Загадка старинного сундука

ТАЙНЫЕ УЛИКИ

— Вот это да! — вскричала Бесс. — Нэнси, ты — гений. Значит, теперь нам надо вычислить, кто, кроме меня, прочитал дневник. Правильно?

— Вера и Джулия… Они обе его видели, — вслух соображала Джорджи. — Их, однако, я полагаю, мы должны исключить. Они бы не стали воровать сундуки! В крайнем случае, осмотрели бы их прямо на месте.

— Никого нельзя исключать, — Нэнси предостерегающе подняла палец, — если у подозреваемых нет доказательств непричастности к делу. Тем не менее, — продолжала она, — Роз Чаплин и Майк Шейни, что и говорить, куда больше годятся на роль грабителей, чем наши друзья Вера и Джулия. Она сосредоточенно сдвинула брови:

— Погодите! Вера, кажется, сказала, что дневник подарен ей специально для музея. Подарен городом… Пошли в мастерскую, посмотрим, нет ли там каких-нибудь любопытных документов.

Знакомой дорогой они гуськом двинулись в заднюю часть дома и, миновав кухню, очутились в темной мастерской. Пошарив рукой по стене, Нэнси нащупала выключатель. Яркий свет озарил просторное помещение.

— Сундуков тут не меньше полдюжины, — усмехнулась Джорджи, оглядывая рабочую комнату Веры. — Как, интересно, вор может угадать, где именно спрятаны деньги? И вообще, если ориентироваться на дневник Зака, надо украсть все до единого старые сундуки в Уайт-Фолзе. Это же бред.

— Мы сейчас просмотрим компьютерную опись, — ответила Нэнси. — Может быть, там есть хоть какие-нибудь упоминания о пропавших сундуках. Я вполне допускаю, что между ними и дневником существует связь.

Нэнси села к письменному столу и нажала кнопку компьютера. Умная машина зажужжала, включаясь в работу; Нэнси тем временем занялась папками, высокой стопкой сложенными на краю стола. Достав ту, на которой значилось только одно слово — «Опись», она открыла ее на первой странице.

— Вот записка Джулии, объясняющая, как пользоваться компьютерной системой. — Нэнси разглядывала карточку, аккуратно приклеенную к внутренней стороне папки.

Джорджи, подойдя, остановилась за креслом, на котором сидела юная сыщица, и, склонившись над ее плечом, раздельно, громко прочла:

— «Чтобы отыскать нужную запись, следует помнить, что список составлен на основе трех принципов: вы можете найти интересующую вас вещь или по дате ее приобретения, или по категории, к которой она принадлежит (мебель, одежда и т. д.), или по имени дарителя — того, кто пожертвовал экспонат для музея».

— Сначала поищем среди дневников. — С этими словами Нэнси мигом напечатала на клавиатуре несколько заданий для компьютера. Спустя полминуты экран был уже целиком заполнен названиями дневников, мемуаров и писем, подаренных будущему историческому музею города Уайт-Фолза. Названия шли строго по алфавиту.

— Ура! Вот он! — объявила девушка, дойдя до буквы «К». — «Колдер, Закари». Тут сказано, что дневник Зака город подарил Вере первого марта — то есть на прошлой неделе.

— Небогатая информация, — отозвалась Бесс с другого конца мастерской, где она была занята изучением какого-то старого ящика весьма потрепанного вида. Потом Бесс тоже подошла к письменному столу, где стоял компьютер. — Если дневник все эти годы хранился в городской ратуше или в каком-нибудь другом общественном месте, — сказала она уныло, — значит, его мог прочитать любой.

— Давайте подумаем, нельзя ли что-нибудь еще выяснить. — Нэнси не собиралась сдаваться и тут же дала компьютеру новое задание. Она решила узнать, кому принадлежал дневник прежде. Указатель, мигая огоньком, двинулся в путь и остановился у строки со словами «Город Уайт-Фолз».

Девушки внимательно прочитали список пожертвований, сделанных городом на минувшей неделе. В нем числились старые инструменты, точильный камень, металлическое оборудование для изготовления ножей…

— Первоначально все это имущество явно принадлежало фабрике Зака Колдера, — бормотала себе под нос Нэнси. — Наверное, город забрал его оттуда, когда фабрика обанкротилась. Что произошло уже после смерти Зака…

— Тебе это не кажется смешным: фабрика обанкротилась, а после Зака в ту пору ^оставалось огромное состояние? — спросила Бесс.

Нэнси усмехнулась:

— Вообще-то ты, конечно, права. Нелепая история. Но ты забываешь, что деньги Зак спрятал в сундук не случайно. Он сам хотел, чтобы их никто не нашел. И кстати, то, что фабрику пришлось закрыть, лишь подтверждает нашу догадку: деньги так и остались в сундуке. На них никто не наткнулся.

— Ого! — вдруг воскликнула Джорджи, указывая пальцем на светящийся экран компьютера. — Поглядите-ка сюда. Город, оказывается, подарил будущему музею кое-что еще: деревянный капитанский сундук и второй — черный, лакированный.

С бьющимся сердцем читала Нэнси эту запись.

— Стало быть, между дневником и украденными сундуками действительно есть связь. Все три вещи принадлежали Заку Колдеру, — взволнованно проговорила она, глядя на подруг.

Бесс кивнула:

— Теперь остается найти человека, который знал, что оба сундука — собственность Зака Кол-дера, и мог прочитать нашу кожаную тетрадь. — Она с надеждой обратила взор к Нэнси и кузине: — Есть какие-нибудь гениальные озарения?

Выдающиеся идеи? Ну, девочки, шевелите же мозгами!

Нэнси внезапно помрачнела.

— Выходит, все нити так или иначе ведут к Вере и Джулии, — сказала она озабоченно. — Обе они наверняка знали, откуда поступают вещи для музея. Но, как ты правильно заметила, Джорджи, у них в любом случае не было надобности увозить сундуки из дому.

— Кроме того, — прибавила Джорджи, — Джулия сама призналась, что даже и не разглядывала все это музейное имущество; ей бы только поскорее занести его в опись, хранящуюся в памяти компьютера. Вряд ли она успела даже проглядеть дневник.

— А как насчет Майка Шейни? — спросила Бесс. — Со слов Веры мы знаем, что мальчишка выполнял ее многочисленные поручения. Если он служил у нее посыльным как раз в то время, когда музей получил в дар от города вещи с фабрики «Ножевые изделия Колдера», он мог заглянуть в тетрадь. Просто из любопытства.

Нэнси наклонила голову, соглашаясь:

— Верно. И тогда он бы знал, кроме всего прочего, в каких сундуках искать богатство. Надо спросить у Веры, когда она уволила Майка. Если до начала марта — одно дело. А если после первого числа, — значит, у нас есть право заподозрить его в краже. И даже больше, чем всех остальных.

Джорджи опять щелкнула пальцами:

— Теперь становится ясно, что этот сопляк делал в фабричном здании. Он, должно быть, прибежал туда в надежде отыскать еще какой-нибудь сундук, по оплошности забытый теми, кто уносил вещи с фабрики.

Поставив локти на стол, Нэнси обхватила руками подбородок и задумалась.

— Надо непременно узнать все, что можно, об обстоятельствах гибели Зака, — проговорила она, наконец. — Завтра было бы неплохо нанести визит в редакцию местной газеты или в библиотеку, поискать в старых подшивках отчеты об убийстве.

Девушки не отвечали, и Нэнси, подняв глаза, увидела, что Джорджи, насупившись, о чем-то напряженно размышляет.

— Ты что, Джорджи?

— Пытаюсь уразуметь, какую роль во всех этих сплетениях играет Роз Чаплин, — медленно произнесла та. — Я убеждена, что у нее в конторе мы видели именно тот самый черный лакированный сундук, который неизвестные утащили из дома Веры. Но откуда она узнала про все эти дела — про дневник, про сундук, про деньги?

— Хороший вопрос, — рассмеялась Нэнси. — К нему примыкает еще один. Если Роз или кто-то другой охотится за состоянием Колдера, зачем тогда этим людям сбрасывать Вере на голову целый стог сена или терроризировать ее телефонными звонками с предостережениями и угрозами? — Вздохнув, она опять вперила взгляд в экран компьютера, словно надеялась найти там ответ на мучающие ее загадки. — Хорошо бы придумать какой-нибудь способ выяснить одно важное дело, — грустно продолжала девушка. — А что, если кто-то видел вещи с фабрики еще до того, как их презентовали музею? Может быть, Роз таким образом уже давно проведала про деньги Зака Колдера?

Тут Нэнси часто-часто заморгала: до нее вдруг дошло, что она видит перед собой.

— Погодите минуту! — воскликнула она. — На этом экране значится имя человека, руководившего передачей вещей музею с фабрики Колдера.

Этого человека зовут Розмари Норрис. Она член городского совета и…

— …и хранитель музея Эстер Грей, — подхватила Джорджи, тоже глядевшая на экран.

— Вы меня не разыгрываете? — воскликнула Бесс. — Вы всерьез считаете, что Эстер Грей и Зак Колдер как-то связаны друг с другом?

— Не обязательно. — Из осторожности Нэнси уклонилась от прямого ответа. — Розмари Норрис, делая подарки музею, действовала от имени города, а не от имени поэтессы Эстер Грей. Пока что у нас нет абсолютно никаких доказательств того, что между Заком и Эстер Грей существовали хоть какие-нибудь отношения. Однако на свете, как вам известно, чего только не бывает…

Она хотела добавить что-то еще, но тут на усталую девушку вдруг напала страшная зевота.

— Пора в постель, братцы-кролики, — еле выговорила Нэнси, прикрывая рот рукой. — Очень даже не мешает нам хорошенько выспаться. Но с самого утра мы дружными рядами отправляемся на экскурсию в дом-музей выдающейся жительницы Уайт-Фолза!

Пожалуй, Нэнси никогда в жизни не видела такой изящной и стройной женщины. На Розмари Норрис была темно-синяя плиссированная юбка, отлично гармонировавшая с белоснежной блузкой. Свои густые седые волосы, отливавшие серебром, хранительница музея красиво уложила тяжелым узлом на затылке. Во время экскурсии по дому Эстер Грей, которую вела миссис Норрис, нетрудно было заметить, как гордится она тем, что в их городе жил столь замечательный стихотворец.

— Перед вами кабинет, где Эстер Грей создала большую часть своих поэтических творений. — Гостеприимным жестом седовласая дама распахнула перед посетителями двери большой комнаты на втором этаже.

Войдя внутрь вместе с Джорджи, Бесс и еще полудюжиной экскурсантов, Нэнси по привычке незаметно, но пристально оглядела помещение. Все четыре стены кабинета почти целиком занимали книжные шкафы. Место осталось только для камина, окон и двери. Кроме того, в комнате стояли письменный стол, потертое, а в нескольких местах даже порванное кожаное кресло для чтения и маленькая кушетка.

— Как я уже упоминала ранее, подлинное признание огромный художественный дар мисс Грей получил только после смерти, — торжественно продолжала миссис Норрис. — Мисс Грей была весьма замкнутым человеком и в полном уединении прожила в этом доме после кончины матери всю вторую половину жизни — с сорока двух лет и до собственной смерти. Она умерла, когда ей уже исполнилось семьдесят восемь.

У Эстер Грей была родная сестра, — говорила далее миссис Норрис. — Однако виделись они довольно редко. Большую часть суток поэтесса безвыходно проводила в этом кабинете за работой.

Мужчина, стоявший впереди Нэнси, поднял руку:

— Для женщины, никогда не имевшей мужа, Эстер Грей, на мой взгляд, написала чересчур много любовных стихов.

Миссис Норрис медленно наклонила голову, выслушав это замечание. Грустная улыбка коснулась ее губ.

— То, что Эстер не была замужем, отнюдь не означает, что она никогда не любила. — Экскурсовод вздохнула. — Многие люди, я знаю, уверены в том, что она была влюблена в человека, не ответившего на ее чувство. Мне это тоже кажется правдоподобным.

В ту же минуту Нэнси получила ощутимый удар в бок и услышала, как рядом шумно задышала Бесс.

— Если история любви мисс Грей не выдумана, то наша замечательная соотечественница пережила истинную трагедию, — продолжала тем временем Розмари Норрис. — Но зато романтические переживания вдохновили ее на создание огромного количества превосходных лирических стихотворений.

Она повела рукой в сторону стола, где стояла большая, украшенная красивой резьбой деревянная коробка. Крышка коробки была поднята, и взорам присутствующих открывалась толстая стопка пожелтевших листков в глубине.

— Все это любовная лирика, посвященная неизвестному мужчине, — добавила миссис Норрис.

— И никто-никто не знает, что это был за человек? — поинтересовалась Джорджи из-за спины Нэнси. — Как его звали? Откуда он?

— Литературоведы обсуждают эту проблему уже не одно десятилетие, — ответила хранительница дома-музея. — Слухов ходило великое множество, однако наверняка и по сей день никто не знает ни имени таинственного мужчины, ни того, в самом ли деле он существовал. Быть может, эти стихи для Эстер Грей просто стали способом излить свою одинокую душу.

Миссис Норрис сняла со стены стихотворение в серебряной рамке и протянула его какой-то женщине из группы экскурсантов, стоявшей поблизости от нее.

— После смерти Эстер родственники не опубликовали ни одного ее любовного стихотворения, ни одного любовного письма. Нам пришлось вставить в рамку несколько строф, чтобы показывать посетителям.

Стихотворение в рамке пошло по рукам и, в конце концов, добралось до Нэнси. Та жадно принялась за чтение; Бесс и Джорджи, взволнованные, склонились над ее плечом.

— Ба, да здесь есть кое-что знакомое: «звезда любви прекрасная», «родство душ», «слияние сердец», что «бьются в едином ритме», — шепотом читала Нэнси. Потом выжидательно поглядела на подруг. — Звучит похоже, да?

Джорджи радостно закивала:

— Очень даже! Очень похоже на тот стих, который Бесс нашла в дневнике Зака Кол-дера.

— Я это знала с самого начала, — прошептала Бесс. — Таинственная женщина, влюбленная в Зака, — Эстер Грей. Это о ней он рассказывает в своем дневнике… Мы, наверно, должны обо всем сообщить миссис Норрис?

— Потом. Когда кончится экскурсия, — решила Нэнси.

Джорджи с благодарностью вернула седой даме стихотворение в серебряной рамке.

Подумав, Нэнси добавила:

— Я бы еще хотела поподробнее расспросить ее о пожертвованиях, которые она делала по поручению городского совета…

Экскурсанты, поблагодарив миссис Норрис, разошлись. Нэнси, Бесс и Джорджи остались, чтобы побеседовать с хранительницей музея. Нэнси представила ей своих друзей и назвалась сама. Потом спросила:

— Нельзя ли задать вам несколько вопросов?

— Разумеется, можно. Сколько угодно, — любезно отвечала миссис Норрис. Она провела девушек в небольшую гостиную, где, предложив юным гостьям удобные кресла, села сама и приготовилась слушать. Когда Нэнси объяснила, что перед ней друзья Веры Эликзандер, лицо пожилой дамы просветлело.

— Очаровательная женщина ваша приятельница, — сказала она с улыбкой. — Я горячо приветствую ее планы по созданию исторического музея. Мне даже удалось, знаете ли, убедить родственников Эстер Грей безвозмездно передать ей для аукциона несколько личных писем поэтессы.

Миссис Норрис наклонилась вперед, поближе к Нэнси, и добавила конфиденциальным тоном:

— Поверьте, они должны стоить очень дорого.

Нэнси «своими словами» пересказала ей стихи, обнаруженные Бесс между страниц дневника Колдера.

— Это чрезвычайно интересно! — воскликнула миссис Норрис. Глаза ее заблестели. — Вообще-то Зак Колдер был одним из кандидатов на роль предмета страсти мисс Эстер Грей. Однако лично я ни разу не слыхала, чтобы эта версия хоть чем-то подтвердилась. Никаких документальных свидетельств, к сожалению, нет. Простите, а нельзя ли мне взглянуть на это стихотворное послание и на дневник?

Бесс смутилась.

— К сожалению, я не взяла их с собой. Оставила дома у Веры. Но, если хотите, — вежливо предложила девушка, — я принесу их вам сюда, в музей, только попозже.

— Выходит, вы никогда не видели и не держали в руках дневника Зака Колдера, — с некоторым удивлением промолвила Нэнси. Заметив непонимающий взгляд миссис Норрис, юная сыщица растолковала ей, в чем дело: — Дневник был частью фабричного имущества, переданного лично вами от имени города в дар будущему историческому музею Уайт-Фолза.

— А… Ну, конечно, конечно, — немного смущенно сказала миссис Норрис. — Видит Бог, меня страшно интересует история наших мест. Но я буквально разрываюсь между работой в городском совете и своим любимым делом здесь, в доме Эстер. Поэтому до каких-то вещей у меня, как говорится, руки не доходят. На дневник Колдера я, видимо, просто не обратила внимания. — Она виновато посмотрела на девушек. — Скорее всего, дневник ни разу никто не заметил за все эти полвека. После смерти Зака «Ножевые изделия Колдера» закрылись… Ну, и то, что не пошло с молотка, заперли в городской ратуше, в чулане. Никому в городе, я думаю, даже и вспоминать не хотелось, как Зак кончил свои дни.

Нэнси перехватила многозначительный взгляд Бесс. Миссис Норрис явно никогда не приходило в голову, что Эстер Грей могла собственноручно убить Зака. Как и весь остальной город, она не сомневалась, что он погиб от ножа Чарли Шейни, в страхе перед справедливым возмездием бежавшего из Уайт-Фолза.

— Личные вещи Зака до недавнего времени тоже оставались под спудом, — объясняла тем временем миссис Норрис. — Однако, когда город проголосовал за реконструкцию фабрики, мэр, естественно, согласился отослать все фабричное имущество мисс Вере Эликзандер — основателю будущего исторического музея.

— Миссис Норрис, а до того как веши с фабрики Колдера передали Вере, их никто не видел? Как по-вашему? — волнуясь, спросила Нэнси. — Может быть, вы сами что-то слышали по этому поводу?

— Боже правый, разумеется, никто не видел, — незамедлительно ответила хранительница музея Эстер Грей. — Пылища в этом чулане была такая, словно туда за пятьдесят лет ни разу не ступала человеческая нога. Толстый слой пыли покрывал там абсолютно все вещи. — Она негромко засмеялась. — Вера и мальчуган, который ей помогал, чуть в обморок не упали от этой пыли. Бедняги, они без конца чихали, не в силах остановиться, пока не закончили осмотр будущих экспонатов. И они…

— Мальчуган? — Нэнси не слишком вежливо прервала миссис Норрис на полуслове. Юная сыщица выпрямилась в кресле, зорко всматриваясь в собеседницу. — Мальчик с темными вьющимися волосами?

— Да-да, — закивала пожилая дама. — Когда вы упомянули об этом, я сразу вспомнила. Именно с темными вьющимися волосами. И с прелестной круглой мордашкой.

Нэнси молча поглядела на Джорджи и Бесс. Те тоже пристально смотрели на нее. Нэнси понимала, что все они втроем думают об одном и том же.

С этой минуты Майк Шейни стал подозреваемым номер один.