отлупили.

К о н с т а н т и н о в. Ну а он что?

У в а р о в. Дерется и говорит, что будет драться до конца.

К о н с т а н т и н о в. Ну и правильно. Если бьют, надо отвечать.

У в а р о в. Вообще-то правильно. Я его и дальше собирался лупить. Но загвоздка вот в чем. Я узнавал. Он партийный, я тоже. Два коммуниста дерутся из-за женщины. А какую позицию в этом вопросе займет партком?

К о н с т а н т и н о в. Думаю, для начала получите по выговору.

У в а р о в. Тоже правильно… Но, может, меры какие принять?

К о н с т а н т и н о в. Какие?

У в а р о в. Смотрите, что получается. Я свое дело делаю, даю государству электроаппараты. Кто-то людей лечит, кто-то порядок охраняет. Если утечка газа получается, я же в магистраль не лезу, там специалист нужен, газовщик, а у меня сейчас тоже катастрофа. Этим делом тоже кто-то должен заняться, кто понимает…

К о н с т а н т и н о в. Чего ты от меня хочешь?

У в а р о в. Ничего. Посоветоваться пришел.

К о н с т а н т и н о в. Ничем я тебе, Федор, помочь не могу… Любовь — дело такое, что совета лучше всего у себя спрашивать. Да и нет у меня в парткоме специалистов по этому вопросу. Есть технологи, литейщики, экономисты, фрезеровщики… Мне бы самому кто дал совет, и нравится мне одна женщина, а с какого бока подступиться…

У в а р о в. А может, мне все-таки написать заявление?

К о н с т а н т и н о в. Это кто же тебя надоумил?

У в а р о в. Да никто. Я недавно кинофильм смотрел. Примерно такой же случай показывали. Только там жена в партком написала.

К о н с т а н т и н о в. И что же написала? Мой муж — подлец, верните моего мужа?

У в а р о в (улыбнулся). Да вроде этого… Ладно, попробую сам решить.

К о н с т а н т и н о в. Давай! Только помни: инициатива, конечно, на нашей стороне, но в общем-то мы ничего сами решить не можем, решают они, женщины.

О л ь г а и П е т р о в обсуждают результаты исследований.

П е т р о в. Мне непонятно вот что. Начинал Прокопенко в общем-то хорошо, а потом пошел спад. Почему? Где тут собака зарыта? Посмотри, что в цехе происходило с мая по август? В эти месяцы и начался завал.

О л ь г а. Повлиял отпускной период. Не хватало сорока рабочих. Были перебои со снабжением. Перевели его заместителя Кашкина в другой цех. Нет, это было в апреле.

П е т р о в. Стоп. Кашкин! Другие перемещения в руководстве цеха были?

О л ь г а. Нет.

П е т р о в. Кашкин, Кашкин! Знаю я его, толстяк такой, со сборки. Значит, в апреле? Какое-то время могло катиться по инерции. Обязательно выяснить: почему ушел. Не сработались? А может быть, именно он тянул на себе цех? Впрочем, я займусь этой ситуацией сам. Включи его фамилию в анкету. Что о нем думают рабочие и мастера… А что у тебя с инструментальной? Что-нибудь не ясно?

О л ь г а. В общем-то ясно. В этом полугодии они увеличили выпуск аппаратов. А заявку на инструмент переписали с прошлогодней. Естественно, возник дефицит с инструментом.

П е т р о в. Чья накладка?

О л ь г а. Все следы ведут к нашему знакомому Прокопенко. Он все делает сам. Полная централизация руководства. И, естественно, многое упускает. Упустил и с инструментом. А инструментальщица Елкина Олимпиада запутала еще больше. Одним может дать, другим — отказать, а раскладывает его так, что, кроме нее, никто не может разобраться. В ее смене все нормально, полный порядок, но, когда работает другая инструментальщица, весь цех в напряжении. И что самое непонятное — выгоды она с этого никакой не имеет. Инструмент ведь не продашь, как дефицитный импортный костюмчик. Но тем не менее дезорганизовала всю работу. Она просто сознательная вредительница.

П е т р о в. Очень интересно.

О л ь г а. Первый такой случай в моей практике. Может, ты сам подключишься к объяснению этого явления, если, конечно, тебе не помешает составить объективное мнение личное знакомство с этой семьей…

П е т р о в. Не помешает, не помешает. Только поможет…

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а и Т а т ь я н а в ожидании визита Петрова.

Т а т ь я н а. Ты зачем его пригласила?

О л и м п и а д а. Сама не знаю, как получилось. Бедовый мужик! Раньше такие часто попадались. Раз-два — и окрутит. Ох и любила я таких. Давно, правда, это уже было… Но тебе он нравится, а?

Т а т ь я н а. Вначале просто интересно было… а теперь он мне по ночам снится.

О л и м п и а д а. Как — снится?

Т а т ь я н а. Что мы вместе. И что целует меня. И мне так хорошо.

О л и м п и а д а. Тогда точно влюбилась. Ой, милочка, боюсь, ничего из этого не выйдет… Раз он в этой комиссии, значит, из партработников. А у них за аморалку строго. Если женат, жену бросить не разрешат.

Т а т ь я н а. А Никишев из горкома ушел от жены.

О л и м п и а д а. Ну и что? Вмиг освободили от работы.

Т а т ь я н а. Тоже мне несчастье! Не под машину же попал. Работы, мать, всем до конца жизни хватит.

О л и м п и а д а. Ладно! Заварили кашу, сами и расхлебывать будем. Давай в магазин, возьми водки и красненького.

Т а т ь я н а. Может, он спиртного принесет?

О л и м п и а д а. Он интеллигент! А интеллигенты приходят с цветами.

Стук в дверь.

Пожалуйста!

Входит П е т р о в.

П е т р о в. Добрый день. (Достает из портфеля две бутылки — вино и водку.)

Татьяна, взглянув на мать, рассмеялась. Петров достает из портфеля букетик цветов. Теперь торжествует Олимпиада.

О л и м п и а д а. Садитесь, пожалуйста.

Петров садится. Татьяна и Олимпиада расположились напротив него.

Какое впечатление на вас произвел наш город?

П е т р о в. Хорошее.

Больше он ничего не говорит, и пауза затягивается. Олимпиада подыскивает второй вопрос, но никак не может его найти… и тут ее выручает гость.

Знаете что? У вас, наверное, есть обед? Я бы с удовольствием съел супчику.

О л и м п и а д а (обрадованно). Ну, за этим дело не станет. Татьяна, накрывай на стол!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

О л и м п и а д а подливает П е т р о в у водки. Т а т ь я н а с улыбкой наблюдает за ними.

П е т р о в. Стоп! Я свою норму уже взял.

О л и м п и а д а. Это хорошо, когда мужчина знает свою норму. А про вас разные слухи по заводу ходят. Будто вы посмотрите на человека и можете все про его жизнь рассказать.

П е т р о в. Могу.

О л и м п и а д а. А вот интересно, как вы про Бодренкову со сборки все узнали. Если это не тайна, конечно.

П е т р о в. Не тайна. Я по ее часам все узнал.

О л и м п и а д а. Как — по часам?

П е т р о в. Обыкновенно. У Бодренковой — часы «Звезда». Выпускали их сразу после войны. Уже много лет прошло, как их сняли с производства. А у нее сохранились. Значит, берегла, мало пользовалась.

О л и м п и а д а. Не понимаю.

П е т р о в. А чего тут понимать-то? У нее явно был перерыв в работе. Может быть, дети росли, может, муж хорошо зарабатывал. Если бы работала все время, обязательно сменила бы часы. Все женщины следят за модой. Вот у вас «Заря» последнего выпуска. А то, что работает недавно, тоже видно сразу — мельтешила, суетилась, работала неритмично. Да и руки ее к другой работе привыкли. Кожа обветрена, в трещинах: с землей на огороде много лет работала.

О л и м п и а д а. И все так просто?

П е т р о в. Все очень просто.

О л и м п и а д а (осторожно). Вы кроме этой профессии еще что-нибудь умеете?

П е т р о в. Умею. До армии я слесарем работал, в армии — шофером, а когда в университете учился, и дворником был, и почтальоном, и санитаром в психбольнице.

О л и м п и а д а. Значит, в случае чего семью сможете обеспечить?

П е т р о в. Обеспечу…

После обеда они пьют кофе и рассматривают альбом с семейными фотографиями.

О л и м п и а д а. Это Танин отец. Погиб на фронте.

П е т р о в. Тань, а тебе, оказывается, больше тридцати?

О л и м п и а д а. Это почему же? Ей двадцать пять.

П е т р о в. Но война закончилась больше тридцати лет назад.

О л и м п и а д а. А, он погиб при выполнении боевого задания. Ну, это тоже как фронт. Он был военным моряком. Искал мины на Черном море. Это тралением называется. Подорвался, и осталась одна фотография.

П е т р о в. Я думаю, эту фотографию следует увеличить. Сделать хороший портрет. Я это могу.

О л и м п и а д а. Если сделаете, я буду очень благодарна. Это ведь единственная память о нем. Были еще письма, но сгорели. У нас на старой квартире пожар был…

В цехе.

П е т р о в и работница В и ш н я к о в а.

П е т р о в. А почему вы так считаете?

В и ш н я к о в а. А у нас все так считают. Знаете, как у нас между собой нового начальника называют?

П е т р о в. А меня как называют?

В и ш н я к о в а. Псих ненормальный… Вы не подумайте чего, мы это по-доброму.

П е т р о в. А начальника как?

В и ш н я к о в а. Механизм.

П е т р о в. Почему?

В и ш н я к о в а. А он всегда говорит: цех должен работать как механизм. Вот все и крутимся-вертимся. При Кашкине было по-другому.

П е т р о в. Кашкин начальником цеха не был.

В и ш н я к о в а. Все равно он все подпирал. У нас ведь как: если начальник глуповатый, ему заместителя поумнее подбирают.

П е т р о в. А в чем при Кашкине было по-другому?

В и ш н я к о в а. Работа в удовольствие была, а этот только командует. Ты мне скажи, чего мужики так любят командовать? Все чтобы по-военному. Даже в газетах все — штурм, битва, схватка, широким фронтом… Чего смеешься-то? Я правду говорю. Война давно кончилась. Если бы вы работали одни, без баб — ну и командовали бы друг другом, а чего нами командовать? С нами надо разговаривать ласково. Кашкин, бывало, зайдет на участок к нашему мастеру, улыбнется так во весь рот и скажет: «Серафима, и чего это ты с утра такая красивая!» Так Серафима весь день как на крыльях летает. А этот только: «номенклатура изделий, протокол дефицита, я сделаю выводы…».

В конторке начальника участка. К а ш к и н и П е т р о в.

К а ш к и н (по телефону). Ну что, милый, ты сам все знаешь, зачем тебе указания? Третью бригаду только не выпускай из-под контроля, там много новичков. Все. Спасибо. (Кладет трубку.) Так на чем мы остановились? Да. Прокопенко. Думаю, что месяца через два его снимут.

П е т р о в. Почему вы так считаете?

К а ш к и н. Сейчас подготовительный дает номенклатуру изделий в две тысячи единиц. С переходом на новые аппараты будет давать до трех тысяч. И он уже не в состоянии будет контролировать. Он не справится с нагрузкой.

П е т р о в. А кто, по-вашему, мог бы справиться?

К а ш к и н. Никто. Человеку это не под силу. Несколько лет назад, когда цех был маленьким, Прокопенко был бы идеальным руководителем. Он все помнил бы, держал бы в своих руках, все контролировал. Концентрация власти необходима, но до определенных пределов. Руководитель может принять десять обоснованных решений в час, но двести решений за это время — никто не может. Для пользы дела здесь надо делиться ответственностью.

П е т р о в. А если люди не хотят брать ответственность? Без ответственности проще и легче жить.

К а ш к и н. А это смотря какая ответственность. Отвечать, не имея возможности изменять, — одно, а отвечать за свои решения — это, кроме всего прочего, еще и интересно, это еще и удовольствие. Сделал и видишь — получилось, а если не получилось, так знаешь почему.

П е т р о в. Именно поэтому вы и ушли из цеха?

К а ш к и н. Да. С Прокопенко неинтересно работать.

П е т р о в. А если бы вас поставили начальником подготовительного, вы смогли бы вытянуть цех из прорыва?

К а ш к и н. А меня не поставят начальником.

П е т р о в. Почему?

К а ш к и н. На мне клеймо заместителя. На каждом человеке есть какое-нибудь клеймо. Этот — весельчак, этот — дамский угодник, а я — заместитель. Я всегда был хорошим заместителем. К этому уже привыкли.

П е т р о в. А может быть, вы сами к этому привыкли?

К а ш к и н. Может быть…

В кабинете начальника участка. П р о к о п е н к о отдает распоряжения.

П р о к о п е н к о (по селектору). Шестую и седьмую линии перевести на шестьсот двадцать четвертый. Как меня поняли?

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Понять — поняли. Переналаживаться опять надо.

П р о к о п е н к о. Значит, надо.

Г о л о с п о с е л е к т о р у. А нельзя с запасом, что ли? У меня рабочие матерятся уже.

П р о к о п е н к о. Это указывает только на низкий уровень воспитательной работы на вашем участке. У меня все.

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Господи, когда эта свистопляска кончится? На повышение его выдвинули бы, что ли…

Прокопенко отключил селектор. Входит С а м с о н о в, положил на стол анкеты.

П р о к о п е н к о. У меня уже есть.

С а м с о н о в. Между прочим, в них есть вопросы, касающиеся и нас с вами, и даже фамилии наши указаны. Не знаете, им дано такое указание или это их самодеятельность?

П р о к о п е н к о. Я думаю, это не имеет принципиального значения.

С а м с о н о в. Не понимаю. Если они чего хотят узнать, в отделе кадров все известно. Что бы все это значило?

П р о к о п е н к о. Ничего не значит. Новые веяния. Я читал, что на других заводах вот так же проводят анкетирование и мастеров не назначают, а выбирают сами рабочие. И пишут, что работа улучшается.

С а м с о н о в. Ну, не знаю. Так далеко можно зайти. Вначале мастеров будут выбирать каких хочется, а там и до руководящих органов дойдут.

В гостинице.

О л ь г а у себя в номере. Стук в дверь.

О л ь г а. Вваливайся.

Входит, не очень уверенно ступая, П е т р о в, ставит на стол две бутылки пива, выложил из портфеля вяленую рыбину.

П е т р о в. От рабочего класса!

О л ь г а. И где же состоялось это мероприятие?

П е т р о в. На берегу речки. Взяли пивка. Потом песни пели.

О л ь г а. И только-то?

П е т р о в. Ну почему же? Поговорили. Я рассказал, чем мы занимаемся, они высказали свое мнение, почему цех план заваливает. Кое в чем мы сошлись…

О л ь г а. А чего это ты занялся благотворительной деятельностью, а? Кому это надо?

П е т р о в. Это надо мне. С того дня, как я приехал сюда…

О л ь г а. Мы приехали.

П е т р о в. Не перебивай. С того дня, как я приехал сюда, я радуюсь, потому что я приехал к своим.

О л ь г а. А до этого ты жил среди чужих?

П е т р о в. Не перебивай! Да, я приехал к своим. Потому что я такой же, как и они, и мне это приятно. Потому что я вырос в таком же городишке и начал работать на таком же заводе слесарем.

О л ь г а. Я никогда не думала, что ты провинциал.

П е т р о в. Да, я провинциал. Девяносто процентов людей в России живет в провинции.

О л ь г а. Понятно. Тебя потянуло домой. И ты мечтаешь о своем домике, о том, как ты в сатиновых шароварах выйдешь на свой огород и будешь окучивать свои огурцы.

П е т р о в. Ты дура! Ты даже не знаешь, что окучивают картошку, а не огурцы. А свой дом — это прекрасно, и огород — прекрасно, и сад! И если люди этого стесняются, они становятся беднее, потому что человек был и всегда будет связан с землей. Можешь смеяться, но я здесь живу по-настоящему.

О л ь г а. Еще как! Тебя здесь уже все знают!

П е т р о в. Да! И я знаю всех. И это приятно — знать друг друга. И это высшая радость людей — общаться друг с другом. Общаться, а не функционировать. Когда я работал на своем заводе, у нас тоже не все получалось, но я тогда ничем не мог помочь. А сейчас я могу. И должен это сделать, потому что, если я этого не сделаю, я буду…

О л ь г а. Сукиным сыном…

П е т р о в. Правильно. Кое-что ты все-таки понимаешь.

О л ь г а. Я-то понимаю. А ты, кажется, нет. Наше дело — провести исследования, сделать выводы и выработать рекомендации. Зачем ты влезаешь во все дыры?

П е т р о в. Рекомендации — это прекрасно! Но ты не хуже меня знаешь, что мир уже имеет рекомендации на все случаи жизни: и как руководить, и как подчиняться, и как делать табуретки. Но любая рекомендация — это только рекомендация, которую можно принять или не принять. Главное все-таки — сделать. И если я помог конкретной работнице — это конкретно, это останется.

О л ь г а. А может быть, ты ошибся в выборе профессии? Может быть, тебе надо было стать плотником? Тогда бы сам делал табуретки. Это очень конкретно. Сам сделал — сам сидишь…

П е т р о в. Но почему же? Я бы и табуретки делал для других. Пусть сидят на здоровье.

О л ь г а. Ты же ученый, ты исследователь…

П е т р о в. А почему ты думаешь, что я ученый, я еще лично об этом не знаю.

О л ь г а. Вообще-то, пора бы уже знать…

П е т р о в. Удивительно! Ну и поколение! Знают, когда пора и когда не пора. Знают, как жить и что делать. Вот Лев Толстой, тот не знал. Он до восьмидесяти лет все чего-то искал, искал…

О л ь г а. Ну что же, ищи… Кстати, ты говорил с Прокопенко?

П е т р о в. Конечно. И не раз.

О л ь г а. И наши соображения ему высказывал?

П е т р о в. А чего здесь темнить?

О л ь г а. А ты знаешь, что подготовительный уже несколько дней дает план?

П е т р о в. Это не имеет значения. Прокопенко не прав в главном. Это временное улучшение.

О л ь г а. Но победителей не судят. Ты не думаешь, что вся наша работа пойдет насмарку?.. Как у тебя с ней?

П е т р о в. Хорошо… Думаю, что я ее люблю. Тебя устраивает этот ответ?

О л ь г а. Меня-то это совсем не устраивает…

На улице.

П е т р о в провожает Т а т ь я н у.

П е т р о в. С тобой Федор говорил?

Т а т ь я н а. Поговорили…

П е т р о в. На чем порешили?

Т а т ь я н а. Я ему сказала, что выйду за него замуж, потому что, судя по всему, ты меня брать не собираешься.

П е т р о в. Лазейку оставляешь?

Т а т ь я н а. Оставляю. Мы ведь, бабы, жалостливые. А потом, для нас ведь важнее, когда нас любят, а не когда мы.

П е т р о в. Все наоборот. Главное, когда сам любишь. А совсем хорошо, когда все это взаимно.

Т а т ь я н а. Я тоже так думаю.

П е т р о в. Ты же только что утверждала совсем другое?

Т а т ь я н а. А я очень восприимчивая к другим идеям. Как скажешь, так и буду думать. А чего это ты все время людей рассматриваешь?

П е т р о в. А интересно.

Т а т ь я н а. А чего интересного?

П е т р о в. Просто интереснее людей ничего на свете нет!

Т а т ь я н а. Так уж и нет?

Они остановились у дома Татьяны.

П е т р о в. Не раздирайся сомнениями. Я пойду в гостиницу.

Т а т ь я н а. А я и не сомневаюсь.

П е т р о в. Сомневаешься. Пригласить или не пригласить? Можно и пригласить, мать в ночной смене, соседи спят, но ведь неизвестно, как он себя поведет, а с другой стороны, интересно: как он себя проявит, когда одни останемся…

Т а т ь я н а. Да ну тебя. Пошли, чаем напою.

Уходят в дом.

По пустынной улице идет О л ь г а.

В комнате Татьяны.

П е т р о в и Т а т ь я н а лежат в постели.

Т а т ь я н а. А знаешь, как это показали бы в кино?

П е т р о в. Что показали бы?

Т а т ь я н а. То, что у нас с тобой сейчас было. Значит, так. Он входит, за ним закрывается дверь, и сразу он ее встречает у родильного дома. Они всегда пропускают самое интересное. Ой, только бы мать не узнала!

П е т р о в. Все равно когда-нибудь узнает.

Т а т ь я н а. Пока не надо. Она у меня напуганная жизнью. Боится, как бы и я на бобах не осталась. Она красивая была в молодости.

П е т р о в. Она и сейчас красивая.

Т а т ь я н а. Ее тут все бабы боялись. Как бы не отбила. Ведь ее всех женихов на войне поубивало. Что ей оставалось делать? А она женщина энергичная. Ей очень хотелось замуж выйти и чтобы семья была и дети. Не получилось. Ее очень за это презирали, я думаю, что она и меня родила, когда отчаялась.

П е т р о в. Ну, твой отец красивый был, перед ним было, наверное, трудно устоять.

Т а т ь я н а. А это не мой отец.

П е т р о в. А чей?

Т а т ь я н а. А ничей. Может, у него и детей никогда не было. Я это недавно узнала. Наверное, она его выдумала, чтобы передо мной оправдаться и чтобы соседи уважали. Она у меня самолюбивая.

П е т р о в. А кто же этот моряк?

Т а т ь я н а. А никто. Актер. Был такой старый фильм «Голубые дороги». Он там не главную роль играл, но очень запоминался. Она и добыла его фотографию. Я этого «отца» недавно в новом фильме видела. Постарел. Толстый, с животом — кулака играл. Ты только не проговорись. Пусть думает, что я не знаю. Ей тяжело досталось. У мамы ведь никого из родных нет. Все погибли в войну. А знаешь, как хочется куда-то поехать, чтобы тебя ждали, чтоб встречали, как родную…

П е т р о в. Чего-чего, а родни у меня хватает. Я с тобой поделюсь.

Т а т ь я н а. А теперь она боится, что я замуж тоже не выйду.

П е т р о в. Ну, я думаю, что тебе это не угрожает.

Т а т ь я н а. Не скажи. Конечно, я не уродка, можно сказать, даже красивая, но ведь вы-то больше всего красивых и боитесь. Погулять — да. А в жены берете поскромнее. Тогда можно себя и королем почувствовать… Я раньше думала, если парень, так он уверенный, а вы такие же неуверенные, как и мы.

П е т р о в. Я уверенный.

Т а т ь я н а. Какой ты уверенный? Ты просто наглый…

Затемнение.

Проснулись они от хлопанья двери. О л и м п и а д а пришла после ночной смены.

О л и м п и а д а. Молодой человек! Я думаю, вам пора возвращаться в гостиницу. (Отвернулась, давая Петрову возможность одеться.)

П е т р о в. Пожалуй, я прямо на завод пойду.

О л и м п и а д а (не оборачиваясь). Вы еще не ушли?

П е т р о в. Простите… А может, мы все-таки позавтракаем?

Татьяна хихикнула. Олимпиада уничтожающе взглянула на нее и, демонстративно звеня чашками, начала накрывать на стол. Потом они втроем молча завтракают. Татьяна размешивает кофе.

П е т р о в. А молока нет?

О л и м п и а д а. Да!.. Я думаю, этот товарищ не пропадет в жизни.

П е т р о в. Не пропаду, не пропаду…

В отделе кадров.

Л ю д м и л а И в а н о в н а и П е т р о в просматривают личное дело Кашкина.

П е т р о в. Интересно! Очень интересно. Как только где заваливаются дела, так туда бросают Кашкина.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Это понятно. Он хороший работник, любой участок вытянет.

П е т р о в. А чего он всю жизнь в заместителях?

Л ю д м и л а И в а н о в н а (ткнув пальцем в потолок). Это решаю не я, а там…

П е т р о в. На небе, что ли?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. У высокого начальства.

П е т р о в. А высокому начальству тоже иногда надо подсказывать.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Как? Приду я, что ли, к директору завода и скажу: «Иван Степанович, Кашкина надо начальником ставить». Так, что ли?

П е т р о в. Именно так.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Да вы что? Да директор мне скажет: «Ты чего, Людмила, чокнулась, что ли? Твое дело — подготовить документы, а решать будем мы».

П е т р о в. Правильно. Решать будут они. Но подсказывать им надо обязательно.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Вы что, серьезно?

П е т р о в. Вполне.

В гостинице.

П е т р о в лежит на кровати, смотрит в потолок. В дверь постучали. Петров не ответил.

Г о л о с О л ь г и. Я знаю, что ты у себя.

П е т р о в. Если знаешь, тогда входи…

О л ь г а (входя). Мне надо с тобой поговорить.

П е т р о в. Мы уже говорили.

О л ь г а. Что у тебя с этой девочкой?

П е т р о в. Ольга, это мое личное дело…

О л ь г а. Уже не личное. Константинов сказал мне сегодня, что этот парень хочет устроить скандал.

П е т р о в. А это его личное дело.

О л ь г а. Извини меня, но этот командировочный роман несколько затянулся. Не пора ли тебе спустить на тормозах. Не собираешься же ты на ней жениться?

П е т р о в. На этот вопрос я тебе ответить еще не могу. Он у меня в процессе осмысления…

О л ь г а. Может быть, мои доводы тебе в чем-то помогут…

П е т р о в. Давай доводы.

О л ь г а. Ты собираешься ее брать в Москву?

П е т р о в. Такой вариант не исключен.

О л ь г а. Куда? У тебя же нет даже квартиры. В ту клетушку, которую ты снимаешь? Большая для нее будет радость? А что она будет делать в Москве?

П е т р о в. Что делать? Наверное, то же, что и здесь, — работать на заводе.

О л ь г а. Извини за банальность, но так и напрашивается: зачем же в Тулу везти самовар? В Москве восемь миллионов жителей. Половина из них — женщины. Отбрось старух и детей, и то останется не меньше миллиона молодых и прекрасных женщин. Ты только вдумайся: миллион. Какие возможности для выбора. А если серьезно… Я понимаю, каждый может увлечься, но увлечения проходят. Потом остается главное: чтобы с тобой рядом был человек, который бы тебя понимал. А умение варить борщи — это еще не самое главное.

П е т р о в. Я не знаю, как она варит борщи. Хотя мне хотелось бы, чтобы она это делала хорошо. Моя мать готовила великолепно.

О л ь г а. Ну, опыт наших матерей, к сожалению, не очень годится.

П е т р о в. Годится, годится. Этот опыт проверен веками! Как бы вы ни эмансипировались, мы по-прежнему любим добрых, нежных и верных… А кстати, умение готовить совсем немаловажно в нашей мужской жизни, учитывая, что общепит у нас еще на недосягаемой высоте, а язвенников становится все больше.

О л ь г а. Я-то думала, что понятие «любовь» в наше время чуть сложнее и многозначнее.

П е т р о в. Не верь тому, кто это говорит. Все даже проще и однозначнее: хочется или не хочется…

О л ь г а. Ну а тебе…

П е т р о в. Эту проблему я буду решать все-таки один на один с собою.

О л ь г а. Ну что же… мне почти все ясно, хотя, честно говоря, я этому вначале не придавала особого значения.

П е т р о в. Я тоже… (Уходит.)

О л ь г а (подходит к телефону, набирает номер). Подготовительный? Позовите Таню Елкину… Она в другой смене? (Снова набирает номер.) Таня?.. Это Ольга Петровна Бурцева. Мне надо с вами срочно поговорить.

Вечер. П е т р о в провожает Т а т ь я н у.

Т а т ь я н а. Как ваши исследования продвигаются?

П е т р о в. Заканчиваем. Через два дня будут слушать нас на парткоме.

Т а т ь я н а. Вика говорила, что вам уже билеты заказаны на воскресенье.

П е т р о в. На воскресенье? Раз, два, три, четыре, — пожалуй, успеем закруглиться.

Они подошли к дому Татьяны.

Ты меня не приглашаешь?

Т а т ь я н а. Нет… В восемь часов мы с Федором в кино идем. Я прошу тебя больше не приходить сюда.

П е т р о в. Очень интересно! Что случилось?

Т а т ь я н а. Ничего не случилось. Я так решила. То, что между нами было, не имеет никакого значения. Я уже забыла.

П е т р о в. Но я не забыл.

Т а т ь я н а. И ты забыл. За восемь дней ты даже не вспомнил обо мне…

П е т р о в. Извини. Все как-то навалилось, одно за другим.

Т а т ь я н а. Если хочешь знать, это самое оскорбительное, когда тебя ставят в очередь со всеми делами… Я все обдумала. Никаких обязательств мы друг другу не давали. А мне пора думать, как жить дальше. Мне ведь уже двадцать пять. И если не получилось большой любви, пусть будет хоть крепкая семья. А мне очень хочется, чтобы была семья. И у нас с Федором она будет. Дерево рубят по себе. Я ведь нормальная, обыкновенная баба с восьмилетним образованием и учиться дальше не хочу. Что бы ни говорили, у всех наших инженеров жены с высшим образованием. Да это и понятно. Больше общих интересов. И ты женишься на образованной. Будете вместе исследовать, обсуждать…

П е т р о в. Ну, женятся в основном не для обсуждений. О делах можно поговорить на работе и совсем не обязательно — в постели.

Т а т ь я н а. Прости меня… Мне было с тобой и приятно и интересно, но я, дура, замуж хочу…

П е т р о в. Ты хочешь сказать, что я должен тебе сделать предложение?

Т а т ь я н а. Вот видишь — должен! А никто никому и ничего не должен. Человек хочет или не хочет… Так вот: нам надо сегодня разойтись. Так будет лучше для меня. Ты же знаешь, у нас в городе все и про все знают. Пусть лучше люди не думают, что ты меня бросил, со мной такое уже один раз случилось, а если еще раз случится, мне отсюда уезжать надо. Люди как ведь рассуждают: если у нее с двумя не получилось, наверное, у нее дефект какой есть. А мне и вправду замуж пора… Спасибо тебе за все. Только больше никаких действий не надо. Я тебя очень прошу об этом… Двадцатого мы с Федором подаем заявление в загс. О тебе я ему рассказала. Он мне простил. (Убегает в дом.)

В отделе кадров.

П е т р о в занят подсчетами на обычных конторских счетах, В кабинет врывается Л ю д м и л а И в а н о в н а.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Михаил Петрович, скандал. Надо милицию вызывать. Пусть их проучат на пятнадцать суток. Это же мелкие хулиганки.

П е т р о в. А что случилось?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Три дня назад мы двух абитуриенток приняли — Лукашину и Тимакову.

П е т р о в. Как же, помню! Тимакова, блондинка с хорошенькими ножками.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Так вот, эта, с хорошенькими ножками в Самсонова пепельницей запустила.

П е т р о в. Я ее понимаю. Мне самому очень хочется в Самсонова пепельницей запустить. Давайте их сюда.

Л ю д м и л а И в а н о в н а вводит д е в у ш е к в комнату и встает за ними.

(Девушкам.) Вы совершенно правы.

Л у к а ш и н а. Вы же не знаете, чего мы требуем?

П е т р о в. Знаю. В подготовительном надо наводить порядок. Я с вами совершенно согласен.

Т и м а к о в а. Конечно, мы как угорелые кошки бегаем за тарой по площадкам. А пришли к Самсонову — он начал на нас кричать и топать ногами. На меня в жизни еще никто не кричал. Какое он имеет право?!

П е т р о в. Никакого! Это позор!

Т и м а к о в а. Поэтому мы требуем нас уволить. Мы не намерены работать с таким хамом.

П е т р о в. Вы совершенно правы. Давайте ваши заявления.

Девушки протянули заявления.

А теперь идите работать. Через две недели мы вернемся к этому вопросу.

Т и м а к о в а. Мы протестуем! Мы требуем нас уволить немедленно.

П е т р о в. Это невозможно. Есть закон. (Достает сборник постановлений КЗОТа, раскрыл его и показал девушкам.) Только через две недели с момента подачи заявления.

Л у к а ш и н а. Мы этого не знали… Но мы все равно уйдем.

Д е в у ш к и вышли.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Удивительные вещи. Вот Самсонов — работник ведь хороший, а характер у него дурной.

П е т р о в. Дурной характер товарища Самсонова обошелся заводу за прошлый год в семь тысяч рублей. Академик обходится государству дешевле, чем товарищ Самсонов. (Набрал номер телефона.) Константинова, пожалуйста. Это Петров. Мне надо с вами поговорить. Хорошо. Я буду на месте. (Повесил трубку, и тут же раздался телефонный звонок. Послушал.) Это вас, Людмила Ивановна.

Л ю д м и л а И в а н о в н а (в трубку). Да!.. А какие?.. Бегу!.. (Вешает трубку.) Михаил Петрович, можно я отлучусь минут на двадцать?

П е т р о в. Можно. А что случилось?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Сосиски привезли. Молочные. Вам взять?

П е т р о в. Спасибо, не надо.

Входит К о н с т а н т и н о в.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Я вам нужна, товарищ Константинов?

К о н с т а н т и н о в. Это вы с Михаилом Петровичем решайте.

П е т р о в. У нее срочное производственное задание.

Л ю д м и л а И в а н о в н а благодарно улыбнулась Петрову и исчезла.

К о н с т а н т и н о в. Побольше бы таких работников. Я ее буквально отвоевал в заводском музее.

П е т р о в. Конечно. Все завоеванное дорого.

К о н с т а н т и н о в. Ты что, недоволен ею?

П е т р о в. Доволен — не доволен. Не в этом суть. Вопрос надо ставить точнее: годится или не годится.

К о н с т а н т и н о в. Тогда я не знаю. Кому же, как не учительнице, здесь работать. А она — учительница, значит, воспитатель.

П е т р о в. Именно поэтому.

К о н с т а н т и н о в. Разве это плохо?

П е т р о в. Это не плохо. Но когда человека воспитывают непрерывно, это раздражает. А раздраженный человек очень часто поступает наоборот. Она учительница и говорит истинами. Она привыкла иметь дело с детьми, а здесь взрослые, которые сами знают, что можно и чего нельзя, что хорошо и что плохо. Но не получается иногда. И у меня не получается и у тебя. И надо хотя бы понять — почему? А это, между прочим, самое сложное. А у нас часто работают с людьми те, которым просто противопоказано работать именно с людьми. Машину не доверяют человеку, у которого нет шоферских прав, даже перекрывать вентили в котельной и то нужны специальные знания. Людмила Ивановна — добрая, порядочная женщина, но она не подготовлена, чтобы работать с людьми, правда, ее можно еще научить. А вот ее начальник Гладков, который всю жизнь занимался охраной мясокомбинатов, почему он у вас руководит отделом кадров? Почему эксперт по охране должен быть экспертом по работе с людьми? Или Самсонов?

К о н с т а н т и н о в. А что опять Самсонов?

П е т р о в. Сегодня снова с его участка две работницы подали заявления об уходе. Вчерашние абитуриентки Тимакова и Лукашина.

К о н с т а н т и н о в. Жаль… Тимаковых целая династия на заводе. А что случилось?

П е т р о в. Накричал на них. Когда двадцать лет назад он кричал на их матерей, те даже не волновались. Мало ли, накричал — не рассыплюсь, может, у человека настроение плохое. И вообще, мужик — хозяин. Сейчас все изменилось. Неужели такие, как Самсонов, этого не понимают? Сегодня эти мальчики и девочки понимают, что такое хорошо, что такое плохо, их этому научили. Теперь они приходят не просто работать, они еще ищут в этом смысл.

К о н с т а н т и н о в. Ты думаешь, мы этим не занимаемся? Да мы все делаем для выпускников школы. Пришли на завод самые совершенные полуавтоматы. Мы на них ставим только молодых. А они поработали и разбежались. Видите ли, неинтересно! Поставил, снял, поставил, снял.

П е т р о в. Ну и прекрасно! Знаешь, в геологии существует принцип: важно не только найти руду, не менее важно доказать, что в данном месте нет руды и искать ее здесь больше не надо. И что вы прицепились к этим полуавтоматам? Пусть на них работают женщины. Приятная, привычная, почти механическая работа, почти как стирать или гладить. А молодых надо бросать на узкие участки, где еще надо искать выход из трудных положений. Ведь искать же всегда интересно. Да и себя можно показать.

К о н с т а н т и н о в. Ты прав. Мы это делаем, только мало и медленно. Этим надо специально заниматься…

П е т р о в. Надо. И в первую очередь — парткому.

К о н с т а н т и н о в. С удовольствием. Только кому? Вот состав парткома. Три мастера, дай бог им на своих участках разобраться. О начальниках цехов и говорить не приходится, два литейщика, три токаря, директор завода, сборщица, наладчик, фрезеровщик. Они специалисты в другом деле. Я, например, технолог по холодной обработке металлов и год всего, как секретарь парткома, Вот ты все понимаешь. Приходи на завод, создадим тебе лабораторию, выделим экспериментальный участок. Пробуй, ставь все по науке. Так ведь ты не придешь на завод. Ты наукой будешь заниматься в тиши кабинета. Это чуть-чуть проще. Ты слышал, что вчера в подготовительном заваруха была?

П е т р о в. Еще не знаю.

К о н с т а н т и н о в. Борис Чернов с наладчиками потребовали у Прокопенко объяснить свое распоряжение. Тот, конечно, уперся. В результате всего этого базара два часа станки не работали. Дневной план, конечно, завалили.

П е т р о в. Очень интересно!

К о н с т а н т и н о в. Ничего интересного. В горкоме уже знают об этом. Прокопенко и Самсонов написали заявление в партком, где всех кошек вешают на тебя. На послезавтра я партком назначаю.

П е т р о в. Что ж, поговорим…

К о н с т а н т и н о в. Ты подготовься… Прокопенко и Самсонов сильно против тебя настроены. Да и еще кое-кого у нас ты раздражил, наверняка всплывет вся эта история с Елкиной Татьяной.

П е т р о в. Ну, уж в этом-то я разберусь сам…

О л ь г а за столом. В кабинет входит К о н с т а н т и н о в, заулыбался.

О л ь г а. А чему вы улыбаетесь, Константинов?

К о н с т а н т и н о в. Вы сегодня такая яркая и красивая, что у меня мгновенно улучшилось настроение.

О л ь г а. Ну, все! Теперь вы для меня самый лучший секретарь парткома на свете. Но вы же без дела не заходите. Выкладывайте.

К о н с т а н т и н о в. У меня сразу два дела. Кстати, Ольга, а откуда вы знаете производство?

О л ь г а. Откуда все. Я ведь инженер. Кончила политехнический. Девять лет проработала на заводе. Прошла путь от мастера до начальника цеха. Я ведь даже орденоноска. Имею «Знак Почета». За труд.

К о н с т а н т и н о в. Да ну?

О л ь г а. Вот и ну! Вы думали, я какая-нибудь вертихвостка? А я женщина трудовая. Ой, был смешной случай. Я раньше жила в коммунальной квартире. Так соседи-старушки меня очень презирали за короткие юбки. Однажды я прикрепила орден и вышла на кухню. Вы представляете, что было?

К о н с т а н т и н о в. Представляю! Зауважали.

О л ь г а. Еще как.

К о н с т а н т и н о в. Ольга! Вы мне понравились сразу, как только вас увидал.

О л ь г а. Не надо, Константинов.

К о н с т а н т и н о в. Почему — не надо? Вы не замужем, я не женат…

О л ь г а. Я люблю другого.

К о н с т а н т и н о в. Понятно… он в Москве?

О л ь г а. Он здесь.

К о н с т а н т и н о в. Понятно.

П е т р о в… Так ведь у него здесь…

О л ь г а. Я знаю.

К о н с т а н т и н о в. Может быть, мне с ним поговорить… А впрочем, о чем? Если только о том: Петров, она мне нравится, но женись на ней ты. Так, что ли?

О л ь г а. Ну, одно дело мы с вами, кажется, решили, а какое второе?

К о н с т а н т и н о в. Второе? Да, второе… На послезавтра назначено заседание парткома. Возможно, возникнет вопрос о ваших предварительных выводах.

О л ь г а. Я, как руководитель бригады, категорически возражаю.

К о н с т а н т и н о в. Ольга, а вы разве не уверены в своих выводах?

О л ь г а. Поймите, Константинов, мы собираем данные, а потом будем участвовать в их обработке еще с целой группой специалистов. И только после этого вы получите анализ и рекомендации.

К о н с т а н т и н о в. Когда мы их получим?

О л ь г а. Месяца через три.

К о н с т а н т и н о в. Через два месяца мы обязаны запустить уже несколько серий. И если ваш предварительный прогноз окажется верным, мы завалим программу еще десятков заводов, с которыми мы скооперированы.

О л ь г а. А если мы ошиблись в чем-то? Я привыкла отвечать за свое дело.

Цех.

П е т р о в и Т а т ь я н а.

Т а т ь я н а. Я тебя просила не приходить.

П е т р о в. А я не к тебе. Это объект моей работы. Я тебя подожду до конца смены.

Т а т ь я н а. Нет.

П е т р о в. Не дури.

Т а т ь я н а (отложив деталь, подошла к телефону, набрала номер). Федор! Ты что делаешь? Да, смена кончается через сорок минут. Хорошо. Тогда я — у проходной.

П е т р о в молча уходит.

Партком.

П е т р о в развешивает схемы и графики. Входит О л ь г а.

О л ь г а. Послушай, у меня есть предложение. Доложим данные, но без выводов и рекомендаций. В конце концов, партком — коллективный орган, пусть он и решает.

П е т р о в. Он и будет решать. Но свою точку зрения мы высказать обязаны.

О л ь г а. Миша, совсем не обязаны! Да, они завалят программу. Предположим, здесь ты подложишь свои руки. Но в других местах, в десятках других мест, где также заваливаются программы, ты ведь рук не подложишь. Не на каждом участке найдется такой самоотверженный борец, как Петров.

П е т р о в. Ты не права. Эта фамилия довольно распространенная.

О л ь г а. Тогда еще один вопрос. Последний. Почему ты взбеленился именно здесь? Что, у нас в институте, даже в нашей лаборатории, меньше прорех и дыр? Ты что, не знаешь, что наш начальник Сахно — дурак и перестраховщик, что его главная цель — дотянуть до пенсии, а до пенсии ему тянуть еще семь лет! Ты что, не знаешь, что половина нашей лаборатории состоит из папиных сынков и дочек, от которых и сейчас никакой пользы, а через несколько лет, когда они высидят свои начальственные оклады, от них уже будет конкретный вред, потому что они пришли заниматься не своим делом. Почему же ты молчал у себя дома?

П е т р о в. Да, молчал! А теперь не буду молчать. Приеду и скажу: Сахно, вы дурак. И пусть он на меня подает в суд.

О л ь г а. Я серьезно.

П е т р о в. А если серьезно, — если я отступлюсь, я себя уважать перестану.

О л ь г а. Ну, что же… размахнись… Я на парткоме не буду. Я не обязана отчитываться перед ними. Я выполняю конкретную хозрасчетную работу и ею отчитаюсь. А тебя пусть как следует высекут, чтобы не мешался под ногами. Может быть, поумнеешь… Хочешь, я предскажу результаты этого заседания?

П е т р о в. Не ошибись.

О л ь г а. Не ошибусь. Все останется как прежде. А если ты будешь слишком настойчивым, они напишут в парторганизацию института, что коммунист Петров, вместо того чтобы заниматься своим делом, устроил на заводе склоку. А когда получат наш анализ, попробуют доказать, что он выполнен некачественно! Я буду ждать тебя в номере, ужинать не ходи, я приготовлю поесть. (Уходит.)

Петров остался один в круге света.

А когда сцену залил общий яркий свет, п а р т к о м уже в полном составе. Говорит П р о к о п е н к о.

П р о к о п е н к о. Товарищ Петров, доказывает, что состояние, в котором мы сейчас находимся, ненормально, он это даже внушил члену парткома Чернову.

Ч е р н о в. А у меня своя голова, есть на плечах. Что же получается? Когда вы не согласны, это естественно и нормально. Когда с вами не согласны, это уже чепе, и вы сразу же принимаете меры.

П р о к о п е н к о. У нас высоко развито чувство справедливости. Зло должно быть и будет наказано. Когда у нас в доме не работает лифт, жильцы пишут сразу в Верховный Совет или лучше — в Политбюро. Оттуда, мол, наведут порядок. А порядок надо наводить отсюда. Если товарищ Петров очень хорошо объяснил, как надо правильно работать, от этого немногое изменится, если мы сами не научимся работать. Я согласен с товарищем Петровым, что труд — это радость, но труд — это еще и дисциплина, и умение подчиниться приказу, и высокий профессионализм, которого у нас нет. Да, я готов кланяться в пояс каждому, кто умеет и хочет работать. Ведь немного у нас таких.

Б а й к о в. Куда же они делись?

П р о к о п е н к о. Вот данные товарища Петрова. Состав рабочих цеха за год обновляется больше чем наполовину. Часть рабочих дает деревня, но они с трудом приспосабливаются к современным ритмам производства. Каждую осень, проваливаясь на экзаменах, приходят в цех абитуриенты, чтобы уйти через год снова.

П е т р о в. Вы хоть задавали себе вопрос: «Почему?»

П р о к о п е н к о. Все мечтают о космосе, о лазерных установках, о генетике. Простите, но надо еще работать на станках и стоять у конвейера, и надо давать план. Каждый день. И это очень конкретно. У меня точная программа выпуска продукции. И я ее выполняю. Пока с трудом. И не могу обещать, что в ближайшее время будет легче. Может быть, у вас есть рецепт, как коренным образом изменить обстановку? Только конкретно, исходя из конкретных обстоятельств, которые существуют в цехе, учитывая, что мы работаем с конкретными людьми. Если есть, — пожалуйста, я его с удовольствием приму.

П е т р о в. Рецептов нет. Правда, мы выработали рекомендации, исходя именно из конкретной обстановки, но не думаю, что вы их примете с удовольствием.

К о н с т а н т и н о в. Пожалуйста, предлагайте!

П е т р о в. Пункт первый! Освободить от занимаемой должности начальника цеха Прокопенко. Желательно это сделать немедленно, потому что вред, наносимый сегодняшним руководством цеха, с каждым днем становится все ощутимее.

Прокопенко поднял голову и улыбнулся.

Естественно, возникает вопрос. Почему? Сегодня, когда подготовительный наконец начал выполнять план и даже наращивает темпы. Это уже успех? Да. Временный. Сегодня пятнадцатое августа. Двадцать пятого сентября вы запускаете новую серию. С двадцать второго сентября конвейер у вас будет простаивать сорок минут в смену, к пятнадцатому октября — более часа; с десятого ноября, когда вы запустите все серии, у вас произойдет полный завал.

К о н с т а н т и н о в. Пожалуйста, объясните.

П е т р о в. Пожалуйста. На сегодня номенклатура изделий подготовительного — две тысячи двести единиц. Цех дает их с огромным напряжением. Почти тридцать процентов рабочих сегодня перерабатывают, рабочий день мастеров и начальников участков увеличился с восьми практически до двенадцати часов.

П р о к о п е н к о. Переход на новую продукцию всегда требует известного напряжения. И это вполне естественно.

П е т р о в. И главную причину ухудшения работы цеха мы видим в сегодняшнем руководстве цеха. Мы проанализировали работу товарища Прокопенко на прежнем его месте. Уже там проявлялись его тенденции к прямолинейному администрированию, полному единоначалию, когда любой вопрос никто, по сути, не имел права решать без него. А для пользы дела нужно делиться ответственностью. И из подготовительного начали уходить инициативные работники, резко возросла текучесть, в цехе — нервозная обстановка. Анкетирование показало, что девяносто два процента рабочих не согласны со стилем руководства товарища Прокопенко…

К о н с т а н т и н о в. Вы считаете, что дирекция и партком ошиблись, выдвинув молодого, способного инженера Прокопенко?

П е т р о в. Да!

Б а й к о в. А вы знаете, что прежний начальник цеха Большаков был бездельником и пьяницей и, как только его перевели на другую работу, он с треском ее завалил?

П е т р о в. Мероприятия, которые были подготовлены прежним руководством цеха, были разумны и своевременно предусматривали модернизацию и переход на выпуск новой продукции. Большаков, кроме того, что бездельник и пьяница, был, по-видимому, еще и неглупым человеком. Он умел подбирать заместителей. За него работал Кашкин.

Б а й к о в. Что значит — подбирал? Ему подбирали.

П е т р о в. Тем более. Продолжаю! Пункт второй. Предлагая освободить от занимаемой должности товарища Прокопенко, мы рекомендуем на эту должность товарища Кашкина.

С а м с о н о в. Товарищ секретарь! Товарищи! Что же это происходит? Я хоть не член парткома, только приглашенный, но, как член партии, не могу молчать и не буду! Откуда эти люди? Кто они? Ученые. Хорошо. Но они-то приехали, заварили кашу и уехали, а нам теперь все расхлебывать! Вот вы, товарищ секретарь, сказали, что к нам в подготовительный придут двое ученых, посмотрят, что к чему, что хорошо у нас, что плохо, и потом они нам все научно объяснят. Ну, думаю, ладно. Ходите, посматривайте. Куда там! Я, значит, приказываю, что и как делать… а рабочие в ответ: «А вот товарищ Петров говорит…» А мне наплевать, кто и что говорит. У меня лучший участок в цехе. А вот после мероприятия с пивом молодежь вообще стала самовольничать: пресс остановили, каждый приказ обсуждают. Что ж я, прежде чем отдать приказ, должен подумать, как примут его рабочие? И еще: другая товарищ ученая все к Олимпиаде Елкиной приставала. Вот почему у вас инструментов не хватает, а рабочие в цехе все вами довольны, а вот работой вашей сменщицы недовольны? И невдомек товарищу, что Олимпиада досконально знает, как надо инструмент регулировать.

П е т р о в. Не надо регулировать, надо просто выдавать.

Б а с о в. Вот с Елкиной я чего-то не понял. Зачем ей всю эту свистопляску надо было с инструментом устраивать?

П е т р о в. Опять же — желание решать что-то самому. И для уважения.

С а м с о н о в. У нас каждый труд уважаем.

П е т р о в. Но в данном случае это положение не сработало. В инструментальной Елкина работает пять лет. Ни одной премии и благодарности. Человека не замечали — работает и работает. Но когда не стало хватать инструментов, все переменилось. Теперь от нее что-то зависело. Ее заметили. Ее стали уважать, потому что она могла обеспечить или не обеспечить. Она почувствовала себя человеком. Она даже специально все запутала, чтобы могла разобраться только одна она, и тоже для уважения, чтобы ее хвалили. К тому же она человек деятельный и энергичный, а это еще больше усугубило тот хаос, который на сегодня имеется в инструментальной.

С а м с о н о в. А с Татьяной Елкиной товарищ Петров…

К о н с т а н т и н о в. Товарищ Самсонов…

С а м с о н о в. Хорошо, я человек интеллигентный и поэтому говорить на парткоме об этом не буду. Но почему же товарищ Петров с Федором драку учинил? Это что — нормально? Нет, все это ведет товарища Петрова к аморальным поступкам.

К о н с т а н т и н о в. Могу дать справку: товарищ Петров не женат и вполне морально устойчив в пределах сегодняшних моральных норм. И прошу по существу.

Ф и л я ш и н. У меня вопрос к товарищу Петрову. Вы лично знаете Кашкина?

П е т р о в. Лично — очень плохо. Разговаривал с ним один раз, но мы очень внимательно проанализировали его деятельность на заводе. На сегодня это наиболее вероятная кандидатура для руководства подготовительным цехом!

С а м с о н о в. Да вы что, с луны свалились? Да подготовительный уже неделю план дает! А то, что мы по двенадцать часов работаем, то в войну мы по двадцать часов из цеха не выходили! Потому что надо было.

Б а й к о в. В войну каждый миг мог решить, кто кого, а у нас в цеху и минута ничего не значит.

К о н с т а н т и н о в. Кашкин ведь техник. А у нас на заводе шестьдесят шесть инженеров с высшим образованием, многие уже по нескольку лет в мастерах ходят. У меня дверь в кабинете не закрывается, приходят ребята, инженеры с образованием, говорят — мы имеем право, и действительно, они имеют на это право…

П е т р о в. Правильно. Право имеют, но еще к этому и личные данные надо иметь. Вы представьте армию. Там точная регламентация. Каждый офицер через три года службы может получить очередное звание. Лейтенантами становятся в двадцать лет. Следовательно, через двадцать один год все лейтенанты — генералы. Каждый двадцать один год у нас миллион новых генералов, а еще через семнадцать лет — миллион маршалов, а, учитывая, что средняя продолжительность жизни в стране все возрастает, представляете — одновременно будут служить несколько миллионов генералов и маршалов.

Ф и л я ш и н. Ну, представьте, мы начальником крупнейшего цеха поставим техника. И это в эпоху научно-технической революции! Не говоря о том, что это в принципе неверно, да мы и разговоров не оберемся.

П е т р о в. Простите, вам что важнее — разговоры или дело? Будет у вас талантливый руководитель с высшим образованием — радуйтесь, нет его — ставьте талантливого техника. У вас нет на сегодня, кроме Кашкина, человека, который смог бы возглавить подготовительный цех завода, вы его не подготовили. Упустили это время.

Б а й к о в. Я думаю, что товарищ Петров не прав. Главное — все-таки отладить дело. А Прокопенко его отладил. План мы даем. Хотя в цехе не хватает двадцати шести человек. А твердая рука еще нужна на производстве.

П е т р о в. Скажите, а вам лично, коммунисту, человеку честному, уважаемому отцу семейства, — нужна твердая рука?

Б а й к о в. Мне лично — не нужна…

Ч е р н о в. Мне тоже. Я через год защищаю диплом инженера. Так если мне предложат самую высокую должность в подготовительном, я уйду в другой цех, чтобы только не работать с Прокопенко. Я и сам хочу решать, а не только выполнять указания.

С а м с о н о в. Ну, это еще надо посмотреть, какой из вас получится руководитель, а Прокопенко уже доказал, что он может. Если Прокопенко не нравится Петрову, это еще не значит…

П е т р о в. Я этого не утверждал. Скорее, наоборот. Прокопенко мне по-человечески больше нравится, чем не нравится. Мне симпатичны его напористость, чувство долга, здоровая злость и знание технологии производства. У него даже есть своя система. Но эта система порочна, потому что в ней исключен человек как личность.

Б а й к о в. А почему молчит начальство? Я же помню, что мы Прокопенко выдвигали по предложению секретаря парткома.

К о н с т а н т и н о в. Я скажу… Мы с Прокопенко друзья. Я поддерживал Прокопенко, буду поддерживать его и дальше, потому что я в него верю. Человек может ошибаться! И чем с большей страстью работает человек, тем ощутимее могут быть его ошибки. А если у Прокопенко есть сегодня ошибки, я лично вместе с ним несу за них ответственность. Мы говорим много слов о человеке. Все от человека, и все для человека, для общего, несколько абстрактного нашего советского человека. Я сам на каждом совещании привожу факты, отрадные факты, что каждый год мы строим все больше квартир, построили заводской профилакторий, решили проблему детских садов и ясель. И грош цена будет нашим успехам, когда всем вроде бы должно быть хорошо, а каждого в отдельности все-таки что-то жмет. И надо хотя бы понять — почему. На сегодня нет ничего сложнее человека и никогда не будет. Сегодня взяли окончательный расчет две девочки из наших потомственных династий, боюсь, что их дети уже никогда не придут на завод. И разобраться в этих человеческих потерях — для нас самое важное, так как процесс этот может стать необратимым. Я согласен с товарищем Петровым: система, которая исключает человека, — порочна. Так что, если думать о будущем, Прокопенко надо освобождать от должности начальника цеха.

Б а с о в. А я — против. И не потому, что освободи мы Прокопенко, и он завтра же уйдет с завода, а потому, что у него должна быть возможность многое пересмотреть и начать заново. Если мы лишим его такой возможности, мы сами уподобимся сегодняшнему Прокопенко. И вот еще что. На заводе нужны постоянные исследования и, значит, нужна постоянная лаборатория. Зарплата у начальника будет приличная. Можно и квартиру дать однокомнатную из директорского фонда. Так ведь не пойдете вы к нам, Михаил Петрович. А человек должен в своей жизни хоть раз создать что-то свое, с нуля. Не каждому выпадает такое счастье, а я бы дал вам такую возможность — самому создать лабораторию на заводе. Подумайте об этом, Михаил Петрович.

У Татьяны.

Т а т ь я н а одна. П е т р о в постучал и вошел.

Т а т ь я н а. Спасибо, что зашел попрощаться, но проводить тебя, к сожалению, не смогу.

П е т р о в. А это не требуется. Басов предлагает мне остаться, дает лабораторию. Даже квартиру обещал, но, думаю, обманет. Конечно, я могу поселиться в общежитии. Но какой смысл? Туда-сюда. Может, мне сразу переехать к вам?

И вдруг у Татьяны показались слезы.

О л и м п и а д а (входя в комнату). Ничего! Ничего! Прокормим и без него. Успокойся. Я тебя вырастила без отца. Вырастим и твое дитя. Вырастим и воспитаем не хуже, чем другие. А вам, молодой человек, с этого дня придется забыть дорогу в наш дом.

Т а т ь я н а. Мама, да все наоборот…

О л и м п и а д а. А чего ты тогда, дурочка, ревешь?

В кабинете.

П е т р о в (по селектору). Иван Степанович, напоминаю, что завтра начинаем анкетирование заводоуправления.

Г о л о с Б а с о в а. Воздержитесь.

П е т р о в. Почему?

Г о л о с Б а с о в а. Вы что, сами не понимаете?

П е т р о в. Не понимаю. (Пауза). Вам что, не нужны новые исследования?

Г о л о с Б а с о в а. Нужны, но дайте спокойно разобраться с теми, которые уже провели. И так на вас жалуются.

П е т р о в. И будут жаловаться.

Г о л о с Б а с о в а. Самсонов подает заявление об уходе.

П е т р о в. Подпишите немедленно, иначе он передумает.

Г о л о с Б а с о в а. Да, спокойной жизни с вами, я чувствую, не будет…

П е т р о в. Не будет, не будет. Я вам это обещал, а я свое слово держу.

З а н а в е с.

1975