Загадочные племена и народы мира

Глава 11 МОЗАИКА ПЛЕМЕН

Немногочисленное племя, относящееся к индейцам народа пираха, которое обнаружили ученые на реке Маичи в Бразилии, представлено всего лишь полутора сотнями человек, проживающих в нескольких небольших деревушках. И, скорее всего, сведения об этом малочисленном сообществе людей в широкий мир вряд ли просочились, если бы не уникальный язык, на котором общаются пираха: в нем, например, отсутствуют числительные.

Кроме того, в их языке минимальный набор фонем — элементарных единиц языка, с помощью которых различаются и отождествляются слова: всего три гласных и восемь согласных. Причем в мужском варианте языка на одну согласную больше. Правда, язык имеет и «свистящую» версию, на которой пираха переговариваются на охоте.

Дальше — больше. Так, если представители всех народов мира, какими бы примитивными они ни были, могут считать хотя бы до двух, то есть, различают «один», «два» и больше двух, то у пираха отсутствует даже самый элементарный счет. То есть они не могут считать даже… до одного. Более того, у них нет понятия о множестве. Им все равно: один предмет вы им показали, два или десять — разницы они не увидят. Правда, для обозначения одного объекта или нескольких у пираха есть понятие маленький, а многих — большой.

Отсутствуют в языке пираха и слова «весь», «все», «всё», «часть», «некоторые» — то есть, у них нет разделения на целое и часть, И если все члены племени пошли в лес, то пираха скажет: «А (имярек) пошел в лес, Б пошел, В пошел, большой (то есть много) пираха пошли».

Пираха также не могут воспринимать пропорции в отношении разных или одноименных предметов друг к другу. Белые люди, ведшие с ними меновую торговлю, всегда удивлялись этой особенности племени: например, один пираха приносил два пера попугая и требовал взамен большое количество товара, а другой притаскивал что-то огромное и ценное, но просил взамен какую-либо безделушку, например, маленькое зеркальце.

Не вдаваясь в другие, интересные только специалистам, тонкости языка пираха, заметим, что у них даже отсутствуют отдельные слова для обозначения цветов. А это, в свою очередь, стало причиной их слабого восприятия цветовых оттенков. Фактически, у пираха имеется только два понятия, с помощью которых они выражают свое отношение к цветовой гамме: «светлый» и «темный».

У людей племени также очень расплывчатое понимание родственных связей, В их языке для этих целей имеется только три слова: «родитель», «ребенок» и «брат или сестра», причем без половых различий. При этом словом «родитель» обозначается и дед, и баба; понятием «ребенок» — внуки, правнуки и так далее, А таких слов, как «дядя» или «двоюродный брат» — в языке пираха вообще нет.

Можно сказать, что племя не имеет также и истории в нашем понимании, поскольку нету пираха коллективной памяти. Поэтому их история — это личный опыт самого старого из ныне живущих членов племени. По этой причине в сознании современных пираха отсутствует понимание того, что было время, когда белые люди в округе вообще отсутствовали.

А коль нет коллективной памяти, значит, нет мифов и религиозных верований. Посему у них отсутствует всякий намек на божественное творение. То есть связь с прошлым у них практически полностью отсутствует: они живут в настоящем времени и сегодняшним днем.

Как это ни странно, но пираха никогда не раскрашивают свое тело цветными узорами или татуировками, не носят серег или колец в носу. А ведь подобные конструкции на теле характерны для подавляющего большинства племен. В связи с этим следует заметить, что они вообще не умеют изображать даже простейших линий, не говоря уже о более сложных узорах. Более того, у них нет даже слова, обозначающего прямую линию или предмет.

Характерны для пираха и другие любопытные особенности: они, например, спят в любое время суток и понемногу. Они не создают даже незначительных запасов продовольствия. Так, все добытое на охоте мясо немедленно съедается…

Однако, несмотря на столь разительные отличия пираха от обычных людей, это вовсе не говорит о том, что у них ограниченное мышление. Профессор Питер Гордон, изучающий это племя, уверен, что хотя пираха и не умеют рисовать и считать, «совершенно исключено, что они умственно отсталые. У них поразительные лингвистические и охотничьи навыки, а также отличные способности к категоризации и ориентировке в пространстве. У пираха также отсутствуют какие-либо признаки задержки умственного развития».

Последние десятилетия прошлого века оказались для ученых-этнографов весьма удачными в том смысле, что в различных уголках планеты ими были обнаружены несколько неизвестных ранее племен, практически полностью изолированных от внешнего мира.

Эти племена по сути до сих пор пребывают в каменном веке и практически не имеют представления не только о цивилизации, но и о том, что, кроме них, существуют другие народности.

Одно из таких племен-отшельников находится в джунглях провинции Куанбинь на границе горной системы, отделяющей Вьетнам от Лаоса. Люди этого племени высокорослые, имеют темный цвет кожи, густые черные вьющиеся волосы, широкий приплюснутый нос и тонкие темные губы, То есть внешне они являются полной противоположностью вьетнамцам.

Поскольку климат в тех местах, где живут «люди племени рух» — так они себя называют, — достаточно теплый, постоянной одежды они практически не имеют и обходятся тем минимумом, который изготавливают из листьев растений и волокон коры дерева тео. Из этих же материалов они шьют и накидки, которые, в зависимости от ситуации, играют роль одежды или ковра.

Основу рациона «детей леса» составляет мука, которую они получают из плодов одной из местных пальм. Кроме того, из листьев и плодов, произрастающих в этом районе деревьев, «колдуны» племени по специальным рецептам варят особую тонизирующую «жевательную резинку», которую постоянно жуют представители племени рух. Из-за этого у них всегда черные губы. «Люди племени рух» — это исключительно кочевники и охотники, которым абсолютно неведомо земледелие. А о таких продуктах, как, например, сахар и соль, они вообще не имеют представления.

Когда этнографы стали глубже изучать быт этих «диких» людей, их поразил тот факт, что находясь в полной изоляции, это небольшое племя — чуть больше двухсот человек — не выродилось. Но еще больше удивили ученых потемневшие от времени доски, на которых вырезаны изображения женщин и мужчин европейского типа: высоких людей в свободных одеждах. Причем, деревянные фигурки таких мужчин и женщин имеет почти каждый представитель племени. Эти скульптурки они чтят как некую святую реликвию и чужеземцам показывают с явной неохотой.

Есть у людей племени рух и один странный обряд. Заключается он в следующем. В определенные дни аборигены по команде старейшины садятся в несколько кругов и поднимают вверх руки. Это действо продолжается в течение нескольких часов и всегда завершается с наступлением сумерек.

А теперь несколько слов о тех обычаях, которые предшествуют созданию семьи, Начнем с того, что девушки становятся женами практически с рождения. И связано это с тем, что любой мужчина племени может объявить, что недавно родившаяся у соседа девочка является его женой. Причем это заявление подкрепляется соответствующими действиями: когда малышка подрастет, он берет ее в свой дом и растит до тех пор, пока она достигнет того возраста, когда сможет выполнять обязанности жены.

Но, как и в любом обществе, найти мужа удается не каждой девушке. И те из них, которым не улыбнулось счастье стать женой, окрашивают левую грудь в красный цвет, заявляя тем самым, что они свободны, Но для них создать семью весьма проблематично. И только в том случае, если какой-либо мужчина окажется вдовцом, они могут выйти замуж. Впрочем, как это ни удивительно, но таких женщин могут использовать в качестве «суррогатных матерей». Случается это лишь тогда, когда какая-либо из законных жен оказывается бесплодной. Впрочем, обычаи, связанные с созданием семьи, это далеко не самое любопытное, что смогли установить этнографы, изучавшие племя рух.

Вот первый из парадоксов этих людей. Оказалось, что хотя они и не знают письменности, тем не менее, на некоторых деревьях, которым не одно столетие, и скалах в тех местах, где представители племени появляются во время кочевок, исследователи заметили таинственные знаки. Причем выбиты они очень аккуратно. Поэтому предположение о том, что их «выгравировали» предки людей леса, является маловероятным.

Еще одна загадка «людей леса» — небольшие могильные холмы. Когда этнографы их раскопали, то увидели практически идеально сохранившиеся останки умерших аборигенов, завернутых в огромные пальмовые листья. Складывалось впечатление, что эти люди просто недавно уснули. Кроме того, у покойников отсутствовал мизинец на правой руке. При этом палец был отрезан настолько мастерски, что края ран оказались очень ровными, словно операцию провели с помощью современных хирургических инструментов.

С захоронениями связана еще одна загадка племени рух. Это — странные сооружения в виде землянок, внутри которых находится могильный холм. В этот своеобразный склеп регулярно по одному входят двое мужчин и две женщины, которые иногда остаются там в течение нескольких дней. В этих посещениях «покойницких», наверное, имеется некий глубокий астральный смысл, который ученым пока расшифровать не удалось.

И еще один парадокс племени. Дело в том, что у рух очень мало детей и практически совсем отсутствуют люди пожилого возраста. В основном возраст «людей леса», если судить по их внешнему виду, от 20 до 40 лет. К тому же все они находятся в прекрасной физической форме. Что позволяет аборигенам сохранять моложавость, сказать трудно. По крайней мере, свои секреты чужеземцам они не открыли. Более того, постоянно демонстрировали явное недовольство их вмешательством в свою жизнь. Когда же ученые на какое-то время оставили эти места, а затем снова туда вернулись, то людей племени обнаружить уже не удалось, Куда они откочевали, неведомо. Но с уверенностью можно сказать одно: они убежали от назойливых представителей чуждой им цивилизации.

Эта невероятная история случилась в начале XX века с английским путешественником Джоном С. Роджерсом.

Случайно оказавшись на индонезийском острове Сулавеси, он попал в поселение полудикого племени торуша, где по воле случая прожил в течение нескольких лет. За это время Роджерс смог не только стать свидетелем многих удивительных обрядов, но и принять в некоторых из них непосредственное участие.

После того как Роджерс немного обжился в племени, а приютил его в своей хижине вождь, однажды он услышал голоса, раздававшиеся за стеной жилища. Выйдя на крыльцо, Роджерс увидел нескольких мужчин, которые вели громкий и возбужденный разговор, при этом жестикулируя руками и время от времени указывая на дом вождя.

Джон Роджерс подошел к ним поближе. И к своему немалому удивлению понял, что они приглашают его в гости. Причин для отказа у путешественника не было, и он отправился следом за мужчинами.

Вскоре они оказались рядом с небольшой хижиной. Жестами хозяева пригласили Роджерса пройти внутрь. Полусогнувшись, он вошел в полутемное помещение с очень низким потолком и чуть не потерял сознание от стоявшего вокруг невыносимого смрада. Придя слегка в себя, Роджерс огляделся по сторонам и увидел несколько мужчин и женщин, сидевших на корточках вдоль стены, расположенной напротив входа. Гостю предложили место рядом с ними. Вслед за Роджерсом в помещение вошли еще несколько человек, и все они, войдя, обязательно обращались к некоему существу или объекту, неподвижно лежавшему посередине жилища.

Постепенно глаза Роджерса стали привыкать к царившей вокруг полутьме, и вскоре он наконец-то увидел того, кому выражали свое особое отношение входившие в хижину люди. И в тот момент сознание Джона словно раздвоилось: он не мог точно осознать — или он бредит, или спит, или все происходит наяву, Но поскольку ничего вокруг не изменилось — рядом находились те же люди и стоял тот же тошнотворный запах — Роджерс вдруг понял, что все происходящее — фантастическая реальность, А иного слова подобрать в тот миг он и не мог, поскольку посреди хижины на самодельных носилках увидел лежавший… полуистлевший человеческий труп! И именно к нему обращались все те, кто входил в хижину…

Еще полностью не осознав всего того, что предстало его собственному взору, Роджерс увидел, как женщина, сидевшая рядом с ним, встала и направилась к трупу.

В руке она держала нечто похожее на лепешку. Оказавшись возле трупа, женщина разжала ему челюсти и, отломав от лепешки небольшой кусочек, стала запихивать в рот покойнику. В это же время другая женщина с сосудом в руке тоже подошла к трупу и стала лить в его мертвые уста воду. После всех этих процедур одна из женщин вставила в рот трупу… раскуренную трубку!

Для Роджерса видеть все это было сверх меры и он, не в силах превозмочь ужас и отвращение к происходящему, пулей вылетел из помещения. Чуть позже, успокоившись, он вернулся в хижину вождя и попросил его объяснить суть происходившего.

Вождь сначала внимательно выслушал англичанина, а затем рассказал об одном невероятном обычае, свидетелем которого и стал Роджерс, Оказалось, что представители племени то руша не имели понятия, что такое смерть. И когда человек умирал, к нему приглашали шамана, который через особую трубку втягивал в себя его последний вдох и объявлял усопшего… «больным».

И как только жители деревни узнавали об этом решении шамана, сразу для всех них начинался праздник. Люди радовались тому, что очередной представитель их племени наконец-то завершил свою суетную и довольно обременительную земную жизнь и готов отправиться в страну Пуа, или, в понимании европейцев, в рай. Ведь для торуша все те годы, которые он проводит на земле, не что иное, как подготовка к переселению в иной мир: прекрасный и беззаботный, полный веселья и радости…

Но оказывается праздник не всегда начинался сразу после смерти торуша. Веселье по этому поводу могло быть отложено на многие месяцы и даже — годы, так как к его проведению необходимо было как следует подготовиться. Так, сначала местные мастера должны были вырезать из дерева скульптуру, которая бы олицетворяла образ «заболевшего». Потом эту статуэтку требовалось отнести в «деревню мертвых», или, иначе говоря, на кладбище, которое располагалось за деревней, Эта скульптура играла роль своеобразного посредника, через которого родственники и соплеменники поддерживали связь с «заболевшим» и даже могли с ним общаться.

Если же умирал ребенок, его тело помещали в дупло дерева. И делалось это с той лишь целью, чтобы он, не успев испытать всех трудностей земного бытия, превратился в зеленую крону. И по этой причине умершим детям деревянные фигурки не полагались…

Возвращаясь к празднику по поводу отхода «заболевшего» в мир иной, следует заметить, что его родственники обычно стремились сделать это мероприятие по-настоящему роскошным и запоминающимся. И для этого они приглашали гостей из многих соседних деревень. А так как праздник продолжался иногда несколько недель, а прибывших на него гостей было довольно много, их требовалось где-то селить. Поэтому родственники умершего сооружали для гостей временные жилища.

Но поскольку строительство «времянок» — процесс трудоемкий и затратный, он растягивался порой на несколько лет, И все это время «заболевший» должен был находиться под крышей своей хижины в окружении родственников и тех односельчан, с которыми он находился в хороших отношениях при жизни. Более того, его должны кормить, поить водой и даже давать покурить. Кроме того, родственники стараются держать «заболевшего» в курсе всех дел, которые происходят в деревне. Ужасный же смрад, который заполняет помещение, никого не пугал. Наоборот, считалось, что он даже полезен для тех, кому еще только предстоит «заболеть».

Но вот наконец временное жилье для гостей построено. Теперь уже можно устраивать праздник проводов в страну Пуа. Начиналось торжество с того, что к входу в глубокую пещеру, которая находилась в глубине острова Сулавеси, направлялась колонна поющих и танцующих людей, одетых в необычные костюмы и красочные маски.

Пещера, в которую требовалась опустить тело покойника, имела значительную глубину, И спускаться в нее необходимо было по ненадежным бамбуковым лестницам. Поэтому те из молодых людей, кому вменялось в обязанность нести на плечах носилки с «заболевшим», рисковали сорваться и сломать себе шею. Но такой исход никого не пугал. Ведь в этом случае тот, кто разбился, тоже «заболел», а значит, он также отправится в далекую и прекрасную страну Пуа. Сельчане даже ему завидовали.

В конце концов, после необходимых в таких случаях обрядов, носилки с «заболевшим» оставляли в пещере, и шествие отправлялось обратно в деревню. Теперь родственники и гости с чистой совестью начинали великое пиршество.

Конечно, для расселения гостей можно было использовать постоянные строения, которые бы служили своего рода гостиницами. Но это считалось бы оскорблением не только «заболевшего», но и его родственников, поэтому сразу после праздника временные сооружения разбирались…

В Американских Андах есть небольшая и довольно интересная группа индейцев — уру, или урос, которых становимся все меньше и меньше, и которые на удивление всему миру решительно отказываются называться людьми!

В то время как все племена Анд живут на суше, уру — сколько их помнят перуанцы — всегда селились прямо на водах священного андского озера Титикака. Но чтобы жить на воде, индейцы уру прежде всего должны были найти способ, как превратить негостеприимную холодную поверхность озера в пригодное для жилья место. Поэтому с незапамятных времен они создают особые плавучие острова, частично сплетенные из озерного тростника тотора, и на этих островах строят — опять же из тотора — низкие тростниковые хижины. Благодаря особой технологии переработки тростника, самодельные острова могут существовать до 30 лет. Сооружаются же они в течение нескольких месяцев и достигают многометровой толщины. Из тотора уру мастерят и свои прославленные узкие челны.

Семьи уру на своих огромных плотах не всегда живут мирно. Порой возникают ссоры, И если они не заканчиваются миром, часть острова вместе со скандалистами отделяется от общей территории, и те уплывают в поисках нового места.

На этих искусственных островах индейцы уру родятся, здесь же, посреди вод Титикаки, и умирают. Основную пищу — рыб и водоплавающих птиц — им опять же дает озеро. От крестьян, живущих на берегу Титикаки, в обмен на рыбу они получают сельскохозяйственные продукты. Происходит этот «бартер» на специальных торжищах, участниками которых бывают только женщины. Мужчины же почти никогда не выходят на берег и не общаются с остальными индейцами. Впрочем, урусы и сами выращивают овощи на плавающих островах.

Жители плавучих островов живут на Титикаке не только в области перуанского города Пуно, но и в некоторых других местах боливийской и перуанской частей озера, а также на водах другого горного озера — Поопо.

Нынешние индейцы уру — это остатки многочисленной группы давних обитателей андской области, которые некогда населяли значительно более обширную территорию. Их предки, возможно, жили и на побережье Тихого океана.

По мнению ряда ученых, индейцы уру — первые обитатели Анд — появились в этих местах примерно 9000 лет назад. Сначала они селились по берегам озера и в долинах. Но когда в эти места хлынула вторая волна пришельцев — народ индейцев аймара, — уру, оставив свои плодородные земли, стали селиться на тростниковых островах посреди озера Титикака. Здесь, по крайней мере, они чувствовали себя в безопасности. «Все уру живут на островах из тоторы», — записал в своих воспоминаниях иезуит Хосе д'Акоста в 1580 году. Он был первым европейцем, увидевшим представителей этого племени.

Люди уру почти не появлялись на берегах озера, Аймара сами приплывали к ним, чтобы обменять овощи и кукурузу на рыбу. Порой случалось, что они брали в жены девушек уру, или же сами оставались жить на плавучих островах в тростниковых хижинах. Таким образом, смешавшись, уру сохранили себя.

Сами же уру говорят, что ушли из общества людей добровольно. И этот уход трактуют как особый дар, как подтверждение своей исключительности и отличия от существ, которые называют себя людьми, но, несмотря на внешнее сходство, совершенно не похожи на уру.

Когда та или иная народность состоит из 2–3 тысяч человек, любой скажет, что она весьма малочисленна. Но что в таком случае говорить о племени, в котором меньше сотни людей. А ведь такое племя есть. И находится оно в западной части Филиппинского архипелага на острове Палаван в долине Сингнапан у подножия горы Манталиджа.

Называется это племя таут бату, или «пещерными людьми». И для этого названия имеются веские основания, поскольку таут бату во время муссонных дождей, длящихся по пол года, в течение многих дней живут в скальных гротах. Занимает это племя совсем небольшой участок площадью всего около 180 гектаров, который отделен от внешнего мира труднопроходимыми тропическими джунглями.

Дом-пещера, в котором обитают таут бату, имеет небольшую пристройку перед входом, Внутренняя часть жилища устроена очень просто. Чуть выше каменистого пола находится лежак, сделанный из бамбука. Это — «спальня». Мебель почти отсутствует, за исключением бамбукового шкафа для посуды — паги. Есть в пещере также специальное место, где разводится огонь и находятся чугунки, а также котел для приготовления пищи.

В племени существует четкая социальная граница между семейными парами и холостяками. Выражается она, прежде всего, в том, что семьи, иногда несколько сразу, живут в одних пещерах или домах, стоящих на сваях, а холостяки — в других. Но при этом отношения в племени строятся на взаимном согласии и сплоченности.

В период муссонных дождей таут бату охотятся при помощи духовых ружей — сарбаканов, сделанных из бамбуковых трубок, из которых выдувается стрела. В это время люди питаются улитками, а также особым видом лука — скородой, картошкой, рисом.

Иногда в племени устраиваются праздники, во время которых все жители деревни собираются перед домом-пещерой вождя. На земле раскладываются корзины с фруктами, овощами, кореньями, улитками, летучими мышами. И при этом каждый из этого «общего котла» может взять то, что пожелает, и через недолгое время удалиться в свою пещеру.

Даже представители других племен острова, нуждающиеся в пище, могут явиться к таут бату и утолить у них голод. И хотя легкой жизнь этого племени не назовешь, тем не менее, только таут бату делятся с другими едой, и поэтому племя считается самым уважаемым на острове Палаван.

В самых засушливых частях пустыни Калахари на протяжении многих веков проживают бушмены.

Эти люди, видимо, потому смогли приспособиться к суровым условиям этой местности, что они обладают уникальной способностью находить воду в самых засушливых районах. Но поскольку вода в пустыне — редкость, каждый найденный источник обретает своих хозяев и передается по наследству от отца к сыну. Семья, владеющая несколькими источниками, издревле считается в этих местах богатой. На протяжении года такая семья кочует от одного источника к другому, не устраивая, однако, постоянного жилья.

Впрочем, соорудить временное жилье — для бушменов дело нехитрое. Они могут переночевать, просто укрывшись в сухом кустарнике. Сооружение из веток и травы — это уже роскошь. В песке вырывают неглубокую яму, вокруг которой устанавливают хлипкую изгородь. Члены семьи забираются в яму и устраиваются в ней, словно в гнезде, свернувшись калачиком и укрывшись с головой специальной накидкой из шкур — карассой.

Европейские ученые, которые время от времени оказываются в Калахари, обычна пытаются начать знакомство с бушменами с попыток найти вождя, чтобы вручить ему подарки и заручиться на будущее его поддержкой. Однако у бушменов, в отличие от других африканских племен, вождей нет. Есть просто самые уважаемые люди — обычно старый опытный охотник или же колдун, к которому члены племени обращаются за советом и для решения споров. Но никаких привилегий эти люди не имеют.

У бушменов, как, впрочем, и многих других племен, имеются любопытные обычаи. Например, выбор жен. Происходит эта процедура следующим образом. Молодой человек, присмотревший кандидатку в жены, обычно мастерит из кости убитого им на охоте зверя тонкую и острую стрелу длиной ровно семь сантиметров (число семь считается у бушменов счастливым). Оперенье такой стрелы украшается цветными лоскутками, перьями, травой, а наконечник смазывается специальным «приворотным» зельем, сваренным по старинным рецептам.

После того как стрела изготовлена, влюбленный бушмен прячется за одним из барханов, дожидаясь, когда мимо пройдет выбранная им девушка. Его задача: попасть стрелой а ягодицу будущей жены. Если выстрел произведен удачно, избранница просто не имеет права отказать жениху, иначе члены племени станут презирать ее. Более того, ни один молодой человек больше не станет стрелять в гордячку любовной стрелой. Поэтому девушки племени, чтобы избежать неожиданностей, обычно заранее обговаривают со своими возлюбленными все тонкости церемонии.

Следует иметь в виду, что самые красивые бушменки существенно отличаются по своим стандартам от европейских красавиц. Так, стройные девушки здесь далеко не самые желанные невесты. А вот если у будущей жены полные бедра, развитые ягодицы и большой живот — перед вами первая бушменская красавица. Впрочем, стать такой красоткой в Южной Африке не слишком сложно. Дело в том, что из-за неравномерного питания желудок бушменов может сильно растягиваться и поэтому, убив дикое животное, они поглощают сразу около четырех килограммов мяса, наедаясь впрок.

Излечиваются бушмены тоже особым образом… танцами. Для этого с утра на особой площадке женщины разводят костер и готовят отвар из специальных трав. К вечеру перед огнем, с которого уже снят горшок с отваром, собираются больные члены племени. Здесь же находятся и музыканты, которые вскоре ложатся рядом с костром на спины и располагают свои луки таким образом, чтобы тетива находилась перед открытым ртом, выполняющим в данном случае роль резонатора.

Когда начинает звучать музыка, больные поднимаются с земли и начинают неуверенно приплясывать. Вскоре к «лучникам» присоединяются барабанщики. Ритм музыки становится быстрее и громче, и больные тоже в такт музыке начинают двигаться все активнее и активнее. Еще через какое-то время больные один за другим начинают впадать в транс, сопровождающийся конвульсиями, Некоторых из танцующих неожиданно, как подкошенные, валятся на землю. Родственники тут же бросаются к упавшим и поят их заранее приготовленным отваром, после которого больные засыпают. К концу лечебного сеанса на земле оказываются все танцоры, и каждый из них получает свою порцию питья. И, как ни удивительно, но наутро почти все участники ритуала просыпаются абсолютно здоровыми.

В самом сердце Африки несет свои бурные воды река Итури — одна из крупнейших рек бассейна Конго. Здесь, в непроходимых чащобах тропического леса, живут самые маленькие люди на Земле — пигмеи. Рост взрослых пигмеев от 120 до 150 сантиметров.

Исследователи давно пытаются выяснить, как могли появиться на Земле столь низкорослые люди. Но пока к единой точке зрения они не пришли. Так, одни специалисты считают, что это — особая раса людей. Другие же ученые уверены, что на их рост могли повлиять многие факторы: кровосмесительные связи, раннее начало половой жизни, употребление наркотических средств, скудное питание…

Пигмеи — не только очень маленький, но, как выяснилось, и очень музыкальный народец. Отправляясь в лес на охоту, мужчины племени поют песни, причем, совсем не похожие на те, которые принято петь, приближаясь к деревне или находясь в ней. Встречая в лесу чужака, пигмеи также издают мелодичные, гортанные, ни на что не похожие звуки. И это тоже — песня.

Можно сказать, что пигмеи поют всегда и везде. Это песни без слов, исполняемые на много голосов. В унисон петь нельзя: пение в унисон считается молчанием. Дети, едва научившись говорить, уже подпевают взрослым.

С пением у пигмеев связаны вообще удивительные обычаи. Так, американский антрополог Колин Тернбулл, долгое время живший в племени пигмеев, как-то ночью наблюдал следующую ситуацию. Люди племени, усевшись неподалеку от одной из хижин, построенных из веток и листьев, начали свою песню. Неожиданно из леса вышли трое низкорослых мужчин, нагота которых была прикрыта лишь набедренными повязками. Мужчины сели рядом с людьми племени, и вскоре их голоса уже звучали в общем хоре. Вдруг из общего круга поднялась девчушка лет двенадцати и отправилась в лес. Куда она пошла и зачем? Оказывается, девочка отправилась в другую деревню, расположенную в нескольких днях пути от этой. Босая, без всякого продовольствия, она проделает в диком лесу нелегкий путь, возможно лишь для того, чтобы посидеть такой же тихой ночью возле чужой хижины и порадовать своей песней дальних соседей.

Песням, которые поют пигмеи, музыкальное сопровождение не обязательно, поэтому они обладают минимумом музыкальных инструментов. Самый же необычный из них — водяной барабан. Музыканты просто хлопают по поверхности воды в определенном ритме. Есть у них и еще один инструмент, который этнологи называют земляной цитрой. Для изготовления этого инструмента в земле выкапывается полуметровая яма, закрываемая сверху корой. Над корой натягиваются две струны, концы которых прикрепляются к земле, а сами струны опираются на несколько щепочек, расположенных на определенном расстоянии друг от друга. Для того чтобы играть на такой конструкции, нужно стучать по струнам палочками…

Что же касается социального устройства «маленьких людей», то живут они группами, в которых не более 100 человек. Обычно каждая семья имеет отдельную хижину высотой до 1 метра и диаметром — от 1,5 до 2,5 метра. Семья состоит из мужа, одной или нескольких жен и неженатых детей.

Питаются пигмеи дарами леса: фруктами, кореньями, личинками насекомых, мелкими млекопитающими, птицами. Особым лакомством считается мед, добычей которого занимаются исключительно мужчины. Кстати, маленькие охотники за медом, в отличие от белых людей, практически невосприимчивы к пчелиному яду.

Но чтобы добраться до дупла с пчелами, им иногда приходится забираться на верхушки довольно высоких деревьев. Причем, проделывают они это очень ловко. Антропологи попытались выяснить, как это им удается. Оказалось, что когда сборщик меда поднимается на дерево, то его стопа относительно лодыжки сгибается под 45 градусов. В то же время у европейцев этот угол не более 18 градусов. Кроме того, приводящие мускулы в голени пигмеев длиннее и эластичнее, чем у остальных народов. Такое устройство нижних конечностей и позволяет пигмеям свободно перемещаться по веткам деревьев. После того как мед собран, пигмеи устраивают праздничные торжества. Во время этого мероприятия они употребляют одурманивающие средства, и тогда праздник превращается в оргию, во время которой народ племени начинает общаться с духами леса.

Представители африканского племени ашанти называют себя также асанте, что означает — «объединяющиеся для войны».

Люди этой народности живут в центральных районах Ганы. Их численность в настоящее время около 3,3 миллиона человек. Это — одно из самых больших племен на африканском континенте. Оно богато на различные ритуалы и традиции, которые, правда, постепенно исчезают из культуры и быта этого народа, оставаясь лишь в качестве любопытных исторических фактов.

Так, например, когда-то у ашанти существовал довольно экзотический обычай, связанный с умершими царями. У ашанти имелась особая хижина, в которую помещали скелеты отошедших в мир иной владык. Их усаживали на некое подобие трона и крепко-накрепко привязывали к нему золотой проволокой. Это была, своего рода, царская усыпальница.

И когда «скипетр» правителя получал новый человек, унаследовавший власть от своего предшественника, он обязан был провести в этой хижине церемонию, во время которой приносились человеческие жертвы, кровью которых окропляли находившиеся в хижине царские скелеты.

Суверен торжественно входил в хижину в сопровождении рабов, которых выбрали для жертвоприношения. Но чтобы несчастные не смогли кричать, у них сначала вырезали голосовые связки. Затем из их тел выпускали кровь, и новый царь лично намазывал ею скелеты. Это была весьма продолжительная процедура, поскольку число скелетов могло достигать нескольких десятков. Таким жестоким образом выражалось особое почтение к бывшим владыкам.

В прошлом у ашанти было еще несколько необычных на наш взгляд обычаев. Например, у этого народа — одного из немногих в Африке — родство определяется по материнской линии…

Странное отношение было у ашанти к близнецам. Если они были однополыми, то переходили в собственность вождя. При этом девочки автоматически становились его потенциальными женами, а мальчики — «помахивающими хвостом слона» при дворе. Причем их следовало показать вождю сразу же после рождения, принеся во дворец в медном тазу, По праздникам близнецы надевали одинаковые белые одежды.

Как и везде, в племени ашанти не обходилось без измен. И к изменникам относились весьма сурово. В особенности, к женщинам: неверной жене муж имел полное право… откусить нос. Более того, считая сновидения самой настоящей реальностью, ашанти уверены, что в снах тоже возможны супружеские измены. И если муж узнает, что кто-то рассказывает о сексуальной связи во сне с его женой, он может подать на «развратника» в суд или в качестве наказания просто поколотить его…

И еще: ашанти — самые искусные барабанщики в Африке. Они занимают довольно высокое положение при дворе вождя ашанти, но при этом они обязаны следить, чтобы хижины жен вождя были в полном порядке.

С барабаном у ашанти связано несколько табу, Например, женщины не имеют права прикасаться к барабану, а барабанщик не смеет переносить свой барабан с места на место. Считается, что при этом он может сойти с ума.

Нельзя на барабане выстукивать и некоторые слова: например, «кровь» и «череп», В давние времена барабанщику, если он допускал серьезную ошибку, передавая послание вождя, могли отрубить руки. Теперь такого обычая нет, и только в самых отдаленных уголках барабанщик до сих пор может за небрежность лишиться уха. Некоторые племена по сегодняшний день обожествляют барабан и приносят ему в жертву пальмовое вино и дичь. Когда барабанщик умирает, его душа переселяется в барабан.

Барабаны для африканцев — это часть их жизни, и появились они, вероятно, очень давно, возможно, одновременна с появлением там человека. В начале семнадцатого века английский путешественник Джобсон писал: «Африканцы ни на один день не оставляют в покое свои барабаны, У них вошло в обычай собираться каждый вечер в определенном месте, после того как они набьют свои животы. Они разводят костры и без конца бьют в барабаны, кричат, поют и шумят. Это длится обычно до рассвета».

Это уникальное племя, называемое пунаны, живет на острове Калимантан, на территории Малайзии и Индонезии. Племя уникально хотя бы потому, что число людей в нем действительно мизерно: всего около 20–30 мужчин и такое же количество женщин и детей. Причем племя представлено семьями с многочисленными детьми.

Живут пунаны в хижинах, представляющих собой двускатный навес из веток, открытый с двух сторон. Крыша этого сооружения сделана из коры и листьев пальм, которые аккуратно укладывают и для большей надежности смолят. В таком небольшом жилище обитает в среднем около 8 человек. Сама же деревня пунанов состоит из 2–8 домов хижин.

Что же касается имущества семьи пунанов, то оно весьма незначительно: колчан со стрелами, маленький нож, корзина, циновка, кисет с табаком, огниво, сито для саго, деревянные тарелки и женские украшения: гребни, бусы, браслеты.

Свою одежду пунаны изготавливают из луба тропических деревьев. У мужчины наряд представлен набедренной повязкой, у женщин — короткой юбкой. Иногда волосы они подвязывают повязкой.

Следует заметить, что в рационе племени очень много животной пищи: ото — мясо кабана, оленя, обезьян, птиц. А вот незнакомую пищу пунаны не употребляют: по крайней мере, от риса и домашней птицы, которые им предложили европейцы, они отказались.

Как и в любой, ограниченной в пространстве и времени, человеческой популяции, в племени сохранились весьма любопытные взаимоотношения с той природной средой, в которой они живут. Так, пунаны, впрочем как и все архаичные племена, верят в духов. Правда, вместе с духами гор, воды, деревьев, птиц и покойников, люди племени верят в духов животных, которые могут предсказывать некоторые события. Одним из таких мистических существ является ласточка. Кроме этой пташки, животными-предсказателями являются ящерицы, кузнечики, ястребы. На убийство этих животных, естественно, в племени существует строгое табу.

Важным моментом в жизни племени является безграничная вера в талисманы, которые могут быть представлены клыками или зубами хищных животных, нестандартной формы кристаллами горного хрусталя. Особенно часто пунаны применяют талисманы на охоте, Для этого они привязывают его к колчану со стрелами. А когда охотник из племени убивает животное, то все талисманы окунают в кровь убитого зверя. Причем кровь не вытирают, и за долгие годы употребления талисман покрывается толстой бурой коркой.

А теперь обратимся к тем традициям, которые касаются взаимоотношений между людьми в племени. Так, свадьбу, если процесс официального оформления союза между юношей и девушкой можно назвать этим словом, «играют» очень просто.

Когда девушка соглашается стать женой юноши, вождь племени просто-напросто дает добро на этот союз, и после этого молодожены становятся мужем и женой. Богатого выкупа у пунанов нет, а в качестве подарка жених может преподнести тестю табак.

Еще более удивительно племя поступает с умершими сородичами: их не хоронят, а оставляют в хижине со всем принадлежащим ему имуществом. После этого все племя может сразу покинуть место обитания и вернуться туда лишь через несколько месяцев.

В лесистых предгорьях Анд на востоке Перу обитает племя амауака. Кроме того, небольшая пасть племени проживает на территории Бразилии. Численность амауака совсем небольшая — около 4 тысяч человек.

Живут люди племени в больших хижинах с конической крышей, без окон, с маленькой, рассчитанной на проход одного человека, дверью. В этих домах селится около двадцати человек — мужчин, женщин, детей.

Раньше индейцы амауака ходили без одежды, и только вождь носил рубаху. А во время праздников он надевал белую одежду, украшенную красочными птичьими перьями. Мальчики и мужчины носили на бедрах грубую веревку.

В племени принято по несколько раз в день мыться в ручье у селения. Кроме того, у амауака особое отношение к волосам: они их удаляют как с тела, так и с лица с помощью древесной смолы. Мужчины носят короткую стрижку, в то время как женщины сзади головы оставляют волосы до плеч, а спереди носят челку. И только вождь оставляет волосы на теле и лице.

В качестве украшений женщины носят ожерелья и браслеты выше локтя из бусин и зубов животных. Мужчины надевают на голову повязки с красочными, яркими перьями, похожими на корону. Раньше они вставляли перья в проколотые мочки ушей, в нос и нижнюю губу. Некоторые также носили повязки с перьями на руках и ногах.

Очень важной составляющей жизни племени амауака являются сеансы видений, или галлюцинаций. Ритуал этот сложный, требующий предварительной подготовки. Причем участвует в нем ограниченное число людей племени. Проводят этот ритуал лишь тогда, когда требуется принять важное для племени решение. При этом в течение десяти дней до ритуала полагалось придерживаться особой диеты, которую каждому определял вождь.

Есть у амауака еще один любопытный ритуал, цель которого — дать детям силу и здоровье. Связан он с бананом. Проходит он следующим образом. В праздник урожая мужчины племени собираются вместе и начинают жевать кожуру созревших бананов до тех пор, пока она не превратится в жидкую кашицу, которую затем выплевывают в большие горшки. А вот женщины жуют мякоть банана и тоже отправляют ее в ту же посуду.

После этого действа горшки ставят на огонь, и их содержимое варят до тех пор, пока из них не начнет выделяться много пара. Тогда маленьких детей несколько раз проносят над паром' амауака верят, что после этой процедуры они окрепнут, станут сильными и здоровыми. А затем полученную в результате варки жидкость выпивают мужчины. Но на этом обряд не заканчивается. Чтобы дети стали еще сильнее и здоровее, каждого из них двое взрослых отводят на опушку леса, где мужчины, употребившие слишком много бананового варева, изрыгают его на тело ребенка. Такие же ритуальные церемонии проводятся во время праздника маиса, но в этом случае взрослые ограничиваются плевками.

Кстати, особые ритуалы проводятся и на похоронах. В этом случае тело покойника кремируют в специальном горшке, а его кости кладут в ступу, перемалывают в порошок и смешивают с супом из маиса. Это «блюдо» затем съедают все родственники усопшего, так как оно, по их мнению, придаст им новые силы. Ведь амауака верят, что сила умершего человека передается тем, кто его пережил, и это служит залогом того, что злой дух по имени «йоши» не будет на них нападать. При этом индейцы различают женский и мужской «йоши».

Представители многих культур воспринимают себя как прародителей всего человечества и отражают такую точку зрения в своих мифах.

Однако у африканского племени канг сан, проживающего в Калахари, для подобного заявления больше оснований, чем у любого другого народа. Генетики обнаружили. что некоторые фрагменты ДНК, характерные для народа канг сан, идентичны тем, какие имели самые первые люди на планете.

Впрочем, и пища у них мало отличаются от той, которая была свойственна первым людям. Например, они любят питаться огромными желто-голубыми, обитающими на деревьях гусеницами, которых называют мофан.

Это племя, обитающее в Ботсване, Намибии, на северо-западе ЮАР, живет отдельными группами по 25–60 человек. Группа состоит из нескольких семей, Мужчины канг сан могут иметь по несколько жен, так же как женщины — по несколько мужей, Каждая группа независима, живет внутри своей территории и управляется старейшинами, которыми могут быть наиболее опытные охотники или просто старики. Женщины каждой группы собирают дикие овощи, фрукты, орехи, яйца птиц. Мужчины охотятся на антилоп, ловят черепах, змей и птиц. Оружием служат лук и стрелы, отравленные растительным ядом, силки, палки, иногда копья.

Одежду, а также одеяла и сумки люди племени изготавливают из шкур антилопы. Что же касается обуви, то она им не нужна, И до сих пор они пользуются деревянными и каменными инструментами.

Каждые 3–4 недели группа перемещается на новое место. Легкие жилища канг сан, построенные из ветвей и травы, в сухое время года если и позволяют кое-как укрыться от ветра, то в дождливое едва защищают от сырости.

В последнее время, в связи с теорией о том, что первые люди появились на Черном континенте, а потом распространились по всему земному шару, племя канг сан интенсивно изучается генетиками. Ученые сравнили гены людей племени не только с генами других африканских племен, но и с генами шимпанзе и других приматов. Оказалось, что геном представителей канг сан можно назвать реликтовым, то есть он такой, как будто эти люди внезапно прекратили эволюционировать и застыли в своем развитии, Что ж, возможно и впрямь канг сан являются прародителями рода человеческого.

Большинство членов племени яномами живут глубоко в лесах Амазонии, и только небольшая их часть расселилась вдоль побережья этой величайшей реки.

Их поселение, представляющее собой семейный клан, насчитывает около 50 человек. Все хозяйство клана состоит из клочка земли, размеры которого чуть больше 15 соток и одной дискообразной хижины, в которой проживают все члены поселения, В ней нет ни стен, ни перегородок. В ней же разводят костер, на котором готовят еду.

Кроме бананов, маниока и других фруктовых и овощных культур, которые выращиваются на отвоеванных у джунглей участках, яномами употребляют в пищу рыбные и мясные блюда. Рыбу ловят мальчишки при помощи лука и стрел. Точнее, они ее подстреливают в особых запрудах, которые роют вручную. Взрослые же индейцы рыбу травят: они кидают в реку определенную траву, и рыба, после того как эту траву съест, засыпает и всплывает на поверхность водоема.

Кроме рыбалки, взрослые мужчины племени ходят на охоту. Правда, охотятся яномами с соблюдением многих табу. Так, в племени верят, что после смерти души мужчин переселяются в тела орлов и обезьян, а души женщин — в тела амазонских выдр. А поскольку убийство этих животных считается у индейцев тяжелым грехом, даже самый голодный охотник стрелять в них не будет. Яномами верят, что за убийством выдры последует смерть женщины или ребенка их клана. А если даже случайно убить орла или обезьянку, то смертельный недуг обрушится на одного из мужчин.

Охотятся яномами при помощи лука и отравленных ядом кураре стрел. При этом умерщвленные ядом кураре животные съедаются индейцами практически полусырыми, однако на их самочувствии и здоровье это не сказывается. В то же время, если такое мясо съедали посторонние люди, например, путешественники, то они практически мгновенно умирали. Видимо, у яномами существует к кураре иммунитет.

Вызывает удивление и процедура бракосочетания у яномами. А она у них очень оригинальная. Так, выйти замуж может любая девушка уже через месяц после первой менструации. Но после кровотечения она должна целый месяц просидеть в отдельной хижине, причем взаперти. Да и кормят ее только раз в семь дней.

Когда же девушка выходит на свободу, ее тело разрисовывают яркими красками, Вот теперь-то к ней может пожаловать жених из соседнего клана. Но даже если парень понравится невесте, он не может даже при коснуться к ней, пока ему не разрешат это сделать родители невесты, А такое разрешение он может получить лишь после того, как отработает положенный срок на самых тяжелых работах. Все это время, а тянуться оно может и неделю, и несколько месяцев, жених живет в общей хижине, питаясь с общего стола. А затем неожиданно ему объявляют, что теперь он настоящий муж. При этом и свадьба не устраивается, и подарки не преподносятся. Все происходит просто и обыденно.

Так же быстро проходит развод. Причем инициировать развод может только жена, Она уходит к другому (обязательно одинокому) мужчине и становится его законной женой, всего-навсего вывесив на его хижине свою потертую циновку. А нравится невеста мужчине или нет, никого не интересует.

Любопытен у яномами и обряд погребения. Сначала покойника день или два держат на открытом воздухе, а затем в присутствии многочисленных членов нескольких родственных кланов сжигают на костре. Потом прах и обуглившиеся кости измельчают камнями в мелкий порошок. Его добавляют в кашу из бананов и пахучих трав, которая торжественно съедается всеми присутствующими. Индейцы считают, что таким путем всем соплеменникам передается мудрость старших товарищей.

Раньше в индейском племени дакотов проводились грандиозные торжества, на которые собиралось множество людей.

Накануне этого праздника в лагере строился огромный вигвам, диаметром около пятидесяти метров. Находиться в нем разрешалось только воинам, куда во время 28-часового празднества им подавался обед, состоявший из сочной собачатины, большого количества мяса буйволов, дикой репы и других местных овощей.

На праздник собиралось до пяти тысяч индейцев, одетых в свои самые лучшие наряды. А так как доступ внутрь помещения был разрешен только воинам, то прекрасный пол и юношество довольствовались созерцанием торжества через широкий вход и отверстия в стене зелени, которая примыкала к одной из сторон вигвама.

Когда все приготовления завершались, на место, предназначенное для сцены, выступали пятьдесят стройных воинов, раскрашенных и обнаженных до пояса. Каждый из них держал в руке красивую, похожую на флейту, дудку, сделанную из орлиной кости, на которой наигрывал во время танца.

Во время перерывов между танцами эти воины вырезали из спины и рук у себя и своих товарищей от 50 до 200 кусочков плоти. Танцы продолжались всю ночь при свете огромного костра, и при этом танцоры подвергали себя все новым истязаниям. Так, например, некоторые танцевали с двумя, тремя и даже четырьмя буйволовыми головами, которые были привязаны к веревкам, продетым сквозь кожу и мышцы их тел. Других привязывали по их желанию к так называемому «столбу знаний», причем так сильно, что веревки врезались в их тела, и они делали попытки освободиться от пут, чем еще больше увеличивали свои страдания. Многие из танцоров, которые отказались подкрепить себя пищей, падали в обморок от изнеможения.

Непрерывные дикие возгласы, шумная музыка, речитативное пение монотонных песен производили глубокое впечатление на зрителей, которое еще больше усиливалось, когда танцоры склонялись к буйволовым головам, бормоча вполголоса молитвы и охотничьи заклинания. Знахарь со стенанием молил Великого духа даровать богатую добычу на охоте, насущного хлеба для женщин и детей, равно как и изобилия лошадей и помощи в борьбе с неприятелем.

Казалось бы, в последние десятилетия земной шар вплоть до самых отдаленных и глухих его уголков давно изучен, объезжен и исследован. И все же то где-нибудь в австралийской пустыне, то в горах Новой Гвинеи, то в дебрях амазонской сельвы нет-нет, да и обнаруживают племена, еще не известные этнографам, антропологам и лингвистам.

Таким племенем стало и тасадай манубе, численность которого едва достигает двух сотен человек. Проживают эти «маленькие люди» в непроходимых тропических лесах острова Минданао, что на Филиппинах. Встреча с этим народцем, который полностью изолирован от внешнего мира, с полным правом можно назвать самым уникальным открытием за послевоенный период.

Не имея контактов с другими народами, племя практически полностью сохранило культуру и быт первобытного строя. Так, все орудия труда у них каменные или деревянные. Например, топор сделан из камня, привязанного камышом к бамбуковой рукоятке. Помимо топора, у тасадай есть и другие орудия, И основными материалами, используемыми ими при изготовлении примитивных инструментов, являются бамбук и камень.

Люди племени никогда не обрабатывали землю и не занимались разведением животных. Свои пищевые потребности они удовлетворяют дарами леса: съедобными корнями и ягодами, в поисках которых они неустанно бродят по джунглям, не задерживаясь нигде подолгу. Иногда свою пищу из корней и ягод они разнообразят рыбой, которую ловят руками в ручьях, а также крабами и лягушками.

Однако, несмотря на постоянные перемещения, есть у них в лесу одно место, которое тасадай называют «особым местом». Оно находится в горах на высоте полутора тысяч метров. По словам тасадай, там вода течет с гор, и там тепло и тихо. Скорее всего, это каньон между двумя хребтами. И тасадай очень любят эту долину и стараются от нее не удаляться на слишком большое расстояние.

Домов они не строят, а от непогоды прячутся под естественными навесами в скалах или под опорными корнями гигантских деревьев. А единственной их одеждой являются набедренная повязка из листьев.

Что же касается внешнего вида людей племени, то они невысокого роста — около полутора метров, с овальным и довольно широким лицом с четкими чертами и приятной внешностью. Они постоянно жуют бетель, поэтому губы у них красного цвета. Зубы у тасадай чуть ли не до самых десен подпилены, и каждый схож с клыком хищного животного.

Тасадай очень уважительна относятся друг к другу. Они постоянно обнюхивают друг друга, поскольку обнюхивание заменяет у тасадай поцелуй. У них не только не бывает конфликтов, но даже отсутствуют слова, обозначающие «войну» или «борьбу». У тасадай также очень развито чувство коллективизма: если у одного из людей в племени нет пищи — другие тоже не едят, или же делятся имеющимися запасами.

В Таиланде — государстве в Юго-Восточной Азии, практически до последнего времени сохранилось немало любопытных обычаев и обрядов.

Так, еще в начале XX века в этой стране существовал обычай оставлять трупы на растерзание собакам и стервятникам. Однако трупы людей из несостоятельных семей, преступников, а также тех, кто умер от чумы или оспы, тела умерших от родов женщин и, наконец, трупы детей составляют категорию «не сжигаемых»: их хоронят в земле.

В Южном Таиланде долгое время практиковалось и воздушное погребение. Было две его разновидности: временное погребение и постоянное. В случае естественной смерти деревянный гроб с покойником ставили на специально сооруженную платформу так, чтобы голова человека была обращена в сторону бывшей столицы Сиама — Аютии. Через некоторое время родственники умершего приходили к месту захоронения, собирали и сжигали останки. Прах покойного относили в храм или держали дома в урне.

В случае насильственной смерти труп, завернутый в циновку, подвешивали между деревьями или столбами или помещали на ветках дерева, и тоже головой в сторону города Аютия — когда-то в древности столицы тайского государства. Когда циновка сгнивала и тело падало на землю, кости собирали в сосуд и оставляли его тут же — под деревом.

Сейчас у тайцев тела кремируют. При этом момент кремации оттягивают на возможно больший срок — от семи дней для «бедных» покойников и до ста — для «богатых». Во избежание разложения трупы мумифицируют, обрабатывая их смесью меда и ртути.

Большое участие в погребальных обрядах принимают монахи из местного буддийского храма. Они приходят в дом в первую же ночь после смерти члена семьи. Шесть ночей подряд длится отпевание покойника в богатом доме, и только первую и седьмую ночь — в бедном доме. Держась за свешивающуюся из гроба веревку, монахи поют о бренности и суетности человеческой жизни, о неотвратимом ее конце — смерти, В первую ночь хозяева угощают монахов и собравшихся гостей вином и рисом и вместе с монахами всю ночь не смыкают глаз. При храме имеется покойницкая, куда помещают гроб с телом усопшего на время до кремации. Изготовлением деревянных гробов занимаются монахи-плотники.

Лицо покойника в Центральном Таиланде пудрят мукой, тело моют, одевают в новое платье, оборачивают белым саваном, а поверх него — листьями гуавы и кладут в гроб, иногда посыпая золой и опилками. В руки покойника вкладывают цветок лотоса, свечу, куски пахучего дерева, а саван закрепляют на теле веревкой, концы которой свешиваются по сторонам гроба.

Одежду на покойника надевают наизнанку. Дело в том, что умерший, по их представлениям, превращается в духа «пи», а духи именно так носят одежду. Запястья стягивают, в руки вкладывают цветы и свечи. Тело кладут на новую циновку посредине комнаты, над ним натягивают веревки на высоте 15 сантиметров, и на эти веревки кладут саван.

Внутрь гроба для облегчения выхода души покойника сиамцы ставят маленькую лестницу с четырьмя ступеньками, символизирующими, по их представлениям, основные этапы земного существования человека: рождение, страдание, старость и смерть.

Жители Северного Таиланда после смерти одного из членов семьи плетут маленькую корзиночку — талео. Ее подвешивают на три дня на веревке у двери дома, дабы злые «пи» не входили в жилище. Иногда талео продолжает висеть и после похорон.

Гроб с телом покойного прежде выносили из дома не через дверь, а через окно или специально прорубленное в стене отверстие, а теперь ограничиваются тем, что переворачивают лестницу или устилают ступеньки листьями бетеля, чтобы душа покойного не смогла найти обратного пути в дом.

Еще в доколониальные времена любимейшим занятием гавайцев было плетение из орхидей венков, которые называются здесь леи. Правда, для этого украшения используются не только эти редкие и дорогие для европейского континента цветы.

Здешние мастера леи, подобно китайским гастрономам, применяют любой «материал», которым их щедро одаривает природа. Здесь можно увидеть леи из разных цветов, трав и даже из собачьих зубов. Гавайцы называют эти леи илио.

Кроме цветочных, широкое распространение здесь получили также леи из птичьих перьев. По праздникам местные жители надевают накидки из красных или желтых перьев, а мужчины носят традиционные гавайские головные уборы — нечто вроде шлемов из перьев. Раньше они служили знаком отличия полинезийской знати. Женщины, принадлежавшие к высшему обществу, носили ожерелья из желтых, зеленых, красных или черных перьев — леи хулу. Больше всего ценилось леи хулу из желтоватых перьев птицы мама, теперь уже вымершей. Причина тому — необычная страсть гавайских женщин к леи из ее перьев, К тому же у мамо было лишь несколько желтоватых перышек, остальные — черные. И чтобы сплести всего один леи, приходилось отлавливать и убивать сотни несчастных птиц. Перышки у мамо были разными по форме и длине, и у каждого из них было свое название.

Весьма эффективные черные венки любители леи плели из перьев гавайского медоноса, или благородного мохо, почти исчезнувшего потай же причине, что и мамо. Красные перья «поставляла» птичка-цветочница, гнездившаяся лишь на Большом острове архипелага.

«Птичьим промыслом» на Гавайских островах занималось все население. Мужчины отлавливали птиц и вырывали у них перья, женщины сортировали перья по размеру и оттенкам. И ничто не могло так вывести из равновесия гавайских мастеров леи, как отсутствие гармонии, несоответствие в цвете или форме: будь то цветы или перья редкой птицы.

Женщины, сплетавшие венки из перьев, должны были подбирать перышки не только по оттенкам и размерам, но и комбинировать цветовую гамму. Из ста двенадцати леи хулу, которые хранятся в гавайском этнографическом музее, большинство сделано из перьев разных цветов: в основном из черного, желтого и красного или зеленого, желтого и красного.

Любовь к плетению леи из орхидей, так же как и к венкам вообще, превратилась на Гавайях чуть ли не в манию. Каждый, кто хочет занять здесь какую-либо выборную должность, должен приобрести венок из перьев и надеть его на шляпу.

Страсть к венкам обернулась трагедией для пернатого мира. Самые любимые островитянами птицы — мамо и мохо — были полностью истреблены поставщиками украшений из перьев. Другие птицы чудом сохранились лишь в самых глухих уголках архипелага или в зоопарках. К счастью, белые люди привезли с собой на архипелаг достойную замену местным пернатым реликтам; перья павлинов, фазанов, а то и просто куриные, которые заменяют в леи хулу драгоценные перышки исчезнувших птиц.

Однако по большим праздникам знатные гавайцы надевают тщательно хранимые леи из перьев уже истребленных птиц. Исторически леи хулу на архипелаге считаются фамильными драгоценностями. Многие из них необычайно красивы. Это, прежде всего, «аристократические» леи хулу из желтоватых перышек мамо, которые женщины носили на традиционных длинных красных платьях.

Наряду с венками из цветов и перьев гавайцы плетут леи из семян, орехов и местных плодов. Наиболее популярны ожерелья, составленные из орехов дерева кукуи, из которых местные жители добывали масло, а также делали весьма эффективное слабительное. Орешки кукуи легко полируются до блеска, по цвету они напоминают дерево, из которого раньше изготовляли дорогую мебель.

А небольшой островок Молокаи даже провозгласил своим официальным леи венки из белесых цветов и листьев кукуи, Здесь же очень популярны ожерелья из морских ракушек, которые на Молокаи называют леи лехо. Жители крошечного островка Ниихау любят украшения из белых ракушек. Мастера леи на архипелаге предпочитают работать с неритовыми ракушками, отличающимися богатой палитрой оттенков.

Но, пожалуй, самый ценный материал для своих венков гавайцы находят на… собственной голове, Дорогие ожерелья-леи палаоа — сплетены из множества косичек, каждая из которых, в свою очередь, свита из нескольких человеческих волосков. Это ожерелье украшает, как правило, вырезанный из зуба кашалота крючок, имеющий длину несколько сантиметров.

Кстати, во время своего пребывания на Гавайских островах Бернард Шоу отказался принять в дар леи из цветов. Видимо, он счел это украшение чисто женским. Тогда островитяне сплели ему леи… из овощей.

Индейское племя уичоль обитает в Мексике. Причем племя до настоящего времени сохранило свою самобытную культуру и многие обычаи, связанные с использованием кактуса пейота, Но поскольку это растение в местах проживания племени не произрастает, мужчины, для того чтобы его добыть, каждый год оправляться в поход, продолжающийся 43 дня.

Во время этого почти полуторамесячного путешествия мужчинам и женщинам позволено умываться лишь в особых случаях, причем только той водой, которую принесли из мест, где произрастает пейот.

Кроме того, взрослые уичоль подолгу не питаются, не употребляют в пищу соль и полностью воздерживаются от половых контактов. Люди племени считают, что тот, кто нарушит эти табу, может серьезно заболеть, а также сделать поход за кактусом сопряженным с большими, чем обычно, трудностями.

В соответствии с верованиями уичоль, кактус пейот является вместилищем бога Огня, от которого зависит здоровье, благополучие и в целом вся жизнь отдельного человека и всего племени. Но получить все эти блага может лишь человек с чистыми помыслами и делами, поэтому мужчины и женщины обязаны не только на период похода сохранять целомудрие, но и очистить свои души и мысли от прошлых грехов.

Для осуществления этой очистительной процедуры в племени существует специальный обряд. Спустя четыре дня после начала экспедиции за кактусом, все женщины племени собираются вместе и исповедуются Деду Огню в том, сколько мужчин они любили, начиная с детских лет. При этом скрыть имя хотя бы одного из бывших любовников они не имеют права, поскольку это может привести к тому, что мужчины не найдут ни одного кактуса. А для того чтобы никого не забыть, каждая из женщин завязывает на бечевке узелки, число которых соответствует количеству любовников. С этой бечевой она приходит в храм, и, стоя перед огнем, вслух перечисляет имена тех мужчин, которых она отметила узелками. Завершив исповедь, она бросает веревку в огонь, и когда в «чистом божественном пламени» бечева превратится в прах, женщине отпускаются все грехи, и она с чистой совестью возвращается домой. С этого торжественного момента женщина ведет себя настолько целомудренно, что даже не позволяет мужчинам находиться рядом с собой.

Таким же способом очищаются от своих былых прегрешений и мужчины, отправившиеся на поиски кактуса. Они тоже, как и женщины, каждый свой грех отмечают на веревке узелком и, исповедовавшись «на все четыре стороны», отдают эти своеобразные четки с перечнем грехов руководителю экспедиции, который предает их огню.

Следует также отметить, что у индейцев уичоль довольно сильно развито эстетическое чувство. Например, их восхищает прекрасный узор на спинах змей. Поэтому, когда женщина племени приступает к шитью или вышиванию, ее муж ловит крупную змею и зажимает в расщепленном куске дерева. Женщина сначала гладит пресмыкающееся рукой по всей его длине, потом проводит той же рукой по лбу и глазам, чтобы суметь вышить орнамент столь же прекрасный, как узор на спине змеи.

Еще одним доказательством особой творческой одаренности уичоль являются деревянные или глиняные фигурки, обмазанные воском, на котором в определенном порядке приклеен бисер. Раньше в качестве бисера использовались местные материалы: минералы, косточки плодов, ракушки. Сейчас искусство создания таких фигурок расцвело во всей красе, поскольку бисер выпускается очень мелкий и всевозможных цветов. Чем мельче бисер — тем более тонкие переходы цвета можно создать.

Но раньше фигурки являлись не только красивыми поделками, а использовались еще и как своеобразные средства передачи посланий богам и духам предков. Причем шаман племени не только исполнял соответствующие обряды, но и создавал уникальные цветные амулеты. А смысл послания был зашифрован в цвете бусин: голубой цвет скрывал обращение к духу дождя, черный — к духу великого Тихого океана, где обитала громадная змея, тоже посылающая дождь, красный — к духу того фантастического места, откуда родом духи пейота, оленя и орла.

Индейцы матсес, иногда называемые майоруна, проживают на приграничной территории между Бразилией и Перу. А из-за того, что женщины племени украшают себя «кошачьими усами», их еще называют «людьми-кошками». Впрочем, когда умирает кто-нибудь из близких родственников, женщины снимает «усы» на весь период траура, который продолжается несколько месяцев.

Между прочим, раньше мужчины тоже украшали себя искусственными усами, которые торчали вверх из верхней губы. Кроме того, их усы имели черный цвет, и мастерили они их из ствола пальм. При этом у юношей усы были длиннее, чем у мужчин старшего возраста.

Раньше люди матсес строили длинные дома шестиугольной формы, укрытые соломой. Они иногда имели в длину болев 35 метров и в высоту — около 10 метров. И вмещали они порой до сотни человек. Называются такие помещения малока. Центральную часть дома занимал коридор, разделявший его на две половины, состоящие из небольших комнат, отделенных одна от другой стенами из соломенных матов.

В каждой такой комнатке проживала семья, состоявшая из хозяина, его жены (или двух жен) и их детей. Если мужчина имел несколько жен, то они, как правило, вместе со своими детьми жили в соседнем помещении. Далее, через стенку, располагалась комната брата с семьей и так далее. В каждой комнате имелся очаг, который служил не только для каждодневного приготовления еды, но и для обогрева помещения в ночное время.

В таком огромном доме было отведено также место для гостей со скамейками, сделанными из стволов деревьев. На этих скамьях имели право сидеть только мужчины: женщины же, принимая пищу, вместе с детьми находились на полу. В этих своеобразных фойе официально принимали гостей-мужчин, которых женщины угощали едой, имевшейся в запасе.

У индейцев матсес очень ценится умение охотиться. Чаще всего добычей охотников племени являются паукообразные обезьяны и белогубые пекари. Кроме того, матсес не брезгуют тапирами, шерстистыми обезьянами, броненосцами, аллигаторами, ленивцами. Кстати, детеныши последних используются в качестве домашних питомцев. Не отказываются охотники и от различных лесных птиц. Когда же наступает сухой период года, матсес убивают речных черепах и собирают их яйца. Причем этот вид охоты столь значим для индейцев матсес, что именем речной черепахи они называют целый период года.

Самой же удивительной особенностью охоты индейцев матсес является активное участие в этом процессе женщин. Аналогично тому, как мужчины сопровождают своих жен на поля во время посевных работ, а также при сборе урожая маниока, бананов и прочих овощей и фруктов, женщины отправляются со своими сужеными на охоту. И делают они это не ради развлечения. Во время охоты женщины помогают находить добычу, участвуют в ее преследовании, собирают стрелы, которые не достигли цели. Кроме того, они и сами нападают на животных, используя для этого заостренные палки, топоры или мачете, а затем, наравне с мужчинами, несут убитую дичь в лагерь.

Более того, нередко женщины матсес отправляются на охоту вместе с новорожденными детьми. Безусловно, не остаются в стороне от похода за добычей и старшие дети. И взрослые члены племени поощряют попытки самых юных детей искать детенышей животных, чтобы их съесть или сделать домашними питомцами.

Для племени матсес характерно также деление на две фратрии, или группы: тсасибо и макубо. Люди тсасибо олицетворяют животных, которые живут поодиночке и являются свирепыми и хищными, а макубо — тех обитателей леса, которые предпочитают селиться группами, питаются в основном растительностью и имеют миролюбивый нрав. Приблизительно слово «макубо» переводится как «личинка», а «тсасибо» — как «ягуар». В целом же фратрии в племени матсес выполняют ритуальные функции.

Так, например, только мужчины макубо, в случае обильного развития гусениц, поедающих зеленые листья маиса, а значит, способных уничтожить урожай, имеют право снимать с растений личинок, поскольку они относятся к «их роду». Если же эту операцию попытаются осуществить представители тсасибо, то, по верованиям племени, личинки наоборот станут быстро размножаться и уничтожат маис.

В свою очередь, в племени матсес считают, что на людей тсасибо не нападают ягуары. Красные отметины на стрелах, похожие на пятна на теле этих хищников, предупреждают животных, что охотники имеют связь с их «родом», а значит, они не должны нападать на людей.

Представители разных фратрий по-разному раскрашивают и свое тело. Так, индейцы макубо наносят на кожу узоры, похожие на следы копыт диких свиней пекари, или параллельные линии, которые напоминают гусениц, а тсасибо обычно разрисовывают себя пятнами и точками, имитируя узоры на меху ягуара, Нередко женщины фратрии ягуара наносят на лица красные полоски, символизирующие усы ягуара.

А вообще индейцы матсес считают, что существуют добрые и злые духи ягуаров. Это деление якобы подтверждают и случаи нападения ягуаров на детей, которые находились в жилище.

Изредка индейцы матсес охотятся на ягуаров, но их мяса в пищу они не употребляют. Зато их зубы нанизывают на нить и носят в качестве ожерелий. Кроме зубов ягуара, в ожерельях могут использоваться и зубы обезьян. При этом такие «бусы» позволено носить только мужчинам. А вот женщины могут украшать себя ожерельями из семян, костей лягушек и шипохвостых скатов.

Естественно, и дети должны украшать себя лишь узорами той фратрии, к которой относится их отец. Но если женщина имела любовные отношения с мужчинами тсасибо и макубо, то ребенок мог украшать свое тело узорами каждой фратрии.

Кроме раскрашивания тела, женщины племени довольно часто украшали свои лица татуировкой. Поддерживали эту традицию и мужчины матсес. Чтобы выглядеть привлекательнее, некоторые представители племени наносили татуировки на грудь и руки. Кроме того, татуировками раскрашивали и лица тех, кто попал к матсес из другого племени.

Что же касается брачных союзов, то они почти всегда заключаются между мужчинами и женщинами из разных фратрий.

Для каждой фратрии характерны и свои похоронные песни. Исполняются они одним или двумя близкими родственниками покойного. Начинаются они обычно с полудня и продолжаются до утра. В этих плачах рассказывается о тех деяниях, которые умерший совершил в течение своей жизни.

Кстати, до последнего времени мужчины матсес совершали набеги на другие племена, чтобы захватить в плен их женщин. И сегодня примерно пятая часть женщин матсес состоит из захваченных в других племенах. Следует заметить, что мужчины племени относятся к женщинам с большим уважением. У матсес имеются даже особые церемонии, во время которых подвергаются наказанию те, кто проявил к женщинам, местным или захваченным, неуважение.

Дани, иди ндани, — это самая известная этническая группа папуасов, представители которой в основном населяют плодородную Балиемскую долину, расположенную в центральных нагорьях западной части Новой Гвинеи, на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря.

Для проживания дани строят круглые или овальные хижины. А для защиты от врагов свои деревни они окружают заборами.

Впервые же это племя лишь в 1938 году обнаружил с самолета известный американский летчик и путешественник Ричард Арчбольд. И сегодня в эту долину можно добраться только воздушным путем. А из-за удаленности от цивилизации это племя все еще пребывает на примитивном уровне развития. В то же время, это одно из самых «ярких» племен в западном Папуа.

Мужчины дани, чтобы запугать врагов своим воинственным видом, в ноздри втыкают клыки боровов, носят головные уборы из ярких перьев птиц, раскрашивают лицо в броские цвета. Что же касается одежды, то она представлена лишь надетым на половой орган халимам, изготовленным из бутылочной тыквы. Представители мужской части дани надевают их в десятилетнем возрасте и носят до конца жизни. Самый длинный и яркий халим, разукрашенный мехами, перьями и цветными осколками стекла, носит вождь. У остальных мужчин племени халимы намного короче. Причем, мужчины в расцвете сил носят прямой халим, а мальчики и старики — кривой или с загнутым вниз окончанием. Различают также праздничный и будничный халимы — первые длиннее и красивее, вторые более практичные — толстые и короткие. Женщины племени одеты в короткие юбки из волокон орхидей. Кроме того, они обязаны носить плетеные сумки, которые называются нокен.

Что же касается социального устройства племени, то важной его особенностью является многоженство. При этом каждый мужчина может иметь столько жен, сколько он в состоянии купить. А молодая девушка стоит пять и более свиней. А это довольно много, так как свиньи у дани стоят очень дорого.

После проведения соответствующих ритуалов, молодой супруге отводится место в женской половине дома, где она и пребывает почти безвылазно. Мужчины туда не заходят, и даже свой супружеский долг исполняют в специальном помещении.

Поскольку до настоящего времени в племени существует обычай, согласно которому после смерти мужа или близкого родственника в знак траура женщине отрубают фалангу одного из пальцев кисти, руки почти у всех старух изувечены.

В этом контексте следует заметить, что в недавнем прошлом у дани имел широкое распространение обычай мумифицирования особо уважаемых представителей племени. Для этих целей труп подвешивали над тлеющими углями и в течение нескольких месяцев подвергали сушке и копчению. После завершения этой процедуры мумию помещали в мужской половине дома ее родственников. Этот ритуал выполнял в племени очень важную функцию, поскольку мумия служила связующим элементом с потусторонним миром. Дело в том, что в случае возникновения трудно разрешимых житейских или иных проблем, люди дани обращались за советом к мумии. Причем в присутствии шамана, который на особом языке передавал просьбы покойникам и расшифровывал их ответы.

Поскольку дани всегда считались воинственным народом, нередко эти просьбы касались предстоящих сражений с другими племенами. И если в настоящее время конфликты между соседними деревнями практически исчезли, то в былые времена сражения с соседями случались довольно часто и нередко заканчивались трагически.

После битвы победители в качестве трофеев собирали головы своих врагов. Более того, еще в минувшем веке в племени был распространен каннибализм, когда воины расчленяли тело убитого врага и поджаривали на костре.

Основным оружием, используемым дани, являются лук и стрелы, которые имеют шиловидные или плоские крючья в наконечниках. Поэтому при извлечении стрелы из тела разрывались ткани и повреждались внутренние органы.

Основу же питания дани составляет батат — сладкий картофель, который используется в качестве местной валюты в обменных или торговых операциях, а также является одним из элементов приданого в свадебных обрядах. Но особую роль играют свиньи, которые являются символом богатства, а значит, и знатности.

Пустыня Намиб находится на юге Африки. Она тянется вдоль Атлантического побережья. Северная граница проходит вдоль одной из редких в Намибии полноводных рек Кунэнэ. В этой части Намибии, точнее, в труднодоступных районах плато Каоколенд, и живет племя химба, насчитывающее примерно десять тысяч человек.

По историческим меркам племя химба еще совсем юное: ему нет и пятисот лет. Но на его долю выпало немало испытаний. Особенно в XIX веке, когда оно подверглось преследованиям воинственных племен, которые отбирали скот и убивали людей. Спасаясь, химба бежали в Анголу, прося у местных племен защиты и хлеба. За это их и прозвали химба, что в переводе с языка гереро означает «попрошайки».

Вообще же химба — племя во многих отношениях уникальное. Однако главное его отличие от других народов Намибии состоит в том, что химба по-прежнему сохраняет почти все традиции и верования своих предков. Особенно это касается женщин. И даже принятие христианства не оказало влияния на обычаи этого народа.

Не будет преувеличением, если сказать, что в засушливой Намибии живут люди, над которыми время потеряло свою власть. Они не ведут отсчет годам, не интересуются своим возрастом, столетиями придерживаются одних и тех же традиций, занимаются натуральным хозяйством.

Также, как и раньше, женщины племени носят лишь набедренные повязки и покрывают свое тело краской цвета темной охры. Получают они ее из особого камня, который добывают на горе, рядом с которой тянется единственная дорога в страну химба.

Поселение, где проживает вся семья химба, называется крааль. Он представляет собой круглую площадку, в центре которой находится огороженный забором скотный двор, где содержат коров и коз. Вокруг располагаются хижины семьи, предназначенные для детей, жен, а также родителей.

Само же жилище химба в основании имеет форму круга или квадрата. Его стены и крыша сделаны из жердей. При этом стены оштукатурены глиной, а крыша покрыта соломой и сухим тростником. Возводят эти постройки в основном женщины. Да и другие виды работ в краале возлагаются на их плечи и руки. Они взбивают в сосудах, изготовленных из высушенной тыквы, масло, обрабатывают шкуры диких и домашних животных, шьют из них одежду.

Химба — племя скотоводов: коровы — их главное достояние. Они, к тому же, являются для химба священными животными. Поэтому они убивают их редко. Когда же обстоятельства вынуждают это сделать, химба коров душат, поскольку вера не позволяет им проливать кровь ни человека, ни животного. При этом часть мяса они относят на могилы предков.

Вообще же к предкам в племени относятся с особым почтением. Об этом говорит и тот факт, что главным обрядом химба является церемония почитания предков. Во время этого обряда, который проводится один раз в год, люди племени покидают деревни и устремляются туда, где похоронены их родственники. С собой они также гонят коров, чтобы продемонстрировать свое богатство. Затем химба возвращаются в деревню, и приносят одну из коров в жертву.

Сами же могилы покойников завалены камнями. А на деревьях рядом с ними висят черепа коров. При этом чем более высокое положение занимал покойник в обществе, тем большее количество черепов находится на дереве.

Главной фигурой племени является вождь. Он — непременный участник всех ритуалов и обрядов. Например, вождь общается с душами предков, сидя у священного костра, который символизирует связь между живыми людьми и предками. Именно вождь и следит за поддержанием огня в костре: он разжигает его дважды в день — на рассвете и на закате. На ночь огонь уносят в главную хижину, в которой живет вождь. Огонь никогда не должен гаснуть, так как это считается самым страшным оскорблением предков.

И хотя в племени химба коровы являются главным достоянием их членов, тем не менее, человек, владеющий самым большим стадом, не считается богатым, если в его семье мало детей. К детям у химба особое отношение. Например, каждый ребенок в племени, будь то мальчик или девочка, должен пройти обряд инициации. Только тогда он может считаться настоящим химба. Во время совершения обряда ребенку выбивают четыре передних зуба. Церемония проводится один раз в году, в самое холодное время в Намибии — в июле, чтобы снизить риск заражения.

Процедура эта довольно болезненна, поскольку здоровые зубы удаляются обгоревшей палочкой из «священного» огня и камнем. Выбивается поочередно каждый зуб, а раны прижигаются раскаленным металлом. Во время церемонии ребенок не должен ни кричать, ни плакать: хочешь быть взрослым, тогда терпи. Кстати, этот ритуал проводят и другие, родственные химба, племена.

Но если отсутствие четырех зубов — особенность, общая для мальчиков и девочек, то прически у них разные. Так, у девочек — две свисающие на глаза косички, а у мальчиков — одна. Но если девушка достигает 14-летнего возраста, то есть, становится невестой, в подтверждение нового социального статуса ей заплетают множество косичек, которые почти полностью закрывают ее лицо. А вот у замужних женщин, хотя прическа и аналогичная, но лицо открыто.

Браки у химба полигамные: мужчина может иметь нескольких жен. Отсюда и большое количество детей. Однако свадьбы в племени происходят редко. Дело в том, что за невесту необходимо выплатить большой выкуп, и не каждый мужчина это может сделать. Но если свадьба все-таки играется, то начинается она с того, что невеста, сопровождаемая подругами и женихом, на четвереньках покидает свою хижину. После этого все встают, и, держа друг друга за набедренные повязки, медленно идут к «священному огню», вокруг которого усаживаются все участники торжества. Начинает свадебный пир вождь. Ему подносят три сосуда с молоком: по одному из хижины жениха, невесты и самого вождя. Он делает по несколько глотков из каждого сосуда, после чего они пускаются по кругу. Когда молоко выпито, участники церемонии направляются к дому вождя.

Здесь молодожены опять опускаются на четвереньки и в таком положении обходят хижину против часовой стрелки. После свадебных торжеств молодых на три дня оставляют в хижине, и в течение этого срока они не должны ее покидать.

У химба по настоящее время существует еще один странный обычай. Так, даже если мужчина и женщина состоят в браке, при определенных условиях они могут нарушить супружескую верность. Например, когда муж находится в длительной отлучке, жена может провести ночь с другим мужчиной. Если же после этого она забеременеет, муж будет только рад, поскольку, чем в его семье больше детей, тем выше его социальный статус. Кроме узаконенной измены, у химба до сих пор сохраняется обычай во время праздников меняться женами.

Это племя обитает в пустыне Калахари, на горе Брандберг. В отличие от представителей других племен, бергдамы имеют странные обычаи и весьма необычную внешность. Они никогда не моются, поскольку испытывают невероятный страх перед водой, считая, что вода всегда приносит несчастья.

Себя они называют «черными людьми». Но именно это определение как раз и выражает цвет их кожи, которая очень темная даже для африканцев. Правда, не совсем понятно, то ли чернота кожи связана с особенностями организма этих людей, то ли это просто грязь, за многие годы скопившаяся на коже.

Живут бергдамы в примитивных хижинах из травы и веток, внешне похожих на стог сена, В селении постоянно горит костер со священным огнем. При этом возле костра никогда не появляются женщины и дети, которые, по мнению бергдамов, могут осквернить огонь. И тогда на племя обрушатся различные беды и несчастья. Если же случится такое, что огонь по какой-то причине потухнет, например, его задует сильный ветер, то новый священный огонь зажигают самые пожилые и уважаемые мужчины племени. При этом они выполняют ряд древних обрядов. Но настоящих вождей, как у большинства племен и народностей, у бергдамов нет.

Питаются люди племени всем тем, что пошлет им скудная природа пустыни: насекомыми, термитами, мясом ящериц и змей. В отсутствие животной пищи они едят корни растений, ягоды, а также мед диких пчел. В то же время, на небольших делянках на берегу реки они сеют кукурузу, а также выращивают коз.

Представители племени весьма разнообразны по внешнему виду и характеру. Одни из них — высокие и худые, другие — низкого роста, зато толстые, как бочонки. Почти все бергдамы имеют низкий лоб и крупные черты лица. При этом они печальны и апатичны.

В некоторых поселениях бергдамы поклоняются богу Солнца и дождя, хозяину жизни и смерти — Камабу. Связь с этим божеством осуществляют колдуны, которые одновременно выполняют и функции целителей. И если колдун решает, что Камабу желает заполучить жизнь больного, несчастного оставляют в одиночестве, без всякой помощи. Чаще всего такая участь ожидает стариков и неизлечимо больных.

Если же лекарь посчитает, что хворь наслали умершие родственники больного, он приступает к лечению. Для этого, массажируя пациента, он загоняет болезнь в определенную часть тела, а уже оттуда выжигает ее головней. В результате этих магических действий кожу многих бергдамов украшают шрамы, похожие на татуировки. Порой колдун высасывает болезнь и выплевывает ее в скорлупу страусового яйца, внутри которой находятся тлеющие угли.

Когда же человек умирает, то родственники стараются как можно быстрее его похоронить. Связано это с верованием, что когда-то и кем-то обиженный покойник начнет мстить своим обидчикам. К тому же, место захоронения заваливается огромными камнями.

Бергдамы, особенно живущие в горной местности, часто наряжаются в шкуры, При этом они даже навешивают на свои грязные тела различные украшения. Особенно любят «бижутерию» женщины, которые носят ожерелья из скорлупы страусовых яиц и кожаные браслеты. Главным же украшением мужчин являются стальные или медные серьги в ушах.

У бергдамов, несмотря на их примитивный образ жизни, существует ряд любопытных обрядов: например, посвящение девушек и юношей во взрослую жизнь.

Так, пока девушка не выйдет замуж, ей нельзя употреблять ту пищу, которую едят замужние женщины. Но при этом кусочки такой еды растирают в порошок и помещают его в надрезы под грудями. Когда раны заживут, девушка считается взрослой.

Во время посвящения юношей их отправляют на охоту. И пока молодые люди охотятся, в деревне режут и потрошат козу. После этого кишки и мочевой пузырь разрезают на кусочки, которые помещаются в волосы возвратившихся с охоты юношей, Но вот добычу, которую они принесли, юноши могут есть только на второй день праздника. После того как этот обряд они пройдут дважды, они считаются взрослыми и им позволяют находиться в компании мужчин вокруг священного огня. Кроме того, они могут также жениться.

Став взрослыми и пройдя посвящения, бергдамы могут жениться, но свадебных церемоний у них нет. Однако при рождении ребенка они отправляют ряд обрядов. Например, когда отрезается пуповина, отец зажаривает кусок мяса и размазывает по телу стекающий жир. После этого частицы грязи помещаются в кожаный мешочек, который служит ребенку амулетом. Если в семье рождаются близнецы, то это считается недобрым знаком, поэтому одного из двойняшек хоронят заживо.

Что же касается происхождения бергдамов, то на эту проблему у этнографов единой точки зрения нет. Так, одни исследователи считают, что они — потомки выродившегося племени, другие — что это вымирающий примитивный народ.

Труднодоступные леса Амазонки, между Бразилией и Венесуэлой, населяет племя екуана, насчитывающее около десяти тысяч человек. Живут они в деревнях, называемых шабоно.

Это, по сути, один огромный дом кольцеобразной формы с общим навесом из пальмовых листьев. В центре этого своеобразного «амфитеатра» постоянно горят костры. Многие из них, чтобы отогнать полчища москитов. просто дымят. В каждом шабоно проживает от 40 до 300 человек. В этой гигантской хижине каждая семья имеет отдельное место под навесом, которое является ее собственностью. Стены в этом странном поселении отсутствуют. Если же мужчина и женщина пожелает заняться сексом, то для этого они отправляются в ближайший кустарник.

Несмотря на совместное проживание многих семей в одном месте, брачные связи в племени достаточно крепкие, Впрочем, измены тоже случаются. В этом случае супруг должен наказать соперника, причем довольно оригинальным способом: он изо всех сил наносит ему удар по голове.

Однако, если муж-рогоносец промахнулся, тогда право нанести удар получает соперник. И в случае удачи к нему переходит и неверная жена. А брошенный муж на долгое время подвергается своеобразному остракизму: он живет или в полном одиночестве, или же в компании с собакой. Иногда какая-нибудь вдова все же проявит к нему милость, подвесив рядом с его постелью свой гамак.

Как и многие аборигены, екуаны ходят практически обнаженными. Правда, половозрелые мужчины подвязывают свои половые органы бечевкой, а женщины втыкают прутики в щеки, носы и губы. Кроме того, они украшают себя перьями попугаев и цветными ракушками.

Питаются люди племени дарами леса: фруктами, личинками различных насекомых, рыбой, птицами и млекопитающими. Любимыми же кушаньями являются крабы и пауки. Кроме собирательства, екуаны занимаются также и примитивным сельским хозяйством, выращивая овощи. При этом все работы, связанные с уходом за урожаем, выполняют женщины. Основное же занятие мужчин — охота. Для этих целей они пользуются луком со стрелами, смазанными ядом кураре.

Это дикое племя имеет и праздники, правда с весьма странными обрядами. Во время торжеств, которые обычно приурочены ко времени созревания папайи, собираются все жители деревни.

Женщины в этот день украшают свои тела незатейливыми узорами. Однако мужчины на их «убранство» внимания почти не обращают. Им важнее пообщаться с духами. Для этого они употребляют галлюциногены, которые заставляют их не только беседовать с потусторонними силами, но и совершать странные танцевальные движения. «Вальсируют» же мужчины на корточках без музыкального сопровождения. Они, по сути, перемещаются на четвереньках, произносят непонятный набор слов, визжат и завывают. Некоторые в это время теряют сознание, и их утаскивают с танцплощадки в сторону. Нередко «пляски» завершаются дракой, поскольку одурманенные «танцоры» теряют чувство реальности.

Завершается торжество ритуалом эндоканнибализма — поеданием умерших родственников. Во время этого обряда женщины, раскрашенные рисунками черного цвета, приносят в корзинах кости покойников, а мужчины — стволы деревьев. Затем начинается многочасовой процесс дробления костей до тех пор, пока они не превратятся в мелкий порошок, который затем съедается. Екуаны верят, что душа покойника будет скитаться в джунглях до тех пор, пока родственники не освободят ее от земных связей. Для этого члены племени и поедают раздробленные кости. Правда, перед употреблением порошок смешивают с кашицей из плодов банана, затем заполняют этой смесью особые пакетики из листьев, и только после этого родственники вкушают это ритуальное блюдо. Считается, что душа покойника отправится в загробный мир лишь тогда, когда будет съедена вся «каша».

В юго-восточной части Аляски и смежных с ней районах Канады проживает племя тлинкиты, или колоши. В настоящее время их численность около 20000 человек. Места, которые заселили тлинкиты, отличаются постоянной сыростью, поскольку здесь очень часты проливные дожди.

Раньше жизнь колошей протекала в кочевьях. Поэтому постоянных жилищ у них не было. Погрузив небогатый скарб в большую лодку, они отправлялись на поиски новых территорий. Выбрав понравившееся место, они вбивали в землю несколько десятков кольев, а в промежутки между ними вставляли небольшие доски, которые привозили с собой в лодке. Крышу мастерили из древесной коры. Чтобы обогреться, в центре хижины они разводили костер.

В описании путешественников колоши выглядели следующим образом. «Эти люди отличаются крепким, но чрезвычайно уродливым и непропорциональным телосложением. Их черные лоснящиеся волосы беспорядочно свисают на выступающие вперед скулы. На массивном лице выделяется широкий и плоский нос, большой рот с толстыми губами. Несмотря на крупные черты лица, глаза у них — маленькие и черные, горящие диким огнем. Есть, правда, одно достоинство — удивительно белые зубы».

Название «тлинкит», которое носит племя, означает «человек». А вот калошами их назвали русские путешественники и первопроходцы. И связано оно со странным обычаем тлинкитов вставлять в отверстие в нижней губе калюжку — кусочек ветки, раковину или камешек.

Чаще всего этой чести удостаивались старейшины племени и женщины. Причем, украсить себя калюжкой могли только девушки после первой менструации. И хотя это «украшение» мешало говорить и есть, от него никто не отказывался. Таков был обычай.

К тому же и процедура обретения калюжки была очень болезненной. Ведь, по сути, это была операция без наркоза. Действительно, сначала в нижней губе медвежьим когтем проделывали небольшое отверстие, куда помещалась маленькая деревяшка. Периодически старая вставка заменялась новой, причем, всегда большего диаметра. Порой калюжка достигала 10 и более сантиметров в окружности. При этом каждая ее смена сопровождалась семейным торжеством с танцами.

Участники этого представления под громыхание барабанов кружились вокруг костра. У каждого из них на лице была маска, а в руках — погремушки, звуками которых они тоже сопровождали танцевальные «па». В этом им помогали и зрители, поддерживающие танцоров громкими хлопками в ладоши.

Следует заметить, что помимо калюжек тлинкиты проделывали еще одну болезненную операцию со своим телом: сразу после рождения ребенка они с помощью особых приспособлений сжимали ему череп. В результате этой процедуры брови поднимались вверх, ноздри расширялись, и, естественно, лицо принимало довольно неприятное выражение.

А еще они свое деформированное лицо раскрашивали широкими полосами красного, черного и белого цветов, расположенными, казалось бы, без всякой системы. Конечно, для постороннего человека этот беспорядочный набор линий ни о чем не говорил. Но сами колоши, скорее всего, по этим знакам, словно по штрих-коду, могли многое узнать об их обладателях.

Еще одна необычная особенность колошей, которая всегда удивляла европейцев — это их почти абсолютное безразличие к холоду: в любую погоду — зимой и летом — они одевались одинаково. И даже в зимние морозы они едва прикрывали свое тело небольшим куском ткани.

А если замерзали, то… погружались по шею в ледяную воду. В то же время они могли поваляться на горячей золе костра. При этом, чтобы не обгореть, они периодически поворачивались с боку на бок.

Надо сказать, что в недавнем прошлом у колошей существовало самое настоящее рабство. Богатые тлинкиты имели порой по несколько десятков рабов и рабынь из числа военнопленных и их потомков. О положении этих людей можно судить хотя бы по тому, что рабовладелец за малейшую провинность мог убить подвластного ему человека. А когда хозяин умирал, то во время погребения убивали двух рабов, которые должны были служить ему в потустороннем мире…

Конечна, в настоящее время колоши живут в иных условиях и по другим законам. Уже с начала минувшего столетия было упразднено рабство, а многие тлинкиты переселились в поселки и стали торговать рыбой. И хотя многие обряды и обычаи исчезли из культуры колошей, тем не менее, часть родовых традиций сохранилась.