Забавы колдунов. Часть первая

ГЛАВА 10 По суше

Моську осторожно перенесли на берег и положили на расчищенное местечко. Она спала спокойно и крепко.

— Красивая собачка, — отметил Ник.

— По-моему, ей не было больно, когда мы её поднимали, — с надеждой сказала Адель.

— Она не стонала, да и сейчас… — Карлик наклонился к пострадавшей. — Дыхание спокойное и ровное. Я не силён в медицине, но, по-моему, она очень скоро выздоровеет. Не будем её будить. Говорят: сон — лучшее лекарство.

— Тем более, что другого лекарства мы не знаем, — согласилась Адель.

— Теперь подумаем об обеде, — решил Ник.

— Об ужине, — возразил Франк.

— Пусть это будет ужин, раз пришло его время, — кивнул покладистый карлик. — Если наловить рыбы…

— … да ещё изжарить её… — подхватил Франк.

Ослик вздохнул и сорвал аппетитную веточку. Он очень сочувствовал голодным друзьям, но вокруг него росло такое изобилее вкусных растений, что удержаться от еды он не мог.

— Нужен костёр, — бормотал Ник. — А для этого нужен огонь. Были бы у меня кремни, я бы мог высечь огонь. Трением способны добыть огонь только дикари…

— А почему только они? — спросил Франк. — Почему мы не можем? Поглупели, пока переставали быть дикарями?

— Забыли способ добывать огонь таким образом и потеряли навык, — пояснил Ник.

Он долго бродил по берегу, что-то прикидывал, выискивал, но возвратился ни с чем.

— Вы не против сырой рыбы? — спросил он. — Рыбу можно есть и сырой, хоть это менее вкусно.

— А я насобираю улиток и гусениц, — подхватил Франк.

Карлик с сомнением посмотрел на мальчика, заподозрив, что эта реакция вызвана отвращением к сырой рыбе и является не чем иным, как издевательством.

— Да я их насобираю мигом! — простодушно обнадёжил его Франк. — Здесь сыро и много травы. Иногда в горах мне совсем было нечего есть, и тогда в дело шли всякие слякотные и ползучие твари. Некоторые из них очень даже вкусны.

— По-моему, лучше съесть сырую рыбу, — поспешно сказала Адель.

— Как хотите, — разочарованно ответил мальчик, но сейчас же воодушевился. — Так давай свою расчёску. Мы выломаем из неё столько зубцов, сколько будет нужно Нику.

— Только один, — уточнил карлик.

Он очень ловко расшатал и выломал зубец, согнул его с помощью камней и обточил конец. Для лески он выбрал гибкие и прочные стебли какой-то травы, поплавок сделал из кусочка ветки, прикрепил крошечный камешек для того, чтобы крючок не сносило течением, и привязал другой конец лески к длинному пруту.

— Удочка готова, — объявил он бодро. — Теперь, Франк, ты должен добыть наживку. Поищи червяков пожирнее, но не ешь их сам, а оставь для рыбы.

Мальчик не распознал насмешку и со знанием дела стал переворачивать полусгнившие сучья, собирая червей.

— Теперь мы должны очень постараться наловить ужин, — сказал Ник, забрасывая удочку.

Адель не рассчитывала на улов, слишком уж бурной в этом месте ей казалась река. Против ожидания, карлик поймал семь крупных рыбин. Он их ловко почистил и отделил от костей куски белой мякоти. На вид это кушанье не казалось ужасным, и Адель решилась преодолеть отвращение к самому понятию "сырая рыба". Кусочек, который она положила в рот, не был очень уж противен на вкус, и, если бы у них имелась соль, есть это блюдо было бы можно.

— Вкусно, — с набитым ртом заявил Франк.

Адель позавидовала мальчику, для которого вкусной была любая еда. Сама она ела с трудом, несмотря на голод. Ник насмешливо сощурил серые глаза.

— Барышня не привыкла к подобным деликатесам?

— Мне кажется, что к концу пути я привыкну и не к такому, — ответила Адель. — Буду с аппетитом поедать улиток и слизняков и мечтать о кусочке такой вот сырой рыбы.

— Именно такой рыбы, — подхватил Ник. — Это не простая рыба, а очень хорошая, ценных, можно сказать, пород. Видите, какое белое у неё мясо? Она вкусна и жареная, и варёная, и печёная, но особенно приятна на вкус копчёная или солёная. Тогда она прямо-таки тает во рту. Но пока я рекомендую вам есть её в сыром виде, раз ничего другого не остаётся. Погодите-ка…

Карлик вскочил и на своих коротких ножках быстро побежал к небольшой лужайке. Там он наклонился над какими-то растениями и стал выкапывать из земли их луковицы. Вернулся он сияющим.

— Вот и приправа к рыбе.

Он достал свой складной нож, очистил три луковицы и нарезал их тонкими кружочками.

— Это дикий лук. Положите его на кусочек рыбы, ешьте и наслаждайтесь.

Франк попробовал и замурлыкал от удовольствия. Адель не считала, что получившимся блюдом можно было наслаждаться, однако с острым луком пресная рыба несомненно стала вкуснее.

— Ну, а теперь можно отдыхать, — сказал Ник. — Советую лечь спать, а завтра мы выйдем пораньше. Не знаю, что за плато нам надо перейти, но думаю, что для любого похода полезно иметь свежие силы.

Совет был хорошим, и все им воспользовались, решив дежурить по очереди, причём первым на вахту встал карлик, потом — Франк, после него — Серый, а уж затем — Адель.

Утром Адель разбудил ослик, нежно толкавший её мягкой мордой.

— А? Моя очередь дежурить? Сейчас встаю, — бормотала девушка.

— Вставай скорее! Завтрак уже готов, — говорил Серый. — На что уж я назавтракался, но, пожалуй, позавтракаю ещё раз. Невероятно вкусная здесь трава. Была бы ты ослицей, ты бы это поняла.

— Погоди, а как же дежурство?

Ослик пошевелил ушами.

— На твою долю не хватило ночи, — объяснил он.

Адель поняла, что её и не предполагали будить. Такая забота была ей приятна, но одновременно немного обидна.

— Хороший сегодня день, — приветствовала её Моська. — Я ужас как голодна. Мне кажется, что я смогу съесть пять таких рыбин и не наемся. Ты, Ник, что-то уж очень долго копаешься.

Было очевидно, что Моська успела познакомиться с карликом и даже подружилась с ним. Она сидела на шали и нетерпеливо ёрзала, поминутно облизываясь, пока Ник готовил завтрак.

— Рыба свежая, мы с Франком только что её наловили, — бодро объявил карлик. — Из всех лежебок ты, Адель, самая лежебокая. Неужели у тебя нет желания повторить вчерашний ужин?

— Доброе утро, — приветствовала девушка друзей.

Нельзя сказать, что именно воспоминание о вчерашнем ужине нагнало на неё аппетит, однако аппетит возник.

— Оказывается, к сырой рыбе можно привыкнуть, — сказала она.

— Можно, и довольно быстро, — согласился Ник. — Но зато жареная рыба потом кажется вдвойне вкуснее. В этом я убедился на собственном опыте.

— Знаешь, сколько мы наловили! — похвастался мальчик. — Не поверишь, что за какой-нибудь час. Хватит, наверное, дней на пять. И луковиц накопали.

— А она не испортится? — засомневалась Адель.

— Пять дней рыба, конечно, не выдержит, — согласился с ней карлик, — но два-три дня продержится. Я завернул её в листья крапивы и уже упаковал в свою рубашку. Я уже не раз убеждался, что любую вещь можно использовать несколькими способами. Рубашка у меня сейчас выполняет роль корзины, а мне пока хватит куртки. Готовы вы идти?

— Моська, давай я тебя понесу, — предложила Адель. — Вряд ли тебе можно долго идти.

— Я сам понесу, — возразил Франк.

— Лучше ей ехать на осле, — сказал Ник. — С одной стороны будет мешок с рыбой, а с другой я привяжу шаль и посажу в неё собаку. Так ей будет спокойнее и легче ехать.

— А я постараюсь идти плавно, чтобы не трясти её, — подхватил Серый, очень довольный, что вновь оказался при деле.

На том и порешили. Карлик соорудил удобный гамак из шали, уложил туда Моську, и вскоре маленький отряд углубился в лес, чтобы поскорее приблизиться к плато, на краю которого, как ясно помнил Ник, возвышалась гора. Франк увидел вершину этой горы, когда влез на дерево, и указал направление.

В путь отправились бодро, причём Адель, Франк, Серый и Моська были уверены, что Ник — прекрасный проводник и с наименьшими затратами сил и времени проведёт их кратчайшей дорогой. Собственно, дороги как таковой не было, и шли они через луга и рощи, где не было даже намёка на тропинку.

— Я так понимаю, что никто из вас не знает пути? — спросил карлик.

— Никто, — за всех ответила Адель.

— Я тоже здесь никогда не бывал, но полагаю, что заблудиться мы не можем, потому что находимся между двумя рукавами реки. К северу эти рукава сливаются, а нам надо на юг, а значит, следует идти приблизительно в ту сторону. Если собъёмся с пути, тогда упрёмся в реку и опять найдём дорогу. Единственная неприятность нам угрожает лишь в том случае, если мы будем ходить кругами, но едва ли мы станем этим заниматься будучи в здравом уме. До сих пор я неплохо ориентировался в незнакомых местах. Жаль, что нельзя пройти по берегу, а придётся взбираться на это самое плато.

— Почему жалко? — спросил Франк, который любую незнакомую местность принимал с радостью.

— Потому что, как я слышал, там много трещин, и обходить их не очень приятно. И говорят ещё, что в тех краях можно встретить малоприятных существ.

Адель сознавала, что должна будет встретить немало страшных, злых и коварных посланников колдуньи, но до сих пор не научилась быть всегда настороже. Она расслабилась в мирной и приятной компании, и с беспокойством подумала, что в любую минуту они могут подвергнуться нападению какого-нибудь страшилища.

— Моська, ты, пожалуйста, прислушивайся, не идёт ли кто, — попросила Адель.

Собачка взглянула на неё своими умными глазищами и завиляла хвостом.

— Всю жизнь прислушиваюсь, — сказала она. — Это уже вошло у меня в привычку.

— Называется это "инстинкт", — уточнил Ник.

— Как это? — не понял Франк.

— Это значит, что собаки без приказа или просьбы постоянно прислушиваются. Часто они сами не сознают, что делают это, но всегда вовремя реагируют на подозрительные звуки.

— Ослы тоже реагируют, — сообщил Серый.

— Все животные реагируют, — согласился карлик.

— Я тоже, хоть я и не животное, — сказал мальчик.

— Нет. Мы, люди, часто не обращаем внимания даже на явные признаки опасности. И спим мы слишком крепко.

Франк засвистел.

— Если бы я не обращал внимания на опасность и крепко спал, то меня давно бы сожрал змей.

Ник терпеливо улыбнулся.

— Да, Франк, человек может приучить себя чутко спать и настороженно присматриваться и прислушиваться к опасностям, но такого совершенства, с каким это делают животные, он не добьется. Когда-то и человек владел этими навыками, но растерял их, когда стал цивилизованным, то есть улучшил своё жильё, овладел ремёслами, приобщился к культуре, науке…

— Понятно, — безнадёжно махнул рукой мальчик.

— А что тебе понятно? — поинтересовалась Адель.

— То и понятно, что стоит человеку приобщиться к ремёслам, науке и культуре, так он сразу глупеет.

Карлик удивился, и Франк пояснил:

— Этот… циви… Ну, этот… приобщившийся человек не успел приобщиться, а уж сразу позабыл и как огонь разводить без огнива, и от опасности уберечься не может. Ничего-то этот приобщившийся не может и не умеет! А наш принц хотел и меня приобщить. Вот бы дурнем я стал!

Ник засмеялся, а Адель возразила:

— Разве ты можешь сказать, что принц был глупым?

— Ну и что?

— А ведь он "приобщившийся", как ты выражаешься. Он приобщён к знаниям, культуре и науке с детства.

Мальчик предёрнул плечами.

— Так то было в детстве, а с тех пор он вырос, побродил по свету и сумел поумнеть.

Адель сочла за благо перевести разговор на другую тему, потому что морды и ослика и собаки приобрели самодовольный вид, и можно было опасаться, что в самом скором времени и они выскажут какую-нибудь сентенцию.

— Почему нельзя было идти вниз по реке, не удаляясь от берега? — спросила она.

Карлик понимающе усмехнулся и ответил:

— Во-первых, местами берег реки завален глыбами, через которые идти почти невозможно, а во-вторых, в тех местах, где реку перекрывают камни, образуя пороги, опасно из-за упырей. Эти твари нередко нарушают границу в таких спорных местах. Перескочить через пороги в челне быстро, так что никто не сумеет наброситься на сидящего в нём человека, а идущий по берегу путник представляет собой завидную добычу.

— Понятно, — вздохнул Серый. — А уж при виде бредущего по берегу осла слетятся все упыри до последнего, поэтому придётся взбираться на плато.

За беседой путешественники незаметно преодолели немалый путь, а осознав это, сделали привал.

Франк хотел было вырыть ямку, чтобы добыть воду, но Моська его остановила.

— Вы, люди, уже утратили способность размышлять, — язвительно сказала она, — но мы с Серым считаем, что лучше набрать воду из источника, который журчит под теми деревьями.

Ник засмеялся и спросил, зачем Франку вздумалось копать колодец. Пришлось рассказать ему о полном отсутствии источников при выходе из пустыни и о совете, который дала мышь.

— Понятно, — отозвался карлик. — Но в этих местах пришлось бы слишком глубоко копать, да и то, можно не напасть на жилу. Легче воспользоваться советом Моськи. Иди за водой, Франк, а я пока приготовлю обед.

— А я уберу эти сухие ветки, чтобы удобно было сидеть, — сама себе нашла дело Адель.

— Их бы для костра… — вздохнул мальчик.

— Чего нет, того нет, так что не стоит об этом жалеть, — перебил его Ник. — Не следует много думать о том, чего у нас нет. Порадуйтесь тому, чем мы владеем.

— Чем? — не поняла Адель.

— Рыбой и луком.

Девушка засмеялась.

— Представьте, что бы вы говорили, если бы их не было.

— Что? — спросила Моська.

— Вы бы говорили, что хочется есть, что вы умираете от голода и мечтаете о крошечном кусочке какой-нибудь рыбы. А я вам предлагаю большой кусок рыбы и не какой-нибудь рыбы, а очень хорошей, да ещё с полезной приправой из лука.

— В таком случае, я заявляю, что очень рада нашему обеду, — бодро заявила Адель. — Мы уже не раз испытывали голод, так что не нам быть придирчивыми к еде.

— А мне, правда, нравится, — сказал Франк.

— Ну, и отлично! — бодро заключил Ник. — Я рад, что все довольны.

Моська задумчиво посмотрела на него, давая понять, что знавала лучшие времена, но съела всё без остатка. Ослик хрумкал нежные веточки, заедая их для разнообразия травой.

— Отъедайся, пока есть возможность, — советовал Франк своему длинноухому другу. — Вон как отощал! А вдруг на плато ничего не растёт? Я тебе насобираю веток перед тем, как зелень кончится.

Адель задумалась об их жалких запасах. Питаться одной сырой рыбой с луком радости не доставляло, но это была еда. А как быть, если запас рыбы кончится, а ничего взамен они не найдут? У неё имелись деньги, на которые можно было бы приобрести провизию, если бы им встретился кто-нибудь, кто согласился бы продать её, но есть ли надежда, что такой продавец им встретится в этих безлюдных местах? А если они останутся без еды, то хватит ли им сил перейти плато?

— Ник, сколько времени потребуется на то, чтобы перейти плато? — спросила она.

— Не знаю. Всё зависит от того, какие трещины нам встретятся и сколько мы проплутаем, пока их обогнём. Советую тебе не расчитывать на лёгкую дорогу, но и не пугаться слишком сложного пути. Лучше не думать о предполагаемых трудностях, потому что, как правило, в воображении они значительно тяжелее, чем в действительности. Положимся на будущее.

Путешественники не стали отдыхать долго и скоро снова пустились в путь, пользуясь тем, что идти было легко. Моська объявила, что готова идти сама, но её убедили ещё один переход сделать на ослике, чтобы окончательно выздороветь.

Адель удивляло, что короткие ножки карлика не доставляют ему никаких хлопот. Он бодро, легко и очень быстро на них передвигался, хотя его шаги были гораздо меньше, чем у неё или даже Франка.

К вечеру Ник стал проявлять признаки неуверенности и, наконец, остановился.

— Потерял дорогу? — спросил Франк.

— Потерял, если можно потерять то, чего не имел, — весьма замысловато ответил карлик. — Я лишь рассчитал, что, идя в этом направлении, мы набредём на плато, однако не вижу его и очень удивлён. Давайте подумаем ещё раз…

— Давайте лучше я сбегаю вперёд и всё разузнаю, — предложила Моська.

— Мы сбегаем, — поправил её непоседливый мальчик.

— Нет, — сразу же сказала Адель. — Мы не знаем, кого здесь можно встретить, так что лучше нам не разлучаться.

— Я могу влезть на дерево и взглянуть оттуда, — нашёл другой выход Франк.

— А ведь это мысль! — обрадовался карлик.

— Конечно, мысль! — наставительно произнёс мальчишка. — Не настолько я отупел, чтобы не подумать об этом. А вот приобщили бы меня к этим вашим наукам и прочей ерунде, так, считай, закрыли бы доступ таким хорошим мыслям.

Ослик восхищённо посмотрел на своего друга.

— Да, нам повезло, что ты остался неприобщённым. А вот я, хоть и не приобщённый, а до такого не додумался.

Моська почувствовала себя задетой.

— Ни ты, ни я не могли об этом подумать, потому что мы не умеем лазить по деревьям. Скажи, разве ослы созданы для древолазания?

— Нет, не созданы, — печально согласился ослик и покачал головой, но вдруг приободрился. — Однако мне говорили, что ослы не созданы для перехода через горы, а я доказал обратное. И через пустыню я перешёл. Никто не верил, что ослы могут плыть по реке, а я плыл. Если поразмыслить, то при необходимости ослы могут всё. Не удивлюсь, если когда-нибудь я смогу влезть даже на дерево.

Моська только плюнула от такого самомнения.

Франк не слышал мудрых рассуждений ослика, так как уже взбирался на высокое стройное дерево.

— Прошу тебя, будь осторожен! — умоляла Адель, боявшаяся, что мальчик захочет похвастаться своей сноровкой, упадёт и разобьётся.

— Не бойся за него, — успокаивал её карлик. — Этот ребёнок ловок, как гимнаст. А взобраться на такое дерево труда не составляет. Я, как ты и сама могла заметить, не подхожу для таких упражнений, но даже я в случае необходимости смог бы туда влезть. Правда, я бы предпочёл не иметь свидетелей, потому что сделал бы это не так грациозно, как Франк.

Адель представила, как бы это выглядело, и чуть не засмеялась. Она порадовалась, что Франк не слышал слов карлика, потому что он бы не счёл нужным сдерживаться и своим смехом мог бы обидеть хорошего человека. Однако Ник тоже был наделён изрядной долей фантазии и рассмеялся сам над собой, весело и без малейшей примеси горечи.

Когда Франк спустился, он сиял от гордости.

— С твоими расчётами, Ник, мы бы протопали мимо плато, даже не заметив его. Оно вон там, в той стороне.

Ослик нежно пожевал губами ухо мальчика, а Моська покрутилась возле него, виляя хвостом. Победитель был удовлетворён.

— Понимаю, — задумчиво проговорил карлик. — Нам надо было держать чуть в сторону, а то мы бы дошли до второго рукава реки и пришлось бы начать путь заново. Благодаря Франку нам не надо исправлять мою ошибку, и мы сэкономим время. Предлагаю сейчас же идти к плато и остановиться на ночь у подножья, а утром сразу начать подъём. Адель, ты не очень устала? Сможешь пройти ещё немного?

— Смогу, — заверила его девушка. — Прежде я даже не подозревала, что способна идти целыми днями, а оказалось, что я очень вынослива.

— Человек редко сознаёт свои возможности, — рассудительно проговорил Ник. — А теперь скорее в путь, чтобы до темна поспеть на место.

Идти оказалось недолго, не более двух часов. Если бы не деревья, путешественникам не пришлось бы гадать, правильное ли они выбрали направление, потому что круто поднимающаяся стена была внушительной высоты и бросилась бы в глаза издалека.

Карлик оглядел покрытую нишами, выступами и карнизами каменную стену и покачал головой.

— Утром нам не удастся сразу же подняться на плато, — сказал он. — Придётся поискать место поудобнее. А сейчас пора устраиваться на ночлег, да и закусить не помешает.

Мальчик хотел что-то сказать, поглядывая вверх, но промолчал. Глаза его при этом стали очень лукавыми.

— Франк, — спокойно и даже грозно заговорила Адель, — если ты сделаешь то, что задумал, я никогда больше не буду тебе доверять. И разговаривать с тобой тоже не буду. И кроме того… я не позволю тебе путешествовать вместе со мной. Ты меня понял, Франк?

Карлик с изумлением поглядел на неё, но мальчик прекрасно понял обращённые к нему слова. Ему стало неловко, но он попытался придать себе вид независимости.

— А что я задумал? — немного вызывающе спросил он.

Ослик укоризненно покачал головой, а Моська хотела было по обыкновению разразиться гневной тирадой на непонятном языке, но раздумала, потому что ей было любопытно послушать продолжение.

— Можешь не притворяться, что ничего не понял. Ты задумал ночью сходить на разведку, — обличающе проговорила Адель.

Ник с уважением отнёсся к проницательности девушки и полностью с ней согласился.

— Если ты собираешься посвятить жизнь путешествиям, Франк, — наставительно сказал он, — то ты обязан прежде всего думать о своих спутниках и согласовывать в ними все свои действия. Каково бы вам пришлось, если бы принц, возглавлявший ваш отряд, уходил куда-то, не предупреждая вас и не объясняя свои действия? Ты умный мальчик, поэтому ответь мне откровенно, смог бы ты доверять такому человеку? Правильно, не смог бы. Но и к тебе мы, твои спутники, вправе предъявлять такие же требования. От всех нас требуется заботиться прежде всего о других, а потом уже о себе, иначе мы будем не единым сплочённым отрядом, а стадом…

— Неудачное сравнение, — обиделась Моська. — И в стаде и в стае животные очень заботятся друг о друге. Наверное, это только вам, людям, привычно не замечать в толпе соседей.

— Извините меня, — огорчился карлик. — Я, действительно, неудачно выразился. Конечно, в стаде животные чувствуют единство и заботятся друг о друге, недаром мы, люди, придумали определение "стадное чувство", то есть крайне развитое чувство общности.

Ослик вздохнул и подытожил:

— Так что ты, Франк, хоть и не успел приобщиться, но хотел поступить как самый что ни на есть приобщённый, не заботясь о нас.

— Да я же о вас и думал! — воскликнул пристыженный мальчик. — Я хотел сам исследовать подступы к плато и найти хорошую дорогу, чтобы вам не мучаться попусту.

— А в итоге мог бы принести нам вред, — наставительно сказала Адель. — И нам, и себе. Однажды ты уже ходил на разведку самовольно и обещал больше так не делать.

— Теперь точно не буду, — заверил Франк.

— Нам нельзя разлучаться, — убеждённо проговорил Ник. — Нас слишком мало, чтобы защититься от нападения, поэтому уход одного из нас может погубить нас всех.

Моська с пронзительным визгом принялась крутиться, пытаясь укусить себя за хвост.

— Что с тобой? — изумился карлик.

Адель приготовилась к худшему, Франк озирался, ища причины странного поведения собаки, а ослик смотрел на неё сочувственно.

— Овод укусил или блоха? — спросил он.

— Тьфу! Тьфу! Тьфу! — отплёвывалась Моська. — До блох ли мне?! Это я себя хочу наказать!

— За что? — ещё больше удивился Франк.

— Значит, есть за что! — сердито ответила собачка и в последний раз яростно щёлкнула зубами.

— В таком случае давайте поужинаем, а потом выставим охрану и отдохнём, — вмешался карлик. — Не знаю, как вы, а я устал.

— Не буду скрывать, что я тоже устала, — призналась Адель.

После долгой и здоровой прогулки по лугам и рощам сырая рыба с луком показалась ей не таким уж плохим блюдом, а может, она просто к ней привыкла.

— А я совсем не устал, — похвастался мальчик, уплетая за обе щёки свой ужин. — Я готов хоть сейчас идти дальше… Да успокойся ты, Адель, никуда я не пойду, я ведь обещал. До чего же вы, женщины, любите по любому поводу устраивать панику!

— Наверное, так же, как ослы, — глубокомысленно изрёк Серый. — И по тому же поводу.

— Я уже осознал свою ошибку, — отмахнулся мальчик.

Моська зарычала, защёлкала зубами, взвизгнула от раздражения и заявила:

— И я тоже.

— Ты? — удивился карлик. — А какую же ошибку осознала ты?

— Подобную, — объяснила собачка, и вид у неё стал понурым. — Я тоже хотела ночью сбегать на разведку. Но теперь-то я этого не сделаю. Лучше я буду вас охранять.

— Ты славная, Моська, — сказала Адель.

Собачка сейчас же приободрилась.

— А может, нам тогда вместе и сбегать на разведку, пока ещё не совсем стемнело? — оживился мальчик. — Да мы и в темноте… Молчу! Я же сказал, что не пойду, значит, не пойду! Я ведь не иду, а только предлагаю. Но раз вы против, то я ложусь спать. А кто будет дежурить первым? Я совсем не хочу спать. Давайте, я подежурю.

Ослик укоризненно глядел на своего легкомысленного друга.

— Вижу, что за тобой надо приглядывать, Франк, — сказал он, — а то ты похож на маленького глупого ослёнка, который не слушается старших и так и норовит попасть волку на обед.

Ник веселился от всей души, Моська от избытка чувств прыгала, вертелась и всячески выражала одобрение мнению мудрого осла, даже Адель не могла удержаться от смеха при виде обескураженного и растерянного мальчика.

— Да ну вас! — отмахнулся Франк. — Из-за вас весь сон прошёл.

— Тогда мы с тобой и подежурим первыми, — предложил Серый.

Адели вновь не досталось дежурства, и она вздумала было роптать. Ей казалось несправедливым и даже подозрительным, что её обходят в таком важном деле, словно она неспособна бодрствовать два-три часа.

— Тебе не обижаться надо, а радоваться, Адель, — сказал карлик. — Тебе предстоит очень далёкий путь, и никто не знает, где и с кем тебе придётся идти. Может быть, ты не сможешь сомкнуть глаз несколько ночей подряд, так что пользуйся возможностью спокойно спать сейчас. Вполне вероятно, что ты с благодарностью будешь вспоминать, как спокойно и безмятежно могла спать в эти ночи.

— Я благодарна вам, но не хочется чувствовать себя обузой, — ответила девушка.

— Раз не хочется, то и не чувствуй себя так, — посоветовал Серый.

— А чтобы ты не мучилась, — громко прошептал Франк, косясь на карлика, — помни, что мы с Серым и Моськой проводим тебя до злой колдуньи и выручим твоего жениха.

— Я умею сторожить, — напомнила собачка. — Я могу спать и сторожить одновременно.

Адель не стала добиваться справедливости и отлично выспалась.

Утром Ник жизнерадостно объявил:

— Завтрак будет не таким роскошным, как вчера. Ужин тоже был приятнее, чем будет завтрак. Но зато эту рыбу можно назвать пикантной, а блюдо под таким названием подаётся в нашем университетском ресторане в качестве деликатеса.

— То есть тухлая рыба там считается деликатесом? — поинтересовалась Адель.

— Я имел в виду схожесть названий, а не качества, — уточнил Ник. — Но раз речь пошла о тухлятине, то я могу вас порадовать: рыба не протухла, а… с несильным душком. Дикий лук не даст вам почувствовать запах. Я уже приготовил аппетитные пикантные кусочки.

Адель с сомнением поглядела на рыбу. Ясно, что, даже если они сумеют позавтракать, съесть эту рыбу на обед будет уже трудно, а об ужине думать уже не приходится.

— Вкусно, — заверил её Франк, которому, похоже, было вкусно всё. — Не смотри так. Ешь.

— Почему она так быстро испортилась? — спросила Адель.

— Думаю, что здесь слишком жарко, — объяснил Ник. — Даже крапива не помогла. Вот уж чего не ожидал!

Вид у карлика был огорчённым, но он быстро приободрился.

— Ладно, с этим ничего не поделаешь, — сказал он, пожав плечами. — Наверняка нам что-нибудь съедобное всё-таки попадётся. В крайнем случае, Франк накопает нам червей.

Адель не прельщало такое меню, но лежалая рыба тоже была неприятна. Плохо им придётся, если они не добудут нормальную пищу.

— Быстрее в путь! — поторопил их карлик. — Время нам сейчас очень дорого.

Но поиск пути на плато оказался затяжным. Они шли вдоль неприступной стены.

— Теперь поняли, что я прав? — победоносно спросил Франк. — Я бы всё давно исследовал и провёл вас прямо к цели. А так мы будем бродить здесь до послезавтра.

— Интересно, почему в одиночестве ты обследовал бы дорогу за часть ночи, а вместе мы будем крутиться здесь до послезавтра? — поинтересовалась Моська. — Я убеждена, что без меня ты вообще потерялся бы.

— Я?!

— Лучше смотрите внимательнее вокруг, — прервал их Серый. — Вон там есть что-то, похожее на тропу. Она не создана для ослов, но, может быть, ослы созданы для того, чтобы по ней пройти. Горный баран там точно бы прошёл.

— Отсюда кажется, что пройти можно, — подтвердил Ник. — И похоже, что тропинки лучше нам уже не найти. Может, она существует, но времени у нас нет. Остановимся на отдых наверху, а сейчас наберёмся терпения и полезем.

Адель уже знала, что значит лезть по неудобным тропам в компании с ослом. Это прежде всего непрерывное проталкивание животного вверх. Серый будет стараться изо всех сил, но его копыта станут скользить по камням, и только всеобщие усилия помогут ему удержаться от падения.

Так и случилось. Там, где тропинка была пологой или поросла кустарником, ослик шёл сам, но, когда попадались участки почти отполированного камня, он начинал скользить, и все дружно подталкивали его сзади, помогая преодолеть подъём. Серый сопел, старался помочь людям и горько сожалел, что создаёт друзьям такие трудности.

До верха оставалось уже совсем чуть-чуть, не более четырёх метров, но они представляли собой ровную стену с редкими выемками, взобраться на которую было невозможно.

— Похоже, дальше пути нет, — сказала Моська, встав на задние лапы, уперев передние в стену и попытавшись подпрыгнуть повыше и уцепиться за какую-нибудь неровность.

— Давайте, подумаем, — предложил карлик. — Спускаться всегда труднее, чем подниматься, так что попробуем сделать вот что: ты, Франк, самый ловкий, так что лезь наверх и посмотри, нет ли там какой-нибудь длинной суковатой палки. Ты бы нам её спустил, и мы поднялись бы по ней по очереди, как по лестнице, а дальше помогли бы друг другу и сообща втащили Серого.

— Плёвое дело, — согласился мальчик.

Он полез наверх с ловкостью необычайной. Адель с восхищением следила за его точными движениями, но вдруг вскрикнула, потому что над краем стены показались голова и плечи какого-то великана. Он с удивлением оглядел всю притихшую компанию и приветливо помахал рукой.

— Вижу, что вы попали в западню, — сказал он громким, но не грубым голосом. — Мальчик легко из неё выберется, но остальным вряд ли это по силам. О, и осёл тут! Я вам сейчас помогу. Давай руку, малыш. Вот так1

Франк в один миг был поднят на плато и поставлен на ноги.

— Сейчас я принесу суковатое дерево, а вы влезайте по нему. Я отсюда буду вас втягивать наверх. Сначала пусть лезет девочка и заодно поможет собаке. Потом — осёл, а ты, человечек, будешь подталкивать его сзади. Когда он окажется ко мне поближе, я стану тянуть его спереди. А затем сам влезешь.

Великан любезно приволок сухое дерево, осторожно спустил его вниз, уперев в выступ, на котором стояли путники, поднял Адель с Моськой, надавал множество советов Нику и Серому, втянул наверх осла и подал руку карлику.

— Добро пожаловать ко мне в гости, — приветливо сказал великан. — Я живу вон за тем нагромождением камней. Они служат моему дому и пристройкам задней стеной, но в остальном мои хоромы сделаны из прочного строевого леса, как и положено. Однако, нельзя сказать, что вид у вас цветущий. Тощий осёл, совершенно бестелесная девочка, скелет-мальчик, карлик, у которого есть только голова, и собачонка, которую сразу даже не заметишь. Вам надо хорошенько отдохнуть и отъесться, а то смотреть на вас больно. Разве так должны выглядеть люди и животные?

Великан был ростом метра в три, но так пропорционально сложён, что не казался чудовищем. Добродушное лицо его было гладко выбрито и довольно красиво. Одет он был очень опрятно, чисто и даже элегантно, несмотря на то, что на нём была лишь тщательно выглаженная голубая рубашка, темно-синие брюки и расшитая цветными нитками безрукавка. Даже сапоги его сверкали, как новые.

— Я иду от знакомых, — пояснил великан, заметив изучающий взгляд Адели. — Ох, и славно же мы там пообедали! А новостей я наслушался столько, что на год хватит. У себя в глуши я почти ничего бы не знал. Хорошо, что прохожие вроде вас выручают. От вас я узнаю столько, что в своём кругу считаюсь чуть ли не за учёного, хотя нигде ничему не учился, а живу в почти необитаемых краях. Да и живу-то я здесь исключительно благодаря вам и ради вас. Впрочем, я занимаюсь и огородом. Я весьма неплохой садовник. А кто вы такие? Куда намеревались идти?

По-видимому, гостеприимный великан не сомневался, что путешественники заглянут к нему, чтобы отдохнуть и пообедать. Им ничего другого и не оставалось, потому что надо было разузнать дорогу и попросить еды. Адель собиралась купить запас пищи, но предполагала, что приветливый хозяин по доброте сердечной захочет снабдить их едой даром.

Ник с присущей ему обстоятельностью представил любезному великану каждого из путешественников и рассказал о цели похода.

— Это очень интересно, — с живостью откликнулся великан. — Я впервые встречаюсь с таким, как ты, Ник. Говоришь, что изучаешь чудовищ?

Моська молча прислушивалась к разговору.

— В частности, упырей, — уточнил карлик.

— Изучаешь упырей и чуть не попал им на завтрак? Вот уж незадача, так незадача! Видно, судьба на тебя ополчилась, человечек.

— Ну, не так уж ополчилась, раз я жив, — ответил Ник. — А как нам тебя называть?

Моська вопросительно поглядела на великана.

— Зовите хозяином. Этого для меня будет достаточно. А таких, как ты, Адель, я пару раз встречал.

— Нам некогда, — напомнила собачка. — Зачем нам задерживаться?

— Успеем, — отозвался Франк, с восторгом воспринимавший новое знакомство.

— Расскажи, куда они направлялись? — попросила девушка.

— Они сами этого не знали хорошенько. К сожалению, мы быстро расстались. Уж очень ловки и пронырливы были эти ребята. Я надеюсь, что с тобой так скоро не разлучусь, да и откормить тебя не помешает.

Адели стало смешно. Великан говорил про откорм так, словно она была отощалым поросёнком. Она, конечно, сознавала, что сильно похудела и не мешало бы ей хоть несколько дней посвятить отдыху и нормальной еде, но времени на это не было.

— Нам некогда, — тихо подсказала Моська.

— Спасибо, но задерживаться я не могу, — отказалась Адель от любезного предложения хозяина. — Я должна спасти своего жениха.

Великан на это ничего не ответил, а указал на камни и сказал:

— Вот мы и пришли. Сейчас пройдём по той тропинке и будем дома.

— Мы тебя проводили, а теперь продолжим наш путь, — сказала Моська.

— Нет, вы обязательно должны зайти, — возразил великан. — Я вас не отпущу.

— Мы отдохнём, а потом продолжим путь, — объяснила Адель неизвестно почему торопившейся собаке.

Моська подбежала к Нику. Карлик потрепал её уши с кисточками и сказал:

— Не спеши. Для нас большая удача, что мы встретили такого доброго великана. Мы попросим у него еды на дорогу.

Моська подумала и неохотно побрела вслед за остальными.

— Ты что трусишь? — добродушно спросил Серый. — Всегда такая смелая…

— Не побоялась джина из кувшина, — подхватил Франк, не решавшийся вступить в беседу с великаном и принуждённый всю дорогу молчать.

— Не знаю, — тихо отозвалась Моська. — Не хочется мне туда идти, вот и всё.

— А мне хочется, — признался мальчик. — Никогда не был в жилище великана. Да и пообедать пора. Я мог бы, конечно, съесть и нашу рыбу, но хозяин сказал, что откормит нас. Представляешь, какой обед нас ждёт?

— Не представляю, — упрямо твердила собака.

— И мне, может быть, что-нибудь перепадёт, — мечтал ослик. — Я бы не отказался от морковки.

Моська только плюнула и замедлила шаг, чтобы не слышать глупостей, оскорблявших её уши в то самое время, когда её мучили сомнения. Она и сама была бы непрочь вкусно пообедать, потому что была большой любительницей поесть, но её почему-то страшило жилище великана.

Дом великана был огромен и построен из мощных брёвен, да и строения вокруг дома отличались изрядной прочностью. Всё это хозяйство с обширным огородом было обнесено высоким частоколом из молодых деревьев.

— Хорошо у меня, верно? — спросил великан, остановившись у калитки и пропуская своих гостей вперёд. — И выстроил всё это я сам, своими руками. А уж кухня у меня — просто заглядение. Люблю, признаться, поесть. Проходите-проходите, не стесняйтесь. А ты чего ждёшь, собачонка?

Моська подошла было к калитке, но вдруг завизжала и пустилась наутёк.

— Моська! — позвала Адель.

— Обойдусь и без неё, — сказал гостеприимный хозяин, закрывая калитку и запирая её на замок. — Невелика потеря! Да и не люблю я маленьких собачонок. Сначала от них много лая и беспокойства, а потом — костей.

— Костей? — не поняла Адель.

Карлик побледнел.

— Дайте-ка я на вас погляжу повнимательнее, — жизнерадостно говорил великан, добродушно улыбаясь. — У меня неплохие запасы, и голод мне не грозит, но даже мои запасы надо подновлять, да и места у меня сколько угодно.

— Как тебя понимать? — спросила Адель, чувствуя неприятный холодок, ползущий по спине. — Мы же люди.

— А я считаюсь людоедом, — объяснил великан. — Так у нас в роду заведено, что среди прочего съестного мы подаём на стол и человечину.

— Я не человек, — признался Серый.

— Я и ослов люблю, — обрадовал его великан. — Они подходят к гарниру из тушёной капусты. Я очень люблю ослов и уже завтра съел бы тебя, но ты слишком тощий.

— Тогда ты должен считаться не людоедом, а ослоедом, — сказал ослик, понурив голову.

Великан рассмеялся от всей души.

— Я об этом расскажу, когда в следующий раз пойду в гости, — заверил он, вытирая слёзы. — Весёлые вы, как я вижу. Пока вы наберёте вес, вы меня будете забавлять. У меня не часто бывают такие гости. И умные вы, так что я новостей наслушаюсь. Жалко только, что вид у вас очень уж несъедобный. Ну, да это дело поправимое. Иди-ка сюда, малыш.

Великан крепко взял Франка за руки и притянул к себе, чтобы внимательно его осмотреть.

— Не тронь его! — заревел ослик и со всего маха всей тяжестью своего тела врезался в обидчика сзади.

— Ой! — вскрикнул великан, выпустив мальчика и потирая ушибленное место. — С ума ты сошёл, что ли? Стой спокойно, глупое животное, иначе сегодня же пойдёшь на жаркое!

— Только попробуй! — угрожающе закричал Франк. — Тронешь кого-нибудь из нас — без глаза останешься!

Великан с любопытством взирал на мальчика.

— Задиристый ты малец, как я погляжу. Надо тебя поместить подальше от остальных, чтобы поменьше шумел. И отсек тебе надо подобрать маленький, где ты не сможешь прыгать, а то никогда не потолстеешь. Ведь бывают же мальчики жирненькие, увесистые, а ты… Тьфу!… Кости и жилы. Постный суп и то не сваришь.

Никто не успел опомниться, как великан втолкнул Франка в какую-то дверь и запер её на засов.

Осёл издал такой рёв, что великан укоризненно покачал головой и зажал его между колен.

— Если я буду часто слышать такие вопли, то не стану ждать, пока ты нагуляешь жирок, а сразу пущу на холодец. А ведь у меня через два месяца день рождения, и мне хочется позвать на обед своих родственников. Веди себя потише для своего и моего блага.

Адель, тихо подбиравшаяся к засову на двери, в которую колотил изнутри Франк, была отброшена прочь.

— Оставь девушку! — закричал Ник, но великан только отмахнулся от него, всецело занятый осликом, упиравшимся и пытающимся вырваться, в то время как его пропихивали в узкую дверь.

— Вот упрямая скотина! — сделал вывод великан, задвигая засов. — Надеюсь, что хоть ты будешь сговорчивее. Иди сюда, человечек.

Карлик вырывался, но всякое сопротивление было бессмысленно. Великан критически осматривал его, чуть приподняв под мышки.

— Ну и ну! И есть нечего. Одна голова. Мозги, конечно, вещь хорошая, особенно поджаренные в масле, но ведь у человека должна быть не только голова, но и мясо с жирком. Ладно, мозги с молодой спаржей понравятся гостям. А остальное пойдёт на борщ. Поживёшь пока здесь, головастик.

Карлик исчез за третьей дверью.

— Ну, а ты? До чего же ты себя довела, Адель! А ещё отправилась на поиски своего жениха! Любой жених, увидев такой скелет, сбежит в ужасе. Девушка должна быть полненькая, нежная. Придётся тебе срочно потолстеть, моя дорогая, иначе ты доставишь мне огорчение в самый день моего рождения.

Великан ещё раз оценивающе оглядел Адель и втолкнул её в крошечную комнатушку с узким решетчатым окном. Девушка не сопротивлялась, подавленная явным преимуществом врага. Когда дверь захлопнулась и лязгнул засов, Адель ощутила полную безвыходность создавшегося положения. Добродушный, жизнерадостный и гостеприимный великан оказался людоедом, а она и её друзья были заперты каждый в собственной тюрьме. Их будут сытно кормить, а они от безделья — сытно есть. Впрочем, даже если они будут есть лишь самую малость, всё равно наберут необходимую полноту, потому что теснота их помещений не позволит заниматься физическими упражнениями, и они станут слабыми, вялыми, апатичными и, возможно, с радостью примут смерть, лишь бы избавиться от жизни в этих гробах. Никогда она не думала, что ей суждено умереть под ножом мясника и быть похороненной в желудках людоедов.

— Эй, Адель, Франк, Серый, вы целы? С вами всё в порядке?

Девушка удивилась, что голос Ника был по-прежнему бодр.

Она откликнулась как могла спокойнее, хотя подступившие слёзы ей досадно мешали. Голоса Франка и ослика тоже не отличались весельем.

— Только не теряйте надежду и веру в свои силы! — заклинал карлик. — Мы спасёмся. В нашем распоряжении ещё два месяца. За этот срок я сумею придумать четыре способа вас спасти.

— Я бы предпочёл, чтобы, придумав один способ, ты не терял времени на придумывание остальных трёх, — рассудительно отозвался ослик.

Адель услышала, как засмеялись Ник и Франк. Ей было не до смеха, хотя прежняя острая жалость к себе прошла.

— Тебе и положено думать, — заявил мальчик. — Если уж этот паршивый хозяин обнаружил в тебе только мозги, то используй их.

— Да, нехорошо, если мозги окажутся пригодны только на жаркое, — согласился Серый.

Девушка не могла определить, искренне смеётся карлик над репликами ослика или только пытается подбодрить своих спутников.

— А всё-таки до чего же умна Моська! — восхитился Франк.

— Да, она сразу почуяла неладное, — подтвердил Серый. — Хорошо, что хоть она уцелела.

— Эй, Адель, не молчи, — закричал Ник. — Если замкнёшься в себе и перестанешь бороться — пропадёшь. Во-первых, друзья, вы должны осмотреть, ощупать, обстучать стены, пол и потолок, проверить на прочность каждую доску, попробовать расширить каждую щель, а на досуге обдумать возможность подкопа, но так, чтобы он не был обнаружен раньше времени нашим хлебосольным хозяином. Это поможет вам с пользой для дела скоротать время и послужит укрепляющим средством для тела. Но этого мало для тренировки мышц. Если мы просидим здесь долго, то выйдем слабыми и не сумеем ускользнуть от великана. Для того, чтобы этого не случилось, как можно чаще делайте доступную в наших условиях гимнастику. Это понятно?

— Понятно, — почти хором ответили его внимательные слушатели.

— Теперь о еде. Я предполагаю, что кормить нас будут сытной и жирной пищей, в буквальном смысле слова, "на убой". Ешьте как можно меньше, причём выбирайте нежирную пищу. Если вам от безделья захочется лишний раз поесть, то начинайте работать и заглушите в себе желание всё время жевать.

— Боюсь, это относится ко мне, — со вздохом признался ослик.

— Но если кому-то еда будет вообще ненавистна, то заставляйте себя есть, чтобы не ослабеть от голода.

"А это относится ко мне," — подумала Адель.

— Мы обязательно будем разговаривать, — продолжал Ник. — Наверное, это самое необходимое в нашем положении. Без общения мы очень быстро потеряем веру в себя и друг в друга и не сможем противостоять отчаянию, а оно будет посещать каждого из нас, и очень часто. Но помните, что у врага есть уши, чтобы слышать, и голова, чтобы думать, и он сейчас же разъединит нас, если поймёт, что мы что-то затеваем. Прежде, чем начать разговор, каждый из нас должен выглянуть в окно и убедиться, что великана нет поблизости.

Адель была полностью согласна с Ником. Пожалуй, он был единственным, кто мог руководить ими даже в таком отчаянном положении, в каком они оказались сейчас. И, пожалуй, он способен вызволить их всех из тюрьмы. Девушка сама не понимала, почему наделила карлика чуть ли не могуществом, но эта неожиданно появившаяся вера в него очень её приободрила.

— Я сейчас же начну осматривать свой хлев, — бодро объявила она. — Правда, он так мал, что здесь и осматривать нечего.

— Это так кажется, — возразил Франк. — Я и сам так же подумал, пока не начал расшатывать доски. Нет, здесь есть над чем поработать.

— А я этого не могу сделать, — грустно признался Серый. — Но я могу рыть землю.

— Нет! Только не это! — закричал Ник. — Ты не сумеешь скрыть подкоп, и наш любезный хозяин отселит тебя в более прочную тюрьму. Ничего такого не делай. Лучше прыгай и бегай на месте, чтобы не набрать лишний вес.

— Ладно, — согласился ослик. — А вы обратили внимание на то, что меня назвали тощим ослом? Я же говорил, что надо есть тогда, когда есть возможность, потому что могут наступить времена, когда есть будет нечего.

— Тебя и спасло то, что ты стал тощим ослом, — отозвался Франк.

— Однако при столкновении с великанами в горах меня спасло то, что я был толстым ослом, — напомнил Серый. — Здесь не угадаешь.

— Но пока тебе лучше оставаться тощим ослом, чтобы не возбуждать аппетит нашего хозяина, — вмешался в рассуждения ослика Ник. — Прыгай и бегай на месте. А мы будем искать выход. Если хоть один из нас выберется из своей тюрьмы, то спасёмся мы все, потому что замков на дверях нет, а отодвинуть засовы легко.

Адель честно трудилась несколько дней. Пользуясь советами Ника, она тщательно и методично ощупала и обстукала стены и потолок, попыталась расшатать каждую доску и каждое бревно и обследовала пол. Великан оказался исправным хозяином, и его постройки отличались солидной прочностью. Оставалось лишь рыть землю. Она выбрала уголок возле двери с тем расчётом, чтобы дверь, открываясь, скрывала подкоп и рыхлая земля не привлекла бы внимания хозяина. Она отгоняла мысль о тщетности своих усилий, потому что инструментов для рытья не было и девушка вместо лопаты или мотыги могла пользоваться лишь костяным ножичком для разрезания бумаги, а он очень быстро истёрся и искрошился. Она попыталась использовать медный подсвечник, вытащив свечу, но он был не слишком удобен, хотя и удобнее, чем ногти. А Ник и Франк рыли землю ногтями, ломая их, истирая пальцы в кровь и превозмогая мучительную боль. Ослик чувствовал свою никчёмность и, чтобы не бездельничать, старался почаще прыгать и бегать на месте и пореже тянуться к кормушке с манящей к себе вкусной пищей, так что его друзья имели возможность слышать попеременно то тяжкий топот копыт, то смачный хруст. Адели казалось, что хруст раздавался чаще, чем топот.

Пленников беспокоило поведение великана. Казалось, он должен был спокойно предоставить своим подопечным толстеть, но этот рачительный хозяин наведывался к ним очень часто, задерживался надолго и услаждал себя беседами с ними, особенно с Ником и Аделью, потому что Франк немилосердно ему грубил, часто его этим обижая, а Серый или кротко укорял его за коварство или помалкивал.

Адель боялась, что из-за разговоров с весёлым и общительным хозяином она не успеет вырыть подкоп, а возможно, именно от неё будет зависеть выход отсюда самой и вызволение друзей. Но, к счастью, у великана оказались какие-то дела, и он стал лишь раза два за весь день заглядывать к своим жертвам.

— Похоже, наш славный людоед… — начал Ник.

— … и ослоед, — добавил Серый.

— … убедился, что убежать мы не сможем, — закончил свою мысль карлик.

— Он что-то сооружает на лужайке перед домом, — сообщил Франк. — Мне из моего окна видно. Там ещё цветники.

— А мне ничего не видно, — огорчилась Адель.

— Лучше тебе не глядеть на эти сооружения, — сказал мальчик. — Похоже, он заранее готовится к своему дню рождения. Короче, нам надо скорее удирать.

Адель поняла, что сооружения великана относятся к будущему пиру, на котором ей и её друзьям отводится главная в глазах приглашённых, но очень незавидная для самих пленников роль.

— А у меня работа идёт совсем плохо, — пожаловалась Адель. — Костяной ножик превратился в крошки, подсвечник истёрся, покорёжился и еле-еле скоблит землю. А тут ещё пошли какие-то камни. Я опасаюсь, нет ли под слоем земли настила из булыжников.

— Всё равно копай, — повелительно сказал карлик. — Даже если придётся долбить глину между камнями. Помни о своём и нашем спасении и думай только о работе. Однако посматривай, чтобы тебя не застали врасплох.

— А куда ты деваешь землю? — спросил Франк.

— Частью прикрываю яму, а остальное разбрасываю по полу и утаптываю, чтобы не было видно. Но этого остального набирается очень мало.

— Не отчаивайся, — убеждённо проговорил Ник. — Времени у нас ещё много, к тому же, бывает, что после слоя камней идёт очень рыхлый грунт. Думай не о том, что сделано мало, а о том, что времени ты зря не теряешь и используешь каждую минуту.

Девушка подумала, что если бы не работа, то она сошла бы с ума от страха перед готовящейся ей участью. Конечно, у неё ещё есть возможность вызвать колдуна Жана, что она и сделает в решающий момент, но она уже много раз готова была просить о помощи, и с каждым разом повод для этого был всё страшнее. Избежав смерти с помощью колдуна на этот раз, она может попасть в ещё большую беду в следующий, а спасти её будет уже некому. Адель всё сильнее опасалась за исход своего путешествия, потому что ни один посланник Жана не сможет проникнуть в обширный двор людоеда, обнесённый высоким забором, и вызволить пленников, так что Адели придётся воспользоваться единственной возможностью вызвать колдуна, а в следующий раз она останется без защиты.

Девушка начала сознавать тщетность своих попыток сделать подкоп через три недели после начала работы, когда подсвечник превратился в бесформенный обломок меди, а руки покрылись мозолями и порезами. Можно было бы уже сейчас произнести подходящие слова, но Адель медлила, в глубине души всё ещё надеясь на чудо.

Однажды ночью, по инерции царапая твёрдый раствор между булыжниками, Адели почудилось чьё-то присутствие снаружи. Её пробрала дрожь при мысли о великане, который прознал про её действия и сейчас разлучит с друзьями, а то и вовсе убъёт.

Она прислушалась и уловила дыхание какого-то животного.

— Кто здесь? — тихо спросила она.

— Адель? Это я, Моська, — так же тихо ответил голос умной собачки. — Наконец-то я смогла к вам пробраться.

— Я думала, ты уже далеко, — сказала девушка. — Мы порадовались, что ты не попала в эту ловушку.

— А где остальные?

— В соседних стойлах.

— Что вам грозит?

— Примерно через месяц нас съедят.

— Понятно. А я не ушла далеко, ведь великан за мной вряд ли погнался бы, но помочь вам не могла, как ни старалась подкопаться под забор. Этот злодей и в землю под забором врыл камни. Я даже упросила медведя мне помочь, но он сломал коготь, рассердился, обругал меня и ушёл.

— А как же ты сюда попала? — спросила Адель.

Надежда боролась в ней с недоверием. Она боялась, что Моське удалось проскользнуть в открытые ворота, и теперь она сама оказалась пленницей великана.

— Я нашла себе помощника, — кокетливо доложила собачка. — Очень хороший человек, хоть и рыцарь. И конь у него славный: не лягается, не кусается, разговаривает очень вежливо. У моего рыцаря нет оруженосца, и это его немного огорчает, но главное его горе в том, что он ищет даму своего сердца и нигде не может найти.

— И ты попросила его нам помочь?

— Конечно, ведь он видит смысл своей жизни в помощи всем, кто в этом нуждается. Стоит ему только узнать о том, что кто-то попал в беду или кого-то угнетают, и он сразу же спешит туда.

— Какой благородный человек! — прошептала Адель.

— Конечно, благородный, — согласилась Моська. — Однако на этот раз он получит долгожданную награду.

— Какую? — не поняла девушка.

— Он наконец-то нашёл даму своего сердца, — пояснила собака.

— Кто она? Где он её нашёл?

— Это ты, — гордо ответила Моська.

Адель растерялась. Нежданно-негаданно она оказывалась дамой сердца неизвестного рыцаря.

— У меня есть жених, — напомнила Адель. — Я должна спасти его, а не быть чьей-то дамой сердца.

— Одно другому не мешает, — рассудительно сказала Моська. — Я уже всё выяснила. Оказывается, от тебя требуется лишь согласиться быть дамой его сердца, а потом ты можешь делать что хочешь, хоть искать своего жениха. Он даже готов помочь тебе в твоих поисках. Ему надо только совершать подвиги в твою честь и всячески тебя прославлять.

Адель немного успокоилась, но всё ещё была смущена. Она ясно представила себе знаменитого Дон-Кихота.

— Какой он? — спросила она. — Молодой? Старый?

— Не молодой и не старый, — объяснила Моська. — Очень представительный, мужественный, решительный. По-моему, он вообще не знает страха. Услышав мою историю, этот рыцарь обрадовался и хотел сейчас же вызвать великана на поединок, и мне стоило большого труда убедить его не торопиться. Он-то и помог мне сделать подкоп. Хорошо, что я услышала твою возню, а то было бы трудно вас отыскать. Я пойду, а то великан не спит и может выйти из дома. Передай остальным, что при первой же возможности мы придём за вами. Мой рыцарь сейчас вытаскивает камни из-под забора, чтобы там смог пролезть осёл. Потом он замаскирует подкоп, чтобы злодей не обнаружил его. Ну, я пошла.

— Спасибо, Моська, — Адель не могла выразить и сотой доли своей благодарности к верной собаке.

Она со страхом прислушивалась, не раздастся ли шум, указывающий на то, что собачку обнаружили, но всё было тихо.

Утром Адель рассказала о посещении Моськи.

— Я был уверен, что она вернётся, — признался ослик. — Это очень хорошая собака.

— Значит, нам надо быть особо осторожными, — заключил Ник. — Пусть больше не будет произнесено ни одного слова о нашем готовящемся спасении, иначе мы горько пожалеем о своей беспечности.

Адели было о чём подумать. Во-первых, у неё впервые появилась надежда на спасение без помощи колдуна Жана. А во-вторых, она, сама того не ожидая, вот-вот станет, если уже не стала, дамой сердца странствующего рыцаря. Моська сказала, что он средних лет, представительный, очень смелый и решительный. Такое описание не подходило под облик Рыцаря Печального Образа, знаменитого Дон-Кихота Ламанчского. В воображении возникал образец силы и мужественной величавой красоты в сияющих латах. А какой предстанет перед ним предполагаемая дама его сердца? Рваная застиранная одежда, израненые руки, кое-как причёсанная. Вряд ли кто-то обрадуется такой даме сердца. Теперь, когда выяснилось, что быть дамой сердца не помешает её планам, она не хотела бы разочаровывать своего спасителя.

Когда великан зашёл проведать своих подопечных, задать им корму и воды, почистить стойло ослика, а остальным доставить всё, в чём они нуждаются, Адель попросила не два ведра воды для мытья и стирки, а три.

— Свяжись с женщинами! — деланно возмущался людоед. — То им надо мыться, то стирать, то чистить и украшать своё жилище.

— Да, — согласилась Адель. — Мне нужно три ведра воды, новое мыло и какую-нибудь материю на платье, иначе я умру.

— Принесу-принесу, — успокоил её ласковый хозяин. — Хорошо, что у тебя будет занятие. И как это я раньше не сообразил, чем тебя порадовать!

Адель получила всё, что просила, а также нитки и две иголки. Материал оказался довольно плотным, но мягким и красивым, сочного вишнёвого тона с бордово-чёрным рисунком и лёгкой позолотой. Девушка сейчас же приступила к сооружению нового наряда на скорую руку и неведомого фасона, в котором странно сочетался восточный и средневековый западный стили. Работая, она прислушивалась к разговору великана и его пленников.

— Как же я к вам ко всем привык! — сетовал людоед. — Уже не раз бывало, что я плакал, когда приходила пора резать своих питомцев, потому что сердце у меня доброе и привязчивое, но вас я полюбил больше, чем других.

— Зачем же тогда лишать нас жизни? — спросил ослик.

— А что мне делать? Что есть? Что подать гостям?

— Можно есть траву, — подсказал Серый.

— Овощи, — поправил Ник.

— Знаю я эти теории! — с горечью отмахнулся великан. — Однажды был у меня один советчик, приятный такой человек, не старый ещё и весьма упитанный. Мне бы следовало его сразу же запечь на вертеле, но я поддался своей страсти слушать новых знакомых и содержал его здесь очень долго. Он-то и убедил меня в возможности есть только овощи, злаки и фрукты, а мясо совсем не есть. По его словам выходило, что таких людей много и на здоровье они не жалуются, даже живут дольше, чем людоеды. Я уже представлял, как по моему двору бродят благодарные животные и умные люди, даже в дом иногда заходят, чтобы меня развлечь. Я и перестал есть мясо. Три дня было голодновато, но я терпел, потом стало голодно, однако я всё равно терпел, так как понимал, что к новой пище надо привыкать. На шестой день у меня стала кружиться голова, а на седьмой я ненадолго потерял сознание. Тогда я понял, что мечты о питании только овощами — это только мечты, и в тот же день съел советчика. Он оказался вкусным и жирненьким, да и с чего ему быть другим, если сам он не отказывался от мяса и съел за время своего пребывания здесь немало курятины и баранины.

— Вот скотина! — звонко выкрикнул Франк.

— Не говори так, мальчик, — осудил его великан. — Нехорошо ругаться вообще, а уж в адрес мёртвых…

— Пока что ты жив, — ответил Франк. — Надеюсь, ненадолго.

— До чего же невоспитанный этот мальчик, — обидчиво пожаловался великан. — Скажи мне ты, человечек, чего ему не хватает? Кормлю его хорошо, дам всё, что захочет, только попроси. Даже обидно иногда становится.

Ник перевёл разговор на другие темы, и постепенно великан совсем развеселился и в который уже раз с увлечением принялся рассказывать карлику о себе и своих близких, поощряемый искренним интересом слушателя.

Адель не могла понять, что за удовольствие Ник получает от подобных бесед. Лично ей было очень неприятно и тревожно слушать подробности о быте и нравах людоедов, тем более, что воспринимала она их с позиции будущей пищи, а потому весьма болезненно. Даже сейчас, предвидя близкое спасение, она старалась не вслушиваться в оживлённую беседу великана и его пленника. Наверное, только натуре учёного свойственны такие странности, а рядовым людям и обычному животному наподобие Адель, Франка и Серого оставалось только недоумевать и со страхом и отвращением внимать беседам или же затыкать уши.

Адель стирала, шила и приводила себя в порядок весь день и благодаря этим, в последнее время ставшими непривычными, занятиям почувствовала даже подъём духа и нервное возбуждение. Ей начало казаться, что уже сегодня ночью им удастся бежать. Однако прошла неделя, а помощь не приходила, и умная собачка не подкрадывалась к двери Адели, чтобы подбодрить её и её спутников. Девушка ежедневно тщательно приводила себя в порядок, чтобы хотя бы отдалённо походить на даму чьего-то сердца.

Однажды великан, бывший как всегда в превосходном настроении, принёс каждому из своих питомцев целые груды еды и по нескольку больших вёдер с водой.

— Меня не будет только два дня, так что не тревожьтесь, что запасов вам не хватит. Ворота я запру очень крепко, а забор вокруг моего дома надёжен, так что никакой зверь к вам не проникнет и не съест. Не скучайте и не унывайте.

— Куда ты идёшь? — спросил Ник.

— А почему это тебя интересует? — неожиданно насторожился хозяин.

У Адели сердце замерло от ужаса. Своим неосторожным вопросом карлик мог заставить великана принять особые меры для сохранности своих пленников.

— Любопытство заело, — объяснил Ник.

Весёлый людоед захохотал. Ответ карлика ему очень понравился.

— Скучно, — пояснил Ник. — Хорошо бы ты пошёл на восток.

— Почему на восток? — не понял великан.

Адель тоже этого не поняла.

— Потому что мы шли именно туда.

— По плато?

— По плато.

— Но ведь там нельзя пройти, — недоумённо возразил великан. — Там трещина.

— Она-то и была нам нужна, — объяснил Ник. — Это не простая трещина. Она содержит в своих изломах необычайно ценные породы. Наша экспедиция отправлялась для исследования этих пород. Если бы ты шёл туда, то, наверное, не отказался бы принести мне несколько образцов для исследования.

— Чего принести?

— Образцы. Ну… камни, обломки камней.

— Так бы и говорил. Конечно, я бы принёс тебе эти самые образцы, если бы шёл туда, но я иду совсем в другую сторону. Мне надо спуститься и пройти к реке.

— Эх, какое невезенье! — огорчённо воскликнул карлик. — Ведь я учёный, а для учёного сидеть без дела тяжело.

— Тогда я принесу тебе камни с реки, если уж они тебе так интересны, — предложил хозяин.

— Сделай милость, — согласился Ник.

— А правда, зачем тебе камни? — спросил Серый, когда великан ушёл и принялся греметь чем-то вдали.

— Чтобы метать их в этого скотину, — хмуро пояснил Франк. — Ну и мерзавец! Прежде я не ценил своего змея, а ведь насколько он был благороднее.

Карлик засмеялся.

— Что имеем — не бережём, — философски заключил ослик.

Тут уж и Адель не могла удержаться от смеха.

— Так зачем тебе камни? — повторил свой вопрос Серый. — Я не замечал, что ты их любишь.

— Камни нужны были для отвода глаз, — начал объяснять карлик.

— Я же и говорю: чтобы залепить ими в глаз этому негодяю, — обрадовался мальчик. — Мне они тоже нужны.

— Не камнем в глаз, а для отвода глаз, — терпеливо поправил его Ник. — Чтобы наш хозяин поверил, что я выспрашиваю его о дороге без тайного умысла. Теперь мы знаем, куда он идёт, а он знает, куда должны были идти мы, если бы он нас не остановил. На восток. А на самом деле нам надо на юг.

— Только бы он не заметил подкоп под стеной, — тревожно сказала Адель.

— Думаю, что Моська об этом позаботилась, — успокоил её Ник.

— Необычайно умная собака, — уважительно подтвердил ослик.

— Да, она умна, — согласился Франк. — Только было бы хорошо, если бы она появилась в эти два дня.