Загадочные племена и народы мира

Глава 2 ЛЮДИ И ЖИВОТНЫЕ

Индейское племя хопи, проживающее в резервации на северо-востоке Аризоны, относится к группе оседлых племен — пуэбло, живущих в деревнях.

Во главе каждой деревни находится управляющий, выбираемый на один год. В целом же представители племени разделены на кланы, возглавляемые самыми старыми женщинами племени. Связано это с тем, что с давних пор в племени царит матриархат. И именно по этой причине девушка, вступившая в брак, остается в доме матери, а муж присоединяется к семье жены.

Происхождение этого удивительного народа до сих пор не выяснено. Хопи верят, что их предки появились из глубины земли, последовательно пройдя через кивас — четыре огромные подземные камеры, и жили они во многих местах, прежде чем окончательна поселись в Аризоне. В память о подземных пещерах, через которые прошли их предки, хопи сооружают из камня и глины цилиндрические постройки, наполовину врытые в землю. Вход в эти сакральные сооружения расположен в потолке. В этих камерах хопи проводят религиозные обряды, совещаются по вопросам, важным для всего племени, или просто общаются и отдыхают. Женщины племени объединяются в своеобразные клубы, собираясь в кивас по ночам. Считается, что там они общаются с предками, поднявшимися из земли. Индейцы отождествляют себя с ними, считая, что частичка души каждого умершего вселяется в души живых.

Интересно, что в языке хопи у глаголов нет времен; для них время не разделено на прошедшее, настоящее и будущее, а является как бы единым целым. Каждый хопи уверен, что в случае необходимости сможет спросить совета у любого из предков во время религиозных церемоний, которые порой длятся сутками.

Однако в связи с тем, что хопи довольно скрытные, белому человеку редко удается присутствовать на их празднествах, А если все-таки чужеземец попадет в сакральную камеру, где происходит отправление религиозных культов, кивас считается оскверненной и засыпается землей.

Но и из этого правила бывают исключения. И касаются они тех белых, которые вступили в брак с представителями племени хопи. Им в определенных случаях разрешается присутствовать на торжествах и находиться в сакральной камере. Один из таких счастливчиков и стал свидетелем священного дня Танца Змеи, который в его описаниях происходил следующим образом.

«…Мы пришли на небольшую площадь. Женщины и дети сидели вокруг центрального круга, где плясали мужчины. Многие индеанки курили трубки. Лица танцоров были разрисованы разноцветной краской а головы украшали плюмажи из пестрых птичьих перьев. Строго говоря, движения индейцев нельзя было назвать танцем, они переносили тяжесть тела с одной ноги на другую и совершали прыжки; при этом раздавался мелодичный звон, воспроизводимый маленькими колокольчиками, привязанными вокруг лодыжек, пониже колен и вокруг талии. В руках танцоры держали своеобразные музыкальные инструменты наподобие трещоток; их резкий звук сопровождал тягучую песню.

На земле лежали большие разрисованные тыквы. Неожиданно мужчины наклонились и открыли верхнюю часть тыкв, срезанную наподобие крышки. Я не сразу понял, что произошло, пока через некоторое время не увидел у ног танцующих огромную змею. Очевидно, она выползла из тыквы, полой внутри. Спину двухметрового гада покрывал красивый орнамент, а кончик хвоста подрагивал, издавая треск. Да, среди танцующих ползала гремучая змея! Однако индейцы не замедлили танца, продолжая прыгать и звенеть колокольчиками. Приглядевшись, я увидел, что в круге находятся несколько змей. От ближайшего танцора меня отделяло всего несколько метров. И я заметил, как он резко нагнулся и поцеловал змею в кончик трясущегося хвоста».

Змеи для танца отлавливаются заранее. Занимаются этим жрецы племени, называемые жрецами Змеи. Они выходят с распущенными волосами, на них ничего не надето, кроме набедренного пояса и мокасин на ногах. В руках у них змеиные «бичи», состоящие из двух-трех орлиных перьев, привязанных к ручке, длинная палка и кожаная сумка для змей. Жрецы стараются отыскать змею, безразлично какую, лишь бы она не была водяной.

Когда необходимое количество змей отловлено, их относят в кивас и перекладывают в глиняные сосуды.

Там их оставляют на девять дней. Все это время жрецы ухаживают за змеями, купают в священной ванне, валяют в муке и буквально катают по песчаной мозаике алтаря. В течение всего этого времени совершаются беспрерывные церемониальные обряды и молитвы, и все эти девять дней, до начала празднества, жрецы и змеи живут вместе.

О том, что скот играет огромную роль в жизни кочевых племен, этнографам известно давно. Причем его прямое или косвенное присутствие ощущается в самых различных сферах жизни.

Скот — это не только мясо, молоко и шкуры, но это еще и определенные традиции и обряды, в которых важное место занимают животные. И эти обычаи у разных народов и племен имеют свойственные только им особенности, причем, порой очень своеобразные. И все же, наверное, самые экзотические традиции, связанные с домашними животными, у масаев Восточной Африки.

Причин такому почитанию несколько, но, вероятно, самая главная из них заключается в том, что масаи считают животных своеобразным «мостом» в потусторонний мир. Причем в этой вере значительное место занимает колдовская магия. По крайней мере, колдуны племени масаев, которых называют олоибони, в своих магических ритуалах очень часто используют домашний скот, особенно, коров и быков. Колдуны, например, считают их носителями воли потусторонних сил или же охранными талисманами.

Основным же инструментом, с помощью которого проводили свои «колдовские» сеансы олоибони, являлся рог буйвола или быка. Процедура ворожбы была, на первый взгляд, очень простой. Колдун насыпал в рог определенное количество мелких камешков, костей и рожек мелких антилоп, затем некоторое время рог вместе с содержимым тряс и шептал при этом определенные заклинания, а потом уже сообщал предполагаемый сценарий будущих событий.

Как и у подавляющей части племен, в жизни масаев определенное место занимали стычки с соседними племенами, причем нередко их инициаторами являлись сами масаи. Чаще всего они совершали набеги на соседей с одной целью; увести скот, чтобы пополнить им свои стада. Но в то же время у себя в племени они довольно жестко расправлялись с ворами. Впрочем, это наказание обычно сводилось к крупному штрафу.

Например, если несколько человек из общественного стада уводили вола и их ловили в тот момент, когда они лакомились мясом украденного животного, каждый из воров обязан был уплатить штраф в пять коров. Еще большим было наказание для похитителя телки: он должен был пополнить стадо семью животными.

Еще строже наказывали за убийство. Правда, масая обвиняли в этом преступлении лишь в том случае, если оно совершалось в пределах своего племени. Убийство же «чужака» практически не каралось. Но опять же, наказание за это преступление сводилось к уплате штрафа, который обычно равнялся 49 головам скота. Однако цифра эта могла меняться, к тому же в довольно значительных пределах: так, известны случаи, когда преступника обязывали привести в стадо 249 коров. Из этих двух примеров легко заметить, что «штрафная цифра» должна была оканчиваться на девять — в соответствии с количеством отверстий в теле человека.

Кстати, в негласных законах масаев наказание за убийство распространялась только на мужчин, поскольку женщина в племени никогда физическому насилию не подвергалась. Масаи были убеждены: того, кто поднимет на женщину руку, в будущем ждут различные несчастья. Причем не только одного его, но и его родственников.

Но жизнь есть жизнь, Случались убийства женщин и у масаев. В этом случае, согласно традиции, виновник должен был пройти специальный очистительный обряд — уплатить близкой родне погибшей штраф. Но в этом случае он состоял не из быков и коров, а из овец, число которых должно было оканчиваться на цифру восемь, поскольку она соответствовала числу тех вещей, которые обычно ассоциируются с масонскими женщинами; передник, нитки, игла, калебас, нож, топорик, щетка для чистки калебасов и раковины каури.

А вот за убийство подростка, как ни странно, не штрафовали. Почему — сказать трудно. Таковы законы. И в то же время за убийство молодого мужчины следовал такой же по строгости штраф, как и за убийство взрослого воина.

Церемония посвящения в мужчины у масаев также не обходится без скота. Начинается она с того, что вступавшие во взрослую жизнь юные маоайцы должны поймать и связать быка голыми руками. И тот, кто проявил в этом наибольшую ловкость, становится лидером своей группы и остается а этом качестве до самой смерти.

Впрочем, победой над быком церемония не ограничивается. Примерно раз в 15 лет проводится инициация нового поколения воинов — юношей возрастом от 12 до 25 лет. Во время этого обряда проводят обрезание («эморат»), причем без обезболивания. Однако молодой человек должен выдержать операцию спокойно и не кричать от боли. Заживает полученная рана в течение 3–4 месяцев, И все это время юноши носят черные одежды.

Однако не только юноши, но и девушки подвергаются обрезанию, являющемуся началом серии ритуалов, после которых они считаются готовыми к браку. Правда, женские обрезания в настоящее время запрещены, поскольку приводят к частым инфекционным заболеваниям.

Другом и помощником человека собака стала давно. Еще с тех самых пор, когда он только-только начал переходить к оседлому образу жизни.

Со временем собака стала чуть ли не членом человеческого сообщества, поэтому к ней сохраняется и соответствующее отношение. И выражается оно хотя бы в том, что почти во всех странах мира существуют клубы и общества собаководов.

И все же наибольшего уважения собаки добились у индейцев племени ваи-ваи, обитающих в джунглях Гайаны. Именно здесь культ собаки достиг такого размаха, что превратил собак почти в местное божество. И действительно, как только на свет появляются щенки местной породы, экстерьером похожей на английскую гончую, их тут же купают в секретном травяном настое. Считается, что он придаст новорожденным не только здоровье и силу, но и обеспечит долгую жизнь.

Если же родившая щенков собака слишком слаба, чтобы вскармливать свое потомство, роль кормилиц берут на себя женщины племени, у которых есть свои дети, кормящиеся грудью. Но на этом заботы не заканчиваются. Подрастающих щенков два, а то и три раза в день хозяева относят к реке, где их сначала купают, а затем расчесывают шерсть.

К взрослым псам отношение тоже ничуть не меняется. Например, собаки — почетные гости на всех торжествах, проводимых индейцами племени ваи-ваи. Они появляются в особых церемониальных нарядах, их шерсть расписана красивыми полосами красного цвета.

Старые животные тоже не оставляются на произвол судьбы. Так, если одряхлевшая собака не может самостоятельно питаться, ее кормят с рук, предлагая при этом лучшие куски мяса. Когда же пес умирает, его оплакивают как члена семьи.

Собаки, видя столь исключительную заботу со стороны человека, тоже «стараются» не оставаться должниками хозяев. Например, они являются очень надежными и чуткими сторожами, И впрямь, как только к поселению ваи-ваи приближается чужак, они начинают громко лаять и кидаться на незваного гостя. Оглушительный лай, поднятый ими, сообщает о появлении в деревне незнакомца, а значит, заставляет людей принять необходимые меры предосторожности.

В долине Менди, что находится в южной части Папуа-Новой Гвинеи, обитает несколько племен.

Территория этого места достаточно большая, поэтому между ними с давних пор конфликтов почти не происходит.

А если порой и случаются, то очень быстро гасятся. Главную же роль в установлении мира играет… казуар — крупная черная птица, достигающая 90-килограммового веса и полутораметрового роста. И хотя он не летает, зато очень быстро бегает: можно сказать, что это настоящий спринтер тропических лесов, К тому же казуар — птица довольно агрессивная и в случае опасности нападает первой. Притом у нее очень сильные трехпалые ноги с твердыми когтями. Ими этот черный птах может одним ударом распороть живот человеку.

Есть у этой птицы еще одна отличительная морфологическая особенность: голову казуара украшает хохол из разноцветных перьев, которые всегда были вожделенной добычей охотников. И связано это с тем, что казуаровый плюмаж — одна из важных составляющих головного убора горских воинов.

Но папуасы долины Менди казуаров не убивают, а ловят их живьем. И это занятие практикуется у них с давних времен. Требует такая охота не только незаурядной смелости, но и отменной силы и ловкости. А также немало времени. И хотя на охоте порой случались трагедии, племена все равно не отказались от своего опасного занятия, поскольку именно количеством казуаров, содержащихся в клетке, определяется богатство семьи.

И практически по сей день эти птицы являются своеобразной валютой племен долины Менди, Например, раньше казуарами платили выкуп за невесту: две птицы — за красивую молодую девушку…

Кроме того что казуары выполняют функцию местной валюты, они еще используются и для урегулирования конфликтов, которые иногда возникают между двумя деревнями или двумя родами…

Как обычно, накануне «сражения» воины мастерят стрелы, натягивают луки, точат тяжелые ножи-паранги. Однако конфликтующие стороны не остаются без внимания соседей, которые всеми силами стараются погасить «пламя войны». Наконец, после долгих переговоров, определяется день встречи враждующих деревень. Но за несколько суток до «генерального сражения» неожиданно на обширном поле появляются клетки с казуарами.

И вот наступил день «х». В сопровождении семей на поле битвы выходят раскрашенные воины. Но они ни копий не метают, ни из луков не стреляют, а… поют песни, которые, правда, полны едкой иронии. В них также перечисляются все обиды, которые нанесли друг другу противники. Кроме песенных «перебранок», воины исполняют боевые танцы и потрясают копьями.

И вот когда песенные и танцевальные дуэли закончены, а утомленные воины опускаются на траву, наиболее уважаемый человек в деревне выходит к клеткам с казуарами и представляет врагу их владельцев. Молодые воины подходят к клеткам, осторожно просовывают руки между кольев, нежно гладят и ласкают птиц. И когда потерявшие бдительность казуары начинают вести себя спокойно, воины выхватывают остро отточенные ножи и отрубают птицам головы. Потом начинается примирительная трапеза, в ходе которой представители обеих сторон едят мясо казуаров, испеченное на угольях.

Но это только первый шаг к миру. Поскольку спор будет завершен лишь через неделю, когда такой же ритуал повторится в деревне противника. И только тогда мир будет установлен окончательно. Таким образом, в возникшем конфликте за наступивший мир своими жизнями заплатили не люди, а около сотни казуаров.

Следует отметить, что экономические издержки такой «войны» довольно значительны. За один день банкротами становятся целые населенные пункты, И тогда, чтобы выйти из кризиса, то есть, обзавестись новыми птицами, вся деревня залезает в долги, продавая бродячим торговцам все свое имущество и даже одежду.

Пройдет какое-то время: год, два, а может и больше, и все повторится сначала: возникнет очередной конфликт, который завершится поглощением казуарового мяса и разорением нескольких деревень.

Как-то итальянский журналист Альберто Онгаро побывал на севере Ганы в деревне Паге, в которой проживает африканское племя грунши. Тому, что довелось увидеть Онгаро, поверить довольно сложно, по крайней мере, человеку с европейским мышлением.

Дело в том, что он стал свидетелем дружбы жителей деревни и крокодилов. Причем, дружбы не в метафорическом, а в самом реальном смысле, поскольку деревенские дети купались с крокодилами в реке, играли на берегу, катались, взобравшись на их спины…

Человек, отвечающий за «дружеские отношения» с крокодилами, назывался секретарем. По просьбе журналиста ему устроили «свидание» с крокодилами. Для начала рептилий попытались вызвать особым, немного писклявым, свистом. Однако крокодилы на призыв не откликнулись.

А теперь предоставим слово самому журналисту. «Они спят, — сообщил по-английски „секретарь“, — придется самому их разбудить. Он быстро разделся и вошел в воду. Нырнув, „секретарь“ исчез, как мне почудилось, навечно. Потом на мгновение появился на поверхности и снова исчез… Ребята тем временем продолжали насвистывать, женщины все так же не спеша стирали разноцветное белье, а пастух невозмутимо наблюдал за нами и за коровами. Наконец, „секретарь“ вынырнул метрах в двадцати от берега и стал подгребать к нам — Сейчас идут, — сообщил он.

Вода едва успела успокоиться, как ее гладь в самом центре, словно трещиной, разрезало нечто похожее на полувсплывшее бревно; сейчас же неподалеку появились похожие обрубки. Крокодилы были на подходе. Первым на берег вылезло трехметровое чудище — его костяной панцирь лоснился от воды, длинный мощный хвост волочился по земле, огромная пасть, украшенная устрашающим набором зубов, была широко открыта. Ковыляя на коротких лапах, чудище приблизилась к человеку, вызвавшему его из пучины, и устроилось у его ног…

„Секретарь по крокодилам“ нагнулся над ним и что-то тихо, как показалось, даже нежно зашептал; потом он погладил вытянутую крокодилью морду, не страшась пасти, способной в мгновение отхватить его руку. На наших глазах происходил диалог — полунемой, невнятный, — но все-таки диалог. И хотя невозможно было поверить в способность человека общаться с крокодилом, эти двое общались!

Из реки вынырнули и покачивались вблизи берега в терпеливом ожидании другие крокодилы. Но вот „секретарь“ выпрямился и решительным шагом направился к воде; тотчас же навстречу ему устремилась пара пресмыкающихся — своего рода представительная депутация для продолжения переговоров. По знаку все того же „секретаря“ мальчишки вступили с ними в игру: они садились на них верхом, ложились ничком, пускали страшенных животных в рысь, нимало не боясь ни мощных хвостов, ни оскаленных пастей. Возможно, в этой сцене не крылось ничего таинственного, возможно, здешние крокодилы уже давно-давно были приучены к таким номерам, но „переварить“ зрелище было нелегко…

Игра затянулась на час с лишним; наконец „секретарь“ прервал ее, заявив, что крокодилы утомились и пора подумать о вознаграждении за проявленную любезность и отзывчивость. Ребята помчались к деревне, и каждый притащил связанного, отчаянно верещавшего цыпленка. При этом цыплята пищали точно таким же образом, каким раньше, вызывая крокодилов, свистели мальчишки»…

В данном случае с животными заключили, если можно так сказать, дружеский союз все жители деревни. Но этнографам известны случаи, когда договор о «дружбе» появляется между отдельным человеком и животным: млекопитающим, птицей, рептилией. Происходит это следующим образом.

Человек, который почувствовал, что может стать «братом» определенного животного, его отлавливает и с помощью посвященных в этот ритуал людей доставляет в деревню, Затем — очередь за колдуном. Он берет нож и наносит животному рану возле уха. Этим же ножом он производит надрез на руке человека. После этих процедур человек прикладывает свою рану к ране животного, причем, таким образом, чтобы их кровь соединилась и перемешалась. Считается, что с этого времени между человеком и животным возник вечный и нерушимый союз. По завершении этого ритуала зверя освобождают, и он возвращается в джунгли. И хотя животное по-прежнему будет проявлять звериные качества, но своего кровника он не тронет. Наоборот, как только человек позовет животное-побратима, оно тотчас явится к нему.

А вот еще один не менее любопытный случай, происшедший на Фиджи. Касается он приманивания морских черепах с помощью пения. Рассказал о нем в своем путевом дневнике итальянский писатель и путешественник Фалько Куиличи. Вот что он писал.

«Трое островитян, спрятавшись за черными скалами возле белого кораллового берега, печально и заунывно тянули нению — протяжную песню. Прошло несколько часов, солнце уже стояло высоко в небе и пронзало лагуну ослепительными ударами лучей-клинков. Внезапно из воды высунулась треугольная голова черепахи. Несколько минут черепаха неподвижно лежала на поверхности. Пение усилилось, стало еще более тягучим. И черепаха поплыла к берегу. Тяжело вылезла из воды и поползла к скале. У нас осталось впечатление, что ее на самом деле манила к себе песня. Едва пение прекращалось, черепаха останавливалась. Возобновлялось — и черепаха по горячему песку снова ползла к скале, за которой прятались певцы. Так продолжалось до тех пор, пока из засады не выскочили двое мальчишек. Они молниеносно воткнули позади черепахи палку и ею, словно рычагом, опрокинули животное на спину. Та беспомощно взмахивала лапами, отчаянно пытаясь перевернуться. Любовь к пению стоила ей жизни».

Кенийское племя эль моло, находящееся на грани исчезновения, имеет одну традицию, которая отличает его от соседствующих с ним других африканских племен.

Дело в том, что все племена, которые живут поблизости от эль моло, разводят скот и никогда не употребляют в пищу рыбу. Для них — это табу, А вот люди племени эль моло, название которого переводится как «едоки рыб», все делают как раз наоборот. И за такое пренебрежение к запрету на использование в пищу рыбы их презирают соседи.

Главным же ритуалом этого племени является охота на гиппопотамов и поедание мяса больших животных. Видимо, этим и обусловлено проживание этих людей на побережье озера Туркана, которое находится немного севернее экватора. В этом озере водится огромное количество крокодилов и гиппопотамов, а также — различных видов рыб.

Однако наличие в этих местах большого количества хищников, а также скудная растительность и соленая вода в озере особого восторга у других племен не вызывают, поэтому они здесь не селятся.

Другое дело эль моло. Они здесь не только живут, но и охотятся на бегемотов, охота на которых запрещена во всей Кении. Поэтому и создается впечатление, что эль моло не признают местных законов и никому не подчиняются. Из-за этого с ними не только не водят дружбы, но, наверное, даже побаиваются. Так, если в других племенах существуют смешанные браки, то к эль моло это не относится.

Когда правительство Кении разрешило этому малочисленному племени три-четыре раза в году охотиться на гиппопотамов, то объяснило это решение тем, что без мяса этого животного, хотя бы в небольших количествах, люди эль мало не смогли бы выжить.

Многие этнографы считают, что охота на бегемота — это своеобразный обряд, в котором это животное олицетворяет силу. Именно ее самые мужественные представители племени должны побороть. Об этом же говорит и обычай, согласно которому юноша не имеет права жениться до тех пор, пока в составе «охотничьей артели» не сходит на охоту на гиппопотама.

В состав охотничьей экспедиции входит восемь лучших охотников деревни. Сама же охота на гиппопотама может продолжаться довольно долго. Иногда несколько недель, В воде охота на это животное невозможна. Поэтому охотники подкарауливают его на суше. Правда, бегемоты выходят на сушу лишь в том случае, когда сильно проголодаются. Причем обычно по вечерам или ночью. К тому же, прежде чем выбраться из воды, гиппопотам долгое время принюхивается к окружающему пространству. И при малейшей опасности бросается в свое «водное убежище».

Чтобы «убить» свой запах, охотники измазывают себя экскрементами бегемота. И когда гиппопотам, не чуя опасности, отправляется на пастбище, охотники окружают животное и стреляют в него из луков и бросают дротики. Эта схватка может продолжаться несколько часов. А так как в поисках кормежки животное порой удаляется на несколько километров от водоема, спастись в родной стихии ему не всегда удается.

Затем тушу гиппопотама разделывают. Доверяют начать это действо лучшему охотнику — тому, кто попал животному в лоб. Некоторые внутренности затем сушат. На «дегустацию» собирается вся деревня.

Самые лакомые части тела — уши и хвост — достаются лучшему охотнику. В это же время начинается и ритуал почестей. Охотников разукрашивают: маски наносятся на лицо, рисунки — на тело и даже на дротики. Особенно красочно «разрисовывают» самого лучшего охотника.

Трапеза, прерываемая плясками и пением, иногда затягивается на несколько дней. Веселятся все: взрослые и дети. При этом, чтобы растянуть удовольствие от пира, люди чередуют поедание жареного мяса с употреблением рыбных блюд, словно оправдывая этим свое название «едоков рыб»…

Жители архипелага Рюкю, расположенного в Восточно-Китайском море, издревле находят себе пропитание в море, занимаясь в основном ловлей рыбы и других пригодных в пищу морских обитателей. Естественно, значительную часть времени они проводят в воде. И все бы ничего, если бы эти места не кишели очень ядовитыми морскими змеями, которых, к тому же, в воде довольно сложно заметить.

Безусловно, за многие столетия общения с морем народные целители островов научились готовить немало различных лекарств, которые, если их принять вовремя, спасают людей от смерти при укусе коварных рептилий. Но издавна считалось, что одни только лекарственные средства не всегда могут помочь отравленному человеку. Для большей эффективности необходимо было, чтобы людям покровительствовали сверхъестественные силы и местные божества. Но чтобы заслужить милость богов, требовалось проводить регулярные торжественные обряды их умилостивления с помощью обильных жертвоприношений.

Одним из таких праздников поклонения является праздник Идзаи. Во время этого мероприятия островитяне специально ловят морских змей, чтобы посвятить их богу огня Тарунге. Правда, в настоящее время на большей части островов праздник уже не отмечается. Однако в одном месте — на плоском коралловом острове Кудака — он все-таки сохранился, хотя и тут праздник устраивается лишь один раз в двенадцать лет.

Основная цель, которую преследуют островитяне, устраивая торжества в честь Идзаи, защитить от ядовитых морских змей мужчин-рыбаков. И, наверное, именно по этой причине организацией праздника занимаются исключительно взрослые женщины острова — матери и жены рыбаков. Но подготовка к нему сопряжена с рядом трудностей и опасностей. Главная же из них — необходимость поймать большое количество змей, причем исключительно самок.

Ловят же их в пещерах, на западном берегу острова с июня по декабрь. Как раз в этот период сотни змей заползают в эти подземные каверны, чтобы отложить яйца. Однако не каждая женщина может их отлавливать. Такое право имеют лишь «амуто» — женщины-матери из трех самых уважаемых семей на Кудаке. Но и в этом случае есть определенные ограничения. Во-первых, у каждой из этих семей имеется свой, четко ограниченный участок берега, И, во-вторых, вместе все охотницы могут отловить 130 змей. Ни змеей меньше, ни змеей больше.

Начинается охота на закате дня. Охотницы по крутой и скользкой тропке спускаются к одной из пещер. Амуто знают, что именно в это время самки выползают из воды. Никаких специальных защитных приспособлений у женщин нет: лишь перчатки из толстой кожи, которые надежно защищают руки от очень мелких зубов морских рептилий.

Все действо проходит в полной тишине и очень быстро. Еще солнце не успело полностью скрыться за горизонтом, а в корзинах женщин разъяренными клубками вертятся сто тридцать морских змей.

Завершив охоту, женщины с добычей направляются к каменному храму бога Тарунго. Святилище находится прямо на берегу моря и представляет не величественное сооружение, а самую обыкновенную коптилку. Рядом с храмом, на каменном очаге, в огромном котле кипит морская вода. В ней довольно продолжительное время и будут вариться змеи, В это же время, чтобы умилостивить божество, главы трех семей подносят ему саке и почтительно просят принять жертву Затем сваренных змей аккуратно подвешивают на решетках, на угли кладут ароматические растения, и, тщательно заделав самые незначительные отверстия в стенах, люди покидают священную коптильню.

Пройдет немного времени, и когда змеи хорошенько прокоптятся, женщины амуто до блеска начистят их кожу и животных свернут в бухты. Двадцать змей останется для островитян, а остальные — каждая в отдельной корзине — будут отправлены на продажу. И первое, что приобретут островитяне за вырученные деньги, — это набор противоядий: традиционных и современных. Потому что без аптечки с подобными средствами старейшины не выпустят в море ни одну лодку с рыбаками.

Нигде в мире коровы и змеи не чувствуют себя так вольготно, как в Индии. И связано это с тем, что они причислены к священным животным и поэтому требуют к себе особого отношения.

Обидеть буренку, кобру или хотя бы обычную гадюку считается не отмоленным грехом. Эти древние обычаи здесь строго соблюдаются. И по этой причине их чествуют по любому подходящему поводу. Надевают гирлянды, отмывают до блеска и где-то даже натирают отварами специальных растений…

Культу змеи в Индии, как полагают историки, более пяти тысяч лет. О змеях сложено бессчетное количество легенд и преданий. Они олицетворяют вечное движение, величие богов, являются убежищем для душ предков, а самое главное — надежно охраняют домашний очаг от всевозможных напастей. Традиционно для этого индийцы наносят орнамент змеи по обе стороны входной двери в жилище.

В некоторых районах крестьяне держат священных кобр и в случае переезда забирают их с собой. Поднять руку на змею равносильно безумию. Когда змея случайно приползает в жилище индийца, он сам постарается «убедить» ее по-хорошему убраться в свое логово, а если это не приводит к успеху — пригласит на помощь бродячего заклинателя змей.

На юге Индии над убитой змеей произносят траурные молитвы, ее тело накрывается ритуальным покрывалом и затем сжигается на костре. Ну, а если кому-то посчастливится найти старую шкуру змеи, которую она сбрасывает во время линьки, такая находка считается приметой того, что в доме могут завестись деньги.

В знак же особого уважения к этим пресмыкающимся в конце июля по всей стране, особенно в сельских районах, пышно отмечается всенародный праздник — День змеи. Виновниц торжественно приносят из леса и выпускают на улицы и во дворы, где их осыпают лепестками и благодарят за защиту от всяческих врагов. В этот день индийцы угощают змей молоком, топленым маслом, медом, другими лакомствами. И к змеиным норкам ставят букеты цветов. В экстазе некоторые смельчаки берут змей в руки и даже набрасывают их себе на шею. Старожилы утверждают, что в день праздника змеи ведут себя вполне пристойно и якобы никого не пытаются укусить. Может быть, это и так, однако, по статистике ВОЗ, смертность от змеиного яда в Индии самая высокая.

И, тем не менее, несмотря на столь почтительное отношение индийцев к змеям, есть в этой стране народность, которая использует змей в качестве источника материального дохода. Это ирула — племя охотников на змей.

В этом племени, насчитывающем примерно десять тысяч человек, в охоте на ядовитых рептилий участвуют не только мужчины, но и дети, которых с раннего возраста — примерно с 8 лет — обучают этому опасному искусству, Первое время они охотятся на относительно безобидных рептилий. В охоте же на кобр участвуют подростки старшего возраста, которые проявили должную сноровку в этом деле.

В течение дня некоторые семьи ирула могут изловить десяток и более кобр, яд которых будет использован для изготовления ряда лекарственных препаратов.

Конечно, в охоте на столь опасных животных людям не всегда удается избежать укусов кобр, Но ирула нашли средства для лечения отравлений: они готовят специальные настои из известных им растений, которые и принимают при укусах. Охотники за змеями утверждают, что чашка этого лекарственного сбора так же эффективна, как и противоядие. По крайней мере, многие из них выживали даже после десяти укусов.

Этот же настой, чтобы привить иммунитет к яду кобры, раз в месяц до новолуния пьют дети племени.