Забывая О Войне

Глава 18

Встав утром ровно в восемь тридцать, я улыбнулась и потянулась в разные стороны, разминая мышцы. Голова сегодня была на удивление лёгкой. Я встала с кровати и сразу начала убираться, приводя комнату в нормальный вид. Сегодня я докажу ему, что меня к нему не тянет. Хотя «должно было тянуть», мы ведь якобы помолвлены. А он и в правду глупенький. Играет в игру по моим правилам и не задаёт никаких вопросов, которые я бы сразу задала.

Я убралась в комнате за пол часа. Нужно было многие вещи переложить в другие шкафы, а некоторые вообще убрать оттуда. Одну вещь я даже надела на себя. Розовое платье ниже колен, с открытыми рукавами и пуговицами на груди и животе. Это было моё любимое платье в семнадцать лет.

Когда я спустилась на первый этаж, на кухне уже хозяйничала Аманда. Она частенько оставалась у нас, обучая меня до поздней ночи. Мама с папой никогда не отпускали её одну. Особенно когда на небе светило полнолуние. Оборотни бывают опасны, когда в обличии.

Пожелав ей доброе утро, я уселась за круглый небольшой стол и обратила внимание на стулья, которые были не те, что две с половиной недели назад.

— Выспалась? — спросила Аманда, нарезая на дольки свёклу.

Я кивнула ей и невольно вспомнила тоже про полнолуние. Оно состоится уже через тринадцать дней. Тогда я точно могу попрощаться с любыми мыслями о Мэйсоне и о нашей «помолвке». Джонатан почувствует мою силу, а это значит, что он всё расскажет своему племяннику. А он никогда не выберет мою сторону. Я ему никто, чтобы помогать мне.

— Ты какая-то потерянная? Что случилось? Сон плохой приснился? — переспросила Аманда, уже натирая на тёрке морковь.

— Всё нормально. Я сегодня пойду в одно место. Приду где-то в шесть, хорошо? Кстати. Скажи мне вот что. Ты так и не рассказала мне, как действует любовное зелье. Обещала рассказать позже, но в тот день мне стало плохо.

Она обернулась ко мне, попутно снимая фартук и вытирая руки полотенцем. Аманда уселась рядом со мной и стала перебирать пальцами воздух.

— Как думаешь, почему тебе стало плохо? — я пожала плечами, давая понять ей, что не знаю почему. — Тебе не стоило даже нюхать алкоголь в тот день. Я была занята разговором… уже не помню с кем, но только потом узнала от Лии, что ты вышла. Я уточнила, не выпила ли ты, на что она сказала, что ты только понюхала.

— Так вот почему мне стало плохо… сердце из груди чуть не достала самой себе… но это тут причём?

— А вот тут ты не права, — она покачала головой. — Сердце не болит из-за этого. Только сознание теряешь, а сердце у тебя болело, потому что зелье действовало. Кто был тогда рядом с тобой?

Не-е-ет. Быть того не может! Поверю, что вампиры болеют, но не поверю, что у Мэйсона могут быть ко мне чувства! Никогда! Он меня ненавидит, только пока не помнит об этом.

— Я… я…

— Ты… ты была с Мэйсоном. А теперь я скажу, что чем глубже и дольше тебя любит это существо, тем сильнее боль.

Нет, она издевается надо мной! Этого просто не может быть! В какую сторону света бежать или кричать, чтобы мне сказали настоящую правду?

— Ты не права. Я никогда не говорила этого тебе, но сейчас я думаю, что ты не права, Аманда. Этого не может быть. Ты знаешь лучше всех о том, как он относится ко мне. Да он меня ненавидит больше, чем вампиры чеснок!

— Элисия, успокойся. Ты же вчера приготовила зелье. Выпей-ка и встреться с ним. Я знаю, он не сделает тебе больно. Мэйсон не умеет этого делать. А в тот день он легко мог тебя прикончить, но не сделал этого. Помнишь, твои силы тогда ослабли из-за драки с превращённым оборотнем.

— Нет, пожалуйста… я не хочу снова пережить это чувство. Уверена, это зелье просто подействовало на меня плохо, вот и боль появилась.

— Элисия, я же сказала. Иди проверь. Сейчас девять утра, поэтому Мэйсон будет в городском парке.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты рассказала мне это три года назад. Он там бывает каждый день в девять. Не знаю, может и сегодня пойдёт… если, конечно, память ему не помешает.

А она права! Я точно пойду туда. Но сначала выпью зелье и возьму вторую бутылку с собой для Мэйсона.

— Боль пройдёт, если он обнимет тебя и прижмет своё сердце к твоему. Зелье испарится в этот момент и ты сможешь отпустить его. Всего одно объятье.

— Ну уж нет. Обнимать его ещё? Ещё чего!

Я поговорила с Амандой ещё десять минут и поднялась к себе в комнату. Спешно выпив содержимое одной бутылки, я села на кровать и попыталась успокоиться. Это не он, я уверена на все сто процентов.

Когда я хотела выйти из комнаты, услышала до боли знакомый удар по стеклу… сначала мелькнула мысль, что это Мэйсон, но тут же отбросила об этом мысли. Он не помнит этого. Не может же он просто так сделать? Он бы вошёл через дверь. Я медленно подошла к окну и посмотрела вниз. Классика. Это он. Мэйсон. Дэвид. Паркер. В последний раз я слышала этот стук практически два месяца назад…

— Скучала по мне? Я вот — Да, — спросил он, ехидно глядя на меня.

Мне точно крышка. Он всё вспомнил…

— Нет, — твёрдо ответила я, смотря на него в упор. — Должна была?

— А я скучал по нашим боям. Интересно, да? А я всё время думал, что ты моя невеста. А ты мне врала… как же так? И что мне делать? Чувствую себя обманутым…

Он сделал обиженное лицо и опустил голову как школьник. Я даже скучала по этому придурку. Он привычней, чем тот, что был вчера.

— И что? Расскажешь всё дядюшке? Ты же знаешь, что он всё равно ничего сделать мне не сможет. Либо убьёт и останется без моих сил, либо подождёт пока я верну силы. А тогда убью его уже я.

— Не угадала. В этой битве он участвовать не будет. Ты и Я. Ведьма и Вампир. Ты не можешь не согласиться, иначе он всё узнает…

Чёрт. Он шантажирует! И самое забавное то, что я не могу не согласится! От него всё можно ждать. Хоть и Джонатан может остаться без сил, но убить тоже может решиться.

Он протянул мне руку как в прошлом. Знакомые мурашки прошли по спине и я поняла, что это единственный способ дать ему выпить зелье. Супер, я сомневаюсь в самой себе.

На этот раз я не смогла выйти из окна. Я не могла лететь. Поэтому я вышла через дверь, сказав Аманде, что иду к нему. Пока не буду рассказывать ей о том, что он всё помнит.

Мэйсон меня встретил с той самой улыбкой, которая была у него каждый раз, когда он приглашал меня на бой.

— Как давно ты всё знаешь? — спросила я, играясь крышкой от бутылки.

— Сегодня ночью вспомнил. Стало обидно, что ты не сказала мне всё сразу. А я правда верил тебе и твоим словам… — почему он говорит так убедительно?! Каждый раз хочется ему верить только из-за его тона.

— И что ты собираешься делать? — искренне желая это знать, спросила я, опираясь о дерево сзади себя.

— Так как виновата ты, играть будем по моим правилам.

— Я виновата?! Это в чём, прости ты меня?

— В том, что не рассказала мне правду раньше.

— И как бы я это сделала?! Ты мой враг, твой дядя мой враг! Я пришла и сказала бы тебе «я всё помню, ты мой враг, можешь убить меня, у меня нет сил»? Чем ты думаешь?

— За мной! Тут не лучшее место для разговора.

Я с ним согласилась, заметив, что на нас оборачивались многие. Он схватил меня за запястье и побежал, а мне пришлось бежать за ним. Он был быстрее, поэтому временами я чуть ли не падала, но он ловил меня. К концу путешествия, моя рука стала красной. За пятнадцать секунд дороги мы оказались в забытом давно всеми парке. Здесь долгие годы никого не было. Трава была здесь повсюду. Даже на скамейках из дерева была листва. То жёлтая, то зелёная…

— Расскажи мне всю правду, которую знаешь. И… что это за бутылка у тебя в руке? Играешься и играешься ею.

— Я расскажу тебе всё, если выпьешь это, — сказала я, открывая бутылку в руке. Запахло вишней с минимальной ноткой эльфийской клубники.

— А вдруг ты туда чеснока добавила? Выпью и конец мой придёт, — даже в такой ситуации он умудряется шутить!

— Это зелье любовное! Не умрёшь ты. Я хочу проверить кое-что, пей.

— Любовное зелье?! Ну уж нет! Влюбить собралась меня в себя? Никогда в жизни. Нет, нет и ещё раз нет тебе!

Мне пришлось успокаивать его и объяснять зачем оно. Послушал он меня не сразу. А потом, когда я сказала ему, что влюблённый человек сам к нему потянется, он выхватил из моей руки бутылку и выпил всё залпом. Про боль в сердце я не рассказала, потому что была уверена, что не заболит у него ничего.

— Что дальше? — спросил он, вытирая рот рукой.

Нет-нет-нет… сердце начинает колоть. За секунду боль увеличивается и заставляет меня взяться за болящее место. Не может этого быть… он не может любить меня!

— Что с тобой? С тобой всё в порядке? Умирать собралась передо мной? — спрашивал Мэйсон, смотря на меня глазами, наполненные беспокойством.

— Ответь мне только честно, пожалуйста… — шептала я, держась за сердце. Я НЕ ХОЧУ ВЕРИТЬ В ЭТО!

— Что? Говори уже!

— Что ты чувствуешь ко мне? Если не скажешь, тебе будет больно также, как и мне сейчас. Скажи мне правду, Паркер.

Как же давно я не называла его по фамилии… знакомая игра буквами на моих губах осталась и я шептала эту фамилию, как молитву.

— Что?! Чем ты меня напоила?!

— Обними меня и прижми сердце к моему, прошу. Я всё тебе объясню, обещаю. Только выполни мою просьбу. И ответь, тебе больно сейчас?

— Моя боль не должна тебя интересовать, — сказав это, он обнял меня так крепко, как мог. Я чувствовала биение его сердце в унисон своему. Боль постепенно пропадала, а вместо неё приходило осознание своей ошибки перед Амандой. Я должна извиниться перед ней.

— Что ты чувствуешь ко мне, Паркер? — во второй раз спросила я, не желая выбираться из его крепких объятий. Вдруг боль вернётся.

— Зачем ты пытаешься узнать у меня то, что сама только что поняла? Зелье не лжёт. Если, конечно, ты приготовила его верно, — он говорил это абсолютно спокойно, будто это что-то обычное.

— Мне показалось или ты только что…

— Ты мне нравишься с самого первого взгляда. В десять лет я понял сразу, что никто не посмеет трогать тебя или целовать. Я готов был выйти против дяди ради тебя, но не мог, мне нужен был временный опекун. А теперь готов…

— Я не верю тебе. Ты меня чуть не убил две недели назад. Но сам попал в ловушку. Потерял вместе со мной память.

Румянец уже полностью украшал мои щёки. Сердце колотилось в тысячу раз быстрей, а я всё обнимала его, чувствую его сердцебиение тоже. Мне никогда не признавались в любви. А от Мэйсона я этого не ожидала никогда в своей жизни…

— Что мне сделать, чтобы ты поверила мне? — спросил Мэйсон, отстраняясь от меня.

— Докажи, — на его сухой вопрос «как», я потянулась и остановилась от его лица в трёх сантиметрах.

— Не искушай судьбу, Блэк младшая.

Почему меня так тянет к нему? Не могу справиться с этим притяжением. Он улыбается манящими губами, а я чуть незаметно облизываю свои. Стоит ли говорить про сердце сейчас?

Пять секунд спустя он сам целовал меня. Когда это его губы стали мне такими родными? Мы сидели под деревом, благодаря которому на нас не падал солнечный свет. Одна рука Мэйсона у меня на талии на пуговицах, а второй он держал меня шею. Каждое его прикосновение обжигало кожу под платьем.

Что я делаю? Скажи мне кто-то два месяца назад, что я буду с ним целоваться, ударила бы не только молнией по голове, но и обычным кирпичом. А сейчас что? Побить себя? Хотела проверить его чувства, а проиграла сама.

Мои руки сами потянулись к его шее, чтобы обнять крепче. Он запустил пальцы в мои волосы и стал играть с ними, а я не могла придумать ничего лучше, как сделать то же самое.

С трудом я поборола себя и отстранилась от него. Он посмотрел на меня с непониманием, а я попыталась начать разговор:

— Думаешь, это правильно? — на его немой вопрос «что», я продолжила: — то, что мы делаем сейчас. Правильно ненавидеть друг друга, но целоваться как пара?

— Но тебе ведь понравилось. У тебя глаза почти пьяные. Точно понравилось, — констатировал он факт, от чего я мысленно прокляла свои глаза за то, что выдают всё.

— Это не имеет никакого значения. И перестань меня уже целовать!

Что я вообще говорю? Это я всё сделала, он поцеловал? Что за глупости я несу? С ума сошла, похоже…

— Хватит жить прошлым, Пинки. Посмотри в будущее или хотя бы в настоящее!

— ПИНКИ?!

— А что? Ты вся розовая, даже щёчки, — он ехидно улыбнулся, оголяя зубы и заметные клыки. — Теперь буду так и называть всегда, привыкай, Пинки.

— А ты почти всегда в чёрном. Подарить тебе мою фамилию?! — выпалила я первое, что пришло мне на ум. Только после сказанного я поняла смысл…

— Хочешь, я свою тебе подарю? Ты только скажи, я не против буду. И дядя тебе поверит, что ты моя невеста. Лжи нет, Пинки.

— Не многого ли ты хочешь, Мистер Шкаф? Учти, так и буду называть тебя. Почему так? Рот также открывается иногда как у сломанного. Приходится чем-то подпирать, чтобы не открывался.

— И ты выбрала поцелуй? — он посмотрел на меня с доброй ухмылка, а я не нашли ничего лучше, чем посмотреть в небо.

У меня ответа не было, поэтому я выдала немного глупое «мне пора» и посмотрела наконец-то на него. Мэйсон молчал. Молчал секунд тридцать, пока наконец он не выдал:

— Ты не ответила на главный мой вопрос, — вставая с места, я хотела спросить какой, но он продолжил за меня. — Что Ты чувствуешь?

— Зелье на тебя как подействовало? Разве ты не понял как оно работает?

— Я хочу, чтобы ты сама это сказала. Действие зелья я оставлю на второй план. Я хочу услышать всё от тебя самой.

— Я скажу тебе тогда, когда его не будет. Твоего дяди. Запомни это и напомни. Хорошо?

Он кивнул мне в знак согласия и тоже встал с места. За те же пятнадцать секунд мы оказались в нашем дворе. Я не хотела прощаться с ним. Новый и одновременно старый Мэйсон Паркер мне нравился…

Но мне пришлось прощаться. Я посмотрела на него ноткой жалости. Было обидно, что он до сих пор не может оставить прошлое. Взглянув на него в последний раз, я ушла и даже не повернулась к нему. Не хотелось видеть его ещё и чувствовать то самое биение сердца рядом с ним. Нет, я точно схожу с ума…