Загадка Николы Тесла

Глава 20 Черная пятница, март

В тот вечер Сэм, естественно, никуда не поехал. А поднявшись с утра, озадаченно спросил: «А какое сегодня число?» — и стал шарить глазами по стенам.

Точно ответить ему Саров не мог, он сам сбился со счета дней, поэтому он взял мобильник, разблокировал клавиатуру, хотел уже посмотреть на дисплей, но Сэм отвлек его.

— Молодежь! — протянул он. — А я больше люблю по старинке, чтобы календарь на стене висел. Где-то ведь у меня был. — Он принялся бродить по комнате, заглядывая во все углы, под столы, приговаривая: — А куда же я его засунул? А, вот он! — воскликнул, наконец. Сэм, извлекая рулончик из-под лежанки.

— Мемориальный, между прочим, коллекционеры бы с руками оторвали.

Он развернул рулончик. Обычный настенный календарь на 2009 год, разве что картинка необычная, хотя и очень известная, и широко растиражированная: Тесла сидит в кресле, читает книгу, вокруг—молнии, молнии, молнии. И надпись, соответствующая в картуше почерком, похожим на почерк Теслы:

— Юбилей какой-никакой, — сказал Сэм, приклеивая скотчем календарь к стене, — сто десять лет.

Приклеил, собрался и немедленно уехал, даже кофе не попил.

«Очень интересно, — сказал сам себе Саров, подходя к календарю, — зачем это он его привез?» Он точно знал, что никакого календаря под лежанкой не было, после развода с женой он приучился сам делать уборку, не хуже, чем Танька, пожалуй, и получше, вот и под лежанкой шваброй прошелся, до самых стен, ничего там не было.

Впрочем, на календаре тоже кое-чего не хватало. Ведь подобные календари выпускают обычно какие-нибудь общества или фирмы в качестве дешевого сувенира и одновременно постоянного напоминания о своем существовании, ничего подобного на календаре не было. Но скорее всего было — присмотревшись. Саров заметил, что от календаря снизу было что-то отрезано, очень ровно, но все же отрезано, нижняя кромка была совсем не такой, как верхняя. «Очень интересно, — вновь повторил Саров и уставился на календарь, — нет, все же бестолковая вещь, если вдуматься, — подумал он, — ну как по нему определить число, если ты не знаешь дня недели? И самой недели. И даже месяца. Нет, сейчас все же должен быть февраль». Он принялся прикидывать, сколько дней прошло со злосчастной черной пятницы. Никак не больше десяти. Или все же две недели? Но все равно еще февраль. А взгляд уже переполз на март, прошелся по первому столбцу чисел, по второму и, не, дойдя до низа, замер на пятнице, пятнице, 13. «Вот ведь черт!»— воскликнул Серов. Действительно, черт, и пятница его. Впрочем, есть и другие любители этого дня. Вот и Саров ощутил какое-то возбуждение при одной только мысли о нем, какой-то даже зуд, просто руки зачесались что-нибудь сделать именно в этот день. То есть, конечно, не что-нибудь, не абы что, а что-то очень даже конкретное, с непонятным, правда, результатом. Что-то, к чему подталкивали его и документы из шкатулки, и Фрэнсис с Сэмом, которые вдруг объединились впервые в сознании Серова, и все обстоятельства. «А ведь дел-то еще непочатый край!» — промелькнула мысль, и зуд перешел в лихорадочную деятельность.

Собственно, что он успел сделать? Да, считай, почти ничего, расшифровал схему приемника. Приемник — он на то и приемник, чтобы что-то принимать. А вот что? Понятно, что электромагнитные волны, какие-то сигналы, но какие? И откуда? Из космоса? Или с Земли? И кто их будет передавать? Или уже передал?

Вопросов много, а ответы должны содержаться в документах из шкатулки, это факт. В который раз Саров разложил бумаги перед собой. Дело все же несколько облегчилось, все, что имело отношение к расшифрованной Серовым схеме, можно было теперь отложить в сторону.

Остались числа, ни к чему не привязанные. Числа и размерности к ним. Вот, например, 38.958 км, это, как было известно когда-то любому школьнику, приблизительно размер меридиана или, если угодно, экватора. Но написанное рукой Теслы имело отношение, конечно, к длине волны. Тем более, что сочеталось это со значками «си?» и «..?», написанными на полях одной из статей рядом с абзацем, посвященном сверхдлинным стоячим волнам на земной поверхности.

Удалось также Сарову идентифицировать значения семи частот. Временной декодер, который показал ему Сэм, тоже настраивался на семь частот и в тех же достаточно узких диапазонах. Вряд ли это было случайным совпадением. Это не могло быть случайным совпадением. Но Capoв строго-настрого запретил себе задумываться нам этим, он прихлопывал любую наклевывающуюся мысль по этому поводу, потому что мысли эти, еще неясные, отдавали каким-то безумием, тем, что никогда не может быть, потому что не может быть никогда.

Да и не до мыслей о сути вещей было Сарову. Его передатчик беспокоил. Коли длина волны связана с размером Земли, то и передатчик должен быть на Земле, космос здесь не причем. Но все же передатчик должен быть далеко, на другом краю Земли. Саров залез в Интернет, вывел на экран глобус, выделил меридиан, проходящий через Колорадо-Спрингс. «И где сидит мой антипод?» — подумал он. Оказалось, что сидеть он может только в лодке в Индийском океане, а вокруг на сотню миль — ни одного островка.

Вид глобуса на экране компьютера напомнил Сарову об одной не совсем понятной картинке в документах Теслы. В машинописном черновике статьи, посвященной истории создания всемирной системы беспроводной передачи энергии, была приведена карта мира в привычном прямоугольном виде, на карте звездочками были отмечены места, где Тесла планировал разместить передающие станции. Над картой ручкой было проставлено: 1903. Той же ручкой на карту была нанесена извилистая линия, она проходила по территории США, по восточным штатам, стекала к Карибскому морю, и далее через Южную Америку в Антарктиду, потом выныривала из нижнего края карты, проходила по западной оконечности Австралии, по Индокитаю, делала крюк по Тихому океану, огибая Японию, проникала через Чукотку на территорию России, устремлялась куда-то в середину Сибири, в район Енисея и Тунгуски, и все дальше на юг, огибала Аравийский полуостров, через Эфиопию и Египет выходила на Балканы, а дальше прямиком наверх, к Северному полюсу, почти к полюсу. На полях рядом с этой картой был нарисован прямоугольник много меньший, над которым сверху стоял вопросительный знак, а внутри была также нарисована извилистая линия, чем-то похожая на первую, сверху вниз, потом снизу вверх, нарисована пунктиром.

Знакомая картинка, подумал Саров, но тут же отвлекся мыслью на удивительные совпадения: Балканы, восточные штаты США. Тунгуска, места, связанные с именем Теслы. Только потом сообразил, что напоминает ему картинка — изогону магнитного склонения. Залез в Интернет. Точно, она. Вот и по годам данные. Но 1903 год, понятное дело, отсутствует, не измеряли тогда магнитное поле во всемирном масштабе. А вот в 1942 году уже измеряли, картинка один в один с тем, что Тесла нарисовал. Так, наверно, тогда и нарисовал, вернее, срисовал. А магнитное склонение, как известно, меняется с годами, не потому ли и вопрос над вторым прямоугольником? А при чём здесь магнитное поле Земли? Разве что при том, что учитывать в расчетах надо не географические полюса, а магнитные, которые тоже на месте не стоят. Саров учел. Его воображаемый антипод переместился на юго-западный берег Австралии, который оказался удивительно населенным. Вот Перт, почти полтора миллиона человек, знатный город! А вот, хм, Банбери. Очень знакомое название. Он его уже встречал, встречал недавно…

Саров схватил пачку писем из шкатулки. Тесла — Моргану, Тесла — Джонсону, опять Тесла — Моргану, миссис Джонсон — дорогому Тесле, а, вот оно!

Никакой приложенной схемы не было, как не было никаких пометок ни на полях письма, ни на обороте. Поэтому Саров и не обратил на него внимания. А вот теперь заинтересовался. В первую очередь дату проверил, поспорив сам с собой: если пятница, то за ужином позволит себе полстакана виски, если нет, значит — нет. Выигрыш поднял настроение. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Потому что больше из письма было выжать нечего. Повертев его и так, и эдак, Саров набрал в поисковике: Bunbury + Tesla. И немедленно выскочило:

Сайт свежий, но год основания музея — 1926-й. Странно, что он ничего о нем не слышал. Да и фамилии отцов-основателей какие-то не сербские, но это уже детали. Информации не шибко много, а вход на форум — только авторизованным пользователям. Саров зарегистрировался, но треп любителей смотреть не стал, ему хватило и перечня сокровищ «библиотеки» — ну почему большую часть поклонников Теслы тянет в эзотерику, в который раз с раздражением подумал он. И открыл фотогалерею. В общем, понятно, как ни пыжатся, а бедновато, в смысле здания и экспонатов. У Сэма куда как лучше, неизмеримо лучше. А вот и гвоздь экспозиции. Знакомое письмо Теслы в рамочке, бесценный автограф. А рядом, как икона в окладе, нарисованная от руки схема. Черт бы вас всех подрал, раздолбай, кто же так документы на сайте выставляет, ни хрена не видно! У вас там что, в Австралии, цифровиков нормальных нет? Все, блин, расплывается при малейшем увеличении! Фотографию приличную сделать не могут, а туда же: сайт, форум, библиотека! Долго ругался Саров, да что толку? Оставалось только полюбоваться видом установки, собранной в каком-то отдельном помещении, да внушающей оптимизм табличкой: действующий экспонат.

Саров нашел в контактах адрес электронной почты директора музея. Написал длиннющее письмо. Расшаркался по полной программе, какие они молодцы и все такое прочее. Представился и наговорил о себе в три короба, какой он энтузиаст и как на Теслу молится, дал ссылки на свои статьи на разных сайтах и рассказал о проекте «Энциклопедии славянских народов». Написал, и рука не дрогнула, что был в похожем музее в Колорадо-Спрингс, но американцам до них, как от той же Америки до Австралии. У американцев все — новодел да муляжи, а у них — действующий экспонат. Что, действительно действующий? Да он бы полмира пролетел, чтобы посмотреть, как он действует. Они, к слову сказать, не собираются ли его запустить, для демонстрации? А если собираются, то когда? Не могли бы они его известить? А в конце пустяшная просьба: не затруднит ли господина директора прислать ему по факсу, а еще лучше по электронной почте схемку, что у них на сайте выставлена и на стенке в музее висит. Он ее с их разрешения и с непременной ссылкой на музей в Банбери на своем сайте вывесит. А если не разрешат вывешивать, так он ее просто в личный архив положит. Искренне Ваш, с наилучшими пожеланиями, с надеждой на плодотворное сотрудничество, шарк, шарк, шарк.

Саров посмотрел на часы: в Австралии глубокая ночь, или раннее утро, что ж, ответа ждать до завтра, ничего, подождем. Почему-то в том, что ответ непременно будет, Саров не сомневался.

Сэм тоже не сомневался. Он заявился вечером, и, застав Сарова за приготовлением нехитрого ужина, подключился к процессу, добавил кулинарных изысков. По ходу дела Саров рассказал ему, что, бродя в Сети, случайно наткнулся на упоминание о музее Теслы в Австралии, посмотрел сайт и даже написал письмо. Простое такое письмо и просто так, для знакомства, вдруг ответят.

— Ответят, — уверенно сказал Сэм, — сразу и ответят, за стол сесть не успеем.

Саров вспомнил свои расчеты, усмехнулся: — До ужина не ответят.

— Пари! — воскликнул Сэм, он заводной был по части пари, Саров это уже заметил.

— На что?

— Если я выигрываю, но мы вдвоем с удовольствием выпиваем по стаканчику виски..

Саров улыбнулся про себя: он, помнится, недавно спорил сам с собой на то же самое, удивительно они все же с Сэмом похожи! Улыбка выплеснулась наружу.

— А если проиграешь? — спросил он.

— Тогда мы выпьем каждый поодиночке, причем я — без всякого удовольствия.

— Отличное пари! — рассмеялся Саров.

— Ты, чем гоготать, лучше бы почту проверил, — сказал Сэм, — а я пока на стол соберу, ужин-то уже готов!

Ужинать сели не скоро, потому что ответ таки пришел. С приложенной схемой, которая ясно читалась, и с инструкцией Теслы, которой не было на сайте. Саров погрузился в их изучение. Действительно, передатчик, причем поразительно сочетающийся по параметрам с тем приемником, схему которого расшифровал Саров. Вот ведь совпадение! Только Саров задумался об этом, только вперил взгляд в потолок, как подоспел Сэм, молчавший до этого как рыба.

— А пишет-то чего? — нетерпеливо тряхнул он Сарова за плечо.

Письмо было длинным, под стать Саровскому. То же расшаркивание по полной программе, нарочито скромный рассказ о деятельности музея-лаборатории, сетования на ограниченность средств. Маленькая шпилька: наслышаны мы о музее Сэма Шитовски в Колорадо-Спрингс, куда нам до него. А потом о передатчике. Да, действует, последний раз прошлым летом запускали, правда, после очень долгого перерыва. Потому как специалистов нет, городок у них маленький, а установка уникальная, они к ней и прикасаться боятся. Когда последний раз запускали, такое началось! Замкнуло что-то, и все пробки в городке по-вышибало. Так что когда опять запустят, неизвестно. Задумчивым сел Саров за стол, не глядя чокнулся с Сэмом, выпил, съел ужин, не ощущая вкуса еды, потом сказал:

— Вы ведь прошлым летом не только копали? Вы ведь тут что-то испытывали?

— Вроде того, — ответил Сэм, — экспериментировали, да ничего не вышло.

— А что делали?

— Так ведь не вышло же, чего и говорить?

— Ну, как знаешь, — не стал давить Саров, — а еще немного поэкспериментировать хочешь?

— Это мы всегда готовы, — ответил Сэм, — а что делать будем?

— Да чего раньше времени говорить? — в тон ему сказал Саров. — Вот когда сделаем да получится что-нибудь, вот тогда это что-нибудь и будем обсуждать, если охота будет.

— Ну, как знаешь, — с легкой обидой в голосе сказал Сэм. — От меня-то что требуется?

Сароа взял несколько чистых листов бумаги, написал короткий перечень приборов с характеристиками, потом принялся рисовать разные детали, объясняя размеры и материалы. Это есть, это сделаю, это достану, говорил Сэм, делая необходимые пометки на тех же листах и поправляя некоторые рисунки Серова.

— А жидкий воздух нужен? — с какой-то даже надеждой спросил Сэм в конце.

— Жидкий азот, — в свою очередь поправил его Саров, — надеюсь, без него обойдемся. Он у вас тут дорог, даже дороже кока-колы.

— Это моя проблема, — сказал Сэм, — ты в голову не бери.

Серов если и взял что в голову, так это необходимость еще раз перелопатить бумаги Теслы на предмет упоминания жидкого воздуха.

Сэм уехал далеко за полночь, отвергнув все уговоры Серова остаться.

— Дел много, — коротко сказал Сэм, потрясая пачкой исписанных листов.

Дел было действительно много. И главная головная боль — передатчик в банбери. Как его запустить? Саров сел было писать подробнейшую инструкцию для директора музея, а потом вдруг вспомнил о Володьке Опенкине, который жил в Олбани. Не в том Олбани, что столица штата Нью-Йорк, в в том Олбани, что в Австралии. Куда только не разбросала судьба одноклассников, сокурсников, коллег и прочих знакомых Серова, вот и в Австралии трудится несколько человек, но на ум пришел именно Володька, потому что парень свой в доску, рукастый и с головой. За что и пострадал, шибко умных нигде не любят, даже и в Австралии, преподает теперь в каком-то коммунальном колледже, техникуме районного масштаба, в городе с населением — Саров залез в Интернет — в тридцать тысяч жителей, располагающийся вдали от основных культурных центров, но, с радостным удивлением констатировал Саров, поблизости от Банбери, всего-то километрах в двухстах. Да если бы и в тысяче, Володька для друга эту тысячу пешком отмахает. Через день Саров разговаривал с Опенкиным по телефону. Можно было и по мылу списаться, но по телефону надежнее, если что не так, можно уловить. Да и убедительнее получается, когда по телефону, нет у собеседника времени задуматься, как перед текстом на экране компьютера.

— Хочу сделать один эксперимент, описанный в бумагах Теслы, — перешел, наконец, к делу Саров после обмена последними, за три года, что они не общались, новостями.

— Что за эксперимент? — спросил Володька.

— Даже не хочу рассказывать. А то ты подумаешь, что я в Америке умом тронулся.

— Так-так, одна из безумных идей Николы Теслы?

— Вроде того, — ответил Саров, подцепил у Сэма выраженьице.

— А достаточно ли она безумна, как сказал бы старик Альберт, чтобы быть правдой?

— Старик Никола Альберта ни в грош не ставил, но на это он бы сказал: у этого молодого человека бывают иногда правильные мысли.

— Увиливаешь от ответа!

— Всего лишь показываю, что нахожусь в трезвом уме и твердой памяти.

— Показал. Теперь колись: достаточно ли безумна эта идея?

— Эбсолютли!

— Отлично! Согласен на все! Но при одном условии.

— Каком? — спросил Саров.

— Чтобы коалы не пострадали, — ответил Володька абсолютно серьезно.

— Почему коалы? — удивился Саров.

— Ты на Теслу запал, а я на коал. Каждый сходит на чужбине с ума по-своему. Но я сделал эстетический выбор. Коалы — они симпатичные.

— А коалы где обитают? — на всякий случай уточнил Саров.

— Да у нас тут преимущественно, на восточном побережье.

— Коалы не пострадают, — сказал Саров со всей возможной серьезностью.

— Отлично! Что я должен делать?

Саров коротко объяснил.

— Хоть завтра могу поехать, — сказал Володька, — у меня каникулы.

— Какие каникулы в конце зимы — начале весны? У вас такие триместры? — удивился Саров.

— У кого зима, а у кого и лето, — рассмеялся Володька, но потом вновь посерьезнел: — А методику ты мне все же пришли, как можно более подробную, я еще покумекаю, в смысле на месте, вдруг там чего сделать придется.

За Опенкина Саров был спокоен. Да и Сэм не подвел, все доставил вовремя. Даже с поставщиками жидкого азота договорился, но Саров его тормознул, не нашлось в бумагах Теслы ничего о сжиженных газах. Собрали установку, подключили все приборы.

11 марта Володька позвонил.

— У меня все готово. — сказал он.

— У меня тоже, — ответил Саров.

— Чего ждем?

— Срока.

— Может быть, устроим пробный прогон? — предложил Володька. — Никогда не повредит.

— Нельзя.

— Так ведь пробный! Для проверки системы! — чуть не взмолился Володька, совсем, видно, заскучал, потому и позвонил, раньше-то все по электронной почте общался, все по-деловому.

— Пробный — все равно что начало, а срок отсчитывается по началу, — несколько туманно сказал Саров.

Но Володька понял!

— Это как в каталажке! — рассмеялся он. Как в воду глядел.

Двенадцатого Сэм ходил кругами вокруг Сарова, в глаза ему заглядывал, но крепился, ни о чем не спрашивал. Наконец, не выдержал.

— Завтра, когда приезжать? — спросил он.

— Да вроде все сделали, — безразличным голосом протянул Саров, — но не в пятницу же эксперимент делать? У меня все пятничные эксперименты либо срывались, либо, как назло, затягивались, так что приходилось все выходные на работе сидеть.

— Но здесь-то все равно… — начал было Сэм.

— Я никогда не начинаю свои эксперименты в пятницу, — сказал Саров, — это мой принцип. И вообще, Сэм, давай так: я завтра здесь, а ты — у себя. Я… один побыть хочу. И — без обид!

Жестко получилось, Саров так не хотел, само выговорилось. Но оказалось, что к лучшему. Сэм сразу отстал, осмотрел все деловито напоследок и принялся собираться.

Саров подошел к нему со шкатулкой.

— Забери ее с собой, Сэм, она мне больше не нужна, а у тебя целее будет, — сказал он.

— А не боишься? — спросил Сэм. — В ней же, наверное документы важные, вон сколько ты над ними сидел, и все от меня загораживал.

А у самого глаз хи-итрый! Саров даже обрадовался: не обиделся Сэм, у обиженных таких глаз не бывает.

— Да чего уж там, — сказал он, — тень на плетень наводить.

— Ну ладно, — ответил Сэм, беря шкатулку из рук Сарова, — бывай, Питер. И — удачи тебе!

— Увидимся! — бодро ответил Саров.

К вечеру он пожалел, что прогнал Сэма. Вдвоем как-то веселее время, оставшееся до эксперимента, коротать. В предыдущие недели Саров не страдал от одиночества, привык уже, а тут вдруг взгрустнулось. О Фрэнсис вспомнил. Еще хуже стало.

«Нет, надо чем-то заняться», — сказал он себе. А чем заняться, если один Тесла с его устройствами и документами на уме? Вот и пришла ему в голову идея написать короткий рассказ из жизни Теслы. Если получится, то можно будет такими рассказами дополнить на сайте биографическую справку, оригинально выйдет и для молодых завлекательна.

Принялся писать, сначала со скрипом, а потом расписался. Так увлекся, что чуть полночь не проворонил. Но Володька напомнил по электронной почте: «У меня солнце в зените. Начинаем, что ли?»

Саров ответил историческим «поехали». Включил последовательно установку, все приборы, сам удивляясь своему спокойствию. А оно как будто передалось установке и приборам, они сразу, без обычных шалостей, деловито загудели, замелькали цифры на дисплеях, перо на самописце немного подергалось, да и поползло вверх, проволочная рамка на приборе Теслы вдруг сама собой плавно двинулась с места, остановилась, двинулась обратно, и — пошла качаться, с каждым разом все шире.

«Все тип-топ. У тебя как?» — написал Саров.

«Тьфу З», — пришел лаконичный ответ.

«Володька в своем репертуаре», — усмехнулся Саров.

И сел опять за компьютер. Ожидание могло выйти долгим, непредсказуемо долгим. «Хорошо, если сегодняшним днем обойдемся, а то ведь, как всегда по пятницам…» — подумал Саров и принялся быстро стучать по клавишам:

Черная пятница набирала ход.