Заблудшая душа (СИ)

Глава 4

Первые сто метров за пределами тракта простиралась только выжженная земля, солнце не щадило траву, и она приняла красивый золотисто-ржавый оттенок.

Но, спустя пресловутые сто метров, начинался зелёный лес. Может, листва в нём не была ярко-зелёной и не было обилия душистых трав, но разнообразие цветов радовало глаз, а более влажный воздух сильно облегчал дыхание.

У меня быстро поднялось настроение. Наконец-то мы покинули чёртову пустыню! Хотелось прыгать от радости, спустя четыре дня зноя оказаться в приятном теньке неописуемое наслаждение.

Мы по-прежнему шли по тракту, он ни капельки не изменился, наверно, он так и будет идти до деревни, а, может, и дальше.

Спрашивать Еву и Варфа о дальнейшей дороге было бессмысленно, по их же словам они сами тут первый раз, а других тем для разговора не было, поэтому шли молча.

По тракту мы шли ещё около получаса, наслаждаясь прохладой и видами. Но вдруг лес закончился, сменившись холмистой местностью с редкими рощицами, и то тут, то там стали появляться палатки, навесы и прочие походные приспособления, их жильцов я пока что не видела.

— Для чего они здесь? — спросила я, кивнув на временные жилища.

— Без понятия, — Ева с таким же недоумением смотрела на сооружения. — Тут неподалёку должна быть деревня и у меня два варианта: или это поставили новые переселенцы, которым не хватило места в домах, или что-то заставило коренных жителей покинуть свои жилища.

Один раз нам даже встретился шатёр метров десять в высоту, но, по-прежнему, обитателей видно не было. Какой-то палаточный город-призрак, вот только в городах-призраках не бывает хорошо утоптанных улиц, аккуратных огородов и редкого дымка от костров.

Вскоре откуда-то из далека начал доноситься тихий гвалт. Мы не сговариваясь прибавили шаг.

И вот, пройдя ещё один поворот, мы взошли на холм и нам открылся вид на каменные стены небольшого городка, который почему-то ошибочно называли деревней. Перед воротами стояла большая разношёрстная толпа, что-то кричащая фигурам на стене.

Вот и объяснилась пустота лагеря — все его обитатели были здесь.

Ну и что это за Великое Стояние? Или это беженцы, просящиеся за стены, или население единой толпой захотело поесть на природе, но они потеряли ключ от ворот и теперь ждут… ну, чего-нибудь они точно ждут.

Всё это действо проходило на достаточно большой поляне вокруг города. Судя по тому, что множество человек уже сидело на земле и дремало, это длились достаточно давно.

Подойдя ближе, мы наконец услышали разговор предводителя толпы и человека, со скучающим видом стоящего меж зубцов на стене.

— Да ты издеваешься! Нам некуда идти, многие семьи живут здесь десятки лет и у них не осталось никого вне Итрила! — голос главаря толпы хоть и был уставший, но по интонации можно понять, что свою позицию он будет отстаивать до конца.

— Так принесите присягу и дело с концом. Вам же не сложно, а нам выгодно, — скучающим голосом протянул мужчина на стене, полируя шлем и задумчиво посматривая на массивный заряженный арбалет, лежащий перед ним.

Значит, город всё же захватили и жителей выгнали, а я-то думала… Вот только странно, что их тупо не перебели и не закопали в ближайшем лесочке. Не хотят ломать городскую инфраструктуру, но при этом опасаются восстания и стараются сойтись на каком-нибудь нейтральном варианте? Возможно, вот только судя по взглядам, которые солдат бросал на самострел, захватчикам вся эта дипломатия уже успела осточертеть и как бы они не предприняли радикальных решений.

— Мы не такие, как ты! Мы не можем просто так нарушить старые клятвы! — будто выплюнул ответ предводитель изгнанников, из толпы раздались неуверенные согласный выкрики.

Какие-то клятвы, непонятное настроение масс, непонятнки с сюзереном этих земель… Лично мне ничего не понятно и, как говорится, не очень-то и интересно.

«М-да, точно не этого я ожидала от первого населённого пункта на нашем пути. Тут ведь даже переночевать не получиться. А это значит… эх… опять спать на земле, — все надежды на мягкую кровать и свежую еду развеивались в прах. — Даже если нас пустят в город, то там вряд ли остались трактирщики. Единственная радость в том, что хоть зубы вожака волколисов можно и здесь продать, но потратить полученные деньги, скорее всего, будет особо не на что. Хотя, торгаши не были бы торгашами если бы не решили сорвать прибыли на бездомных».

Осмотрев ближайшие к нам фигуры, я выбрала здоровенного мужчину людской расы. Он стоял, прислонившись к дереву, и неодобрительно смотрел на всё это безобразие, скрестив руки на груди.

Я подошла к нему и максимально вежливо спросила:

— Уважаемый! Извините, что отвлекаю, но вы не можете объяснить из-за чего весь этот спор?

Великан вздрогнул, повернулся и удивлённо посмотрел на меня, почесывая большой ус.

— Ну, по вам видно, что вы не здешние, — он замолчал, думая о чём-то. — Так этова, глава гарнизона решил присягу дать ксанам, а несогласных выгнал. Вона староста пытается убедить его одуматься, но это вряд ли его проймёт. Не тот он человек.

— Почему ваш сюзерен не пришлёт вам войска в помощь? Думается мне, он не захочет терять город на ровном месте.

— Итрил — полис, — гордо заявил великан. — Мы входим в союз с Армийром и ещё несколькими свободными городами. Они обещали прислать поддержку, но мы находимся на отшибе, отряды будут идти долго. А Маврик, наш воевода, хочет разорвать этот союз и отдать нас под эгиду ксанов.

— И как давно вы живёте за стенами? — продолжала я допрос. — Видно, что тут уже всё обжито.

— Почти месяц. Говорю же, живём на отшибе и пока придут наши или вражеские войска пройдёт порядочно времени. А староста всё пытается переубедить Маврика, впрочем, все уже понимают, что это пустая затея, но по привычке ходят сюда поддержать старичка.

— Спасибо, что объяснили, — благодарно кивнула я мужику и отошла к своим, а мой собеседник, чьего имени я так и не спросила, снова прислонился к дереву.

Подойдя к спутникам, я лаконично объяснила им ситуацию.

— Короче, ничего нам здесь не светит. Переночуем, купим еды и отчаливаем, — сделала заключение я. — Ночевать придётся под открытым небом, надеюсь, дождя не будет.

Ева хмуро кивнула и с недоверием посмотрела в ясное небо. Мы отошли подальше от стен и я, выбрав дерево с широкой кроной, расстелила около корней плащ и стала раскладывать остатки еды. Мерлин тут же принялся проводить ревизию.

Порывшись в запасах, я с огорчением поняла, что почти всю еду нужно было готовить, а мне это ой как не хотелось. Поэтому я достала сухари и засунула остальное назад. Ева и Варф расположились рядом со мной, и мы дружно принялись поедать сухой хлеб, которого было как-никак почти два килограмма.

Так мы и просидели почти час, а толпа даже не планировала расходитьсяя. Староста по-прежнему что-то говорил вояке, а тут со скучающим видом слушал и отвечал односложными фразами.

Я покачала головой. Как только можно спорить о чём-то так долго? Ладно я, но местные уже почти месяц слушают эти препирательства. Хотя, может, эта акция один раз в неделю проходит и это мы такие везучие.

От нечего делать я достала свиток и, стараясь не обращать меньше внимания на гвалт, углубилась в чтение про основные элементы. Мерлин, сразу поняв, что это уныние будет продолжаться долго, уснул. А Ева откуда-то достала какие-то карты, и они с братом, быстро раскидав их, принялись играть.

В свитке началась теория. А именно, что каждому при рождении подвластны всего несколько стихий и зачастую эти стихии остаются с ним до самой смерти. Приводился пример, что если нет способностей к ветру, то максимум, что получиться у такого мага это небольшой поток ветерка, лишь способный взъерошить волосы, причём контролировать его никак нельзя и ест ресурсов это неоправданно много.

Также я нашла немного информации про элемент тьмы и света. На самом деле, всё было достаточно просто — заклинания этого вида позволяли влиять на освещение и не более того. Можно было ослепить врага, создать светильник, сконцентрировать свет и поджечь что-нибудь или кого-нибудь. В общем, применений можно было придумать сколько угодно — играйся на здоровье.

Смотав свиток, я потянулась. Удивительно тяжёлая литература — вот вроде прочитала немного, но голова всё равно пухнет.

Осмотревшись, я поняла насколько погрузилась в чтение. Словесная перепалка между старостой и воеводой уже закончилась, а рядом с нашей стоянкой в тени кроны вокруг неизвестно откуда взявшегося стола стояла горстка представителей самых разных рас. За самим же столом сидели Ева и ещё 7 человек. В руках они держали те самые карты, в которые недавно играли Ева с братом. В центре стола высилось несколько стопок медных монеток и одна небольшая серебряных. Толпа просто наблюдала за развитием события, делая ставки.

Большую массу сборища составляли странные существа. Они были похожи на котов. У всех были большие кошачьи уши, растущие почти из тех же мест, что у людей, хвост, у некоторых полосы на руках. Волосы на голове чем-то неуловимым отличались от человеческих. Они были одновременно похожи и на шерсть, и на волосы, абсолютно у каждого представителя лохмы были прямыми, но при этом очень пышными. Также по их телу росла очень короткая шерстка, она идеально сливалась с цветом кожи и её почти не было видно. Глаза у всех были, как у котов — очень красивых оттенков, с вертикальным зрачком. В остальном вполне типичные люды.

Поднявшись с плаща и посадив на плечо пробудившегося Мерлина, который с интересом изучал котолюдов, я подошла поближе к месту игры.

Сама по себе партия представляла странную стратегию. Все участники разбивались на пары, потом поровну делились на две команды и… дальше я не поняла. Только одно стало было более-менее ясно после получаса наблюдений. После каждой передачи хода, который сопровождался новыми ставками, одна пара уходила в оборону, а другая в атаку, после этого обе стороны выкладывали карты и, в зависимости от суммарной силы, одна сторона забирала свои карты назад, а другая откладывала в сторону, хотя несколько раз и победившие расставались с несколькими картонками. За столом стоял гвалт и ругань.

Ева находилась в паре с каким-то людским пареньком, а в команде с тем самым верзилой, с которым я недавно разговаривала, и котолюдом. Против пары Евы играли какие-то крестьяне в простой одежде. Против же того верзилы играли два котолюда, судя по одежде, относящиеся к небедной прослойке населения.

Осмотревшись вокруг, я с удивлением заметила гнома буквально в нескольких шагах от себя. Он точь-в-точь подходил под книжное описание. Борода, которую можно спокойно использовать вместо одеяла, рост примерно 150, плотная и грузная фигура, но несмотря на это движения достаточно лёгкие, и, самый главный атрибут, — стойкий запах спирта.

Быстро взвесив все «за» и «против», я подошла к коротышке.

— Здравствуйте. Извините, но вы не можете объяснить мне правила игры? Просто я не местная и впервые вижу подобное.

Он удивлённо глянул на меня из-под кустистых бровей и задумчиво буркнул:

— Не думал, что кто-то не знает «бедняка». Уверен, даже Старшие в него играют… Откуда ты такая?

Я растерялась, правдоподобную легенду выдумать не успела и вот приходится сочинять на ходу.

— Из-за пустыни, — я махнула рукой за спину. — Там посёлок есть, примерно через километров сто к югу.

— А я-то уж подумал. Тогда не удивлён, — гном усмехнулся, видимо, я повесила на себя очень говорящее клеймо, вот только понять какое пока что не суждено. После небольшой паузы гном протянул руку и представился: — Надрил.

— Ярина, — коротко представилась я в ответ и пожала руку.

Моя ладонь просто утонула в его лапище. Гном же снова хмыкнул и, повернувшись к игрокам, начал объяснять правила «бедняка».

На удивление, выходило всё достаточно интересно и не сложно. Моя догадка про разделение на команды оправдалась. Одно из ключевых правил было таково, что ни у одной команды не может быть перевеса в игроках. Есть ещё разновидность, когда каждый игрок сам за себя, но эту уже следующий уровень сложности.

В самом начале игры всем раздавались три карты, они могли быть любого рода войск: тяжёлые и лёгкие копейщики с мечниками (вся разница между лёгкими и тяжёлыми была лишь в «щитах»), лучники и арбалетчики, баллисты и катапульты, тяжёлая кавалерия и лёгкая с двумя видами: луком и лёгким копьём.

Всё это разнообразие выстраивалось в подобие армии и билось с армией противника. Каждый вид карт имел определённое преимущество над другим и по этому принципу происходило сражение.

К примеру, кавалерия кроет мечников, лучников и орудия, но копейщики размазывают конников в пыль. Однако было бы скучно будь всё так просто. Арбалетчики имеют паритет с конницей, а если стрелки находятся вместе с любым другим пешим отрядом, то они кроют верховых воинов. Также имеет значение тяжесть карты, тяжёлая пехота легко подомнёт под себя почти любую другую карту, но орудия с любым отрядом прикрытия покроют их, а покрытой картой нельзя пользоваться 4 перехода. А если к ним добавить лёгких мечников или конников, которые догонят «бегущие» отряды, то победа будет полной и карта отходит в битые насовсем.

Но битва происходила не между отдельными картами, а между армиями, и все взаимодействия карт изначально продумывалось игроками. Таким образом на одной стороне могло оказаться хоть 10 тяжёлых копейщиков, но если у другой стороны будут 5 мощных орудий и, допустим, одни конники, то шансов у пехоты нет. Но ни один дурак не отправляет абсолютно все свои карты в одну битву, там могло произойти всё что угодно, а если игрок остаётся без карт, то игра для него закончена.

У обороняющихся было преимущество в том, что атакующие выкладывали свои карты первыми и они могли подобрать комбинацию для успешной обороны, если, конечно, имелись нужные карты. Но самый первый ход проходил в атаке у обеих сторон, проигравшая сторона уходила в оборону, а дальше по очереди.

Проигравшие в битве должны или отдать противнику две карты, или положить в банк 10 медяков с носа. Это правило обходило первые три битвы, включая определяющую. Если у проигравших не оставалось денег или карт они считались побеждёнными окончательно.

Деление на команды также не было пустым звуком. Пары могли подкидывать поддержку друг другу прямо во время «битвы». Потом, если одна пара одолевает другую, они всем скопом начинают наседать на оставшуюся пару противника и выбраться из этой ситуации проигравшим почти невозможно, из-за этого в критической ситуации пары поддерживали друг друга чем только могли.

В самом начале матча сражающиеся договаривались о количестве поддержек и выкладывали определённую сумму в банк. Поддержка — это ещё одна раздача карт по ходу игры, во время смены. Также атакующая сторона могла делать ставки на каждый раунд, если она оправдывалась, то сумма, равная двум ставкам, уходила к ним, а если нет, то они докладывали в банк в три раза больше поставленной суммы.

Конец игры обозначался или тем, что у одной из сторон не остаётся карт, тогда вся сумма уходила победителям или проигрывающие сдавались, в таком случае, опираясь на количество оставшихся карт, банк делился между всеми игроками, но у сдавшихся эффект от оставшихся карт был в три раза меньше.

— Конечно, все эти правила кажутся очень сложными и непонятными, но, поиграв, втягиваешься в процесс и начинаешь понимать, что к чему, — закончил гном длинный монолог.

Я немного помолчала, переваривая информацию и задала, пожалуй, самый животрепещущий вопрос:

— Сколько шансов у той команды? — я кивнула на Еву с пареньком.

Надрил усмехнулся:

— Совершенно правильный вопрос. Мой ученик хоть и тупой оболтус, но играть я его научил, да и девка, судя по всему, не промах, хотя тут спорно, но пока что не облажалась. В данный момент они взяли небольшое преимущество, если будут идти в таком же темпе, то через переходов пять подомнут оппонентов.

Подождав и посмотрев за игрой примерно полчаса, мы с гномом уселись прямо на землю и продолжили прерванный разговор, краем глаза посматривая за игрой. Оказалось, что Надрил достаточно уважаемый купец и что против своей воли он с учеником задержался в городе. Его товары остались в городе, Маврик же не хочет их возвращать, а купец без товаров — не купец. Вот и сидит он под стенами уже неприемлемое количество времени, а потенциальные деньги утекают сквозь пальцы.

Я, в свою очередь, рассказала про то, как встретила Еву с братом. А больше мне и рассказывать-то было нечего.

Мерлин, на моё удивление, за всё это время ни проронил ни слова, сидел у посоха и слушал. Надрил изредка поглядывал на него, но молчал.

За это время ситуация на столе примерно выровнялась, гном рассказал, что он самолично видел игру, которая длилась три дня. В итоге все четверо поделили поровну деньги и почти сразу же пропили половину из них в ближайшем трактире. Сейчас это компания достаточно успешных торгашей, которые на поднятый капитал открыли несколько мануфактур. В общем, ждать можно очень долго.

Но этому не суждено было сбыться. Из противоположной стороны толпы послышались возгласы и к столу подошли двое. Мужчина с пепельными волосами и ещё один в тёмных очках и старомодной шляпе. Почему-то они были мне смутно знакомы, но я никак не могла понять почему.

Они подошли к человеку, который был импровизированным судьёй, и что-то быстро сказали ему, передав два позвякивающих мешочка.

Судья покивал и, подойдя к столу, громко объявил:

— Уважаемые господа сделали ставки. На каждую из сторон, — он указал на Еву с учеником гнома и их оппонентов. — Поставлены по три арма. Также, по их желанию, в банк добавлено шесть армов.

Положив в центр стола мешочки, судья отошёл. Толпа загудела, как растревоженный улей. Хм, армы — это те золотые квадратики, которые мне передал Анделас, судя по загоревшимся взглядам игроков, курс у них сейчас приличный.

Гном присвистнул и стал следить за партией ещё внимательней.

Я, поняв, что сейчас здесь поднимется невероятная шумиха, поднялась с насиженного места и пошла искать Варфа. В толпе я его не заметила и, обдумав всё, повернулась на пятках, и направилась к нашим расстеленным плащам.

Никого не найдя, я улеглась на своё место. Возвращаться и снова сидеть в толпе не хотелось, читать тоже. И, быстренько перебрав все варианты и остановившись на лучшем, я легла спать. За последние дни не удавалось никак нормально выспаться. Мерлин полностью поддержал меня в этом начинании, забившись под бок и засопев.