Загадочные племена и народы мира

Глава 4 СЕМЬЯ И БРАК

У многих племен и народностей женщины перед родами удаляются из дома и рожают в одиночестве или же в присутствии кого-нибудь из посторонних лиц, чаще всего близкой женщины.

Так, у индейцев из племени брибри к роженицам существует довольно предвзятое отношение: в предродовой период они почему-то считаются очень опасными для племени. Поэтому женщина, почувствовавшая приближение родов, сообщает об этом мужу, который строит для нее хижину в уединенном месте. Там она должна жить в одиночестве, не вступая в общение ни с кем, кроме матери или другой близкой женщины.

После родов ее должен очистить знахарь. Он сначала обдает ее своим дыханием, а затем кладет на нее какое-нибудь мелкое животное. Однако даже после этой церемонии она в течение лунного месяца должна жить отдельно и в отношении еды и питья соблюдать ряд запретительных правил.

В наихудшем же положении оказывается женщина, у которой произошел выкидыш или родился мертвый ребенок. В этих случаях она не смеет проходить рядом ни с одной живой душой. И продолжается такой остракизм в течение трех недель. После этого женщина возвращается домой и там подвергается ограничениям, связанным с нормальными родами.

Еще более преувеличенное представление о силе инфекции, которую распространяет вокруг себя женщина, имевшая выкидыш и скрывшая это, имеют некоторые племена банту. Они считают, что из-за того, что у женщины произошел выкидыш и она этот факт скрыла от общественности, подуют горячие ветры и земля потрескается от зноя. А в то место, где произошел выкидыш, не упадет ни капли дождя. То есть выкидыш представляет не только угрозу мужу, но и всей стране.

У марависов в Южной Африке сплошь и рядом случается, что женщину застают родовые схватки во время полевых работ. Тогда она кладет тяпку в сторону и отправляется в какое-нибудь подходящее место, где без посторонней помощи производит на свет ребенка, обмывает себя и его, дает ему грудь и снова возвращается к своей работе в поле.

Оказывается, существуют также народы, где акт рождения ребенка превращается в публичное зрелище. Так, совершенно открыто, в присутствии людей обоего пола, не издавая при этом ни единого крика, рожали новозеландские женщины.

Окружающие пристально следили за роженицей, стараясь не пропустить того момента, когда появится ребенок. Его рождение они приветствовали радостными возгласами и криками.

На островах Ару, относящихся к юго-восточной группе островов Индийского архипелага, когда женщине приходило время рожать, приглашались друзья и родственники, которые должны были присутствовать при родах. Во время потуг, чтобы помочь женщине быстрее разрешиться от бремени, гости поднимали адский шум, крича во все горло и ударяя в гонги и тиффы — маленькие барабаны.

Если рождалась дочь, то начиналось всеобщее ликование. Дело в том, что при будущем замужестве ее родители получали за нее выкуп, определенная доля которого доставалась и тем, кто присутствовал при ее рождении. По такому случаю даже устраивалось грандиозное празднество.

А вот рождение сына, напротив, встречалось равнодушно. Гости расходились по домам печальные и разочарованные и подчас еще осыпали бедную мать упреками за то, что она родила сына, а не дочь.

Этот обряд мексиканских индейцев цакатеков проводился при рождении сына и касался он отца. Дело в том, что после столь важного события отец получал вовсе не поздравления. По этому поводу существовал совсем другой обычай, очень странный на взгляд современного человека.

Так вот, когда в семье рождался сын, отцу приходилось пройти через особые, достаточно мучительные испытания. Он усаживался на землю, и его близкие товарищи подвергали его следующей болезненной процедуре: они вонзали в его тело заточенные зубы диких животных или острые кости. После этой экзекуции все тело мужчины покрывали многочисленные раны, из которых обильно вытекала кровь.

Согласно верованиям цакатеков, реакция отца на эти истязания могла, якобы, указать, каким будет ребенок в будущем: или он вырастет выносливым и мужественным воином, или, наоборот, слабохарактерным и трусливым.

Племя горных арапешей проживает в Новой Гвинее. О них впервые поведала миру выдающийся этнограф Маргарет Мид. В частности, она рассказала о том, как рожают женщины этого племени.

Оказывается, роды у них проходят в лесу. А после того как младенца вымоют, а послед и пуповину подвесят на высокое дерево, роженицу и ее ребенка переносят в маленький, построенный прямо на сырой земле, домик, который находится в деревне. Посетить мать с малышом могут не все. Например, в дом не могут войти отец новорожденного или люди в трауре.

В первый день после родов родители соблюдают пост. Им запрещено курить и пить воду. Периодически они проводят короткие магические обряды, основная цель которых — обеспечить ребенку благополучие в жизни и сохранить им способность заботиться о нем. Все необходимые для ритуалов предметы, в первую очередь, длинную ветку со снятой корой, доставляют в дом официальные няньки: жены брата отца.

В это же время отец зовет в помещение кого-нибудь из детишек, которые слоняются на улице рядом с хижиной, надеясь взглянуть на новорожденного. Он трет веткой по спине ребенка, а затем той же самой веткой несколько раз касается тела младенца, произнося при этом заклинания. Совершив этот ритуал, отец разламывает ветку на шесть небольших частей и подвешивает их в доме.

Следующие действия отца связаны с крупным бататом — сладким картофелем. Его он разрезает на кусочки и каждому дает имя какого-нибудь маленького мальчика в деревне. Это же проделывает и жена, называя кусочки именами девочек.

Но во всей этой ритуальной эквилибристике с кусочками батата есть один нюанс: если для женщины эти церемонии не зависят от того, первый у нее ребенок или пятый, мальчик или девочка, то для отца разница есть. Арапеши верят, что мужчина, у которого появился первый ребенок, находится в столь же опасном положении, как мальчик, только что прошедший обряд инициации, или воин, который в сражении убил первого в своей жизни врага, И вывести его из этого состояния может только человек, у которого уже есть дети. Этот человек становится его покровителем и совершает над ним все необходимые обряды.

Во-первых, в течение пяти дней отец новорожденного должен все время оставаться только со своей женой. Во-вторых, все это время он не имеет права прикасаться руками к табаку, есть все только ложкой и чесаться исключительно палкой. После выполнения всех этих табу его ведут к водоему, на дно которого кладется большое белое кольцо, называемое в этом ритуале «угрем».

Накануне возле воды строят специальный шалаш. Его украшают цветами и травами, которые используются для магических действий. Оказавшись у пруда, отец новорожденного вместе со своим покровителем спускается в воду и очищает свой рот кольцом, которое ему вручает его опекун. Затем отец пьет из пруда, в который бросают ароматические травы, омывает водой свое тело и возвращает кольцо своему опекуну. В заключение ритуала покровитель смазывает голову отца младенца белой краской. После всех этих ритуальных действий молодой отец причисляется к числу тех, кто успешно произвел на свет ребенка.

Но на этом ритуальные действия не завершаются, В течение следующих нескольких дней молодой отец и его жена совершают обряды, призванные освободить их от действия всех табу, кроме запрета на употребление мяса. Этот запрет будет снят через два месяца, когда родители устроят праздник.

Отец, как и раньше, должен спать с матерью и младенцем. Однако при этом соблюдать строжайшее табу на половые отношения не только с матерью младенца, но и со второй женой, если у него их две. Это же касается и интимных внебрачных связей.

Большинство туземцев считают, что ребенок, явившийся в мир, — это перевоплощение определенного предка. Следовательно, он уже имеет имя, которое очень важно узнать. Для этого существует несколько способов. Например, иногда оно открывается появлением на теле новорожденного какого-нибудь хорошо заметного внешнего знака: например, отметины на его коже.

Так, у иракских шамаров существует обычай, который известен под названием ботлагана. Перед тем как придать погребению важного члена семьи, шамары делают отметку на трупе маслом или сажей. Когда впоследствии в семье рождается ребенок, то его тело внимательно осматривают, чтобы определить, не имеется ли на нем ожидаемой отметины. Если ее находят, то ребенка считают перевоплощением предка и нарекают его именем.

Однако чаще всего прибегают к гаданию. Для этого родители приглашают колдуна, знахаря или шамана, короче говоря, человека, умеющего открывать мистические связи, и просят его узнать имя ребенка.

На западном побережье Африки верят, что умершие родственники снова рождаются в семье, но в образе детей. Поэтому мать всегда посылает за колдуном, чтобы тот сообщил ей, какому предку принадлежит дух, одушевивший ее новорожденного. Когда этот важный момент установлен, колдун указывает родителям, что поведение и образ жизни ребенка будут во многом схожими с таковыми предка.

У маори имя определяли следующим образом. Отец и мать несли ребенка к знахарю. Тот, наклоняясь над младенцем, взывал к духу предка. При этом он произносил по очереди имена умерших родственников. На одно из этих имен дух предка как-то отзывался; например, ребенок чихал. Предок, таким образом, становился известен, и его именем нарекали новорожденного.

Бывает и так, что имя узнается дважды. Так, например, поступают батаки Суматры. Брат матери произносит имя и при этом берет в левую руку щепотку риса. Если в щепотке нечетное число зерен, значит, имя узнано. Но этого еще недостаточно: надо проверить, то ли это имя. Если произошла ошибка, ребенок, нареченный этим именем, будет часто болеть и даже может умереть. Поэтому брат матери произносит снова это же имя и берет в этот раз щепотку риса в правую руку. Если в щепотке четное число зерен, значит, имя выдержало проверку, и ребенка нарекают этим именем.

Если же ребенок заболел, значит, ему дали не то имя, и дух предка, пребывающий в его теле, таким способом проявляет свое недовольство. Проводится новый обряд узнавания, и имя меняют.

Может быть поставлен и другой диагноз: такой-то предок хотел войти в тело ребенка, но его опередили, и теперь он сердится, И тогда отец и мать идут к могиле этого предка и просят его не вредить ребенку.

В целом же вариантов обряда узнавания имени много: они разные у разных этносов, и даже, возможно, есть разные варианты у одного и того же этноса.

В Новой Зеландии, когда у ребенка отпадала пуповина, то его несли к жрецу. В его ухо вкладывали конец маленького идола длиной около полуметра, представлявшего собой колышек с резной головкой. Делалось это для того, чтобы в ребенка могла проникнуть магическая сила местного божества. После этого жрец читал длинный список имен предков: выбиралось то имя, при произнесении которого ребенок чихнул.

У народности хонда из Бенгалии рождение ребенка празднуется на седьмой день после родов. Для того чтобы определить, какое имя лучше всего дать младенцу, жрец опускает в сосуд, полный воды, зерна риса, называя при опускании каждого зерна имя кого-нибудь из предков. По движениям зерен в воде и по наблюдениям, производимым над ребенком, жрец судит о том, какой из предков возродился в лице ребенка, и обычно ребенок получает имя этого предка.

Но полученное имя не является ни единственным, ни наиболее важным из тех имен, которые будет носить человек. Во многих примитивных племенах мужчина на каждом этапе жизни получает новое имя. Ему присваивают новое имя и во время посвящения, и при заключении брака, и при убийстве первого врага, скальпом которого завладел, и при поимке определенной дичи, и при вступлении в тайное общество, и при получении высшей степени и т. д.

Первое имя, которое дается человеку, обычно через очень короткое время после рождения, становится своего рода записью его мистического гражданского состояния. Это лишь начало определенного, оформленного существования. И отныне человек имеет признанное место в родовой или общественной группе.

Безусловно, во время родов на свет появлялись и близнецы. И к этому событию в разных племенах и сообществах относились по-разному. Так, у народа ибо, живущего в Нигерии, близнецы считались настоящим злом, и нейтрализовать это зло можно было, только выбросив прочь воду, еду и топливо, которые находились в доме в момент их рождения.

В некоторых районах Уганды близнецы приравнивались к диким зверям. Их не уничтожали, а воспитывали воинами: считалось, что младенцы, рожденные в паре, в будущем будут сильными и бесстрашными и смогут вступить в бой с любым противником.

А вот у одного из племен индонезийской народности тораджей рождение близнецов воспринималось как зловещее предзнаменование. Поэтому одним из новорожденных настолько пренебрегали, что ребенок вскоре умирал от голода или жажды. Правда, позднее одного из близнецов стали отдавать на воспитание родственникам. Так дети и росли, не зная друг друга.

У даяков одного из двойняшек относили в джунгли. И в настоящее время рождение близнецов все еще вызывает в племени замешательство и страх, однако детей уже не убивают.

В Нигерии рождение близнецов тоже считалось несчастьем, которое можно было предотвратить только удалением из жилища пищи, воды и дров для разжигания очага.

А вот на острове Бали, где сохранился своеобразный вид индуизма, представители всех каст считали, что рождение близнецов одного пола — это признак божественной милости. Если же родятся мальчик и девочка — это несчастье не только для родителей, но и для всей деревни. Посланцами богов считали близнецов и североамериканские индейцы кокопа, поэтому и обращались с ними исключительна нежно и почтительно.

В то же время нузры из Судана утверждают, что близнецы — птицы. В этом обществе близнецы не исключаются из социальной структуры, тем не менее обретают ритуальную и символическую значимость. А в Уганде до сих пор близнецов считают потомками хищных животных и готовят из них воинов.

В горном племени кечинов в Северной Бирме при рождении близнецов им дают одно и то же имя. По кечинским поверьям — это один человек в двух лицах. Когда детям исполняется девять лет, их подвергают испытанию. По три раза суют ребятишки руки в кувшин с рисом. При этом одно из зернышек окрашено в красный цвет. Тот из близнецов, кто достанет его, — настоящий, Ему и будет принадлежать имя, а у другого имени не будет. Его всю оставшуюся жизнь будут называть «вторым».

На севере Бенина в семьях народности гуи имена для близнецов не выбирают, мальчики здесь называются Зансу и Сагбо, а девочки — Зинуз и Тете. Матерей чествуют и приветствуют: «Здравствуй, мать народов!». Никто из мужчин не смеет прикасаться к близнецам в течение трек месяцев. По истечении этого срока детей перекладывают с циновки на кровать, а их родители подстригают себе волосы и ногти, которые три месяца отращивали. А потом — пир, для которого родители не жалеют денег.

На юге Бенина в близнецах видят добрый знак свыше. Считают, что они обладают волшебной силой. Поэтому при встрече их принято одаривать. Покровитель близнецов бог Хохо находит воплощение в прочно соединенных попарно горшочках. Ежегодно вокруг них устраивают ритуальные церемонии в честь здравствующих близнецов.

Почти каждое племя имеет нечто особенное. Это могут быть брачные или семейные отношения, ритуалы, связанные с переходом детей во взрослость или родами.

Свои особенности существуют и в племени эумеев, которое проживает в западно-африканском государстве Бенин. Здесь удивительные отношения складываются между родителями и детьми. Так, эумеи считают, что ребенок рождается, не имея никаких свойств и качеств. И их необходимо развивать, в том числе, и чувственность.

Однако больше всего родители озабочены правильным формированием тела ребенка. В племени принято считать, что природа никого не наделяет хорошей фигурой и правильными чертами лица. Поэтому мать и старается сформировать у ребенка внешнюю привлекательность.

С этой целью она практически каждый день делает малышу массаж. И все то время, пока ребенок сосет грудь, она купает его в свежей воде, в которую добавляет еще и перец. Мать также наматывает на бедра ребенка жемчужные бусы, украшает его амулетами, натирает мазью из мякоти апельсинов. Положив младенца к себе на колени, она разминает ему руки, ноги и спину. Мальчикам еще и вытягивают пенис. Нежные прикосновения должны развить в ребенке чувственность. Семейное счастье — это многочисленное и здоровое потомство. Поэтому детей заранее готовят к продолжению рода.

При первых признаках зрелости начинается новый этап полового воспитания. Теперь главное внимание уделяется девочкам: они готовятся к будущей встрече с юношами. Цель каждой из них — стать красивой. Женская красота для эумеев — это уверенная походка, гордый взгляд, округлые бедра и красивая грудь. Пока груди не обрели вытянутой формы, девушку не будут считать взрослой.

Помимо формирования привлекательной внешности, девушкам в этот период открывают мир чувственных наслаждений. И делают это матери и пожилые женщины. Под их наблюдением девушки предаются интимным играм, изучают искусство чувственных прикосновений и ласк. Этот тщательно оберегаемый от посторонних глаз интимный опыт нужен для того, чтобы будущий брак оказался счастливым. Обучение не прекращается почти до самой свадьбы.

Однако несмотря на то, что к интимной жизни дети готовятся с рождения, порядки в племени строгие и целомудренные. До брака близость между юношей и девушкой исключена. Девственность невесты — непременное требование. Поэтому и родители, и взрослые члены ее клана всегда настороже. Они постоянно приглядывают за девушкой, оберегая ее от любого неосмотрительного поступка. Самая большая вольность, которую та может позволить себе, — украдкой обменяться с парнем взглядам.

Но вот наконец-то наступает момент, когда девушка готова стать невестой. И тогда клан через колдуна спрашивает у духа племени, кого из юношей должна выбрать девушка в качестве будущего мужа. И как только, кстати, тоже через колдуна, получен ответ, начинаются активные приготовления к самой свадьбе.

Жених посылает невесте возбуждающие средства — перец, орехи, соль. Это знак согласия взять ее в жены. Потом в дар приносится набедренная повязка, что означает скорую близость. Невеста же, в свою очередь, дарит жениху высушенные тыквы-калебасы и циновки и под присмотром родственниц готовит соус из масла и красного перца. Девушка передает его жениху и в эту же ночь становится его женой. Брак заключен.

Если обычно жених выбирает невесту; то в Западной Африке есть племя фулани, где эта процедура поставлена «с ног на голову». Дело в том, что в этом племени, чтобы найти невесту, юноше необходимо принять участие в семидневном конкурсе красоты. Именно во время этих состязаний девушки и выбирают женихов.

А для того чтобы на молодого человека обратили внимание, он всеми способами старается придать себе привлекательный вид, И для этого юноши используют местные косметические средства, с помощью которых они становятся похожими на молодых симпатичных женщин. На свои губы молодые люди наносят обильный слой темной краски, а голову украшают локонами. Создается такая прическа с помощью прядей бараньей шерсти, свисающих с обеих сторон лица молодого человека. Кроме того, юноши надевают на себя цепочки, разноцветные бусы и кольца.

Но это, как говорится, лишь прелюдия к конкурсу. Главные состязания ждут участников впереди. Начинаются же они с того, что юноши выстраиваются в шеренгу и, стоя на месте, мягко и грациозно покачивают бедра-ми. А чтобы еще больше подчеркнуть свои прелести, они обнажают зубы, показывая их поразительную белизну, выкатывают глаза, чтобы присутствующие увидели, насколько они у них большие и красивые.

Продемонстрировав свои внешние достоинства, юноши переходят ко второму этапу конкурса, который намного сложнее и опаснее первого. Теперь каждый участник конкурса должен пройти испытание на физическую выносливость. Заключается оно в следующем: юноша выбирает человека, который будет сечь его кнутом. Причем секут молодого человека по-настоящему, как говорится, что есть сил. Он же ни одним мускулом не должен показать, что ему больно. А чтобы отвлечь свое внимание от сыплющихся на спину ударов, юноша или кладет себе на голову руки, или перебирает бусины ожерелья, с отвлеченным видом рассматривая себя в зеркальце. И хотя от порки остаются пожизненные рубцы, они юношей не беспокоят, поскольку считаются знаком их мужества и символом мужской красоты.

В то время как молодые люди демонстрируют свои прелести и мужественно переносят удары плетью, за ними внимательно наблюдают прибывшие сюда молодые девушки. И здесь же делают свой выбор. И чаще всего тот, кто понравился девушке, становится ее мужем. Есть здесь и пожилые дамы, но у них другое занятие: они прибыли сюда пошутить над теми молодыми людьми, кого они посчитают недостаточно красивыми.

Следует заметить, что в племени фулани мужская красота очень ценится. По этой причине, как только на свет появляется мальчик, его мать прилагает неимоверные усилия, чтобы сделать из своего сына красавца. Например, она периодически давит на головку младенцу, чтобы добиться ее идеальной сферической формы.

Своеобразной «пластической» операции подвергается и нос ребенка. Дело в том, что у фулани непременным признаком мужской красоты считается длинный и прямой нос, поэтому мать старается вытянуть его до нужной длины. Порой она даже пытается растянуть тельце младенца в надежде, что он вырастет высоким и стройным.

В нашем обществе переход из детства во взрослость специально не отмечается. Однако у многих народов мира мальчик становится мужчиной, а девочка — женщиной лишь тогда, когда они выдержат ряд суровых испытаний.

У мальчиков — это инициация. Важнейшей же ее частью у некоторых племен является обрезание. И обычно ему подвергаются мальчики 13–15 лет.

Так, в кенийском племени кипсиги их по одному подводят к старейшине, который отмечает то место на крайней плоти, где будет проходить надрез. Затем они садятся на землю. Перед каждым стоит отец или старший брат с палкой в руке и требует, чтобы мальчик смотрел прямо перед собой. Церемонию проводит старейшина, который и отсекает крайнюю плоть в отмеченном месте.

В течение всей операции молодой человек не имеет права не только вскрикнуть, но и вообще показать, что ему больно. Это очень важно. Ведь перед обрядом он получил специальный амулет от девушки, с которой помолвлен. Если же сейчас он вскрикнет от боли или хотя бы поморщится, ему придется бросить этот амулет в кусты — за такого человека не согласится выйти замуж ни одна девушка. До конца жизни он будет посмешищем в своей деревне, поскольку все будут считать его трусом…

Недалеко от побережья Новой Гвинеи, у жителей острова Вайгео, ритуал посвящения в мужчины связан с обильным кровопусканием, смысл которого заключается в «очищении от скверны». Но прежде необходимо научиться… играть на священной флейте: до крови очистить язык наждаком, поскольку в глубоком детстве юноша сосал молоко матери и тем самым «осквернял» язык…

В свою очередь у многих племен во время обряда инициации у мальчиков удаляют один или несколько передних зубов. Причем с этими зубами впоследствии тоже проводятся определенные магические действия. Так, у ряда племен Нового Южного Уэльса выбитый зуб засовывали под кору дерева, которое росло рядом с водоемом. Проходило время. И если зуб покрывался корой или сваливался в воду, никто по этому поводу не беспокоился. Однако, если зуб был заметен и по нему бегали муравьи, то соплеменники были уверены: юноше грозила болезнь полости рта. Иногда выбитый зуб вручали на хранение одному из стариков, который передавал его другому, тот — третьему и так до тех пор, пока, обойдя по кругу всю общину, зуб не возвращался к отцу юноши и, наконец, к самому молодому человеку.

А вот у майданов — индейцев, населявших бассейн реки Миссури, обряд посвящения юношей в мужчины заключался в следующем: молодого человека обвязывали веревками и подвешивали на них. И находился юноша в этом положении до тех пор, пока не терял сознания. Затем в этом состоянии его клали на землю. Когда спустя какое-то время он приходил в себя, то должен был на четвереньках подползти к специальному шалашу, в котором находился старый индеец с топором в руке. Перед ним лежал череп буйвола.

Юноша поднимал мизинец левой руки как жертву великому духу, клал на череп, и палец отсекался, иногда, вместе с указательным пальцем…

Не менее тяжелое испытание приходилось выдерживать молодым людям из североамериканского племени чейенн. По достижении мальчиком возраста, когда он мог стать воином, отец привязывал его к столбу, стоявшему близ дороги, по которой девушки ходили за водой. Причем привязывал особым образом: в грудных мускулах делались параллельные надрезы, а вдоль них протягивали ремни из невыделанной кожи. И молодой человек должен был освободиться самостоятельно от веревок.

Большинство юношей откидывались назад, натягивая ремни тяжестью своего тела, отчего они врезались в плоть. Дня через два натяжение ремней ослабевало, и юноша освобождался. Более мужественные ухватывались обеими руками за ремни и водили ими взад и вперед, благодаря чему они освобождались уже через несколько часов. Юноша, освободившийся таким образом, всеми восхвалялся, и на него смотрели, как на будущего предводителя на войне.

Впрочем, юноша имел право попросить о помощи. Более того, он знал, что она будет тотчас оказана ему: с ним сразу заговорят, и освободят его. Но в то же время он помнил, что это станет для него пожизненным наказанием, ибо отныне его будут считать особой женского пола, его оденут в женское платье и заставят выполнять женские работы. Он не вправе будет охотиться, носить оружие и быть воином. И, конечно же, ни одна женщина не захочет выйти за него замуж. Поэтому подавляющее большинство чейеннских юношей по-спартански выдерживали эту жестокую пытку…

На некоторых островах Фиджи инициация молодых людей тоже имеет свои особенности. Ритуал ряда племен требует, чтобы юноши босиком прошли по раскаленным докрасна камням. Таким способом все мужчины племени демонстрируют свою волю, мужественность, силу и верность традициям предков. Перед ритуалом инициации молодые люди в длинных волокнистых крашеных юбках входят 8 хижину жреца-шамана, который должен установить для них связь с духами предков, которые уберегут молодых людей от ожогов.

На этот ритуал собирается вся деревня. Выйдя из хижины жреца-шамана, юноши подходят к затухающему костру с раскаленными камнями. Выходит из своей хижины и сам жрец, но он не принимает участия в церемонии, а остается лишь наблюдателем происходящего.

Наступает мертвая тишина, и юноши неторопливо, один за другим, начинают ходить по горячим булыжникам. Лица их словно окаменели, не шевелится ни один мускул! И когда юноши сходят с камней, над деревней разносятся возгласы ликования ее жителей. Юноши улыбаются тоже. Они действительно не обожглись, хотя и шли по раскаленным камням очень медленно!

Теперь, после процедуры инициации, юноши могут жениться. Выбрав себе невест, они должны будут, согнувшись пополам в знак уважения к родителям девушек, внести в их дома кокосовое масло… Это еще одна ритуальная традиция фиджийцев.

Своеобразная и довольно изощренная пытка-посвящение существовала в амазонском племени мандруку. На первый взгляд, применяемые при ее проведении инструменты выглядели вполне безобидно. Они представляли собой подобие двух, глухих с одного конца, цилиндров, которые изготавливались из коры пальмового дерева и имели длину около тридцати сантиметров. Таким образом, они напоминали пару огромных, грубо изготовленных рукавиц.

Посвящаемый засовывал руки в эти футляры и в сопровождении зевак, которые обычно состояли из членов всего племени, начинал долгий обход поселения, останавливаясь перед входом в каждый вигвам и исполняя нечто вроде танца.

Однако эти рукавицы были на самом деле не столь безобидны, как можно было бы подумать. Ибо внутри каждой из них находилась целая «коллекция» муравьев и других жалящих насекомых, отобранных по признаку наибольшей причиняемой их укусами боли.

В других племенах при посвящении используется тыквенная бутылка с муравьями. Но кандидат в члены сообщества взрослых мужчин не совершал обход поселения, а стоял на месте до тех пор, пока происходили танцы племени под аккомпанемент диких криков. После того, как юноша выдержал ритуальную «пытку», плечевую часть его руки украшали перьями…

В южноамериканском племени оуна также до недавнего времени применяли «испытание муравьями» или даже «осой». Для этого муравьи или осы втыкались в особого рода сетчатую ткань, форма которой часто соответствовала внешнему виду какого-нибудь фантастического четвероногого, рыбы или птицы.

Все тело юноши закутывалось в эту ткань. От этой пытки юноша чаще всего падал в обморок, и в бессознательном состоянии его относили в гамак, к которому его привязывали веревками. И в этом ничего удивительного нет, поскольку под гамаком горел слабый огонь. В таком положении молодой человек оставался одну-две недели и мог питаться только маниоковым хлебом и мелкой разновидностью копченой рыбы. Даже в употреблении воды существовали определенные ограничения.

Эта пытка предшествовала пышному танцевальному празднеству, продолжавшемуся в течение нескольких дней. Гости появлялись в масках, в огромных головных уборах с весьма красивой перьевой мозаикой и в разных украшениях. Во время этого карнавала юноша подвергался еще и битью.

У ряда карибских племен при инициациях мальчиков также использовали муравьев. Но перед этим молодым людям с помощью клыка кабана или клюва тукана до крови расцарапывали грудь и кожу рук. И только после этого приступали к пытке этими насекомыми. Проводивший эту процедуру жрец имел специальное приспособление, похожее на сетку, в узкие петли которого помещали 60–80 больших муравьев. Их размещали так, чтобы их головы, вооруженные длинными острыми жалами, располагались с одной стороны сетки.

В момент инициации сетку с муравьями прижимали к телу мальчика и держали в таком положении до тех пор, пока насекомые не впивалось в кожу несчастной жертвы.

В процессе этого ритуала жрец прикладывал сетку к груди, рукам, нижней части живота, спине, задней части бедер и икрам беззащитного мальчика, который при этом никоим образом не должен был выразить свое страдание.

Следует отметить, что в этих племенах подобной процедуре подвергаются и девушки. Они также должны спокойно выносить укусы разъяренных муравьев. Малейший стон, болезненное искажение лица лишает несчастную жертву возможности пользоваться обществом старших. Более того, ее подвергают такой же операции до тех пор, пока она мужественно вынесет ее, не выказав ни малейших признаков боли.

Карибами, или караибами называют индейцев, которые населяют отдельные районы Южной Америки. Но наиболее компактно эта группа южноамериканских племен проживает в Гвиане.

В настоящее время их численность около 100–150 тысяч человек.

Еще в XIX веке карибы буквально терроризировали соседние индейские племена. И до настоящего времени слово «караиба» в языках аравакской группы означает «сильный и свирепый пришелец-чужак».

К сожалению, об этой индейской народности известно немного, поскольку этнографы уделяли им мало внимания. Между тем карибы имеют ряд любопытных особенностей, которые выделяют их из сонма других южноамериканских племен.

Во-первых, они очень рослые: в среднем на полголовы выше прочих индейцев, а также крепко сложены. Кроме того, у них очень четкое внешнее отличие: они имеют длинные волосы, украшенные перьями орлов и грифов, в то время как индейцы Южной Америки в основном носят цветные перья кетцаля и попугая ара. То есть карибы очень походят на североамериканских индейцев… Во-вторых, карибы отличаются своей эмоциональной сдержанностью, И, в-третьих, у них немало любопытных обрядов. Например, касающихся детей и брачных отношений…

Известно, что во многих племенах еще до появления ребенка на свет его окружают величайшей заботой оба родителя. Это сказывается, в основном, в соблюдении диеты: отец и мать воздерживаются от употребления мяса некоторых животных и питаются преимущественно овощами и фруктами. Соблюдение особой предродовой диеты родителями объясняется опасением, что некоторые дурные качества определенных животных могут передаться ребенку. Так, если отец ест мясо небольшого зверька — ребенок будет тощим и слабым; если же он съест маленькую рыбку — ребенок родится слепым; при употреблении мяса дикого борова — у ребенка будет свиное рыло.

После рождения младенца жизнь родителей продолжает регулироваться строгими правилами. Молодая мать должна оставаться в уединении от 5 да 10 дней, и только муж имеет право делить с ней одиночество. Они ничего не должны делать, а питаться только блюдами из корней маниока и печеных муравьев. Любое нарушение этого запрета могло бы причинить вред новорожденному.

Следует отметить, что после рождения ребенка мужчина должен выполнять требования обряда, называемого «кувада». В это время в продолжение нескольких недель он не должен отходить далеко от хижины, стрелять из ружья, рубить деревья и так далее. Наоборот, он обязан большую часть дня лежать в гамаке.

Кроме того, как только на свет появляется ребенок, все родные дуют на него. Затем через несколько дней дедушка или бабушка дают ему какое-нибудь обычное имя. Если ни одного из них нет в живых, то эту обязанность выполняет отец. К тому же, в раннем детстве ребенку прокалывают ушные мочки, нижнюю губу и ноздри.

Матери к своим младенцам относятся с необычайной нежностью и кормят их грудным молоком до тех пор, пока ребенок сам от него не откажется. По этой причине женщины постоянно заботятся о сохранении молока, и кроме детей, вскармливают грудью молодых обезьян и других млекопитающих. Порой эти звери настолько к ним привыкают, что следуют за своими кормилицами буквально по пятам. Помимо зверей, женщины приручают разных птиц, вынимая их птенцами из гнезда. Это могут быть попугаи, трупиалы и другие обитатели тропиков.

Любопытны обряды перехода во взрослость. Например, во время первой менструации девочке запрещают всякие отношения с обитателями хижины. Она не может спать на прежнем месте, и ее гамак перемещают под крышу, где несчастная едва не задыхается от дыма.

В первое время она не смеет покидать свое спальное место в продолжение всего дня, а после заката солнца она должна сойти вниз и просидеть всю ночь у разведенного ею огня. Кроме того, в этот период она должна соблюдать очень строгий пост: утром она готовит себе кашу, которая является ее единственной пищей, в отдельном горшке и на отдельном костре.

Наконец, через десять дней в хижине появляется местный колдун и снимает чары с девушки и со всего того, к чему она прикасалась. Посуду же, которую она использовала для еды и питья, разбивают, а черепки закапывают в землю.

Но на этом обряд перехода во взрослость не завершается. Девушка должна ночью искупаться, а затем стать на стул или камень, чтобы мать до крови высекла ее тонкой розгой. Она же в это время должна стойко переносить боль. Через месяц бичевание повторяется.

И только после всех этих процедур девушка, наконец, становится чистой и может опять занять свое прежнее место в доме. Если же девушка уже сосватана, то жених является на следующий день в хижину и уводит ее к себе. Иногда ритуал был еще мучительнее. Девушке сначала выжигали на голове волосы, затем жрец зубом агути делал на ее спине два глубоких поперечных разреза, а в образовавшиеся раны втирал перец. Причем во время этой экзекуции она не должна показать даже вида, что ей больно.

После этой операции ее укладывали с привязанными вдоль туловища руками в гамак и надевали талисман из зубов различных животных. В гамаке, без пищи и воды, она безмолвно лежала три дня. Затем ей развязывали руки и отправляли в другой гамак, в котором ей предстояло провести целый месяц. Правда, на этот раз она могла уже пить воду и питаться, однако, только кореньями некоторых растений и хлебом. Но на этом мучения девушки не заканчивались. По истечении первого месяца церемония повторялась. И только после третьего месяца испытание считалось законченным.

Мальчики же, прежде чем занять место среди мужчин, тоже должны пройти определенные обряды. Им, например, наносят клыками дикого кабана или острыми клювами птицы тукана глубокие раны на теле, После этого следовала еще одна стадия инициации — пытка муравьями, но о ней уже рассказывалось выше.

У племени мандан, относящегося к группе североамериканских индейцев, обряд посвящения, наверное, был самым жестоким.

Происходил он следующим образом. Посвящаемый юноша сначала становился на четвереньки. После этого один из мужчин большим и указательным пальцами левой руки оттягивал около дюйма плоти на его плечах или груди и зажатым в правой руке ножом, на обоюдоострое лезвие которого для усиления причиняемой боли были нанесены зазубрины и насечки, пронзал оттянутую кожу. А стоявший рядом помощник вставлял в рану колышек или шпильку.

Затем несколько мужчин племени, заблаговременно забравшись на крышу помещения, где проходил обряд, через отверстия в потолке опускали две тонкие веревки, которые привязывали к этим шпилькам, и начинали подтягивать посвящаемого вверх. Это продолжается до тех пор, пока его тело не приподнималось над землей.

После этого ножом прокалывалась кожа на каждой руке ниже плеч и на ногах ниже колен, и в образовавшиеся раны также вставлялись колышки, и к ним тоже привязывались веревки. За них посвящаемых подтягивали еще выше. После этого на колышки, торчащие из конечностей, навешивали лук, щит, колчан и т. д. Затем жертву снова подтягивали вверх, пока она не повисала в воздухе так, чтобы не только ее собственный вес, но и вес развешенного на конечностях вооружения приходился на те части тела, к которым прикреплены веревки.

И вот так, превозмогая непомерную боль, покрытые запекшейся кровью, посвящаемые висели в воздухе, кусая язык и губы, чтобы не издать ни малейшего стона и с триумфом пройти это наивысшее испытание на твердость характера и мужество.

Когда руководящие посвящением старейшины племени считали, что юноши достойно выдержали эту часть обряда, они приказывали опустить их тела на землю, где они и лежали без видимых признаков жизни, медленно приходя в себя.

Но муки молодых людей еще не заканчивались. Им предстояло пройти еще одно испытание- «последний бег», или на языке племени — «эх-ке-нах-ка-нах-пик». Во время этой процедуры к каждому из юношей приставляли двух старших по возрасту и физически сильных мужчин, которые захватывали руками свободные концы широких кожаных ремней, привязанных к запястьям посвящаемого. А к шпилькам привязывали тяжелые грузы. После этого мужчины начинали бегать широкими кругами, увлекая за собой своего подопечного. И продолжалась эта процедура до тех пор, пока жертва не теряла сознания от потери крови и изнеможения.

Во многих племенах не менее жестокие «пытки» приходится выдерживать и молодым девушкам, которых посвящают во взрослость. Так, у индейцев панамского племени куна для этого обряда строят особую хижину из листьев и без крыши. Девочку приводят в это жилище и обливают холодной водой.

Совершают же эту процедуру две ее подружки.

Продолжается обливание с перерывами в течение четырех дней. Причем девочки, которые проводят этот ритуал, не проявляют к своей соплеменнице ни капли сострадания.

Когда эта процедура завершается, в хижину приносят фрукты. Это знак того, что пленница свободна. Чтобы подтвердить это, девушка сама должна разрушить свою «тюрьму». Затем она разрисовывает свое тело фруктовым соком. И в таком виде возвращается домой.

Но на этом посвящение девушки не завершается. Во второй части ритуала ее подвергают церемонии погребения, которую проводит местный шаман. Накануне ритуала испытуемую по плечи зарывают в землю, и как только шаман начнет обряд, его помощник кусочком раскаленного янтаря начинает прижигать определенные точки на голове девушки. Периодически, чтобы облегчить страдания испытуемой, ее голову поливают холодной водой.

И продолжается эта «экзекуция» в течение нескольких часов. Когда, наконец, девочку вытаскивают из земли, она не в состоянии стоять на ногах, поэтому ее кладут в гамак, где она и приходит в себя. Причем в это время интерес к ней со стороны соплеменников совершенно пропадает, поскольку у них начинается праздник…

В племени бавенда молодых девушек, несмотря на время года, даже зимой, заставляют с самого утра погружаться в воду, где они должны оставаться часами. И в то время как устроители торжества греются на берегу у костра, несчастные жертвы сидят в воде, коченея от холода. Часто они настолько замерзают, что уже сами не могут выйти из воды…

А вот у бушменов посвящение девушки в женщины осуществляется путем нанесения на ее бедра татуировки в виде так называемых «мушек». Происходит это тогда, когда ей исполняется 13–14 лет. Производит эту операцию одна из пожилых женщин, Посвящаемая девушка садится напротив татуировщицы, которая острым камнем делает на ее бедрах надрезы длиной от пяти до десяти сантиметров и втирает в них угольный порошок.

У некоторых женщин на каждом бедре может находиться до двадцати таких шрамов. Благодаря им они пользуются повышенным вниманием мужчин, даже если и не выделяется особой привлекательностью.

У индейцев племени карайя, когда девушка становится половозрелой, ее также украшают татуировкой. Представляет она из себя синий кружочек, диаметром десять-пятнадцать миллиметров, расположенный под глазами. Для получения знака сначала на щеках особой печаткой отмечают размеры кружка, а затем это место вырезают острым камешком и в рану, чтобы остановить кровотечение, вкладывают растительные волокна. После прекращения кровотечения в рану втирают сок определенного растения, отчего шрам впоследствии приобретает синий цвет…

У макалаков в Западной Африке достигших половой зрелости девушек тоже татуируют. Проделывают эту операцию старухи, нанося на тело несчастных до четырех тысяч насечек, в которые потом втирается особая мазь черного цвета.

В Бирме, когда девушка достигала половой зрелости, ей прокалывали серебряной иглой ухо, В образовавшееся отверстие засовывали несколько стебельков местных растений. Затем отверстие расширяли с помощью сережек, сделанных в виде винтов, и в него вставляли крупные кольца.

У племени бэле из Сахары девочкам, достигшим восьмилетнего возраста, «украшают» щеки ритуальными рубцами. Эту операцию обычно проводит пожилая женщина, Она небольшим острым ножом производит надрезы, куда втирает сажу. Когда раны заживают, на щеках образуются широкие темные рубцы. Но это, так сказать, первый шаг к красоте. Во время обряда инициации девушкам также делают темно-синюю татуировку на губах. Эта болезненная операция производится при помощи шипов акации, которыми прокалывают губы. Затем образовавшиеся ранки заполняются черной краской и, опять же, сажей.

Впрочем, не у всех племен и народов девушке, чтобы стать взрослой, приходится проходить суровые испытания. К примеру, у маори (коренных жителей Новой Зеландии) вступление во взрослость отмечается просто и весело. Для виновницы торжества (или сразу для нескольких одновременно) строят качели. Девушка в особом наряде — в юбке из материи, изготовленной из луба, — украшенная цветами, с распущенными волосами, садится на качели, ее раскачивают родственники и друзья… Сходит с качелей она уже взрослой.

А вот среди племен и народностей Северо-восточной и Центральной Африки — галла, данакиль, некоторых групп бедуинов — до настоящего не изжил себя еще более жестокий обычай: инфибуляция, или зашивание вульвы.

Для того чтобы произвести эту процедуру, удаляют малые половые губы, а с больших снимается внутренняя поверхность. Сразу после операции ткани соединяются и сращиваются так, чтобы полностью блокировать вход во влагалище. В некоторых случаях плоть даже сшивают нитками, оставляя лишь небольшое отверстие для выхода мочи и менструальной крови. Со временем на месте вульвы образуется грубый шрам. Такой операции подвергаются обычно девочки в возрасте от пяти до восьми лет.

Вся же процедура длится четыре-пять минут. Чтобы заглушить крики ребенка, собравшиеся взрослые начинают громко разговаривать, шутить, смеяться. Наконец, когда операция закончена и кровь остановлена, девочку укладывают на спину и плотно перепеленывают ей вытянутые ноги, так что она некоторое время не может ходить.

Следует заметить, что эта очень болезненная операция повторится снова перед замужеством: у девушки на этот раз вульву разрезают. Когда же молодая жена забеременеет, влагалище снова запирается на все время беременности. Перед родами вход в него опять разрезают, иначе ребенок может получить тяжелейшие родовые травмы.

Поскольку инфибуляция является чрезвычайно жестоким, болезненным и очень вредным для здоровья женщины обычаем, в Судане в 1947 году этот обряд был запрещен законом. Но, к сожалению, обычай не так просто упразднить. Многие люди, в том числе и женщины, держатся старых традиций, и в начале XXI века девочки все еще ложатся под нож.

Наверное, наибольшей известностью на Африканском континенте пользуются масаи — полукочевой народ, населяющий южную часть Кении и север Танзании.

Главной собственностью у этих племен является скот, тучными стадами которого они очень гордятся. К тому же, несмотря на то, что современная цивилизация вторглась в быт практически каждого народа Земли, масаи все-таки сохранили многие, причем довольно странные обычаи и обряды своих предков.

Так, когда в семье масая рождается ребенок, то женщины, пришедшие проведать роженицу, обязательно должны плюнуть на пол. Этим действием они защищают ребенка от злых духов, которые, если эту процедуру проигнорировать, могут, по мнению масайцев, вызвать у младенца болезнь. В дальнейшем, когда у ребенка появляются зубы, мать, тоже соблюдая обычаи предков, сама удаляет ему два передних зуба на нижней челюсти, чтобы сделать своего сына или дочь более привлекательными.

До недавнего времени масаи, чтобы выглядеть красивыми, удлиняли себе мочки уха. Для этого они подвешивали к ним грузики. В результате такой процедуры мочки удлинялись настолько, что касались плеча.

Среди масаев, особенно у их племени доробо, с давних пор существует еще один очень странный и любопытный обычай. После того, как мальчику сделают обрезание, он получает право искать себе невесту. Для этого он выходит на улицу, прихватив с собой лук со стрелами. И как только потенциальный жених увидит привлекательную девушку, он… стреляет в нее из лука. Какого-либо вреда молодой особе эти стрелы не причиняют, поскольку концы у них затуплены. Однако такая необычная «охота» показывает окружающим, и в первую очередь, невестам, что мальчик проявляет интерес к представительницам противоположного пола, поскольку стал юношей.

Посвящение же во взрослого мужчину осуществляется позже, после чего юноша становится воином и называется моран. И остается он в этом статусе в течение семи, а иногда и четырнадцати лет. В этот период ему запрещено жениться, хотя он имеет полное право вступать в интимные отношения с женщинами. Потом, когда моран женится, его приятели из той же возрастной группы, что и он, имеют право на интимную связь с его невестой. Но если кто-нибудь из них от этого обычая откажется, то в племени к жениху станут относиться с пренебрежением.

Кроме странных интимных обычаев, есть у этого племени еще одна необычная особенность: их чрезмерная любовь к свежей крови. Чтобы получить ее, наконечником стрелы они прокалывают корове вену и нацеживают кровь в особый сосуд из тыквы. При этом масаи стараются не наносить животному серьезных повреждений. Видимо, чтобы продлить удовольствие от употребления крови, они предварительно смешивают ее с коровьим молоком…

Отличаются масаи и своими довольно любопытными погребальными обрядами. Так, только очень важные и знатные члены племени предаются земле. При этом их хоронят в неглубоких могилах. А для того, чтобы выразить особое уважение к покойнику, ему надевают новые сандалии.

А вообще масаи перед покойниками испытывают немалый страх, который зиждется на вере, что мертвец может заразить болезнью жилище. И поэтому, когда человек находится при смерти или безнадежно болен, от него обычно стараются избавиться, удаляя за пределы населенного пункта.

Нередко старых родителей, которые находятся в тяжелом состоянии и в скором времени должны умереть, дети увозят из деревни. А ведь нередко отец или мать еще находятся в полном сознании. Стариков обычно оставляют где-нибудь далеко в саванне, в специально построенной для этих целей хижине, где родители и умирают. А поскольку у них уже отсутствуют силы, чтобы оказать сопротивление голодным животным, они очень часто становятся легкой добычей хищников. Безусловно, это довольно жестокий обычай. Но, тем не менее, в некоторых глухих селениях его придерживаются и по сей день.

Островное государство Самоа, расположенное в южной части Тихого океана, занимает западные территории одноименного архипелага.

Живут самоанцы в обычных хижинах овальной формы, называемых фале. Устроены они довольно просто: на деревянных столбах располагается крыша из листьев пандануса или кокосовой пальмы. Впрочем, в настоящее время встречаются фале и с железной крышей. Стены в хижине отсутствуют, однако ночью или в плохую погоду проемы между столбами завешиваются циновками, которые в скатанном виде хранятся под крышей. Пол выложен ровной крупной галькой.

Что же касается отношений между членами сообщества, то они весьма любопытны. Так, на Самоа, как и во всей Полинезии, браки между родственниками не практикуются. К тому же, братья и сестры в одном помещении не могут находиться без свидетелей, запрещены ими прогулки наедине.

В семейной жизни тоже имеются свои особенности. Так, муж или жена, уличенные в измене, навсегда должны покинуть сваю деревню. А это значит, что они теряют не только связь со своим кланом, но и свой социальный статус.

Есть у самоанцев еще один любопытный обычай. Касается он тех семей, где нет дочерей, а хозяйка дома болеет. В этом случае домашним хозяйством занимается кто-то из сыновей, которого жители деревни со временем начинают воспринимать как самую настоящую женщину. Причем такой юноша не только занят женской домашней работой, но и выполняет интимные обязанности «жены», тем самым превращаясь в гомосексуалиста. Самоанцы называют их тамафасимами…

Очень важное место в культуре жителей Самоа занимают татуировки, которые юношам и девушкам обычно наносятся после каких-либо праздничных мероприятий. Климат на Самоа очень теплый, поэтому раньше жители островов ходили обнаженными, и только татуировки «прикрывали» их тело. И наносили их в основном при переходе молодого человека во взрослую жизнь.

Длится эта процедура несколько дней напролет с перерывами. Она очень болезненна, но молодые люди должны терпеть боль и сохранять бесстрастное выражение лица. Как и у многих других полинезийских племен, у самоанцев имеются два вида татуировок: для мужчин и для женщин. Татуировки для мужчин называются «татау» и состоят из сложных геометрических рисунков, которые располагаются на теле от коленей до ребер. Самоанским девушкам делают «малу», которые размещаются от коленей до верха бедер.

Вообще же для самоанцев татуировка — это не стремление выглядеть красивее, а возможность демонстрировать принадлежность к своей особой культуре. Это также своеобразное утверждение себя в обществе и возможность продвинуться по иерархической лестнице. Кроме того, татуировка для самоанцев — знак мужественности, благородства и независимости…

В племени намки, живущем в северных районах Камеруна, каждый восемнадцатилетний юноша, посвящаемый в женихи, проходит специальный десятидневный испытательный срок.

В этот период юноша ни в коем случае не должен смотреть в глаза другим женщинам. Более того, молодой человек обязан носить на себе свою хижину, точнее, ее уменьшенную модель, привязанную к спине. Увидев какую-нибудь женщину, посвящаемый взваливает на себя свой дом и ждет, пока женщина удалится…

Странный обычай существует в Гренландии. Когда юноша-эскимос влюбляется в свою соплеменницу, он, чтобы произвести на нее особое впечатление, первым делом снимает носки и надевает пять пар (в худшем случае четыре) сапог из тюленьего волоса. Входя в иглу (жилище эскимосов), в которой проживает возлюбленная, эскимос протягивает ей не руку, а… ногу, что и является пламенным объяснением в любви. Если эскимоска приняла предложение жениха, она сразу дает об этом знать — ложится на спину и разувает желанного… зубами…

А вот в Бенгалии юноша должен уловить момент, когда его любимая будет возвращаться с водоема с полным кувшином воды на голове и выстрелить из лука так, чтобы стрела обязательно пролетела возле ее уха. И если стрелок по нраву избраннице, она должна пальцами ноги поднять с дороги стрелу, поймать ее рукой и при этом не расплескать воду из кувшина…

А вот влюбленный юноша из Новой Гвинеи для объяснения в любви совсем не пользуется словами, а просто подходит к девушке и гладит ее по щеке кусочком дерева, на обратной стороне которого нанесен «магической силы» орнамент, вырезанный собственной рукой жениха. Этот жест означает официальное предложение невесте для вступления в брак…

На Таити влюбленный юноша демонстрирует свое особое отношение к даме тоже довольно своеобразным способом. Он подходит к девушке и, улыбаясь, запускает руку прямо ей под мышку. Затем подносит пальцы к своему носу, как бы говоря возлюбленной: принимаю не только тебя, но и твои запахи. В ответ на такие знаки внимания, таитянка также должна продемонстрировать свое отношение к кавалеру. И если она к нему благосклонна, то может ограничиться лишь тем, что… разденется перед ним в медленном танце…

А вот в кенийском племени лухья принято, чтобы жених демонстрировал свою отвагу и удаль в поединке с леопардом. Именно его шкуру он должен бросить к ногам своей невесты. Правда, в последнее время мало того, что леопарды охраняются законом, но и найти их стало довольно трудно. Вот и гадай теперь — то ли ритуал менять, то ли вымирать?..

Но, пожалуй, самые отчаянные женихи живут на одном из Гебридских островов. Здесь жениху не надо сражаться с леопардами или со своими соплеменниками, но брачное испытание от этого не становится легче. Он должен всю ночь перед свадьбой простоять на высокой скале, внизу которой — бездонная пропасть с острыми камнями на дне. Стоит покачнуться или забыться в мимолетном сне — и жених рискует навсегда распрощаться с жизнью…

Женихам из нигерийского племени ибо тоже не позавидуешь. Дело в том, что церемония бракосочетания у этой народности напоминает бытовавшее когда-то на Руси наказание шпицрутенами, когда осужденный проходил сквозь строй из 100–800 солдат и его хлестали прутьями по спине. Нигерийский жених тоже должен пройти к своей невесте через строй ее родственников, вооруженных палками. А будущие родичи не всегда проявляют милосердие к претенденту на руку невесты…

У тробриандов, проживающих на некоторых островах Папуа-Новая Гвинея, девушка свою симпатию к юноше демонстрировала довольно оригинальным и, вместе с тем, странным образом: она старалась причинить ему боль и при этом нанести увечья. Для выбора кавалера проводились специальные сборища. Сначала юноши кружили по деревенской площади, распевая песни, а девушки поддразнивали их, отпуская в их адрес скабрезные шуточки. Однако неожиданно поведение юных красавиц резко менялось. В мгновение ока они превращались в разъяренных фурий и бросались на юношей. При этом каждая девушка заранее запасалась ракушкой с острыми краями, и в момент нападения на своего избранника старалась по возможности наиболее эффективно воспользоваться своим вооружением. Но, как ни странно, юноши довольно спокойно воспринимали подобную пытку, считая ее… приглашением к любви. Побои, нанесение ран, царапанье ногтями свидетельствовали о том, что разъяренная юная дама по достоинству оценила красоту своего избранника. И чем больше ран получал юноша от своей избранницы, тем счастливее он был.

На небольшом микронезийском острове Романом важнейшим атрибутом любовных отношений между мужчиной и женщиной являются так называемые «любовные трости» — фелаи. Они похожи на полуметровые остроконечные копья, верхняя часть которых украшена знаменитым микронезийским орнаментом, узор которого индивидуален для каждого владельца фелаи.

Орнамент — это своего рода паспорт микронезийца, находящийся в его полной собственности.

Приобретя фелаи, мужчина может принять участие в «любовном» состязании за обладание сердцем любой местной красавицы. Именно эта тросточка, которой на острове вооружены исключительно мужчины, становится замечательным средством передачи любовной информации.

Сначала кавалеры разгуливают с тросточкой в руках по родной деревне, демонстрируя этим свое любовное желание. При первом удобном случае кавалер показывает избраннице орнамент своей «любовной трости», и она (независимо от того, нравится ей владелец фелаи или нет) внимательно изучает его.

После демонстрации фелаи мужчина ждет наступления ночи. Потому что местная мораль определяет для любви ночь, а не день Ночью юноша, вооруженный фелаи, подходит к хижине избранницы и просовывает в щель в стене из листьев свою трость. Для этого и заострен один ее конец.

Девушка, изучившая узор еще днем, уже ожидает визита своего возможного любовника, хотя они не сказали друг другу ни единого слова. Ответ, который девушка собирается дать своему кавалеру, тоже будет передан с помощью фелаи.

Чтобы убедиться, что это именно тот мужчина, трость которого она рассматривала во время прогулки, девушка вначале очень внимательно осматривает просунутую сквозь стену фелаи. Затем она подает соответствующий сигнал: втянутая внутрь трость означает «ты мне нравишься», а вытолкнутая наружу — «уходи». «Любовная трость» может передать и другие ответы.

В африканском племени карамоджонг существует довольно любопытный свадебный обычай. В самый разгар торжества вождь племени приказывает своему помощнику разрубить ствол местного дерева мбуру ровно на тринадцать частей. И спустя короткое время тринадцать свежих чурбачков появляются у ног вождя. Сначала он к каждому полену прикладывает свежее сердце ягненка. Затем произносит напутствие: «пусть у вас будет семь сыновей и шесть дочерей, и пусть „чечеру“, которые вы сделаете из священного мбуру, принесут им счастье». После этих слов вождь отдает семь бревнышек жениху и шесть — невесте.

Слово «чечеру» в переводе с языка племени означает «кукла». Люди племени верят, что ребенку передаются все свойства чечеру, которую ему вручают на третий год жизни. Так, чем тверже кусок дерева, из которого изготовили куклу, тем отважнее будет тот, кто с нею играл, а чем красивее окажется кукла, тем привлекательнее вырастет ее владелица.

Поэтому как только ребенок появится на свет, родители начинают из чурбачка мастерить для него куклу. Ответственность за изготовление мужских чечеру, которыми играют мальчики, ложится на отца, а за женских — на мать.

Сделать куклу для сына — не очень трудная задача. Ведь у мужчин карамоджонг одежда состоит всего из двух-трех нитей бисера на поясе. Поэтому достаточно родителю вырезать у чурбачка голову, наметить руки и ноги, обозначить двумя черточками поясок да вложить в руки палочку-копье — и кукла готова. Теперь отец может быть уверен, что в будущем его сын станет отважным воином и охотником.

Намного сложнее изготовить чечеру для девушки, Дело в том, что на женщинах племени одних только повседневных украшений до двенадцати килограммов. Это — бронзовые браслеты, монисты из раковин, бесчисленные бисерные ожерелья и бусы. Причем вся эта бижутерия полна глубокого смысла.

Так, цвет, который главенствует в связке бус, подскажет месяц рождения той, кто ее носит. Например, месяцу, приносящему засуху и обнажающему бурую землю, соответствуют красные тона, а осени, когда пастбища покрываются ковром молодой травы, — зеленые.

А вот по количеству ракушек каури можно определить, сколько овец и коз желает отец девушки получить в виде выкупа от будущего мужа. Число же витков спирали на ногах девушки показывает ее возраст.

Но вот беда: надевать на себя большинство этих украшений девушка имеет право только после того, как примет участие в обряде посвящения в женщины. А эту церемонию организуют один раз в семь, а то и в восемь лет. Иной девушке уже лет восемнадцать, то есть, хоть завтра можно выходить замуж, а она все еще считается маленькой.

Вот в этой непростой ситуации на помощь и приходит чечеру, которая играет роль своеобразной визитной карточки. На кукле имеются все те наряды, которые носят взрослые женщины. А это значит, что на кукле есть и вся необходимая о девушке информация. Кавалеру остается только ее прочитать и сделать необходимый вывод.

Новая Гвинея — это поистине рай дня этнографов. И это вовсе не преувеличение: ведь этот уголок земли населяют около 1000 этнических групп, разговаривающих на 800 языках, не считая диалектов. И, тем не менее, даже в этом огромном многообразии языков, обычаев, обрядов, традиций и в целом культур, можно найти некоторые особенности, общие для большинства племен этого уникального этнографического «заповедник».

Взять хотя бы распространенный практически повсеместно обычай раскрашивания лица и тела. Расписывают же себя папуасы красной и черной красками: черную используют в основном пожилые люди, а красную — молодежь, При этом их фантазия не знает предела в придумывании узоров и цветовых оттенков, которые они наносят на лицо и спину.

Однако в обычные дни папуасы себя практически не раскрашивают. А если и делают это, то не броско. Например, наносят тонкие линии вокруг глаз или рисуют черту вдоль носа, которая соединяется с другой чертой, проведенной от одного виска к другому.

А вот во время праздников они не скромничают, а все лицо намазывают красной краской, по которой проводятся несколько белых и черных черточек, Иногда одну половину лица они окрашивают в черный цвет, а другую — в красный. Наносятся цветные узоры и на тело. Например, от затылка несколько параллельных линий тянутся по спине до талии. Отдельные узоры рисуются и на лопатках, А вот грудь и ноги не раскрашиваются.

Пожилые люди племени красную краску почти не применяют, а используют лишь черную. Они наносят ее на волосы и лоб и проводят полосу вдоль носа до его кончика. Впрочем, в некоторых племенах черной краской покрывают все тело, причем очень плотно.

А вот папуасские женщины, как это ни странно, почти не красятся. Да и особых правил при нанесении узоров они не придерживаются. Зато женщины носят много ожерелий из маленьких и больших раковин, собачьих зубов и пестрых косточек плодов.

Что же касается татуировки, то папуасам она неизвестна. Вместо нее свое тело они украшают рубцами: мужчины — на спине и бедрах, а женщины — по обеим сторонам груди и на руках. Для этого папуас ложится на спину или живот, и на открытую часть тела его соплеменник кладет раскаленный, но не горящий кусочек коры. И лежит этот уголек на одном месте до тех пор, пока не превратится в золу и не остынет.

Мужчины носят также халимы — футляры, надеваемые на детородный орган, которые изготавливаются из кожуры длинных кабачков. Скорее всего, это знак, символизирующий плодовитость их владельцев…

Своеобразно у папуасов проходят и свадебные обряды, Поскольку у них родственные браки запрещены, ежегодно в одной из деревень, обычна там, где изобилие женихов, проводят смотр невест, куда со всей округи «свозятся» девушки на выданье. Эта традиция называется танимед. Причем следует иметь в виду, что мужчина может иметь столько жен, сколько в состоянии содержать, а вот у женщины должен быть только один муж.

Во время танимеда проводятся определенные ритуалы, а затем девушки и юноши, если понравятся друг другу, выражают желание стать мужем и женой. Правда, хотя в этот день все равны, тем не менее, правом выбора пользуются в основном девушки. Потом, выйдя замуж, молодая женщина во всем будет подчиняться мужу. Но сегодня она еще невеста, и этот единственный день принадлежит ей. Хочешь, чтобы она сказала тебе «да», сумей понравиться.

А потом жених отправляется в деревню невесты. Правда, он обязан уплатить за будущую жену довольно приличный выкуп — от 15 до 30 свиней, а также утварь, раковины, хвосты райских птиц. Впрочем, размер выкупа зависит от того, насколько уважаема семья невесты в деревне.

Плату устанавливает отец жениха. При этом он, демонстрируя свою щедрость, назначает цену повыше. Но задатка не дает, поскольку решение родителей поженить детей может измениться.

Этнографы, изучая обычаи папуасов, обнаружили, что люди племени куку-куку в недавнем прошлом мумифицировали вождей, наиболее прославленных воинов, а также многодетных отцов. Впрочем, это иногда они делают и сейчас.

Сначала после смерти человека его поминали, Затем тело, обернув особыми травами, клали рядом с костром и в течение несколько дней в таком положении он и находился, После этого с покойникам проводили определенные процедуры, а затем в течение 4–5 месяцев подвергали мумифицированию.

По завершении этого обряда мумию или относили в особое место на склоне горы, или помещали в специальную корзину, или же оставляли в общине. При этом в некоторых племенах мумию «кормили», ухаживали за ней, а также обязательно выносили для всеобщего обозрения во время праздников. В этот день мумию усаживали на специальное возвышение; с одной стороны садился ее хранитель, а с другой — самый старый человек деревни…

Для папуасов Новой Гвинеи характерен еще и культ карго (слово «cargo» обозначает «груз»).

Когда западные миссионеры начали завоевывать умы папуасов, они обязательно вручали аборигенам разного рода предметы: ткани, инструменты, посуду. И папуасы все это с восторгом принимали.

Но вот мышление белого человека они перенять не могли, поскольку их разделяла интеллектуальная и культурная пропасть длиной в тысячи лет. И она для туземцев оказалась непреодолимой. Все западные представления, попадая в наивное сознание папуасов, принимали порой самые неожиданные формы. В результате возникали совершенно фантастические и уникальные вещи и явления. Таковым, безусловно, является и культ карго.

Дело в том, что папуасы никогда не верили в загробную жизнь. И по их представлениям, когда человек умирал, то он вновь возрождался в своих детях, поэтому и новорожденного называли именем умершего. Если детей рождалось меньше, чем умерло людей, значит, предок вновь родился в соседней деревне, и наоборот. Таким образом, вся жизнь папуаса протекала только здесь и сейчас.

Когда христианские миссионеры знакомили аборигенов со своей религией, они, прежде всего, рассказывали им о загробном мире и о прекрасной жизни в раю. Конечно же, для папуасов этот мир был во много раз лучше того, в котором они жили: в нем не было ни тяжелого физического труда, ни полуголодного существования, ни болезней.

Но вот то, что попасть в этот удивительный мир человек может лишь в том случае, если будет вести определенную жизнь, папуасы понимать не хотели и, возможно, не стремились к этому. Что же касается Ада, то они его абсолютно не боялись, поскольку он очень походил на их реальную жизнь.

Такое понимание Ада и Рая привело к тому, что целые поселения папуасов переставали ухаживать за своими огородами, свиньями, охотиться, рыбачить, то есть добывать еду. В результате множество людей оказалось на гране вымирания: раз после смерти все будут жить в лучшем мире, то сейчас можно ничего не делать.

Да и у папуасов перед глазами был очень наглядный пример чего-то подобного. Ведь они видели, что белые люди тоже, вроде бы, ничего не делают — не охотятся, не пашут, не сеют, но при атом они имеют хорошую одежду, вкусно едят и живут в прекрасных домах.

К тому же, их суда каждый день доставляли в порты тысячи ящиков и контейнеров (карго) с множеством полезных и любопытных предметов, В них находились строительные материалы, инструменты, одежда, продукты и другие загадочные вещи. Откуда же все это берется? Кто посылает ничего не делающим белым людям все эти удивительные предметы?

И в головах людей родился единственный, по их мнению, правильный ответ. Коль умершие папуасы попадают в лучший мир, где у них всего в изобилии, значит они, помня о своих живых соплеменниках, посылают им подарки с того света. А белые люди, которые владеют всем на родине папуасов, перехватывают идущие с того света грузы, переклеивают бирки, на которых написано имя получателя и все забирают себе!

И вскоре страну охватила волна гражданского неповиновения, Требуя, чтобы белые вернули их грузы, папуасы, и так не изъявлявшие особого желания трудиться, совсем забрасывали работу на плантациях, на немногочисленных заводах и фабриках, 8 результате целые деревни и даже города умирали с голода.

Когда же ООН, обеспокоенная таким положением дел, посылала в Папуа — Новую Гвинею гуманитарную помощь, то папуасы, получив ее, еще больше утверждались в правильности своих действий. Еще бы. Желанные ящики, наконец-то, дошли до них. Так этот странный культ захватывал все новых и новых сторонников. А ситуация от этого становилась только хуже. В результате культ карго истребил больше папуасов, чем болезни и войны.

В это трудно поверить, но все эти события происходили совсем недавно; во второй половине двадцатого века, Впрочем, в горных труднодоступных районах Папуа — Новой Гвинеи культ карго процветает и сегодня. До настоящего времени все еще находятся авантюристы, собирающие последние деньги с нищих деревень для строительства порта на необитаемом острове, чтобы получать грузы с того света.

В Экваториальной Гвинее проживает племя комба. Для него характерен обычай, согласно которому невеста в течение нескольких месяцев проходит испытание: она переселяется в хижину родителей жениха, работает по дому и на огороде. Родители жениха приглядываются к ней. Что касается самого жениха, то ему запрещено какое-либо общение с невестой в течение всего этого срока.

Предположим, что семье жениха невеста понравилась. Значит ли это, что можно назначать день свадьбы? Отнюдь нет. Надо еще согласовать этот вопрос в общине жениха и в общине невесты. Поэтому отец жениха сообщает мужчинам общины о своем выборе, а также просит согласия и помощи в сборе платы за невесту. Получив разрешение, он идет в деревню невесты, беседует с братьями ее отца (отец невесты пока не должен знать, что происходит). Затем братья отца невесты и ее клановые братья собираются ночью и обсуждают поступившее предложение. О согласии уведомляют сначала членов своей общины (кроме отца невесты), а затем отца жениха. Назначается день свадьбы. Только после этого отцу невесты сообщают о случившемся. Иногда он проявляет недовольство, но делать нечего. В назначенный день утром отец невесты объявляет всем жителям своей деревни, чтобы они не уходили на огороды, поскольку его дочь выходит замуж, а значит, будет празднество.

В деревне жениха тем временем готовят плату за невесту: свиней, горшки, связки копий, низки раковин каури. Каждый сельчанин вносит свою долю.

Затем все жители деревни, кроме ее родителей, ведут невесту в поселение жениха, где им дают плату за невесту, спрашивая при этом: «Достаточно? Не хотите ли еще?». Угодить же родственникам невесты не так-то просто. И если они недовольны выкупом, то отводят невесту обратно домой.

Иногда, уже оставив невесту в доме жениха и вернувшись в свою деревню, тот или иной из ее родственников начинает выражать недовольство. Отец невесты выдает недовольным кое-что из своих вещей. Но если таковых много, то не исключено, что невесту возвратят в родное поселение. При этом мнение самих жениха и невесты, а также их родителей никого не интересует.

Однажды наступает день, когда молодой представитель племени аборигенов Австралии решает жениться и обращается за советом к своим родственникам и соплеменникам, какую выбрать… дубинку.

Определив, какая палка ему подойдет для задуманного предприятия, будущий «молодожен» тайком отправляется на тропу, по которой обычно проходят женщины и девушки из соседнего племени. Выбирать «невесту» в своем кругу запрещено: видимо, древние аборигены сами дошли до того, что кровосмешение ведет к вырождению рода, и установили строгие запреты на этот счет. У тропы соискатель невесты выбирает место для «засады» и прячется в зарослях, да так искусно, что заметить его практически невозможно. И охота за невестой начинается. Терпеливый охотник может не есть и не пить несколько дней, высматривая и выслеживая ту, которая отвечает его вкусам. Затем начинается само действо.

Дождавшись, пока «невеста» подойдет как можно ближе к месту засады, «жених» неожиданно выскакивает из своего укрытия и… сильно бьет избранницу дубиной по голове? Да так, что бедняжка теряет сознание. «Жених» тут же взваливает ее на плечо и утаскивает в густые кусты, пока никто не заметил и не бросился женщине на выручку.

В кустах, опустив добычу на прокаленную безжалостным австралийским солнцем землю, счастливый будущий муж начинает приводить «невесту» в чувство, хлопая ее ладонями по щекам, растирая уши и конечности. Когда «невеста» приходит в себя, открывает глаза и обретает способность двигаться, «жених» заставляет ее подняться, пугая возможностью нанесения нового удара. Затем будущий муж, крадучись, выводит свою пленницу из зарослей и под конвоем доставляет на территорию, занимаемую его племенем.

Иногда, чтобы обрести жену, молодой человек врывается ночью в жилище, где проживает его избранница, и от всей души угощает ее… палочными ударами. Заодно то же самое он проделывает и с ее родителями. И только после этого ночного разбоя жених похищает невесту, которая после испытанного шока пребывает в обмороке. В себя она уже приходит, будучи женой похитителя.

Однако, прежде чем быть принятой в число замужних женщин племени, она вынуждена пройти еще одну, причем очень болезненную процедуру: одна из старух должна откусить у нее два сустава на мизинце левой руки.

В некоторых племенах существуют традиции, требующие определенного периода полового воздержания после свадьбы. Этот период может длиться всего одну ночь, как, например, у филиппинской народности лусон, а может продолжаться и несколько месяцев, как у североамериканских индейцев флигит.

Однако простого воздержания от сексуальных контактов для племени бахуту из Руанды (Центральная Африка) явно недостаточно. Их брачные обряды обязывают молодоженов относиться после свадьбы друг к другу… с неприкрытой враждебностью и неистовой ненавистью. Как только завершится брачная церемония, невеста с вуалью на голове отправляется ночевать к мужу, дом которого обычно находится неподалеку от жилища ее родителей. Именно здесь и начинается между молодоженами действо, которое по-другому как побоищем и не назовешь.

Особую агрессивность в этой схватке полов демонстрирует невеста. Она что есть силы и без всякой жалости к молодому супругу на носит удары по всем частям его тела, да еще вдобавок и царапает. Битва длится без перерыва на отдых в течение всей ночи. При этом схватка может дойти до такой степени неистовства, что ломаются не только тонкие перегородки хижины, но и валятся на землю опорные столбы, поддерживающие крышу. Причем во время этого послесвадебного «сражения» главные действующие лица не произносят ни единого слова. Хотя родители и слышат невероятный шум и знают, что молодожены отчаянно дерутся, на эту потасовку они никак не реагируют, поскольку столь необычное поведение молодоженов полностью соответствует обычаю племени бахуту.

Схватка заканчивается под утро. Уставшая после битвы жена возвращается в родительский дом, чтобы отдохнуть и с новыми силами на следующую ночь продолжить послесвадебный ритуал. Столь яростная схватка может длиться несколько ночей подряд, а в некоторых местах — даже до четырех недель, то есть почти целый месяц!

Наконец, когда агрессия у молодоженов затухает, жена навсегда переезжает в дом мужа. После этого он снимает с головы супруги вуаль, и семейная жизнь входит в свою обычную мирную колею, чтобы больше никогда не нарушиться никакими злобными стычками. Когда же у индейцев бахуту спрашивают, чем можно объяснить агрессивное настроение молодоженов сразу после свадьбы, те, пожимая плечами, отвечают, что, мол, таков обычай.

На самом севере Индии живет племя нандхари. Вроде, ничего особенного в нем нет, если, конечно, не считать… свадеб, которые здесь самые дешевые в мире: обходятся они всего-навсего в 1 рупию и 25 пайсов.

Здесь и впрямь свадьбу празднуют исключительно просто, даже аскетично. Приданое, подарки, любая демонстрация богатства, хвастовство обеспеченностью категорически запрещены.

Видимо, во многом по этой же причине и одиночных свадеб у нандхари не бывает. Несколько раз в году устраиваются коллективные торжества, в которых принимают участие 30–50 пар новобрачных. Зачастую это торжественное событие происходит вблизи маленьких деревень. И для того чтобы вместить всех многочисленных родственников и просто гостей, жители строят целый городок из палаток и шалашей.

Ритуал венчания начинается ранним утром под открытым небом, Женихи и невесты с ног до головы одеты в белое, Девушкам из украшений разрешено надеть на шею только гирлянду из белых цветов.

Сначала выходят женихи. Они торжественно рассаживаются на циновках из рисовой соломы. Затем подходят невесты, разумеется, каждая к своему суженому, Невесты надевают на женихов белые гирлянды и садятся по левую сторону от своих будущих мужей. При этом степень обеспеченности невесты определить невозможно: они все одинаково одеты, а, значит, и все равны.

Священнослужитель поочередно подходит к каждой паре и наливает «святую» воду в пригоршню невесте и жениху. Молодые должны сразу же ее выпить. Затем священник зажигает огонь и произносит молитвы, время от времени специальной ложечкой подливая в огонь масло. После этого обряда все пары поднимаются, и женихи привязывают концы своих кушаков к концам шарфов невест. В этот узел жених обязан вложить плату за свадьбу — своего рода свадебный взнос. По традиции он равен 1 рупии 25 пайсам. Правда, разрешается его увеличить до 13 рупий, но ни пайсой больше, иначе это будет расценено как предосудительное мотовство.

Связавшись, пары образуют круг и начинают медленно двигаться в обход огня. Они должны совершить пять полных кругов, после чего священнослужитель благословит молодых.

Далее все пары расходятся по своим местам, садятся в том же порядке, как и в начале церемонии, а священнослужитель обходит их, развязывая концы шарфов и вынимая спрятанные взносы. Все собранные деньги передаются главным распорядителям, и на них покупают пищу для участников церемонии и гостей. Обычно обед устраивают чрезвычайно скромный, состоящий из сладостей и фруктов.

По окончании свадьбы невеста отправляется в дом мужа, не неся с собой ни приданого, ни подарков, В этом доме она должна прожить не менее недели, и только потом ей будет дозволено нанести визит родителям.

Так уж принято, что когда заходит речь о браке, то любой нормальный человек предполагает, что имеется в виду союз двух людей: мужчины и женщины.

Но в некоторых человеческих сообществах существует брак, при котором девушка выходит замуж не за человека, а за неодушевленный предмет. Например, у народности навар в Непале имеет место обычай, в соответствии с которым девушка, прежде чем совершить общепринятый ритуал бракосочетания, заключает брак с фруктом или плодом дерева.

При таком странном бракосочетании зеленый плод лесного яблочного дерева, называемый «бел-фруктом», играет роль жениха. Сама же церемония называется «ихин». Само собой разумеется, что это — чисто символический союз, правда, обладающий большой объединительной силой, так как этот плод символизирует собой бога Вишну. Поэтому бракосочетание с бессмертным божеством отмечается с тем же великолепием, что и обычная свадьба.

Невестами «бела-фрукта» становятся девочки от пяти до двенадцати лет, то есть не достигшие половой зрелости. Их обычно облачают в прекрасные одежды, а в их прически вставляется колючка дикобраза, так как, по распространенному поверью, она приносит счастье.

Одновременно для свадебной церемонии происходит и отбор бел-фрукта: он не должен быть деформирован или поврежден. Считается, что если фрукт имеет изъяны, то будущий супруг девушки будет человеком уродливым и нечестным.

Перед бракосочетанием с «бел-фруктом» возводится специальный алтарь, по углам которого обычно ставят банановые деревца, а балдахин над ним делается из красной ткани. Невеста сидит в окружении родителей.

После того как священник закончит все нужные ритуалы и исполнит все требуемые в этом случае песнопения, он кладет «бел-фрукт» на отдельное блюдо, а отец представляет дочь символическому жениху. После окончания церемонии «бел-фрукт» забирают старшие в семье и хранят его в доме невесты, Обычно его кладут на крышу.

Когда девушка, вышедшая замуж за «бел-фрукт», достигнет половой зрелости, она может вступить в настоящий брак, который заключается сразу же, как только подыщут подходящего кандидата.

В некоторых районах Индии обряд обручения малолетних девочек с деревом является своеобразным отголоском древнего и очень жестокого обычая. Несколько веков назад, когда умирал или погибал муж, на костре сжигали и его вдову. «Обручение с деревом» придумано для того, чтобы обойти эту ужасную традицию. Теперь считается, что вдова должна продолжать жить, потому что одновременно она является женой дерева…

Но еще более необычно выглядит женитьба мужчины на дереве. Но такие браки все же случаются. И, как ни странно, подобный своеобразный брак может разрешить многие житейские проблемы. Например, в индийской провинции Пенджаба существует обычай, согласно которому мужчина, который был женат два раза, не имеет права жениться в третий раз, потому что законом это запрещено. Однако, четвертый брак разрешен. Эта помеха легко устраняется, если мужчина совершает ритуальное бракосочетание с деревом, которое и будет считаться его третьей женой. После этого, уже на законных основаниях, мужчина может жениться в четвертый раз.

В другой части Индии, в Мадрасе, бракосочетание с деревом позволяет обойти закон, запрещающий младшему брату жениться раньше старшего. Часто случается, что старший брат долгое время остается холостякам или же решает вообще не жениться. В таком случае, чтобы не создавать проблем младшему брату, старший заключает брак с деревом. Обычно в качестве невесты выбирается платан. Однако на этом ритуал не завершается. После свадебной церемонии местный священник велит срубить «повенчанное» дерево, которое он объявляет мертвым. Таким образом, старший брат становится вдовцом, а младший получает право обзавестись семьей.

В Индии также имеется обряд, в соответствии с которым жениться на дереве может не только один человек. Этот обычай позволяет каждому члену супружеской пары жениться и взять в мужья по одному дереву. Это происходит в том случае, если бесплодная пара желает обзавестись потомством. Для этого бездетные супруги сажают рядом два деревца: жена — молодую фигу, а муж — манго. Их ветви соединяют вместе, чтобы они были похожи на мужа и жену. «Женатые» деревья обносятся заборчиком, и супружеская пара ухаживает за ними и поливает долгие годы, надеясь, что когда-нибудь деревья помогут им обрести наследников…

Однако не только деревья могут выступать в качестве брачных партнеров. Некоторые племена и народности, проживающие в Центральной Индии, считают, что если женатый мужчина стал жертвой тигра, то его вдова лишается права на повторный брак, поскольку вошедший в тигра дух ее супруга будет стремиться убить ее второго мужа. Чтобы этого не случилось, женщина должна сначала совершить обрядовое бракосочетание с собакой или ружьем.

Очень любопытны брачные отношения у наяров. Каждый род этого племени с периодичностью в несколько лет устраивал великую церемонию.

В это время все девушки, не достигшие половой зрелости, в один и тот же день ритуально выдавались замуж за мужчин из соседнего рода, наследственно связанного с родом обрядовых «невест». Во время этой церемонии мужчина надевал на шею своей ритуальной невесты золотое украшение. После этого пара уединялась на трое суток. Если девушка была близка к зрелости, то могли иметь места половые отношения. На четвертый день ритуальный муж покидал дом и больше не имел никаких обязанностей по отношению к своей ритуальной жене. Она же и ее дети, независимо от того, кто был их реальным отцом, должны были соблюдать ритуал очищения после его смерти.

По завершению церемонии девушка считалась взрослой женщиной. Достигнув зрелости, она могла вступать в связь с мужчинами, принадлежащими к другим родам. Эти отношения носили своеобразный характер. Прежде всего, у женщины было несколько более или менее постоянных партнеров, которые могли проводить у нее ночь. Среди них мог находиться и ее ритуальный муж, но он не имел никаких преимуществ перед остальными. Каждый такой партнер мог прийти в жилище женщины только поздно вечером, после ужина, и обязан был покинуть его рано утром, еще до завтрака. Тот, кто ночевал у женщины, оставлял оружие у дверей ее комнаты, что служило предупреждением для тех ее партнеров, которые могли прийти позднее.

Такого рода отношения зависели только от доброй воли людей, вступавших в них, и могли быть прекращены в любое время без каких-либо формальностей. Установление их тоже требовало лишь обоюдного согласия сторон. Поэтому партнеры женщины могли меняться: одни исчезали, другие появлялись. Кроме этого круга более или менее постоянных партнеров, женщина была вольна вступать и в эпизодические связи с мужчинами. Если женщина имела несколько постоянных партнеров, то и мужчина, соответственно, имел несколько постоянных партнерш.

Связи между постоянными партнерами не сводились лишь к половым. Чтобы оставаться постоянным партнером женщины, мужчина должен был нести по отношению к ней определенные, установленные обычаем, обязанности. При завязывании отношений существовало обыкновение дарить женщине кусок ткани такого размера, чтобы хватило на рубашку. Позднее он должен был делать ей небольшие подарки во время каждого из трех главных ежегодных праздников. Если партнер не делал подарков, то это было признаком прекращения отношений. И, наконец, когда женщина рожала, то один или несколько ее партнеров должны были признать свое отцовство путем оплаты услуг повивальной бабки.

Этим связи между партнерами исчерпывались. Мужчина не нес по отношению к детям жены никаких обязанностей и не имел на них никаких прав. Он не жил с ними, не кормил их, не воспитывал их, не передавал и не имел права передавать им имущество. Все плоды своего труда он оставлял семье. А кормил и воспитывал только детей сестер.

Племя тамберма обитает в холмистой саванне на севере Того в районе горного массива Атакора.

Тамберма в основном земледельцы. Как и в далеком прошлом, охота остается побочным занятием. Основу питания составляют просо, кукурузные зерна, рис, картофель, маниок и земляные орехи (арахис). Под посевы возделываются склоны холмов и гор. Около дома выращиваются овощи, кукуруза и табак. Из проса делается пиво — кисловатый, хорошо освежающий напиток.

В зависимости от родственных связей, незаметных для постороннего, но хорошо известным обитателям деревни, несколько семей объединены в кланы — «кубвоти». Это многочисленная группа людей, являющихся по отцовской линии потомками одной пары прародителей. У членов клана обычно общее табу: например, запрет употреблять в пищу мясо определенного животного. Табу служит символом единства членов семейства.

Усадьбы тамберма, как правило, состоят из нескольких жилищ. Конструкция домов весьма своеобразна. Они представляют собой ряд башен, соединенных высокими стенами. В каждой башне две комнаты: на втором этаже спальня, внизу — кладовая, Единственная дверь, ведущая во двор усадьбы, расположена в простенке между двумя башнями в центре фасада.

Нижнее помещение центральной башни делится на три части. В самой большой из них находятся скот и примитивная мельница. Когда глава семейства начинает стареть, он переселяется на первый этаж. Тамберма считают, что второй этаж предназначен для молодых. Помимо того, что старикам трудно взбираться по лестнице, главное — внизу они ближе к святилищу своих предков.

В ведении главы семейства находится мельница, от которой зависит существование всей многочисленной семьи. Мужчины младшего поколения, даже женатые и имеющие взрослых детей, по-прежнему в большой степени зависят от старейшин. Представители этого поколения лишены права выращивать просо для своей семьи, им не разрешается иметь дома мельницу и обладать некоторыми святилищами. Наличие же собственного святилища — непременное условие получения права на обзаведение скотом, так как считается, что скот принадлежит предкам. Третье поколение вообще не играет никакой роли в социальной жизни деревни, пока не пройдет все необходимые обряды.

У тамберма существуют три вида брака. «Законным» считается союз, связывающий членов одного и того же клана, но принадлежащих к разным семьям. Обычно родители договариваются о заключении брачного союза между своими детьми, едва те появятся на свет, а то еще и до их рождения. Жених ежегодно должен отрабатывать определенное время на земле своего будущего тестя еще до того, как вступит в брак. При этом ему обычно помогают братья. Будущей теще он каждый год обязан преподносить три больших корзины проса. Девушка, достигшая зрелости, — обычно в возрасте 14 лет, — выбирает себе возлюбленного, от которого должна родить одного или двух детей еще до того, как переберется в дом своего мужа. У тамберма принято, чтобы молодая женщина еще до замужества доказала, что она способна рожать детей.

В случае смерти супруга вдова выходит замуж за одного из его младших братьев. Впрочем, она может и отказаться. Если же у нее появится новый возлюбленный и от него родится ребенок, то отцом его все равно будет считаться скончавшийся супруг. Родители супруга не возражают против этого, потому что все родственники как по отцовской, так и по материнской линии стараются иметь как можно больше детей. Но если вдова уйдет в другую семью, это вызовет серьезное недовольство «пострадавшей стороны». Можно «купить» жену, но из другого племени Обычно выкуп составляет 21 корзину проса или четыре коровы.

Наконец, третий вид брака совершается втайне. Например, мужчина и женщина знакомятся на рынке. Затем оба договариваются о тайном побеге. Перед этим женщина складывает свои лучшие украшения в калебасу и отдает ее своему возлюбленному, сообщая ему таким образом о согласии прийти к нему.

Еще тамберма верят, что душа усопшего присоединяется к его предкам только после «вторых» похорон. Во время погребального шествия родственники умершего обращаются к нему с вопросами о причинах его смерти, поскольку в Западной Африке смерть никогда не считается естественным событием. Вопросы задаются в такой форме, чтобы ответ был только однозначным — «да» или «нет». Если тело умершего, лежащее на плечах мужчин, заваливается вправо, это значит «да», если влево — «нет». Плавное — показать, что родственники покойного с материнской и с отцовской стороны не виновны в его смерти.

Церемония, посвященная окончанию траура, проходит через несколько месяцев. Чем старше был умерший, тем большее значение придается церемонии, во время которой все пьют пиво и танцуют.

У африканской народности галла тоже существует целых три разновидности брака: «бути», «хауе» и «асена». Две первые известны и у других народов.

При обряде «бути» происходит похищение невесты или его имитация, а при «хауе» — молодые люди сами договариваются о свадьбе, встречаются и тайно от родителей устраивают свадебную вечеринку в доме жениха.

А вот «асена» — обычай не только уникальный, но и занимательный. Такую форму брак приобретает тогда, когда некрасивая или засидевшаяся в невестах девушка сама выбирает молодого человека. При этом она приходит к его дому и садится у дверей, И сколь бы невероятным это не казалось, но в этом случае юноша не имеет права отказаться от женитьбы.

Похожий обычай существовал и в Бретани. Суть его заключалась в том, что девушка, пожелавшая выйти замуж за молодого человека, который сам не проявлял инициативы, могла прийти к нему домой в тот час, когда он находился в постели.

Она преподносила ему традиционный местный пирог из гречневой муки. Молодой человек пробовал кушанье и, если был согласен взять девушку в жены, благодарил ее и хвалил ее кулинарное искусство. В противном случае он должен был сказать: «Твой пирог невкусен. Приходи через год».

У озагов понравившемуся ей воину девушка предлагала маисовый початок, и этим она нисколько не унижала своего достоинства. Брак же заключался во время торжества, когда жених и невеста публично заявляли о своем желании вступить в брачный союз. После этого им общими усилиями строили хижину.

Право сделать первой предложение до сих пор сохранилось и у некоторых бразильских племен индейцев. Молодая индианка в этом случае, как и когда-то в Бретани, приносит своему избраннику горшок с кашей. Если парень съест кашу — значит, быть свадьбе; не доест — значит, просит дать ему время на размышление; отказался от угощения — отказался от предложения.

Важный аспект семейной жизни многих племен — это адопция, или перемещение детей, то есть передача их из одной семьи в другую.

Особенно широко это явление распространено в Океании. Число адоптированных детей составляет в одних деревнях четверть от общего их числа, в других — треть, нередко — половину и больше. При этом нередко дети из одной семьи в другую переходят по несколько раз. Так, на острове Нукуоро 17 детей дважды перешли из одной семьи в другую, 5 — трижды и 1 — четырежды.

Адоптированный ребенок входит в новую семью как полноправный ее член. Здесь его кормят, растят, воспитывают, обучают. В результате возникает родство по кормлению. К тому же понятия «адоптировать» и «кормить» часто обозначают одним и тем же словом Например, на острове Вогео человек, адоптировавший ребенка, полагает, что в процессе кормления он передает ему свои внешние признаки.

Таким образом, родители, отдавшие своего ребенка в другую семью и переставшие его кормить, отныне уже не считаются отцом и матерью. И наоборот, те, кто принял ребенка в свою семью, становятся его отцом и матерью.

Было немало случаев, когда кровная мать, увидев своего ребенка, отданного ею в свое время в другую семью, подбегала к нему, брала его на руки, пытаясь всем, кто был рядом, доказать, что это — ее ребенок: она его родила, кормила грудью. Но ее никто не мог поддержать, никто с ее заявлениями не соглашался.

Даже когда не отец «кормит» своего малолетнего сына, а взрослый сын «кормит» своего дряхлого отца, то есть заботится о нем, родство коренным образом меняется: взрослый сын называет своего дряхлого отца не отцом, а сыном, а дряхлый отец называет своего взрослого сына не сыном, а отцом.

У народа галла, жившего в Восточной Африке, тоже был распространен обычай усыновления детей. Правда, делали это бездетные супруги. Процесс передачи ребенка от родителей к усыновителям сопровождался следующим обрядом. Ребенка, обычно в возрасте около трех лет, относили в лес. После этого его отец заявлял, что отныне ребенок умер для него. После процедуры отречения убивали вола и его кровью обмазывали лоб усыновленного, его шею обкладывали салом, а руки накрывали куском шкуры убитого животного.