Загадки старинных кладов

Крест Ефросиньи Полоцкой

И вот, наконец, как это ни грустно, пришло время заключительной истории в увлекательном и познавательном повествовании. Именно эта глава со всей очевидностью покажет вам, как много интереснейших кладовых тайн все еще скрывается в российской земле. А эта история уходит своими корнями в глубокую старину. Крест Ефросиньи Полоцкой считается главной христианской реликвией Белоруссии.

Полоцкая княжна, преподобная Ефросинья, в миру звавшаяся Предиславою, основала в 1125 г. Спасо-Ефросиньевский монастырь, который располагался на правом берегу р. Полоты в двух верстах от центра древнего города Полоцка. Судьба этой святой, знаменитой по древности основания и историческому значению для края обители тесно связана с судьбой всей Белоруссии. В монастыре было два каменных храма: Спасо-Преображенский, построенный основательницей обители не позднее 1160 г… и Трехпрестольный, названный в честь Воздвиженья Креста Господня.

В 1870 г. в обитель были принесены частички мощей преподобной Ефросиньи, скончавшейся в Греции 23 мая 1173 г. и упокоившейся в Феодосиевской пещере Киево-Печерской лавры. Свой же знаменитый крест она заказала ювелиру Лазарю Богше в 1161 г. Он изготовил шестиконечный крест из кипариса, длиной 52,17 см. Снаружи реликвия была украшена золотыми и серебряными пластинами, на которых были изображены 20 образов святых, выведены различные надписи и мозаичные орнаменты. Кроме того, крест был обложен драгоценными камнями: изумрудами, рубинами и жемчугом.

Вот что говорилось о данном экспонате в описи хранилища.

"Крест шестиконечный, длиной в 11 3/4 вершка, с заключающимися в нем частичками мощей святых. Обложен золотыми и серебряными листами с мозаической орнаментикой и 20 небольшими образами, из которых один — Григория Богослова — утрачен. На боковых сторонах его на славянском языке надпись.

"В лето "XXX" вложен Ефросинию честный крест в свой монастырь, в церковь Христого Спаса. Честное дерево бесценно есть, оковано оно золотом и серебром и каменьями и жемчугом в "X" гривен, а драгоценностями в "М" гривен. Да не выносится из монастыря ни когда же, ни продать, ни отдать, а если кто ослушается и унесет из монастыря, то не будет ему помощник честный крест, ни в сим веке, ни в будущем и да будет проклят Святою Животворящую Троицею и Святыми отцами. Семью собор святых отцов и будет он иудою если предаст Христа, кто же дерзнет сотворить св/ятотатство/ властелин ли или князь, или пискоуп, или игумен, или какой иной человек, а будет ему проклятье. Ефросинья же раба Христова стяжавши крест сей примет вечную жизнь со всеми и с нами ".

Внизу на левой стороне шестиконечного креста, под образом Св. Пантелеймона, вырезана мелкими буквами подпись мастера:

"Ти помози рабоу свое (неразборчиво) му лазорю нареченному богеши сьделавше моу кръсть сии цррькви стаго спаса и Ефросиньи

Стоимость креста, по оценке 1161 г, составляла 140 гривен серебра. Теперь и мы можем примерно прикинуть стоимость данной реликвии в переводе со стародавних гривен на более современные денежные знаки. Одна гривна в XII в. приравнивалась к 204 г серебра. Следовательно, ценность креста Ефросиньи равнялась в те времена стоимости 28 кг 560 г серебра. Серебро тогда ценилось несколько выше золота, и в первом приближении можно считать, что реликвию оценили в 30 кг золота, а если пересчитать их на современные деньги, то их потребовалось бы 400 000 долларов!

Какова же истинная стоимость данного исторического раритета, не скажет и самый умудренный оценщик, ведь подобные вещи принято называть бесценными.

Ранее крест Ефросиньи находился в Полоцком Софийском соборе, а затем был перенесен в Спасский храм, в ту самую келью, которую некогда занимала сама Ефросинья Полоцкая. Там он и пребывал с 1842 до 1917 г. Случившиеся же в том роковом году известные революционные события круто перевернули и судьбу исторической реликвии. Вместе с тысячами прочих, изъятых в ходе многочисленных реквизиций предметов, крест Ефросиньи был отправлен в Могилевский краеведческий музей. Тут надо непременно отметить, что это был очень богатый и известный музей в СССР. Еще до революции он славился тем, что в нем были собраны уникальные коллекции исторических раритетов: старинные клады, уникальные, украшенные золотыми окладами книги, картины, ювелирные украшения, извлеченные из разрытых курганов, и даже золотые предметы, найденные при раскопках Помпеи.

Когда же в его экспозиции и запасники влились многие тысячи уникальных предметов, конфискованных в частных домах белорусской знати, такие как историческая церковная утварь и личные коллекции купцов и дворян, то Могилевский музей стал, образно выражаясь, белорусским филиалом ГОХРАНА. Таким богатым хранилищем данный музей и оставался вплоть до 13 июля 1941 г. В тот день, выполняя приказ об эвакуации, все музейные ценности загрузили в 4 грузовика и под усиленной охраной направили на восток по следующему возможному маршруту: Могилев — Чаусы — Мстиславль — Починок. Конечным пунктом на тот момент являлся город Смоленск. Поездка была крайне опасна, и именно поэтому машины намеренно двигались второстепенными и даже проселочными дорогами, поскольку магистраль Минск — Москва подвергалась постоянным налетам немецкой авиации.

Известно, что до Смоленска могилевская колонна добралась успешно, но к тому времени передовые части вермахта уже стояли у его стен. Началась вторая фаза эвакуации. И на этот раз небольшой автоколонне пришлось продвигаться вовсе не по относительно свободному шоссе, а среди тысяч беженцев по крайне узким и разбитым окольными дорогам. Но теперь такой способ маскировки помогал мало. Немецкая разведка не могла не знать о том, что значительная часть населения и вывозимых материальных ценностей отходит из полуокруженного города по Старой смоленской дороге через населенные пункты: Кардымово — Дорогобуж — Вязьма… Естественно, что все более или менее свободные истребители подразделения люфтваффе были нацелены на самое узкое и неудобное для отступавших место — на Соловьеву переправу через Днепр. Почти все светлое время суток немецкие самолеты кружили над с. Соловьево, стараясь максимально осложнить переправу на другой берег реки, осуществлявшуюся по единственному в тех местах наплавному мосту (действующему до сих пор).

После этой скорбной даты следы ценнейшей коллекции, общая стоимость которой на данный момент составляет не менее 300 000 000 долларов, теряются безвозвратно. И ведь нельзя сказать, что ее не искали впоследствии. Всевозможными спецслужбами розыскные мероприятия проводились по всему миру. Поиски проводились в СССР, затем в России, в Германии и даже в США. В последние годы розысками занимаются сотрудники Интерпола и КГБ Белоруссии. Нельзя сказать, что их усилия не дают результатов. Поймано несколько предприимчивых деятелей, пытавшихся заставить иностранцев купить совершенно новый "Крест Ефросиньи". Подделка, конечно, но деньги за него подпольные умельцы стремились получить самые настоящие. А как же все остальное?

Все вывезенные из Могилева сокровища были упрятаны в третьем квартале 1941 г. столь тщательно, что отыскать их невозможно. Но давайте все же порассуждаем на эту тему.

Итак, война, частые бомбежки, тревоги по поводу высадки немецких диверсантов… По дороге на восток от Смоленска отходят войска 16-й и 20-й армий под командованием М.Ф. Лукина и Ф.А. Ермакова.

Однако именно слишком медленное передвижение и сыграло, в конце концов, с колонной злую шутку. До вожделенной Москвы могилевские эвакуаторы так и не доехали. Все 4 грузовика вместе с охраной и начальником конвоя оказались там, куда угодили почти все войска 16-й и 20-й армий, а именно в так называемом Холм-Жирковском "котле". Туда, кстати сказать, угодили не только они. Множество иных машин с музейными и банковскими ценностями, вывозимые из европейской части страны, угодили в то же проклятое место. То есть, иными словами, та крупнейшая военная катастрофа, которая произошла в лесах западнее города Вязьмы, стала для нашего государства еще и катастрофой экономической и культурной. Отчасти данное соображение подтверждается тем, что по сию пору к материалам и военным картам, касающимся операций в Холм-Жирковском "котле", военные никою не допускают, даже ученых историков. Казалось бы, какие там еще тут могут быть секреты? Шестьдесят пять лет минуло после последнего выстрела в вяземских лесах! Что такого до сих пор тайного можно скрывать от посторонних взглядов? Теперь-то мы знаем, отчего что происходит! Государство, в лице Министерства обороны, хранит эти документы под грифом "Секретно" вовсе не для того, чтобы спрятать от общественности тайну о гибели двух армий. Нет, оно до сих пор боится дать поисковикам хотя бы крошечную ниточку, которая может привести их к отысканию спрятанных многочисленными эвакуационными отрядами ценностей.

Однако нас такие преграды не страшат. Давайте просто логически порассуждаем, какова же могла быть дальнейшая судьба вывезенных из Могилевского музея ценностей, после того как машины конвоя вынужденно свернули с намеченного маршрута? По нашим представлениям, на заключительном участке пути колонна двигалась по следующему маршруту: Соловьево — Поляново — Новоселки, а следующим пунктом должна была быть Вязьма. И тут приходит неожиданное известие о том, что Вязьма занята немецкими войсками. Куда было деваться советским войскам? От Новоселок кроме основной трассы идет только одна-единственная дорога, и идет она на север, к Относово. По ней и двинулись отступающие войска. Иного пути просто не было. И именно у селения Относово они вышли на узенькое в ту пору шоссе Минск — Москва. И вновь встал вопрос: куда идти?

Возможно, командование отступавших армий и сделало некую попытку пробиться с северной стороны Вязьмы, но она явно была обречена на неудачу. Ведь прежде всего следовало произвести хоть какую-то разведку, развернуть измотанные длительным переходом войска в боевой порядок, поставить задачу командирам низшего звена, придумать, как форсировать реки Бебря и Вязьма… А ведь времени на все эти действия просто не было. Тысячи военных и гражданских, сотни единиц техники, едва выбравшись из прикрывавших их дремучих лесов, оказались на совершенно открытом пространстве. Прежде всего надо было немедленно укрыть войска от немецкой авиации, которая не замедлила появиться в воздухе. Так куда же можно было идти далее? Где прятаться?

Если вы взглянете на карту местности, то сразу поймете, что выбор у нашего командования был невелик. На западе и на востоке от Относово уже успел укрепиться противник (мобильные немецкие войска ловчее всего действовали именно вдоль дорог), а с юга они сами только что пришли. Значит, для какого-то маневра им оставалась только одна дорога, на север. Наверное, часть пеших войск поспешила укрыться в урочище Пупос, или небольшом лесочке, вытянувшемся возле речки Каменка, слева от дороги. Но основная часть людей и техники неизбежно начала продвигаться от Относово по проселочной дороге в направлении деревни Аношино. И именно здесь, а также в урочищах Рожново и Федоровка (высоты 274,1; 270,5; 270,1) наши войска оказались в относительной безопасности. Впрочем, все прекрасно понимали, что безопасность эта временна и непрочна. Громадное скопище людей и машин оказалось разбросано в лесном массиве площадью не менее чем в 40 км², и оно требовало снабжения, пропитания и управления.

Войска 16-й и 20-й армий оказались в окружении в середине июля, а окончательная фаза ликвидации "котла" началась только в середине октября, то есть через три месяца. До этого момента основная часть наших боеспособных войск сосредоточивалась в районе лесного массива юго-западнее деревни Богородицкое (высота 275,7). Именно оттуда они производили попытки вырваться из окружения. План их состоял в том, чтобы пробить линию обороны немцев, протянувшуюся вдоль шоссе Холм-Жирковский — Вязьма и, прячась в лесах, уйти в направлении Всеволодкино — Долматово — Карманово и далее на Волоколамск. План в создавшихся обстоятельствах был не хуже прочих, но, разумеется, такими окольными тропами могли пройти только пешие, вооруженные лишь легким стрелковым вооружением воины. Вся тяжелая техника заранее была обречена на уничтожение. К тому же даже если бы у них и была возможность использовать на каких-то участках грузовики, то их все равно невозможно было заправить:

"…Место предполагаемых поисков находится под Вязьмой, возможно в р-не д. Богородицкое, точнее мне пока установить не удалось, но ищут еще с 75 г., и точно где, не говорят. По рас-сказам искателей: — В деревню пришли красноармейцы и попросили шанцевый инструмент — лопаты, ломы и через определенное время, как ни странно, они возвратили все обратно, так что свидетелей произошедшего должно быть достаточно, что они закапывали неизвестно. Бойцы слили со своих машин горючее и заправили только одну из них, а остальные вывели из строя. Уехали на ней в сторону фронта, т. е. на восток, почти сразу за ними проследовали немцы. Ночью один из жителей деревни (его не призвали, так как он был хром на одну ногу) прокрался в тот лесок, где находились машины, и увидел, что в одну из них попал снаряд и разметал по округе содержимое кузова, а именно: советские серебряные полтинники, потом из полтинников крестьяне делали кто кольца, кто крестики и прочую бижутерию. Это почти все, что мне известно об этом месте на сегодняшний день…

…Но, сопоставив некоторые сведения, возможно, эта история имеет продолжение и в нашей местности: а именно в одной из деревень в р-не поселка Карманово (куда прорвалась одна из грузовых машин). Житель этой деревни стал очевидцем, как красноармейцы (с малиновыми погонами) выгружали и сбрасывали в колодец какие-то ящики, для чего они разобрали верхнюю часть сруба колодца и заровняли это место, закидав его землей, только они закончили, как показались немцы, и они пытались скрыться от них на машине, но уехать далеко им не удалось, место боя, позже нашли наши поисковики, они обнаружили остов машины и бойцов, по их рассказам, у них были малиновые петлицы. Колодец искали поисковики в 91 г. и нашли один, но, по их заверениям, он не достроен, со строительным мусором, о дальнейших изысканиях мне неизвестно, я тогда не придавал особого значения этим поискам…"

Из приведенного отрывка видно, что определенные усилия по спасению части неких "предметов" наше командование все же предпринимало. Во всяком случае, есть недвусмысленные указания на то, что отдельным машинам все же удалось проскочить через кольцо окружения и даже проехать до Карманово, т. е. преодолеть не менее 100 км. Но из какого именно пункта "котла" стартовали эти отдельные экипажи? Что именно охраняли солдаты с малиновыми петлицами? Ведь такого цвета знаки отличия носили солдаты внутренних войск (НКВД, они же охранные войска). Известно и то, что солдаты именно в такой форме сопровождали машины из Могилева.

Да, конечно, в прорвавшейся машине могли быть некоторые ценности, возможно даже и те, о которых идет речь в этой главе, но… Ведь эти солдаты вполне могли везти и секретные документы армии, которые генерал Лукин смог отправить в направлении Москвы, пробив узенькую щелочку в немецкой обороне. И такая гипотеза кажется весьма правдоподобной, особенно если учесть, что предполагается, будто данный груз был отправлен из окрестностей Богородицкого, где и находился штаб Лукина.

История с целой машиной полтинников тоже вызывает массу вопросов. Такие машины явно перевозили содержимое банковских хранилищ, а вовсе не музейные экспонаты. К тому же вызывает законное удивление то, что машины с таким специфическим грузом были подтянуты непосредственно к месту прорыва. Неужели банковские ценности так и валялись в открыто стоявших машинах до поздней осени? Неужели командиры конвоев не понимали, что гораздо спокойнее будет спрятать увесистые драгоценности в приметном месте и сохранять силы и транспорт для спасения людей? Эту же историю с разлетевшимися после взрыва полтинниками мне рассказывали в месте, удаленном от Богородицкого, причем на весьма приличное расстояние. И, по словам рассказчика, грузовики попали именно под бомбовый удар, а не под артиллерийский налет. Следовательно, находились они не вблизи передовой, а в глубоком тылу окруженной группировки (что, разумеется, более разумно с военной точки зрения).

К тому же в письме явно излагаются события глубокой осени, когда немцы, понимая, что окруженцы уже не представляют реальной опасности, решились на прочесывание и преследование отдельных разрозненных групп, оставшихся в "котле". Стало быть, это произошло уже после 13 октября 1942 г., когда немцы окончательно захватили Богородицкое, а М.Ф. Лукин собрал оставшиеся части в районе деревни Шутово и сделал последнюю, отчаянную попытку прорваться из окружения южнее Вязьмы. Для этого ему пришлось пройти весь тот путь, который они проделали, когда летом втягивались в Холм-Жирковский "котел" только в обратном направлении. Войсковая группа ускоренным маршем пошла на юго-запад в с. Годуновой а затем по проселочной дороге в деревню Петино. Там они переправились вброд через реку Вязьму, перешли через железную дорогу у разъезда Ждановка и далее по проселку к Селиваново.

Здесь они наткнулись на немецкие заставы. Бой шел с утра 14 октября до полудня. Лукин был ранен и попал в плен. Собственно, именно здесь в 20 км южнее Вязьмы и закончилась история 16-й и 20-й армий. Большое количество солдат и офицеров погибло в боях, а оставшиеся почти все попали в лагеря для военнопленных, откуда практически никто не вернулся. Возможно, что среди погибших находились и те, кто что-то знал о ценностях, вывозившихся из Минска, Могилева, Смоленска, Бобруйска, Гомеля, Орши и Витебска.

Таким образом, можно с большой долей уверенности констатировать, что именно в треугольнике, образованном населенными пунктами Относово — Мишино — Богородицкое, скорее всего, имеется не одно, а сразу несколько очень крупных по стоимости захоронений, представляющих несомненный интерес для поисковиков любой квалификации. Разумеется, чтобы исчерпывающим образом проверить столь грандиозный по площади регион, потребуется очень много времени и еще больше средств. Проведенные мною расчеты показывают, что только для проверки пяти самых перспективных районов группе из 3–4 операторов потребуется не менее двух месяцев. Отсюда вытекает, что тот; кто решится профинансировать столь масштабные работы, должен рассчитывать единовременно выложить не менее 12–15 тыс. долларов на их проведение. Иначе с существенно меньшими средствами приниматься за решение задач такого уровня просто не имеет смысла. Поисковые работы из-за недостатка денег могут растянуться на несколько лет, и в результате потребуются куда как более значительные вложения.

Казалось бы, шансов на отыскание утраченных сокровищ немного и следы их затерялись безвозвратно. Но недаром говорится: "Никогда не говори никогда". В начале 2006 г. судьба свела меня с одним краеведом, проживающим в городе Деногорске, расположенном на юге Смоленской области. И, естественно, речь зашла о неразгаданных загадках прошедших эпох. И среди прочих я вдруг услышал странную историю, которая произошла в одном из селений в самом начале Второй мировой войны. По его словам, он нашел свидетеля, который в далеком 1941 г. накормил и снабдил гражданской одеждой тощего солдатика, пробиравшегося из окружения на восток. Тот в благодарность предложил указать место, где он недавно зарывал некий груз, снятый с нескольких машин, прорывавшихся из Белоруссии. Самое странное было то, что на солдате были малиновые петлицы, а машин было всего четыре. На вопрос о том, что закапывали, он ответил, что, мол, там такие ценности, что до конца жизни хватит. Наши попытки прояснить эту историю результатов не дали. Один раз помешала автомобильная авария, а во второй раз дорогу перекрыл рухнувший мост.