Загадка Николы Тесла

Глава 2 В глубине Скалистых гор

Нечто похожее промелькнуло и на лице мужчины, сидевшего перед ноутбуком. Он откинулся в кресле, вытянул, потягиваясь, ноги, закинул руки за голову, расправил плечи и удовлетворенно произнес:

— Не Марк Твен, конечно, но для первого опыта вполне, — задумался, стер две последние строчки, пробежал глазами концовку и с еще большим удовлетворением воскликнул: — Так лучше, так намного лучше!

Из иконки в правом нижнем углу дисплея выскочила фигурка почтальона с письмом в руках. Мужчина поспешно открыл текст и прочитал послание.

Мужчина оттолкнулся ногами и подкатился на кресле к столу у стены, заставленному физическими приборами. Два из них, блещущие медью клемм и лаком деревянных корпусов, могли бы послужить украшением музея истории электротехники. Два других являли достижения современной китайской промышленности. Компромиссом между этими приборами, разделенными вековой пропастью, служил самописец, выводивший подрагивающим пером линию на движущейся бумажной ленте. Линия шла вверх. Мужчина скосил глаза направо, на мелькавшие на небольшом дисплее цифры, потом перевел взгляд налево, на мерно колеблющуюся проволочную рамку, хмыкнул и вернулся к компьютеру.

Мужчина, обретший имя Петр, поднялся с кресла, подошел к лабораторному столу, нажал какую-то кнопку на приборе, подкрутил ручку, настраиваясь на определенную частоту, еще раз внимательно посмотрел на ползущую вверх кривую на самописце, на проволочную рамку, колеблющуюся со все большим размахом, удовлетворенно кивнул головой. Потом сладко потянулся, потер пальцами и без того красные глаза.

«Тяжело уже дается ночь без сна, — подумал он, — да, кстати, что у нас со временем? — он посмотрел на часы. — О, почти четыре! Ждать осталось недолго! Отлить надо, а то еще приспичит в самый, неподходящий момент».

Он вышел на крыльцо, прошел по дорожке к ближайшим кустам, отлил, затем вышел на небольшую полянку и стал оглядываться. Сзади, закрывая полнеба, громоздились горы, самые что ни есть Скалистые. Чуть поодаль и ниже раскинулся спящий город, расчерченный прямыми линиями огней. Лес вокруг, казавшийся днем редким и чахлым, наваливался плотной массой на бревенчатый одноэтажный дом с высокой двускатной крышей. Почти из самого ее конька торчала длинная спица антенны, поблескивающая в свете полной луны. В предрассветной тишине донесся далекий шум автомобиля, движущегося по шоссе со стороны города. Взвизгнули тормоза, потом шум чуть изменился, став более натужным и каким-то шуршащим. «Наверно, свернули на дорогу, ведущую вглубь гор, — подумал мужчина. — Кого это несет нелегкая? Надеюсь, не ко мне». Дорога эта являла местный вариант грунтовки, когда грунт — камень, то и дорога из мелкого щебня. Проходила она метрах в пятистах от дома, случалось, что за день по ней не проезжала ни одна машина. «Март по здешнему климату не лучший месяц для поездок на природу», — подумал мужчина и зябко передернул плечами. Дальний свет фар легко прошил полосу леса и тут же ушел в сторону и вверх. Между деревьями мелькнула какая-то тень, хрустнул сучок, зашелестели ветки, как будто ктото продирался сквозь подлесок. «Надо же, здесь водится крупная живность, — подумал мужчина, — кабаны, наверно». Шум улепетывающего зверя какое-то время накладывался на шелест покрышек по гравию, потом все как-то резко стихло. Вновь воцарилась тишина, еще более звонкая. После ослепления вспышкой света темнота показалась мужчине еще более глубокой.

И вдруг высоко в небе прошел волнами всполох, переливающийся всеми красками спектра. «А еще говорят, что ночью все кошки серы, потому что человеческий глаз а темноте не различает цветов, — усмехнулся мужчина, — а вот извольте! Как в радуге, вернее, как в северном сиянии. Откуда в этих широтах Северное сияние?» Додумать эту мысль помешал нарастающий гул, исходивший со стороны дома.

Мужчина опрометью бросился туда, взлетел на высокое крыльцо, ворвался в комнату, обогнул стоявшую посередине большую катушку, свернутую из толстой медной проволоки, подскочил к лабораторному столу. Самописец давно зашкалил, его перо судорожно билось о верхнюю кромку. Цифры на китайском приборе мелькали столь часто, что определить значение было невозможно. Раритетная проволочная рамка из-за быстрых колебаний представлялась цилиндром. Замигал свет и вдруг вспыхнул с неожиданной холодной силой. Мужчина с изумлением уставился на запаянную с двух сторон стеклянную трубку, обычную трубку, без проводов и прочих приспособлений, из обычного, как казалось, стекла, без каких бы то ни было покрытий снаружи или внутри. Слепящий, под стать голливудскому юпитеру свет исходил от нее. Мужчина инстинктивно прикрыл глаза ладонью, тут его уши уловили характерное потрескивание — кто слышал, тот ни с чем не спутает. Мужчина резко обернулся к катушке. По голому медному проводу, идущему от катушки вверх к антенне, пробегали, потрескивая, яркие искры. «Ох, ё, полыхнет!» — только и успел вымолвить мужчина. Как-то нехорошо хрюкнул ноутбук. Мужчина бросился было его выключать, но тут же и замер, наблюдая, как жидкокристаллический дисплей стекает вниз мутными потоками. И еще он почувствовал, что через несколько мгновений он сам растечется по полу грязной лужицей. Мысли метались в голове, грозя пробить черепную коробку, сердце рвалось наружу из грудной клетки, колотя по ребрам с частотой ударов двести в минуту, басовито ныла увеличенная печень, тихо скулил желудок, скрипели суставы, мышцы подрагивали, стремясь оторваться от костей, а прямая кишка вдруг наполнилась жидким содержимым, настойчиво желавшим излиться. Мужчина схватил со стола маленькую черную коробочку и бросился вон.

На свежем воздухе резко полегчало, даже неприятные позывы в низу живота сами собой прошли. «Как-то слишком светло, — мелькнула мысль, — или солнце восходит?» Он задрал голову вверх. Вершины гор были еще темны, но прямо над ним волны всполоха свернулись в воронку, острый кончик которой спускался все ниже, устремляясь — устремляясь прямо к нему. Или к дому, так оно вернее. Где-то далеко и высоко в небе зажглась яркая звезда и стала быстро приближаться, увеличиваясь в размерах. Вот она вошла в раструб воронки… Тут мужчина ощутил дрожание земли под ногами. Откуда-то прилетел маленький камешек и больно ударил в руку. Со стороны гор доносился нарастающий гул, как от сходящей лавины. Дом ходил ходуном, грозя рассыпаться по бревнышку, а торчащая вверх антенна то ли разбрасывала искры, то ли притягивала их — не разобрать, такое вокруг нее было сияние.

«Полный абзац!» — услышал мужчина свой внутренний голос. И повинуясь ему, выхватил из кармана черную коробочку. «Черт, не то! Это не сейчас?» Он принялся шарить по карманам, нашел, наконец, мобильник, нажал кнопку вызова. И даже не дождавшись соединения, принялся громко кричать:

— Володька, вырубай!

— Что у тебя происходит? — раздался спокойный голос друга.

— Вырубай на хер, тут такое творится!

— Да что творится-то? — крикнул в ответ Володька, не очень, впрочем, обеспокоенный. — Поделись со скучающим другом.

— Вырубай, а то делиться будет некому!

— Даже так? — несколько меланхолично сказал Володька. — Тогда выключаю. Эй-эй, ты чего молчишь? — И уже истошно: — Петька, не молчи!

А мужчина по имени Петр стоял и тупо смотрел на мобильный телефон, безмолвный брусок с темным экраном.

— Петька-э-а! — звенело у него в ушах.

— Ты выключил? — с неожиданным спокойствием сказал мужчина, подняв голову.

Он даже мерно пощелкал пальцами, отбивая ритм, и чему-то удовлетворенно кивнул, заслышав ответ.

— Уф, ну ты меня и напугал! Выключил. Подожди немного, не сразу дойдет.

— Я знаю, — ответил мужчина, продолжая все также мерно щелкать пальцами и ведя счет.

И вот он поднял руку и щелкнул громко, от всей души. И по этому магическому жесту фокусника вдруг все переменилось и стремглав понеслось вспять. Дом перестал трястись. Светящийся шар вокруг антенны поблек и потух. Сияющая воронка на небе стала стремительно укорачиваться, окутала падающую звезду саваном, и растворилась вместе с ней в просторах космоса.

Тут что-то тяжелое ударило мужчину в спину, бросило его лицом вниз на траву, навалилось, заломило руки за спину…

— Вы можете хранить молчание…

Человеческий голос, произносящий набившую оскомину по многочисленным фильмам формулу. Это успокаивало. Но мужчина и так был удивительно спокоен. Он даже успел расслышать шум какой-то возни в лесу и громкий вскрик. И подумать: «А у кабана-то женский голос!»

— Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

— У меня теперь будет время, много времени для того, чтобы все вспомнить и все обдумать еще раз, — произнес мужчина.

Произнес, впрочем, про себя. Ведь все это действительно могло быть использовано против него.